Текст книги "Я тебя ненавижу или Поцелуй меня ещё раз! (СИ)"

Автор книги: Анна Братчикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Я прошла ко второй комнате. Здесь мебели было больше: в дополнение к кровати в японском стиле прилагался столик в том же стиле. В потолок, прямо над кроватью, вделаны четыре светящиеся пластины, заменяющие люстру. По обе стороны от кровати – два светильника. Пол чёрный, три стены такого же цвета, четвертая представляет собой одно сплошное окно, но меня потрясло не это. Большая часть спальни выполнена в красных тонах: потолок, кровать, постельное, шторы на окнах, часть стены за кроватью... Светильники отражали это, отчего казалось, что на черных стенах пляшет алое пламя. Всё в этом помещении кричало о страсти, поэтому я поспешила покинуть его, перейдя в третью комнату.

Третья комната было обставлена более шикарно. Мне интерьер напомнил стиль барокко, но не в чистом виде. Цветовая гамма варьировалась от светло-серого до угольно-чёрного. Белый потолок, чёрные стены, паркет тёмного дерева, огромное окно закрывают чёрные портьеры. С потолка свисает массивная, вычурная люстра. Маленький столик у окна и низкое, обтянутое кожей кресло. Неизменная двуспальная кровать с шёлковым бельем и две тумбочки.

Он что спит на них по очереди? Зачем ему столько кроватей?" – подумала я, идя к следующей двери. Смутные подозрения начали закрадываться в мою голову, но пока я не могла понять, чем они вызваны.

Толкнув четвертую дверь, я увидела нечто странное. Посреди комнаты стояла кровать со смятой постелью, окно было занавешено, а в стены были вделаны неоновые лампы излучающие синий свет. Чуть выше, к стенам крепились светоотражающие металлические панели.

О Господи, куда я попала?" – я закрыла лицо руками и отпрянула. Обернувшись, я столкнулась нос к носу с Косовым.

Ты попала в моей коттедж, о котором я тебе рассказывал пару дней назад. – спокойно ответил он.

Я сказала это вслух?

Да.

Не могу понять, зачем тебе четыре спальни?

Их тут пять. Пятая пристроена к задней части коттеджа, на первом этаже. Моя вот эта белая, крайняя.

Но зачем столько? – никак не могла понять я.

Не думаешь же ты, что я сплю здесь один, правда?..

Ясно, – прервала я его прежде, чем он успел развить свою мысль. Слышать о его подвигах мне не хотелось.

Пойдем отсюда, у меня есть ещё кое-что для тебя, – Но Косов не дал мне окончательно смутится, взял меня за руку и потащил прочь из коттеджа. Мы вышли на улицу, спустились по лестнице и пошли к правой части здания, где был расположен бассейн. Вошли через боковой вход и, казалось, изолировались от мира.

Сюда не долетал ни один звук, кругом только полная тишина. Бассейн был большой, но не такой, как в поместье Косовых. Справа располагались ряд металлических шкафчиков и кушетка, обтянутая кожей. Я заметила, что те места, где чаще всего бывает Косов, выполнены в стиле минимализм, а места обитания девушек чрезмерно шикарны.

Переоденься, я скоро приду, – Макс снова оставил меня в одиночестве.

Я подошла к крайнему шкафчику и открыла его. Внутри лежал не распечатанный купальник, полотенце и тапочки. Во всех остальных – то же самое. Я секунду подумала и выбрала простой белый комплект. Не трудно догадаться, зачем нужен купальник, но я твердо решила, что в воду ни за что не опущусь.

Макс вернулся через пару минут, после того, как я переоделась. Кроме черных плавок на нем ничего не было. Не сдержавшись, я во все глаза уставилась на его фигуру. Против воли в голове вспыхнула картина из душа, когда Косов стоял ко мне спиной. Стушевавшись, я опустила глаза и уставилась себе под ноги.

Где ты был?

Переодевался.

Зачем?

Что зачем? Зачем переодевался или зачем ушел? А ты хотела, чтобы я переодевался при тебе? – усмехнулся он. Я смутилась ещё больше, и он не мог упустить возможности в очередной раз это заметить: – Да вы покраснели, мисс юная художница.

