Текст книги "Kill and Run (СИ)"

Автор книги: Анна Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Глава I ==========

Пуэнте Аранда. Богота. Колумбия.

Часы показали четыре нуля, а Кэтрин Пирс отсчитала сорок седьмые сутки своей командировки. На столике золотился недопитый коньяк, за окнами мелькали предрассветные огни уличных фонарей, окон соседней высотки и ближний свет фар, а рыжая полоса восхода простиралась вдоль дымчато-сизых громад Восточных Кордильер. Оглушительно заливались цикады, редкие патрули проходили мимо, заглядывали в раскрытые настежь окна и переговаривались в полголоса. Кэтрин водила пальцами по экрану планшета, выбивая в него строчки собственных воспоминаний в терапевтических целях, хотя больше всего ей хотелось запустить его с третьего этажа и с дурным наслаждением увидеть, как кусочки матового стекла и пластмассы разлетаются по асфальту.

Рассвет она встречала не впервые, отметавшись бессонной ночью по комнатам, запивая успокоительное алкоголем и отвыв в подушку положенные по уставу на отдых часы. Отец небрежно бросил ей напутствие не принимать всё близко к сердцу, отсылая от себя подальше, словно лишнюю головную боль, но у неё так и не получилось укрепить свой дух. Александр Пирс всегда хотел сына, но получил всего лишь её.

Кеннеди. Богота. Колумбия.

– Дерьмовое начало дня, – Анхело Торрес, младший секретарь дипломатического представительства США в Колумбии, добрый друг и коллега героически пронёс в кабинет Кэтрин знаменитый местный кофе из соседней лавчонки, не чета дряни из кофемашины, которую завозили мешками из Вашингтона. Наверняка опасались диверсий местных повстанцев – частые пробежки старшего советника до дамской комнаты во время вчерашнего совещания объяснялись именно этим.

– Переговоры пришлось свернуть, – откликнулась Пирс, выглядывая из-за монитора на манящий, терпкий запах. Торрес воровато оглянулся, вручая бумажный стаканчик ей прямо в руки. Вчерашнее совещание распустили далеко за полночь, и Кэтрин уснула в машине по дороге в отель. Торрес не позволил ей сесть за руль, за это она была ему благодарна. – ФАРК сменили тактику, теперь они пасутся среди гражданских. Местные рейнджеры перехватили крупную поставку ракет и противопехотных мин. Терактов можно ожидать в любую минуту. Совет Безопасности направил к нам «Удар»…

– Ты как? – Несвежий маникюр, помятое лицо и заломанный воротничок вчерашней блузки, Анхело нахмурил густые чёрные брови, оглядывая Кэтрин, длинный нос с горбинкой и крупными ноздрями обернулся сетью мелких морщинок. – К психу ходила?

– Угу, – Пирс с шумом втянула огненный напиток, обожгла язык, выругалась почему-то по-испански и с сожалением поставила стакан на стол, остывать. – Положил меня на кушетку, задавал тупые вопросы и сказал вести дневник. Говорит, будет проверять, иначе положительного заключения он не даст.

– Сочувствую. А тебе оно надо, положительное заключение, а? – Торрес сощурил хитрые, понимающие глаза, чёрные, как Коламбия Эксельсо, синхронно дымящийся из обоих стаканов. Индейцы, испанцы, мулаты, какой только крови не намешалось в этом живом, подвижном, обаятельном молодом человеке, мечтающем о блестящей политической карьере!

– Ты хочешь, чтобы я с позором уехала? – Кэтрин усмехнулась.

– Я видел тебя вчера. Когда тот мальчишка… – она мгновенно побледнела, вспоминая недавнюю вылазку в поля, где на её глазах застрелили ребёнка, и Анхело сразу же осёкся, – в общем, я думал, ты крышей двинулась. Оно не для тебя… это всё.

– Ты знаешь, кто мой отец?

– Ну!

– Так вот, я – его стыд и позор.

– Да ну на хрен! А может, напьёмся сегодня, а?

