Текст книги "Порочный выстрел 2. Vendetta"
Автор книги: Анна Котляревская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Несколько секунд и трое охранников рядом с Хоггартом падают замертво. Он в панике оглядывается. У меня есть только миг… и я выпускаю пулю. Прощай, друг…
– Блять… – говорит Фрэнк, глядя в бинокль.
Я резко встаю и выдираю его у него. Всматриваюсь и… замираю. Я не мог промахнуться… не мог, но этот сукин сын изменил положение в последний момент… он сделал это, чтобы прикрыть Мэри… Как она успела так быстро появиться? Но я не смотрел, что происходило вокруг… Черт!
Я смотрю на последствия своего непрофессионализма, понимая, что натворил. Пуля попала в другого человека. Я убил маму Мэри…
– Проклятье!
Глава 6
Черный – цвет потери истинной любви. Цвет демонов. И тени ночи.
– Харкнесс Дебора
Мэри
Я не понимаю, что происходит, потому что мы выходим с мамой на улицу, и… Дориан буквально бросается на меня с криками: «Снайперы», человек укрывает меня собой… и несмотря на шок уже через мгновение я понимаю, что Виктория остается без защиты, потому что не вижу охранников…
Сердце панически сжимается, я буквально отталкиваю Хоггарта и делаю шаг к родной матери. Она медленно поворачивается ко мне… и я вскрикиваю. Боже, нет! На платье в области ее живота расползается огромное красное пятно… В нее попали! Попали в мою маму!
Глаза Виктории широко открыты, а губы пытаются схватить воздух…
– Мэри… – шепчет она, а в ее глазах такое отчаяние…
Умоляю, нет! Не может моя мама умереть! Не может! Мы же только познакомились!
Женщина падает в мои объятия, окровавливая моё белое платье. Я всхлипываю и бормочу, прижимая ее к себе:
– Все будет хорошо… Все будет хорошо…
Вокруг нас начинает собираться охрана отеля. Они прикрывают нас.
– Надо в больницу, Мэри! – говорит быстро Дориан и подхватывает мою маму на руки.
Он несет ее к машине. Я спешу, чтобы открыть дверь. Мужчина укладывает Викторию на заднее сиденье и подталкивает меня, чтобы я садилась с ней. Обегает машину и запрыгивает на сиденье водителя. Газует и поправляет зеркало заднего вида, чтобы видеть нас.
– Мэри, только не волнуйся, пожалуйста. Помни, что ты беременна, – очень собранно напоминает Дориан. – Вдыхай и выдыхай, хорошо?
– Дориан, прошу… поезжай быстрее, – игнорирую просьбу мужчины, потому что вижу, что глаза мамы слишком туманны. Вот-вот закроются… И что, если в последний раз??
– Мы спасем твою маму, обещаю, – уверенно говорит мужчина. – А теперь прижми ладонь к ее животу, чтобы немного остановить кровотечение, – я слушаюсь его. Слезы текут, когда я вкладываю ладонь в лужу крови. – Виктория, вы слышите нас? Не проваливайтесь в темноту, разговаривайте с нами.
– Слышу, Дориан… – вяло отвечает женщина. – Р-рада знакомству… – она даже пытается улыбнуться.
– Взаимно, Виктория, – коротко отвечает англичанин, сосредоточенный на дороге.
– Мама! – называю ее так раньше, чем понимаю это. Само вырывается. – Не трать силы! И не волнуйся, врачи помогут тебе.
Ее взгляд мягко скользит моим лицом, она кладет ладонь поверх моей, растягивая морщины в еще одной улыбке. Не слушается меня…
– Так приятно слышать это…
– Что слышать? – не сразу понимаю я.
– «Мама»… – оу… – Никто так меня никогда не называл…
Значит, у Виктории нет других детей. Как и у меня нет другой мамы… Черт, нет! Я не могу потерять ее!
– Обещай мне бороться, мама, обещай! – всхлипываю, прижимая ладонь к ране сильнее. – Один человек как-то сказала мне… – сама не понимаю почему повторяю слова Марка. – …что конец – это пуля в сердце, а со всем остальным можно бороться… Можно, мама, слышишь?!
