Текст книги "Копье чужой судьбы"

Автор книги: Анна Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 15
Такая работа

– Разрешите? – Сергей заглянул в секционную.

На столе под яркой лампой лежал труп с раскрытой грудной клеткой. Над ним склонился мужчина в медицинском халате.

– Сюда нельзя! – Он вскинул руки в испачканных кровью перчатках.

– Следственный комитет. – Дуло на расстоянии показал удостоверение.

– Что нужно?

– Сегодня к вам привезли труп. Мужчина лет тридцати, ДТП на Шмитовском.

– Заходите. – Патологоанатом прошел к раковине, снял перчатки, выбросил их в мусорную корзину. – В холодильнике места нет. Ваш лежит в коридоре.

– На улице плюс тридцать. Кондиционер еле дышит. Вы хоть понимаете, что будет с телом к утру?

– Понимаю. – Мужчина включил воду и намылил руки. – Только холодильник на свои деньги я не куплю. А вы купите?

– Покажите, где он, – нетерпеливо сказал Дуло.

Патологоанатом неспешно вытирал полотенцем руки, доказывая всем и в первую очередь себе, что легко выдержит любое давление.

– Идем, – наконец проронил он и вышел в узкую дверь.

Следуя за ним, Сергей попал в уставленный каталками коридор, освещенный одной тусклой лампочкой.

– Который из них? – спросил он и скривился. – Лампочку поярче тоже взять негде?

– Этот. – Патологоанатом откинул серую простыню. – Я его еще не смотрел.

– Причина смерти известна – сбит автомобилем. Чего тут смотреть?

– Такая у меня работа.

– И я вам не завидую, – сказал Дуло.

– А я не завидую вам. – Патологоанатом кивнул на труп. – С ними как-то спокойней.

– Здесь вы правы. – Сергей достал фотографию и склонился, вглядываясь в лицо мертвеца.

– Он. – Патологоанатом закурил сигарету. – Точно он.

– Вижу, – кивнул Дуло. – Мне нужно проверить его карманы.

– Валяйте. Только документов при нем не было. Пока он числится неизвестным.

Когда оба вышли во двор морга, патологоанатом прикурил новую сигарету.

– Ничего не нашли? – спросил он.

– Ничего. Ни единой бумажки. Нет даже денег.

– Деньги до нас не довозят, – заметил врач.

– Ясно, – сказал Дуло. – Завтра к вам приедет криминалист, снимет отпечатки. И прошу, – Сергей посмотрел на патологоанатома, – найди место в холодильнике.

– Для вас найдем, – ответил тот.

– Для меня не надо, – усмехнулся Сергей и кивнул на дверь морга. – Найди для него.

Сергей вошел в свой кабинет, снял трубку и набрал номер криминалистического отдела.

– Тимофеев на месте? – Выслушав ответ, сказал: – Знаю… Знаю, что выходной… Короче, есть Тимофеев или нет? Ну, так позови, если на месте! – Он дождался, когда эксперт ответит. – Ко мне сможешь зайти? Я – в своем кабинете… нет, не дежурство. В общем, зайди.

– Можно, Сергей Васильевич? – На пороге появилась девушка в форме лейтенанта юстиции.

– Зайди, – сказал Сергей. – Это у тебя трудовой порыв, Курочка? Красивая девушка на работе в субботу – нонсенс.

– Сергей Васильевич, сколько раз просила не называть меня по фамилии. Зовите Нина или, в крайнем случае, Нина Витальевна.

– Мне твоя фамилия нравится. Ну… Чего тебе, Нина Витальевна?

– Полковник Яковлев велел прийти вам на помощь.

– Так и сказал? – Сергей рылся в бумагах. – Приди, мол, Нина, на помощь Дуло? Решил, что без тебя не управлюсь…

– Нет, – Нина засмущалась. – Геннадий Петрович отправил меня в ваше распоряжение. Сказал, что дело очень важное, у него на контроле.

