Текст книги "Как зачать ребенка"

Автор книги: Анна Берсенева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Какие ваши годы?

Трудно поверить, но еще десять лет назад женщину, впервые рожающую в тридцать лет, официально называли пожилой первородящей. Теперь ситуация изменилась до неузнаваемости. То есть, с одной стороны, в России растет число четырнадцати-пятнадцатилетних рожениц, особенно в деревнях и маленьких городах. Тому есть простое объяснение: мужчин, способных «сделать» ребенка, становится у нас в стране, к сожалению, все меньше. А точнее, все меньше становится возраст, в котором они уже не способны это сделать по причине хронического алкоголизма. Вот восемнадцатилетние не родившие девчонки и стали считаться в провинции чуть ли не перестарками.

Но, с другой стороны, за последнее десятилетие на пятьдесят процентов выросло число женщин, руководствующихся в построении своей биографии европейскими и американскими стандартами: сначала образование и карьера, а уж потом, после тридцати пяти, на взрослую голову, дети. Да еще ведь хочется «пожить для себя», и в нынешней жизни столько соблазнов, и кажется, что их совершенно невозможно попробовать, когда у тебя на руках маленький ребенок… Правда, наши милые продвинутые соотечественницы почему-то не замечают, что европейские женщины, к примеру, свободно путешествуют по белу свету с грудными младенцами такого возраста, в котором наши мамаши боятся даже выносить своих чад на прогулку больше чем на полчаса.

Ну, социально-моральные рассуждения на тему, в каком возрасте лучше рожать, не имеют однозначного решения. А вот беспристрастные медицинские показатели свидетельствуют о том, что первого ребенка правильнее родить в молодости, до двадцати пяти лет. Именно в этом возрасте организм женщины наилучшим образом приспособлен для того, чтобы его зачать и выносить.

Впрочем, если бы все мы всегда поступали только правильно, жизнь вообще была бы похожа на райский сад. Личные же наши обстоятельства часто складываются так, что ведем мы себя вот именно не наилучшим образом. И решение отложить рождение ребенка лет до сорока – из числа таких не лучших, но довольно распространенных решений. Это известно всем врачам, которые занимаются проблемой бесплодия.

Почему же для сорокалетних женщин она оказывается особенно актуальной?

Все дело в той самой интриге, которую содержит в себе женский организм: в том, что количество яйцеклеток и их прекрасных сияющих фолликул на протяжении жизни не пополняется, а лишь уменьшается. Выбрасываются они постепенно из яичников, выбрасываются, не оплодотворяются, но и назад ведь тоже не возвращаются. То есть уменьшается сама вероятность зачать ребенка, не говоря уже о том, что труднее становится его выносить. Да и вероятность хромосомных отклонений для дитяти увеличивается прямо пропорционально возрасту мамаши.

Что и говорить, статистика мрачная. Но есть одно обстоятельство, благодаря которому можно вырваться из этой унылой статистики, аки легкая пташка.

Об этом обстоятельстве я узнала, когда Наташа вернулась после первого же посещения Виктора Андреевича, врача-репродуктолога, который взялся заниматься ее бесплодием.

– Какой прекрасный мужчина! – восхищенно заявила она.

– Да? – хихикнула я. – Так, может…

– Фи! У тебя одни пошлости на уме, – приобиделась Наташа. – Я в том смысле, что прекрасный врач. Знаешь, что он мне сказал?

– Что бесплодия у тебя вообще нет и родить тебе – раз плюнуть? – предположила я.

– Он же квалифицированный специалист, а не шарлатан, так что глупостей не болтает. А сказал он мне, что для беременности имеет значение не тот возраст, который в паспорте записан, а тот, который в генах запрограммирован. У некоторых, к твоему сведению, в тридцать пять лет уже климакс! А другие и в сорок пять рожают.

