Текст книги "Копье чужой судьбы"

Автор книги: Анна Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 18
Женщина в белом

Самое тяжелое время для охранника на дежурстве – предутренние часы, когда особенно хочется спать. С одиннадцати до трех еще получается разгадывать кроссворд или смотреть телевизор. После трех начинается тщетная борьба с дремотой.

Иван Васильевич – охранник со стажем, позади служба в армии и несколько лет работы в охранных подразделениях. Здесь, в галерее, работа непыльная. Ночью в здании дежурят одновременно три человека. Те, что помоложе, – на входах, а он, как старший и самый ответственный, следит за экранами видеонаблюдения.

В три пятнадцать Иван Васильевич поставил банку с ленивыми голубцами в микроволновку, а сам пошел в туалет. Вернувшись, расстелил на столе газету и стал ждать, когда дзынькнет таймер. Но зазвонил телефон. Он взял трубку и нарочито бодро ответил:

– Дежурный по пульту Козлов!

– Здравствуйте, это начальник службы безопасности.

– Все спокойно, Юрий Николаевич! На объекте тишина и порядок…

– Я не за этим. Прошу вас пройти в комнату отдыха директора. Проверьте, нет ли на умывальнике его наручных часов.

– Я не могу оставить свой пост…

– Это очень дорогие часы и личная просьба директора. Кроме того, как старший, вы можете на время оставить вместо себя охранника со служебного входа.

Ивану Васильевичу хотелось объяснить, что оба охранника спят, но он вовремя воздержался от таких откровений.

– Если это приказ… – начал он.

– Это – просьба, – сказал Юрий Николаевич и повысил голос: – Личная просьба директора.

– Кому сообщить результат? – спросил Козлов.

– Мне. Не кладите трубку, я подожду.

Иван Васильевич осторожно положил трубку на стол и, мягко ступая, вышел за дверь, побежал по коридору и поднялся по лестнице в административную часть здания. На втором этаже у него с непривычки сбилось дыхание. Он остановился и, согнувшись, попробовал отдышаться. Простоял несколько секунд, потом распрямился.

В глубине темного коридора что-то светлело. Иван Васильевич сделал пару шагов и для верности потер ладонью глаза. Светлое пятно не исчезло, а, будто приподнявшись метра на полтора, стало медленно удаляться. Козлову показалось, что белый силуэт напоминает плывущую по воздуху женщину. Он снова протер глаза и, набирая скорость, кинулся в глубь коридора. Преодолев половину пути, обнаружил, что белый силуэт исчез, словно пройдя сквозь стену.

Охранник приблизился к месту, где растворилось видение, и постучал по стене. В ответ раздался чуть слышное потрескивание. Неожиданно для себя он побежал прочь. Однако, добравшись до лестничной площадки, схватился рукой за сердце и рухнул на каменный пол.

Полина пришла на работу раньше обычного, ей хотелось уйти из дома, пока Сергей спит. Накануне вечером, вернувшись из Внуково, они говорили мало и только по делу.

Такое скупое общение для Полины было сущим кошмаром. Сергей, напротив, мог выдержать его в течение месяца и даже не заметить, что жена обижается. Однако на этот раз ею руководила не обида. Все было намного серьезней: Полина боялась потерять мужа.

Войдя в свой кабинет, она включила кондиционер, поставила сумку на стол, решила положить в нее ключи и вдруг поняла, что их оттуда не вынимала. Возник резонный вопрос: как она вошла в кабинет? Ответ напрашивался только один – дверь была не заперта.

Полина хорошо помнила, что в пятницу вечером, уходя с работы, она замкнула дверь кабинета. После того, как Диана кинулась на шею Сергею…

«Господи, да сколько же можно…» – подумала она и дала себе слово не зацикливаться на этом.

Итак, после того как Диана бросилась на шею Сергею, он представил своей бывшей жене – нынешнюю. Когда все прояснилось и Диана ушла, Полина тоже покинула кабинет, дав понять мужу, что все объяснения их ожидают дома. Именно в тот момент она на глазах Сергея заперла дверь.

Полина схватилась за телефон, намереваясь позвонить мужу, но тут же положила мобильный на стол. Звонить Сергею сейчас значит нарушить хрупкое равновесие в их отношениях. Она чувствовала, что ему требуется время для того, чтобы обрести покой.

