355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Берсенева » Ядовитые цветы » Текст книги (страница 9)
Ядовитые цветы
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 21:20

Текст книги "Ядовитые цветы"


Автор книги: Анна Берсенева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 7

Несмотря на все свои неясные волнения, Лиза была женщиной до мозга костей. Едва ли она ждала чего-то в своей жизни с таким нетерпением, как того дня, когда будет готов ее гардероб! Она не особенно надеялась, что Виктор позвонит до этого, но ее почему-то больше не угнетало его молчание. Она уже привыкла разделять свою жизнь на повседневность и встречи с ним, и ей не казалось странным, что эти разрозненные части никак не сходятся.

Но Виктор все-таки позвонил и предложил ей съездить к Орлову одной.

– Это ведь довольно смешно будет выглядеть, Лизонька, если я стану сопровождать вас в такие места постоянно, – объяснил он. – Вы уже вполне можете делать это самостоятельно.

– Конечно, я съезжу одна, – уверила его Лиза. – Я только забыла название этого переулка и не знаю, какое метро.

– Ну, это вам не нужно. Машину-то я пришлю, просто сам не приеду, – возразил Виктор.

Лиза не стала с ним спорить. Она прекрасно понимала, что прислать за ней машину кажется ему естественным. Но Виктор тут же добавил:

– И вот еще что, Лиза. Я думаю, Никита подготовил для вас отличную коллекцию. Но это еще не значит, что там будет все, что вам необходимо. Все-таки есть вещи, которые надо покупать готовыми. Обувь, например, косметика, да и мало ли, что еще. Поэтому, как только закончится примерка, поезжайте по магазинам. Шофер вас проводит.

Лиза растерялась.

– Но… Как это – поезжайте по магазинам?.. А как я буду платить?

Ей показалось, что Виктор улыбнулся.

– Шофер будет платить, а вас я только попрошу смотреть на вещи, а не на цены. И ни в коем случае не покупать в киосках, только в приличных магазинах. Слава вам покажет, в каких.

Лиза не успела ответить, как он уже повесил трубку.

«Интересно, почему в лавку Орлова не надо ни звонить, ни стучать, даже дверь открывается сама?» – подумала Лиза, входя в уже знакомый холл.

Пока вежливая помощница спешила к ней, Лиза несколько мгновений любовалась мраморной нимфой. Как естественно и печально было движение, которым она закрывалась от посторонних глаз!

Помощница сразу узнала ее и предложила подняться на второй этаж, в мастерскую. Орлов вскочил ей навстречу так радостно, точно ждал весь месяц.

– Ну, любопытно примерить наконец? – поинтересовался он, весело подмигивая. – Мне тоже любопытно, можете не сомневаться!

– Не сомневаюсь. – Лиза радостно улыбнулась ему в ответ.

– Витя не приехал? – мимоходом поинтересовался Орлов. – Ну, не будем на него сердиться, он человек занятой. А лучше мы с вами займемся делом!

Лиза знала, что ей предстоит увидеть нечто совершенно необыкновенное. Но когда помощница Ирина начала вносить в мастерскую платья на прозрачных пластмассовых плечиках, Лиза замерла, не в силах произнести ни слова. Наверное, такое ощущение было у Золушки, когда тыква превращалась в карету, а лепестки роз – в хрустальные туфельки.

Виктор был прав: Орлов сделал самую настоящую коллекцию, и вместе с тем это был не набор для подиума, а полный дамский гардероб – со всем, что необходимо, чтобы выглядеть очаровательной. Лиза заметила, что наряды рассчитаны на лето и, пожалуй, на осень – во всяком случае, здесь не было теплых вещей. Ей вообще показалось, что платья не висят на плечиках, а летят по воздуху – так трепетала ткань, так легко развевались подолы и рукава.

Она заметила, что преобладают ее любимые цвета – зеленый, серебристый, голубой. Но наряды не производили однообразного впечатления – наверное, потому, что Орлов использовал невероятное количество оттенков. Да и фасоны были разнообразны: короткие юбочки, летние разноцветные брюки, даже длинное вечернее платье – Лиза насчитала дюжину вещей.

