Текст книги "Я тебя ненавижу или Поцелуй меня ещё раз! (СИ)"

Автор книги: Анна Братчикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Поцелуй меня ещё раз.

Я не поверила своим ушам и на секунду замешкалась, но он сам притянул меня к себе. Я снова почувствовала, что он теплый, живой. В этот раз он целовал меня так отчаянно и горячо, будто в последний раз. Я тоже старалась вложить в этот поцелуй всю боль, испытанную за последние часы.

Я не хотела его отпускать, то зарываясь пальцами в волосы, то притягивая за рубашку, и было приятно чувствовать, что он делает то же самое. Но оторваться нам всё же пришлось. В коридоре раздались голоса, и я его отпустила.

Тебе нужно поговорить со своими родными. Антон переживает, а у твоей мамы вообще истерика, – он кивнул, соглашаясь, но мою руку все же не отпустил, направляясь к выходу, а у двери и вовсе обнял.

Я аккуратно высвободилась из объятий, когда мы вышли из палаты, чтобы дать ему пообщаться со своей семьей, чем вызвала тихое, недовольное рычание. Несмотря на недовольство, он подошел к маме и, обнял её. Мария Николаевна плакала, хоть Макс и ласково просил её перестать. Настя и Антон к ним присоединились.

Мне казалось, что и Андрей должен сделать то же самое. Но он подошел к брату, лишь когда все остальные Макса отпустили, и с размаху ударил в челюсть, сбивая с ног. Я вскрикнула, а Макс, лежа на полу, рассмеялся.

Не волнуйся, я заслужил, – успокоил меня Косов.

Андрей сгреб его в охапку, поднял с пола и крепко обнял.

Ты пообещал утром, что будешь осторожен.

Я и был. Ну, чего ты, я же не умер.

Пока. Но имей ввиду, ещё раз это повторится, и я убью тебя собственными руками.

Договорились.

Спустя пару часов я сидела на кровати и ждала, когда Косов выйдет из душа. Я хотела на эту ночь остаться рядом с ним, но он почему-то был против и сдался только, когда я просто не разжала пальцев на его рубашке. Все было, как в ту ночь, когда Косов меня спас, разница лишь в том, что теперь он не нес меня на руках: я шла сама.

Через пару минут Макс вышел, но не стал переодеваться при мне, как я думала, а прямо в полотенце прошел в гардеробную. Назад он вернулся в белых пижамных штанах, сексуально свисавших с его бедер, и на ходу натягивая белую футболку.

Зачем ты одеваешься? – нарушила я молчание.

Собираюсь спать.

В прошлые разы ты не очень-то стремился одеваться.

А ты в прошлые разы была этим недовольна, – он лег рядом. Я тоже забралась под одеяло, пододвинулась ближе к нему и устроила голову у него на груди. Сначала Макс ощутимо напрягся, но через секунду расслабился и обнял в ответ.

Мы лежали тихо, дыхание было ровным, можно было подумать, что мы оба спим. Но я, даже не видя его лица, могла с уверенностью сказать, что он не уснул. Я слышала, как гулко и сильно бьется его сердце то ускоряясь, то замедляясь снова. В этот момент мне как никогда хотелось знать, о чем он думает.

Я так испугалась, когда они сказали, что тебя нет, – прошептала я, машинально поглаживая его по груди рукой. Максим снова напрягся. Затем я почувствовала, что он встает.

Куда ты? – голос звучал испуганно, а руки опять вцепились в его футболку. Я боялась, что если он уйдет, то, спустя время, я снова услышу те страшные слова.

Ты чего? – он, улыбаясь, отцепил мои руки. – Я всего лишь хочу воды.

Он подошел к столу у окна, наполнил стакан, но пить не стал, только пристально смотрел на воду. Затем перевел взгляд на меня и вернулся в постель.

О чем ты думал? – я чувствовала напряжение царившее между нами, чувствовала, что мы оба боимся сказать лишнее слово или сделать что-то не так. А это было знаком, что мы не доверяем друг другу. Он не доверяет мне.

О том, что с того момента, как мы приехали в поместье, ты от меня не отходишь, куда бы я не пошел.

Я не хочу от тебя отходить.

А если бы я в душ пошел раньше, чем туда ушла ты, ты бы и туда со мной пошла?

