Текст книги "Ядовитые цветы"
Автор книги: Анна Берсенева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Ладно, вечером поговорим! – сказал он, стоя в дверях. – И что это у тебя, кстати – прическа новая? Не соскучишься с тобой!
Вернулся он довольно поздно. Лиза уже успела уложить детей и поговорить по телефону. Теперь она сидела на кухне и думала, как бы получше объяснить брату то, что предложил ей Виктор.
Теплая летняя темнота вплывала в открытое окно, не нарушая уюта, который прочно поселился в этой кухне, где так хорошо было сидеть вечерами.
– Лиза, объясни мне все-таки, откуда все это? – спросил Николай, садясь за стол напротив сестры; его расстроенное лицо было освещено мягким светом низко висящей над столом лампы. – Впрочем, нетрудно догадаться. Спонсор твой подарил? А ты понимаешь, что за этим должно последовать? Или ты думаешь, нефтяные короли настолько человеколюбивы, чтобы тебя бескорыстно радовать?
Николай не знал, как теперь говорить с сестрой. Конечно, она взрослая уже, и это ее дело, как строить свою жизнь. Но, увидев сегодня все эти дорогие коробки, он просто испугался. Ведь Лиза многого просто не понимает, она склонна думать о людях лучше, чем следует. Может, ей кажется, что так оно и должно быть: рестораны, подарки – и ничего взамен? Да и вообще, человек, который крутится в нефтяном бизнесе, живет по таким законам, с которыми лучше бы не иметь дела…
Но как объяснить все это Лизе? Уж конечно, она уверена, что ее кавалер «совсем не такой»! С ума сойдешь с этими наивными девочками!
К удивлению Николая, Лиза не стала горячо доказывать ему, какой хороший человек ее Виктор и как он на все ради нее готов.
– Коля, – сказала она вместо этого, – я все знаю, что ты мне хочешь сказать, и знаю, что ты прав. Но я не боюсь, понимаешь? Если даже я так обожгусь, что на всю жизнь запомню, я все равно не боюсь его. И всего, что с ним связано, тоже не боюсь.
Николай поразился ее тону – совсем другому, чем каких-нибудь пару месяцев назад.
– Чего ты хочешь от него, это ты понимаешь? – спросил он. – Что он может тебе дать, твой король, – деньги, тряпки? То есть он, конечно, много чего может, ты даже не представляешь, как много теперь можно получать от жизни. Но ведь бесплатных завтраков не бывает, Лиза…
– Ты не поверишь, Коля, но он не требует от меня платить за завтраки. Пока, во всяком случае.
– А если потребует? И я уверен, это произойдет в ближайшее время, – сказал Николай, подумав про себя: «Если уже не произошло…»
– Значит, я буду платить. Только не за тряпки, а за то, что я с ним понимаю, вот за что. И за это мне платить не жалко.
– Что-то ты расфилософствовалась, Лиза! – возмутился Николай. – С такой гордостью говоришь, что собираешься с ним спать, – слушать тошно! И что уж он тебе такого сообщает нового, из-за чего ты на все согласна?
– Он не сообщает, в том-то все и дело! – Лиза заговорила торопливо, пытаясь объяснить брату то, что совсем недавно поняла сама. – Он просто показывает – все мне показывает, чего я без него никогда бы не увидела, и смотрит: понимаю я что-нибудь или нет? Меняюсь я, или не в коня корм?
– По-моему, ты выдумываешь, – усомнился Николай. – Нашла просветителя! Он просто таскает тебя за собой, потому что ты красивая – ты хоть понимаешь, какая ты красивая стала? – и пыжится, что все на него смотрят: какую отхватил девочку! А что он тебя в постель еще не потащил, так это…
– Это – что?
– Ничего.
Николай не стал продолжать, чтобы не обидеть сестру. Скорее всего дело простое: этот ее бизнесмен всем уже объелся по горло, вот и придерживает на будущее неиспорченную провинциалочку. Не с кем ему, что ли, переспать, если приспичит? А тут – подождать немного, не спугнуть, и получит вскоре такую женщину – ни за какие деньги не купишь.