Голос срывается на последних словах. Улавливаю взгляд Дориана в зеркале заднего вида. Он сужает глаза так, словно знает, кому принадлежат эти слова. Сжимает губы и молчит. Кажется, что он не только это знает…
– Ради тебя, я буду бороться, моя девочка… – отвечает Виктория, ее ресницы дрожат, а по щеке катится одинокая слеза.
– Тебе больно? Очень больно? – спрашиваю, чтобы она только разговаривала со мной.
– Терпимо, – она болезненно улыбается.
– Дориан, долго еще?? – нервно спрашиваю.
– Три минуты, – четко отвечает мужчина.
– Кто же это сделал… Кто? – качаю головой. – Зачем кому-то убивать ее?!
– Целились не в твою маму, – спокойно отвечает Хоггарт, потирая бороду.
– Тогда в кого??!
– Разберемся с этим позже, Мэри, – уходит от ответа мужчина. – Приехали.
Мы останавливаемся возле больницы. Я немного удивлена, что мы сюда приехали. Все же это огнестрельное ранение… Будут вопросы… Но я забываю, что у власти теперь Эскобар. Выходим из машины, Дориан поднимает маму на руки и несет в больницу, я всюду открываю им дверь. Когда нас видят на входе, то врачи и медсестры сразу начинают бежать на встречу.
– В нее стреляли, – говорит мужчина, когда женщину укладывают на больничную кушетку.
– Сколько времени прошло? – спрашивает кто-то из врачей.
– Пятнадцать минут, – отвечает Дориан.
На маму надевают кислородную маску и везут в реанимацию. Мы спешим за толпой медработников.
– Пожалуйста, помогите ей, умоляю! – обращаюсь к ним, размазывая тушь слезами.
Викторию завозят в реанимацию, а перед нашими носами закрывают двери. В реанимацию нас не пустят. Я начинаю рыдать, обессиленная от горя. В тумане этих событий, я оказываюсь в крепких объятиях Хоггарта. Он буквально накрывает меня, прижимая к своей груди. А мой нос только туда и достает. Я размазываю слезы и сопли по его черной рубашке, но ему плевать. Успокаивающе гладит мои волосы, пытаясь пробиться сквозь пелену моих страданий.
– Дориан, я только познакомилась с ней… Я… столько всего хотела спросить… Я… – впиваюсь пальцами в его рубашку на спине. – …это моя мама… моя… я всю жизнь мечтала, чтобы она была рядом… а теперь она…
Договорить я не смогла. Словно голос пропал, а сердце оборвалось.
– Мэри-Мэри! – он резко оторвал меня от груди и схватил за щеки. – Посмотри на меня, давай! – даже струхнул мягко. Я открываю широко заплаканные глаза. – Все будет хорошо, ты веришь мне? Это не смертельная рана. Времени прошло мало. Уверен, мы успели. Хорошо, слышишь меня?
Молчу. Ощущение, будто сердце перезаряжается.
– Верю… – шепчу безжизненным голосом.
– А теперь послушай меня внимательно, – он поглаживает мою щеку. – Ты маме уже ничем не поможешь. Сейчас ты должна помочь своему ребенку. Она все чувствует, да? Стресс влияет на него, ты знаешь это? – прижимается лбом ко мне. Слезы застывают на щеках. – Ты должна успокоиться… я знаю, что это трудно. Но не думай о маме. О ней думают врачи. Ты должна думать о ребенке. Сейчас, договорились? Больше не слезинки, пообещай.
Комок в горле появляется… Он прав, мне нельзя. Чувствую себя виноватой. Я забываю о ребенке… Но не только поэтому я чувствую вину…
– Дориан, это я виновата, что…
– Мэри, нет…
– Послушай, это я… потому что папа говорил, что на улице опасно. Он не отпускал маму, а я настояла на прогулке… – слезы все равно скапливаются, но я вытираю их раньше, чем они начинают катиться.
– Ты не знала, что так будет. Никто не знал, – уверяет мужчина, останавливая крепкими и теплыми ладонями дрожь моего тела. – Я… возможно, тоже виноват.