– И на радостях ты решила выйти на работу в субботу?

– Ну, я знала, что вы будете здесь.

– Откуда?

– Вы же всегда здесь.

– Ага… – Дуло не находил нужной бумаги и от этого был раздражен. – Теперь с помощью следователя Курочки я всех злодеев переловлю.

– Сергей Васильевич, – укоризненно заметила Нина, – у вас тоже когда-то было первое дело. Зачем же вы так…

– Прости, Нина Витальевна, никак не могу найти вчерашний факс…

– Так вот же он. – Нина вытащила из-под папки листок и протянула Сергею.

– Помощь пришла вовремя, – констатировал он. – На глазах растешь, Нина Витальевна.

– Вы дадите мне какое-нибудь поручение? – робко спросила она.

– Завтра, – пообещал ей Сергей.

– Завтра – воскресенье.

– Ну, тогда – послезавтра.

– Сергей Васильевич! – воскликнула Нина Курочка, и в ее голосе прозвучала обида.

Он поднял глаза и вдруг смягчился.

– Ну, хорошо, записывай. Анна Гиппиус. Или Анна Хиппиус. Найди мне все, что сможешь, про эту женщину.

– Какого года рождения?

– Не знаю.

– Она москвичка?

Сергей задумался.

– Видишь ли, Ниночка, эта женщина, как я думаю, давно умерла. Она актриса, снималась в кино. Жила в Германии. Временной период тридцатые – пятидесятые годы прошлого века. Ясно?

– Ясно.

– Справишься?

– Справлюсь.

– Вот и хорошо… – Сергей опять копался в бумагах на столе. – Пока ищешь… я тебе еще что-нибудь поручу…

– Могу приступать?

– Можешь.

Нина выскочила из кабинета, и ее каблучки застучали по коридору.

Тимофеев пришел минут через двадцать.

– Здорово, Сергей.

– Здравствуй, Валерий Иванович. – Дуло протянул ему фотографию Картавого. – Нужно у этого снять отпечатки.

– Пусть в понедельник придет.

Сергей усмехнулся:

– Это вряд ли.

– Почему?

– Он – в морге, на Второй Боткинской.

– Понял. Съезжу, сниму. Потом поискать в следотеке?

– Точно. Есть что-то новое по Пиньере?

– Прислали протокол вскрытия. Есть гистология, но не вся. На первый взгляд – никаких следов грубого физического насилия. Небольшие синяки на ногах, у стариков такое бывает. У внешних уголков глаз, на верхней части щек и на шее обнаружены точечные кровоизлияния, которые указывают на удушье как на возможную причину смерти. Во время осмотра места преступления я сделал замеры ящика, в который сунули старика. При помощи специальной методики удалось определить запас кислорода и время, на которое этого кислорода хватило бы взрослому человеку. Результаты расчетов показали: часа на два. Но учитывая неполную герметичность ящика, а также то, что у старика могла быть легочная или сердечная недостаточность, погрешность расчетов – плюс-минус и… до хрена.

– Значит, все-таки задохнулся.

– Не факт. Если ты заметил – у старика одежда была влажной. Пока остановились на версии удушья. По крайней мере – до понедельника. В процессе вскрытия взяли пробы для микроскопического, невропатологического и дальнейшего патологоанатомического анализа.

– При чем же здесь сырая одежда?

– В его легких нашли немного воды. В стенках альвеол обнаружены разрывы и растяжки. Так что не исключено утопление. Одно точно ясно: смерть наступила от недостатка воздуха. Но каким образом ему не дали дышать, узнаем, когда придут результаты исследований.

– Больше ничего? – спросил Дуло.

– Не знаю, порадую или нет… Я кое-что нашел на жемчужинах, что подобрал в кабинете у твоей жены.

– Отпечатки?

