Текст книги "Купчиха. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Когда на деревьях появились первые клейкие листочки и Регина велела Жерому вскапывать грядки под посадки, впервые письмо от Теодора не пришло вовремя. Виола всю душу вытрясла из гильдейского паренька, который всегда выдавал ей конверты, но тот клялся всеми богами, что письма не было.

Вилька умолила его прислать кого-нибудь в Эдель, если письмо придёт в неурочное время: она заплатит. Каждый день не по одному десятку раз выглядывала она в окошко, выбегала к воротам, но никто так и не приехал. Следующая её поездка в Балинар снова не увенчалась успехом: письма не было.

Не пришло оно и через декаду.

***

Виола измучилась ожиданием. Она ни о чём не могла толком думать: аккомпанементом к каждой мысли шло: что там Тео? Как там Тео? Жив ли? Она как корова жвачку гоняла по кругу картины того, что с ним могло случиться. Вот бедный Теодор лежит мёртвым посреди площади незнакомого города и жирная зелёная муха кружится над его испачканным кровью лицом. Вот он в горах: упал в расселину, сломал ногу и не может выбраться. Вот его неисправным порталом выбросило среди дикого леса и на него напал медведь. Таких картин были сотни и все они кружились перед внутренним взором девушки, не давая спокойною спать, есть, работать.

Она моталась теперь в Балинар не раз в декаду, а два, но паренёк, выдававший почту, каждый раз разводил руками: никаких вестей. Она попыталась прорваться к главе местного отделения гильдии. Тот выслушал и покачал головой: он знает не больше неё. Связь с империей практически прервалась. Может, у магов есть информация, но ведь не скажут, сволочи... Да и здесь, в Балинаре, этих магов немного и уровень у них невысокий. Вряд ли они что-то знают о посольстве: им оно ни к чему. Для этого надо обращаться в Валариэтан или на худой конец в столичную Коллегию. Там могут что-то знать.

И что ей в таком случае делать? Всё бросать и нестись в столицу, или того хуже – на Остров Магов? Она бы и в империю не поленилась поехать. Денег на то, чтобы добраться до границы порталами, хватит, а дальше она бы нанялась стряпухой в какой-нибудь караван. Будь дело в одном из государств Девятки, даже в закрытой Шимассе, далёкой Сальвинии, суровой Мангре или таинственной Ремоле, она бы не задумалась ни на минуту. Плюнула бы и на Мельхиора, и на контракт и уже была бы в пути. Но вот засада: для того, чтобы попасть в империю, нужна виза, а просто так её никому не дают, даже караванным стряпухам. Что же делать? Где искать Тео и как ему помочь?

В таком раздрае Виола вернулась в Эдель и принялась готовить ужин своему хозяину.

Мельхиор, как истинный мужчина, ничего не замечал. Для него жизнь текла всё в том же ритме ежедневных приёмов пищи. Только вот за последнее время Виолина готовка вдруг начала давать сбои. Нет, подавала она всё вовремя, как прописано в контракте, а вот вкус... То пересолит, то пересластит, то забудет поперчить, а то наоборот: насыплет перцу столько, что есть такое могут только драконы.

Нынче на ужин ожидалась жареная рыба, которую маг от души любил. Когда экономка положила ему на тарелку три румяные, зажаристые тушки, он обрадовался как дитя. Отделил вилкой кусочек, сунул в рот и ту наконец поднял глаза и внимательно посмотрел на Виолу: она не посолила рыбу. Совсем. Раньше такого за его экономкой не водилось. Всю осень и зиму он ел идеально приготовленные блюда, так почему весной всё вдруг разладилось? Он мог списать на случайность раз, другой, но когда такое стало входить в систему, его логичнейший мозг не смог вписать эти явления в привычную картину. Что-то случилось с Виолой.

Он отложил вилку и впился взглядом в лицо сидевшей напротив девушки. Зря он не следил за ней в последнее время.