– Ты? – удивляюсь я.
– Прости, что среагировал так… что защитил только тебя, – осторожно говорит англичанин.
– Я не могу тебя в этом винить, – честно заявляю я. Он немного отодвигается, чтобы заглянуть в мои глаза. – Ведь у тебя нет причин спасать мою маму и…
– Нет, – Дориан перебивает меня. На лбу появляются взволнованные морщины. – Дело не в этом, Мэри Лен. Просто… у меня слишком много причин спасать тебя.
Мы смотрим друг на друга, оба загрязненные кровью. Адреналин все еще течет нашими венами, а сердца подозрительно неровно стучит… Какая-то кровавая искра проскакивает между нами, но… я гоню ее, потому что это глупости. У Дориана действительно есть причины спасать меня. Я – дочь Эскобара. Я в приоритете, конечно…
– Дориан, – касаюсь его щеки. – Уже второй день подряд спасаешь меня… спасибо, – серьезно говорю я. Мужчина стеснительно улыбается. – Но моё сердце не будет спокойным, пока я не узнаю… кто это сделал, – моё заявление Хоггарту точно не нравится. – Ты знаешь, кто это? – поднимаю брови.
В голубых глазах слишком легко прочитать правду. Он знает. Но словно боится мне сказать… Черт, почему? Я поворачиваю голову, чтобы собраться с мыслями и подобрать слова. Я имею право это знать. Кто бы это ни сделал…
Сначала мне кажется, что я начинаю терять сознание, но оказывается… эта темнота, с которой столкнулись мои глаза – это мой бывший. Он стоит посреди коридора с непроницаемым выражением лица и смотрит на нас. Его глаза буквально убивают Дориана взглядом, боже…
Мои уста начинают дрожать… Ведь он мог оказаться здесь только по одной причине… Он знает… Он знает, что натворил!
И какой-то обреченно шепот наполненный скорбью из глубин моего сердца отвечает на собственный вопрос:
– Марк Кано.
Мои вены начинают печь. Кажется, так выглядит ненависть. За что? За что он это сделал? За что кровь моей матери сейчас на моих руках??! ЗА ЧТО БЛЯТЬ?!
Не замечаю, как отпускаю Дориана и начинаю идти к этому проклятому убийце. Под его взглядом как под прицелом… И, возможно, только сейчас я осознала, что всегда под ним была. Этот человек, словно хочет лишить меня всех, кто мне дорог… Да? Этого он хочет??!! Я права??!
– Мэри, не стоит… – Дориан останавливает меня, сплетая наши пальцы. Марк замечает это, бросая молнию глазами, и идет к нам сам. – Давай я с ним поговорю.
– Он почти убил мою маму, – рычу Хоггарту. Тот опускает взгляд, словно ему стыдно за то, что не рассказал сам. – Я сама с ним разберусь, – добавляю уже мягче.
Отпускаю руку мужчины и иду к бывшему. Мы идем друг к другу. Слишком одержимо. Слишком много ненависти мы порождаем друг между другом…
Ненависти так много, что проложить путь назад уже почти невозможно…
У меня перед глазами вспыхивают воспоминания последнего часа, когда мужчина появляется в сантиметре передо мной. Нависает угрожающе, но… знает, что совершил… знает, что сделал непростительное.
– Убийца, – шиплю ему в лицо, а потом… плюю.
Это то, чего он заслуживает. И если бы я могла растоптать его достоинство сильнее, я бы сделала это. Потому что Марк Кано – изверг, и хуже всего, то, что этот изверг – любовь всей моей жизни. Что со мной не так??
На лице капо ди капи появляется звериный оскал. Он вытирает последствия моей ненависти рукой и сосредотачивается на моих красных от слез глазах.
– Это случайность, – сухо заявляет Кано.
Его тон такой, что невозможно понять на хрена он сюда пришел. Извиниться? Не похоже. Но все же ищет какого-то оправдания…
– Значит, ты целился в другого человека, да? – поднимаю брови. – В меня?
