Текст книги "Потерянная кровь дракона. София (СИ)"
Автор книги: Анна Криницинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 3
Стены академии я покидала с легким сердце. Сперва миновала громоздкие ворота, затем оставила за спиной острые шпили башен, а еще через некоторое время академия совсем скрылась с глаз, отгораживаясь зеленым холмом, за который я свернула. Тогда-то на горизонте начали маячить очертания знакомого города.
Сердцу сделалось радостно. Я иду почти домой! К женщине, что добра и ласкова ко мне, в дом, где у меня есть своя комната с кроватью, на которой сплю только я, и небольшим столом, за которым провожу долгие вечера. Все такое привычное и родное. Пусть ненадолго, но нужно жить сегодняшним днем. А завтра будет видно.
В городские ворота зашла уже с вечерними лучами солнца. Теплый вечер, красное зарево неба, легкий ветерок и тихая суета столичных жителей. До дома миссис Кастиньи чуть ли не бежала, улыбаясь как ненормальная. И не зря торопилась. Наставница сидела в легком цветастом платье на лавочке у широкого дуба, что рос перед изгородью, и грустно смотрела себе под ноги. Ждала, как ждут возвращение только дорогого сердцу человека.
Захохотав в голос, я понеслась к женщине. Нужно было видеть радостные глаза наставницы, услышавшей знакомы смех. Вмиг распрямились сутулые плечи, исчезли с лица мелкие морщинки, и глаза засияли счастьем.
– Софушка, – поднялась наставница, а я подскочила, и, не говоря ни слова, обняла так, если бы это была родня мама.
– Миссис Кастинья, как же я скучала! – пищала я, не отпуская ее из объятий.
– А как я скучала, с обеда маюсь. Уже в голову всякое полезло. Дай хоть посмотреть на тебя.
Я отпрянула, все еще широко улыбаясь.
– Какая ты красавица Софа, я прямо не узнаю тебя год от года! Скоро женихи ко мне толпами попрут, и что мне им говорить?
– Тоже скажете, никто не придет. А если такие найдутся, то чаем их буду поить, тем самым, что от застоев в организме помогает, – подмигнула я и мы засмеялись.
До самой полуночи мы сидели за столом в маленькой, но уютной кухоньке, с приоткрытым во двор окном, и пили чай. Я рассказывала об академии, экзаменах, и новых методах в целительстве, про соседок упомянуть не забыла, особенно про Линку. А наставница все кивала, кажется, совсем не слушая моего бубнения. Ветер тихо колыхал ее с проседью волосы, а глубоко посаженных глаз не покидало счастливое умиротворение.
– Миссис Кастинья, вам не интересно? – спросила я. Может женщина спать хочет, а я мучаю ее надоедливыми рассказами.
– София..3наешь, я ведь тебя всю зиму ждала..-целительница сделалась такой печальной, что в груди тревожно заныло сердце, – Детей у меня своих нет, и муж давно покинул этот мир. Одна я осталась на этом свете, а годы берут свое.
– Вам только чуть за пятьдесят, – подбодрила я.
– И все же не твои двадцать. К чему я это говорю. Я много лет думала, на кого оставлю свою лавку и этот дом..
– Нет, Миссис Кастинья, не продолжайте. Не хочу о грустном, – мне сделалось не по себе. Разговор явно обещал быть неприятным.
– Ты неправильно меня поняла, не собираюсь я умирать в ближайшее время, – улыбнулась женщина, – Я только хотела сказать, что очень к тебе привязалась за эти годы, надеюсь и ты ко мне. И хотела предложить тебе переехать в мой дом после окончания академии и помогать в лавке, которая со временем полностью перейдет к тебе.
У меня чуть не открылся рот. Я. Дом. Лавка. Вот это новости на сон грядущий. Неужели все мои проблемы и переживания могли решиться вот так, в одночасье, да еще и человеком, который стал мне поистине дорог. Мне казалось, что я сплю, и весь разговор мне только снится, потому что я забыла, когда в последний раз судьба преподносила мне такие бесценные подарки.
О таком раскладе я тихо грезила по ночам, чтобы после выпуска все осталось на своих местах, чтобы те, кто пришел в мою жизнь, больше не уходили, а судьба не истязала мое израненное сердце. Мне итак пришлось нелегко, и только небесным магом известно, как я не сломалась окончательно.