После визита своего куратора он стал сторониться своей экономки, свёл их общение к встречам за столом, а там старательно глядел в тарелку, не уделяя Виоле отдельного внимания. Причину такого своего поведения он отлично сознавал. Проклятый Марсилий хотел подлить приворотное зелье Виоле, но у Мельхиора было такое чувство, что оно попало в его чашку. С каждым днём его всё сильнее тянуло к этой девушке. Хотелось обнять её, прижаться всем телом и нашёптывать на ухо все те милые глупости, которые он до сих пор презирал.

Ему, не помнившему родной матери, казалось, что его мама должна была быть такой же. Не внешне, нет, но душевно. Такой же весёлой, ласковой, доброй, бесконечно терпеливой и необыкновенно сильной духом. Мать отдала жизнь за то, чтобы он был не рабом в родной стране, а всесильным магом. Узнав, что родила мальчика с даром, несколько лет скрывала его способности, а потом сумела переправить в Элидиану. Она знала, что там магически одарённым дают образование и принимают в подданство. Только вот она сама не выдержала дороги и доставшихся им в пути испытаний: сына сберегла, а себя не сумела. Умерла раньше, чем Мельхиор переступил порог магической школы, куда его доставил контрабандист, переправлявший их с матерью.

Этот контрабандист, вопреки бытующему мнению о людях этой профессии, оказался неплохим человеком. Он много лет навещал Мельхиора в школе и каждый раз говорил с ним о матери: какая она была замечательная. Похоже, что мужчина был в неё влюблён и горевал, что потерял. Он, кстати, рассказал Мельхиору и о том, что его отцом был какой-то знатный вельможа, от которого мальчик и унаследовал свой дар. Но вот назвать имя этого человека не смог: просто не знал. Вероятно, богач влюбился в красивую, но небогатую горожанку, а она не смогла ему отказать: в империи это было не принято. Вельможа, добившись своего, тотчас бросил бедняжку, не удосужившись даже выяснить, что она в тягости. Мельхиор родился байстрюком, родной отец даже не знал о его появлении на свет.

Но его матушка не впала в отчаянье, она растила сына, стараясь дать ему всё лучшее. Когда же заметила, что мальчик одарён, приняла решение спасти его от той кабалы, которая в империи грозила всем магам, лишенным титулов и власти. Она скрывала его дар сколько могла и копила деньги, а затем бежала с ребёнком в отряде контрабандистов. Им не повезло: уже в Гремоне на их след напала стража. Отряду пришлось разделиться и скрываться в лесах, пока их не перестанут искать. И без того подорванное тяжёлой жизнью здоровье женщины не выдержало: она простудилась и умерла от воспаления лёгких. Перед смертью успела взять с одного из парней слово, что он не бросит её мальчика, а отдаст его учиться, и тот слово сдержал, а заодно внушил Мельхиору восхищение собственной матерью.

Мельхиор вскоре забыл её лицо, новые впечатления закрыли от него картины детства, но для него она осталась идеалом женщины. Это тоже было одной из причин, по которой он не хотел иметь ничего общего с местными девицами: наглыми, шумными, тупыми и корыстными. И это же послужило причиной того, что его влекло к Виоле. В ней он видел наибольшее приближение к созданному в воображении идеалу. Мало того, он смутно сознавал, что если бы его мама была больше похожа на его экономку по характеру, то сейчас он бы не отбывал повинность в Эделе, а наслаждался богатством и властью в качестве законного сына своего знатного отца. Не то, чтобы он жалел о том, что стал магом в Элидиане, скорее наоборот, магия влекла его больше богатства и знатности, но всё же не думать об этом не получалось. И невольно сравнивая двух единственных женщин, которых он уважал, Мельхиор делал выбор в пользу своей экономки. Таких, как Виола, не бросают. Наоборот, он готов был бросить к её ногам весь мир.

Ему уже даже стало наплевать на договор. Если бы она ответила на его ласку, если бы не отвергла, он бы сделал для неё всё. Предложил бы любой брак по её выбору, включая "разделение жизни". Что может быть лучше, чем прожить с ней до самой смерти в любви и согласии? Но маг не обманывался насчёт чувств Вильки, он знал точно: она смотрела на него как на предмет домашней утвари, о котором обязана заботиться. Сытый, обутый одетый, чистый – и хвала богам!