– Ну, это слишком… Фрагменты, точнее – фрагментики отпечатков. Поверхность жемчужины маленькая, сильно изогнута. Глобальные признаки разрозненны: где дельта, где ядро – непонятно. Дело упрощается тем, что ожерелье обычно трогают двумя пальцами: большим и указательным. Реже – средним.

– Короче, полная безнадега.

– Почему же! – Тимофеев почесал лысину. – Существует методика, по которой фрагменты собираются воедино. Один только минус: подобная реконструкция не является уликой.

– К черту улику. Дай хоть что-нибудь, за что я смогу зацепиться.

Валерий Иванович улыбнулся:

– Знал, что ты так и скажешь, поэтому начал работать.

– Когда соберешь воедино?

– Дату не назову, но буду стараться. – Тимофеев развел руками. – В общих чертах – все.

Глава 16
Самое дорогое из того, что осталось

Тимофеев ушел. Сергей тоже собрался выйти из кабинета, потом передумал и вернулся к столу. Взял телефон, намереваясь позвонить Полине, но и этого делать не стал. Какая-то мысль крутилась в его голове, что-то, что он точно хотел сделать, но не успел.

Вспомнив наконец, что забыл про перевод из дневника немецкого летчика, достал из папки пару листков. Сел в кресло и стал читать.

Вторник, 27 февраля 1945 года

Сегодня в шесть утра сообщили, что меня вызывает генерал Дайхман. Я зашел на командный пункт, после чего взял «Шторьх» и вылетел в Берлин. Я не знал, с какой целью меня вызвали, однако предполагал, что речь пойдет о награде. Два дня назад из Берлина вернулись Кетлер и Фладе, которым вручили Рыцарские кресты. В личной беседе со мной Фладе высказался об этом весьма резко. Я промолчал, но внутренне его поддержал. Конец войны предрешен. Позади – гибель товарищей и потери. Впереди – ужасный итог. Все, что осталось нам, – только ждать, остальное, в том числе награды, – бессмысленно.

Перед вылетом, ожидая заправки «Шторьха», я зашел в нашу столовую выпить кофе. Кто-то включил радио, транслировали спектакль. Главную роль играла Анна Хиппиус. Я чуть не сошел с ума. Мне хотелось удержать каждый звук любимого голоса. В тот момент я был абсолютно уверен, что все это не случайно, Анна знает: вскоре я прибуду в Берлин, и нас ожидает встреча.

Вот уже три недели я не получал от нее вестей. Все это время перечитывал последнее послание Анны. «Я хочу тебя видеть, хочу тебя видеть…» – писала она. И я повторял: «Господи, только бы ты осталась жива».

Мой самолет приземлился на аэродроме в Гатове. В зале, где я ждал машину, на стене висели военные и партийные флаги рейха со свастикой – символы единства партии с армией. В том, что это уже не так, мне пришлось убедиться по дороге в Берлин.

Оборонительные сооружения для отступающих войск были построены без учета тактических требований. Вокруг города – множество противотанковых препятствий, от которых не было толку, они мешали передвижению своих же войск. Я сам видел, как ополченцы кирками разрушали одно из таких сооружений.

На улицах Берлина хаотично строились баррикады. Не было и намека на четкое планирование. Я рассчитывал увидеть готовность к обороне, какой ее обычно изображают историки или писатели, а увидел обычную сутолоку. Людей, занятых своими повседневными заботами.

По прибытии в Рейхсканцелярию генерал вручил мне «Дубовые листья» [2]2
  Орден «Рыцарский крест с Дубовыми листьями».


[Закрыть] и предписание оставаться в Берлине до нового назначения. Для проживания я получил две комнаты в бывшем посольстве Югославии.

Теперь мне предстояло главное – отыскать Анну.

Чтобы добраться до Шпандау, где она жила в последнее время, мне пришлось снова взять машину, однако на этот раз без водителя, поскольку я не знал, как долго там задержусь.