– Не выйдет. На мне план переговоров. В связи с изменившимися обстоятельствами, и так далее и тому подобное… – Кэтрин откинулась на спинку кресла, пряча отсутствующий взгляд в пустом наполовину стакане. Когда отец был за чёртовы тысячи миль, она могла говорить о нём с иронией и злобой, в которых угадывалась давнишняя детская обида, лицом же к лицу с ним Кэт терялась от страха. Фундаментальная фигура Председателя Совета загонял её обратно в защитную скорлупку, так что плечи сутулились сами собой, а голос срывался или вовсе пропадал. Она всегда ощущала себя рядом с ним маленькой девочкой, разбившей мячом дорогую вазу, не смотря на то, что не за горами был её тридцатилетний юбилей.

– Ты знаешь, в одном я с ним согласна. Этих тварей нужно уничтожать, пока они не выползли из своих джунглей.

– Да брось без толку трындеть, это невозможно!

– Скоро всё будет возможно, Анхело…

Комментарий к Глава I

Пришлось кое-что поправить.

========== Глава II ==========

Кеннеди. Богота. Колумбия.

Кэтрин мчал вихрь двух десятков человеческих ног, за которыми она торопливо передвигала свои, стараясь не отстать и не быть случайно затоптанной. К груди Кэт прижимала, как родных, две толстые папки с документами, насованными туда в хаосе, торчащие листы трепетали на скорости, с которой толпа дипломатов, советников и атташе неслась в конференц-зал на внеочередное, сверхсрочное, заранее опостылевшее совещание. По части бумажной работы Кэтрин знала своё дело – документы завизированы и разложены, план переговоров составлен в десятке различных вариантах на все случаи жизни и переведён на три языка, встречи назначены и внесены в общий распорядок дня.

– Вчера в семь тридцать был убит губернатор Куэльяр. Не высовываться из посольства на улицу без крайней необходимости! Нужно подготовить соответствующий приказ. – Из Вашингтона прилетела злющая, как сто чертей, советник Хоули, за которой всю дорогу семенил Торрес. Он мужественно принял на себя весь удар, надеясь на свою врождённую харизму и кивая, как болванчик, на каждую высказанную ею мысль. Харизма не помогала, Хоули срывалась на визг, тыча морщинистым пальцем, украшенным внушительным бриллиантом, в видеозапись, бегущую на экране громадного монитора, на котором боевики убивали очередных несчастных.

– Если мы не сможем прекратить этот беспредел в ближайшее время, то полетят уже ваши головы, господа! Они не хотят договариваться, нам остается только давить и выдавливать их из своих нор! – угрожающий тон доносился с дальнего конца стола, Кэтрин пряталась за спинами коллег, не поднимая глаз от наручных часиков, золотых, тоненьких, подаренных женихом.– Сейчас у них двое американских граждан, за них требуют полмиллиона в долларах, на которые, как сообщает наш агент, они собираются закупить партию ракет для «Стингера»! А откуда у них наши машины, это тоже о-о-очень большой вопрос!

– Деньги они всё равно найдут, а ребят нужно спасать…

– Чем заняты наши колумбийские коллеги, мать их?

– «Чёрными орлами», чем ещё?! У них на носу выборы, а эти ребята привлекли слишком много внимания, Сантос обещал электорату прижучить все повстанческие движения, но распылять свои силы они не могут…

Коллеги развели бурную дискуссию, перекрикивая один другого, Кэтрин простерла очи к небу и мысленно воспела «Аве Мария», когда с совещания, всё более напоминающее порку и избиение младенцев одновременно, её попросил военный атташе Нортон, заглянув за стеклянно-хромированные створки и поманив её пальцем.

– Председатель Пирс обеспокоен сложившимся положением, – курить снова хотелось безмерно, сложившимся положением он, несомненно, был обеспокоен больше, чем состоянием собственной дочери, которое неумолимо приближалось к нервному срыву. – Сегодня ребята из «Удара» прилетели.

– Да, сэр, мне сообщили…

– Двое из них здесь. Командир и его зам. Председатель попросил вас передать им все необходимые сведения по первому требованию.