А можно? – я тут же села. Он издал какой-то тихий, непонятный звук и тоже сел, уткнувшись лицом в ладони.

Ну зачем ты так со мной? – он говорил измученно и как-то жалко. – Зачем ты намеренно делаешь мне больно? Мы ведь уже установили границы. В больнице, пару часов назад, я понял, что ты была под влиянием эмоций, но я не хочу, чтобы это продолжалось. Не хочу, чтобы завтра, когда ты уйдешь к Лазарю, мне опять было больно.

Я прекрасно знала, что раньше не приносила Максу ничего хорошего и не уставала напоминать себе об этом, но слышать о том, что ему больно, когда я с другим, от него самого – невероятно. Меня вдруг захлестнула волна нежности, и невыразимо захотелось доказать, что он не прав – я его не брошу.

Я не уйду никуда, – я попыталась придать своим словам как можно больше уверенности, но, видимо, не очень получилось. Макс лишь опустил руки и отвернулся. Я, твердо решив, что докажу ему, что он ошибается, встала на колени, прижав одеяло ногами и мешая Максу двигаться. Нежно, но настойчиво, я взяла его лицо в ладони и заставила на меня посмотреть.

Я. Никуда. Не. Уйду, – глядя ему в глаза, четко выговаривая слова, сказала я. – И тебе придется очень постараться, чтобы я это сделала.

Не говори так. Утро всегда все меняет. Ложись спать, тебе завтра в школу.

И только когда он откинулся на подушки, собираясь спать, я поняла, что он не не верит мне – он не хочет мне верить.

Как же ему доказать, что я никуда не исчезну? Как объяснить, что я не хочу никуда исчезать?" – и вдруг меня осенило.

Если для того, чтобы Макс мне поверил, нужно, чтобы он получил то, чего не мог получить раньше, он это получит. Долго не раздумывая, я впилась в его губы. Он удивленно распахнул глаза, собираясь меня остановить, но я отступать была не намерена. Мы поменялись местами: теперь я пыталась заставить его мне ответить.

Я запустила пальцы в его волосы, притягивая голову ближе, и он сдался. Через секунду он уже был сверху, продолжая меня целовать. С каждой секундой наше дыхание становилось шумнее и учащеннее. Продолжая поглаживать его по плечам и чувствуя его руки у себя на талии, я начала стаскивать с него футболку. Он замер мгновенно.

Что ты делаешь? – он удивленно посмотрел на меня. Ответить мне было нечего.

Неужели не понятно?"

Я хочу... Я думала, что... – я не знала, что хочу ему сказать. Что хочу отдать ему свою девственность? Глупо.

Не в силах выдержать его вопросительный, испытующий взгляд, я отвернулась, убрала с его футболки руки и ладонью прикрыла свои губы. Против воли по моей щеке скатилась слезинка.

Макс чертыхнулся, лег рядом и притянул меня к себе. Я, не контролируя эмоции, позволила слезам течь по щекам. Я не вздрагивала, не рыдала и даже не всхлипывала. Слезы просто текли и текли.

Не плачь, я не пытался тебя обидеть, – Макс держал меня обеими руками и изредка целовал в волосы. – И это не потому что я не хочу.

Тогда почему?

Потому что потом ты вряд ли будешь этому рада.

Но я же сказала, что не хочу никуда уходить, я хочу быть с тобой!

Хорошо. Я понял, – он натянул на нас одеяло. – Спи, уже очень поздно, мы поговорим об этом завтра.

Его безразличные, усталые слова не вселили в меня никакой надежды, но я решила, что обсуждать это сегодня действительно бесполезно. Удобнее устроившись в его руках, я сделала глубокий вдох, чтобы почувствовать тот приятный аромат одеколона и закрыла глаза.

Просыпаться не хотелось, но телефон настойчиво звонил. Сосредоточившись на звуке, я поняла, что это не мой телефон. Открыв глаза, я не обнаружила Косова рядом.

Первым чувством была паника, но она сменилась простым беспокойством, когда я увидела на его половине кровати пижамные штаны и футболку.