Она обвела взглядом кабинет, пытаясь определить, что изменилось за время ее отсутствия. На первый взгляд все было на месте. Полина встала из-за стола, подошла к сейфу, тронула дверцу и, потянув на себя, распахнула ее.

Она была уверена, что в пятницу закрыла сейф, а ключ положила в сумку. Она бросилась к сумке и, порывшись, достала оттуда сейфовый ключ.

«Здесь опять кто-то был… Но зачем? Брать-то уже нечего».

В этот момент в кабинет вбежала Рита Беленькая.

– Слышала новость? – спросила она.

– Нет.

– Да как же, повсюду только об этом и говорят.

– Я рано пришла. Никого не видела, кроме охранника.

– И он тебе ничего не сказал? – Рита взмахнула рукой. – Ладно… В здании галереи завелось привидение!

– Глупости, – сказала Полина и вернулась к своим мыслям.

– Я говорю на полном серьезе… – Для убедительности Рита понизила голос.

– Его кто-нибудь видел? – спросила Полина.

– Охранник. Прошедшей ночью.

Полина подняла на Риту глаза.

– Ну и что?

– А то, она так его пуганула…

– Кто она? – спросила Полина.

– Привидение – это женщина. Она летала по нашему коридору и так напугала охранника, что у него случился сердечный приступ. – Рита задумалась. – Может быть, она даже за ним гналась.

– Охранник жив? – поинтересовалась Полина.

– Жив. Он все рассказал перед тем, как его увезла «Скорая». – Рита устроилась в кресле. – Сегодня многие говорили, что уже не раз видели эту женщину. Она летает по коридорам и проходит сквозь стены. Вот ужас-то: сидишь себе в кабинете и вдруг – здрасьте! Нарисовалась!

Полина опустила голову, и Рита поняла, что ей не до глупостей.

– Что-то случилось? – осторожно спросила она.

– Зачем ты дала мой адрес Диане?

– Не только адрес, а еще и телефон.

– Зачем?

Растерявшись, Рита умолкла, потом пролепетала:

– Диана отмочила какую-то глупость и хотела перед тобой извиниться.

– Она не говорила, что именно отмочила?

– Нет, а я не спросила.

– Рита, – тихо сказала Полина, – Диана – бывшая жена Сергея. И теперь она ищет его внимания. В воскресенье мы ездили к ним на дачу.

– Да ну…

Полина твердо посмотрела в глаза подруге.

– Я говорю на полном серьезе.

– Я же не знала, – виновато сказала Рита.

– Самое страшное – то, что Сергей ее не забыл.

– И что теперь?

– Буду ждать.

– Чего?

– Когда он определится.

Рита взорвалась:

– Так знаешь, чего можно дождаться?! Действовать надо! Бороться за мужика!

– Помоги мне, – попросила Полина. – Расскажи все, что знаешь о ней.

Рита задумалась, как будто что-то припоминая, медленно прошлась по кабинету и остановилась напротив подруги.

– С Дианой мы знакомы двенадцать лет. Когда после института я пришла сюда, она уже работала и считалась первой красавицей. На корпоративах Диана просто царила. Мужчины сходили по ней с ума, в очередь выстраивались, чтобы потанцевать. – Рита недовольно пожала плечами. – Удивляюсь, что красота с мужиками делает.

– Это понятно, – сказала Полина. – Романы у нее были?

– Были… Об этом многие знали.

– Почему она уволилась? – спросила Полина.

– Как раз из-за такого романа. Вернее, из-за того, что роман окончился плохо.

– Для нее?

– Для всех. – Рита вздохнула. – Она встречалась с мужчиной, кстати, значительно моложе себя. Он работал у нас в юридическом – Вадим Черепанов. Короче, у него срывало из-за нее крышу. Для Дианы эти отношения были чем-то вроде разминки. А Вадим на полном серьезе развелся с женой, решив сочетаться с Дианой законным браком. Та посмеялась и, как я понимаю, предложила ему остаться друзьями.

– К жене он вернулся? – спросила Полина.