Она переходила от одного наряда к другому, не в силах произнести ни слова. Вот в этом платье – совершенно белом на первый взгляд, но с проступающими словно из глубины ткани серебристыми цветами, отороченном тончайшим серебристым же кружевом, – она будет выглядеть как невеста. Неожиданно подумав об этом, Лиза покраснела.

А вот в этом хорошо сидеть вечером на балконе, если вдруг немного похолодает. Оно из тонкого трикотажного полотна цвета морской волны – длинные полупрозрачные рукава, крошечный круглый воротничок, переливаются перламутровые пуговки на груди…

Вот, наверное, деловой костюм – черная юбка, изящный длинный пиджак, и белая блузка к нему, и даже крошечный галстучек. Правда, юбочка такая короткая, что пиджак оказывается почти одной с ней длины, да еще маленький соблазнительный разрез, разве это деловой стиль?

Словно угадав ее сомнения, Никита Орлов спросил:

– Вам кажется, что это не совсем официальный наряд, Лиза? Но ведь вам на нынешнем этапе жизни, кажется, и не предстоит сидеть в офисе, правда? А костюм этот будет смотреться на вас отлично – элегантно, дразняще. Как раз то, что, по-моему, и соответствует вашей натуре и, значит, должно определять стиль одежды.

– Конечно! – согласилась Лиза. – Я просто подумала, что, покажись я в такой юбке на улице, все машины будут ехать за мной вдоль тротуара…

– Но это же прекрасно! – рассмеялся Орлов. – Пусть едут и любуются на ваши стройные ножки!

– Они не любуются, – улыбнулась в ответ Лиза. – Они сразу требуют, чтобы я с ними поехала, и так оскорбляются, когда отказываюсь, как будто я обязана.

– Это, конечно, проблема, – согласился Орлов. – Надо бы учитывать наши нравы, но ведь не хочется, так не хочется! Видишь: очаровательная юная девочка, стройная, ноги – загляденье. Почему надо думать, что скажет какой-нибудь хам, если она наденет короткую юбку? Да и плюньте вы на это, Лиза. Вам ли о них думать!

– О чем мы говорим, Никита Алексеевич! – воскликнула Лиза. – У меня язык отнялся – это так красиво! Вы просто волшебник…

– Я рад, Лиза, – сказал Орлов. – Мне, признаюсь, и самому приятно было придумывать что-то для вас. Я думал о вашем облике, о том, что именно вам следует подчеркнуть. По-моему, вашу юную мимолетность, вы не согласны?

Лиза кивнула, хотя не совсем поняла, что он имеет в виду.

– Вам нельзя носить тяжелых, строгих вещей, – продолжал Орлов. – И, как мне кажется, никогда нельзя будет носить, даже когда вы станете старше. В вас есть что-то, исключающее тяжесть… Читали «Легкое дыхание» Бунина? Ну, я, конечно, не страданий вам желаю, которые там описаны! – засмеялся он.

Лиза слушала его, не дыша. Как все-таки удивительно, ведь он просто шил для нее платья, а думал при этом о таких вещах…

– С трикотажем будьте осторожны. – Орлов перешел к практической части. – Когда-нибудь будете выбирать для себя трикотажные вещи – обращайте внимание на то, о чем я сказал. Они для вас опасны именно потому, что утяжеляют, придают ненужную солидность, которой в теплых вещах особенно трудно избежать.

Он еще раз оглядел Лизу оценивающим взглядом, словно решая, достойна ли она его коллекции, потом сказал:

– Рад был с вами работать, Лизонька. Думаю, скоро увидимся. А сейчас извините, дела. Вам Ириша подгонит все, как надо. До встречи, моя дорогая!

Он вышел из мастерской, а Ирина занялась Лизиными нарядами. Делала она это так тщательно, что примерка заняла куда больше времени, чем разговор с Орловым. Лиза никогда бы не заметила тех мелочей, которые Ирина замечала, закалывала, подшивала…

– Да ведь никто и внимания не обратит! – воскликнула наконец Лиза, когда Ирина принялась переделывать какой-то неудачный, по ее мнению, узелок на внутреннем шве.