Телефон продолжал звонить. На дисплее светилось "Тина". Секунду поразмыслив, я нажала на "ответить". Тут же на меня посыпался шквал обвинений и ругани, которой я не ожидала услышать от такой милой девушки, как эта блондинка. Но, когда Тина поняла, что я – не Косов, тут же осеклась.

Ой, я вам помешала? – голос звучал смущенно, Тина явно подумала не о том.

Нет, – ответила я, и чуть тише добавила: – К сожалению.

А где Макс?

Говоря с Тиной, я расхаживала по комнате и случайно выглянула в окно. Он был там. Фехтовал. А его напарником был... Кирилл?

Прости, я не знаю. Я скажу, что ты звонила, – сказав это, я отключилась и, почти не дыша, вытаращила глаза на газон перед поместьем.

Белая рубашка и черные штаны, а в руках шпага – он был прекрасен. Лазарь выглядел точно так же, но я на него почти не смотрела, даже когда он делал меткие и точные выпады в сторону Косова. Я прекрасно знала, что Макс в любом случае отразит их, я верила в это. Очередной выпад и к горлу Макса приставлено острие шпаги, ещё выпад и с Лазарем случилось то же самое. Теперь меня охватило настоящее волнение, переходящее в страх.

Что они опять делают?" – я уже собиралась бежать вниз, но тут Макс запрокинул голову и рассмеялся. Кирилл не удержался и последовал его примеру. Затем оба опустили шпаги, ударили по рукам и вместе пошли к поместью.

Я отошла от окна и покачала головой. Как любит говорить моя мама: "Мальчишки всегда остаются мальчишками, в любом возрасте".Макс.

Так что мы будем делать?

О чем ты? – Лазарь отпил из чашки чай. Я предлагал ему что-нибудь более крепкое, но он сказал, что не хочет быть пьяным с утра.

Ты бы выиграл, если бы не полез вытаскивать меня, – у моего голоса не было никакой эмоциональной окраски, безликий звук, но я просто обязан был прояснить эту ситуацию.

А ты бы выиграл, если бы не пробил шины. Ничья.

Придумаем ещё что-нибудь?

Зачем?

Хочешь сказать, что отступишься? – Лазарь усмехнулся, сделал ещё глоток чая и посмотрел в окно.

В библиотеке ещё царил полумрак, тщательно охраняемый тяжелыми портьерами, а снаружи уже рассвело. Воздух был холодный и невероятно свежим. Я проверил это на себе, когда упражнялся в фехтовании.

В этой борьбе нет смысла, – наконец проговорил он. – Что бы не решили мы, она уже сделала свой выбор.

Не верю, что тебя останавливает только это. Она сама не знает, что ей нужно.

Ты любишь её, – с нажимом произнес Кирилл.

Ты тоже, – парировал я.

Но сильнее, чем ты, её не смогу полюбить даже я. Ты готов сдохнуть, лишь бы получить её, это достойно хотя бы уважения.

Вот так просто бросишь всё и забудешь? Я же почти забрал её у тебя, ты полюбил её первый.

Не важно. Я и так знаю, что полюбил её почти с первого взгляда, и знаю, что та моя шутка была глупой. Но я просто не мог тогда всё прекратить, это была единственная связь с ней. И я всегда буду любить её, даже когда она будет с тобой, но ты заслуживаешь её гораздо больше, чем я.

Я был удивлен словами Кирилла. Начиная этот разговор, я ожидал, что всё будет труднее, чем оказалось на самом деле. Когда Лазарь пришел пару часов назад и сказал, что ему надоела бессмысленная вражда, и что он готов на многое ради восстановления нашей прежней дружбы, я и представить не мог, чего на самом деле он хочет.

Я не уверен, что быть со мной – это то, что ей нужно.

Ты не уверен или ты боишься верить? – спросил он, и мне в очередной раз показалось, что Лазарь видит меня насквозь и играет в покровителя. Так часто происходило, когда мы дружили раньше. Иногда мы менялись ролями. – Я так и думал. Не бери в голову. Не я ей нужен, а ты.

Я хочу это проверить, – наконец выговорил я то, о чем думал последние два часа.