Устало протерев глаза, Кэтрин упала на мягкие диваны в приёмной, застыв в позе роденовского мыслителя. Быть на побегушках у силовиков – бесконечно заманчивое занятие, вероятно, Пирс считает, что дочечку мало загружают в посольстве, опасаясь её громкой фамилии. Депрессивные настроения, экзистенциальный кризис вкупе с посттравматическим стрессом вызывали стойкое желание нажраться и нанюхаться коки в ближайшем неприличном клубе, следуя вчерашнему совету Торреса.

Кэтрин, сославшись на срочную встречу, передала Торресу все пожелания военного атташе, в свою очередь, пожелав ему успешно и без потерь с обеих сторон найти общий язык с командиром знаменитой элитной боевой группой всея «ЩИТа», по слухам, не отличавшегося особым тактом и обаянием. Совершая позорный побег из здания посольства, она едва ли смогла разойтись в коридоре с высоким, поджарым мужчиной в камуфляжных штанах и простой чёрной майке, обнимающей плотным воротом мощную шею с сетью вздутых вен. Он бросил в неё ледяной, острый взгляд, в худом смуглом лице, поросшем угольно-чёрной с проседью щетиной, угадывались черты не то кавказца, не то латиноса. Мужчина казался раза в два больше, чем был на самом деле, занимая пространство вокруг себя какой-то дурной, тёмной, почти осязаемой энергетикой, словно невидимым силовым полем. Позади него шёл второй, выше на голову и шире в плечах, но даже он казался мельче и незначительнее, вызвав у Кэтрин стойкое ощущение какой-то стайной иерархии, где первый был альфа-вожаком.

Они двинулись дальше по коридору, как раз в сторону кабинета, где по счастливому стечению обстоятельств на её кожаном кресле, сделанном на заказ, вместо неё сидел и наверняка вертелся Торрес, а перед внутренним взором Кэтрин вспыхнуло имя, словно красное табло «Внимание, опасность». Офицер Брок Рамлоу, командир спецподразделения «Удар», которого Александр Пирс держал ближе к себе, чем родную дочь, доверял больше и больше надежд возлагал. Она его узнала.

Настроение из скверного упало по шкале до паскудного, она вырвалась из плена вращающихся стеклянных створок, в которых путалась, сколько себя помнила, намереваясь запереться в номере с пузатой бутылкой, наверняка уже запотевшей для неё в отельном баре. Она плевать хотела на предупреждение старшего советника не выходить из здания без необходимости, и на то, что в посольстве вполне удобные комнаты, предпочитая оплачивать люксовый отель с собственной кредитки. Ей ничего за это не будет, хоть на что-то сгодится эта чёртова фамилия!

========== Глава III ==========

Пуэнте Аранда. Богота. Колумбия.

Кэтрин снова сидела на балконе, раскинув голые ноги на кофейном столике. В спальне глубоким, здоровым сном младенца спал её названный жених, чуть полноватый, рыжий, с рассыпанными по бледной спине веснушками и оспинами. Вполне годный секс не помог снять накопившегося за два месяца в новой должности напряжения. Кэтрин виртуозно симулировала оргазм, не желая затягивать процесс, позволив Марко лениво с себя сползти и остаться весьма довольным собой.

Он прилетел накануне вечером, пригласил её в неплохой, в меру пафосный местный ресторан, и, как заправский фокусник, выудил откуда-то из-под полы пиджака бархатную коробочку. Кэтрин едва заметно скривилась ― футляр был в форме сердца, кольцо огромное, вычурное, из мещанского красного золота, а камень в форме груши. Отсутствие вкуса у возлюбленного было налицо, она решила промолчать, а утром ненавязчиво намекнуть, что она его по приезду в штаты поменяет, мол, размер не подошёл. Марко Кэтрин знала ещё с колледжа, они встречались уйму лет, отец его был серьёзной фигурой в Конгрессе, а сам он ― управляющим банка, посему Александр считал его неплохой партией для дочери, а Кэтрин особенно ничего против не имела. Низкий уровень культурного и духовного развития ещё не самый страшный порок. Свадьбу наметили на следующее лето, загодя заключили договор с распорядителем, а дизайнер и в спешном порядке разрабатывала макет приглашений для первых лиц страны…

У глаз наметились морщинки и не спадающие синяки, Кэтрин отклеила с плеча никотиновый пластырь и плеснула в рюмку коньяку. Марко ничего не заметит. Он вообще ничего не замечает, Кэтрин давно перестала обижаться, она нашла сей факт для себя отчасти выгодным ― он не расскажет отцу, что у неё рецидив подросткового алкоголизма, с которым Пирсы так отчаянно боролись, пока мать её была жива. После её смерти отец оплатил внушительной суммой клинику в Северной Ирландии, потребовал лучших врачей, лучшие условия и полную конфиденциальность, и почти на полгода выслал Кэт из дому.