– Вернулся чисто формально, продолжая бегать за Шевелевой. Потом жена Вадима повесилась.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Она работала у нас в бухгалтерии. Диану все осудили. Тетки наши на ней отыгрались по полной. Она терпеть не стала, просто тихо исчезла. Я даже не сразу это заметила. Потом через какое-то время ее стали приглашать к нам как эксперта.

– У Дианы были здесь друзья или подруги?

– При мне она работала только два года. Кажется, у нее были неплохие отношения с Еленой Феликсовной.

– С чего бы это… – удивилась Полина. – Трудно представить дружбу таких разных людей.

– Не было никакой дружбы. Просто Еремкина ее контролировала. Она до смерти боялась, что Кириченко переключится на Диану, и прогнулась, чтобы стать ее подругой.

– Больше ничего?

– Однажды Варовский положил на нее глаз. Уверена, он очень хотел завести с ней интрижку.

– А она?

– Насчет Дианы ничего сказать не могу. Вот мои наблюдения, выводы делай сама. Ей до сих пор отдают все самые высокооплачиваемые работы. Я просматриваю договора и вижу все суммы. Она хороший специалист, но, когда дело касается денег, одного этого мало.

– Ты права, – согласилась Полина и, помедлив, спросила: – Какие у них отношения с Евгением Викторовичем?

Рита заулыбалась.

– Как шерочка с машерочкой – везде вместе. На первый взгляд – любовь и полное взаимопонимание. Но есть у него одно увлечение, я бы сказала, страсть, он – игрок. Может проигрывать в карты большие суммы. Бывает – отыгрывается. Кстати, ту дачу, куда вы ездили, Полторак купил на выигранные деньги. За один вечер выиграл, через день внес задаток, через неделю – купил. И еще я слышала одну очень несимпатичную сплетню…

Полина придвинулась.

– Говори.

– Вроде бы он интересуется не только женщинами…

– В каком смысле?

– В прямом. Говорят, что Полторак – бисексуал. И это не удивительно, он человек искусства.

Полина долго молчала, потом тяжело вздохнула.

– Ну, тогда плохи мои дела.

– Послушай, я вот о чем подумала. – Рита испуганно покосилась на дверь. – Может быть, привидение – это неупокоенная душа Черепановой?

В этот момент зазвонил телефон, который стоял на столе, как раз между ними. От неожиданности обе резко дернулись. Потом Полина ответила:

– Свирская.

Когда она положила трубку, Рита спросила:

– Что-то случилось?

– Меня вызывают в отдел безопасности. У них опять что-то пропало.

– А украла, конечно, ты, – догадалась Рита.

– Без вариантов, – улыбнулась она.

Перестав быть счастливой, Полина сделалась оптимисткой.

Глава 19
Выхода нет

– Где Кирбик? – спросил Сергей, подойдя к стойке в холле отеля «Рикс».

– Уже отработал, в восемь утра сменился, – ответила девушка с бейджиком на груди.

– Марина… – прочитал на бейджике Сергей и поднял глаза. – Пожалуйста, позвоните в отдел обслуживания и пригласите сюда Ягупова. Скажите, в вестибюле его ждет следователь Дуло.

Сергей отошел в сторону, бросил папку на стол, сел в кресло и приготовился ждать.

Проснувшись утром и не найдя жены рядом, он понял, что проще ее сейчас не видеть. Чувствовал, что вчера совершил ошибку, которая может ему дорого обойтись.

Он удивился, узнав, что Диана приглашает их в гости. Еще больше удивился, когда Полина согласилась, не спросив у него. Ее решение застало его врасплох. Сергей почувствовал в себе какую-то слабину и сам на себя разозлился.

Попав в дом Дианы, он весь вечер молчал. Во время разговора за столом сдерживал себя, чтоб не сказать грубость. И, конечно, не сразу понял, почему жена решила пойти в гости. Только потом до него дошло, и в этом была вся Полина: она признавала за ним право выбора.

Он помотал головой, вспомнив, как Диана в обычной своей манере начала его «обволакивать». В какой-то момент Сергей повелся и позволил ей пересадить себя на диван. И тогда воспоминания нахлынули с такой силой, что он потерял чувство реальности… Полина увидела их в таком состоянии, и Сергей не мог простить себе своей слабости.