Не жажду увидеть тебя голым, – из чистой вредности буркнула я, хотя всё во мне кричало об обратном. Я даже не успела уловить момент, когда это началось.

Ты уже это сделала, – продолжал издеваться Макс.

Я ничего не видела! – возмутилась я, хотя хотелось рассмеяться вместе с ним.

Но очень хотела, – парировал он, и, не дав мне продолжить спор, подошел к краю бассейна и грациозно нырнул в воду.

Ну конечно, за Косовым всегда последнее слово.

Он вынырнул, убрал с лица мокрые волосы и, улыбаясь, посмотрел на стоящую у края меня.

Давай, иди сюда.

И не подумаю! – решительно заявила я.

Почему?

Не хочу.

Но ты надела купальник, – резонно заметил он, начиная хмурится и давая мне понять, что отговорка не удалась.

Чтобы ты меньше кричал.

Я так понял, что ты боишься воды. Как давно? Ещё год назад ты плавала у нас в бассейне в поместье.

Это долгая история, я не хочу об этом говорить, – настроение постепенно начало падать, я сцепила руки на груди, как бы закрываясь от его расспросов.

Ну хорошо, – Макс секунду подумал, а потом снова улыбнулся. – Тогда хотя бы просто сядь и опусти ноги в воду, не люблю, когда стоят у меня над душой. Обещаю, я тебя трогать не буду.

Смерив парня скептическим, недоверчивым взглядом, я всё же медленно опустилась на пол и свесила ноги в воду. Макс ухмыльнулся и пару раз переплыл бассейн, предоставив мне возможность полюбоваться тем, как работают мышцы его руки ног. На третьем круге он неожиданно перевернулся на спину и выпустил струйку воды изо рта. Я расхохоталась.

Что? – Косов лукаво на меня посмотрел.

Ты похож на кита, – продолжала хохотать я.

Что-о-о? – изобразил он праведное возмущение, однако было видно, что он сам еле сдерживает смех. Со словами "А ну-ка повтори" он двинулся в мою сторону. Я активно заработала ногами, окутывая парня брызгами и мешая что-либо видеть, но он всё же подплыл ко мне. – Что ты сказала?

Что ты похож на кита, – он попытался меня за ногу, но я увернулась, тогда он схватил меня за руку и потянул на себя.

От неожиданности соскользнула с мокрого бортика, полетела прямо на Косова и попала коленкой ему куда-то в район живота. Он, видимо, тоже не ожидал такой бурной реакции, потому что захлебнулся водой и, обхватив меня руками, пошел ко дну. Я схватила ртом воздух и, обвив руками его шею, опустилась вместе с ним. Перед мысленным взором вновь пронеслась картина: кругом мутная вода: сверху, снизу, по бокам. Никто не спешит меня спасать, и что-то вдруг мелькает неподалеку от меня. От страха я зажмурила глаза. Мне показалось, что прошло несколько часов, прежде чем мы с Максом вынырнули.

В следующий раз предупреждай, куда бить будешь, я хоть прикроюсь. – кашляя, попросил он.

Я не попала, – возмутилась я, продолжая цепляться за его шею.

Но была близка, а эта часть слишком мне дорога.

Я помню. Ты обещал, что не будешь меня трогать! – к концу фразы мой тон повысился.

Я предупреждал, чтобы ты привыкла к тому, что я вру, – как ни в чем не бывало ответил парень. – Зато теперь мы можем поплавать.

Мы не будем плавать! – я оттолкнула его от себя, потому что внезапно почувствовала, что наши полуголые тела соприкасаются, и кожа начинает гореть, но снова начала захлебываться, и Максу пришлось приподнять меня за талию над водой.

Следующие два часа прошли как в тумане. Косов всё время держал меня за руки, улыбался и шутил, заставляя забыть о моем паническом страхе перед водой. К тому моменту, как нам было пора возвращаться, я уже пробовала плавать сама, правда Макс плыл впереди и лицом ко мне, но это не важно, главное, что он заставил забыть меня о страхе.

Я очень ему благодарна, за все, что он делает. Жаль только, что он не нуждается в благодарности, не хочет принимать хорошее отношение к себе и сохранять наши с ним хорошие моменты.