О Господи, – Лазарь устало потер переносицу, как иногда это делал я. – Хочешь знать, что я думаю? Ты – практически идеальный парень, ты сформировал свой характер, то вырабатывая в себе определенные качества, то заимствуя их у окружающих. И тебя хочет каждая, в том числе и Львова, именно потому что ты идеальный. Сама Аня сделала тебя таким. Но всё, что произошло за последний год, сформировало в тебе и один недостаток. Ты стал параноиком, слишком боящимся потерять её. Ты ведь боишься, что она снова уйдет, а ты опять прогуляешься по тропинке в ад? Я прав?

Напоминаешь мне моего брата. Не занудствуй, тебе не идет, – ухмыльнувшись, проговорил я. Снова включилась моя защита. Я не люблю, когда ко мне лезут в голову, но почему – то последнее время это многим с блеском удается.

Я прав. Не думаю, что Аня уже проснулась, сейчас всего шесть часов, но, если ты не передумал создавать себе лишние проблемы, пошли. Я всё равно уверен, что она откажет мне, и мои слова только подтвердятся.

Она не спала, а разговаривала с Софи, наблюдающей, как её подчиненные накрывают стол к раннему завтраку. Увидев нас, Аня мгновенно расплылась в счастливой улыбке. Я не разделил её хорошего настроения, всё ещё ожидая чего-то плохого, выжидая, когда это "плохое" произойдет и перестанет душить меня.

Софи, пожалуйста, оставь нас, – холодно попросил я экономку, моментально стирая улыбку с лица рыжеволосой девушки. Софи, понимая, что дальнейшие события – не её дело, удалилась, прихватив с собой слуг.

Лазарь остался стоять, а я медленно подошел к столу. Львова ещё пыталась улыбаться, но слабо.

Что-то случилось?

Да, – секунду помолчав, выдавил я. – Вчера ночью я обещал, что мы с тобой поговорим. Мы поговорим сейчас.

А он? – Аня опасливо покосилась на Кирилла. Тот поджал губы и отвел взгляд.

А он останется. Послушай, я хочу, чтобы ты кое-что сделала, – слова давались мне с трудом, я боялся, что она не правильно поймет меня. Я подтолкнул её, и она сделала несколько неуверенных шагов вперед. Теперь между мной, ней и Лазарем было примерно равное расстояние.

Я хочу, чтобы сейчас ты хорошенько подумала и подошла к тому, к кому ты что-то чувствуешь. Не торопись, думай, я хочу, чтобы ты была уверена в своем выборе, – я сказал это быстро, но уверенно, а когда закончил, на меня смотрели голубые глаза полные ужаса.

Произошло то, чего я боялся, она поняла меня не правильно. За неё всё говорили её глаза и неописуемое выражение обиды на лице. Она вдохнула, собираясь что-то сказать, но потом выдохнула, посмотрела на Лазаря, на меня и снова на Лазаря, а затем сделала пару неуверенных шагов. От меня. К нему. Оглянувшись, она зашагала к нему быстрее, затем схватила Кирилла за руку и потащила к выходу. У двери она ещё раз оглянулась на меня и вышла.

И вдруг снова накатила эта оглушающая волна, как в ту ночь с Ингой. Я задышал судорожно и часто, силясь услышать, как легкими втягиваю воздух, но нет. Я слышал только странный шум в ушах, похожий на шум моря. Я хотел увидеть, куда она ушла, но предметы расплывались перед глазами, а комната начала кружиться. Резко увеличилась температура тела, это было похоже на предобморочное состояние, но это был не обморок, а нечто гораздо худшее.

Продолжая часто дышать, я обошел накрытый стол. В холл вышел Антон. Будто сквозь толщу воды я услышала его голос:

Впервые в жизни не знаю, что здесь произошло. Должен сказать – странное чувство.

Она ушла. Совсем, – хрипло проговорил я.

Так и хочется вставить эпичное "доигрался", но я не буду, – прежде, чем брат договорил, я схватил один из бокалов с вином и швырнул его на пол, надеясь, что это приведет меня в чувство, как в прошлый раз. Не привело. За первым последовал второй, а затем ещё и ещё один.

Пожалуй я вообще не буду вмешиваться, – торопливо выговорил мой брат и ретировался. Зато появилась Софи. Но, когда увидела, как я изничтожаю всю посуду, швыряя её в стены, исчезла так же быстро, как и Антон.