– Кому надо – обратит, – усмехнулась та. – Ведь это наша марка, невозможно оставить лишь бы как! Это вам не свитер с рынка, такое платье будет только у вас, понимаете? А здесь, в Москве, есть, кому оценить. Такие есть люди – работу Никиты Алексеевича за версту узнают.

Наконец она отпустила измученную Лизу.

– Все, Елизавета, можете быть свободны. Устали? Конечно, красота требует усилий. Думаете, достаточно того, чем мама-папа наградили? Адрес ваш у меня записан, вещи привезут домой завтра. После семи вечера, подходит?

Машина стояла у подъезда лавки, шофер Слава читал газету.

– Уже? – обрадовался он, увидев Лизу. – Быстро ты. Куда поедем?

– Да я не знаю, – сказала Лиза. – Виктор сказал, вы мне покажете.

– Отчего ж не показать – покажем! – тут же согласился шофер. – Ты чего купить хочешь?

Лиза задумалась. Ей казалось, что в коллекции Орлова есть абсолютно все, и даже больше. Конечно, всегда можно выбирать еще что-нибудь, до бесконечности, но Лизе не хотелось этого делать.

– Давайте обувь посмотрим, – сказала она. – Обувь, косметику – и хватит.

– Косметику – это в «Эсте Лаудер» купишь, – авторитетно сказал Слава. – Чего и ездить зря, когда там все есть? Или ты хочешь по магазинам побродить? – Он подозрительно посмотрел на Лизу.

– Нет-нет, – возразила она. – Куплю все сразу.

– Правильно, – одобрил Слава. – А с моей – наказание, честное слово. Я уже магазины эти наизусть знаю через нее, а она все ходит и ходит. Ну и обувь найдем где-нибудь, дело недолгое.

Они быстро выехали на Тверскую, остановились у магазина, и Лиза вышла из машины. Слава следовал за ней, и это тоже смущало Лизу: взрослый человек, на работе – и ходит с ней по магазинам…

В магазине «Эсте Лаудер» у Лизы разбежались глаза. Ей показалось, что бесчисленные флакончики, баночки, бутылочки и тюбики издают не только волшебный аромат, но и сияние. Но, когда она взглянула на цены, ей захотелось выбежать вон, только неудобно было перед Славой.

– Ты чего? – спросил он.

– Может быть, в другой магазин поедем? – робко спросила она.

– Ну в какой еще другой? – заныл Слава. – Пожалей ты меня, уже и тут тошнит от этой парфюмерии! Чем этот плох – смотри, сколько всего!

– Да дорого ведь… – пробормотала Лиза.

– Это твоя, что ли, забота – дорого! – обрадовался Слава. – Денег хватит, не весь ты магазин скупить собираешься. Везде дорого, не у цыганок же покупать. Бери, чего там надо – помаду, тени, духи, кремы всякие. Волосы не красишь?

– Нет, – улыбнулась Лиза.

Особенно ей понравились духи – то пряные, то нежные, в восхитительных флаконах. Она готова была нюхать их до бесконечности! Слава подергал ее за рукав.

– Выбрала? – спросил он. – Во-он те возьми, они почти неслышно, как пахнут. Дуры вы, бабы. Разве мужику духи приятно нюхать? Он натуральный любит запах.

– Пота, что ли? – насмешливо посмотрела на него продавщица.

– Ну, это уж не наши проблемы, если у кого натуральный запах – пота, – отбрил Слава.

– А вот есть духи, – вмешалась в разговор молоденькая девушка, нюхавшая флакончики рядом с Лизой, – которые пахнут только свежестью.

– «Мияки», – тут же ответила продавщица. – Только у нас их нет, здесь фирменная продукция «Эсте Лаудер».

– Ну, в ГУМе точно есть, – сказала девушка. – Да везде есть! На Пушкинской площади на углу магазинчик, я в нем купила. Купите «Мияки», девушка, – обратилась она к Лизе. – Вам они подойдут.

– А сколько они стоят? – заинтересовалась Лиза.

Ей неожиданно так понравилось выбирать духи – оказывается, это был целый мир, которого она совсем не знала!

– Ну, сколько… Я забыла, – сказала девушка, и по ее лицу Лиза поняла, что цена не играет для нее никакой роли. – Я их давно уже купила, недели две…

– Ну что, поедем? – спросил Слава, слышавший их разговор.