Но Николай понимал, что его соображения слишком циничны, чтобы сообщать их Лизе. В конце концов, раз ей все это нравится – пусть и дальше постигает жизнь. Могло быть хуже… Но как же она повзрослела, и как быстро! Он-то считал, сестра – дитя наивное, а она думает о чем-то, что и ему не совсем понятно…
– Что ж, Лиза, дело твое, я вмешиваться не буду, – вздохнул Николай. – Смотри только, поосторожнее будь. У них компании слишком веселые бывают, да и ходить с ними небезопасно: не дай бог, с конкурентами повздорят…
– А он меня завтра приглашает день рожденья отметить. Приехать к нему на дачу на выходные. – Лиза произнесла это вопросительным и слегка извиняющимся тоном.
– Вот она и плата за завтраки. Ну, ладно! – Николай встал из-за стола. – Да, кстати, Наташка звонила. Говорит, надо бы тебе немецким заняться, ты ведь все небось забыла, что и знала. Или ты уже передумала ехать?
– Что ты, нет, конечно! – горячо возразила Лиза. – Думаешь, он для меня теперь один свет в окошке?
– Да ты его любишь хотя бы? – спросил Николай.
Лиза промолчала. Если бы она сама знала ответ!
Глава 9
Впервые за все время, что она жила в Москве, Лиза выходила из дому так рано: еще не было шести. В руках она держала одну из больших орловских коробок.
Субботним утром никто не спешил на работу, во дворе стояла сонная тишина. Солнце еще только поблескивало первыми ясными лучами в окнах, воздух медленно наливался теплом.
Лиза вздохнула глубоко и радостно. Пожалуй, такое счастливое чувство необыкновенного дня бывало у нее только в детстве, когда каждый день рождения казался особенным праздником. Конечно, ей далеко было до тоски по еще одному ушедшему году, но и детский восторг остался в прошлом.
После долгих раздумий над драгоценными коробками Лиза выбрала для этого утра крепдешиновое платье до колен. Нежно-сиреневый фон, причудливый разреженный рисунок по подолу, широкое и неглубокое декольте, слегка открывающее плечи, – все это выглядело на ней так необычно, как будто она не новое платье надела, а что-то переменила в себе.
Ей, как всегда, не пришлось ждать. У подъезда стоял внушительного вида темно-зеленый джип; его она еще не видела. Виктор вышел из машины, как только Лиза показалась в дверях подъезда.
– Ну-у, дорогая Елизавета, в день своего двадцатилетия вы неотразимы! – весело протянул он.
Виктор выглядел в этот ранний час так же свежо и элегантно, как и вечером, когда собирался в ресторан. Разве что костюм на нем был другой – из плотной, кремового цвета, ткани, похожей на лен.
– Это ваша заслуга, Виктор, – сказала Лиза.
– Это в первую очередь заслуга природы, которая создала вас такой, – возразил тот. – Но дело не в этом. Я вас поздравляю и желаю счастья!
С этими словами он извлек из машины огромный букет роз – белых, лимонно-желтых и нежно-розовых – и протянул Лизе. В их саду в Новополоцке росли прекрасные цветы, но таких она не видела никогда. В чашечке каждой розы, точно бриллиант, дрожала серебристая капля росы, и пахли они так, что у Лизы закружилась голова.
Она благодарно взглянула на Виктора. Видно было, что букет выбран тщательно, а не куплен по дороге у метро.
– А почему вы не спросите меня, Лизонька, куда мы едем? – спросил Виктор, когда мощный джип уже несся по Рублевскому шоссе, оставляя позади Москву.
– Я думаю, вы сами мне скажете, когда придет время.
– Ох, как торжественно, точно в сказке! Романтичное вы существо, Лизонька. Ну, вам и положено – в такой-то день рождения!
Вечно Виктор ее поддразнивал – и никогда она не успевала обидеться: он сразу же заводил разговор о чем-нибудь интересном, что тут же увлекало Лизу. На этот раз он спросил:
– Вы лошадей любите?
– Лошадей? – удивилась Лиза. – Не знаю… А что?
– Да просто есть люди, которые их боятся, вот я и спросил, – произнес он загадочно.