– Если тебя, конечно, не пригласили на более привлекательное место работы, – чуть погодя замялась наставница.
– Что вы, миссис Кастинья, я так… это предложение стало лучшим, и пусть единственным. Я с благодарностью приму его.
Я все-таки прослезилась. Не смогла сдержать слез, чувствуя в сердце столько теплоты и благодарности к человеку напротив. Как же удушающе горько мне было все эти три года, не меть даже призрачной тени на нормальное будущее, и как солнечно и радостно стало внутри теперь.
– Больше никаких миссис, можешь называть меня тетя. Давно пора, – бодро сказала наставница, радуясь моему согласию не меньше чем я сама.
– Хорошо, тетя Кастинья, – я протянула руку и сжала лежащую на столе ладонь с припухшими суставами – опять собирала травы в одиночку, – Я так вам благодарна, что не могу выразить словами..
– Это я тебе благодарна, Софушка. Ты заменила мне дочь и стала моей семьей. Теперь мы есть друг у друга и этого не отнять.
Утро выдалось восхитительным. Первые лучики солнца крадучись, проникали под коротенькую занавеску в горошек, за окном чирикали птицы, рассевшись на зеленых деревьях, а по комнате плыл аппетитный запах свежей выпечки и травяного чая.
– Доброе утро, – сказала я как только вошла на кухню. Миссис Кастинья как раз ставила железный поднос с булками в небольшую печь.
– Доброе, София, – наставница распрямилась и обтерла мучные руки об фартук, – Я сегодня тороплюсь. Нужно киринку собрать в лесу, пока еще осталась. А на тебе хозяйство и лавка. Булочки как спекутся– вынешь, настой по бутылькам разольешь– скляночки я уже приготовила, потом до швеи сбегаешь, платье я тебе заказала летнее..
– Ну что вы, тетя Кастинья…
– Сильно не радуйся, я из твоей зарплаты за него вычту. Так вот платье заберешь, и надевай сразу, не береги. В полдень люди придут, кому и что отдать я на листочке расписала, ну вроде и все, – Наставница нахмурила брови, бесцельно смотря сквозь стену. – Ах да, еще мне сереницу принесли. Ты ее на вязанки разбей и в подсобке подвесь, она свежая совсем. Ну все, Софа, побежала я.
– Может, я с вами пойду?
– А за лавкой кто следить будет? Нет уж, ты тут, а я там. А как место тебе новое покажу, то сама ходить будешь, тебе полегче.
Наставница поспешила на выход, но обернулась напоследок.
– Готовые булочи на столе под тряпицей, чай там же, масло в подполье. Ну ты и сама все знаешь.
И меня оставили одну. Вот так, с ходу, будто я тут всегда и жила.
Рассиживаться не стала, позавтракала быстро, и пошла в подсобку раскидывать траву. Пока развешивала импровизированные венички, два раза сбегала посмотреть в печь, а на третий раз уже стала вынимать румянощекие булочки, выросшие в объеме в несколько раз.
Дела спорились быстро. Когда с вениками и настоем было покончено, я взяла шитую сумку и пошла к мисс Ростии, местной швее. Мастерская ее находилась неподалеку и пользовалась большим спросом у небогатых горожан и приезжих из ближайших деревень. Шила эта женщина на славу, но ткани у нее были дешевыми, а модели простыми. Мисс Ростия делала это осознанно, потому что дорогие ткани и сложные модели требовали больших денег и немалого времени, что сказывалось на цене товара. Такие одежды могли бы себе позволить только богачи, а для них она работать не хотела. С детства не любила зазнаек с толстыми кошельками, и старалась только для небогатых людей, таких же как и она сама.
Прикрыв калитку, я двинулась в нужном направлении, внутренне радуясь предстоящей обновке.
– Софочка, София! А я тебя ждал.
Соловьиный голос заставил меня остановиться и выругаться себе под нос.
– Томир, мы, кажется, еще в прошлом году все выяснили. Прекрати меня преследовать, – сразу пошла я в атаку.
Высокий, русоволосый парень, в простой рубахе все улыбался. Ну за какие грехи судьба поселила его в соседях. Не почему он не жил на другой улице города?