Поэтому он и стал её сторониться: бороться с собой становилось всё труднее. Он даже навесил строжки в коридоре, чтобы сталкиваться как можно реже. Лишний раз старался на неё не смотреть. Даже Жером уже заметил и спросил:

– Хозяин, что это вы от госпожи Виолы шарахаетесь как от прокажённой?

Маг тогда отшутился, что было для него несвойственно, и оставил своего слугу в глубоком недоумении. А вот сейчас смотрел на личико девушки и ругал себя за невнимание.

За короткое время Виола побледнела, под глазами появились синие круги, щёки запали, обрисовав скулы, Да и вся она выглядела такой несчастной, что сжималось сердце. Хотелось прижать её к себе, гладить по пушистым волосам, ласкать и утешать, но Мельхиор только выдавил их себя:

– Виола, что с вами случилось? Вы ужасно выглядите. Вы здоровы?

– Я здорова, – откликнулась она, – А что случилось? Почему вы спрашиваете?

Он снова бросил на неё острый, испытующий взгляд и тут заметил, что девушка пока не съела ни кусочка.

– Вы рыбу не посолили, – ответил он ей, – Это на вас не похоже.

Большие, карие глаза Виолы моргнули два раза и наполнились слезами. Она вскочила, не желая, чтобы хозяин видел её состояние, но Мельхиор поднялся и удержал её за руку.

– Садитесь, Виола, и расскажите мне всё. Может быть я смогу помочь. Что вас гложет?

И тут она разрыдалась. Слезы текли по щекам и падали на скатерть, тарелку, рыбу... Она пыталась их утереть салфеткой, но у неё плохо получалось, потому что руки дрожали. Маг пришёл к выводу, что дело серьёзное. Она не плакала даже тогда, когда на неё напали, а тут ревёт как маленькая. Он попытался разрядить положение шуткой, забыв, что не слишком хорошо умеет шутить:

– Вы решили посолить рыбу таким экзотическим способом? Не стоит, на кухне должна быть соль.

Виола хихикнула сквозь слёзы. Она привыкла к хмурому, суровому магу и шутка из его уст рассмешила самим своим существованием. Он отнял у неё уже промокшую салфетку и протянул свою, сухую:

– Вытрите глаза, Виола, и расскажите, что случилось.

На этот раз она сумела взять себя в руки, вытерла лицо и заявила:

– Тео пропал!

– Что значит пропал? – удивился маг.

– То и значит, – буркнула Вилька, – Вдруг перестал писать. Уже три декады от него ни слуху, ни духу.

Сказала, а затем вывалила на мага всё, что знала о посольстве Валариэтана, империи и миссии Теодора. Мельхиор задумался.

– Плохо дело. Я в империи появиться не могу, для них я предатель родины. Да и нет у меня там никого, к кому бы можно было обратиться. Как я понимаю, у гильдии наёмников есть свой способ обмениваться посланиями, который не зависит от расстояния и наличия почтовой сети?

Вилька кивнула. Выдавать секрет, раскрытый ей Тео, она не собиралась, но если маг сам догадался, почему бы не подтвердить? От же продолжал рассуждать:

– Судя по тому, что вы за письмами ездите в Балинар, где расположено отделение гильдии, вы этим способом пользоваться не можете, он только для своих. Верно?

Она снова кивнула. Магу этого было достаточно.

– Тео перестал присылать вам письма в Балинар. Но он же там не один! Наёмников с магами поехал целый отряд. Что пишут другие? Они же должны присылать отчёты. Я понимаю, что вам этого не расскажут, но сам факт...

– Нет никаких фактов, – всхлипнула Вилька, – Гильдеец в Балинаре сказал, что из империи не поступают известия. Никакие. Я ума не приложу, что это может значить.