На протяжении всего пути я с горечью наблюдал последствия прошедших бомбардировок. Город на четверть лежал в руинах. Сгоревший купол Винтергартена, замусоренная, в завалах, Фридрихштрассе. Я остановился у входа в универмаг «Герти», он был закрыт. На другой стороне улицы у стены стояла беженка со свертком в руках. Я перешел улицу и поинтересовался, что она продает. Оказалось – черные атласные туфли с пряжками из камней. По счастью, оказался нужный размер, и я их купил.

На трамвайной остановке толпились люди. Трамваи, отъезжая, издавали пронзительные звонки. Подавляющее большинство прохожих – военные. Серая форма заполонила улицы.

Я сел в автомобиль, миновал Хэнингсдорф, скоро показались первые виллы Шпандау. Разрушения, которые претерпел этот район Берлина во время ночной бомбежки, были катастрофическими. Горящие здания окружали солдаты из подразделения гитлерюгенда и пожарные. Добровольцы противовоздушной обороны собирали в деревянные ящики части разорванных тел, разбросанные по тротуарам и мостовой.

Оставив машину, я подошел к месту, где еще недавно стоял дом Анны Хиппиус. Руины здания – дымящиеся камни и балки – вспыхивали от сильных порывов ветра.

Сжимая в руках сверток с туфлями, я спросил солдата, стоящего в оцеплении:

– В здании кто-нибудь уцелел?

Приветственно козырнув, тот ответил:

– Никак нет, герр офицер! Прямое попадание.

Возвращаясь в Берлин, я спрашивал себя, почему Бог не услышал мои молитвы. Все это время я просил: только бы Анна осталась жива. Только бы осталась жива. Почему он отнял у меня самое дорогое из того, что осталось?

– Жаль… – тихо сказал Дуло.

Он достал блокнот и ручку, записал два имени: Мишель Пиньера и Вальтер Штейнхофф. Ниже пометил – сделать запрос.

Рыжий шпиц проковылял мимо веранды.

– Цыц, Рыжик, цыц, – обронила Маргарита Владимировна.

Рыжик замер и удивленно уставился на хозяйку, потом сел и начал чесать лапой ухо.

Маргарита Владимировна дошла до ворот, открыла калитку. Во двор зашел плотный мужчина в кепке:

– Привет, мам. – Он взглянул на собаку. – Хрюкнул бы для приличия. Никакого толка от этой шавки.

Рыжик перестал чесать ухо и посмотрел на хозяйку. Та взяла его на руки.

– Оставь собаку в покое.

– Зачем звонила?

– С ремонтом чего надумал? Пристроечку разломал и все бросил.

– Денег нет. Не на что строить.

Они вошли в дом. Маргарита Владимировна отпустила шпица, подошла к плите и включила конфорку. Поставила на нее кастрюлю, достала из шкафа хлеб.

– Есть будешь?

– Некогда мне. Чего звонила?

– Так наливать борщ или нет, Федя?

– Наливай.

Она поставила на стол пустую тарелку, положила рядом с ней ложку, потом уселась на стул, расправила на коленях фартук.

– Я про чемодан с рисунками…

– Лучше не вспоминай! – вскипел сын. – Лучше не вспоминай!

– Феденька, кто же мог знать…

– Сама не знала, так спросила бы у других!

– Я спросила у Тамары-библиотекарши. Она посоветовала отдать в галерею. Тебе-то все некогда, хорошо если заедешь раз в месяц.

– И как только ты сообразила! Это ж надо, живые деньги отдать посторонним. Нате. Берите. Мне ничего не надо.

– Картинки-то никакущие, – запричитала Маргарита Владимировна. – Кто ж знал, что за них такие деньжищи пообещают?

– Кто знал… Совсем из ума выжила.

– Выжила – не выжила, а что получше – припрятала, – похвалилась старуха, надеясь на сыновнее одобрение.

И вправду тот подобрел:

– Хоть на это ума хватило.

Оживившись, Маргарита Владимировна взяла тарелку и двинулась к плите.