– Софочка, не кипятись ты. To было в прошлом году, а в этом мы еще ничего не выясняли.
Я закатила глаза.
– Все осталось в силе, – сказала я и пошла дальше.
– Ну Лунка, – простонал он, а я остановилась. Лункой называл меня только брат. Сразу настроение скатилось в яму, тут уж не радости. Медленно повернулась к «жениху».
– Почему ты меня так назвал? – грустно спросила я.
– Из-за волос. Цвета луны вроде, – ответил он. Увидел в моих глаза печаль и сделался серьезным. – Я что-то не то сказал?
– Все то, только не называй меня так больше, грустные воспоминания наводит.
– Хорошо. – Томир подошел ближе, наконец, отлипнув от ворот своего дома, – Ты куда идешь? Тебя проводить?
– К мисс Ростии. За платьем.
– Можно с тобой?
– Приставать ведь будешь? – подняла я бровь.
– А можно? Да шучу, знаю, что не приглянулся, просто привык к тебе очень. Даже скучал в этом году.
Я улыбнулась. Ну и актер.
– И я к тебе привыкла, особенно к дружкам твоим, что в полночь галдят как стая сорок. А что большего между нами не будет, так не от того что ты не красив. Красив, даже очень, но..
– Но у тебя в сердце другой?
– Нееет! Просто не мой ты, и все. И вообще не для меня эти дела любовные. Для меня главное учеба.
– А я и не забыл, что ты у нас птица важная. Но насколько я знаю, и образованные люди чувств не лишены, а ты у нас просто каменное сердце.
– Томир, ну хватит уже. Есть у меня чувства, только любить я никого не люблю.
– Так ты ни с кем не знакомишься, вот и не нашла подходящего. Знаешь какие у меня друзья есть, один..
– Знаю я всех! Ты со мной или я одна пошла, а то к миссис Кастиньи скоро люди придут, а я с тобой языками чешу.
– Пошли, вредина. Как хорошо, что ты мне не нравишься, а то я был бы разочарован.
– Что?!
Он подшучивал надо мной всю дорогу. Это раздражало. А если честно, то я только вид такой делала, на самом же деле мне было приятна его компания. Томир умел развеселить, быть галантным и обходительным, даже манерным, что редкость для простых горожан. С ним никогда не было скучно, и он заставлял чувствовать себя особенной, нужной и красивой. А мне этого не хватало.
Оставшись в жизни одна, я изменилась. Была легкая и непринужденная, чувствуя сильное братское плечо рядом. Иногда горделивая, иногда самонадеянная. Была центром компании, заводной бесшабашной девчонкой, не боящейся мужского внимания. Но сейчас надеяться я могла только на себя, отчего пришлось выкинуть из головы дурость и строить будущее своими руками. Романтика ушли на последний план, а вперед вышла учеба, от которой зависела вся моя жизнь. Приоритеты поменялись, а с ними и характер.
Когда в первый год проживания у миссис Катиньи за мной стал бегать Томир, я ему дала отворот поворот, на другой год он осмелел и полез целоваться, отчего безжалостно была оттоптана его нога и сказано много гадких слов. Парень немного обиделся, но подтрунивать не перестал. И в этом году я ожидала чего-то подобного, но сильно ошиблась. И поняла почему лишь когда мы оказались у мастерской швеи. К моему провожатому подошла девушка, скромная и очаровательная, с каштановыми волосами и тонкими плечиками. Нежный цветочек на фоне немаленького Томира. Когда они взялись за руки, что-то в воздухе поменялось, словно две искры столкнулись с невероятной силой, образуя единое целое, название которому– любовь.
Обратно я шла одна, задумавшись над жизнью. Вспомнила про Амона и Милису. В очередной раз представила их свадьбу, красивую и веселую, на которой я бы плакала от счастья, а потом танцевала до упаду. Жаль, что я этого не увидела. Буду просто наслаждаться тем, что была с ними в момент их помолвки, там у костра. Обидно, что со временем детали размываются и остаются лишь общие очертания. Мне бы так хотелось помнить все до мелочей.
У порога меня уже ждала старушка Маривия, и очень обрадовалась завидев меня.