– Да нет, пожалуй, – засомневалась Лиза. – И дорого, наверное, и ехать куда-то… Здесь ведь чего только нет!

– Ну и купи здесь помаду, а туда за духами съездим, – решил Слава. – Надо же тебе и там понюхать, раз понравилось. И какое там «куда-то», это ж за углом!

Лиза купила помаду, тени, какой-то крем в изящной баночке, выбранный для нее продавщицей. Заплатив, Слава открыл перед ней дверь на улицу.

– Поехали, поехали, – решил он. – Купишь «Мияки», чего там, раз они свежестью пахнут.

Пока они ехали несколько кварталов, Лиза успела подумать, как удивительно живут люди – эта девушка, например, которая забыла, сколько стоят духи. Ведь она, Лиза, даже представить себе не может эту жизнь, ей и то уже непривычно, что машина подвозит ее к магазину…

«Может быть, я завидую? – подумала она. – Да нет, наоборот: мне нравится все это, и разве зависть – такая?»

Вообще-то Лиза не знала, какой именно бывает зависть. До сих пор все в ее жизни складывалось так, что ей некому было завидовать. Кому – удачливой подружке в Новополоцке, отхватившей выгодного жениха, который пьет не каждый день? Или соседке, которая привезла себе из Турции новый плащ? Или покойному Альберту с его рестораном?

Другое дело – в Москве. Здесь, и точно, было чему завидовать, и поводы для этого бросались в глаза на каждом шагу. Может быть, Лиза и узнала бы, что это за чувство, слишком уж трудно было от него удержаться даже самому бескорыстному человеку, окруженному целой россыпью разнообразных благ, которые так и манили, так и дразнили. Но она познакомилась с Виктором едва ли не прежде, чем стала выходить в центр Москвы, и завидовать ей было уже нечему…

С обувью дело оказалось еще проще. Слава привез ее в какой-то небольшой магазин с невероятно предупредительными продавцами, и она довольно быстро выбрала несколько пар отличной обуви – босоножки, состоящие из нескольких причудливо переплетенных серебристых ремешков, вечерние туфли из матово поблескивающей мягкой кожи, еще одни перламутрово-зеленые туфельки на тонком низком каблучке, с крошечными бантиками сзади…

– На дождь что-нибудь возьми, – посоветовал Слава, и Лиза взяла элегантные полуботиночки, вспомнив, что в коллекции Орлова есть длинный плащ светло-фисташкового цвета.

– Маловато, конечно, – решил Слава, когда они вышли из магазина. – Что ж, на всю жизнь не закупишься. Потом как-нибудь.

– Да я и не собиралась на всю жизнь закупать, – сказала Лиза.

– Это точно, – подтвердил Слава. – Кидаться ты не кидаешься, не то чтоб как с цепи сорвалась. – Слава посмотрел на нее с едва заметным одобрением. – Да! – вспомнил он вдруг. – А аксессуары? Моя замучила аксессуарами. За каким-нибудь шарфиком полгорода готова объехать!

– Куда же за ними ехать? – спросила Лиза.

– Да это в бутик надо, – ответил Слава. – Знаешь поблизости какой-нибудь?

– Нет, – призналась Лиза.

– Сразу видно, журналов не читаешь. Ладно, найдем. Их тут как грязи.

Покупать аксессуары оказалось еще более увлекательно, чем духи. Сколько их было, восхитительных мелочей, которые никогда не надоедало рассматривать, прикидывая, к чему бы надеть! Лиза примеряла пояса, прозрачные шарфы, перчатки…

– Сумок парочку купи, – советовал Слава. – У моей их знаешь сколько? Последнее готова отдать за сумку!

Сумочки Лиза выбирала с особенным удовольствием. Она уже поняла, что неудачно подобранной сумкой можно испортить любой наряд.

Она сама не заметила, как устала. Только что неутомимо разглядывала все новые и новые мелочи, и вдруг устала в одно мгновение.

– Еще бы! – сказал Слава, которому Лиза пожаловалась на эту непонятную усталость. – Знаешь, сколько энергии шмотки эти высасывают? Ты к ним только прикоснулась, по магазинам побродила, а уже и устала. Я своей всегда говорю: чего ты ходишь часами, все равно ведь купить не сможешь. На хрена нужны эти смотрины? Да ведь она молоденькая у меня, почти как ты. Конечно, ей интересно, – застенчиво добавил он.