Я так и думал. Она отрицала все зря, а я был прав. Утро всегда все меняет," – закончив с тарелками и бокалами, я нервно, всё ещё не придя в себя, оглядел стол. Столовые приборы и две вазы с цветами всё ещё стояли на белоснежной скатерти. – "Ненавижу белые розы, их я дарил ей."

Одним махом я стянул скатерть. Описать мое наслаждение от зрелища падающих ваз – невозможно. Смотреть, как разлетаются осколки, расплескивается вода и ломаются и мнутся цветы – невероятно. Вот только легче мне не стало. Физически – может быть, но не морально.

Я так и знал, что она уйдет. Все её слова ночью – это вода. Все это было простой жалостью. Ненавижу жалость и не нуждаюсь в ней. Мне нужно было лишь подтолкнуть Аню к уходу, все остальное она сделала сама. И вопреки её словам, мне даже не пришлось особо стараться."

Я снова обошел стол, пиная осколки и цветы, и уселся на пол, опустив голову.

Кирилл тоже был прав, она никогда не будет со мной. Она – не моя по определению. Пора уже с этим смириться, пусть и через силу, но пора."Аня.

Когда я вышла вместе с Киром на крыльцо, то уже знала, что ему скажу. Я репетировала свою речь весь вчерашний день и половину сегодняшнего утра. Однако, он сказал все за меня.

Он сам приводил аргументы, почему я должна остаться с Максом, и сам убеждал, что я делаю ошибку. Кирилл почти полностью повторил мою речь и успокоился только тогда, когда я сказала, что полностью с ним согласна.

Значит мы друзья? – стараясь улыбаться правдоподобно, спросил он.

Значит да, – грустно улыбаясь, ответила я.

Он потянулся ко мне. Я подумала, что сейчас он меня поцелует, но он обнял меня и прикоснулся губами лишь к щеке, после чего просто ушел.

Счастливая, я возвращалась к Максу. Я не знаю, с чего вдруг он решил устроить все это, но была счастлива показать ему, что он ошибается.

Влетев в холл, я застыла. Пару минут назад накрытый стол теперь представлял собой хаос. Столовые приборы валялись на полу, скатерть живописно свисала с края стола и была залита вином. Букеты были сломаны и тоже были раскиданы по холлу. Макс сидел на полу и не двигался.

Медленно я подошла к нему и встала на колени напротив, чтобы быть на одном уровне. Аккуратно я отняла его руки от лица и посмотрела в зеленые глаза. Сначала я не видела в них ничего, кроме грусти, но с каждой секундой они наполнялись осмыслением.

Ты опять руки порезал, – с болью в голосе проговорила я, держа его за руку.

Что ты здесь делаешь?

Жду, когда человек, которого я люблю, очнется и отвезет меня в школу.

Он снова посмотрел на меня тем недоверчивым взглядом, который я видела в больнице.

Я тебя люблю, – нежно смотря на него, сказала я.

Скажи ещё раз, – попросил он.

Я тебя люблю, – послушно повторила я.

Ещё.

А тебе не надоело? – мне хотелось засмеяться от его детского желания слушать одно и то же, несмотря на то, что Макс ещё был серьёзен, и на его губах обозначилась лишь тень улыбки.

Я готов слушать это каждый день.

Вместо очередного повтора, я обхватила его за шею и поцеловала. И тут же почувствовала, как его руки, будто стальные обручи , обхватывают меня и притягивают к себе.

Я чувствовала тепло, которое от него исходило, и горячее дыхание. Было немного трудно дышать, но я не сопротивлялась. Во мне проснулось ещё больше нежности, когда я поняла, насколько он во мне нуждается.

Знаешь, я уже не хочу никуда ехать. Мы можем остаться дома, – лукаво предложила я.

Даже не думай, ты уже вчера пропустила день, – разрушил он мои планы.

А ты вернешь мне печатку? – через секунду я уже устроилась у него на коленях. – Только не говори, что ты засунул её в один из сейфов, чтобы больше не видеть.

Почему я должен был так сделать?

Раньше ты никогда её никому не давал и даже смотреть на неё не мог.

Теперь могу, – он вытащил из под рубашки цепочку, на которой висела печатка.

Ты носил её с собой?

Ответа я не дождалась, в холле появилась Элеонора. Вид у неё был чрезвычайно строгий и серьёзный.

