Текст книги "Закон отражения"

Автор книги: Анна Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шениор почувствовал, как по позвоночнику словно провели холодным клинком. По коже побежали мурашки. Быть может, в чем-то он ошибся?

– А кто-нибудь выдерживал Испытание? – просто спросил он.

Миртс яростно выругалась и отвернулась.

– Не могу больше это слушать. Объясни ему, Геланс.

Дэйлор кисло улыбнулся.

– Ээ… видишь ли, Шениор… Существует легенда, в которой речь идет о том, что когда-то, когда люди еще не строили городов, а того, что они называют империей, не было и в помине, один знатный дэйлор был обвинен в коварном убийстве. И не кого-нибудь, а короля. Так вот, убийца предложил Испытание – заведомо безнадежное. Быть может, он предпочитал утопиться вместо того, чтобы быть повешенным. Но случилось чудо – и он выплыл. Уж не знаю, как ему удалось освободиться… И главам правящих домов не оставалось ничего иного, как признать его невиновным. Но это – легенда. Прости, приятель – больше не знаю никого, кто бы выплыл.

В этот миг, ступая неслышно, как лесной кот, в комнату вошел Кьеверт.

– Дайте ему какие-нибудь штаны. Лорд Каннеус ждет.

– Разве что только из запасного, акташи, – Лирт развел руками, – у нас здесь гардероб небогатый. Не то, что во дворце.

… Кое-как одевшись, Шениор покорно протянул запястья Миртс, и она снова стянула их ремнями. Правда, уже не так туго, как в первый раз. И, отводя глаза, незаметно пожала ему руку. Кьеверт придирчиво оглядел его с головы до ног, хмуро кивнул.

– Идем. А вы, – он выразительно посмотрел на притихших стражей границ, – а вы поменьше болтайте обо всем.

Миртс, Гелнас и Лирт, одновременно, как по команде, кивнули.

– Ну, шагай, шагай. Да смотри, не пытайся улизнуть. У меня с такими, как ты, разговор короткий.

И он выразительно похлопал по рукояти короткого меча.

…Шагая сквозь строй седых сосен, Шениор недоуменно оглядывался по сторонам. Не видя поблизости никакого жилья, он подумал, что они находятся на дальних рубежах Дэйлорона, там, где только отважные воины охраняют покой своего народа.

Но, в таком случае, как долго придется идти, чтобы добраться до дворца? Ведь лорд Каннеус наверняка живет в роскошном дворце…

И Шениор спросил об этом у Кьеверта.

– Мы почти пришли, – не моргнув глазом, сказал дэйлор, – еще сотня шагов, и будет первый камень портала. Надеюсь, тебе не нужно пояснять, что это такое?

– Но я не знаю ничего об этих камнях, – негромко заметил Шениор, – и буду очень признателен, если вы расскажете.

Кьеверт хмыкнул.

– Глядя на тебя, и в самом деле можно подумать, что ты только что из кокона… Магия уходит из Дэйлорона, парень, уходит по непонятной причине. Если бы не эти камни – да пребудут в покое духи тех, кто их создал… Если бы не они, уже очень давно дэйлор могли бы передвигаться только по лесным коридорам…

– А что такое лесные коридоры?

– Не перебивай. Камни портала – это для тех, кто недостаточно силен в магии, но хочет сделать шаг сквозь материю. Лесные коридоры – малость другое… Об этом надо просить у леса, и это куда как медленнее, выпрямляется путь… О, вот, впрочем, мы и пришли.

Шениор опустил глаза и посмотрел в том направлении, куда указывал палец Кьеверта.

В двух локтях от его босых ступней из земли вылез темно-красный, как кровь, камень; Шениор, как ни присматривался, не заметил ничего, что бы отличало этот булыжник от тысяч его собратьев.

Пальцы Кьеверта сомкнулись на его локте.

– Ну, надеюсь, лорд не будет гневаться на нас за то, что мы задержались.

А в следующий миг они оба провалились в слепящую пустоту.