Я специально делаю это, беру его «на слабо». Я понимаю, что он целился в Дориана, но я хочу, чтобы он сказал сам. Я хочу услышать его признание. Услышать то, что он планировал убить человека! Что любовь всей моей жизни – чертов убийца!
И я не знаю после которого убийства я смогу привыкнуть к этому. Десятого? Двадцатого?? Сотого??? После которого??! Я не могу… не могу больше любить такого, как он! Кто вообще в здравом уме таких любит…
– Действительно так думаешь, малышка? – морщится бывший. – Я целился в кретина, которому ты, блять, позволяешь себя обнимать!
Он рычит на последних словах. Срывается. Хоггарт его раздражает. И он хотел его убить. Из-за проклятой ревности он готов убить человека!
– Поверь, я позволю ему делать все, что захотим мы вдвоем, понял?! – фыркаю зло я. – А ты… Кано, забудь о моем существовании! Такого как ты я никогда не подпущу к своему ребенку! – свожу брови. – Единственное, что я тебе обещаю… как ты там говорил… – мы буквально сталкиваемся губами. – …vendetta.
Я резко разворачиваюсь и бью его волосами по лицу. Сдерживаюсь из последних сил, а вот он не может… хватает меня за руку и притягивает к себе:
– Что ты, блять, заявила только что, perra?
Замечаю, что Дориану уже не хватает терпения и он делает шаги к нам. Сказала же, что сама! И я бью Кано по яйцам со всей силы. Мужчина сгибается и я успеваю раздраженно прошептать ему:
– Я сказала, чтобы ты шел на хуй, Кано.
Капо ди капи резко выравнивается и хватает меня больно за плечи. Зверя накрыла пелена безумия. Он начинает трясти меня, а я бью его изо всех сил руками, куда только могу попасть… ногти несколько раз проходятся его лицом. Марк ругается на всю больницу, что совсем недопустимо. И Дориану приходится вмешаться… даже не знаю кого он спасает в этот момент, потому что разъединять пришлось нас двоих.
– Хоггарт, блять, убирайся! Иначе в следующий раз я не промахнусь! – рычит Марк, потому что Дориан решает держать его.
Я в двух шагах от них, зачесываю волосы назад, пытаясь взять себя в руки, но ничего не получается…
– ТЫ ВЫСТРЕЛИЛ В МОЮ МАМУ! ОНА МОЖЕТ НЕ ВЫЖИТЬ! ТЫ ПОНИМАЕШЬ ЭТО??!!! ПОНИМАЕШЬ, МЕРЗАВЕЦ??!!! Я ТЕБЕ НИКОГДА НЕ ПРОЩУ!!!
На нас ошарашенно смотрит вся больница. Этого не станут терпеть, нас просто выгонят. Нельзя, надо узнать как себя чувствует Виктория. Поэтому я умолкаю и выдыхаю.
Капо ди капи сжимает обреченно губы и говорит что-то вроде «Проклятие». Наши чувства – вот, что настоящее проклятие.
– Кано, я тебя спокойно прошу покинуть эту больницу, – говорит сухо Дориан. – Ты считаешь, что недостаточно натворил?
Марк одержимо смотрит на меня. Чего он хочет? Чтобы я позволила ему остаться? После всего??!!
– Я не понимаю, Мэри, – немного остыв признается бывший. – Почему ты выбираешь людей, которые сделали тебе больно… людей, которые оставили тебя… людей, которых ты совсем не знаешь… – я отвожу взгляд. Понимаю, что он говорит о моем отце, матери и Дориане. – …выбираешь всех, кроме отца своего ребенка.
Я молчу, впиваясь ногтями в свои локти. И если еще утром я бы не смогла сказать этих слов, то сейчас могу:
– Потому что, то, что ты стал отцом моего ребенка – случайность. Вот где настоящая случайность, Кано.
Я поднимаю на него взгляд и вижу в черном колодце страхов всех демонов. Они душат Марка, делают ему больно… его демоны – это мои слова. Но он сам сделал все, чтобы услышать их…
Мужчина вырывается из захвата Дориана. Делает шаг ко мне. Мой защитник появляется между нами. Хоггарт… Я мягко отодвигаю его.