Клиника была курортом, виды ― потрясающими, лечение ― эффективным, причудливо сочетаясь с полной изоляция от старых связей, обидой и одиночеством. Отец ни разу её не навестил, звонил раз в неделю, вырывая свободную минутку между совещаниями, холодно задавал три-четыре дежурных вопроса и клал трубку. «Доброй ночи, Кэти» ― самое ласковое, что она от него слышала, долго-долго, до сердечного трепета прижимала к груди трубку, где равнодушно звенели короткие гудки. Вырёвывая по ночам свою ненужность, Кэтрин надеялась, что когда-нибудь отец будет любить её и гордиться ею. Пирс заботился о своей дочери, искренне считая сухой отцовский долг любовью, но они никогда не были близки. У него просто не хватало на неё времени.

Тогда Кэтрин было пятнадцать, а с годами детские обиды обрастали досадой и злостью, отцовская строгость и холодность оборачивалась страхом и безразличием, разочарование в её способностях ― цинизмом и наказывалось корыстным использованием отцовского положения, тягой к выпивке, лёгким наркотикам и мелким хулиганствам. Потерявший надежду на взаимность подросток раз за разом неосознанно стремился доказать отцу, что он прав ― она его стыд и позор.

В соседнем окне мигала переписка с Торресом, куда он изливал душу и фонтанировал эмоциями. Анхело, которого Рамлоу нещадно эксплуатировал, погрязший в бумагах по самую кучерявую макушку, всё ещё сидел в посольстве и раз двадцать упомянул, что она его должница. «Жуткий мужик», ― подытожил он свой эмоциональный монолог. С такой оценкой Кэтрин не могла не согласиться ― мимолётного столкновения в коридоре с мрачной фигурой командира «Удара» ей вполне хватило, чтобы сделать выводы. А выводы были неутешительны ― Брока Рамлоу ей отчего-то хотелось увидеть ещё раз…

Пуэнте Аранда. Богота. Колумбия.

Кэтрин отмерила семьдесят вторые сутки своей командировки, кажется, самые длинные за всё прошедшее время. Прошлой ночью Анхело Торрес подорвался на мине. Прочитав сообщение по внутренней сети, она первые ощутила настоящий, леденящий душу страх, отчаяние, безнадёжный мрак, и до острой боли где-то под рёбрами поняла, что занимает не своё место. Фьюри хотел отправить её назад в Штаты, но Пирс настаивал на обратном ― год работы в зоне военных конфликтов добавит очков ему и ещё одну строчку в резюме ей. Осталось продержаться ещё двести шестьдесят три дня. Всего-то…

Ситуация накаляась, разбираться с происшествием Фьюри намеревался лично и прилетел в Боготу ещё до рассвета. «Удар» вычислил и разбил лагерь повстанцев в джунглях, в южной части страны, захватили пятнадцать боевиков, оружие и информацию об их дальнейших планах. Но это была лишь капля в море.

– Двести тысяч квадратных миль джунглей, мать их! Зачем говорить, что мы контролируем третий и шестой сектора, если мы ни черта не контролируем?! – надрывался Фьюри, мечась из угла в угол, как зверь в клетке, полы его плаща угрожающе развевались, а позади него стоял совершенно непробиваемый Рамлоу, заложив руки за спину. Она дважды поймала его взгляд и дважды первая отвела глаза.