– Нет, я их, наверное, не боюсь, – сказала Лиза. – Но я ведь мало видела лошадей…
Ехали они недолго. Или просто джип несся по полупустому шоссе так стремительно, что Лиза не заметила пути? Вскоре шофер свернул с шоссе на узкую – впрочем, асфальтированную – дорогу и, проехав по ней немного, остановился перед забором со шлагбаумом, рядом с которым сидел в небольшой караулке военный. Шлагбаум сразу поднялся, и машина въехала в густой лиственный лес. Это было так странно – что лес начинается прямо за шлагбаумом, точно по команде!
Вскоре они остановились у высоких чугунных ворот – наверное, старинных или выкованных под старину. За узорчатой решеткой видна была дорожка, посыпанная светлым песком и обсаженная низкими подстриженными кустами. Дорожка вела прямо к дому.
Когда Виктор сказал, что они поедут на дачу, Лиза ожидала увидеть какой-нибудь коттедж – конечно, очень красивый и современный. Но за кованой оградой была настоящая старинная усадьба: двухэтажный дом ярко-голубого цвета, украшенный белой и золотой лепниной, с мезонином, с высоким крыльцом, охраняемым мраморными львами; небольшой ухоженный парк с аккуратными цветочными клумбами… Лизе показалось, что она попала на съемки фильма – так невероятно, неожиданно все это выглядело.
– Это и есть ваша дача? – растерянно спросила она.
– Нравится? – В голосе Виктора звучала гордость. – По-моему, неплохо получилось. Видели бы вы, что здесь было пару лет назад. Настоящие развалины – казалось, уже не восстановить! А вот видите…
Они вышли из машины, которая тут же отъехала от ворот, и пошли по дорожке. Навстречу им выбежала собака и радостно запрыгала вокруг Виктора.
– Джой, встречаешь, умница! – обрадовался Виктор. Лиза из предосторожности замерла на месте. – Не бойтесь, Лиза, разве Джой какая-нибудь безмозглая скотина? Да он вообще вежливый, добрейший пес!
Лиза остановилась перед домом на ослепительно-зеленой лужайке. Мягкая трава подступала к самым ступеням крыльца, касалась мраморных львиных лап.
– Кто же здесь жил – ну, когда все это строилось? – спросила она, не отрывая взгляда от этого удивительного дома.
– Прекрасная семья жила. Князья Барятинские, слышали? Потом были дачи НКВД – похуже владельцы, что и говорить. Потом все это переходило из рук в руки неоднократно и разваливалось понемногу, пока не нашло достойного владельца.
– То есть вас?
– А почему бы и нет? Я, конечно, не Барятинский, но тоже человек не из последних, даже по генеалогическому древу судя. Третьяковы, например, с их галереей, мне приходятся родственниками по отцовской линии. Или вы считаете, что надо было все это отдать под профсоюзную здравницу?
Лиза ничего не считала. Она рассматривала мраморных львов, улегшихся прямо в траве у ступенек.
– Пойдемте, Лиза, в дом, – предложил Виктор. – Здесь можно входить прямо с парадного крыльца.
Поднявшись по ступенькам, они оказались в огромном холле. Чем-то он напомнил Лизе первый этаж «Модной лавки Орлова», и она сказала об этом Виктору.
– Просто стиль тот же – русский модерн, – объяснил он. – Да и реставрировал один архитектор. Видите, лестница эта – как волна? Такая же в особняке Рябушинского, который Горькому в свое время подарили, да у Никиты. Здесь, конечно, вообще-то разностилье – снаружи одно, внутри другое, – но это еще до меня так получилось.
В отличие от полутемного холла у Орлова, этот зал был полон солнечного света, вливающегося в высокие окна. Все в нем – от наборного паркета и старинных картин на стенах до огромной хрустальной люстры под потолком – говорило об отличном вкусе хозяина: по меньшей мере, тот не мешал реставрировать дом.
– Вы не обиделись, Лиза, что я вытащил вас из дому так рано? – спросил Виктор, наблюдавший, как Лиза разглядывает роспись на потолке.
– Нет, я вообще встаю рано, – ответила она.
– Мне просто хотелось, чтобы вы оказались здесь именно утром. Здесь ведь изумительно красиво летним утром, сразу чувствуешь себя в другом веке и в другой жизни, – объяснил он. – А сейчас я вас провожу в вашу комнату, и вы сможете поспать. Гости будут к обеду. Если захотите, по парку можем прогуляться до их прихода – после того как вы отдохнете.