– Пусть скажет, что хочет. Прощальное слово, – заявляю я.
Дориан напряжений. Не хочет, но немного отходит. Кано взглядом крутит его на мясорубке, но все же отрывается, чтобы сделать еще шаг ко мне. Смотрит сверху и начинает ухмыляться. Ненавижу…
Наклоняется к самому уху. Так близко, что может услышать моё дрожание.
– Тогда надеюсь, что ты любишь кошмары, Мэри. Я обещаю стать твоим ночным кошмаром, маленькая сучка. И когда ты будешь стонать подо мной… попробуй сказать мне еще раз… что это было случайностью.
Я вся дрожу. Мурашки покрывают кожу. Щеки розовеют.
Дориан психует и заряжает Марку с кулака. Капо ди капи блокирует его и собирается ударить в ответ. Но охрана больницы разнимает их. Бывшего выводят на улицу, но он все равно подмигивает и рычит напоследок:
– До встречи в твоих кошмарах… любимая.
Глава 7
Похоть порождает желание обладать, а желание обладать порождает желание убивать.
– из сериала «Весна, лето, осень, зима… и снова весна»
Мэри
Обнимаю себя за плечи, сидя на пассажирском сиденье у Дориана. Он замечает это и спрашивает:
– Замерзла? Хочешь заедем горячего чая купим?
– Нет, спасибо. Хочу просто домой, – объясняю я.
Мы пробыли в больнице до самого вечера. К Виктории нас так и не пустили, но угроза ее жизни миновала. Сказать, что я выдохнула, это ничего не сказать. Я не могла ее потерять. Не знаю, как можно так волноваться за человека, которого еще вчера не было в моей жизни, но… можно.
Родителей не выбирают. И сколько бы ни говорили, что лучше никаких, чем плохих… Эти люди не знают о чем говорят. Без родителей ты всю жизнь чувствуешь себя одиноким. Брошенным. Без прошлого… Это важнее, чем кажется. И мне понадобилась вся моя жизнь, чтобы осознать это. Я не могла ее потерять.
– Хорошо, – отвечает Дориан. – Уже скоро приедем.
– Спасибо, что не сообщил Эскобару… не хотела, чтобы он поднял шум, понимаешь? – хрипло говорю я.
Мой голос сел, голова болит, перед глазами туман. Не знаю как я пережила сегодняшний день. Как мой ребенок его пережил. Но теперь последствия стресса я чувствую… Как будто душа в астрал собственных кошмаров вышла.
– Понимаю, Мэри, не надо объяснять. Но рассказать о том, что случилось, придется, – констатирует факт Хоггарт. – Тебе необязательно это делать. Я могу сам рассказать.
Вкладываю свою руку на руку англичанина и поворачиваюсь к нему:
– Я тебе так благодарна, Дориан. За этот день и вообще…
– Всегда к вашим услугам, Мэри Лен, – немного шутит мужчина и я слабо улыбаюсь.
Мы приезжаем в наш дом. Я сразу иду в спальню, решая, что сил на разговор с отцом сейчас нет. Утром поговорим, а сейчас его подручный сам ему все доложит.
Захожу в комнату и первым делом иду в ванную, чтобы избавиться от окровавленного платья. Становлюсь под горячий душ, смывая сегодняшний день со своего тела. Тру мочалкой кожу так, словно это может изменить поступок Марка… Боже, он сделал это. Случайность или нет… но когда наступит Судный день – это не будет играть никакой роли. И если честно, я уже на такой грани…
…что готова собственноручно устроить ему Судный день.