Наташу особенно обнадеживало то, что ее деревенская прабабка родила своего последнего, одиннадцатого, ребенка в пятьдесят лет. Значит, генетическая программа в роду имеется!

Как показала впоследствии жизнь, Наташа в самом деле не ошиблась. Но, как показывает не лично ее жизнь, а беспощадная статистика, к сорока одному году только 15 % женщин сохраняют способность к зачатию, а после сорока пяти может забеременеть лишь одна из 50. Поэтому Наташино бесплодие в принципе было неудивительным.

Впрочем, исследование количества в Наташином организме фолликулостимулирующего (помните, того самого, жизнеобразующего, с помощью которого начинается овуляция?) гормона показало, что зачатие для нее вполне возможно, то есть генетический возраст – спасибо прабабке! – у нее еще достаточно молодой. Правда, ее сразу предупредили о том, что если она решится на искусственное оплодотворение, ее яйцеклетки будут тщательно исследованы уже после того, как их извлекут из яичника. Гормоны-то гормоны, но мало ли какие изменения могут обнаружится в этих ее не слишком юных яйцеклетках… Не хотелось бы родить ребенка с неправильной комбинацией хромосом. Да и вообще, чем старше яйцеклетка, тем она непредсказуемее. С виду кажется вполне приличной, а ведет себя как переборчивая старая дева: ни один жених ей почему-то не подходит.

В некоторую оторопь Наташу привело только одно: предупреждая о том, что ее собственные яйцеклетки могут оказаться слишком старыми для оплодотворения, врачи, как о само собой разумеющемся, говорили, что в этом случае можно будет использовать яйцеклетки молодого донора.

– То есть какого это донора? – не поняла Наташа. – Мужчины?

– У мужчин не бывает яйцеклеток, – невозмутимо сообщил врач. – Ни молодых, ни старых. Женщины-донора, конечно.

– Но… Но ведь это будет уже не мой ребенок… – растерянно произнесла Наташа.

– Почему не ваш? Вы его выносите, вы родите. Вы и растить будете.

– Нет, спасибо, – пробормотала Наташа. – Была бы я замужем, тогда еще понятно: если он и не от меня, то хотя бы от мужа. А в моем случае лучше уж из детдома взять.

Мне, по правде говоря, тоже сделалось не по себе, когда я узнала о том, что женщинам, яйцеклетки которых уже не подходят для зачатия, предлагают воспользоваться донорскими. Одно дело – донор спермы: в конце концов, любая женщина понимает, что мужчина, с которым случился «одноразовый», не обремененный чувствами секс, собственно, ничем не отличается от того донора, который сдал свою сперму в банк для чьего-то анонимного счастья. Но родить ребенка, который не будет иметь к тебе никакого родственного отношения… Кто его знает, не лучше ли и правда, не надрывая организм, взять дитя из детдома?

Но об этом Наташа размышлять до времени не стала из вполне понятного суеверия. Что заранее загадывать? Может, ее личные яйцеклетки окажутся вполне себе ничего, как и гормоны!

Прежде чем заняться яйцеклетками, репродуктолог посоветовал Наташе пройти общее обследование, причем гораздо более тщательное, чем проходят молодые дамы, собирающиеся забеременеть. (Если, конечно, проходят – многие ведь и к стоматологу-то впервые попадают только потому, что без его подписи не дадут декретный отпуск. И дай бог им здоровья, беспечным!) Воодушевленная «старушка» обошла врачей мгновенно и с радостью выяснила, что здоровье у нее, конечно, уже не такое, как в двадцать лет, но нагрузку беременности и родов она выдержит наверняка. Если все это, конечно, наступит…

А эффектная дама-терапевт и вовсе обнадежила Наташу заверением:

– Вот французы считают, чтобы остаться красавицей после сорока, надо родить. А что вы думаете? Знаете, как половые гормоны от беременности активизируются? Девочкой будете выглядеть!