И только на обратном пути Лиза ужаснулась. Боже, ведь все это стоит бешеных денег! Слава расплачивался как-то незаметно для нее, и под конец Лизе уже казалось естественным выбирать вещи, не глядя на цены. А теперь она даже побледнела от стыда. Как можно было вести себя так, ведь она потратила гораздо больше, чем ее мать зарабатывает в год, и ведь это не ее деньги!

Но машина уже остановилась у подъезда. Можно было себе представить, какими взглядами смотрят на нее старушки и мамаши с колясками! Слава выгрузил пакеты и свертки.

– Смотри-ка, – сказал он, – ездили-ездили, а как мало получилось! Донести тебе?

– Нет-нет, Слава, – отказалась Лиза. – Я сама. Спасибо вам, вы мне так хорошо все показали.

Еще не хватало, чтобы Коля видел, как ее привозит с покупками шофер!

– Да чего там показывать, – ответил Слава. – Глаза бы не глядели!

Хорошо, что Коля как раз ушел гулять с детьми. Лиза поскорее разложила покупки на своей полке в шкафу. Ей совсем не хотелось, чтобы брат их заметил. Вот только что он скажет, когда домой привезут наряды от Орлова?

Виктор позвонил этим же вечером – когда Лиза, растерянная, даже испуганная тем, как прошел ее сегодняшний день, сидела в кресле перед телевизором, пытаясь понять хоть слово из того, о чем говорили с экрана. Сейчас, когда она оказалась дома и прошел первый восторг от сияющего многоцветья, которое принадлежало теперь ей, – Лиза думала о том, что она скажет Коле. Ведь он отлично представляет, сколько может стоить такой гардероб. Это тебе не вечер в ресторане, который входит в джентльменский набор обычного ухаживания за девушкой!

Звонок Виктора прервал ее размышления.

– Ну как, Лизонька, вы довольны? – Голос у него был веселый. – Знаю, знаю, уже звонил Никите, так что можете не рассказывать. И Слава доложил, – прервал он начавшиеся было выражения благодарности. – Одежду вам завтра привезут, вам все понравилось, и я рад. А не пора ли вам, Лиза, подумать о прическе? Теперь вы представляете, как будете выглядеть в день своего рождения. По-моему, в самый раз довершить картину, а?

– Какая же прическа? – сказала Лиза несколько смущенным тоном. – С моей косой много не выдумаешь.

– Это вы правы, – подтвердил Виктор. – Коса у вас великолепная, ею можно было бы и ограничиться. Но ведь она мало оставляет простора для фантазии – для повседневной, во всяком случае, фантазии. Так что придется вам выбирать, дорогая. Что поделаешь, вся жизнь состоит из бесчисленных выборов, и выбор прически – не самый трудный. И не волнуйтесь, отличный парикмахер Петруша вам поможет.

Лиза слушала его голос в телефонной трубке и думала: как в сказке про аленький цветочек – падают и падают на нее чудеса-подарки, только голос слышен… Правда, Виктор не похож на чудовище, да и на влюбленного похож не слишком. Вот только зачем ему все это?

Глава 8

Когда «Мицубиси» остановилась у входа в дамский салон «Царица Мэб» на Зубовском бульваре, Лиза вспомнила, что уже не раз видела эту парикмахерскую. Конечно, видела только со стороны, из любопытства пытаясь заглянуть в зеркальные окна; ей и в голову бы не пришло зайти сюда. И вот водитель – на этот раз не Слава, а какой-то незнакомый парень – открыл перед нею двери и произнес вслед:

– Я заеду за вами часа через два.

Еще месяц назад Лиза непременно стала бы уверять водителя, что прекрасно доберется сама, но сейчас промолчала. Законы того мира, в котором жил Виктор, начали казаться ей незыблемыми. И она уже распознавала людей, принадлежащих к этому миру. Из всех мужчин-мастеров, молодых и пожилых, находившихся в большом зеркальном зале салона, она сразу узнала Петра Васильевича Неретинского, которого Виктор и Орлов называли Петрушей. У него была особая какая-то походка: наверное, более уверенная, чем у остальных. В этой походке не чувствовалось торопливого желания услужить. Даже когда он быстро шел к какому-нибудь креслу, была ощутима только полная достоинства любезность.