* * *

Портал запомнился Шениору слепящим сиянием, рассыпающимся во мраке мириадами гаснущих звезд. Это было первое путешествие сквозь портал – и ему, недавно покинувшему кокон, стало неуютно. Страх пощекотал липкими пальцами изнутри, прошелся неприятным холодком по коже. Но в тот решающий миг, когда земля перестала существовать под ногами, и Шениор чуть не выдал свой страх – кто-то легко коснулся его плеча; уже знакомый бестелесный голос прошептал: «ничего не бойся, мое возлюбленное дитя». И полет в никуда сквозь сияние оборвался – так быстро, что дэйлор даже не успел спросить у голоса имя.

Первым, что увидел Шениор, когда цветные пятна перестали прыгать перед глазами, было огромное зеркало в раме из бронзовых виноградных лоз, от пола до самого потолка. И в этом зеркале дэйлор увидел себя – бледного и растерянного, со спутанными черными волосами, в беспорядке падающими на лицо, с царапиной на горле, оставленной ножом Миртс, с перетянутыми ремнями запястьями. Одежда, которую ему дали стражи – штаны и рубаха, были чуть меньше, чем требовалось, и раздражающе врезались в тело.

И все-таки это был первый раз, когда Шениор увидел свое отражение. Он обрадовался, поняв, что ничем не отличается от встреченных им дэйлор, и даже захотел подойти поближе, чтобы получше рассмотреть свое лицо, но вовремя спохватился.

Поймав на себе насмешливый взгляд Кьеверта, он поспешно отвел взгляд от своего отражения и сделал вид, что рассматривает великолепную резьбу на потолке: мелкие цветы, вырезанные в белоснежном камне.

Сухие пальцы Кьеверта сомкнулись на предплечье.

– Пойдем. Каннеус не любит, когда его заставляют терять драгоценное время.

– Разве он так сильно занят? – Шениор все-таки не удержался, бросил последний взгляд в зеркало. Ему померещилось туманное облако, как раз на уровне головы, из-за которого черты смазались и расплылись; но он моргнул, и странная муть исчезла.

– Разумеется. Лорд Каннеус – первый советник нашего – и твоего государя.

Они миновали коридор, стены которого были сплошь увешаны цветастыми гобеленами; стрельчатые окна выходили на небольшое озеро, в черной глади которого, как в зеркале, отражалась мозаика крон и синего неба.

– Смотришь? – Кьеверт подмигнул, – это твое испытание, парень. Поющее озеро. Я все-таки надеюсь, что оно не станет твоей могилой. Ты все еще считаешь себя д’Амес?

Шениор молча кивнул. Щека старого дэйлор дернулась.

– Ну, как знаешь. Боюсь, твои заявления мало кому здесь понравятся.

– Почему? Разве я что-то натворил?

– Мы пришли, – Кьеверт кисло улыбнулся, – дальше мне не стоит идти.

На вопрос Шениора он так и не ответил.

… Кабинет лорда Каннеуса искрился золотом. По крайней мере, такое сложилось у Шениора первое впечатление: позолота на стенах, на потолке, на мебели светлого, почти белого дерева. Да и сам лорд сверкал в редких лучах солнца золотым шитьем на темно-зеленом бархатном камзоле, россыпью самоцветов в перстнях. Серьга в ухе, бриллиантовая слеза, играла и переливалась на свету, словно заключив в себе тысячу мерцающих звезд.

Каннеус сидел за столом, барабаня тонкими, холеными пальцами по лакированной столешнице, видом своим напоминая ястреба, готового броситься на добычу. Шениор посмотрел на крючковатый, хищный нос первого советника, на колючие, глубоко посаженные глаза, на лишенное даже намека на загар, слегка одутловатое лицо – и решил, что этот дэйлор точно не будет ему другом. Но все же улыбнулся – открыто и доброжелательно, не опуская глаз под буравящим взглядом лорда.

Белые пальцы Каннеуса замерли, и в кабинете повисла тягучая, как карамель, тишина. Затем советник короля откашлялся и…

– Кьеверт сказал, что ты выдаешь себя за наследника Правящего Дома д’Амес, за единственного сына Кейлора д’Амес. Кроме того, Кьеверт оповестил меня, что ты готов пройти Испытание. Это действительно так?

Голос Каннеуса оказался подстать его внешности: резкий, хриплый, напоминающий крик все того же ястреба. Шениор кивнул.

– Да.

– Почему ты считаешь себя д’Амес?

Глаза Каннеуса сузились, превратились в щелочки.

Шениор пожал плечами.