– Ты у Анны Сергеевны спроси насчет французов, – попросила меня после этого Наташа. – Еще вот, говорят, чем старше родители, тем дети одареннее…

– Французы говорят не только афоризмы, но и глупости, – усмехнулась Анна Сергеевна. – У меня в Париже есть подруга Мишель, так она без всяких родов в сорок пять ягодка. А ее соседка в том же возрасте родила – страшно посмотреть: до того изнуренная, как будто из Освенцима вышла. Но возможны варианты, – успокоила она. – Так что пусть твоя подружка не беспокоится, вполне может помолодеть. А насчет особой одаренности… Просто у взрослых людей уже голова на месте – умеют детей воспитывать. Для здоровья, может, и лучше в восемнадцать лет рожать. Но ведь в эти годы у мамашек одни гульки на уме, а дети для них: что вырастет, то вырастет.

Что тут скажешь? Подтверждающих примеров более чем достаточно на все случаи жизни.

В общем, так моя Наташа и не поняла, правильно в сорок лет беременеть или неправильно. Зато она поняла другое: забеременеть в сорок лет возможно. Даже если тебе поставили диагноз «бесплодие» да к тому же не могут определить его причину.

Правда, при всех проблемах одинокой женщины у Наташи было одно преимущество: ей приходилось учитывать только свое личное бесплодие. В отличие от тех женщин, которым мало того что приходится бегать по врачам, сдавая бесчисленные и не всегда безболезненные анализы, но к тому же предстоит тяжелейшая моральная нагрузка: убедить обследоваться на предмет бесплодия мужчину, от которого они хотели бы иметь ребенка.

А это дело, скажу я вам, зачастую подобно подвигу…

Глава 3
А хочет ли он ребенка?
Мужское бесплодие

Утраченные иллюзии

После разговоров с людьми, с разной степенью успеха лечившимися от бесплодия, у меня только окрепло убеждение в том, что дело это все-таки немедицинское. То есть врачи, разумеется, занимаются именно медициной, причем с самым современным ее оттенком – биотехнологическим. Но вот обратившиеся к ним люди решают для себя совсем другие проблемы.

Может быть, дело в том, что лечение от бесплодия выглядит как-то… вроде бы и не лечением вовсе. Ну в самом деле, ведь ничего не болит. Это же не зуб, с которым хочешь не хочешь, а побежишь к врачу, после того как промучаешься всю ночь, глотая бесполезные таблетки. А тут – живем ведь как-то, и неплохо живем, и зачем вдруг идти лечиться, раз ничего не болит, да еще деньги такие бешеные тратить, может, само как-нибудь со временем…

Как нетрудно догадаться, эту бесконечную сказку про белого бычка обычно приходится выслушивать женщинам. От мужчин.

Одни женщины тихо на это обижаются и плачут ночами. Другие не тихо плачут, а громко закатывают скандалы. Третьи начинают длительную осаду крепости под названием «муж», в результате чего крепость либо сдается во власть победительницы, либо стоит как скала, либо… находит себе другую хозяйку.

И вот скажите, пожалуйста: разве все это сфера медицины?

Именно отношение мужчины к проблеме бесплодия делает очевидной простую истину: проблема эта, словно зеркало, отражает все жизнеустройство людей, которых она коснулась. Почему они живут вместе, связывают их чувства или расчет, насколько эти чувства глубоки и насколько расчет верен, и вообще, может быть, решая жить вместе, они рассчитывали на совсем разные вещи…

Пожалуй, самое большое разочарование, чтобы не сказать больше – удар, ожидает женщину, которая вдруг понимает: невозможность иметь ребенка, которая для нее является предметом драматических переживаний или даже трагедией, для мужа вовсе не та проблема, о которой вообще стоит задумываться. Конечно, такое разочарование ожидает не всех женщин, для которых проблема бесплодия перестала быть отвлеченной. Но, к сожалению, очень и очень многих. Эти очень и очень многие женщины вдруг понимают, что мир устроен совершенно иначе, чем они всегда считали, и их представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, разительно расходятся с действительностью.