Лиза подумала, что едва ли уснет. Ей не терпелось посмотреть этот чудесный особняк, так не похожий на обычную дачу.
«Но ведь он и на музей совсем не похож, – подумала она. – Как это Виктору удается?»
По лестнице-волне они вошли на второй этаж. Лиза мельком увидела анфиладу комнат, открывавшуюся впереди.
– А ваша – здесь. – Виктор указал налево. – Располагайтесь поудобнее, отдыхайте, а потом спускайтесь вниз – меня там позовет кто-нибудь.
Лизина комната была обставлена с таким изяществом, точно и предназначалась для молодой девушки. Было что-то целомудренное в нежных фарфоровых вазах на полу – конечно, в них стояли свежие цветы, – в белых кружевных занавесках и торшере в виде лилии… Пожалуй, только кровать из светлого дерева была широковата для девической спальни, и это смутило Лизу. Но она одернула себя. Тоже мне, нашлась гимназисточка!
Случайно взглянув на маленький столик у кровати, Лиза заметила на нем черную коробочку, к которой прислонена была открытка с шелковым расписным окошком. «С днем рождения!» – твердым почерком написано было на открытке. Она открыла коробочку – на темно-бордовом бархате засверкали бриллиантовые огоньки. В коробочке лежали необыкновенные серьги – каждая в форме цветка с полураспустившимся бутоном. Бриллианты казались капельками росы в этих цветах. Лиза зарделась, растерялась, потом покрутила серьги, любуясь игрой бриллиантовых граней, и тут же их надела.
Поискав глазами зеркало, Лиза решила, что оно, наверное, есть в ванной. Она заглянула за дверь, находившуюся справа от кровати, и ахнула. Там была ванная, но какая! Одну стену занимало огромное зеркало, из-за которого большая комната казалась просто огромной; в каждую металлическую деталь можно было смотреться не хуже, чем в зеркало; пол был застелен мягким и упругим голубым ковром. На никелированной вешалке висели разных размеров полотенца и голубой махровый халат. Здесь стоял едва уловимый аромат – наверное, от шампуней и гелей, расставленных на многочисленных полочках. Но больше всего поразила ее сама ванна. Глубокая и просторная, на половину комнаты, она похожа была на бассейн.
«Обязательно потом искупаюсь, – подумала Лиза с детским любопытством. – В ней, наверное, плавать можно!»
Она вернулась в комнату и, задумавшись, опустилась в глубокое кресло. Впервые богатство, которым, как она понимала, обладал Виктор, предстало перед ней во всей своей выразительной очевидности. Машины, рестораны – все это, в конце концов, было обычными атрибутами московской жизни. Даже наряды от Орлова, даже прическа от Неретинского – все это было другое. Но этот дом, в котором все дышало элегантной, изысканной роскошью, доказывал Лизе, что между нею и Виктором лежит пропасть, как бы тот ни старался держаться с ней на равных. Нет, Лиза не чувствовала себя стесненно – она давно уже заметила, что роскошь вообще не подавляет ее, – но за всеми этими лестницами и картинами стояло совершенно другое прошлое, чем у нее, и ей показалось, что это прошлое непреодолимо.
Усилием воли она заставила себя не думать об этом. В конце концов, у нее день рождения, Виктор пригласил ее отметить этот праздник в его доме. Значит, надо радоваться. Тем более что это совсем не трудно: сам этот дом располагает к радости.
Лиза развязала ленту на коробке и достала оттуда несколько вещей из коллекции Орлова. Потом раздвинула зеркальные дверцы шкафа и повесила туда свои наряды. Ей нравилась сама последовательность этих действий. Как все-таки прекрасно жить в таких условиях, в которых каждое движение невольно становится изящным, легким!
Она сбросила туфельки и прилегла на кровать поверх шелкового прохладного покрывала. Принять бы сейчас, и правда, ванну, завернуться в мягкий махровый халат, забраться под пуховое одеяло… Но любопытство взяло верх над утренней ленью, и Лиза не стала сибаритствовать. Повалявшись немного, она поправила волосы перед зеркалом и вышла из комнаты.