– Ой, Софочка, ты уже приехала?
– Уже, – улыбнулась я седовласой бабушке.
– Какая радость! Теперь мне не придется ходить больными ногами в вашу лавку. Ты же сможешь приносить дряхлой старухе мазь для коленей?
– Конечно миссис Маривия, и никакая вы не дряхлая. Очень даже молодо выглядите для своих лет.
– Спасибо, моя дорогая. Пока держусь.
Я открыла дверь в лаву и пропустила старушку вперед.
– А вот и мазь, – я выставила на прилавок небольшую склянку с темно-зеленой смесью. Старушка оплатила покупку и довольная ушла восвояси, не забыв сделать очередной заказа, который уже надеялась получить с доставкой на дом.
Следом потянулись остальные покупатели миссис Кастиньи, пришедшие за готовыми лекарствами. Приходили и те, кто только делал заказ и те, для которых не требовалось отдельно что-то готовить– на полках и подполье целительницы имелись не малые запасы различных настоев.
Наставница пришла уже после обеда, и выставила передо мной корзинку с ягодами. Это означало перебрать, перемыть и просушить плоды, а после оправить на сушку. Мне ничего не требовалось говорить, я уже многое знала сама и кое-где даже больше необходимого.
Так пролетел первый день «дома».
Второй и третий мы с наставницей провел в подсобке, подготавливая травы к зиме. Летом говорят: день-год кормит, вот мы и не теряли ни минуты, отвлекаясь лишь на приход посетителей, о котором оповещал колокольчик над дверью.
Так прошла неделя– в заботах и хлопотах, и к выходным мы так устали, что решили не открывать магазинчик хотя бы один день, чтобы наконец нормально выспаться и отдохнуть. Но правильно говорят, не стоит загадывать наперед– случилось так, что всю ночь выходного дня я провела на окраине города, куда пришлось срочно выехать, чуть на небе показалась луна.
Гулкие, пугающие удары кулаком в дверь послышались, когда я уже спала около часа. Тарабанили сильно и настойчиво, отчего по коже побежал мороз, а на душе сделалось неспокойно.
– Иду, иду, – ворчала тетя из соседней комнаты, впопыхах накидывая халат.
Я сразу надела платье, потому что в отличие от тети, не могла позволить себе появиться в ночном пеньюаре.
Как только замок был отперт, в комнату влетел взрослый мужчина и сразу кинулся к наставнице.
– Миссис Кастинья, беда приключилась с Томиром.
Дальнейших слов я уже не слышала. В голове загудело с такой силой, что взорвись рядом огненный заряд, я бы ничего не услышала, да и не обратила внимания. Все мои мысли сейчас кружили вокруг соседа, всегда улыбчивого и веселого, жизнь в котором не текла, а бурлила горной рекой.
– Где он? – перебила что-то рассказывающего наставнице мужчину.
– Так за городом.
– Но как?! – не поняла, – Ворота же закрывают на ночь!
– Я же только что все объяснил, – оправдывался ночной гость.
– Извините, не услышала. Так он ранен?
– Серьезно, боюсь, не доживет до утра, – от этих слов по мне пробежал холодный озноб, – Последняя надежда на помощь целительницы.
– Я поеду! – быстро выдала я, и тут же одернула себя. – Если наставница позволит?
– Извините, конечно, я со всем уважением, но там опытный человек нужен, а вы еще юны, – как можно любезнее сказал мужчина, а глазах горела паника. Он ждал не моей помощи, а миссис Кастиньи.
– София, отойдем в комнату, – позвала наставница. Взгляд у нее был хмурый и суровый. Я даже испугалась слегка за свое самоуправство.
Оказавшись в комнате вдвоем, миссис Кастинья строго посмотрела на меня.
– София, там, видимо, не шуточное ранение! – она шумно вздохнула, – И я знаю, что ты с ним справишься. Только обещай не выдавать себя. А как прикрытие я выдам тебе мазь, бинты и на крайний случай нитки с иголками.
Я опешила. Едва удержалась на ногах. Про мой дар знают! Давно ли?
– Вы знаете?! Но как?!