– Я Шениор д’Амес. Так говорит мне Зов, который и привел меня на земли моего народа.

– Зов Дэйлорона? – теперь в голосе лорда звучало нескрываемое удивление, – а что еще говорит тебе зов?

Дэйлор помялся, раздумывая, стоит ли рассказывать первому советнику все, как есть. Но потом все же решился.

– Испытание, лорд Каннеус. Я прежде не знал, что это такое. Голос Дэйлорона сказал это за меня.

Каннеус откинулся в кресле, сложил пальцы домиком и глубоко задумался. Снова повисла тишина – вязкая, неприятная. Наконец лорд, расправив кружевные манжеты, пробормотал:

– Похоже, что чудо произошло. А мы-то надеялись… неужто все дело в воле Дэйлорона?

Затем, мрачно поглядев на замершего Шениора, спросил:

– Ты действительно готов пройти испытание? Ты знаешь, в чем оно заключается?

Тот кивнул.

– Да. Я готов. Я верю, что Дэйлорон и Поющее озеро защитят меня, ибо то, что я говорю, истинная правда.

– Да будет так!

Каннеус поднялся из-за стола, прошелся по кабинету и остановился в двух шагах от Шениора, сложив на груди руки. Лицо его выражало крайнюю тревогу, левая щека несколько раз заметно дернулась. Скривив губы в непонятной Шениору усмешке, лорд еще раз пробормотал:

– Да будет так…

Затем, уже самым обыденным тоном, сообщил:

– Я должен идти к повелителю. Тебе придется подождать немного… Пока мы обсудим вопрос твоего Испытания.

Шениор как раз обдумывал, как бы упросить Каннеуса взять его с собой, но ничего не успел сказать – холеные пальцы министра сомкнулись на шелковом шнурке. Звякнул колокольчик – тревожно, отрывисто.

– Я могу вернуться к Кьеверту? – Шениор покрутил головой, пытаясь понять, что замыслил первый советник.

– О, разумеется.

Часть стены с легким шелестом сдвинулась в сторону, и дэйлор увидел в темном проеме двух воинов, похожих друг на друга, как две капли воды.

– Моя охрана проводит тебя, Шениор, – мягко сказал Каннеус.

– Но…

– Иди, и пусть тебя ничто не беспокоит. Ты поживешь несколько дней в комнате для гостей. Быть может, за это время знания предков окончательно оформятся в твоем рассудке, и выяснится, что твоя принадлежность к дому д’Амес – всего лишь самообман?

* * *

…Комната для гостей. Ха!

Шениор стиснул зубы до ломоты в висках. Каким же дураком он был! И как легко дал себя провести!

Мимо просеменила крыса, не обращая особого внимания на нового жильца.

Дэйлор подтянул колени к груди; поморщился, слушая, как цепи заскребли по камню.

И что теперь?

Его ударили по голове – подло, со спины. Очнулся уже в кандалах, в каменном мешке, куда свет проникал через крошечное оконце под самым потолком.

Что теперь, Шениор д’Амес?

Поначалу он лупил кандалами о стены, кричал, требовал, чтобы выпустили. Но потом пришло осознание того, что никто его не услышит. А если и услышит, то, конечно же, и не подумает освободить.

И Шениор заплакал – впервые в своей взрослой жизни.

Он рыдал, в бессильной ярости царапая бездушный камень, сдирая в кровь пальцы и ломая ногти. Проклиная себя и свою личиночью наивность. Взывая к духам предков, их памяти, что предательски внушила ему чувство собственной значимости, но не помогла разгадать замысел министра, и к тому призрачному голосу, что говорил с ним на границе. Потом дэйлор понял, что все, кто хоть сколько-нибудь проявлял интерес к его персоне, ушли, и что он остался в полном одиночестве. Он затих, почти успокоился, и все же… Шениору не верилось – не хотелось верить – в то, что его бросили здесь навсегда, до того момента, как дух его покинет тело и воссоединится с духами предков.

Дэйлор положил подбородок на колени и закрыл глаза. Сердце билось в груди, как пойманная в силки птица. Мелькнула мысль – а не покончить ли со всем прямо сейчас? Попытаться разбить голову о стены…

При мысли об этом все его существо взбунтовалось, и Шениор, к собственному стыду, пришел к выводу, что не сможет себя убить. По крайней мере, сейчас.

