Текст книги "Как зачать ребенка"

Автор книги: Анна Берсенева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Не думать о медицине

А о чем же еще думать, как не о медицине, когда приходишь к врачу, проходишь осмотр, сдаешь анализы? Сомнительный какой-то совет!

Может быть, для кого-то и сомнительный, а для меня несомненный. Более того – спасительный. Да, я совершенно убеждена в том, что о медицинской стороне вопроса не надо думать ни в каком случае, даже если дело касается не возможности иметь ребенка, а, например, состояния почек. Не знаю, может быть, у кого-то улучшается настроение, когда он погружается в дебри медицинских терминов и диагнозов, но мне всегда становилось легче, то есть просто физически легче, как только я вообще переставала о них думать. Вот не думала, и все! А думала о том, для чего мне, собственно, и надо было вылечить те же самые почки: о том, как буду вместе со всеми купаться в речке, которая протекает рядом с дачей, и ничего у меня при этом не будет болеть. Если для этого надо пройти такие-то и такие-то процедуры и принять такие-то и такие-то таблетки – приму. Но о медицинской стороне вопроса пусть все-таки думает врач. А я уж как-нибудь о приятной речной прохладе…

По-моему, эта ненаучная методика тем более верна, если речь идет о беременности. Как ни говори, а этот процесс заметно отличается от лечения почек. Жизнь и судьба с ним связаны, так стоит ли подменять жизнь и судьбу медицинскими терминами?

В начале обследования женщине назначат исследование гормонов. Для этого придется несколько раз в течение месяца сдать натощак кровь из вены. Помните ведь, какая изящная гормональная игра идет в женском организме, когда в нем предполагается беременность? Естественно, врачам необходимо знать, все ли гормоны, необходимые для этой игры, у женщины имеются.

И, наконец, ей предстоит, пожалуй, самая неприятная процедура: исследование состояния матки и проходимости маточных труб. Его делают после того, как возьмут на анализ мазок и убедятся в отсутствии воспалительного процесса. Если же таковой процесс обнаружится, сначала вылечат его, а уж потом займутся всеми остальными исследованиями.

Первое исследование маточных труб делается с помощью УЗИ. Оно, как нетрудно догадаться, совершенно безболезненно и обычно бывает весьма информативно, то есть позволяет увидеть многие нарушения в женской репродуктивной системе: врожденные патологии матки и яичников, миому, эндометриоз, наличие и размеры фолликула и яйцеклетки. Но, например, спайки в трубах с его помощью не выявляются. Поэтому врач и назначает рентгеновское исследование маточных труби, во многих случаях, лапароскопию. Вот эти-то процедуры обычно и вызывают у женщин настоящий ужас, из-за которого многие склонны вообще отказаться от лечения бесплодия.

Приятного во всем этом, что и говорить, мало. Хотя в приличных клиниках рентген труб проводится под легким наркозом, но при наличии в трубах спаек неприятные ощущения все-таки могут возникнуть. А лапароскопия – это и вовсе эндохирургическая операция: в брюшную полость с помощью тонкой иглы вводят зонд с оптическим приспособлением. Через этот зонд осматривают яичники, трубы и матку, а в случае необходимости проводят хирургическое лечение: рассекают спайки в трубах, снимают капсулы с яичников, даже удаляют миому матки.

Раньше считалось, что, не попробовав сделать трубы проходимыми с помощью лапароскопии, вообще нельзя приступать к следующей стадии лечения бесплодия – к искусственному оплодотворению. Но сейчас ситуация изменилась: у врача есть право обойтись без лапароскопии, если он уверен, что она не принесет результата.

И вот тут-то необходимо сделать важное отступление. Хотя, правда, считать его отступлением все-таки неправильно… Потому что оно связано с такой важнейшей вещью, как выбор врача.