Грустные мысли прервал телефонный звонок. Взглянув на экран, Сергей напрягся: звонил начальник следственного отдела полковник Яковлев. В конце прошлой недели он вызывал Сергея к себе. Разговор был неприятным.

– Здравствуйте, Геннадий Петрович.

– Звонили из чилийского посольства. Предъявляли претензии. Хотелось бы узнать об успехах.

– Прилагаю все силы, – Сергей использовал нейтральное выражение.

– Я знаю эти твои уловки. Что-то можешь мне сообщить?

– Ничего нового пока нет.

– Очень прошу напрячься. Даю не больше недели. Убийцу нужно найти.

– Слушаюсь, – ответил Сергей и услышал гудки отбоя.

– Я пришел… – Рядом с ним стоял официант Ягупов.

– Садитесь, – Сергей кивнул на ближнее кресло. – Я хочу показать вам несколько фотографий. Помните, вы сказали, что старик вышел в халате? Взгляните, не тот ли это халат? – Дуло показал снимок в своем телефоне.

Ягупов вгляделся в экран.

– Вроде бы тот… – он замешкался. – А вроде – нет.

– В каком смысле?

– Плохо видно.

– Так, ясно. – Сергей встал и скомандовал официанту: – Идем!

Ягупов послушно поднялся и направился вслед за ним сначала на ресепшен, потом в камеру хранения, куда их провела девушка с бейджиком.

Дуло достал из чемодана бордовый халат Пиньеры.

– Тот?

Олег Ягупов отступил, разглядывая халат, потом сказал:

– Точно тот.

– Теперь брюки и туфли. – Дуло достал их из чемодана.

Ягупов решительно покачал головой.

– Нет, не те.

– Смотрите внимательно, – приказал следователь.

– Я говорю – нет. У этих брюк – цвет другой. На туфлях нет дырочек.

– Как это может быть: халат тот, а брюки и туфли не те? Других вещей, подходящих под описание, нет.

– А почему вы меня спрашиваете? Я-то откуда знаю?

– Понятно, – вздохнул Дуло и положил вещи на место.

Когда вышли из камеры хранения, он спросил:

– За шампанское старик рассчитался наличными. Вас это не удивило?

– Когда дают – нужно брать, – сказал Ягупов. – Меня так учили. Дают – бери…

– А бьют – беги… – продолжил за него Дуло. – В здравомыслии вам не откажешь. Это пока все.

– Сергей Васильевич! – К нему подбежала Марина – девушка с бейджиком.

– Откуда вам известно мое имя? – спросил он.

– Здесь написано, – она показала пальчиком на конверт, который держала в руках. – Когда вы назвали фамилию, я не сразу сообразила, что это вам Эдуард Васильевич оставил конверт.

– В нем перевод? – спросил Сергей.

– Этого я не знаю.

Он заглянул в конверт:

– Перевод… – Потом улыбнулся Марине. – Спасибо!

Сергей вышел на улицу и отправился на стоянку к своей к машине, предвкушая момент, когда, откинувшись в кресле, достанет из конверта листок и узнает, что было дальше с Вальтером Штейнхоффом. Его по-настоящему увлекла история немецкого летчика, кроме того, предстояло понять, имеет ли эта история какое-нибудь отношение к краже акварели и гибели старика.

Как только Сергей сел за руль, ему позвонил Тимофеев.

– Слушаю тебя, Валерий Иванович…

– Вот заключение: старик задохнулся. Это подтверждается всеми исследованиями. Смерть наступила где-то между четырьмя и пятью часами утра. На дне ящика – рвотная масса. Она же на губах старика. Видать, плохо ему там было, бедняге… В общих чертах – все.

Помолчав, Сергей тихо заговорил:

– Послушай, Валерий Иванович, а если его посадили в ящик после шести…

– Исключено, – прервал его Тимофеев. – Или так: задушили в четыре, а в ящик сунули после шести. Устраивает такой вариант?

– Нет, – сказал Дуло.

– Больше ничем помочь не могу. Сам разбирайся – это твоя работа.

– Да уж… – Сергей стал прощаться. – Спасибо тебе, Валерий Иванович…

Однако Тимофеев остановил его:

– Подожди! Не клади трубку.