…Холод камней проникал в него, убивая тепло, замедляя бег крови по венам. Спина затекла, но ему не хотелось шевелиться. Быть может, если он замерзнет – и просто уснет – так будет лучше?

Снова легкое дуновение в лицо. Теплое, ласкающее.

Шениор открыл глаза – ничего.

И все же… Появилось ощущение, что он не один.

Дэйлор снова закрыл глаза. Тишина и ощущение безысходности окутывали его, нагоняя сон, и Шениор не мог – да и не хотел сопротивляться. Перед мысленным взглядом скользили, сменяя друг друга, картины его недолгой жизни.

Три сестры, три человеческие женщины, похожие друг на друга, как три капли воды. Высокие, стройные, с длинными рыжими волосами.

Хрупкая фигурка в сером платье. Продолговатые глаза, как у дэйлор, сплошь залитые чернотой. Эта женщина когда-то была дэйлор, но стала другой. Ни дэйлор, ни человеком – а болотным злом.

Шениор не чувствовал больше холода. Ему стало тепло и хорошо. Он улыбнулся неведомому бестелесному созданию, согревшему его – и провалился в бездонную яму сна.

* * *

Лунный свет лежит сверкающими пластами на блюде Поющего озера. Все замерло – и даже рябь от легкого ветерка не морщит зеркальную поверхность воды.

Озеро молчит. Скорбно. Словно хранит в черной глубине страшную, горькую тайну.

Брошенный камешек разбивает замершее зеркало, сминая складками отражение лунного света. Но проходит время – и опять спокойна водная гладь.

Дэйлор, бросивший первый камень, наклоняется, берет второй. Повертев его в пальцах – белых, холеных – размахивается и швыряет его, стараясь добросить до середины озера. Но камушек, будто наткнувшись на невидимую преграду, падает вертикально вниз, так и не долетев до середины.

Дэйлор наклоняется за новым камнем, но, передумав, выпрямляется. Лунный свет игриво мерцает на серебряном шитье богатых одежд, искрится на тонком атласе сорочки, мириадами звезд тонет в гранях огромного, размером с лесной орех, бриллианта в оправе из белого золота.

– Что будем делать, Каннеус?

Голос дэйлор звучит так устало, будто он весь день таскал без отдыха корзины с камнями для постройки новой усыпальницы усопшего короля.

Из тени в потоки лунного света выступает второй дэйлор. У него хищное лицо, белое, в призрачном свете кажущееся неживым. Блестят напомаженные, зачесанные назад длинные волосы.

– Не вижу повода для беспокойства, Ваше Величество.

Первый дэйлор оборачивается – так стремительно, что полы камзола разлетаются в стороны, как крылья птицы.

– Не видишь повода?!! Случилось то, о чем мы старались не думать, лорд Каннеус! Личинка выжила – уж не знаю, что ее спасло – то ли материнская магия, то ли воля Дэйлорона… И вернулась к нам в виде мальчишки, наследника дома д’Амес! Что, я спрашиваю, что ты теперь собираешься предпринять, чтобы спасти свою шкуру?

– По закону король тот, на чье чело была возложена корона. Даже если этот дэйлор и в самом деле д’Амес, в чем лично я глубоко сомневаюсь, он не имеет никаких прав на престол.

В черных глазах короля вспыхивает темное пламя.

– Да, да, ты прав, Каннеус…. Но теперь – если это действительно наследник правящего дома – теперь этот щенок будет дышать мне в затылок, выжидать удобный случай. Духи предков поведают ему о происшедшем с его отцом, он будет мстить… Я не могу быть спокойным, пока он жив.

– Этот парень может быть просто безумцем, Ваше Величество.

– Неужели? А ты не обратил внимания, как он похож на…

Дэйлор, осекшись, замолкает.

– Всего лишь одно слово, Ваше Величество, и он бесследно сгинет.

Король молчит. Смотрит на водную гладь Поющего озера – которое больше не поет.

– Любопытство сгубило великую Э’хаилл, – беззвучно шепчут его губы. Затем, повернувшись к своему советнику, он негромко выносит приговор:

– Я хочу знать правду, Каннеус. И хочу знать, действительно ли Дэйлорон может помочь тому, за кем правда. Пусть попробует пройти Испытание. И если… Если он его пройдет – я буду ждать его голову. Так, пожалуй, будет лучше для всех.