Я понимаю, что валяние на полу очень романтично и не хочу нарушать вашу идиллию, но вам обоим действительно пора собираться.

Я смутилась, как всегда бывало в её присутствии, и хотела вскочить, но Макс меня удержал. Поцеловав меня в волосы, он ответил бабушке, что все отлично, и мы совершенно не опаздываем. Высокая, пожилая леди кивнула, переложила свою инкрустированную дорогими камнями трость в другую руку и, улыбаясь, ушла.

Черт, не хочу этого признавать, но Элеонора права. Нам нужно собираться.

Хорошо, – поняв, что сопротивляться бесполезно, согласилась я. – Но сначала ещё один поцелуй.

Косов тихо засмеялся, но отказывать не стал.Лазарь.

Я чувствовал, что поступаю правильно, отдавая Аню Максу. Она должна быть с ним, он слишком сильно её любит, чтобы отступиться. Даже если бы я смог её удержать, Косов не позволил бы мне жить с ней спокойно. Хотя, я бы и не смог её удержать. Говорят, что, когда люди любят, они смотрят друг на друга по-особому. Она не смотрела на него влюбленными глазами – её тянуло к нему всем телом, и она откликалась на каждое его слово.

Аня сама не желала этого признавать, но я это видел даже тогда. Но даже то, что я видел, не уменьшало того чувства, что сейчас разрывало меня изнутри.

Я вошел в пустое поместье, так сильно отличавшееся от поместья Косовых. Здесь царила гробовая тишина. С тех пор, как мама уехала к сестре несколько дней назад, я отпустил всех слуг, оставив только няню Матвея.

Мои шаги гулко раздавались по холлу, отражаясь от стен пустого, холодного здания. Я поднялась этажом выше и вошел в свою любимую комнату.

Если вам говорят, что любовь – это сплошное счастье – не верьте. Так не бывает. Любовь – это всегда отвратительно и больно. Хорошо будет потом, но сначала всегда бывает отвратительно. Сначала это пожирает тебя изнутри, убивает и сводит с ума. И только когда ты делаешь последний, судорожный вдох, чтобы не задохнуться, она тебя спасает, и становится хорошо.

Но гораздо чаще все происходит по другому сценарию. Сначала тебе очень хорошо, ты счастлив, затем ты расслабляешься и думаешь, что так будет всегда. И именно в момент, когда ты абсолютно уверяешься, что ты счастлив, любовь наносит тебе удар под дых, чтобы ты понял: за любовь нужно бороться не останавливаясь ни на секунду.

Этому она меня и научила час назад, а потом ушла, оставив корчиться в судорогах боли и пытаться восстановить дыхание, не утонуть в боли. Я пытался сделать это уже пол часа, и у меня не получалось.

Я тонул и не мог дышать. Я в который раз повторил себе, что поступил правильно, но её фотографии на стене будто ожили и на разные голоса зашептали, что я глупец, что не смогу жить без неё, что самостоятельно убью себя морально.

Не в силах выдерживать этот шепот и шипение у себя в голове, я начал срывать её портреты и разрывать на мелкие кусочки. Я рвал и старался убедить себя, что мне уже легче.

За фотографиями на пол полетели мелкие фигурки, стоящие на комоде. Затем я опрокинул сам комод и кресло. Хотелось разгромить всю эту комнату, чтобы от неё не осталось ничего, даже воспоминания. В приступе отчаяния, я пожалел, что раньше не поставил сюда больше предметов.

Крушить больше было нечего, поэтому я просто сел на пол, прислонившись к стене и выдохнул. Горько усмехнувшись, я оглядел творение своих рук в виде кучи смятых бумажек и только тут заметил Матвея, стоявшего в дверях.

Ты чего тут?

Я уже ухожу. – Поспешно ответил мальчик, направляясь к лестнице, но я его остановил.

Нет, иди сюда, – Матвей медленно подошел ко мне и тоже сел на пол. – Испугался?

Нет.

Врешь, – я прижал младшего брата к себе и почувствовал, как маленькие ручки обхватывают меня за шею. – Прости, я не хотел тебя пугать. Не хотел.

Сидя вот так, рассматривая свой погром и обнимая младшего брата, я думал, что, возможно, моя семья станет моим спасением.