Анхело Торресу Колумбия была родиной. На церемонии прощания была вся его семья, даже полуторагодовалый младший братишка ― нежданный поздний плод любви его престарелых родителей. Братьев у него было четверо, сестер ― три, и еще восемь родных и двоюродных дядь и тётушек, которые, в свою очередь, привели на Центральное кладбище своих детей и детей их детей. Сквозь толпу стенающих и причитающих родичей к урне с прахом ― тому, что осталось от её друга ― Кэтрин даже не попыталась протиснуться, осматривая процессию сквозь стёкла затемнённых очков на заднем сиденье автомобиля.

С Анхело они познакомились в день её прилёта в Колумбию, сдружились моментально, Кэтрин была счастлива, что на чужбине судьба послала ей помощника, который всегда мог подставить плечо. Дальше нетрезвого поцелуя на рассвете, возле клуба, из которого они вывалились, едва держась на ногах, заводить свои отношения они не стали. Оба были несвободны, оба ещё достаточно соображали, что будут жалеть о содеянном, а о дурацком поцелуе вспоминали за утренним кофе, хихикая, как две гиены.

Кэтрин не верила, что его больше нет. Она винила себя, что его больше нет.

Он отправился на переговоры вместо неё, ступил на непроверенную территорию. В отчётах она прочла, что он сорвался вперёд отряда, услышав мольбы о помощи, оказавшиеся очередной провокацией повстанцев, для которых переговоры стали спланированной боевой операцией. На его месте должна была быть она, ведь она вряд ли поступила бы иначе ― семилетний мальчик, из-за которого Кэтрин оказалась на кушетке психиатра, всё еще стоял у неё перед глазами немой, залитой кровью картиной, оседающий на землю, с прозрачным, как стекло, взглядом. Тогда она тоже было рванулась к остывающему тельцу, но Торрес удержал её. Удержать Торреса было некому.

– Поехали, Рауль, ― произнесла Кэтрин, пряча опухшее от слёз лицо в ворот чёрного пиджака и надвигая очки поглубже.

– Куда, мэм?

– На работу, ― приказала она, раздавленная, но полная праведного гнева и нездорового рабочего энтузиазма. Автомобиль тронулся в направлении посольства, а через два часа, сидя в холодном, сыром после проливного дождя подвале, с досадой и отчаянием Кэтрин размышляла, что лучше бы поехала в ближайший бар и напилась до зелёных чертей.

========== Глава IV ==========

Зловонный смрад сточных вод, тупая боль в вывернутой руке, безвольно повисшей вдоль тела, разбитая губа горела, а сердце стучало так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Кто-то крепко держал её за плечо и тащил вперед слишком быстро. От пережитого шока, страха, боли ноги заплетались, она споткнулась и припала на колено.

– Геройствуешь, блять?! – Кэтрин услышала ядовитый шёпот над самым ухом, едва повернув голову, наткнулась на острый, злой, бешеный взгляд, от которого ей стало ещё хуже. У боевиков, державших её и ещё одиннадцать дипломатов под дулами автоматов почти шесть часов, был почти такой же взгляд.

Она не помнила, как посольство захватили повстанцы, не помнила, что она там такое сказала, отчего ей заломили руки и припечатали лицом в бетонную стену. Рамлоу давно ждал подходящего момента незаметно для остальных вправить председательской дочке мозги, наклонился над ней, чтобы помочь подняться.

– У вас на каждой стене висят правила поведения при захвате, башку лень поднять было?! – Брок Рамлоу поставил её на ноги, встряхнул и невозмутимо потащил дальше. Кэтрин охватила волна горячего стыда, Рамлоу чертовски прав был – она не думала ни о ком, кроме собственной отчаянной злобы, а Пирс поснимал бы головы со всего отряда, если б с ней что-то произошло, не смотря на то, что самолично откладывал операцию по освобождению заложников, в надежде на успех переговоров. Когда Кэтрин увидела свет и обеспокоенный взгляд Фьюри, она, наконец, отключилась.

Очнулась она в карете медиков, завернутая в колючий шерстяной плед. Медсестра – пожилая китаянка, водила у неё перед лицом чем-то горячим и, как девочку-трёхлетку, упрашивала это выпить. Запястье было завёрнуто эластичным бинтом и почти не беспокоило после обезболивающих уколов.