– Почему бы не избавиться от него сразу? – шелестит, как гадюка по песку, голос Каннеуса.

– Я хочу прежде узнать правду.

Повелитель Дэйлорона медленно наклоняется, поднимает камень и, размахнувшись, швыряет его, стремясь добросить до середины озера. На этот раз Поющее озеро не сопротивляется – и лунное зеркало морщится. Расходящиеся круги мешают осколки света и тьмы.

Король, усмехнувшись, отряхивает ладони и, не говоря ни слова, уходит, ныряя в густую тень. Его первый советник еще несколько мгновений смотрит на замирающую воду. Затем, пожав плечами и презрительно скривившись, уходит вслед.

С его губ срывается:

– Любопытство сгубило великую Э’хаилл… не стоит забывать об этом.

* * *

Нещадно палит солнце. По дороге, в облаках пыли, медленно бредет женщина. На ней невзрачная мужицкая одежда, какую носят только батраки; за плечами – пухлый мешок. Пояс, сплетенный из пеньки, увешан маленькими разноцветными мешочками. На шее женщины – странные бусы из кусочков самоцветов, птичьих перьев, сушеных лягушачьих лапок.

У этой странной женщины молодое, довольно красивое лицо, на котором застыло выражение фальшивого, показного равнодушия, и длинные, совершенно седые волосы, заплетенные в семь кос. Время от времени ее губы шевелятся, словно она разговаривает сама с собой – но ни единого звука не вылетает изо рта. Глаза теплого, темно-зеленого цвета смотрят куда-то вдаль.

Она медленно бредет под палящим солнцем, словно зной ничуть не утомляют ее.

Она оборачивается лишь тогда, когда сзади, в клубах пыли, из-за поворота появляется шумная толпа крестьян, вооруженных кто чем. Кто – вилами, кто – топором, кто – серпом.

– Бей ведьму!

Женщина спокойно ждет, пока преследователи приблизятся. Под спокойным, серьезным взглядом теплых зеленых глаз толпа как-то смирнеет, теряется – и, наконец, останавливается. Не дойдя десяти шагов до ведьмы.

– Что вам нужно от меня? – спрашивает она. Слова с трудом выползают из горла. Будто один-единственный крик отнял когда-то всю силу голоса.

Толпа мнется. Потом все-таки вперед выступает крепкий паренек.

– Ты прошла через нашу деревню, и вся скотина пала! Ты – черная ведьма!

– Я ничего не делала вашей скотине, – едва шепчет женщина, – я просто иду мимо. Своей дорогой.

Но они уже не слышат ее.

– Черная! За тобой – зло! Сгинь, сдохни!

Боясь подступить ближе, люди подбирают с дороги камни и начинают швырять в одинокую фигурку.

Ведьма стоит, не двигаясь с места – только разводит руки в стороны – и – о чудо! Камни, не достигая цели, рассыпаются черной трухой.

– Лучше уходите, – шепчет ведьма. Она бы крикнула это – но сорванный голос уже никогда не станет прежним.

Ее никто не слышит.

– Что, струсили?!! – вопит кто-то из гущи толпы, – вперед! Вилами ее!!!

– Уходите… – выдыхает женщина, закрывая глаза.

Странная и страшная фигура с раскинутыми в стороны руками, похожая на пугало, посреди пыльной дороги.

Ей уже не нужно обычное зрение. Она чувствует всем телом, как рвутся вперед деревенские храбрецы, размахивая топорами, вопя во все горло, тем самым пытаясь задавить свой страх перед черной ведьмой.

И женщина позволяет Силе течь сквозь нее.

Ее глаза закрыты – но она видит, как из ладоней вырывается черная волна, как, захлестывая орущих людей, обращает их тела в прах, смывает бойцовский задор. Вместе с жизнью.

Жабьи глаза, перья ласточки, кровь неродившегося ягненка… Для обычного человека все это – ничто, пыль и прах. А для того, в чьей крови – Дар – великий источник, из которого можно черпать Силу.

…Она снова одна на дороге. Позади – горсти праха, спешно уносимые прочь горячим ветром. Впереди – зной, пыль и желтая лента, уходящая к горизонту.