– Вот, значит, какая Лиза Успенская! – сказал Неретинский, увидев Лизу, как только она вошла из вестибюля в зал. – Да, коса знатная, ни с кем не перепутаешь. Вы меня подождите, пожалуйста, совсем немного, сейчас я закончу.

Ждать Лизе пришлось недолго. Через пять минут молодая девушка в коротеньком халате небесно-голубого цвета пригласила ее в зал и усадила в кресло напротив огромного, на всю стену, окна. Сначала Лиза чувствовала себя неловко от того, что сидит едва ли не на улице и мимо нее спешат прохожие, но она быстро поняла особенность этих зеркальных окон. Да ведь ее просто не видно с той стороны, это только она видит улицу так ясно, будто стекла вовсе нет! Однако ей недолго пришлось размышлять о законах оптики. Петр Васильевич неслышными шагами подошел к ее креслу.

– Ну, что же с вами сотворить-то, прелестное дитя? – спросил он, улыбаясь.

– Не представляю, маэстро! – в тон ему ответила Лиза.

– Тогда скажите мне только: очень вы дорожите своей косой? Я почему спрашиваю: от вашего желания ее сохранить или от готовности с ней расстаться зависит не просто сегодняшняя прическа – на этот-то раз я вам что-нибудь и с косой придумаю, – а весь ваш облик и стиль, понимаете? Вы ведь не станете приезжать ко мне ежедневно, правда?

– Я бы и рада… – снова улыбнулась Лиза. – А как вы посоветуете, Петр Васильевич? Я и без косы проживу, если вы скажете.

– Жалко ее, конечно, – посетовал Неретинский. – Сейчас такие наперечет. А все-таки без нее возможностей куда больше, как ни странно. К вашему лицу очень пойдут, например, распущенные волосы – конечно, соответственно подготовленные, – но при такой длине это нереально. Вы обращали внимание, как выглядят прически кинозвезд и фотомоделей?

– Нет… Я не очень этим увлекаюсь… – Лизе стало стыдно, что она не знает элементарных вещей.

– Вам и необязательно этим увлекаться, – успокоил ее Неретинский. – Так вот, они выглядят так, как будто их обладательницы вообще не задумывались о своей прическе. Они выглядят естественно и даже немного небрежно. Хотя на самом деле продумана длина каждого волоска.

Видно было, что он может рассуждать о подобных вещах долго, – таким вдохновенным стало его лицо. Но время едва ли позволяло Неретинскому философствовать, и будущую Лизину прическу они обсудили довольно быстро.

Стрижкой, правда, занялся не сам Петр Васильевич, а изящный молодой человек по имени Максим, которому Неретинский быстро объяснил, что требуется сделать. Максим тоже оказался разговорчив, и все время, пока его ножницы порхали над Лизиной головой, он болтал без умолку. Но, как ни странно, при всей его разговорчивости Лиза чувствовала себя с ним гораздо более скованной, чем с Неретинским или Орловым. Во всем, что говорил элегантный молодой парикмахер, чувствовался какой-то особый презрительный лоск, и Лиза терялась, не зная, как относиться к его мнениям и оценкам. Каждое слово Максима говорило о том, что достойным внимания он считает только происходящее с ним и с его знакомыми.

Слушая, как он рассказывает о посещении с друзьями какого-то ночного клуба, Лиза впервые подумала: а ведь таких, как Максим, наверняка гораздо больше, чем таких, как Виктор, Никита Орлов, Петр Васильевич Неретинский… Она уже привыкла, что Виктор не произносит ни одного лишнего слова и что его слова неизменно интересны. Ей казалась вполне естественным внимание к собеседнику, которое чувствовалось в каждом слове и взгляде Орлова.

Но на самом-то деле, поняла она, большинство людей похожи на Максима с его уверенным интересом только к себе самому! Это открытие показалось Лизе таким важным, что она едва не забыла о своей прическе, которая становилась все более выразительной под умелыми – ничего не скажешь! – руками Максима.