– Да, сэр, – мимо неё вихрем пролетел Рамлоу, прижимая к уху гарнитуру, повторяя «Да, сэр» каждые две секунды и кивая, будто собеседник его видел. По стиснутым челюстям и озверевшему взгляду Кэтрин поняла, что его кто-то распекает, и этот кто-то, скорее всего, председатель Пирс. – Это был приказ Фьюри, сэр. Понял, сэр.

Операция была не санкционирована, Кэтрин поняла это сразу и поглубже закуталась в плед. Пирс не стал бы выходить за рамки договорённостей первым, а вот директор Фьюри мог.

Николас был вхож в их дом и знал Кэтрин с детства. Не имея собственной семьи, отмечал с Пирсами Рождество и Дни Благодарения, и просто не мог сидеть сложа руки. Он понимал, что рискует карьерой, спасая двенадцать жизней, одна из которых была для него важнее прочих, и был крайне удивлён, когда по приезду в Вашингтон вместо отставки получил повышение.

– Эй, в порядке? – Рамлоу вырос прямо напротив неё, рявкнув вопрос довольно грубо и ни капли не почтительно, Кэтрин захотелось выпрямиться в струнку и отдать честь. Она кивнула, заметив, что он зажимает кнопку отключения динамика.

– Да, сэр, она в порядке, – командир покинул её личное пространство, Пирс шумно выдохнула и прикрыла веки.

Находиться к Рамлоу ближе, чем на полсотни футов, было для неё чертовски трудно. О природе этого дикого напряжения думать ей было недосуг, её всё еще трясло от пережитого ужаса, гибели Торреса и близкой перемены своего социального статуса из свободной в замужнюю. Отвратного кольца на пальце она не обнаружила, видимо обронила по дороге. Ей было не жаль, наоборот, не придётся объяснять Марко, почему она не хочет его носить. Кэтрин намеренно отвлекала себя глупыми, лёгкими мыслями, чтобы не впасть в паническую атаку, которыми грозился и красочно описывал ей психиатр, пока из ванильно-облачных фантазий, приправленных запахом крови и смерти, её не вытащил неприятный слуху голос с хрипотцой и оттенком издёвки.

– Едем домой, к папочке? – он не спрашивал, а утверждал, стоя к ней вполоборота и затягиваясь сигаретой. Сумрачное небо оборачивалось тучами, предвещая проливной дождь, Кэтрин залипла на причудливо клубящийся сигаретный дым, вспомнив, что так и не надела новый пластырь. Курить хотелось неимоверно. Хотелось разгадать цвет глаз сурового командира – зеленый или карий?

– Командир, тут вас спрашивают, – рядом выросла монументальная тень Джека Роллинза, его зама, Рамлоу щелчком отправил недокуренную сигарету в траву.

– Пора выдвигаться. А то опять зальёт всё на хер, – он окинул мрачным взором сизые небеса, захватив в поле зрения тонкую фигурку Пирс, на пару мгновений задержал на ней снисходительно-надменный взгляд и растворился в темноте. До самого Вашингтона Кэтрин с ним не пересекалась.

========== Глава V ==========

Стекло, сталь и бетон, Кэтрин давно не была в «Трискелионе», да и не очень-то хотела. Холодное, бескрайнее неуютное здание-лабиринт с высокими потолками, подсвеченными люминесцентом и свободным солнечным светом, бьющим из окон во всю стену. Одинаковые серые костюмы, за которыми прятались лучшие умы страны, окруженные черными, вооружёнными до зубов, стаями охраны. Огромная тренировочная база, научный центр, производственный корпус и чёртова куча этажей аналитиков, айтишников и агентов. И даже лифт с видом на Белый дом. Она всегда напрягалась и подбиралась до самой последней жилки, проходя через три кордона охраны, три сканера личности и ненавистные стеклянные створки карусельных дверей, в которых она панически боялась застрять. С этим загнанным внутрь с детства страхом пока не мог справиться ни один психоаналитик.

Кромешные сутки ада, в которых было слишком много всего, ещё не завершились. Кэт проспала в самолёте два часа, час в машине по пути от аэропорта до своей квартиры, в которой Рената уже успела прибраться, чтобы к началу рабочего дня упаковаться в серый костюм, устаканиться на шпильки и явиться в кабинет Александра Пирса, пока у того не начались важные совещания. Круги под глазами пришлось замазывать уже в автомобиле, когда тактичный водитель опустил разделитель.