Когда солнце начало клониться к горизонту, Макс сказал, что пора заканчивать водные процедуры, иначе я могу опоздать на свою встречу. В первую минуту я даже не поняла о чем он говорит, но потом до меня дошло, что Косов отпускает меня на свидание с Кириллом. Я от радости бросилась ему на шею и снова чуть не утопила нас обоих.

Пообещай мне только одну вещь, – попросил Макс, когда мы уже садились в машину. – Я хочу твердо знать, что ты не позволишь ему лишнего.

Да, мамочка, – я рассмеялась. – "Я за тебя отвечаю и всё такое", я помню.

Макс только закатил глаза и велел Павлу ехать домой.

Как только мы приехали, я сразу бросилась искать Настю. Она сидела в библиотеке и что-то увлеченно переписывала из книги в тетрадь. При виде меня девушка вскочила и бросилась ко мне с объятиями. После приветствия я изложила ей суть проблемы и попросила помочь в создании образа на сегодняшний вечер. Услышав просьбу, она с энтузиазмом принялась генерировать идеи, но, узнав с кем я встречаюсь, осеклась и не слишком убедительно отговорилась делами. Я так и не поняла, что на неё нашло. К счастью мне вовремя встретилась Роза, которая не выказала никакого недовольства и с улыбкой пообещала сделать всё, что в её силах. Так что, к тому времени, как за мной заехал Кирилл, я была почти готова.Антон.

Эх, жаль не успел к началу этого действа, много пропустил?

Не, экшен ещё впереди, – с ухмылкой ответил Андрей, продолжая следить за схлестнувшимися взглядами Макса и Кирилла.

Один в неизменной чёрной рубашке и джинсах, второй в черном дорогом костюме, но оба сейчас похожи на стервятников, готовых склевать друг друга.

Я предупредил тебя, – прошипел Макс сквозь зубы. – Хоть один волос с её головы и...

Я понял, – перебил Кир.

Снова поединок взглядами, а потом один окликает меня, а второй Андрея, призывая в свидетели и помощники.

Нейтралитет, – в унисон ответили мы.

Они бы и дальше продолжили сверлить друг друга взглядами, но тут со второго этажа начала спускаться Роза, а за ней Львова. Даже я поразился её сегодняшнему виду, а уж мой брат и вовсе дар речи потерял.

Чёрное приталенное платье с пышной юбкой невероятно шло Ане, а её рыжие волосы, уложенные в причёску, казались пламенем. Она была на каблуках, но ощутимого роста ей они не прибавляли, зато добавили очарования. Девушка уже собиралась принять поданную Кириллом руку, но вспомнила, что забыла наверху клатч.

Чувствую, что должен повторить это ещё раз, – напряженно проговорил Макс.

Ты уже раз десять это повторил.

Послушаешь в одиннадцатый.

Я уже понял, что ты бережешь её для себя, только зря. Мы оба знаем, что она сбежит от нас обоих, как только узнает вторую часть правды.

Я буду только рад, если она не будет с тобой.

Но и с тобой она тоже не будет никогда, – с кривой ухмылкой проговорил Лазарь.

Я услышал какой-то странный хлопок, скрежет, и почувствовал, что атмосфера накаляется. Эти двое как два огненных шара, рано или поздно столкнуться, и последует взрыв.

Ситуацию, как и в прошлый раз, спасла Аня, грациозно спорхнув с лестницы и уцепившись за руку Лазаря. Тот мгновенно повеселел. Макс завел напряженную правую руку за спину и тоже нацепил на лицо улыбку.

С тобой всё хорошо? – обеспокоенно спросила Аня, рассматривая начинающее бледнеть лицо Макса.

Всё отлично, иди, увидимся позже, – ответил он и натянуто ей улыбнулся.

Лазарь увел девушку, но меня не покидало чувство, что что-то не так, что-то не в порядке. В наступившей тишине я различил отчетливое "кап". Пару секунд тишины и снова "кап". Начиная подозревать худшее, я приподнялся, но мои подозрения подтвердились раньше – вскриком горничной.

Я перегнулся через второй диван, скрывавший от меня нижнюю часть туловища и руки Макса, и, ругнувшись, бросился к брату.

Разожми руку! – я попытался сам разжать его кулак. – Мать твою, разожми руку!