– Обо всем потом поговорим, сейчас нужно жизнь спасать. Не забудь. Действуй тайно и не бойся отгонять любопытных, говори «вы меня отвлекаете» или «мешаете мне» и только после как оставят одну– принимайся за работу. Хорошо?
Я кивнула, а наставница, обхватив мою голову руками, наклонила к себе макушкой и поцеловала в темечко.
– Пусть хранят тебя небесные маги, дочка!
И только уходя второпях, под недоверчивым взглядом мужчины, я подумала о последних словах наставницы, особенно об одном. Дочка. Это означало, что меня взяли под крыло как родную кровиночку, и приняли в маленькую, состоящую всего из одного человека семью. Нет, теперь из двух. Какой трепетный момент. Был бы трепетным, если бы я не неслась в ночи в темной карете за город, где с каждой секундой все ближе подбиралась смерть к близкому мне человеку.
Кучер сильно торопился, не обращая внимания на ухабы, потому трясло нас не шуточно. To и дело подбрасывало под потолок, скидывало с сидушек, в общем мотыляло по кабине так, что у самой парочку синяков к утру выявится. Но это не было важно, важно было добраться вовремя к пострадавшему.
Под перестук колес сидящий рядом мужчина рассказал мне, что произошло с Томиром. Оказывается, они с друзьями забрались на крепостную стену, хотели подшутить над стражниками, любящими поспать в карауле. Но что-то пошло не так, и убегая от обругивающих крепким словцом служителей закона, они наткнулись на стаю птиц, так некстати взлетевшую с крыш домов. С высокой каменной кладки, возвышающейся на несколько метров вокруг города, Томир и упал. Он бежал первым, прокладывая в ночи путь по неровной стене и не удержался, напоровшись на вспорхнувших перед самым лицом птиц. Упал за крепостную стену прямо у каменных глыб и разбился. Ребята тут же прискакали к моему попутчику, старшему брату Томира, живущего поблизости от стены. А он прямиком к целительнице.
– Так вы старший брат? – спросила я.
– Да. Помогите, чтобы так и осталось, – с надеждой в глазах посмотрел на меня провожатый.
– Сделаю что смогу. А вы не знаете характер повреждений? Не видели что с ним?
– Нет, сразу к вам побежал, но ребята сказали Томир без сознания, голова разбита и кость из ноги торчит. Большего не знаю.
– Ничего, лишь бы дышал, – я отвернулась и прикрыла глаза. Посчитала внутренний резерв сил. Не густо. Последние дни много работала и мало отдыхала. Еще и нескольким больным помогла, поделилась жизненной энергией. Нужно прекращать без надобности исцелять, не растрачивать силы понапрасну, а держать все в себе на случай вот таких происшествий.
Ворота из города открыли специально для нас, и потом мы понеслись совсем по бездорожью. Кажется, было легче и безопаснее дойти пешком, но нельзя терять ни минуты.
Не успели мы окончательно затормозить, как мне уже открыли двери. Знакомые лица, все друзья Томира с перепуганными глазами и осунувшимися щеками. Отругать бы их сейчас за дурость, не смотря, что старше на несколько лет. Но позже, когда спасу главного зачинщика, с него и начну воспитательную беседу.
– Где он? – обратилась к ближайшему парню.
– Там, я покажу, – и он направился к отвесной крепостной стене, перепрыгивая через здоровые булыжники, наваленные вдоль всей ограды. Я замялась на секунду, представляя, как в платье полезу через препятствия. Да никак, только рвать подол или задирать его же по самые бедра. Выбрала второй вариант, платье мне еще нужно, а на ноги никто смотреть не будет, ночь вокруг.
Быстро перепрыгивая с камня на камень и держа юбки в руках, добралась до стены, и чуть не взвыла. Освещенный слабой лампадой, весь перекошенный у камней лежал Томир. Кровь на голове, ноге, руки под неправильными углами.
– Маги, – сглотнула я. Если он еще жив, это чудо.
– Дай мне мою сумку и уходи отсюда, – скомандовала провожатому. Тот отдал легкую поклажу и сиганул за камни, оставляя меня одну.
Я быстро подползла к почти бездыханному телу и попыталась внимательнее осмотреть раны, но света оказалось слишком мало. Оглянулась по сторонам, убедившись, что меня никто не видит, и создала маленький светящийся шар, зависший в воздухе над телом. Теперь лучше.