В том, как выглядели теперь ее волосы, не было ничего необыкновенного. Лиза едва ли могла бы даже объяснить, что именно сделал с ними Максим. Она видела, что они больше не «прилеплены» к ее щекам, а словно стали пышнее, легче. Спускаясь сзади ниже плеч, они чуть-чуть вились у висков и надо лбом, и все это вместе создавало ощущение неуловимого изящества, которого Лиза безуспешно пыталась добиться, колдуя перед зеркалом со своей густой косой. Прежде казалось, что волосы у нее неопределенно-русого цвета, теперь же стало видно, что они светло-пепельные, с серебристым отливом, и Лиза подумала, что такие действительно встречаются нечасто. Она словно по-новому увидела себя в огромном овальном зеркале, и эта новая Лиза нравилась ей.

Закончив стрижку, Максим смазал кончики волос каким-то ароматным составом и сказал:

– Я их завью немного – это что-то вроде «химии», только состав другой – пойдешь подсушишься, потом уложу.

Лиза пожалела, что не взяла с собой книгу. Но едва она села в кресло, появилась девушка в небесно-голубом халатике и, приветливо улыбаясь, подала ей чашечку кофе на блестящем подносике. К тому же Лизе стало интересно незаметно разглядывать женщин, сидевших в соседних креслах, и послушать их разговоры.

Но это был довольно странный интерес! Впервые после спектакля в Ленкоме повеяло на Лизу необъяснимым холодом, который она ощущала почти физически. Женщины сидели совсем рядом с нею, а между тем ей казалось, что они окружены непробиваемой прозрачной оболочкой, сквозь которую к ним даже не донесся бы Лизин голос, вздумай она с ними заговорить. Лизе просто не хватало воображения, чтобы представить себе их жизнь. Ей казалось, что она состоит из каких-то совершенно других событий, чем жизнь любого из ее знакомых.

Между тем женщины переговаривались. Наверное, они часто здесь встречались.

– По-моему, Геля, – говорила высокая дама в блестящем пластмассовом колпаке, сидевшая справа от Лизы, – тебе не следовало соглашаться. Эти эксперименты с цветом – Петруша любит, но уж слишком экзотично, ты не думаешь?

На вид ей было лет шестьдесят с лишним, но на лице ее не было ни морщинки, и эта гладкость кожи в сочетании с выцветшими блекло-голубыми глазами казалась неестественной. Она обращалась к Лизиной соседке слева, не замечая, разумеется, самой Лизы, которой из-за этого хотелось вжаться в спинку кресла, чтобы не находиться на перекрестье разговора.

– Я, знаешь, тоже ночь не спала, пока решилась, – отвечала Геля. – Но очень уж хотелось попробовать, и вообще я обожаю сиреневое, все сиреневое шикарно смотрится. Все умрут, когда увидят. Я считаю, стоит попробовать. У Федора теперь «Линкольн» сиреневый, очень будет стильно. И потом, ведь ничего страшного: не понравится – перекрашусь.

Потом они поговорили о какой-то вчерашней презентации, потом обсудили новое платье какой-то Люси. В общем, это был обычный женский разговор, и единственное, что показалось Лизе странным, – то равнодушие, с которым обе дамы его вели.

«Почему же они говорят друг с другом, если это им так явно неинтересно?» – подумала она.

Не верилось, будто для них важно, что «все умрут» от их причесок, и сами эти прически обсуждались с привычным безразличием…

Две девушки, сидевшие напротив, вели себя совершенно иначе.

– Нет, ты подумай только, прямо от Живанши он ей его привез, а посмотреть не на что! – взахлеб рассказывала одна из них, пухленькая и маленькая, своей соседке. – И Ритка приходила смотреть, и Нинка, и все говорят одно и то же: не на что посмотреть! А она, дура, выставляется!

Соседка слушала этот оживленный монолог с таким интересом, что понятно было: она готова обсуждать нечто, привезенное от Живанши, хоть до вечера. Она была совсем молоденькая, на вид лет семнадцати, не больше, и все время старалась выглянуть из-под своего высокого фена, чтобы видеть лицо собеседницы.