Что? – ничего не понимая, спросил Макс и тупо уставился на свою окровавленную руку и сжатые в ней осколки стакана. Секунду подумав, он расслабил руку и просто стряхнул осколки и кровь, как воду, сделав порезы ещё глубже. После чего оттолкнул меня и побежал на кухню.

Он вообще нормальный? – поинтересовался я, разводя руками и смотря вслед этому идиоту. Андрей пожал плечами.

Я нормальный, – прорычал Макс, снова появляясь в гостиной с небрежно перемотанной полотенцем рукой. Брат размотал полотенце, посмотрел, что ткань совсем не останавливает кровь и просто выбросил её, затем просто выскочил за дверь, сел в машину и нажал на газ.Макс.

В крови гулял адреналин, мне снова хотелось кого-нибудь убить. Это чувство было таким же сильным, как в ту ночь у гаражей. Нет. Не таким же, сильнее, гораздо сильнее, только в этот раз гнев был направлен на бывшего лучшего друга.

В гостиной я смог сдержаться и не вцепиться ему в горло, но это стоило мне окровавленной руки.

Я скосил глаза на руки, судорожно вцепившиеся в руль. Правая ладонь была полностью перепачкана кровью, но капли продолжали стекать по запястью, капать на колени, медленно бежать по руке до локтя. я не стал ничего с этим делать, лишь закатал рукава рубашки до локтя. Порезы болели и пульсировали, но эта боль была ничем по сравнению с той, что поселилась у меня внутри и методично разрывала нерв за нервом.

Он обещал не трогать её, но я знал, что Лазарь не сдержит обещания. Его глаза выдавали все его намерения, то, как он смотрел на Аню, когда она спустилась... Так смотрел на неё я, когда мы шли на благотворительный прием, и я прекрасно помню все свои мысли в тот момент.

За стеклом шумел дождь, но его перекрывали слова, брошенные Лазарем. Они эхом отдавались у меня в ушах: "Мы оба знаем, что она сбежит...", "...она сбежит...", "...сбежит...", "...сбежит...", "...с тобой она тоже не будет никогда...".

Какой же я дурак! – от злости я ударил по рулю руками, машину начало заносить, и пришлось снова вернуть руки на место, чтобы не разбиться.

Ты сам отпустил её." – раздалось откуда-то из глубины подсознания.

Я хотел всего-лишь её доверия, – слабо попытался оправдаться я.

И в итоге толкнул её к нему в объятия."

Ты ошибаешься. Он ничего с ней не сделает, это всего лишь моё разгулявшееся воображение.

Я тоже всего лишь твоё разгулявшееся воображение, однако с самим собой ты разговариваешь, а с ней не можешь."

Это другое.

Отговорки".

Чего ты хочешь? – я начинал злиться.

Это не я хочу, это ты хочешь."

Я промолчал, но внутренний голос не унимался.

Скажи, тебе больно? Не косись на руку, я говорю о другой боли. Тебе ведь было больно, когда ты узнал, что она провела с ним день? А когда ты увидел, как он её целует? Было больно?" – как по заказу в голове, параллельно с этим чёртовым голосом начали вспыхивать красочные картинки воспоминаний, и я уже не видел пустынного шоссе, только эти топящие меня картинки. – "А тогда на благотворительном вечере, ты видел её лицо? С каким удовольствием она его целовала, а? Помнишь? Ты помнишь? Помнишь, я знаю. А чуть позже, когда она сказала, что навредить ей можешь только ты, ты помнишь, как тебя скрутила боль? Ты помнишь, как еле сдержался, чтобы не заорать во весь голос от этой боли?"

Заткнись, – предупреждающе зарычал я и стиснул руль крепче. Кровь из порезов полилась снова.

Ну уж нет, вспоминай. Как она кричала, что ты не имеешь понятия о том страхе, который она пережила у гаражей. А как кричал ты сам... Весь год... По ночам. Как будил криком родных, как боялся этих кошмаров. Как не хотел ложиться спать и всё равно засыпал. Как видел её. Так ты вспомнил, что чувствовал, когда узнал, что она провела с Лазарем день?" – настойчиво повторил свой вопрос голос в голове.

Да я вспомнил! – прокричал я, и собственный крик, отразившись от стен машины, оглушил меня.

А теперь она проведет с ним ночь. И знай, ты сделал это собственными руками. – мстительно добавил внутренний голос, криво ухмыльнулся и, чтобы сделать ещё больнее, стал прокручивать в голове картины возможных событий между Лазарем и девушкой, которая должна была принадлежать мне.

Я резко ударил по тормозам, машину занесло, закрутило, и через минуту она остановилась. Я выскочил из салона, сделал пару шагов вперед, как пьяный, схватился за голову руками и, рухнув на колени, дико закричал. Совершенно один. Я кричал, пока в легких не закончился воздух, пока не стало трудно дышать, пока легкие не начали разрываться от недостатка кислорода. Только тогда я перестал и устало выставил руки, перенося вес тела вперед, наплевав на то, что асфальт грязный, кругом лужи, бушует ливень, а у меня поранена рука. Сейчас я был, как сумасшедший, если бы меня кто-нибудь увидел – убежал бы даже не оглянувшись, но вокруг не было ни души. Только моя машина, дождь и какие-то поля по обеим сторонам от шоссе.

Возможно мне показалось, или я действительно сошел с ума, но вдруг в голове кто-то понимающе хмыкнул. Я сначала прислушивался к самому себе, потом, не сдержавшись, начал улыбаться, тоже хмыкнул, и вдруг все чувства превратились в дикий счастливый хохот. Я, наконец,понял, что сейчас со мной произошло и, кажется, теперь знал, что делать.

Её нужно заправить и поставить в гараж, – я перебросил ключи прислуге и бодрым шагом направился в дом, не обращая внимания на шок на лице парня.

Ну, да, не каждый день видишь хозяина, грязного и перемазанного кровью, но счастливого, ну, и что теперь, впадать в ступор?" – ухмыляясь, подумал я.

Добрый Максимилиан." – ехидно вякнул внутренний голос.

Заткнись, я тебя ненавижу, – всё ещё улыбаясь, проговорил я, но, поняв, что сказал это вслух, а мимо проходила смущенная горничная, поспешил крикнуть ей вслед, что моя фраза не для неё.

О, привет, – я хлопнул по плечу Антона, появившегося из столовой и побежал вверх по лестнице.

Эй, не пачкай меня, не хочу быть похож на киллера, – крикнул брат мне вслед. – А я смотрю, ты оклемался.

Ага.

Завалившись в комнату, я раскатал рукава и стянул прилипшую к телу рубашку через голову. Сейчас я планировал принять душ, привести себя в порядок, а потом обо всём рассказать ей.

Когда я был уже почти готов: чистый, свежий, с обработанной рукой и в белой рубашке, в комнату вошла Элеонора.

Ты успокоился? – сдержанно, но мягко спросила она.

Я и был спокоен.

Именно по этому ты и раздавил бокал с коньяком в руке, да? – сделала вывод женщина. Я промолчал, надеясь, что нравоучения закончатся быстро и я смогу, наконец, увидеть Львову. – Как твоя рука?

В порядке. Извини, я спешу, – я обошел бабушку и направился к двери.

К ней? – с какими-то странными нотками в голосе, поинтересовалась Элеонора. Я уловил что-то странное в её тоне и остановился, но хорошего настроения у меня не убавилось ни чуть.

Да. Я собираюсь ей всё сказать, обо всём и прямо сейчас, – счастливо заговорил я. – Ты во всём была права ещё тогда, на моем дне рождения. У нас действительно всё получится.

Она ещё не вернулась, – перебила меня бабушка.

Знаешь, сегодня днем, в коттедже, мы действительно хорошо провели день и... подожди, что?

Её нет в поместье, – холодный и отстраненный голос резанул по ушам. Моё счастье исчезло в момент. Закрыв глаза и честно попытавшись сосчитать до пяти, я рванул дверь на себя так сильно, что она ударилась об косяк и чуть не слетела с петель, и выскочил из комнаты.Аня.

Смеясь и цепляясь друг за друга мы ввалились в поместье Кирилла.

Я виноват? – возмутился он. – Ничего подобного, это ты предложила оставить машину и пройтись пешком.