Кожа раскраснелась. Немного перестаралась. Пошла сразу в постель. Накрыла обнаженное тело одеялом и положила руки на живот. Надо бы поесть, но ничего не хочется. Голова болит, но таблетку пить не буду… я беременна, мне не стоит. Тем более еще не придумали такой таблетки, которая лечит боль вызванную Марком Кано. Прикрываю глаза, поглаживая свой живот:
– Прости, маленький…
Я извиняюсь и за себя и за отца. К сожалению, родителей действительно не выбирают…
Марк
Черт, почему все двери такие скрипучие? Эскобар, блять, не знает, что такое ремонт? Старый идиот! Семь потов сошло, пока крался к ее спальне. Не то чтобы я чего-то боюсь, но давайте будем откровенными… я один в доме заклятого врага. Браво, Кано, вошел в клетку тигра… ради нее. Ты, может, еще не старый, но тоже идиот. Мда…
Прикрываю осторожно дверь спальни Мэри, когда оказываюсь внутри. Если меня здесь увидят, то мафия Эскобара тут же расстреляет. И даже его дочь не сможет меня защитить. Это чужая территория и по договоренности общего кодекса – на территорию врага мафии не суются. Поэтому, маленькая сучка, моя жизнь в твоих руках… У тебя все шансы предать меня в третий раз!
Девушка уже спит, эротично обхватив ножками одеяло. Ох, perra… У кровати горит тусклый ночник, и я могу рассматривать ее. Зависаю над кроватью, стремясь напомнить, что пришел сюда, чтобы воплотить ее ночной кошмар… И в нем она обязательно заберет свои слова обратно.
Давайте будем откровенными. Я понимаю, что натворил дерьма, но и одновременно я не понимаю, как какая-то женщина, бросившая ее, может быть важнее «нас». Знаю, это эгоистично. Я не готов жертвовать ни одним членом своей мафии ради «нас», но, получается, заставляю жертвовать ее…
Но правда в том, что это было «до». Это было до того, как она вновь появилась в моей жизни, а потом исчезла. Тридцать одного дня достаточно для того, чтобы расставить приоритеты. И сколько бы ненависти не было между нами… глубоко внутри я знаю, что если бы сейчас можно было потерять… убить, блять, кого угодно, лишь бы вернуть «нас»… я бы сделал это. Я бы потерял что угодно ради нас.
Но ей это больше не нужно. Ты опоздал, Кано. Говорят ты где-то ошибся, идиот, еще в самом начале. И все, что я могу получить сейчас – это vendetta. И я ее получу. На своих условиях…
Снимаю свою одежду и лезу к ней в постель. И пусть это территория врага, в постели с ней – это только моя территория. Волосы рассыпались подушкой, она тихо дышит и немного морщится. Касаюсь нежной щеки большим пальцем и вдыхаю аромат корицы. Слишком хорошо… как для мести. Она не просыпается.
Я опираюсь локтем на кровать и наклоняюсь к ее плечу. Целую, чувствуя, что мурашки не такие сони, как их владелица. И хотя бы они рады меня видеть. Наглею, потому что за этим же я и пришел. Ползу пальцами под одеяло… Она раздета. Блять. Значит, ждала меня, Мэри? Я бы хотел такое услышать… Хотел бы, блять…
Вкладываю руку на ее живот и мягко поглаживаю. Там мой ребенок. Черт побери, м-о-й р-е-б-е-н-о-к. Я не планировал такого. Не хотел, не лгал… потому что в мафии не заводят детей. По крайней мере люди в здравом уме. Адриано и Ребекка за пятнадцать лет брака так и не осмелились на это. А мы с Мэри… сделали это. И это, сука, не случайность. Может, физическая, но… для сердца – это не случайность. И ей придется это признать. Заберешь свои слова назад, сексуальная путана…
За своими мыслями я не заметил, что она уже открыла глаза. Не знаю как давно. Десять секунд назад, три или одну… но до сих пор не закричала. Ловлю темно-зеленые блики в глазах, она наслаждалась моими прикосновениями…
Блять, как же я скучал…
Невозможно отрицать это. И она тоже не сможет, но точно попробует… Ее губы приоткрываются, сейчас закричит… опережаю маленькую предательницу и накрываю ее губы. Она выдыхает корицу мне в рот и упирается ладонями в грудь. Сладкое сопротивление для моего капо ди капского сердца. Захватнически засасываю ее язык, не давая сказать ни слова. Притягиваю за талию к себе и тихо рычу. Невозможно сжечь на костре ведьму, когда это Мэри Лен. Кому я вру, я задыхаюсь без нее… Мои демоны раздирают себя без ее присутствия… Проклятие, Кано, ты влип по самые яйца…
Блять, хочу быть в ней по самые яйца!