И вот опять-таки – разве это медицина? Достаточно полистать лучшие произведения мировой литературы, посвященные отнюдь не проблеме бесплодия, чтобы понять: как минимум половина из них посвящена именно жизненному разочарованию под названием «утраченные иллюзии».

У одной женщины утрата иллюзий происходит в ранней юности, когда она понимает: все то прекрасное и возвышенное, что она читала в книжках про любовь, в действительности происходит с точностью до наоборот – равнодушно, безответственно, цинично.

Другая утрачивает иллюзии оттого, что ее нежный, тонкий, понимающий и любящий муж изменяет ей с ее же лучшей подругой.

Третья вдруг обнаруживает, что новорожденный ребенок, в котором она души не чает, для мужа является лишь досадной помехой в его беззаботной жизни.

А вот четвертая как раз и узнает, что мужчина, с которым она ощущала себя единым целым, не желает сделать ни единого движения ради ее счастья, потому что счастье ее связано с возможностью иметь ребенка, в его же представлении это не повод для того, чтобы ходить по врачам, которых он, оказывается, боится с третьего класса, так как ему больно сделали прививку.

И что делать после того, как иллюзии утрачены? Пусть не все, но вот именно те, которые были связаны с уверенностью, что муж будет поддержкой и опорой во время нелегкой эпопеи лечения от бесплодия?

Мытье и катанье

А вот этот вопрос каждой женщине придется решать самостоятельно. Исходя опять-таки из всей системы ее жизнеустройства, которая до сих пор не имела никакого отношения к анализам и процедурам. И мало того что придется решаться на что-то самой – да не на что-то, а на лечение, требующее огромного терпения, – но придется еще и объяснять мужу, что кое-какие усилия потребуются и от него.

Многих это страшно возмущает. А почему, собственно, его надо уговаривать и убеждать? От него всего-то и требуется, что сдать кровь на гормоны и сперму на спермограмму. Это что, непосильный труд ради того, чтобы иметь ребенка?!

И вот тут-то женщине самое время задать себе вопрос: а вполне ли она уверена, что ее муж вообще хочет его иметь? Вопрос вовсе не праздный: по статистике психологов, работающих с бесплодными парами, это самая распространенная причина, по которой мужчина сопротивляется искусственному зачатию. То есть он, конечно, уверяет жену, что мечтает стать отцом, но первая же профессионально проведенная психологом беседа выявляет, что это его желание далеко не так определенно, как кажется со стороны. Правильнее было бы сказать, что он не против стать отцом, но только по одной причине: потому что раз уж женился, то это само собой получится. Ну, а когда само собой не получается, такой мужчина вздыхает с облегчением.

Можно по этому поводу негодовать: ах он подлец, а ведь притворялся таким любящим! Но можно и поверить алгеброй гармонию, то есть проанализировать мотивы, которые вызывают желание иметь детей у женщины и у мужчины. Так вот, мотивы эти, по наблюдениям тех же психологов, отличаются разительно. И отличие это лежит в самой природе полов.

Мы созданы разными, с этим ничего не поделаешь. Оставим феминисткам думать, будто мужчина отличается от женщины только тем, что не может лично родить ребенка и выкормить его грудью; на самом деле различия гораздо многообразнее и серьезнее. Тема эта, конечно, настолько обширна, что потянет на докторскую диссертацию, но если ограничить ее только проблемой отцовства, то с уверенностью можно утверждать: потребность в нем у мужчины не инстинктивна.