– Что еще? – спросил Дуло.

– Съездил я на Вторую Боткинскую, снял пальчики у того бедолаги.

– Он лежал в холодильнике? – уточнил Сергей.

– Да… А почему ты спросил?

– Значит, не повезло кому-то другому.

Тимофеев вдруг замолчал, соображая, к чему Сергей это сказал.

– По-твоему выходит, ему повезло?

– В определенном смысле – да.

– Тебя трудно понять, да и некогда мне. Короче, проверил я его отпечатки по следотеке.

– Личность установил?

– Представь себе! Гадкер Артемий Ефимович, житель Москвы, тридцати шести лет.

– Как ты сказал? – спросил Дуло.

– Гадкер Артемий Ефимович…

– Это фамилия такая?

– Фамилия Гадкер тебя не устраивает?

– Еще как. Вот уж тютелька в точечку… – усмехнулся Сергей. – Адрес есть?

– Мантулинская, двадцать, квартира семьдесят пять.

– Записал. Что у нас по нему есть?

– Ничего особенного. По молодости стек в хулиганку. Не так давно подозревался в мошенничестве. Свидетелем проходил, но сам не сидел. Где работал? Нигде. С кем проживал? Ни с кем. Круг знакомств? Пресненская шпана. Считай, информации – ноль.

– Не слишком ты порадовал меня, Валерий Иванович.

– Пользуйся тем, что есть. Я бы на твоем месте соседей поспрашивал, взял распечатку с его телефона. Определишь круг знакомых.

– Мобильник не нашли.

– Да и фиг с ним, с мобильником. Я найду его номер, тебе останется только сделать запрос.

– За это – спасибо! – сказал Дуло. – Послушай, а что там…

– По жемчугу пока ничего, – прервал его Тимофеев. – Работаю. Жди.

Сергей положил телефон в карман. Устроился поудобнее в кресле, достал перевод и стал читать.

Пятница, 23 марта 1945 года

Берлин

Меня приписали к Двухсотому авиационному крылу, которое теперь базируется в Рехлине, в ста километрах от Берлина. Аэродромы в Рангсдорфе и Финстервальде уже недоступны из-за наступающего противника.

Сегодня я не летал, как, впрочем, и вчера, и всю эту неделю. За все время моего пребывания здесь я совершил только два вылета на трехмоторном грузовом самолете «Ю-52». Несколько раз за мной присылали машину, которая увозила меня в Рехлин, где я ожидал приказа срочно лететь. Но, не дождавшись, каждый раз к утру возвращался домой.

Вчера я решился сходить в кино. Давали фильм «Мимолетное чувство» с Анной Хиппиус. Красивая и беззаботная Анна еще жила на белом экране… Я плакал, потом – ушел. Побоялся – не выдержит сердце, и в зале обнаружат зареванный труп офицера Люфтваффе.

Выхода нет. Если бы он был, я бы его нашел. Прошло двадцать дней с тех пор, как умерла Анна. Держусь только на чувстве долга и абсурдной привычке жить. Отними у меня это – останется только пуля в лоб. Подобные мысли часто приходят ночью, когда Берлин кажется большим черным кладбищем. Тогда я зажигаю свечу, сажусь за стол и пишу. Если в руке перо, она не тянется к пистолету.

Тихо горит свеча. Из-за стены слышатся голоса, вернулись соседи, два офицера СС. В тот же миг взревели сирены. Начался воздушный налет. Шаги за стеной, стихли у лестницы. Офицеры СС спустились в бомбоубежище, которое находится в подвале нашего дома. Вдалеке раздались первые взрывы бомб.

Я погасил свечу, прошел к окну и раздернул шторы. На востоке полыхало зарево от горящих домов. Лучи мощных прожекторов рыскали по небу, отыскивая бомбардировщики «москито». От взрывов дрожала земля, тяжело била зенитная артиллерия…

Бомбежка закончилась. На улице воет ветер. Кажется, я слышу шаги Анны. Верю, связь между нами не прервана, даже если она на том свете, а я пока что на этом. Тьма за окном поистине бесконечна. Как бесконечно мал и одинок я в этой большой Вселенной.