– Нынче утром ко мне опять приходили.

– Те же самые? – Федор насторожился.

– Нет. Другие, из музея. Мужчина и женщина.

– Мало им? Еще подавай?

– Расспрашивали. Как, мол, нашли, где…

– И что ты?..

– Так и так, говорю, внуки нашли на чердаке. А парень и спрашивает: не осталось ли там еще чего-нибудь? Я ему сразу – нет. Сын все вывез. Мусор только и был.

– Что еще?

– Та, что была с ним, спросила про чемодан.

– Ты что ответила?

– Сказала, что была в нем всякая ерунда. Дескать, дети все растащили. – Маргарита Владимировна поставила перед сыном тарелку с борщом, отрезала кусок хлеба.

– Правильно… – Федор начал размеренно хлебать борщ.

– Про тетку мою спросили… – сообщила Маргарита Владимировна.

Он поднял голову и строго взглянул на мать.

– На что она всем им сдалась?

– Та, что с парнем, пристала: найди да найди что-нибудь. Я сначала отнекивалась, потом веер ей показала, чтоб отвязалась. А там – гравировка: Анечке Гиппиус. Она и спроси: кто такая?

– Веер назад забрала?

– А как же.

– Без денег никому ничего не давай.

– Научена, слава богу.

– Что еще показала?

Маргарита Владимировна поторопилась его заверить:

– Ничего. Только веер!

– Про тетку что рассказала?

– Сказала, что ничего про нее не знаю. Научена горьким опытом…

– Хорошо, что лишнего не сболтнула. Веер не просили продать?

– Просить не просили, но сильно заинтересовались. Номер оставили.

– Телефон?

Она протянула листок. Федор пробежал по нему глазами:

– Сергей Дуло… – прочитал он и прикрепил листок магнитом на холодильник. – На этот раз не продешевим.

Глава 17
Стародачное место

Утро воскресенья прошло спокойно. Сергей старался говорить на отвлеченные темы, но долго не продержался:

– Послушай…

Как будто ожидая, когда муж заговорит именно с этой особенной интонацией, Полина обернулась.

– Да.

– Когда ты ехала в маршрутке с тем парнем, что-нибудь необычное заметила?

– Заметила. От него неприятно пахло.

Сергей поежился, вспомнив, что для Картавого не нашлось места в холодильнике.

– В смысле?

– В салоне было жарко, запах бензина, а тут он со зверским парфюмом.

– Ясно. Что еще?

– Очень противный тип.

– С чего ты взяла?

– Отказался передать деньги водителю.

– Так многие делают.

– Но у него это получилось особенно мерзко. – Полина задумалась. – Про то, что он страшно картавил, я уже говорила.

– Говорила, – кивнул Сергей. – Больше ничего?

– Он не переставая болтал по телефону. Пока ехал, несколько раз набирал.

– Какие-то имена называл?

Она покачала головой.

– По-моему – нет.

– О чем говорил?

– Адрес какой-то женщины выяснял, очень ругался, обещал с ней разобраться. Кажется, она задолжала ему деньги.

– Остальные звонки кому?

– Каким-то знакомым. – Полина задумалась. – Постой, кажется, вспомнила, он называл имя… Мужское… Точно, просил позвать Леху, но того не позвали. Потом он вышел из маршрутки, и его сбила машина.

– Ты видела, как это произошло?

– Да. Провожала его взглядом, а тут машина. Его подбросило, потом вторая машина, и он упал на асфальт. Потом – мозги вперемешку с фаршем.

– Спокойно… – Сергею показалось, что ее сейчас вырвет.

– Я в порядке, – сказала Полина.

Он задумчиво смотрел перед собой, потом спросил:

– Тебе не показалось, что его сбили специально?

– Точно – нет.

– Обоснуй.

– Он не смотрел по сторонам. Переходил дорогу, разговаривая по телефону.

– Что не исключает злонамеренности водителя.

– Кстати, его задержали?