– Привет, Кэти. Рад, что всё обошлось, ― председатель поднялся с кресла, протягивая руки для скудных отцовских объятий, когда секретарь, наконец, допустила её в кабинет.

– У меня двадцать минут, скоро совещание Совета Безопасности, так что…, ― Александр усадил дочь напротив, не выпуская из рук телефона. ― Рассказывай, как ты? Как служба?

– Я уже подала рапорт. Ты хочешь о службе поговорить? ― шесть часов под дулами автоматов придали ей смелости, но глаза она поднимать не решалась. Пирс виртуозно превращал любую беседу в допрос.

– Нет, ― неуверенно протянул председатель. Говорить о работе он мог с нескрываемым энтузиазмом в любое время суток, подними его даже с постели за полночь, не то, что о её личных делах.. ― Как ты?

– Нормально. Что ты решил с Фьюри?

– Он блестяще провёл операцию, хоть и нарушил мой приказ. Я перевожу его сюда. Директором шестой Интервенционной Тактико-оперативной Логистическая Службы в Вашингтоне теперь будет Ник. Он нужен мне здесь. Проект «Озарение» на финальной стадии, остались формальности. Скоро мы запустим корабли в производство.

– Я рада, что всё хорошо идёт.

– Да, Кэти, лучше некуда. ― В кабинете растворилось молчание, отчуждённое и неловкое от формальной беседы, Кэтрин всё ещё надеялась ощутить хоть немного тепла, ведь жизнь её висела на волосок от смерти. Но всё оставалось по-старому ― блудная дочь и отец, на чьих плечах лежит весь мир.

– Что будет со мной?

– Трёхнедельный отпуск, обязательная психологическая реабилитация, потом поедешь обратно или тебя распределят в другое представительство, я не знаю. Это решать советнику Хоули, она твой непосредственный руководитель. Кстати, она хорошо о тебе отзывалась, ― в голосе отца проскользнули нотки удивления, Кэтрин ухмыльнулась. ― Ты выпивала? ― Пирс сощурился, маленькие, проницательные глаза опутались сетью мелких морщин, он нахмурился и стиснул челюсти.

– Нет, ― Кэтрин зацепилась за мелкую царапину на паркете, не поднимая взгляда, ощущая, как снова превращается в маленькую девочку, разбившую мамину вазу.

– Не думай, что я идиот. Будешь прикладываться ― закрою кредитки.

– Ты думаешь, за десять лет я не заработала достаточно денег?

– Заработала, и я даже знаю сколько. Но это мелочь по сравнению с тем, к чему ты привыкла, Кэти, ― Пирс никогда не повышал на неё голоса, но ноток досады и разочарования всегда хватало, чтобы самооценка её рухнула ниже плинтуса.

Он красноречиво глянул на часы и поднялся на ноги, показывая всем своим видом, что отведенное на общение с дочерью время подошло к концу. Кэтрин последовала его примеру, разглаживая складки на юбке.

– И что мне делать? ― вопрос она задала скорее себе, чем отцу, зависнув в прострации. Лучше бы осталась дома и пригласила Ренату остаться на кофе, чем убивать время и остатки самообладания в штабе организации мирового уровня.

– То, что ты умеешь лучше всего ― шарахаться по магазинам и глушить марочный коньяк, ― Пирс плюхнулся в председательское кресло и вызвал секретаря.

– Доброго дня, папа, ― Кэтрин вышла в учтиво раскрытую помощницей дверь, услышав в спину деловое «Доброго дня, Кэти».

Ничего необычного, всё как всегда, отец нарочито вежливо размазал её по стенке. Пирс расправила плечи и пошагала вдоль коридора, ровно к лифту, грохая шпильками по каменному полу, будто разбить хотела тяжелые мраморные плитки. Шарахание по магазинам и употребление алкоголя было самым вероятным развитием сегодняшнего дня ― на Фейсбуке светились десяток сообщений от бывших подружек-сокурсниц, с которыми пути разошлись сразу после выпуска. Кэтрин немедля взялась за работу, они же поступали в престижный университет, чтобы найти себе перспективного супруга и ни о чём не думать, кроме того, какое платье сегодня надеть, и все они хотели увидеться спустя столько лет. Что ж, вечер обещал быть забавным.