Воскресенье, 1 апреля 1945 года

Берлин

За окном пела птица и шумел утренний город. Я встал с постели, достал сухой паек, выданный накануне вечером. В нем бутылка вина и пасхальный кекс. Сегодня – Светлая Пасха, праздник вне досягаемости этой страшной войны.

После завтрака сел в машину и в поисках парикмахерской стал объезжать улицы. Поблизости ни одной не нашлось, поэтому пришлось значительно удалиться. Наконец в уцелевшей части разрушенного здания мне удалось найти маленькую парикмахерскую, всего на одно кресло.

Оставив машину, я зашел внутрь, в кресле уже сидел мальчишка с простыней на плечах. Судя по амуниции – свеженький новобранец. Заметив меня, мастер стащил с него простыню и предложил обслужить меня первым. Я отказался, сказав, что буду ждать, и вышел на улицу.

Последние дни многое изменили, улицы заполнились десятками тысяч беженцев. В Берлине скопилось много женщин и детей из Восточной Пруссии. Они пришли сюда и не знали, куда им идти дальше.

Я отвернулся к стене, пытаясь укрыть от ветра огонь зажигалки. Когда прикуривал сигарету, поднял глаза, увидел плакат, предупреждавший, что дезертирство карается трибуналом. Подумал: все катится в тартарары. Говорят, здесь, в Берлине, построили несколько расстрельных площадок для дезертиров.

Мимо проехал грузовик с новобранцами, женщины провожали их печальными взглядами. В их глазах застыло ожидание скорой гибели.

– Господин офицер… – Старик-парикмахер вышел на улицу. – Прошу вас зайти внутрь.

В дверях я столкнулся с новобранцем, на голове его топорщился прусский ежик. Вытянувшись, он козырнул мне, а потом побежал, хлюпая не по размеру большими ботинками. И я вдруг понял, что этот мальчишка скоро умрет…

Я сидел в кресле и смотрел на себя в зеркало. Бледное лицо несчастливого человека. На скулах серые тени, выцветшие глаза. Я ненавидел себя за то, что несчастен, ненавидел за то, что жив.

– Вас побрить? – спросил парикмахер.

Я кивнул. Однако побриться было не суждено. Взвыла сирена, оповещая о воздушном налете. Старик снял халат и вызвался показать мне дорогу в бомбоубежище.

Увидев на стене аббревиатуру LSR, сокращенное – Luftschutzraum, обычное обозначение бомбоубежищ, старик-парикмахер спросил:

– Знаете, как теперь расшифровывают такое сокращение местные острословы? – И, не дождавшись ответа, ответил: – Lernt Schnell Russisch – учи скорей русский.

Никак не отреагировав, я подумал, что еще полгода назад он вряд ли решился бы сказать такое, да еще в присутствии немецкого офицера.

В подвале скопилось человек сто пятьдесят, в основном гражданское население. Для большинства не хватило сидений, они стояли и сидели на корточках вдоль стен. Мамаши держали на руках грудничков. Дети постарше лежали в колясках до тех пор, пока не гасли свечи, специально установленные на бетонном полу. Тогда детей поднимали на руки или сажали себе на плечи, чтобы те могли дышать оставшимся кислородом. Кто-то чуть слышно играл на губной гармонике…

Земля дрогнула, раздался глухой взрыв. Следом загрохотала зенитная артиллерия. Один за другим заплакали дети. Взрослые только плотнее прижались к стенам.

Освещение было до крайности скудным – несколько ламп на все бомбоубежище. Их синий мертвенный свет создавал атмосферу ада. Я стоял у лестницы, ведущей к выходу. На верхней ступеньке сидела женщина, она забежала последней. Дежурный закрыл за ней тяжелую дверь. Я обратил внимание на ее странный наряд: зеленый старомодный капот и шляпка с красной вуалью. Словом, комическая старуха из оперетки.

В подвале стало душно. Свечи гасли одна за другой. Спасаясь от удушья, люди стремились к лестнице, стараясь забраться как можно выше. Меня оттеснили к двери, и я оказался рядом с женщиной в красной вуали. Она сняла шляпку… и подо мной дрогнул пол. Не потому, что рядом рванула бомба, а потому, что на верхней ступеньке сидела живая Анна Хиппиус.