Ведьма медленно бредет, с каждым шагом поднимая маленькие облачка пыли. Ее губы шевелятся, словно она разговаривает с кем-то. Хотя на много лиг вокруг нет ни одной живой души.

– Да, Эсвендил. Я знаю, знаю. А, и ты, Глорис, туда же…

* * *

Багровый свет факела резнул по глазам сквозь опущенные веки.

– А ну, вставай!

Шениор, спросонья вскинув руку, чтобы прикрыть глаза, чуть не взвыл от боли – тело затекло, словно окостенело. Сколько же… сколько времени он провел так, скорчившись у холодной стены?

Зашипев, он завалился на бок – и тут же получил пинок в живот.

– Вставай, д’Амес! Ты хотел испытания – сейчас ты его получишь!

Шениор, скрипя зубами, оперся ладонями о мокрый пол, с трудом подтянул ноги. Глаза, отвыкшие от света, слезились, багровые сполохи огня размазывались в затхлом воздухе.

– Что, мало? Вставай, ублюдок!

– Что вам нужно? – выдохнул дэйлор. Вцепившись негнущимися пальцами в выступающий из стены камень, Шениор медленно поднимался, заставляя распрямиться закостеневшую спину.

– Давай, давай, – усмехнулись из-за пылающего пятна света, – Поющее озеро тебя ждет, дурак. Будешь рыб кормить.

Шениор расправил плечи.

– Ведите. И пусть народ Дэйлорона – с помощью Поющего озера – решит, правду я говорю или нет.

– Ты сам-то веришь в это? – проскрипели в ответ, – да и о каком народе ты говоришь, парень? Ночь сейчас, все спят. Мы сами… убедимся, взаправду ты высокорожденный – или только прикидывался. А если ты и в самом деле наследник – тем хуже для тебя.

Шениор ощутил неприятный холодок под ребрами. Они даже не пытались скрывать своих намерений. Вот, значит, как…

И вспомнил сон. Двух дэйлор, беседующих у кромки темной воды. Приговор. Предупреждение голоса?.. Возможно. Особенно, если учитывать происходящее.

Его просто-напросто собираются убить.

Глаза привыкли к яркому свету, и Шениор наконец смог разглядеть пришедших за ним убийц.

Первый – невысокий и коренастый, едва доходил Шениору до плеча – за что тут же получил прозвище «коротышка». Смоляные волосы сальными косицами свисали на широкое, плоское, как тарелка, лицо. Глаза, широко посаженные и чуть на выкате, смотрели пристально, не мигая.

Второй был полной противоположностью первому, и Шениор мысленно обозвал его «долговязым». Но в каждом движении этого высокого и тощего дэйлор чувствовалась немалая сила. Лицо его было тоже вытянутым, узким; а волосы, на удивление, оказались коротко остриженными. Хотя косы – гордость любого дэйлор…

– Я хочу видеть лорда Каннеуса, – как можно более спокойно произнес Шениор.

А сам лихорадочно думал, думал… Есть ли для него возможность спастись? И, чем больше думал, тем больше убеждался в том, что, похоже, он стоит на пороге конца.

– Не бойся, лорд полностью осведомлен о происходящем, – подмигнул коротышка, – именно он попросил нас устроить тебе испытание.

И тут рассудок Шениора сорвался в пропасть ужаса и дикого желания жить.

Он бросился на убийц, дико крича, размахивая сложенной вдвое цепью. Но – то ли тело еще было слишком неловким, то ли враги подвернулись достойные – его ткнули тупым концом копья под грудину, вышибая дыхание и лишая всякой возможности сопротивляться.

– Экий прыткий, – равнодушно заметил долговязый, – придется связать и тащить волоком.

– Почему?.. Почему меня хотят убить? – задыхаясь, прохрипел Шениор.

– Э, братец… На этот вопрос мы тебе ответить не можем. Без обид?

Его умело связали и, подхватив под руки, потащили куда-то. Навстречу гибели…

– Значит, это правда – что я наследник трона? – попытался подкинуть наживку Шениор. Двое дэйлор у Поющего озера стояли, как живые, перед глазами.

Долговязый покачал головой и ухмыльнулся, продемонстрировав подгнившие зубы.

– Мы ничего не знаем, парень. Нам приказали спустить тебя под воду – и мы это сделаем. Будь ты хоть сам король.