Да, определенно. К черту все, семья – это главное."Аня.

Может ты прекратишь бесцельно водить ручкой по бумаге и, наконец, начнешь записывать лекцию? – поддразнила меня Оля.

Я пишу. – Рассеянно ответила я.

Ты рисуешь! Число, тема и три строчки, продиктованные в начале урока, вряд ли сойдут за лекцию.

Ладно, я не буду... – Но прежде, чем я успела договорить и закрыть тетрадь, она выхватила её у меня.

А он действительно очень красив. Но с чего вдруг ты его рисуешь? Ещё несколько дней назад он был для тебя скотиной, и ты его ненавидела.

Это было раньше. – Улыбаясь и поглядывая на часы, ответила я.

Все, что я сегодня делала – это смотрела на часы. Я не могла дождаться, когда все уроки уже закончатся, и я снова его увижу. Утром он все ещё был напряжен и не хотел принимать то, что теперь все по-другому, и я хочу любить его, но я надеялась, что к обеду он успокоится и станет более сговорчивым.

Прозвенел спасительный звонок, и я, побросав все учебники и тетради в сумку, выскочила из класса.

Я тебе удивляюсь. – Засмеявшись, прокричала мне вслед Оля.

Я сама себе удивляюсь. – Прокричала я в ответ, уже спускаясь по лестнице.

Схватив свою джинсовую куртку, я выскочила на крыльцо. Макс сказал, что, скорее всего, не сможет приехать, и меня заберет Павел. Но ещё проходя по коридору, я увидела его в окне. Сорвавшись с места, я побежала к нему и бросилась на шею, счастливо улыбаясь. По инерции, он чуть отшатнулся и отступил, но на ногах удержался и обнял в ответ.

Чуть отстранившись, я впилась в его губы: теплые, мягкие, но властные. Поцелуй вышел слишком страстный для школьного двора, где кругом находились дети. И, к сожалению, это заметила не только я.

Мисс Львова, вы отдаете себе отчет, где находитесь? – услышала я голос завуча.

Ненавижу завучей. – Вздрогнув, пробубнила я и уткнулась носом Максу в шею, нервно сминая воротник рубашки.

Он ухмыльнулся, но все же взглянул на учителя. Секунд десять они молча смотрели друг на друга, а потом женщина иронично, но понимающе улыбнулась и отошла следить за третьеклассниками на спортивной площадке.

И что это было? – с улыбкой в голосе, поинтересовался он. Я промолчала, с наслаждением вдыхая его запах – тот самый одеколон. – Ты же была против того, чтобы видел хоть кто-нибудь.

А теперь я хочу, чтобы все знали, какой у меня красивый парень с крутой машиной. – Лукаво ответила я и увидела его улыбку – он понял, что я повторяю его слова.

Уверена?

Ты у меня уже десять раз спросил. Мне ещё раз повторить, что я люблю тебя?

А у тебя сегодня на редкость хорошее настроение. Даже не хочется его портить.

Почему оно должно испортиться?

Сегодня очередной благотворительный прием, я должен там быть. Ты можешь не идти, если не хочешь, но вечер провести вместе мы не сможем.

Я хочу с тобой. – сказала я, садясь в машину. Он облегченно выдохнул и сел за руль.

Я надеялся. Ты же помнишь моих французских друзей? Уверен, что они будут тебе рады.

Я улыбнулась. Мне, конечно, было бы приятно снова там появиться, но весь вечер видеть хозяйку дома и знать, что Макс с ней спал – не лучшая перспектива. Однако, показывать свои мысли я не хотела, чтобы не расстраивать Максима. К тому же, оставлять их вдвоем, без присмотра – ещё неприятнее.

У меня дежавю? – поинтересовалась я, рассматривая себя в зеркало. – Точно так же я стояла в день рождения Макса, только платье было черное.

По-моему, сейчас ты выглядишь даже лучше, чем тогда,– ответила Настя. – Я так рада, что вы с Максом, наконец, поладили. Из вас выйдут хорошие друзья.

Это-то меня и напрягает.

Настя не слишком разбиралась в человеческих отношениях, зато она прекрасно подбирает платья. Сегодня на мне было белое платье в пол с открытой спиной. Спереди оно собиралось в складки и крепилось на металлическое, легкое кольцо, украшенное мелкими драгоценными камнями. Кольцо застегивалось на шее и украшения уже не требовались.