Грудная клетка едва вздымалась, редко и медленно. Еще жив, слава небесным магам.
– Томир, ну что же ты так, – пробубнила я, задирая его рубашку на животе. Сразу обнаружились несколько гематом, расплывшихся большими фиолетовыми пятнами. Понятно.
Порылась в сумке выискивая бинты, и поняла, что узкие они очень, с ними долго буду возиться, а времени нет. Нужно для таких случаев придумать что-то другое, но об этом потом.
Посмотрела печально на платье– жаль его, но оно хотя бы не новое– и рванула шов на подоле, поддавшийся мне с треском. Полоска получилась неровной, но широкой, и этого оказалось достаточно чтобы в два обхвата перевязать ногу из которой торчала кость. Хорошо, что на голени, а то помер бы давно от кровопотери. Дальше положила руки на оголенный живот и прошлась по телу магическими потоками, выявляя нарушения. Рана на голове серьезная, но кажется не проникающая, отбиты внутренние органы, все с кровоподтеками, руки вывихнуты и сломаны, хорошо, что кости не наружу, одна нога переломана в тонкой кости голени, другая вывихнула в лодыжке. Вот вроде и все, хотя куда больше, итак неизвестно как дышит.
Исцелять начала с солнечного сплетения– важнее всего там. Собирая нити земной магии, потихоньку начала вплетать их в наиболее поврежденные участки тканей. Корпела долго и усердно, покрываясь потом и чувствуя еще больше навалившуюся усталость. Закончила не скоро и перешла к голове, там рана приходилась больше на кожу, оттого и много крови вокруг. Ох, ну и шрам останется и волосы расти не будут, ну и ладно, Томир у нас итак красавец, его ничем не испортить. Лишь бы жив остался, а там..
Смахнула со щеки слезу, запрещая себе плакать, пока не закончу, и продолжила латать раны.
Как только справилась с серьезными проблемами, стала больше внимания уделять коже– залечивала ее полностью, не оставляя рубцов. Знала, что делаю неправильно, что стоило сделать упор на внутренние раны, но иначе вопросов ко мне появится слишком много, и главный – почему же человек с такими увечьями смог выжить. А так оставлю шрам на голове, ноге, где торчащую кость видели все, но может еще несколько наиболее приметных, а остальное спрячу. Я итак сильно рисковала раскрытием, выдергивая жизнь человека из лап смерти.
После перешла к ноге, ослабляя плотный узел тряпицы, повязанный на открытой ране. Попыталась вспомнить курс лекций по теме открытых переломов, но в голове как назло ничего не осталось, а с наставницей этим я не занималась. Но медлить было нельзя, а потому я собрала всю волю в кулак и надавила на кость, вправляя ее на место. Саму чуть не стошнило от вида крови мяса и голой кости. Томир дернулся, хоть и не пришел в себя.
– Чщщщ, – успокоила я, – Нельзя двигаться. – Я приложила руки к окровавленной ноге и посмотрела на бледное лицо, – Вот починю тебя, и будешь снова бегать, по стенам. Хотя, наверное, с тебя хватит, должен уже повзрослеть. Жениться… Кстати жду приглашения на свадьбу, иначе долечивать не буду, будешь всю жизнь хромать как подкошенный, – я разговаривала сама с собой, но так было легче и меньше хотелось свалиться и уснуть.
Теперь главное, чтобы не было заражения, но об этом позаботятся мази из целебной травы. А мне осталось только заняться руками.
– Терпи, мой надоедливый сосед, – сказала я и дернула за руку– уж как вправлять кости я знала на личном опыте. На этот раз Томир пришел в себя и заорал, а за камнями послышались счастливые возгласы нерадивых дружков.
– Больно, – сказал он сухими губами. А я рассеяла светящийся шар, скрывая следы своей необычной личности.
– Томир, ну ты и балван! Ты зачем на стену полез!?
– Голова болит, – простонал он вместо ответа.
– Нечему там болеть, пусто там! – не могла угомониться я, хотя и понимала, что парню сейчас не до моих истерик. – Повезло тебе, что не умер!
К нам подоспели бравые товарищи непутевого скалолаза.