Прежде чем спуститься вниз и отправиться на поиски Виктора, Лиза решила пройтись по той анфиладе, которую увидела с лестницы. Пять или шесть комнат следовали друг за другом и завершались вдалеке комнатой-фонарем с прозрачной стеной. Туда-то Лиза и направилась.
Видно было, что комнаты сохранили то назначение, которое они могли иметь когда-то. Лиза прошла через бильярдную, посреди которой стоял стол, крытый зеленым сукном, потом через библиотеку, отметив про себя, как она велика – полки с книгами высились до потолка. Неужели Виктор читал хотя бы половину, да еще на разных языках?
Потом она оказалась в небольшой гостиной с изразцовой голландской печью. Здесь, наверное, так уютно было сидеть вечерами за картами! Следующие комнаты могли предназначаться для чего угодно: в них можно было есть, спать, танцевать – в зависимости от фантазии обитателей.
«Но кто же, кроме Виктора, живет в этом доме? – изумленно размышляла Лиза. – Очарованное царство какое-то!»
Стены, обитые тонким шелком, портреты и батальные сцены на картинах, – и все это совсем рядом с огромным городом, в котором гремит метро и висят над асфальтом синие выхлопы машин…
Наконец Лиза оказалась в последней комнате и подошла прямо к стеклянной стене. Это была задняя стена дома, выходящая все в тот же парк, но с противоположной от ворот стороны. Лизе показалось, что она стоит на носу корабля и плывет над этим парком. Прямо под окнами был разбит большой водоем, в котором цвели лилии. Над водоемом стояла бело-голубая беседка-ротонда – скорее всего тоже старинная, как и весь особняк. Шелестели под легким утренним ветром деревья, сквозь чистое стекло Лиза видела, как трепещут листья. Вдалеке открывался чудесный вид – косогоры, перелески, ни заводских труб, без которых не обходится ни один современный пейзаж, ни даже полей, по которым снует трактор… Где находится этот удивительный дом, в какой потусторонней местности?
Постояв еще немного у стены-окна, Лиза огляделась. В этой комнате, наверное, было что-то вроде кабинета – судя по огромному письменному столу, уставленному старинными безделушками. Но едва ли Виктор работал здесь постоянно: не видно было ни бумаг, ни компьютеров, без которых он наверняка не обходится. Скорее всего это был кабинет для души.
«Он же любит все красивое», – подумала Лиза.
Вернувшись обратно через анфиладу комнат, она спустилась по лестнице на первый этаж.
«Где же искать Виктора?» – думала она, стоя посреди солнечного холла.
Она увидела несколько дверей и открыла одну из них. За дверью оказалась столовая. Женщина средних лет протирала белой салфеткой высокие хрустальные бокалы и расставляла их на большом овальном столе.
– Виктора Станиславовича ищете? – приветливо спросила она. – Вы пройдите сейчас прямо, потом направо – его кабинет и увидите. Он просил сказать, что там вас ждет.
Лиза последовала ее совету и вскоре остановилась перед высокой, темного дерева, дверью.
– Входите, Лиза, входите! – раздалось в ответ на ее осторожный стук. – Так быстро отдохнули?
Конечно, здесь и был его настоящий кабинет. На длинном столе, опоясывающем комнату почти по всему периметру, стояли два компьютера, бумаги были разложены и на столе, и даже на ковре. Но, как ни странно, в этом чувствовался не беспорядок, а особый, сосредоточенный ритм.
– Я вам помешала?
После того, что она увидела в этом доме, в голосе Лизы звучала робость. Наверное, Виктор почувствовал ее.
– Ну как вы можете помешать, раз вы гостья в моем доме! – успокоил он Лизу, вставая из-за стола. – Наоборот, мне как хвастливому хозяину не терпится показать вам свои владения. Давайте выпьем кофе и прогуляемся по парку, хотите?
– Спасибо за серьги, – сказала Лиза. – Посмотрите, какие они красивые! – И она повертела головой, чтобы бриллианты засияли в солнечных лучах.
Лиза заметила, что радость сверкнула при этом в его глазах.
Кофе они выпили на веранде, куда вела дверь прямо из кабинета. На круглом столике уже стояли фарфоровые чашечки, под кофейником на специальной подставке горела маленькая свеча.