– Ка-анооо! – рычит, но не слишком громко, когда я отпускаю ее пухлые губы.
– Зови меня просто «Кошмар», – лукаво улыбаюсь я.
– Если ты сейчас же не выйдешь отсюда, я…
– Что ты? – поднимаю брови. – Разбудишь отца, чтобы он пристрелил меня? – хмыкаю. – Ты и сама можешь.
– Кано… – она морщит лоб и отодвигается.
– Я же говорил, что приду ночью, – подмигиваю.
– Ты не имеешь права здесь быть. Ты… Боже… – она закутывается в одеяло, оставляя меня голым. Таращится на мой член. Краснеет, конечно. – Ты как здесь оказался вообще?!
Все же с трудом отрывает взгляд от члена и бросает молнию мне в глаза. Столько усилий… Ох, Мэри.
– Как всегда, Эскобар не умеет беречь своих людей. Его недовольные – мои агенты, – подмигиваю. – Немного помогли мне. Ты не рада?
Девушка фыркает. Хочет раздражать меня? Ну-ну.
– Если ты причинишь мне…
– Я не за этим пришел, – перебиваю ее.
– Тогда зачем пришел??! – она слишком громко психует.
Я резко нависаю над ней и свожу угрожающе брови. Так нравится как беззащитно она сжимается подо мной.
– Говорят, будущим мамам нужны положительные эмоции, – хитро улыбаюсь, прижимаясь членом к ее киске. Чертово одеяло мешает, но это все равно невероятно возбуждает…
– С ума сошел, негодяй?! – рычит. – Ты стрелял в мою маму!
– Тише, малышка, – прижимаю палец к ее губам. И от неожиданности она замирает. – Иначе меня убьют и мы не получим того, что желаем…
Кусает меня за палец и я морщусь. И все же роль стервы ей не подходит.
– Я сама готова убить тебя за то, что ты натворил… – шипит. – Если ты еще хоть раз попробуешь причинить боль дорогим для меня людям, я…
– Дорогим, говоришь… – хмурюсь. – А я уже не вхожу в этот список?
– Ты входишь в список врагов! – шипит как котенок.
– Это взаимно, canela, – ухмыляюсь. – Но даже у врагов есть желания…
– Последнее предупреждение! Уходи! У меня нет никаких же-е…
Мои губы касаются ее шеи, и она затихает. Глотает свою ложь, принимая влажные поцелуи. Сладкая, нежная, чувственная. Измена, оказывается, соблазнительная. Даже если предали тебя. Стягиваю ее одеяло и облизываю набухшие соски. Блять… ее тело меняется, это уже чувствуется. Тихо рычу, сплетая наши пальцы на подушках. Соски Мэри начинают торчать и на выдохе она не сдерживает стон.
– Ка-ано… умоляю.
– …не волнуйся, я не остановлюсь, – ухмыляюсь.
– Нет… – скользит подо мной. – …оставь меня. Ты – убийца, ты…
– Мэри, – резко заглядываю ей в глаза. – Мне не жаль, что я хотел убить Хоггарта. И, честно говоря, мне плевать, что ты думаешь по этому поводу. Это наши с ним дела. Но… – хмурюсь. – …я не хотел попасть в твою мать. Поняла? Не хотел. Не планировал. И хотя мне не жаль женщину, которая бросила тебя… мне жаль, что я сделал тебе больно. Тебе и нашему ребенку.
В ее глазах ураган и она пытается сдержать его разрушительную силу прикрытыми веками.
– Этого достаточно? – раздраженно спрашиваю.
– Достаточно для чего? – удивляется девушка.
– Чтобы ты забрала свои слова обратно, – поднимаю брови.
Мэри резко распахивает свои рассерженные глаза.
– Это все только ради этого??! Не дождешься, Кано… Если бы у меня был выбор, я бы никогда не забеременела от убийцы!