– Томир, жив ворон недоделанный! – завопил самый первый из подошедших.
– Жив, – огрызнулась я и без предупреждения дернула вторую руку пришедшего в себя парня. Тот завопил, и слабо попытался вырваться из моей стальной хватки.
– Софа, ну и сила у тебя. Не женская, – отрывисто простонал Томир, корчась от боли.
– Профессия требует. – Повернулась к парням, примостившимся на камнях. – Палку прямую найдите, ногу привязать. Я еще руки обмотаю и можно уносить домой.
Справилась с последними манипуляциями быстро и встала чтобы уйти. Но голову крутануло так, что думала упаду. Но нет, не упала. Просто потеряла сознание, уходя с головой в непроглядную черноту.
Проснулась в своей кровати, когда за окном вовсю светило полуденное солнце. Вставать не хотелось, но пустой желудок заставил сесть. В голове сразу зашумело, а перед глазами заплясали черные точки.
– Чего встаешь? – заругалась наставница, вошедшая с подносом в комнату.
– А чего лежать? Обед на дворе, а я в постели. Узнают– засмеют.
– Проходили мы уже это с тобой. Неделю теперь не поднимешься, пока силы не наберешься.
– В этот раз быстрее все. Я ведь не каждый день истощала себя, а всего раз высвободилась, хоть и полностью. Да и не могу я лежать, мне к Томиру на перевязку нужно.
– Лежи уже, без тебя все сделала, – наставница прошествовала к маленькому столику, на который опустила поднос, – Садись, есть будем.
– Как он там, – потянулась за ложкой. Тарелку у рта миссис Кастинья держала сама.
– Хорошо. Только синяки по телу. Шрамы некрасивые еще останутся, но это не беда. Главное жив и уже ходит.
– Быстро он, только вчера ночью умирать собирался, – пошутила я.
– Не вчера. Позавчера.
– Позавчера? – переспросила я. – Это я второй день лежу?
– Да..– наставница загрустила, – Больше не пущу тебя ни к кому. Иначе в другой раз мне твое бездыханное тело принесут, глупая ты девчонка. Совсем ты, Софа о себе не думаешь, нельзя ведь так, ценой своей жизни спасать чужую.
Я потупила глаза и есть престала.
– А я по-другому не умею. Могу спасти, значит спасу.
– Ешь, не останавливайся, – проговорила женщина, а у самой глаза слезами наливаются, – Напугала ты меня снова.
Я взялась за ложку и зачерпнула наваристого супа.
– Тетя Кастинья, а что вы про меня знаете? – задала мучающий меня вопрос.
– Знаю, что магией лечишь, силами своими. Я же не глупая, заметила, что при тебе посетители лавки в разы быстрее выздоравливают, да и у совсем безнадежных шанс появляется. Вот и весь вывод.
– Да, есть такое… Только вот рассказывать про меня нельзя, сразу с мранами свяжут и казнят как преступницу.
– Известное дело, но никто не узнает, если сама себя не выдашь. Я с семьей Томира поговорила, они удивлены очень таким счастливым спасением, но поверили, что раны были поверхностные, от того и жив парень. Но больше тебе показываться нельзя, не то слухи нехорошие пойдут.
Миссис Кастинья улыбнулась широко.
– Ты ведь платье свое изодрала, а Томир мать попросил для тебя новые купить. Оплатил из собственных сбережений, и сказал, чтобы самые красивые выбрала. Обещался как выздоровеет, на поклон придет. Хороший парень, – наставница сделалась серьезнее, – Присмотрелась бы ты к нему, ведь жених то отличный, живет в достатке, работящий, да и сам видный.
– Тетя, невеста у него есть. Опоздала я, – сказала притворно грустно.
– Ну вот те на, – махнула рукой женщина, отставляя опустошенную мной тарелку, – Еще в том году надо было думать, ведь бегал за тобой, все видели.
– Не судьба значит, другого подожду. Но! Только после того как академии закончу, – важно заключила я.
– Далась тебе это академия, когда тут парни такие по пятам ходят. А целительница ты и так славная. И магией лечишь и в травах разбираешься.
Наставница оставила на столе чай с булочкой и ушла работать в подсобку. Разговоры разговорами, а настои и мази сами себя не сделают.