– Если я действительно наследник, я заплачу вам вдвое больше того, что вам заплатили, если поможете мне, – пробормотал Шениор.

Его слова вызвали настоящую бурю смеха. Немного успокоившись, коротышка дружески хлопнул Шениора по плечу.

– А если нет? Вот мы и проверим… Боюсь, правда, что все байки о чудесном спасении из озера – только байки. На самом деле нет такой силы, которая бы могла позволить дэйлор дышать под водой.

Шениор промолчал. Что и говорить – он сильно сомневался в правдивости легенды о Поющем озере. Но ведь не зря же ему нашептал об этом голос Дэйлорона? Оставалось… только верить.

…Больше он не пытался заговаривать с убийцами. Молчал, пока его волокли вверх по грязной лестнице, молчал, пока тащили к воде, пока, морща отражения лун, везли на лодке к середине озера. Только когда привязывали к ногам веревку, спросил, зачем это.

Долговязый покачал головой и назидательно изрек:

– Молодой, глупый… Как же мы тебя вытащим, без веревки-то?

Проверив прочность узла, он вяло поинтересовался:

– Ну, может, скажешь что напоследок?

Шениор посмотрел вверх – туда, где сияли звезды.

Слова родились внезапно. Из бесконечной, бархатной черноты неба, из тишины Поющего озера, из шороха седых елей Дэйлорона…

– Вы раньше меня соединитесь с духами предков.

Убийцы опешили. А затем, дружно расхохотавшись, столкнули его в темную, холодную бездну.

* * *

Первые несколько мгновений Шениор еще видел наверху два белых диска лун, большой и малой, стремительно мутнеющие и наливающиеся чернотой. Потом и они погасли, стал невидимы за толщей воды. Дэйлор продолжал погружаться на дно Поющего озера. Цепи тянули вниз; веревки, которыми он был тщательно спеленут, не давали шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Надежды более не оставалось.

Вера в то, что Поющее Озеро оставит ему жизнь, оказалась слишком призрачной, как дым от костра. Стоит подуть ветру – и его уносит прочь, не оставляя ровным счетом ничего.

Шениор дернулся. Раз, другой. Уже почти утратив осознание того, что не разорвать путы, забился, пытаясь освободиться. Легкие жгло, как огнем; мучительно хотелось вдохнуть. Все сокровища мира собрались в одном-единственном глотке воздуха – но он был недостижим.

Перед глазами завертелись огненные круги. Сознание мутилось.

И вдруг – мягкий женский голос, шелестящий, как сухие листья на ветру.

…Спи, мой малыш…

К нему склоняется лицо молодой дэйлор. Шениор знает это лицо – немного печальное, но самое красивое на свете. Лицо его матери.

Спи…

Черные глаза дэйлор полны слез. Прозрачные, как горный хрусталь, они каплями сползают по бледным щекам.

И пусть тебе снятся добрые сны…

Она исчезает, растворяется в клубящемся, белом, как молоко, тумане. И вместо лица матери появляется другое лицо. Человеческое. Темно-зеленые глаза строго и грустно смотрят на него сквозь дымку наползающего беспамятства.

Что же ты натворил?.. Зачем ты это сделал?

Но он не мог ответить. Потому что ничего – совсем ничего не помнил.

Холод объял тело, лаская кожу. Темнота была повсюду – давящая, мертвая.

И когда жжение в легких стало невыносимым, а дальнейшая борьба – бессмысленной, Шениор вдохнул.

Но вместо воды в легкие хлынул поток чистого воздуха, напитанного запахом нагретой на солнце хвои.

Спи, спи, возлюбленное мое дитя, король, сын короля…

Голос, звучащий в ушах, успокаивал, убаюкивал. Солнце играло на колючих, остро пахнущих смолой лапах вековых сосен. Трещали в сочной траве цикады. И холод бездны начал отступать.

Шениор невольно улыбнулся. Значит, Поющее озеро приняло его и защитило? И, значит, именно его голос он уже слышал не раз?

Он висел над пропастью, купаясь в тепле солнечных лучей. И не было больше ни холодной воды, ни убийц, ждущих в лодке. Остался только сон – прекрасный и теплый, как ладони матери.