Волосы снова уложили в высокую прическу, открыв шею и спину. Макияж наложили так, что его почти не было видно. В одно время он был на моем лице, а в другое – его не было, и красота казалась естественной. Лицо будто светилось изнутри мягким, притягивающим светом.

Я надеялась, что такой образ придаст мне уверенности, и я не буду обращать внимания на шикарную блондинку с французским акцентом. Но, в любом случае, идти придется , я уже пообещала Максу. И будь, что будет.

В этот раз все было по-другому: медленная музыка была другой, люди были не знакомые, хотя все знали, кто я такая, и смысл приема был другим. Никто ничего не презентовал, все просто прохаживались по залу, переходя от одной группки людей к другой, и тихо переговаривались.

Мне откровенно было скучно. Вначале вечера Макс, конечно, представил меня нескольким людям, и я весь вечер усердно старалась с ними беседовать, но мои мысли были заняты другим, и собеседники это понимали.

Косову, наоборот, скучать было некогда, он бегал от одного партнера к другому, с кем-то смеялся, с кем-то спорил, изредка поглядывал на меня и улыбался, но не проводил времени со мной.

Бросив на него очередной взгляд, я увидела, что он в обществе Хелен. Она что-то ему говорила, а он смеялся.

Поставив бокал с недопитым шампанским на поднос проходившего мимо официанта, я направилась на второй этаж. Я решила, что мне нужна минута покоя. Без музыки и сборища богатых людей.

Прогуливаясь по тихим коридорам, я набрела на кушетку в тупике. Сразу же вспомнился первый вечер здесь, Кирилл и, чуть позднее, наша ссора с Максом. Сколько всего изменилось с того времени.

Я присела на кушетку и провела рукой по волосам.

А я предупреждал, что будет скучно, – проговорил Макс, поднимаясь по лестнице и появляясь из-за угла. – Почему ты ушла?

Я думала, ты не заметишь. Ты занят, а я устала от шума.

Как я мог не заметить? Я наблюдаю за тобой все это время. Как только ты ушла, я отправился тебя искать.

Я не хочу отвлекать тебя. Ты должен заниматься переговорами, я понимаю, правда.

Встань, – он поднял меня с кушетки, сел и посадил меня к себе на колени. – я не хочу работать, если тебе скучно.

О чем вы говорили? – я склонила голову ему на плечо и обняла.

С кем?

С Хелен.

Об открытии нового, совместного проекта, а что?

Ничего. – я минуту прислушивалась к его дыханию и стуку сердца, а потом он отстранил меня и заглянул в лицо. Его глаза снова светились каким-то странным, счастливо-детским блеском, а на губах расползалась недоверчивая, удивленная, но счастливая улыбка.

Ещё секунда и он меня поцеловал. Аккуратно и нежно, настолько ласково, что я практически растворилась в этой ласке.

И вдруг все изменилось. Я не уловила момент, когда произошла перемена, но он внезапно уложил меня на руку, и нежность сменилась страстью.Макс.

Все было будто в тумане, я вообще был не уверен, что соображал, что делаю в тот момент.

Я чувствовал её тело под своими руками, мягкое и податливое, отзывающееся на мои прикосновения. Я чуть прикусил её губу и скользнул языком в рот. Её испуганный язычок отпрянул, но я все равно ласково коснулся его, вовлекая в пламя желания, горевшее внутри меня.

Рукой я скользнул к её бедру, чувствуя прохладный шелк платья. Вдруг я нащупал разрез, начинающийся от бедра. Весь вечер я смотрел за Аней и замечал, как в разрезе мелькают её стройные оголенные ноги. Меня ужасно раздражало то, что это замечаю не только я, и кое-кто из моих партнеров даже позволил себе это озвучить, но зато теперь я мог касаться её кожи. Мои пальцы нащупали край её белья, и это будто отрезвило меня.

Я резко отстранился и сел. Она тоже села и удивленно и обиженно посмотрела на меня.

Поверить не могу, что готов был её взять прямо в коридоре чужого дома, где любой мог войти и увидеть нас". – подумал я, ероша волосы и пытаясь прийти в себя.