– Скрылся. Потому и спрашиваю.

– Номер известен?

– Никто не запомнил.

Полина округлила глаза.

– С ума сойти, я забыла цвет машины.

– Во втором автомобиле за рулем была девушка. Водительский стаж – две недели. Когда Картавый упал на капот, она затормозила и потеряла сознание. Естественно, ничего не помнит.

– Вот видишь, – улыбнулась Полина. – Не я одна круглая дура.

– А никто и не говорил, что ты дура.

Сергей обнял жену. В ответ она поцеловала его в щеку. Где-то зазвонил телефон.

– Твой? – спросила Полина.

– Твой, – по звуку определил он.

Она отправилась в спальню, откуда доносились звонки. Взяла аппарат, так и не определив по номеру, кто звонит, ответила:

– Слушаю…

– Это Полина? – спросил женский голос.

– Я, – сказала она.

– Простите за звонок, но после того случая я никак не могу успокоиться.

– Кто это? – притихла Полина.

– Я не представилась? – Голос в трубке умолк. – Как глупо… Это Шевелева. Диана Матвеевна Шевелева.

– Здравствуйте.

– Я не знала, что Сергей – ваш муж. Мы давно не виделись, и я… В общем, теперь я виновата перед вами обоими. Простите.

– Это лишнее, – сухо сказала Полина. – Откуда у вас мой номер?

– У нас много общих знакомых… Впрочем, не буду лукавить, его дала мне ваша подруга.

– Рита? Зря она это сделала.

– Вы сердитесь?

– С чего вдруг?

– Там, в кабинете, мне показалось, что вы немного ревнуете…

– Совсем нет.

– Я рассказала мужу, как глупо все получилось. И знаете, что он посоветовал?

– Что? – Полине хотелось поскорей избавиться от Шевелевой. Она решила, что разговор закончится после того, как она узнает, что сказал Евгений Викторович.

– Он велел пригласить вас с Сергеем к нам в гости.

Во время повисшей паузы в спальню заглянул Сергей.

– Кто звонит? – спросил он.

– Диана.

У него вытянулось лицо.

– Чего она хочет?

– Приглашает нас в гости.

Полина смотрела на мужа, пытаясь определить, что он испытывает, и то, что она увидела, ей не понравилось – Сергей растерялся.

– Ну так что? – вырвалось у нее. – Идем?

Он не находил что ответить. Тогда Полина сказала в трубку:

– Мы согласны. Когда приходить?

– Сегодня. У нас все готово. – В голосе Шевелевой послышались радостные нотки.

– Сегодня?.. – Полина сообразила, что попала впросак: отказаться уже не получится. Она растерянно посмотрела на мужа. Он только развел руками. – Куда ехать? – спросила Полина.

– Вы только не удивляйтесь: мы с Евгением Викторовичем ждем вас в машине.

– Где? – обескураженно спросила Полина.

– У вашего подъезда.

– Адрес тоже дала Рита?

Диана только сказала:

– Пожалуйста, не спешите. Ехать недалеко, наш дом – во Внуково. Всего несколько километров от Кольцевой.

Полина сидела в чужой машине рядом с собственным мужем. Было непривычно видеть его притихшим. Она и сейчас не понимала, почему решила поехать в гости к Диане.

Что это? Дурацкая бравада или нежелание сознаться в том, что она ревнует?

После того как при встрече все поздоровались, никто не проронил ни слова. Чувствовалось, что Диана Матвеевна и Евгений Викторович испытывают некоторую неловкость.

– Часто бываете в консерватории? – спросил Полторак, взглянув на Полину в зеркало заднего вида.

– Нет. В прошлый раз это вышло случайно. Рита уговорила. – Полина ответила честно и без жеманства, полагая, что такой стиль поведения уместней всего.

Бородач хохотнул:

– А я-то решил, что вы заядлая меломанка.

Не зная, что на это ответить, Полина пожала плечами.