Я же не знала, что пойдет дождь! – мы продолжили смеяться.

Я знал.

Тогда почему ты меня не остановил?

Не хочу тебя останавливать, – прошептал он, притягивая меня к себе за рукава собственного пиджака, накинутого мне на плечи.

Действительно, после того, как мы поужинали в ресторане, я предложила не ехать в машине всю дорогу, а только до поворота к поместьям, Кирилл согласился, а через пару минут начался дождь и мы вдвоем, смеясь, побежали к его поместью, хорошо, что до него было минут пять. Но, несмотря на это, вымокли мы всё же сильно.

И я не хочу, – я уже собиралась его поцеловать, но Кирилл отстранился и велел мне идти наверх, взять что-нибудь из его вещей и переодеться, иначе я простужусь, как он сказал, а сам пошел на кухню, чтобы приготовить чай. Я удивилась, что он собирается сделать это собственноручно, но Лазарь объяснил, что сегодня в поместье нет прислуги, а мать вместе с Матвеем уехали к кому-то в город на пару дней.

Я поднялась на второй этаж, открыла первую попавшуюся мне дверь, но эта спальня оказалась детской, скорее всего, здесь живет Матвей. Тогда я попытала счастья у следующей двери и попала в темную комнату со шкафом, широкой полу-разобранной кроватью, компьютерным столом и стоящим на нем ноутбуком.

Довольствуясь освещение из коридора, я прошла к шкафу, достала оттуда футболку, не без труда вылезла из своего платья и облачилась в сухое. Прической тоже пришлось пожертвовать, потому что от неё ничего не осталось. Я просто распустила мокрые волосы и расчесала их пальцами.

Готова? – послышался за спиной голос Лазаря.

Я обернулась. Он стоял прислонившись к дверному косяку и держал в руках большую зеленую чашку с горячим чаем. Кроме сухих джинсов на нем ничего не было. По губам блуждала улыбка, а волосы были встрёпаны, чем-то он напомнил мне Косова. Улыбнувшись, я подскочила к нему, забрав из рук чашку, поставила её на письменный стол, обхватила парня за шею и, наконец, поцеловала.

Губами я почувствовала, что он улыбается. Одна его рука опустилась мне на талию, а вторая погрузилась в волосы, притягивая голову ближе. Я медленно попятилась назад, к кровати, упала на неё и потянула Кирилла за собой. Он сразу же оторвался от моих губ.

Э нет, даже не думай об этом. – ухмыляясь, предупредил он.

Поздно, уже подумала. – я тоже улыбнулась.

Значит срочно передумай, я не для этого тебя сюда привез и вовсе не планировал заканчивал вечер так.

Почему ты оправдываешься?

Не хочу, чтобы ты подумала, что я тобой пользуюсь и всё это подстроил.

И дождь тоже? – скептически поинтересовалась я, заглядывая ему в глаза.

Мало ли, может у меня друзья метеорологи, – парировал он. – И ещё я сначала должен тебе кое-что рассказать, возможно, это тебе не понравится, – Я улыбнулась и снова потянула его на себя, не давая ему всякими рассказами испортить мне вечер. Он промычал что-то неразборчивое и предупреждающее и продолжил меня целовать. Его руки, казалось, были везде: сначала гладили меня по щеке и волосам, потом по плечам и спустились на бёдра. Я ожидала, что мне будет страшно, но ничего подобного я не испытывала, скорее покой и полное доверие.

Губы Кирилла переместились на мою шею, а руки под футболку на живот, и меня будто пронзило током. Инстинктивно, не понимая, что делаю, я приподняла бедра ему навстречу и удостоилась его резкого выдоха.

Я же не железный, часами сдерживаться не могу, – с болезненной улыбкой выдавил из себя Лазарь.

А ты и не сдерживайся, – посоветовала я, снова притягивая его голову к себе. Он собирался что-то сказать, но тут тишину поместья разрезала трель звонка.

Тебя спас посетитель, – улыбнулся парень и встал.

Скорее он спас тебя, – не удержалась от издевки я. Гость, однако, был слишком настойчив и уже начал стучать в дверь с такой силой, что мне показалось, что она сейчас вылетит. Кирилл поспешил вниз.