Женщины в большинстве своем хотят ребенка потому, что… они его хотят. Просто хотят всем своим существом – все остальные причины цивилизованный женский разум отыскивает уже потом, лишь подтверждая то, что говорит изначальный и безотчетный инстинкт продолжения рода. Мужчине же никакой инстинкт ничего такого не говорит. Пожалуй, лучше всего это иллюстрирует грубоватый анекдот о том, как профессор задает студентам вопрос, любят ли они детей, и, услышав в ответ протестующие возгласы: «Нет, конечно, с ними столько забот!» – мечтательно замечает: «Так-то оно так, но сам процесс…»

Вы будете смеяться, но это правда. Для мужчины «сам процесс» совершенно не связывается с рождением ребенка. Ну, разве что в виде опасения, чтобы не пришлось жениться не по личной инициативе, а лишь в связи с беременностью партнерши. И это вовсе не значит, что мужчина – какой-то монстр, который любит только себя. Просто его желание стать отцом имеет совсем другую мотивацию, эмоциональную или рациональную – в зависимости от того, какая сфера его сознания больше развита.

Он хочет иметь детей потому, что время пришло – у всех его ровесников дети уже есть.

Или потому, что их отсутствие в многолетнем браке выглядит странно – уже косо поглядывают знакомые.

Или потому, что нужен наследник – неважно, капиталов или дела всей жизни.

Или потому, что он любит жену и ему кажется естественным иметь от нее детей. Да-да, такой нежный и достойный мотив у мужчин тоже бывает, а то вы уж подумали, что речь идет о каких-то инопланетянах.

Но даже и в этом последнем приятном случае мужское желание отцовства все-таки не инстинктивно. Кстати, в этом убеждаются многие женщины, у которых вообще не было проблем с зачатием – когда неожиданно для себя замечают, что новорожденный ребенок не вызывает у новоиспеченного отца никаких эмоций, кроме растерянного недоумения. Причина все та же: отсутствие инстинктивной любви. У большинства отцов – разумеется, речь идет о нормальных людях, а не о чудовищных эгоистах – любовь к ребенку со временем приходит. У одних – через день после рождения человечка, такого маленького и такого беспомощного, у других – года через три, когда с человечком уже можно общаться с помощью слов, у третьих – и вовсе лет через двадцать, когда с ним можно общаться на равных. Но причина такого «запоздания любви» одна: ее неинстинктивность.

И вот та же самая причина – отсутствие инстинкта – ведет к тому, что мужчина не хочет всей той возни, которая связана с искусственным зачатием. Он не хочет этого потому, что не хочет.

Как ни странно, для женщины это его нежелание вполне может быть поводом для… оптимизма. Да-да, не удивляйтесь! Потому что достаточно найти умелую мотивацию – опять-таки эмоциональную или рациональную, в зависимости от сознания мужчины, – и это его нежелание может измениться с точностью до наоборот. Какую мотивацию – см. выше: у всех твоих ровесников… знакомые… наследник… ты ведь меня любишь…

По моему убеждению, всякая нормальная женщина с этой задачей справится. Ведь что-то подобное ей приходится проделывать буквально каждый день, по самым разным поводам, поэтому она, всякая нормальная, уже через полгода совместной жизни знает все нехитрые приемы, с помощью которых можно убедить мужчину в том, что он хочет именно того, чего хочет она, и что это желание возникло у него само собой, без всякого ее усилия. «Не мытьем, так катаньем», – так это попросту называется. Причем в случае с искусственным зачатием нормальная женщина осуществляет и мытье, и катанье особенно тонко, а не в виде истерики. Ведь когда ребенок родится (а чего же ради все это затевается?), мужчина должен ему радоваться, а не мрачно думать, глядя на орущее существо: «Вот она, причина семейного ада!»

Кроме того, нормальная женщина понимает: в нежелании мужчины затевать процедуру искусственного зачатия может лежать не эгоизм, а глубочайший мужской комплекс, относиться к которому надо с сочувствием. Дело в том, что инстинктивно – пожалуй, так же инстинктивно, как женщина хочет ребенка, – мужчина боится узнать о том, что невозможность естественным способом зачать этого ребенка связана не с проблемами жены, которые он готов понять, а с его мужскими проблемами. А ведь искусственное зачатие начнется именно с того, что мужчину обследуют на сей предмет. А если скажут, что все дело в нем?! Это что же получается, он какой-то неполноценный, практически импотент?!