Дальше до самого Внуково ехали молча. Свернув в лес, Евгений Викторович пояснил:

– Дом мы купили недавно. Место стародачное, история на каждом шагу. Конечно, мне бы хотелось жить в композиторском поселке, здесь все больше – артисты.

В разговор вступила Диана:

– По большому счету – разницы нет. При теперешнем бардаке и там и там – одни содержанки и лавочники. – В ее голосе прозвучала брезгливость. – В соседнем доме проживает девица лет двадцати, к которой по ночам приезжает парламентарий. Раньше в этом доме жил народный артист. Вот такое у нас соседство.

– Ну, так и мы, Дианочка, не графья… – заметил Евгений Викторович. – Приехали, наконец.

Ворота поднялись, и машина въехала в просторное помещение. Гаражная дверь выходила на газон, где пахло травой и свежестью. Здесь июньский зной ощущался не так сильно.

За лужайкой буквой «П» стоял двухэтажный дом. В распахнутые двери виднелась гостиная, в которой хлопотала скромная женщина. Заметив гостей, она приветственно раскинула руки.

– Добро пожаловать.

– Спасибо, Елена Осиповна, теперь мы сами, – сказала Диана. – Идите к себе в комнату. Если что-то понадобится – я позову.

Женщина развязала передник и, аккуратно его сложив, ушла в кухню.

– Приятного аппетита, – сказала она перед тем как уйти к себе.

По центру гостиной расположился овальный стол, накрытый белой скатертью и сервированный на четыре персоны. Сама гостиная, окнами выходящая в сад, не отличалась помпезностью. Диваны обиты светлым гобеленом. Мебель в стиле шестидесятых. У окна – рояль, заваленный стопками нот. Во всем ощущалась точно рассчитанная небрежность.

Сергей прошел к дивану, сел, потом взял газету и стал читать.

– Очень красиво. – Полина сказала это, потому что нужно было что-то сказать. Муж дал понять: поскольку она сама все затеяла – отдуваться придется ей.

– Может, руки помоете? – спросила Диана. – Или за стол?

– За стол. Они же только из дома, – воскликнул Евгений Викторович, потом стремительно сел за рояль и заиграл что-то знакомое.

В красивой мелодии Полина узнала «Вальс цветов» Чайковского, но вслух ничего не сказала, а села за стол. Оставив газету, к ней присоединился Сергей. Напротив расположилась Диана.

Закончив играть, с бутылкой вина пришел Евгений Викторович.

– Первый тост. – Он разлил вино по бокалам и поднял свой. – За знакомство.

Все выпили и стали накладывать еду на тарелки.

– Я много о вас слышал и всегда хотел познакомиться, – заявил Евгений Викторович, обращаясь к Сергею, потом улыбнулся жене: – Я ничего не сказал лишнего?

Полина подняла глаза, Сергей молча жевал. Только сейчас она поняла, что с момента знакомства с Полтораком он не проронил ни слова. Ей стало не по себе, потому что она не знала, о чем он думает.

Диана дотронулась до руки Евгения Викторовича.

– Я уже сказала Полине по телефону, что нам хочется извиниться за мою бестактность. Мы с Сергеем не виделись много лет. Теперь все, что касается прошлого, кажется таким милым…

– Неплохая идея – собраться у нас дома, – поддержал ее Полторак.

Сергей взял салатник и положил себе оливье. Евгений Викторович опять наполнил бокалы.

Полина спросила:

– А кто отвезет нас домой?

Полторак протянул ей бокал.

– Об этом не беспокойтесь. Все договорено, в назначенное время приедет водитель.

Сергей заявил:

– Пить больше не буду. Завтра – работа, весь день за рулем.

Диана с участием спросила бывшего мужа:

– Где сейчас ты работаешь?

– В следственном отделе прокуратуры, – ответил он.

– Следователем или дослужился до звезд?

– Следователем.