Я осталась в комнате, но отчетливо слышала, как он с кем-то переговаривается внизу, как нарастает шум, и как стучат по лестнице чьи-то шаги. Спустя минуту в спальню влетел Косов. Я от испуга вскрикнула, ожидая бешено сверкающих глаз, криков и упреков, но он молча поднял меня с кровати и вытащил из комнаты.

Эй, перестань, – попыталась я его одернуть, но он лишь сильнее сжал моё запястье, и мы спустились по лестнице. Внизу стоял Кирилл, удивительно, но абсолютно невозмутимый. Его недовольство выражали только сложенные на груди руки и поджатые губы.

Полегче, Косов.

Без тебя разберусь, – огрызнулся Макс и добавил, оборачиваясь ко мне: – В машину.

Что? Ты издеваешься?

Правда, веди себя адекватнее, я её и пальцем не тронул.

А не пальцем? – Макс повернулся лицом к Лазарю и буквально испепелил его взглядом.

Может ты не будешь устраивать необоснованных сцен и унижать меня? – попыталась вклинится в их "гляделки" я, готовая расплакаться.

В машину, – прорычал Макс. Я разозлилась, демонстративно развернувшись, босиком вышла из поместья и залезла в машину. Я планировала устроить Косову сцену, как только он сядет в машину, но, увидев кровь на руле, потрясенно замолчала и даже не заметила его появления.

Что это? – во все глаза глядя на руль, прошептала я.

Не твое дело, – грубо отозвался Косов, возвращая меня в реальность и снова заставляя почувствовать злость.

Ты представить себе не можешь, как это было унизительно! – начала я свою речь, но он бесцеремонно прервал меня

Нет, это ты не представляешь, насколько это унизительно.

Больше он не дал сказать мне ни слова. Приехав в поместье, мы сразу разошлись, я на кухню к Катерине, а он заперся у себя в комнате. Подумав,я решила, что так даже лучше.Макс.

Я даже не знал, как назвать то, что я сейчас чувствовал. Не ревность. И не злость. Скорее опустошенность, будто во мне не осталось ничего, только резкая, щемящая боль. Я не мог до конца осознать то, что произошло несколько часов назад, не хотел осознавать, не мог поверить, что сегодня она была с ним. И пусть Лазарь доказывал, что ничего не произошло, я ему не верил. Казалось, тело специально покинула душа, чтобы вместилось больше этой отвратительной, режущей изнутри боли, а из головы испарились все мысли, чтобы я четче и красочнее мог представить, как она стонет под Лазарем. Не помогал алкоголь. Бокал вина, который я держал в руке, постепенно пустел, но с каждым глотком меня будто пронзало лезвием изнутри. Я смотрел на небо и на луну, на верхушки деревьев за окном, но видел совсем другое.

Наконец, не вытерпев, я встал и вышел из комнаты. Оставаться и дальше в одиночестве было выше моих сил. Как назло в гостиной кроме темноволосой девушки никого не было, все разошлись спать. Я прошел мимо, к журнальному столику, налил себе стакан воды из графина и залпом выпил его, погоняя горечь алкоголя, как бы дезинфицирующего мою рану. Стало легче. Я налил себе ещё один.

Черт, а я ведь даже не знаю её имени". – вдруг подумал я, рассматривая девушку в черной блузке и такого же цвета брюках. Она что-то листала, но изредка поднимала на меня глаза и улыбалась. Я вспомнил, что именно её тогда затащил к себе в комнату.

Как тебя зовут?

Инга, – бросая на меня очередной томный взгляд, ответила она.

Больше я ничего не помню. Только то, как мы оказались наверху в моей полутемной комнате, как прижал её к стенке и грубо, не заботясь о её чувствах, поцеловал. Помню, как разорвал её блузку так, что её уже нельзя было носить. Мне было плевать, расстроится девушка или нет, поцелуями, прикосновениями я намеренно старался причинить ей боль, такую же, как причинили мне. А она, казалось, этого даже не понимала, позволяя проделывать всё, что мне нравится и упиваясь моими действиями.

Помню, как бросил её на кровать и резко вошел, она выгнулась и схватилась за подушки. От боли? Удовольствия? Не важно. Девушка задыхалась, выгибалась и кричала, на лице время от времени мелькала блаженная улыбка. Брюнетка хваталась то за подушки, то сминала простыни, то хваталась за меня, а я представлял на её месте другую и желал, чтобы она цеплялась за меня так же.