Этот страх сидит в мужчине слишком глубоко, чтобы его с легкостью можно было избыть доводами разума. Конечно, все знают, что потенция и способность зачать ребенка – это разные вещи, что мужчина, у которого «не получаются» дети, может вполне сексуально удовлетворять любую, даже самую взыскательную в этом отношении женщину.

И все-таки… Все-таки разум здесь часто бывает бессилен.

И женщина должна быть готова к тому, что доводы бессильного разума ей придется заменить чем-то другим. Лаской, убеждением, умением внушить мужчине уверенность в себе – возможно, не за счет бодрых возгласов, а за счет того, чтобы поплакать у него на плече и пожаловаться, как ей нелегко из-за своих женских проблем, ведь она гораздо слабее, чем ее любимый и единственный…

А вы еще ко всему этому не привыкли, уважаемые мужние жены? Вы все еще считаете, что настоящий, во всех отношениях достойный мужчина в этом не нуждается?

Анализ на грани искусства

Итак, свершилось: мужчина решил обследоваться на предмет бесплодия. Возможно, кстати, что он сделал это вовсе не по настоянию жены – это вполне могло быть его собственное решение. Да, желание иметь ребенка у мужчины не инстинктивно. Но кто сказал, что сильными могут быть только инстинктивные желания? Ведь и мужчина, между прочим, может просто любить детей, притом ничуть не меньше, чем женщина с ее инстинктами.

Вот сына Марины, того самого Витьку, который женился на своей однокласснице Вере вскоре после окончания школы, даже и уговаривать не пришлось. Хотя ему всего-то двадцать два года и беспокоиться об отсутствии детей вроде бы рано. Просто характер у него такой, легкий и мужественный одновременно. Что и говорить, если Вере не повезло с женским ее здоровьем, то уж с мужем повезло точно!

– Надо же разобраться, из-за чего детей нету, – без малейшего смущения объяснил Витька. – А почему Верка одна должна разбираться? – И добавил с молодой беззастенчивостью: – Что мне, трудно порножурнальчик полистать и сперму в чашку набрызгать? Да пожалуйста, пускай проверяют!

Надо заметить, что юноша без обиняков, попросту сформулировал то, что по-научному как раз и называется спермограммой. То есть объяснил, как сдается на анализ сперма, которую затем тщательнейшим образом исследуют, чтобы понять: есть ли в ней живые сперматозоиды, насколько они подвижны, нет ли в их строении и поведении каких-либо отклонений, а если есть, то какие?

Вообще, если процессы, происходящие в женском организме для зачатия ребенка, являются чудом, то и организм мужской ничуть в этом смысле не проигрывает. Не зря же в Средние века считали – причем не обыватели считали, а ученые, – что в мужском семени живут маленькие человечки. Иначе ученые просто не могли объяснить, каким образом с помощью такой неприглядной среды, как сперма, появляются на свет люди. Вот и думали, что люди есть в ней изначально, только в почти невидимом состоянии. Добравшись же до находящегося внутри у женщины яйца, эти крошечные люди питаются им, растут и превращаются в настоящих детей. То, что в женском организме содержится яйцо, было решено по аналогии с курицей… Вообще, в духе того довольно женоненавистнического времени считалось: если для этих маленьких человечков из мужского семени найти вместо женского яйца какое-нибудь другое подходящее питание, то ребенок может получиться и вовсе без участия женщины.