– Чудесное голландское изобретение, – объяснил Виктор. – И кофе не остывает, и красиво.
Кофе был крепок и ароматен, из маленького блестящего тостера выскакивали румяные хлебцы, которые можно было намазывать медом и джемом – и во всем этом чувствовалась восхитительная неторопливость.
– Я очень люблю встречать утро в этом доме, – сказал Виктор. – Чувствуешь, что жизнь имеет смысл, вы замечаете? Впрочем, вы, наверное, не замечаете. Ваша жизнь сама по себе имеет смысл, вы сами его создаете своим существованием.
– Не знаю, – усомнилась Лиза. – Я просто не думала об этом, а если бы задумалась – неизвестно, что обнаружила бы.
– В этом все и дело – что вы можете не задумываться, – сказал Виктор.
С веранды они спустились в парк и пошли по такой же светлой песчаной дорожке, как та, что вела от ворот к дому. Парк был отлично ухожен, но вместе с тем производил естественное впечатление.
– Вы себе не представляете, как трудно было добиться, чтобы этот парк выглядел так, как он выглядит, – говорил Виктор, идя рядом с Лизой. – Настоящее парковое искусство почти совсем утрачено, и дело даже не в деньгах – мастеров просто нет. Будь у меня время, я бы сам почитал что следует, углубился в это дело – и, поверьте, с удовольствием. Но времени, конечно, нет. Я еле нашел людей, способных разбить хороший парк. Но результат, как видите, неплох. У меня здесь настроение улучшается просто от того, что я смотрю в окно.
– Здесь очень красиво, – охотно согласилась Лиза.
Песок тихо поскрипывал под ее каблучками, под легким ветром на дорожку падали розовые лепестки. Лизе казалось, что все это не может происходить наяву, но вместе с тем она удивлялась ясному, бодрому чувству, которым была охвачена.
– Вам очень идет новая прическа, – заметил Виктор.
– Да? – обрадовалась Лиза. – А я думала, вам не понравится, что я косу отрезала. Мама моя с ума бы сошла, если бы узнала!
– Ну, мои воззрения все-таки отличаются, я думаю, от взглядов вашей мамы, – усмехнулся Виктор. – А коса – что же коса? Чем-то надо жертвовать, ничего не поделаешь. Зато теперь лицо у вас стало загадочное… И цвет волос кажется каким-то новым.
– Я не красилась! – удивилась Лиза.
– Да это я понял. Но о том и речь: вы не сделали ничего особенного, а вместе с тем все, что прежде в вас только угадывалось, стало теперь очевидным.
Лиза не стала уточнять, что он имеет в виду. Ей давно хотелось спросить о другом.
– А много гостей будет сегодня, Виктор?
Она думала об этом с той самой минуты, когда Виктор поинтересовался, не против ли она, если они встретят ее день рождения в небольшой компании. Кто может приехать на такую дачу – шоу-звезды, миллионеры? Наконец она решилась спросить об этом Виктора.
– Странно все-таки, Лиза, – поморщился тот. – Неужели вы до сих пор не поняли, что я не разыгрываю перед вами какой-то пошлый спектакль? Разве я вожу вас куда-нибудь, где престижно, потому что дорого, и можно заказать поросенка «с выходом»? Почему же вы думаете, что на ваш день рожденья я позову не людей, а, так сказать, брэнды?
Лиза покраснела. Как часто и безжалостно он дает ей понять, какая она неотесанная! К тому же она не знала, что такое брэнды.
– Будут мои друзья – одноклассники в основном. Но они очень интересные люди, не сомневайтесь! Ну, и Никита будет, и Петя – вы их знаете. Не думайте, что я собираюсь вас смущать каким-то особенным бомондом.
Хотя Виктор и старался ее успокоить, Лиза расстроилась, у нее пропало желание гулять по парку.
Виктор заметил, как переменилось ее настроение, и, наверное, почувствовал вину за это.
– Я замучил вас разговорами, Лиза, – сказал он. – Давайте встретимся перед самым обедом? Погуляйте пока одна или отдохните у себя. А мне придется еще поработать.
Лиза смотрела ему вслед, пока он не поднялся на веранду и не скрылся за дверью.