Блять, она еще долго планирует повторять это слово? Как будто у убийц нет положительных качеств, хм!
– Я скорее поверю в то, что ты специально забеременела от меня, чем в то, что ты этого никогда не хотела, – смеюсь с ее лжи.
Ауч. Пощечина приземляется на мою щеку. Ударила. Ну, стерва же…
– Это получилось случайно, я сказала! Когда ты кончил в меня впервые я еще не принимала противозачаточных, понятно тебе??! – бесится подо мной путана. – Это ты должен был спросить принимаю я уже их или нет! А потом совать свой член…
– К счастью, – сжимаю ее щеки. Как бы не пытался контролировать свою злость рядом с ней, получается плохо. – Больше можно не спрашивать, потому что ты уже носишь моего ребенка.
– Отпусти, больной! Ты обещал, что не за этим пришел… – паникует Мэри.
– Значит уже хочешь перейти к делу, – красноречиво радуюсь и накрываю ее губы своими.
Отвечает. Чертова девка отвечает. Целует жадно вопреки всему, что сказала мне.
– А говорила, что не хочешь… – смеюсь, играя пальцами с ее грудью.
– Иди, просто иди… Это все…
– Что?
– Горечь… проклятая твоя ядовитая горечь… я мазохистка… – бормочет туманными глазами.
– Горький, как черный шоколад, да? – делаю комплимент себе. Жесть, рядом с Мэри всегда хочется превратиться в того идиота шестилетней давности. Глупого, но искреннего.
– Скорее как плесень… – фыркает она. – Не знаю как ее вывести…
– Уже поздно, Мэри, – серьезно заявляю я. – Такие шрамы, как у нас, уже не вывести из сердца. Мы себя друг в друге отпечатали.
И сладкая путана срывается. Целует мою грудь. Вылизывает мою горькую кожу горячим языком. Стон вырывается из меня, потому что это… блаженство. Сука, ее покорный язык полон наших желаний – это срыв башки.
– И чтобы ты знал, я этого не хочу, – проходит зубками по моим натянутым мышцам. Внутри все приятно покалывает. Бля. – Я сопротивляюсь, как могу…
Даже жалко ее. Столько раз проиграть за одну ночь. Но придется… я хочу, чтобы она забрала свои слова обратно.
– Знаешь, за этот поступок меня убьют и свои, и чужие… – признаюсь я. – Хотя бы ты не убивай меня…
Наши взгляды сталкиваются. Это взгляды людей, готовых совершить ошибку. Но она молчит, сжимая мои плечи… а когда ее губы, наконец, приоткрываются… раздается стук в дверь. Черт, блять.
– Мэри? Ты не спишь? У тебя там все хорошо? – проклятый Хоггарт тут как тут. Какого черта он по ночам к ней приходит??!
Я рычу и Мэри прикрывает мне рот ладонью. Блять, я в шаге от смерти. Хотя без боя, конечно, не сдамся.
– Сделай вид, что спишь, – шепчу угрожающе, снимая ее руку.
– Нет, он слышал шум, – она отталкивает меня. Я поддаюсь, потому что не мне сейчас писать судьбу своих последующих минут.
Мэри быстро встает и натягивает халат. Наши взгляды безмолвно встречаются. В ее глазах сомнения. Размером с ненависть. Но в глубине искорки желания, которые она точно почувствовала. Подмигиваю красавице и прячусь под кровать. Моя любимая предательница идет открывать дверь. Я скрещиваю руки на груди и жду приговора.
– Доброй ночи, Дориан.
– Доброй, Мэри. Я услышал странный шум, когда шел по коридору. У тебя здесь все в порядке? – столько заботы в голосе этого хрена, что мне хочется рассекретить себя самостоятельно, чтобы надрать ему задницу…
Но я решаю не делать глупостей. Вот только не знаю, готова ли Мэри не делать глупостей? Или, наоборот, сделать их… много-много раз. Обещаю…
В ушах пульсирует, потому что молчание предательской корицы затягивается. Ну, давай же Мэри, решай. Какой будет сегодняшняя ночь?