Быть умнее, чем кошка

Как нетрудно догадаться, выбор врача– это вообще важнейшее условие любого лечения; бесплодие в этом смысле не исключение. Ведь, несмотря на то что обследования и процедуры вроде бы известны и расписаны поэтапно, каждый понимает, как много значат опыт и интуиция врача, который все эти процедуры проводит. В случае с бесплодием эти качества – опыт и интуиция – могут оказаться особенно актуальными.

Дело в том, что все необходимые обследования и исследования (как женщины, так и мужчины) длятся около трех месяцев. После того как будет назначено и проведено лечение, некоторые из этих исследований придется повторить. Поэтому в течение примерно четырех-шести месяцев грамотный врач обычно бывает в состоянии понять, в чем состоит причина бесплодия. Или – понять, что он этого понять не в состоянии… И вот тогда-то он должен принять решение: что лучше и правильнее, продолжать лечение последовательно, процедура за процедурой, или, «перескочив» через некоторые этапы, сразу предложить искусственное оплодотворение?

Решимость, конечно, потребуется не только от врача, но и от пациентов. Точнее, от пациентки: честно говоря, мне не приходилось слышать ни об одном случае, когда мужчина, даже самый продвинутый, незакомплексованный и обладающий ангельским терпением, захотел бы лично решить, надо его жене делать рассечение спаек или не надо. Обычно женщина решает это сама вместе с врачом.

Итак, о враче. Как его выбирают?

Да, собственно, никаких особенных рекомендаций здесь не существует. Врача для лечения бесплодия выбирают ровно так же, как и для всякого другого лечения. Есть всего лишь два способа: положиться на судьбу, обратившись к первому попавшемуся – по месту жительства, по информации из Интернета, – или выбрать врача по рекомендации знакомых; ничего нового человечество еще не придумало.

И хотя второй способ вроде бы выглядит надежнее, на самом деле оба имеют равное количество плюсов и минусов. Помните ведь, что медицина – это не вполне наука, потому что одно и то же действие имеет в ней разные последствия? Кто даст гарантию, что то, что помогло вашим знакомым, поможет и вам? Очень может быть, что не поможет. Врач может и не найти для вас правильный способ лечения, несмотря на самые лучшие рекомендации, которые дают этому врачу ваши друзья.

К сожалению, вообще все «медали» лечения от бесплодия имеют по две стороны. Вроде бы надо обращаться в клинику, которая работает как можно больше лет, но очень может статься, что с годами в стиле работы этой клиники появился не только опыт, но и то, что попросту принято называть пофигизмом. Значит, лучше обращаться в клинику новую, недавно открытую, положившись на желание ее врачей и руководства приобрести отличную репутацию? Но ведь одного лишь молодого энтузиазма может оказаться мало, и выяснится, что именно в вашем случае предпочтительнее был бы не энтузиазм, а опыт…

Честное слово, я поостереглась бы дать здесь однозначный совет. Иногда мне кажется, что решение вообще может быть только таким, какое «озвучил» профессор, к которому пришла на консультацию моя сорокалетняя подруга Наташа. Профессор долго изучал ее дрожащий от ужаса организм на УЗИ, долго вчитывался в результаты других ее анализов, долго диктовал медсестре свои рекомендации по лечению, а потом вдруг сказал:

– А вообще, если есть у тебя бабское счастье – родишь. Нету – не родишь. Ну, оно у тебя, по-моему, есть, – добавил он, вглядевшись уже не в листочки с медицинскими записями, а в Наташины изумленные глаза.

Такая вот диагностика.

Но кое-какие объективные факторы при выборе клиники, в которой люди намерены лечиться от бесплодия, они все-таки учитывают.

Во-первых, сразу решают для себя, как далеко намерены зайти в своем лечении. Если всего лишь хотят, чтобы врач выписал какую-нибудь таблеточку – авось поможет, а не поможет, значит, не судьба, – это одно. Если же готовы на все этапы лечения, вплоть до пробирки, то есть до искусственного оплодотворения, – это уже другое. Мне кажется, лучше выбирать того врача и, соответственно, ту клинику, в которой могут провести необходимое лечение в полном объеме: от первого обследования до пробирки. Но вместе с тем я понимаю, что подобным советом могут в нашей стране воспользоваться лишь жители столицы и нескольких больших городов, в которых имеются соответствующие медицинские центры, занимающиеся репродукцией человека. А центров таких, к сожалению, не так уж много. Поэтому люди, которые не имеют возможности посещать их после работы или в обеденный перерыв, разбивают свое лечение на несколько этапов: сначала – поближе к дому – все, что можно сделать до «пробирки», потом – сама «пробирка».

Но, собственно, это не влияет на то, какие требования они предъявляют к клинике, в которую обращаются на любом из этапов, если, конечно, это не обычная женская консультация по месту жительства. (В которой, кстати, тоже вполне могут работать хорошие врачи; уж как повезет.)

Итак, во-вторых, эти люди не стесняются внимательно изучить лицензию лечебного учреждения. В ней должны быть перечислены все виды деятельности, на которые эта клиника имеет право.

В-третьих, они не стесняются также попросить, чтобы им показали статистику результатов лечения; она ведется в каждой клинике и отнюдь не является секретной.

Ну, и в-четвертых– а может быть, и во-первых, – они обращают внимание на то, как их в этой клинике встречают. Бывают, возможно, какие-то особые врачи-гении, которые мечут гневные молнии на своих пациентов и при этом блестяще их вылечивают. Но для меня совершенно однозначно: если врач мне хамит и не скрывает своего ко мне равнодушия, лечиться к нему я добровольно не пойду.

То же самое заявила Катя, когда вернулась после консультации с одним из самых известных парижских гинекологов.

– Может быть, он и светило, – сердито сказала она, – но общаться с ним невозможно. Если бы он мне собирался аппендикс вырезать, мне, может, и все равно было бы под наркозом, орет он на меня или нет. Но мне-то совсем другое предстоит! Я не могу лечиться от бесплодия у врача, который меня откровенно презирает и который мне поэтому антипатичен. Пусть он гений, пусть кто угодно – я буду искать другого доктора.

Такая позиция только со стороны может показаться дамским капризом. У тех же людей, которые по собственному опыту знают, что представляет собой лечение от бесплодия, отношение к этому совсем другое. Дело в том, что в этой сфере медицины, может быть, как ни в одной другой, чрезвычайно важно доверие к врачу. Ведь реакция каждого человека на лечение от бесплодия действительно очень индивидуальна. А где человеческая индивидуальность, там и непредсказуемость результата. Даже «пробирка» не является гарантиейбеременности; это надо понимать с самого начала. И если у пациента нет психологического контакта с врачом, который ведет его по очень зыбкому пути – просто вынужден вести по таковому, потому что столбовой дороги не существует, – то вероятность положительного результата становится просто мизерной.

Впрочем, умные люди не расслабляются и в обратном направлении. Понятно, что в дорогой частной клинике пациентов встречают как ближайших друзей и даже родственников. Но понятно также: это вовсе не означает, что лечение окажется успешным. То есть четвертое условие является необходимым, но, к сожалению, недостаточным…

Наверняка можно сказать только одно: к выбору врача надо отнестись серьезно. Потому что потом, когда он уже выбран, придется в точности придерживаться его рекомендаций, не вставляя свои пять копеек в каждое его решение. Ей-богу, нет ничего хуже любознательной дамы, которая перед визитом в клинику прочитала популярную энциклопедию и на этом основании учит доктора, какое лечение ей следует назначить! Примерно так ведут себя старушки, которые, надо или не надо, обожают носить к ветеринарам своих кошек. Они всегда точно знают, от чего и как лечить их любимиц. Кошки – прекрасные люди, это безусловно, но они в отличие от просто людей не могут замолвить за себя словечко и добиться, чтобы врачу дали возможность спокойно их лечить. А женщина может! Вот она и должна сказать себе это словечко: «Я полагаюсь на профессионализм врача больше, чем на собственные поверхностные знания».

Мне, например, идеальной пациенткой кажется Вера. Иногда даже не верится, что ей всего двадцать два: не по годам здравый у нее ум. Вера пошла обследоваться, а потом и лечиться от бесплодия к тому врачу, которого ей вот именно порекомендовали знакомые. Точнее, даже не ей, а ее свекрови Марине.

– Относится Марина Игоревна ко мне хорошо, а внуков, по-моему, даже больше хочет, чем я детей, – объяснила Вера. – Почему не пойти, к кому она говорит? Я и пошла. И ведь смотри, как мне повезло!

Повезло Вере весьма оригинальным образом.

– У тебя прекрасное бесплодие, – сказал ей врач после рентгеновского исследования. – Просто отличное!

– Что значит отличное? – поразилась Вера.

– А значит это, что однозначное: у тебя спайки в трубах. Причем такие, рассекать которые бесполезно. Уж не знаю, откуда они в твоем возрасте взялись – скорее всего, был скрытый воспалительный процесс. Но возиться теперь с этими спайками нет никакого смысла. Только измучишься и время зря потеряешь, если еще внематочную потом не получишь. Поверь мне, в твоем случае надо делать пробирку, пока молодая и здоровая.

– И я ему поверила, – сказала Вера.

Капризный фактор

Как ни странно звучит определение «отличное бесплодие», но оно является вполне точным. Потому что есть такие факторы бесплодия, которые определяются гораздо труднее, чем спайки в трубах, и не позволяют дать однозначную рекомендацию о том, надо ли делать искусственное оплодотворение или лучше все-таки попробовать полечиться иначе.

Один из таких факторов называется цервикальным. Звучит весьма научно, но суть его была известна простым, не имеющим отношения к науке людям давным-давно.

Подруга Наташа рассказывала мне историю своего дяди Петра, который прожил с женой десять лет, а детей не нажил. Было это в шестидесятые годы прошлого века, и в деревне, где жили супруги, данное обстоятельство считалось не только печальным, но и постыдным. Ни о каком искусственном оплодотворении никто тогда слыхом не слыхивал, поэтому жена Петра лечилась просто-таки истово (или неистово – русский язык ведь замечателен среди прочего тем, что «истово» и «неистово» означает в нем одно и то же), хотя наверняка сказать, что «виновата» именно она, а не ее муж, врачи не могли. Лечение сопровождалось сплетнями соседок: «Людка-то смолоду гулящая была, вот и догулялась – родить не может!»

В общем, когда Петр решил развестись с женой, это вызвало всеобщее одобрение. Сразу после развода он уехал куда-то на Север, а через полгода прислал родителям письмо, в котором сообщил о новой женитьбе. Когда еще через год у него родился сын, это было встречено в деревне как само собой разумеющееся событие: «Молодец, что Людку бросил! Пожалуйста тебе, и ребеночка заимел».

А вот другое известие из жизни бывших супругов привело односельчан в настоящую оторопь. Дело в том, что бесплодная Людмила вышла замуж вскоре после рождения сына у Петра. Это бы ладно, мало ли как жизнь поворачивается, но уже через три месяца после нешумной свадьбы стало понятно, что замуж она выходила «по залету»! И девочка у нее родилась просто красавица, копия нового мужа, кстати, бывшего одноклассника, то есть ровесника Петра и Людмилы.

Ни про какой цервикальный фактор никто из односельчан, разумеется, не знал, поэтому объяснение нашлось простое: «Видно, Бог не хотел, чтоб у них общие детки-то были».

Чего Бог хотел и чего не хотел, об этом людям, мне кажется, лучше бы не рассуждать. Но то, что в злосчастном цервикальном факторе, из-за которого именно у этой здоровой женщины не получается зачать ребенка именно от этого мужчины, тоже вполне здорового, есть что-то мистически-таинственное, – безусловно. Размышления об этом могут завести в такие глубины, в которые страшновато и заглядывать. Может, судьба таким образом не дает появиться на свет будущему преступнику? Или намекает мужчине и женщине на то, что в других браках у них могут родиться какие-нибудь особо одаренные дети? Или просто говорит им на языке их собственной природы: «Лучше бы вам поискать других спутников жизни, вы свою судьбу еще не нашли»?

В человеческой природе ведь вообще немало мистики, которая рядится в физиологические одежки. Недавно, к примеру, было установлено, что на внутренней поверхности губ имеются специальные рецепторы, которые во время поцелуя производят анализ слюны влюбленных – или не влюбленных, а просто так, от нечего делать целующихся граждан. Проведя этот ловкий экспресс-анализ, рецепторы сообщают головному мозгу: «Ну-ка, скомандуй своему носителю влюбиться! Это его половинка и есть». Или требуют эти придирчивые рецепторы ровно обратного: «Посылай его подальше: тебе он не подходит!»

Чем не физиологическая причина такой возвышенной вещи, как любовная интуиция?

Так что и с цервикальным фактором наверняка связано что-нибудь мистическое.

Впрочем, может быть, дело с ним все же обстоит просто: надо вовремя обратиться к врачу и откорректировать ситуацию. Все-таки многозначительное кивание на высшие силы в медицинских вопросах зачастую выглядит идиотизмом. Были ведь времена, когда и аппендицит считался однозначно смертельной болезнью. И что теперь, не вызывать «Скорую», чтобы не идти против судьбы?

«Поправлять» свою семейную судьбу или оставить все как есть, это каждый решает сам. Но уж если люди обратились к врачу, то он совершенно точно попытается выяснить, нет ли у них той несовместимости, которую как раз и называют цервикальным фактором бесплодия.

Это означает, что, попадая в шейку матки, сперматозоиды под влиянием имеющейся там среды обездвиживаются и теряют способность проникнуть дальше, чтобы оплодотворить яйцеклетку. Вот не подходит им «внутренность» этой женщины, и все тут! А почему?

Чтобы понять, что именно не подходит этим привередливым живчикам, делается посткоитальный тест. Как можно понять уже из названия («коитус» – это половой контакт), он делается вскоре после сексуального акта. То есть спустя некоторое время после интимной близости у женщины берут на анализ мазок и под микроскопом определяют подвижность в нем сперматозоидов. Если оказывается, что в шейке матки они менее подвижны, чем в обычной сперме данного мужчины, или неподвижны вовсе, – это значит, что среда данной женщины влияет на них отрицательно, то есть бесплодие обусловлено этим самым цервикальным фактором.

Для полноты картины у женщины берут мазок во время овуляции и в лабораторных условиях вводят в овуляционную жидкость «контрольную сперму» донора. Таким образом проверяют: влияет внутренняя среда этой женщины на любые сперматозоидытаким роковым образом или этой среде почему-то «не нравится» именно сперма мужа. И уже исходя из полученного результата решают, как лечить супружескую пару дальше: попытаться настроить их организмы на взаимность с помощью лекарств или обойти их несовместимость с помощью искусственного зачатия.

Я, кстати, не понимаю, почему правильный диагноз не был поставлен бедняге Петру с его Людмилой. Ведь цервикальный фактор был открыт еще в 1866 году. Правда, тогда это явление было оставлено без внимания, но в 1913 году врачи вернулись к нему снова, и с тех пор цервикальный фактор проверяется при обследовании всех бесплодных пар. Впрочем, что гадать, почему это исследование не было предложено Петру и Людмиле! Скорее всего реактивов нужных не завезли. Да тогда, в шестидесятые-то годы, у нас за обычным сливочным маслом с ночи очередь занимали, какой там посткоитальный тест!..

Тем более что исследование это только на словах выглядит таким уж понятным. На самом деле определить, какой именно из элементов цервикальной (то есть маточной) слизи влияет на подвижность сперматозоидов, не так уж легко. Потому что на формирование этой среды оказывают влияние и гормоны, причем разные, и жидкость, выделяемая при овуляции, и отторгнутые клетки эндометрия, и многое другое. К тому же среда, которая может как защищать, так и разрушать сперматозоиды, меняется в зависимости от дней менструального цикла, к тому же у одной и той же женщины в каждом новом цикле она может вести себя по-разному, к тому же… Вот и пойми, что именно не нравится сперматозоидам, когда оно им не нравится и почему!

Казалось бы, никаких проблем у пациентки посткоитальный тест вызывать не должен. Это для врачей он считается одним из самых «капризных», потому что надо точно знать, в какой день делать анализ, и сравнивать результаты анализа в разные месяцы, и определять влияние на эти результаты различных гормонов, обнаруженных в крови у женщины… А для нее ведь – мазок и мазок, что особенного?

Оказалось, однако же, что кое-какие трудности связаны с этим тестом и для женщины. Причем трудности эти не физического, а морального свойства. Дело в том, что тест считается классическим, когда делается через шесть часов после полового акта. Но ведь это для врачей процесс называется половым актом, коитусом и чем угодно еще, то есть является всего лишь основой для проведения исследования. А для женщины и мужчины дело обстоит совсем иначе…

О том, как отнеслась к этому тесту ее дочь Катя, рассказала мне Анна Сергеевна.

– Я, как ты знаешь, женщина циничная, – усмехнулась она. – По-моему, если доктор сказал сдать анализ через шесть часов – вылезла из постели, пришла, сдала. А Катька у меня – девушка не по годам трепетная. Если, говорит, мужу ничего не сказать, то вовремя к врачу не придешь, потому что, видите ли, через шесть часов после любви – это обычно поздняя ночь или в крайнем случае раннее утро, врачи не работают. А если мужа предупредить, то это уже не любовь будет, а половой акт, и неизвестно, как на тонкую душу супруга повлияет сообщение, что он не жену вожделеет, а принимает участие в исследовании. Можешь ты себе такое представить? Девке тридцать лет!

Почему же, вполне могу я себе такое представить. И ладно еще в Катином случае: что ни говори, а трепетное признание в том, что ей необходимо вовремя сдать анализ, она должна сделать собственному мужу, к тому же французскому, вполне вменяемому мужчине. А сколько есть женщин, у которых этот самый коитус происходит реже редкого, да не с мужем, а с любовником, да без предварительного с его стороны уведомления? И мало ли как у них при этом сложатся последующие обстоятельства! Может, любимый скажет: «Давай-ка мы с тобой, пока моя благоверная у тещи, проведем денек вдвоем? В сауну поедем…» И что она должна ответить? «Любимый, какая сауна, мне анализ надо сдать»? А учитывая, что этот анализ приходится сдавать неоднократно… А бывает еще, что врач дает по его результам беспощадную рекомендацию: прекратить доступ спермы в женский организм на несколько месяцев, чтобы «нормализовать» в нем обстановку… Что и говорить, проверка не из легких!

Да и все проверки, которые приходится пройти женщине, пытающейся выяснить причину своего бесплодия, легкими не назовешь. Радоваться стоит лишь в том случае, когда по их результатам все-таки не выносится решение, что беременность не может наступить в принципе… Впрочем, в наше время такое жуткое в своей однозначности решение выносится только после очень и очень настойчивого лечения.

Даже в том случае, в котором раньше женщине сказали бы: «Вам, дама, пора уже не о детях, а о пенсии подумать». То есть когда возраст желающей забеременеть женщины приблизился к сорока или даже перевалил за этот рубеж.