Взрыв, крик девушки, её ногти впились мне в плечи и прочертили красные полосы на обеих руках до локтя, делая ощущения ещё более яркими.

Я откатился от брюнетки и уставился в потолок, затем обреченно прикрыл глаза, стараясь сделать так, чтобы боль не отразилась на лице. Не помогло. Инга потянулась ко мне с поцелуем, но я резко встал и натянул джинсы. Я надеялся, что боль пройдет, но она осталась, лишь притупилась, самую малость. Я оперся вытянутыми руками о холодное стекло и опустил голову.

Посмотрев из-под руки на Ингу, я увидел, что она завернулась в простыню и теперь непонимающе смотрит на меня.Тут же мое подсознание, решив поиграть, сменило картинку, и вот передо мной уже сидит испуганная рыжая девочка с заплаканным лицом. Видеть это было вдвойне больно. Картинка снова сменилась реальностью и вместе с ней пришло понимание, что с Львовой я никогда бы так не поступил, не смог бы.

Вон, – услышал собственный хриплый голос.

Убирайся вон, – настойчиво повторил я, видя, что она не двигается. Инга молча встала, стараясь скрыть боль в глазах, которую я всё равно заметил, собрала вещи и ушла. Я снова остался один.

Боль будто только этого и ждала, чтобы вспыхнуть с новой силой и задушить меня. Меня словно отнесло от окна, я оказался на середине комнаты, один на один с накатывающими на меня, желающими убить, волнами боли. Я даже не пытался скрыть свои чувства. Не получалось... Лицо исказила гримаса. Я чаще задышал, стараясь хоть как-то сохранить, обозначить себя в этом море. Тело онемело, о том, что оно всё ещё есть, напоминало колющее, режущее на куски чувство, заполняющее с ног до головы. Оно начало накрывать меня с головой и рядом не было никого, чтобы помочь.

Нервно оглядев комнату, я в отчаянии схватил стул и с силой швырнул в окно. Во двор и на ковер градом посыпались осколки. Окно разбилось и в комнату ворвался ветер, приводящий меня в чувство. Я подобен этому разбившемуся окну, вот только мой ветер находится не рядом со мной и принадлежит другому.Аня.

После разговора с Катериной мне стало намного легче, хоть она и не сказала ничего нового, просто посоветовала не думать о случившемся. По её мнению в этом и была моя проблема – я слишком много думала.

Решив, что женщина права, я распрощалась с ней и направилась в свою комнату. Проходя мимо спальни Косова, я почувствовала, что из под двери дует, но заходить и проверять, что случилось, не стала. Вряд ли он захочет говорить со мной или даже видеть меня. Да и я не горела желанием с ним встречаться.

Пройдя в свою комнату, я включила свет, застыла на месте, расширившимися глазами обвела помещение и, закричав, выбежала оттуда. У двери натолкнулась на Антона, он сразу не понял, но посмотрев на мою стремительно удаляющуюся и выкрикивающую "Макс" фигуру и заглянув в комнату, побежал на первый этаж, разыскивая Юлю. Шум привлек Настю и Андрея с Розой, из комнаты выглянул недовольный Макс и я с разбегу врезалась в него. Парень поймал меня за плечи и удержал от падения.

И куда ты так несешься? Где-то пожар? – в голосе всё ещё отчетливо слышалось недовольство.

Хуже! Там они! – с горящими глазами прошептала я.

Кто? – издевательским шепотом, доверительно поинтересовался Косов.

Кузнечики! – послышалось с первого этажа. Наверх вбежала Юля и помчалась в мою комнату, за ней проследовал Антон с квадратным террариумом, на ходу бормоча что-то вроде "Устроила тут зоопарк, змея – ещё куда не шло, но эта саранча...".

Ты кузнечиков так испугалась? – тупо переспросил Макс.

Да.

Они очень страшные?

Да.

Огромные?

Да, – как заведенная твердила я, нервно оглядываясь назад.

Их много?

Сотня, – честно призналась я. Кузнечики – мой второй кошмар после воды.