– Понимаю, – улыбнулась Диана и повернулась к Полине. – Хорошо, что в прокуратуре служат такие люди.

– Хорошо для кого? – спросила та.

– Выпьем! – предложил Полторак.

Все, кроме Сергея, охотно выпили хотя бы для того, чтобы заполнить неловкую паузу. Заметив, что Полина больше не ест, Евгений Викторович галантно тронул ее за локоть.

– Позвольте, я покажу вам дом. Хочу похвастаться перед молодой хорошенькой женщиной, а заодно прогуляться. – Он обратился к жене и Сергею: – Не возражаете, если мы оставим вас ненадолго?

Никто не возражал. Полине ничего не оставалось, как встать и пойти с хозяином. Покидая гостиную, она обернулась. Сергей ел оливье.

Полторак распахивал перед ней двери и с увлечением рассказывал о доме.

– Три месяца назад, когда мы купили дачу, она была далека от идеала. Владельцы менялись часто, и каждый хотел что-нибудь достроить или сломать. От первоначального замысла архитектора ничего не осталось. Чтобы понять, о чем я говорю, нужно выйти и взглянуть на дом с нескольких ракурсов.

Выходя во двор через кухню, Полина краем глаза выхватила ту часть гостиной, где стоял стол. За ним уже никого не было. С этой минуты она почти не слушала Евгения Викторовича, а только смотрела в окна гостиной, пытаясь уловить хоть какое-то движение.

– Пока мы ничего не меняли. Сделали ремонт, так сказать, освежили стены. Конечно, Диана внесла изменения в интерьер. Этим и ограничились. – Полторак встал посреди двора и вытянул руку. – Видите круглую беседку в дальнем углу? Представьте, она ровесница дома. – После чего он развернулся. – Если посмотреть на фасад, вы поймете: входные двери были намного шире.

Заметив контуры проемов, Полина спросила:

– Откуда вы знаете?

– Я, дорогая моя, дотошный старик. – В ответ на ее немое возражение Полторак успокаивающе похлопал Полину по руке и продолжил: – Если за что-то берусь – рою до самого дна. Я нашел оригинальные чертежи, рисунки и фотографии. – Он улыбнулся. – Да-да… Все это еще можно обнаружить в архивах. Архитектор Лухов строил эту дачу по заказу Наркомпроса для Всероссийского театрального общества. В те времена, а это было перед самой войной, дачи распределяли, предоставляли на время известным артистам и режиссерам. В округе было полно таких дач, и все возводились по индивидуальным проектам. Строили по нынешним временам скромно, но комнаты для прислуги всегда имелись.

– Как интересно, – проронила Полина, не сводя глаз с окон гостиной. – Может, вернемся?

– Да-да… Только еще одна деталь… Видите каменную плиту у основания лестницы? Идите поближе. Присмотритесь…

– Что?

– Это же малахит!

– Надо же.

– Когда делали ремонт, я попросил ни в коем случае не трогать его, чтобы не расколоть. Что скажете? Не в каждом доме вместо коврика у входа лежит кусок малахита!

Воспользовавшись тем, что входная дверь рядом, Полина поднялась на крыльцо и вошла в дом.

– Взгляните на эту фотографию. – Евгений Викторович придержал ее в коридоре. – Это наша дача в тридцать восьмом году. Архивный снимок. Обратите внимание, левого крыла тогда не было, его достроили намного позже. В оригинальной версии плана дом имел форму буквы «Г» и вход был посредине большой палочки. Но в девяносто четвертом достроили левое крыло и «Г» превратилось в «П» со входом по центру.

– Как интересно, – опять обронила Полина и прорвалась наконец в гостиную.

Сергей и Диана сидели рядом на двухместном диване. Увидев Полину, Шевелева отдернула руку, лежавшую на плече Сергея.

По дороге домой Полина была подавленной, однако понимала, что сегодня объясняться с мужем бессмысленно.

По счастью, она умела выбрать подходящий момент для беседы.