========== Глава VI ==========

Кэтрин проездила на лифте десятка два этажей вверх и вниз, прижимаясь лбом к прохладному стеклу и совершенно не замечая входящих и выходящих сотрудников. Агент Картер вежливо поздоровалась с ней, перебросилась парой дежурных фраз и задорно рассмеялась, рассказав несколько забавных случаев своих агентских будней. Юная, миловидная Шерон, внучка основательницы «ЩИТа» Пэгги Картер, работала здесь всего ничего, и ещё не успела доказать свой профессионализм. Она, как и Кэтрин, иногда ловила на себе настороженные взгляды ― многие считали, что обе они попали в «ЩИТ» благодаря протекции влиятельных родичей.

Шерон собиралась на стрельбище, и Кэтрин вышла на этаже вместе с нею, в надежде разыскать ближайший кофейник и сварить себе крепчайшего ― уснуть сегодня всё равно уже не удастся. Пирс толкнула ближайшую дверь, на которую указал тонкий пальчик агента Тринадцать, которая вскоре скрылась за углом, махнув упругими светлыми кудрями. В помещении царил полумрак, кажется, перегорела пара ламп, тишина и душный, плотный кофейный аромат. За Кэтрин захлопнулась дверь, а из-за перегородки вышел человек, держа в руках дымящуюся кружку с эмблемой «ЩИТа».

Светло-карие. Первое, что прилетело Кэтрин в голову, когда она поняла, что перед нею Брок Рамлоу собственной персоной, ищущий уединения на время перерыва, в которое она так бесцеремонно вторглась. Он не сводил с неё взгляда, в котором было чуть меньше злости и, пожалуй, больше усталости. Не ей одной не дали выспаться после перелёта.

– Простите, не помешала? ― Брок отрицательно покачал головой, не подавая голоса, Кэтрин бочком двинулась к кофемашине. По спине бегали мурашки, помещение было слишком тесным для них двоих, но прикусить язык и заткнуться задачей было почти не выполнимой ― от волнения Кэт обыкновенно несла всякую чепуху.

– Нас так и не представили друг другу официально… ― она едва не промахнулась мимо кнопок, ощущая затылком тяжёлый взгляд командира.

– Сержант Брок Рамлоу, мэм, ― он присел на краешек стола и небрежно преклонил взлохмаченную голову.

– Можно без мэм, ― отозвалась Кэтрин.

– Можно без сэр, ― в тон ей ответил командир, Кэтрин сцепилась с ним взглядами, впервые так пристально, разглядев на дне его, под сурово сведёнными, густыми чёрными бровями, дьявольские огоньки. Она отхлебнула кофе, обожгла язык и пролила пол-кружки на пол.

– Осторожнее, ― он ухмыльнулся, переводя взгляд на её открытые коленки. ― Я люблю погорячее.

– Я давно хотела спросить, как долго вы здесь? ― она перевела беседу в нейтральное русло, чувствуя, как потеют ладони. Чёрта с два она понимала, что происходит здесь и сейчас, нервно и безуспешно стирая с воротничка белоснежной блузки кофейные капли. Ткань была безнадёжно, безвозвратно испорчена. Какая ирония, краем сознания она понимала, что этот въедливый взгляд и тон отпечатались несмываемым оттиском на тёмной стороне её души, там, куда она сама опасалась заглядывать.

– Минут десять.

– Я имею в виду в «ЩИТ», ― он отлично понял её с первого раза, но не отказывал себе в извращённом удовольствии смущать её, попавшуюся как бабочка в паутину.

– Почти двадцать лет.

– Вы отлично выглядите для своего возраста, ― она спрятала ухмылку за кружкой, разговор превращался в увлекательную игру, в которой они отбивали друг другу подачи, пока ни разу не промахнувшись, если бы только не катастрофическая нехватка кислорода. Вряд ли командир был ей приятен, но сдаваться она не привыкла.