Как ни странно, безразличие пожилых дам и оживление молодых показалось Лизе чем-то совершенно одинаковым.

Общаясь с Виктором, Лиза привыкла, что существует совсем другая жизнь, заполненная непонятными ей делами, и это уже не казалось ей странным. Но она всегда чувствовала наполненность Викторовой жизни – такую очевидную, что в ней не часто находилось место для нее, Лизы. Здесь же… Но тут появился Максим и поманил Лизу за собой.

Разглядывая в зеркале свою новую прическу после того как Максим уложил ее волосы феном, Лиза приходила все в большее восхищение. Та мимолетность, которая появилась в ее облике совсем недавно и так привлекала внимание мужчин даже на улице, – была этой прической подчеркнута и усилена. Лиза похожа была теперь на бабочку, на мгновение присевшую на цветок: вот-вот расправит сложенные крылышки и улетит неизвестно куда.

– Ты к визажисту пойдешь? – спросил Максим.

– Нет, наверное, – ответила Лиза не слишком уверенно.

– Вообще-то да, зачем тебе, – согласился Максим, и ее слегка обидело то высокомерие, которое послышалось в его интонациях. – Ты только косметику возьми поприличнее. Что это у тебя за тени? Как мука пшеничная!

Лиза действительно забыла сегодня попробовать новую косметику; накрасилась тем, что давно лежало в косметичке. Но она не успела ответить, потому что появился Петр Васильевич.

– Ну как, Лиза? По-моему, Макс справился прекрасно. – Он внимательно оглядел девушку. – Клаудиа Шиффер рядом с вами – просто парвеню!

Лиза не знала, что значит парвеню, но спрашивать об этом Неретинского, конечно, не стала. Он, как видно, снова спешил, и поэтому смотрел на Лизу с вежливым нетерпением.

– Вы поняли, в чем все дело? – спросил Петр Васильевич на прощание.

– Да, – ответила Лиза, ничуть не покривив душой.

Она действительно поняла и, наверное, никогда не забудет, как прояснялся ее облик в зеркале, когда Максим позвякивал над ее головой блестящими ножницами. Сейчас ей даже странным казалось: почему она не чувствовала, не понимала раньше, что именно надо сделать? И если бы не Неретинский, она никогда не догадалась бы, как просто то, что переменило не только ее прическу, но и что-то более важное в ней…

И эти дамы – молодые и старые – которые так одинаково разговаривали, сидя под сушилками! Как все-таки она была самонадеянна, когда думала, что поняла, почувствовала ту жизнь, которая открылась перед ней в Москве! И еще пыталась что-то объяснять Виктору, а он слушал, как будто ее наивные наблюдения могли быть ему интересны. «Браво, Лиза!» – наверняка он посмеивался над ней, когда говорил это. Чем живут эти женщины, с привычной уверенностью сидящие в салоне Неретинского, почему так равнодушно или так заинтересованно говорят они друг с другом?

До сих пор Москва была для Лизы только огромным городом, который она ощущала как нечто цельное, сначала необъяснимое – и потом вдруг ставшее понятным до восторга. И вот она впервые почувствовала, как этот цельный образ дробится на множество разных лиц. Среди них были лица отчетливые, привлекающие ее внимание – Орлова, Неретинского, Виктора, – были и совершенно невыразительные, пустые пятна, которые она не могла рассмотреть, как ни вглядывалась, – как гладкое, без морщин, лицо дамы в блестящем колпаке. Но лиц было великое множество, они дробили тот ясный облик, который сложился в Лизином сознании, и она чувствовала некоторое смятение. Точно огромное зеркало разбилось на миллионы осколков, и как собрать его теперь?

Машина уже ждала ее у входа, и Лиза доехала до дому в этом странном, смятенном состоянии.

Николай был дома, и, как только Лиза переступила порог, он вышел ей навстречу в прихожую.

– Ты можешь мне объяснить, что все это значит? – спросил он довольно сурово.

– Что?

– Сегодня привезли коробки для тебя – платья, юбки какие-то. Неизвестно, от кого, черт знает сколько все это стоит! Что это за Золушкины штучки?

Говоря все это, Николай торопливо одевался. По просьбе Лизы он оставался сегодня дома с утра и теперь спешил на работу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю