Текст книги "Забытый чародей. Подруга на день (СИ)"
Автор книги: Анна Бахтиярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Карина Родионовна, во сколько за вами заехать? – спросил парень, открывая перед супругой шефа дверцу черной «Волги».
Рома презрительно фыркнул.
– В половине шестого, – ответила Карина холодно.
Наверное, следовало спросить имя водителя. Но она не стала. Пусть остаётся безликой куклой супруга. Не он первый, не он последний.
****
Мальчишка подъехал к дому вовремя. Но Ромка выглядел мрачнее дождевой тучи. Пришлось задержаться и повторить наставления. В результате к театру прибыли с десятиминутным опозданием. Карина ненавидела заходить в зал в темноте и нагрубила водителю на невинный вопрос о времени окончания спектакля.
Но тот не выказал ни обиды, ни гнева.
– Аркадий Владимирович дал мне несколько поручений. Хочу вернуться вовремя. Будет некрасиво заставлять вас ждать.
Но Карина отмахнулась. Проблемы мальчишки её не касались. Хватало своих.
Тревожные мысли не желали отступать, и всё первое отделение она смотрела мимо сцены. Драма гораздо красочней разыгрывалась дома. С Аркадием в главной роли. Карина понимала: Ромка виноват. Нельзя вышибать двери лучшими друзьями. А ещё она точно знала, что муж не поднимет руку на единственного ребёнка. Но продолжала волноваться. Лишь бы сын выдержал непростой разговор! Не наделал новых глупостей! Супруг в отместку и без рукоприкладства способен организовать ад.
Во время антракта Карина осталась в зале. В окружении пустых сидений и тишины. От ближайших зрителей – переговаривающихся шепотом пожилых супругов – отделяло не меньше десяти рядов. Она смотрела на бордовый занавес, чувствуя себя одинокой и брошенной. Это мгновение стало отражением её жизни. Карина была изолированным зрителем. Но видела перед собой не спектакль о судьбах других людей. А стену, которой от неё отгородили всё вокруг.
– Карина?
Женщина вздрогнула. Забытый голос из прошлого вызвал фейерверк воспоминаний: лужи под босыми ногами, прилипшее к телу платье и страстный поцелуй под грибком в песочнице.
Он почти не изменился. Человек, с которым она собиралась провести жизнь. Только виски посеребрила седина, почти незаметная на светлых волосах. Да из голубых глаз исчез юношеский задор. А с ним и что-то родное, манящее.
И всё-таки...
– Давно не виделись, – Карина кивнула на кресло рядом.
– Это издёвка? – спросил Сергей осторожно.
– Констатация факта. Язвительность и насмешки – не мой конёк.
– Рад слышать, – улыбнулся он мягко. – И видеть. Тебя.
Они говорили о незначительном. Дежурные вопросы и ответы. Культура, музыка, искусство. И ничего о личном. Ни намёка. Словно стоило сделать шаг в сторону и под ногами разверзнется пропасть. Но Сергей не прятал жадного взгляда. Смотрел с восхищением. Почти как тогда – целую вечность назад.
– Третий звонок, – шепнула Карина, чувствуя, как с головой накрывает горечь. Судьба снова сыграла злую шутку. Напомнила о несбывшихся надеждах, разбитых мечтах.
Прошлое коснулось на миг, чтобы снова раствориться.
– Может, к чёрту спектакль? – Сергей глянул с вызовом.
– А твоя... твои... – Карина не знала, как закончить предложение.
– Я здесь с коллегами, – быстро шепнул он и протянул руку. – Идём?
Она не подумала о последствиях. Наверное, настал предел терпению. Все страхи и тревоги отступили слишком быстро. Слишком далёко. Кто их с Сергеем увидит? Аркадий давно перестал посылать за женой хвост, уверился в полном повиновении. А его новая игрушка умчалась выполнять ворох дополнительных поручений. Вернётся лишь через два отделения. Да и что, собственно, такого? Старые знакомые вместе вышли из театра.
– Так глупо получилось. Тогда...
Сергей с трудом подбирал слова и делал длинные паузы. Всё пошло наперекосяк. Скучная работа, среднестатистическая жизнь. Два неудачных брака, по ребёнку в каждом. Встреча с детьми через выходные, словно обязательная программа. Совсем не то, что жить бок о бок. Карина больше молчала. Ложь не клеилась, правда рвала душу в клочья.
– Я совершил ошибку, – мужчина взял бывшую подругу за руку. Вопросительно посмотрел в заслезившиеся от ветра глаза. – Её не исправить? Правда? Или...
Лицо Сергея было так близко. Тень судьбы, которая не свершилась. Злая память нарисовала сильные руки на бедрах, жадные губы, прильнувшие к мокрой от дождя шее.
– Нет, – Карина вырвала задрожавшие пальцы из его шершавой ладони и отвернулась. Обвела тревожным взглядом дорогу, чтобы прийти в себя, и...
Сердце сжалось от ужаса. Виски взорвались болью от осознания беды – самой страшной со дня смерти матери.
У обочины стояла чёрная «Волга» со знакомыми номерами. Та самая, которая сейчас должна была находиться за километры от театра. Даже на расстоянии, через стекло, Карина разглядела ошалелое выражение лица новой игрушки Аркадия. Мальчишка меньше всего ожидал увидеть жену шефа в компании другого мужчины.
– Уходи! – велела Карина Сергею.
– Кто это?
– Шпион мужа. Он нас видел и отрапортует в деталях.
– Но...
– Уходи, – Карина развернула бывшего жениха спиной к водителю. – Не оборачивайся, если не хочешь, чтобы тебя закатали в бетон.
– Что за глупости?
– Иди! – взмолилась она. – Мой муж отыграется на всех, кто тебе дорог, если установит твою личность!
На этот раз Сергей не возразил. Что-то в глазах Карины заставило испугаться. Он торопливо пошёл прочь. Призрак прошлого, растоптавший её чувства двадцать лет назад и разрушивший жизнь снова. Карину трясло от страха, но она задушила подступающие слёзы отчаянья и зашагала к машине. Почти уверенно. Почти ровно.
– Домой! – приказала она мальчишке-наглецу, не удосужившемуся повернуться.
Но по дороге нервы сдали. Женщина представила лицо мужа после «доклада» шпиона, мечтающего сделать карьеру. Перекошенный рот, безумные от ярости глаза, взметнувшуюся для удара руку. Карина не совершила ничего дурного, но разве Аркадия когда-то волновали её аргументы? Она посмела остаться наедине с другим мужчиной. Этого тиран-супруг не простит до конца дней. Будет отыгрываться долго, тщательно выбирая новые кары.
– Останови машину! – велела Карина, когда они проезжали безлюдный в будний вечер сквер. – Сейчас же!
Но мальчишка проигнорировал приказ. Тогда она решилась на крайние меры. Распахнула дверцу «Волги» на светофоре и выскочила на проезжую часть. Волосы взметнул злой холодный ветер. Погода портилась на глазах. Очень вовремя. Небесная канцелярия сегодня была как никогда солидарна с загнавшей себя в ловушку женщиной.
– Проклятье! – донеслось вслед. – Стойте!
Но каблуки новых лаковых туфель отчаянно стучали по асфальтовой дорожке, убегающей вглубь сквера, только-только обзаведшегося зеленью после долгой зимы. Сердце рвалось из груди обезумевшей птицей. Впервые за много лет почти не осталось сил сдержать слёзы. И по чьей вине?! Мальчишки-карьериста, в руках которых оказалась чужая искалеченная жизнь?!
– Да остановитесь же вы!
Требовательный окрик раздался совсем близко. Шагах в пяти. Бегал протеже мужа гораздо быстрее Карины. У неё с непривычки сбилось дыхание, между рёбер будто вогнали длинное тонкое лезвие. Чтобы не упасть, она схватилась за ствол ближайшего дерева. Тяжело дыша, прижалась лбом к холодной коре.
Преследователь замер позади. Он не торопился заговаривать с беглянкой, и от этого становилось ещё страшнее. Чего мальчишка ждал? Новых проявлений слабости? Мольбы? Нет, просить о пощаде Карина не собиралась. Не видела смысла. В отличие от Аркадия, ей нечего предложить взамен молчания.
Если только...
Идея была сумасшедшей. Но за неимением иных вариантов показалась оправданной. Нужно поставить водителя в неловкое положение. Так, чтобы духу не хватило донести шефу на проштрафившуюся жену. Карина стремительно повернулась и, не дав разуму победить эмоции, обвила шею мальчишки. Губы встретились прежде, чем тот сумел сориентироваться.
Но поцелуй получился рекордно короткий. Водитель опомнился за секунду. Сильные руки оттолкнули Карину прочь. Да так, что она с трудом на ногах устояла.
– Что вы творите?! – возмутился мальчишка.
Женщина посмотрела на него почти победно, ожидая увидеть растерянность и даже страх. Щеки игрушки супруга, и правда, пылали. Но точно не от смущения. Стальные глаза горели огнём негодования. Он ни капельки не стыдился случившегося. Единственной эмоцией была злость.
– Очень по-взрослому! – примечал он сурово. – Сначала сбегаете посреди дороги, теперь на шею вешаетесь! Не находите, что это верх идиотизма?
Теперь от возмущения задохнулась Карина.
– Прекрати хамить! – потребовала она ледяным тоном.
– А вы вести себя, как взбалмошная школьница! – мальчишка сердито взлохматил себе волосы. – Нет, серьезно! Если б я верил в потустороннюю ахинею, решил, что меня проклятье преследует! Стоило сбегать через полстраны от одного тирана, чтобы попасть в лапы другого! Теперь ещё и вы с любовником на мою голову! Мало мне вашего полоумного мужа!
Карина попятилась.
– Он мне не любовник, – красивое лицо исказилось.
– Ага. А я космонавт! – мальчишка плюхнулся на скамейку и принялся похлопывать карманы в поисках сигаретной пачки.
Женщина смотрела, как он глубоко затягивается и устало прикрывает глаза. На чистом лбу прорезалась едва заметная вертикальная морщинка – свидетельство, что молодой водитель часто хмурится.
– Курить вредно, – вырвалось у Карины.
Водитель посмотрел с усмешкой. Но не злой, а, скорее, примирительной.
– Моя работа гораздо вреднее, – он небрежно стряхнул пепел с сигареты. – Не глядите на меня так. Будто на заклание веду. И в мыслях не было сдавать вас супругу. Я не псих или самоубийца, чтобы сообщать извергу, что он рогоносец. Живьем закопает и вас обоих, и меня за компанию. Чтоб свидетелей позора не осталось.
Но она не верила. Боялась поверить. Смотрела исподлобья. Как на врага. Наверняка, это уловка. Желание поторговаться или же посмотреть на её поведение в капкане.
В вышине предостерегающе громыхнуло. Небо заплакало крупными редкими каплями.
– Идёмте, – мальчишка поднялся со скамьи, сделав приглашающий жест рукой.
Карина не шелохнулась.
– Можете, конечно, остаться, – разрешил мальчишка с нотками снисхождения. – Но как потом объяснять благоверному, почему с вас вода течёт? Пройдя под дождём от театра до припаркованной «Волги», насквозь промокнуть невозможно.
Карина не знала, что её сильнее раздражает: осведомленность водителя или внезапная прямота. Сжав зубы, она зашагала к выходу из сквера. На наглеца не взглянула. Да, сейчас он – хозяин положения. Но у неё ещё остались крохи гордости.
«Волга» была припаркована на боковой улочке – за перекрестком, на котором Карина выскочила. Прячась от усилившегося дождя, женщина села не на заднее сиденье, а на переднее. Хотелось видеть выражение лица водителя, пусть и в профиль. Мальчишка не счёл нужным комментировать её действие, поправил чуть намокшие волосы и… никуда не поехал.
– Вы не назвали пункт назначения, – ответил он на немой вопрос пассажирки. – Не домой же вас везти, в самом деле. Спектакль через час двадцать кончится. Я узнавал в кассе после вашей отповеди. Там три отделения. Аркадий Владимирович сильно удивится, если приедете раньше. История с головной болью или неудачной премьерой его не впечатлит.
Карина не ответила, вонзая ногти в кожу сумочки.
– Можем здесь посидеть, если нет других идей, – предложил мальчишка равнодушным тоном, которым говорил с женой шефа до происшествия возле театра. – Карина Родионовна, моя компания вам неприятна. Но мне, как и вам, не нужны проблемы.
Женщина закрыла лицо ладонями. Ещё чуть-чуть, и голова, правда, разболится.
– Хорошо, – согласилась она вынужденно. – Останемся здесь.
Наверное, следовало пересесть назад. Но на улице полило, как из ведра. К тому же, новое бегство выглядело бы унизительно. Карина смотрела, как по стеклу текут потоки воды. Столь сильные, что дворники не справлялись. Разгоняли дождевые реки, но их место сразу занимали новые.
– Почему ты не уехал по своим делам?
Тишина начала быстро угнетать. Молчание казалось более неловким, чем разговор.
– Интуиция, – бросил водитель, горько усмехнувшись. – Профессиональная, видимо.
– Неужели? – съязвила Карина, не сдержавшись. – И давно ты в управлении? Без году неделя?
– Чуть-чуть побольше, – мальчишка не поддался на провокацию. – Я на полставки пока. Через две недели у меня защита диплома. Я ещё студент.
Карина впервые взглянула на игрушку мужа с любопытством.
– И тебя взяли на работу? Как так получилось?
– Долгая история, – отмахнулся тот, но, поймав красноречивый взгляд, тяжело вздохнул. – Никакого блата. Просто с первого курса практику проходил у опытного следователя. Он меня за собой по всему региону таскал на происшествия. Больше по деревням и сёлам. А там дела своеобразные – «весёлые». Однажды двое суток на дне озера орудие убийства искал. Топор. В другой раз пулю из кучи навоза доставал. Ушла в неё, пройдя через тело навылет. Девять часов искал заразу, пока шеф свидетелей опрашивал. А нашёл, был счастлив. Как никогда в жизни. В общем, следователь тот меня рекомендовал начальству. Дело пошло в гору. Пока с вашим мужем судьба не свела.
Водитель говорил, не глядя не Карину. А она, напротив, не отрывала взгляда от сосредоточенного профиля. А ведь студент хорош собой. Породистое лицо, правильные, черты, хотя и немного грубоватые. Но это не минус, а плюс. Добавляет налёт мужественности. В будущем негодник разобьет немало сердец.
– В сквере ты упомянул, что сбежал от тирана, – вспомнила Карина брошенную фразу. – Что ты имел в виду?
Мальчишка сердито постучал себя по лбу.
– Случайно вырвалось, – проворчал он нехотя и, наконец, посмотрел на пассажирку. Она могла поклясться, что разглядела в стальных глазах толику сочувствия. – Мой отец очень похож на вашего супруга. Такая же бессердечная мразь. Любитель нещадного контроля и моральных издевательств. Так что у меня дежавю. Будто на пять лет назад в прошлое вернулся.
Карина замотала головой, не понимая, в какую игру студент играет.
– Ты врёшь, – объявила она гневно под грохот о крышу машины – на улице к дождю присоединился град. – Или приуменьшаешь. Если б твой отец походил на Аркадия, ни за что не позволил бы тебе уехать.
– А он и не давал благословения! – молодое лицо обезобразила ненависть, но сразу погасла. – Он не смирился, а вычеркнул меня из жизни. Но лишь потому, что есть два младших сына, готовых выполнять команды! Как верные овчарки!
– Отец тоже из органов? – спросила Карина тихо.
Теперь она поверила. Слишком убедительно звенел голос водителя.
– Хуже. Директор оборонного завода.
Женщина громко ахнула, посмотрела на мальчишку с ужасом.
– Да-да, – закивал он. – Привык повелевать и властвовать.
Карина повернулась к водителю всем корпусом.
– И как это было? Бегство?
Он закатил глаза.
– Уверены, что хотите слушать?
– Почему нет? Мы разве куда-то торопимся?
Мальчишка смиренно хмыкнул.
– В ближайший час точно нет, – он, прищурившись, посмотрел в окно за пелену дождя, но ничего толком не разглядел. – Собственно, рассказывать нечего. Отец пришёл в ярость, узнав, что я на юридический собрался, а в будущем хочу работать следователем. Он видел меня инженером – на руководящей должности. Уезжать из родного города пришлось в чём был. Пытался занять денег у друзей, но услышал столько разнообразных причин для отказа, смешно вспоминать! Все боялись гнева моего отца и врали с три короба. Да я и сам хорош. В электричках и на вокзалах людям сказочки рассказывал, как меня ограбили, мелочь просил на дорогу. Здесь у меня родственники. Мамин двоюродный брат с семьей. Но я у них недолго жил. После поступления, место в университетском общежитии дали. У дяди своих пять ртов. И так здорово выручил по приезду. А я ведь без предупреждения на голову свалился.
– А отец? Неужели, не пытался тебя вернуть?
Карина почти забыла, что пятнадцать минут назад ненавидела и боялась мальчишку. Теперь он предстал в ином свете. Она видела в нём не врага, способного разрушить ей жизнь, а ещё одну жертву. Но, главное, ему удалось вырваться из цепких когтей тирана-родителя. Может, и у Ромки однажды получится?
– О! – на лице водителя появилось псевдовеселое выражение. – Ещё как пытался вернуть! Сам приехал. Через несколько месяцев. Специально выжидал. Надеялся, жизнь голодного студента в чужом городе отрезвит блудного отпрыска. Дома-то я никогда ни в чём не нуждался. Отец застал меня, и впрямь, исхудавшего и пообносившегося. Но невероятно счастливого, опьяненного свободой. В общем, разговора не получилось. Вернее, он закончился двумя разбитыми морд... э-э-э... физиономиями.
Карина прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть неуместную улыбку. Студент спустя четыре года продолжал гордиться, что дал отпор папаше. Пусть и кулаками. И женщина прекрасно понимала его чувства. Разделяла их.
– И всё? – спросила она с надеждой. – Отец сдался?
Водитель забавно почесал лоб.
– Признаться, я тогда струхнул, – проговорил он с легким смущением. – Ждал ответного хода. И он последовал. Правда, я узнал об этом через два года. Столкнулся здесь с земляком, одноклассником бывшим. Представляете, он креститься начал и чуть в обморок посреди улицы не грохнулся. Оказалось, папаша меня похоронил. В буквальном смысле. Объявил, что я почил от тяжкой хвори вдали от малой родины.
Карина громко вскрикнула от неожиданности. Посмотрела на мальчишку с сочувствием.
– О! – он хлопнул ладонью по коленке. – Сначала, конечно, зло взяло. Дым из ушей повалил. Хотел в поезд прыгнуть. Объявиться в родном городе воскресшим и развенчать мерзкую ложь. К вокзалу подъезжал на трамвае, как вдруг озарило. Осознал, что это конец. Отец сжёг все мосты. Я получил свободу.
– А твоя мать... – голос Карины сел от волнения. Она представила, как Ромка уезжает навсегда, и сердце беспощадно сжали невидимые тиски. – Как мама отнеслась к твоему решению?
Студент ответил не сразу.
– Она умерла. За год до моего отъезда.
Мальчишка быстро взял себя в руки, но Карина заметила, как задрожали губы.
– Знаю, о чём вы думаете, – он торопливо перевёл тему. – Но у Аркадия Владимировича сын единственный. Он никогда не отпустит Романа. Простите за прямоту.
– Я не питаю иллюзий, – покривила душой Карина. Отвернулась, посмотрела в окно.
Дождь заканчивался. Капли прекратили бомбардировку и теперь аккуратно стекали по стеклу неторопливыми ручейками. Город выглядел умытым и посвежевшим. Умиротворенным. Притихла и гроза в душе.
– Карина Родионовна, – позвал водитель. – Я вас не выдам, обещаю. Но будьте осторожны. Не стоит прогуливаться с... – он запнулся, – с другом у всех на виду.
Женщина тихо засмеялась.
– У меня нет любовника. Правда. Это был знакомый из прошлого. Случайная встреча в театре. Впервые за двадцать лет. Я перепугалась, что он пострадает ни за что. Аркадий бы не поверил в невинность нашего общения. Мне вообще казалось, что говорю не с человеком, а с ожившим воспоминанием, с...
– Тенью, – подсказал студент.
Карина кивнула. И вдруг сообразила, что так и не узнала имени собеседника.
– Зачем? – пожал плечами мальчишка на её вопрос. – Я марионетка вашего мужа. Исчезну так же внезапно, как и появился, – он поймал её хмурый взгляд и смиренно вздохнул. – Меня зовут Глеб. Глеб Покровский.
«Глеб», – мысленно повторила Карина.
Редкое имя. Сильное.
Часть 8
Карина вырвала нас обеих из воспоминаний о дождливом вечере, изменившем её жизнь, и вернула на холостяцкую кухню Глеба Вениаминовича – опытного сыщика и помощника чародея. Мужчины, с которым её связывало слишком многое.
– Это было странное лето, – проговорила она, пряча смущение за мягкой улыбкой. – Глеб, вопреки его пророчеству, никуда не исчез. Наоборот, внезапно стал частью нашей жизни. Или, лучше сказать, атрибутом. Аркадий на месяцы превратил его в извозчика для меня и Ромы. Сын был наказан. Ему запрещалось покидать дом без сопровождения. Никаких развлечений. Только скучные дела. Он злился и постоянно хамил Глебу. А я... я убедила себя, что вижу в нём союзника. Человека, понимающего нас, как никто на свете. А как иначе? Непросто признать, что безудержно влечет к мальчишке на шестнадцать лет моложе тебя и на шесть лет старше твоего сына...
Передо мной замелькали новые картинки. Сильные руки Глеба на руле. Нахохлившийся Рома на заднем сидении, обида в карих глазах, так похожих на материнские. Карина, старательно делающая вид, что не смотрит на водителя. Но она наблюдала за парнем в зеркале сквозь ресницы, пока он старательно следил за дорогой. И продолжала лгать самой себе.
А потом был памятный вечер, когда нахал Ромка сбежал от водителя.
Глеб появился перед Кариной белее мела, хотя и отчаянно пытался сохранить лицо.
– Простите, – проговорил он на пороге, пряча руки за спиной. – Я бы не просил о помощи. Но в одиночку мне Романа не найти. Вы знаете его окружение. Тех, к кому он мог пойти.
Карина никогда так не злилась на сына. Ни до, ни после. Потому что понимала: Аркадий взбесится. Но жизнь сломает не единственному отпрыску, а тому, кто его упустил. Она набирала номер за номером, под выдуманными предлогами искала Рому в домах друзей, пока Глеб скромно ждал в коридоре, не смея шагнуть дальше.
– Нашла! – объявила Карина через двадцать минут. От матери одноклассника сына она узнала, что мальчишки из класса собрались в их дворе. – Едем!
Глеб замотал головой.
– Без меня ты с ним не справишься, – отрезала она, накидывая кофту поверх лёгкого платья. – Со мной спорить Рома не посмеет.
А дальше была некрасивая сцена. Сын смотрел волком и сжимал кулаки.
– Ты ставишь меня в глупое положение, – прошипел он, краснея.
Они втроем стояли у машины. Друзья остались за углом, но Ромке казалось, что он продолжает чувствовать спиной их снисходительные взгляды. В другой ситуации Карина не посмела бы появиться перед ними и не приказала сыну следовать за ней. Но эгоистичный мальчишка сегодня тоже не думал о других.
– А в какое положение ты поставил Глеба? – осведомилась мать, не повышая голоса.
Однако Ромка взвился до небес. Его не остановило присутствие водителя.
– Плевать мне на Глеба! – крикнул он. – Папочкина дворняжка!
– Замолчи! – велела Карина. Тоном, которым никогда не говорила с сыном. И ни с кем другим за двадцать лет. – Я наивно полагала, что воспитала тебя приличным человеком, непохожим на отца.
Парень осекся. Вытаращил глаза.
– Я не...
– Неужели? – мать шагнула ближе, глядя на Рому безжалостно. – Чем ты от него отличаешься, если играешь чужими жизнями ради забавы?
– Я... я... – сын попятился.
– На меня тебе тоже плевать? – Карина решила идти до конца. – Ты знаешь отца. Думаешь, за твой побег он отыграется только на водителе?
Щёки сына из красных стали бордовыми. Крылья носа трепетали. Но основная волна гнева схлынула, обнажив стыд.
– У Вовы мои журналы остались, – пробормотал он, глядя себе под ноги. – Пойду заберу. Я быстро.
Едва Рома скрылся из виду, Карина закрыла лицо дрожащими ладонями. Разговор дался тяжело. Она боялась, сын никогда не простит ей сегодняшнего вечера. Позора перед друзьями. Жестоких слов.
– Всё образуется, – мягко проговорил Глеб. Он угадал её мысли. – Роман вас любит. Это никогда не изменится, как бы ни сложилась его жизнь.
Карина с благодарностью посмотрела на водителя. Она почувствовала, что в утешении есть что-то личное, но смелости не хватило спросить о его матери. О том, как та умерла. Отчего-то для Глеба это была крайне болезненная тема.
Вернувшийся с журналами Ромка плюхнулся на заднее сиденье и заговорил с матерью о незначительных делах, тем самым пытаясь объявить перемирие. Будто последних нескольких часов и минут не было в помине. Но на Глеба парень глянул хмуро, не в силах избавиться от предвзятого отношения.
– Я думаю, это было магическое чутье, – объяснила мне Карина в реальном времени, поднимаясь из-за стола, чтобы налить новую порцию чая. – Мужчины в нашей семье не могут пользоваться родовым даром, но являются его носителями, передавая дочерям и внучкам. И всё же интуиция у них развита сильнее, чем у других людей. Ромка не выносил Глеба на уровне инстинктов. Возможно, почувствовал наше притяжение друг к другу раньше нас самих. Хотя, разумеется, не осознавал, что именно назревает.
Карина вновь вложила тёплую ладонь в мою, и я увидела её, подходящей к чёрной «Волге» в осенний день. В мутном небе шла борьба фиолетовых клочьев туч с остатками светлых облаков. Пахло сыростью и гнилью. Последние желто-красные листья доживали своё на мокрой земле и лужах на асфальте. Женщина устроилась сзади, отбрасывая назад густые волосы. Посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы встретиться взглядом со стальными глазами и ахнула.
– Простите, Карина Родионовна, – затараторил незнакомый юношеский голос. – Я ваш новый водитель. Меня зовут Виктор.
– Где Глеб? – голос предательски дрогнул.
– Кто? – на неё смотрели растерянные серо-зелёные глазища. – Мой предшественник? Простите, я н-н-не знаю. Я н-н-новенький.
Карина сообразила, что до смерти перепугала очередную игрушку мужа, и махнула рукой.
– Поехали. Мне нужно в центр.
Женщина весь день ломала голову, как задать мужу вопрос о Глебе и не вызвать ненужных подозрений. Вдруг её интерес навредит парню. Она не была уверена, что того уже не прогнали из управления взашей за выдуманную Аркадием провинность. Однако супруг сам вечером завёл нужный разговор.
– Как тебе новый водитель? – спросил он за ужином между делом.
Ромка, в последние месяцы не поднимающий за столом головы, удивлённо покосился на родителей.
– Предыдущий меня устраивал больше, – Карина небрежно пожала плечами. – Этот совсем мальчишка.
– Вообще-то они с Глебом ровесники, – пояснил Аркадий, отодвигая пустую тарелку.
Жена поспешно забрала её и пошла готовить чай, пряча облегчение. Супруг назвал бывшего водителя по имени, что было хорошим признаком. Значит, парень прошёл испытание и сможет работать по специальности.
– Сожалею, но тебе придётся довольствоваться новеньким, у Глеба появились другие обязанности в управлении, – подтвердил догадку Аркадий.
Но радость Карины за парня прошла быстро, едва она осознала, как сильно не хватает его ненавязчивого присутствия, понимания в стальных глазах и тени улыбки на суровых губах. Она запрещала себе думать о молодом следователе, и днём это почти удавалось. Но по ночам нечаянные желания брали верх, и он являлся во сне. Сновидения были слишком яркими, наполненными ситуациями, одна мысль о которых заставляла алеть щёки.
Осень закончилась. Почти прошла невероятно вьюжная и самая медленная зима. Жизнь оставалась прежней. Унылой, как небо, не дающее пробиться на землю ни единому солнечному лучу. Карина напоминала себе заводную игрушку, у которой утром кто-то поворачивал ключик в боку, чтобы в течение дня выполняла заданные движения.
Ничего не менялось. Пока...
Пока муж хмурым февральским утром не положил на стол билет в оперу.
– Не смогу составить тебе компанию, – проговорил он без намёка на сожаление.
Но Карине было всё равно. Будет сидеть Аркадий рядом или нет, театр теперь ассоциировался с человеком, продолжающим являться в снах. Но всё реже и реже...
…Во время антракта она, как и в прошлый раз, осталась в зале. Смотрела на занавес и вспоминала тот памятный день. Самый первый разговор с Глебом в машине под проливным дождём. Она, как наяву, слышала его голос. Поэтому решила, что мерещится, когда рядом прозвучало:
– Добрый вечер, Карина Родионовна.
– Что ты здесь сделаешь? – сорвалось с губ прежде, чем она поняла, что именно говорит.
Настоящий Глеб в костюме и галстуке потерял дар речи от «радушного» приёма.
– Извини, – Карина опомнилась и подарила парню располагающую улыбку. – Я задумалась. Рада тебя видеть. Правда.
Не объяснять же, что мысли занимал именно он, и его внезапное появление было воспринято, как наваждение или помутнение рассудка.
– Я здесь с приятелями, – пробормотал Глеб и уточнил. – Не из управления. Увидел вас и решил поздороваться.
Он смотрел виновато, готовясь уйти, но не решаясь этого сделать.
– Садись, – велела Карина. – И рассказывай, как дела.
Глеб был немногословен. Но из скупых фраз она поняла: жизнь налаживается. Отношения с коллегами складываются, начальство относится благосклонно, работа нравится. Больше никаких глупых поручений, а только настоящие обязанности следователя. Дела обыденные, но всему своё время. Вчерашнему выпускнику юрфака не по статусу возглавлять серьезные расследования.
– Я переехал,– добавил он, едва прозвенел первый звонок. – Дыра, конечно. Комнатушка на первом этаже деревянного дома. Зато отдельный вход с торца. И я, наконец, один.
Глеб закатил глаза, и Карина засмеялась. Она помнила, что после окончания университета из общежития ему пришлось съехать. Парень снял комнату с бывшим однокурсником, но сосед оказался жутким неряхой и доводил Глеба до белого каления. В разговорах с Кариной он отшучивался, что не педант, но предпочитает пользоваться собственной зубной щёткой единолично.
Грозно прозвенел второй звонок, и в стальных глазах отразилась грусть.
– Вы не хотите говорить о себе, да?
– Нечего рассказывать, – ответила она тихо. – Что у меня может измениться?
– Простите, молодой человек. Это моё место.
Над Глебом нависла пожилая дама в строгом синем платье. Ему пришлось подниматься и прощаться, произнося дежурные фразы. Карина кивала в ответ и вымученно улыбалась. Слова застревали в горле. Она смотрела парню вслед и ясно понимала, как пуста и беспросветна её жизнь. А ещё, что Глеб уходит. На этот раз, навсегда...
****
В раннее мартовское утро дома разразился скандал. Из-за пустяка, как нередко бывало: оторванной пуговицы на рукаве.
– Ты не видела, что она еле держится?! – громыхал муж на всю квартиру.
Карина молчала, сжимая зубы от боли. Спеша пришить виновницу неприятностей, она глубоко уколола палец иголкой. Пришлось заматывать его носовым платком, чтобы не испачкать кровью ткань. Искать бинт было некогда. А, впрочем, пуговица была совершенно ни при чём. Аркадий мог взять любую другую рубашку из шкафа, а не идти на принцип. И злился он вовсе не на жену. Сегодня в управление с инспекцией прибывало столичное руководство.
Женщина давно не слышала столько криков в свой адрес, столько претензий. Аркадий нашёл отличный повод выплеснуть ярость, чтобы весь день источать благодушие перед большим начальством. Но Карине не становилось легче от осознания собственной невиновности. Каждое пропитанное злобой слово било плетью, терзало уставшую душу. А заключительная фраза стала тем самым последним гвоздём.
– И приведи себя в порядок! Отвратительно выглядишь!
После ухода мужа Карина сидела перед зеркалом, разглядывая неглубокие морщинки на лбу и тёмные круги под затравленными глазами. Ненавидела Аркадия. Презирала себя. Слёзы пришли на исходе второго часа, но облегчения не подарили. Стало ещё хуже. В зеркале отразилось опухшее лицо неудачницы, молодость которой осталась позади.