Можно себе представить, как были удивлены ученые в XVII веке, когда, воспользовавшись изобретенным Левенгуком стеклом с трехсоткратным увеличением, они обнаружили в сперме отнюдь не человечков, а каких-то странных хвостатых живчиков! Ясное дело, никто не поверил, что из них может получиться что-нибудь путное. Поэтому впервые увиденные сперматозоиды сочли чем-то вроде микробов, проникших в мужское семя. И только через сто лет, уже в XVIII веке, итальянский аббат Спалланцани, исследуя сперму собаки, выделил из нее этих подозрительных живчиков и ввел их самке. Та сразу забеременела; загадка сперматозоидов была разгадана.

Впрочем, разгадана она была не до конца. Видимо, тайна жизни – а сперматозоиды, безусловно, связаны именно с этой тайной – зашифрована где-то в ветвях древа познания. Того самого, с которого Адаму и Еве запрещено было срывать плоды.

Однако и понимая, что разгадать тайну сию до конца невозможно, люди все же пытаются это сделать. О сперматозоидах постоянно узнают так много нового, что, право же, их можно сравнить с атомами – по неисчерпаемости информации, которую они дают для пытливого научного ума и для безграничного людского любопытства.

Вот недавно, к примеру, совместные исследования ученых Великобритании и США позволили разработать ни больше ни меньше, как генетический профиль сперматозоида. Да-да, название открытия звучит так, что, смотришь, человечество снова придет к убеждению, что в мужской сперме живут крошечные человечки. Пока же установлено, что этот генетический профиль состоит из трех тысяч молекул, которые называются информационными или матричными (привет культовому фильму братьев Вачовски!) РНК. С помощью этих крошечных матриц в клетки передается генетическая информация. То есть именно благодаря этим клеткам каждое хвостатое существо, населяющее сперму, является своеобразной вариацией «хозяина» – с его синими или карими глазами, высоким или маленьким ростом, упрямым или покладистым характером, вредными или полезными привычками…

Надо сказать, что человечество изучает загадки сперматозоида не только из обычного любопытства, но и из-за того, что мужское бесплодие с каждым годом развития цивилизации становится все более заметным и даже угрожающим фактором. По данным некоторых врачей-андрологов (а проблемами мужской репродуктивной системы и, в частности, мужского бесплодия занимаются именно они), у трети бесплодных пар невозможность иметь детей связана с состоянием женщины, еще почти у трети (точнее, у 25 %) – с состоянием мужчины, и еще у трети проблемы имеются у обоих супругов. Впрочем, эту статистику невозможно считать абсолютной. По другим данным (тоже неутешительным), на долю сочетанного фактора приходится 60–70 % случаев бесплодия.

Да, у большинства бесплодных пар проблемы обоюдные и многочисленные. Но вот у тех 20–30 % из них, у которых обнаруживается всего одна причина бесплодия, эта единственная причина в половине случаев бывает связана с мужчиной, то есть становится основой диагноза «мужской фактор бесплодия».

И как же трудно объясняется этот самый фактор! Причин может быть бесчисленное множество – постоянно выясняются все новые и новые. Во многих случаях вообще невозможно определить, отчего сперматозоиды не могут дать жизнь ребенку. Не зря андрологи считают чтение спермограммы искусством.

Правда, от мужчины никакого участия в этом вдохновенном чтении не требуется – он должен только сдать сперму на анализ. Причем не из дому ее принести в баночке из-под сметаны, а сделать это в клинике, в специально отведенной комнате, с помощью банальной мастурбации, известной всем мужчинам как минимум по юношеским годам. Через несколько часов пациент может ознакомиться с результатом; все вдохновение выпадет на долю врача.

А врачам известно, что для зачатия достаточно около шести миллилитров здоровой спермы, а необходимо – не менее одного миллилитра. (Впрочем, один миллилитр – это все-таки предельная граница: в малом объеме спермы содержится слишком мало питательных веществ, то есть сперматозоидам просто неоткуда черпать энергию.) В этом единственном миллилитре нормальной спермы может находиться от 20 до 300 миллионов сперматозоидов. И уже по тому, что этот показатель варьируется на порядок, можно себе представить, насколько велик сам диапазон того, что считается нормой.