… Все оборвалось внезапно. Шениор закашлялся. Перед глазами плавали клочья тумана; где-то высоко, наверху, медленно плыли по небу две сияющих луны. Он по-прежнему не мог пошевелиться, да и почти не ощущал ни рук, ни ног. Спину кололи мелкие камешки.

– Гляди-ка! Живо-ой… – удивленно протянул хриплый голос.

Шениор, с трудом приходя в себя, узнал долговязого – и понял, что убийцы не оставили его в покое.

– Не может быть, – последовал ответ.

Над ним склонились два бледных лица, тех самых, что должны были лишить его жизни.

– Так, значит, правда все это!

Коротышка смачно выругался и выжидающе посмотрел на своего подельника. Долговязый, прикусив губу, внимательно разглядывал лицо Шениора.

– А он и вправду похож… И что теперь будем делать?

– Мы продержали его под водой больше четверти-лунного-круга, – процедил долговязый, – любой уже захлебнулся бы… Значит, это и вправду наследник дома д’Амес… Нам остается только закончить начатое дело и принести лорду его голову.

– Может, все-таки не стоит?..

– Тебе за что платят, дурак?

Тонкий свист. Что-то мелькнуло в ночном сумраке – и убийца, усомнившийся в необходимости лишать наследника жизни, захрипел. Схватившись двумя руками за шею, он кулем свалился набок, рядом со связанным пленником. Шениор краем глаза успел заметить, что у основания шеи из тела торчит окровавленный наконечник стрелы. Второй убийца, выхватив меч, метнулся в сторону – но смерть настигла и его.

Шениор стиснул зубы. Что бы это ни было, не стоит рассчитывать на собственное везение. Выгнувшись дугой, он оттолкнулся ногами от гальки и покатился по пологому склону. Снова к воде… Но воде Поющего озера он верил, а тем, кто стрелял из лука – нет. Быть может, когда настанет утро, его, связанного, заметит кто-нибудь из простых дэйлор, далеких от дворцовых интриг…

Не успел. Крепкие руки вцепились в плечи, останавливая круговерть неба и гальки.

– Ваше Высочество! Это я, Миртс!

…Это и вправду была она, страж границ Дэйлорона. Зеленую курточку и коричневые штаны сменила черная, облегающая одежда. Голова – и та была замотана черным платком. Из-за плеча выглядывала рукоять меча.

– Слава Предкам, Вы живы, – бормотала она, разрезая веревки, – я уж думала, не успею… Они-то были на лодке, а я бежала по берегу…

Еще несколько мгновений она потратила на замки кандалов, затем, размахнувшись, швырнула их в озеро.

– Поднимайтесь, ваш… всочество, надо отсюда уходить. И чем быстрее, тем лучше.

– Как ты здесь очутилась? – собравшись с силами, наконец спросил Шениор, – я даже подумать не мог, что ты…

– Все чуть позже, – девушка, не дожидаясь, пока он поднимется самостоятельно, ловко поднырнула под руку и буквально потащила на себе, – поторопитесь, не то останемся здесь навсегда… Этих двоих могут хватиться.

– Миртс… Ты ведь не хочешь меня утащить к врагу лорда Каннеуса? Да и как ты могла знать, что Поющее озеро сохранит мне жизнь? Ты же никогда не верила в это!

Ноги, затекшие и непослушные, заплетались на каждом шагу, но Миртс упорно тащила его на себе – все дальше от озера, туда, где одобрительно шумели седые гиганты-ели. А в глубине души Шениора, так внезапно обретшего спасение в лице стража границы, рождалась надежда.

– Не верила, – прошипела дэйлор, – теперь – верю. Слишком много всего случилось, Ваше Высочество. Я знала, что вы – д’Амес, еще два дня назад.

– Два дня? – Шениор недоуменно моргнул, – а… сколько времени прошло с тех пор, как я пришел в Дэйлорон?

Миртс гневно встряхнула головой.

– Пять дней. Ровно пять дней.

– Что тебя заставило поверить в мои слова?

– Я расскажу, – выдохнула девушка, – чуть позже. Сперва надо убраться отсюда как можно дальше. Я знаю хорошие тропы, Ваше Высочество.

* * *

К утру они оказались уже далеко от Поющего Озера. Погони не было, и Миртс предложила сделать небольшой привал. Шениор обрадовался – ибо только непомерная гордость заставляла его переставлять ноги.