Кстати, в слишком большом количестве живчиков нет ничего хорошего. Они ведь действительно живчики, название это не случайно, поэтому им нужен простор, иначе они толкаются и теснятся, из-за чего быстро устают и становятся вялыми, нежизнеспособными. Абсолютно здоровой считается сперма, в которой активна половина сперматозоидов. Это к сведению мужчин, которые все свои мужские показатели оценивают количественно: чем больше, мол, сперматозоидов, тем лучше.

А вот насколько активны эти самые живчики – это врачей интересует особенно. Анализируя состав спермы, им даже устраивают что-то вроде соревнования – пускают бежать вдоль специальной (естественно, видимой только под микроскопом) линейки и замеряют показатели: столько-то добежало до первой границы, столько-то до второй, до третьей… Нормой считается, если спринтеров, то есть бегунов на длинные дистанции, хотя бы не меньше, чем стайеров (бегунов на короткие) и совсем неподвижных участников соревнования, вместе взятых.

Но сама по себе подвижность живчиков – показатель, конечно, хороший, однако недостаточный. Не менее важны и те критерии их здоровья, которые не измеряются скоростью. К сожалению, все то, что принято называть экологическим фактором, здоровью этих хвостатых носителей жизни не способствует. Да еще стресс, ставший уже одной из главных примет современной жизни, да еще работа на износ, причем зачастую во вредных условиях, связанных с токсичными веществами, перегревом или вибрацией (а что поделать, если нет другой работы – жить ведь на что-то надо), да еще жизнь, проходящая в офисном кресле и за рулем личного авто… Одним словом, оставаясь вполне подвижными, сперматозоиды могут видоизмениться настолько, что лучше бы уж они были вялыми. Потому что проникновение мутировавшего, то есть ненормального, сперматозоида в яйцеклетку ни к чему хорошему, как нетрудно догадаться, не ведет. Правда, если такому мутанту все-таки удастся оплодотворить яйцеклетку, то природа поставит на пути получившегося эмбриона еще один фильтр – он почти наверняка не прикрепится в матке. Но что во всем этом хорошего?

К счастью, природа позаботилась о том, чтобы аномальных сперматозоидов в организме не было. Просто диву даешься: ну как можно было «догадаться», что в каком-то там XXI веке бестолковые люди осложнят свою жизнь огромным количеством опасностей, угрожающих самому существованию этой жизни?.. До чего же предусмотрительно и продуманно создавалось это чудо с хвостиком!

Предусмотрительность природы по отношению к сперматозоидам проявилась, в частности, в том, что они подчиняются процессу апоптоза – запрограммированного самоубийства клеток. То есть если сперматозоиды нездоровы или повреждены, они автоматически удаляются из организма, чтобы содержащаяся в них подпорченная генетическая информация не передавалась будущим детям. И вот чем хотите, тем этот процесс запрограммированного самоубийства и считайте: то ли естественным отбором, то ли трогательным самопожертвованием.

Во всяком случае, для сперматозоидов он – явление жизненно важное. Дело в том, что, в отличие от яйцеклеток, весь запас которых дается женскому организму от рождения и с годами не пополняется, а лишь расходуется, – сперматозоиды начинают созревать в мужском организме только в подростковом возрасте, причем рождение «новичков» не прекращается на протяжении всей жизни мужчины. Они зарождаются у него в организме каждую минуту в виде спермиев – своего рода прообразов сперматозоидов – и в течение семидесяти дней достигают зрелости. Но, как известно, человек проводит свою жизнь не самым праведным образом. Он курит, пьет, ест всякую химическую гадость, дышит отвратительным воздухом мегаполисов. Нет ничего удивительного в том, что ДНК его сперматозоидов год от года повреждаются. Страшно подумать, какие дети рождались бы, если бы не спасительное самоубийство поврежденных клеток!