Она упала лицом на скатерть и закрыла голову руками, отгораживаясь от жестокого мира. Мельхиор протянул руку и робко поладил её по волосам. Они оказались такие, как он себе воображал: мягкие, пушистые, кудрявые, и пахло от них умопомрачительно. Очень хотелось зарыться в них лицом. Но он пересилил себя и произнёс:

– Ну, то, что нет известий от всех наёмников, лично мне внушает надежду. Все разом погибнуть не могли, хоть один, а подал бы весточку. Так что надо искать другие причины. Возможно, им временно запретили пользоваться своей связью. Маги же чинят связь имперскую, это скорее всего как-то связано.

Виола с надеждой подняла на него заплаканное лицо:

– А так может быть?

Мельхиор пожал плечами и через силу изобразил улыбку. Она получилась у него кривоватая, но Вильке и такая сошла. Отчаяние, которое до сих пор её захлёстывало, уступило место более конструктивным чувствам.

Она сказала:

– Мне кажется, если в гильдии известий нет, то их стоит поискать у магов. Это ведь они организовали посольство. Только как и куда обратиться? Мне посоветовали отправиться в Валариэтан или в Коллегию магов в Элидиане, а я сомневаюсь. Примут ли меня, станут ли разговаривать? А если станут, то сколько запросят за помощь? Хватит ли мне всех моих денег? Я ведь никто, человек без магии. Что скажете?

Мельхиор тяжело вздохнул. Он думал о том же самом и приходил к выводу, что Виоле не следует самой соваться туда, где она никого не знает. Маги – не самые хорошие люди на свете, могут обидеть. При мысли, что какой-то наглец будет хватать его Виолу за грудь или задницу, его аж трясло от негодования, хотя никакого такого нахала и близко не было. Поэтому он сказал:

– Вы можете подождать ещё пару дней? Я подумаю, с кем можно связаться, и напишу. Это у вас нет знакомых магов кроме меня и Марсилия, а я учился в Элидианском университете и у меня остались там связи среди преподавателей. Двое из них архимаги, они могут что-то знать. Я изложу вашу историю и буду умолять помочь бедной девушке, которая не знает, что случилось с её отцом. Чем выше по уровню маг, тем мягче у него нрав и тем легче его разжалобить. Как я понял, Теодор не первый раз работает на сообщество магов, его должна хорошо знать вся верхушка. Так что выясним что-нибудь. Жаль, на Валариэтане у меня никого. Хотя нет, я ошибся. Мой соученик Либерий получил место в аспирантуре Острова Магов, закончил её и, кажется, там и остался. Ему тоже можно написать.

Мельхиор не стал говорить, что Либерий получил место, которое по чести должно было достаться ему самому. Но уроженцу империи аспирантура Острова Магов не светила в принципе.

На Виолу слова Мельхиора подействовали как эликсир жизни на умирающего. Бледные щёки зарозовели, глаза заблестели. Было видно, что она сдерживается, чтобы не кинуться ему на шею в приступе благодарности. Маг был бы счастлив, если она бы так поступила, но радовался, что она этого не сделала. Он надеялся на другое чувство: благодарность – плохая основа для близких отношений. Даже разумный расчёт лучше.

Видимо, Виола думала так же, потому что вдруг сложила руки на коленках и проговорила с нежной улыбкой:

– Спасибо, вы возвращаете меня к жизни. Простите за испорченную рыбу. Хотите, я схожу на кухню, пожарю ещё? Уже с солью?

Мельхиор махнул рукой.

– А, как говорится, недосол на столе. Некогда жарить новую порцию. Эту доем, пока она окончательно не остыла. После ужина зайдите в мой кабинет, будем составлять письма моим знакомым.

Ближе к ночи пять писем были написаны и отосланы. Оставалось ждать ответа.

***

К удивлению Мельхиора первым отозвался Либерий. Он писал, что про посольство не знает ничего достоверного, но, по слухам, после первых жертв маги справились с ситуацией и больше погибших не было. Так что Теодор скорее всего жив. Только вот в империи волнения и маги сейчас находятся в их эпицентре. Им пришлось закрыть пространство для передачи магических сообщений любого рода, но раз в сутки глава посольства передаёт свежую информацию Совету Магов. Это всё, что Либерий может сообщить. Какого рода информация приходит из империи, он понятия не имеет.

Если что-то услышит, сразу сообщит.

Пока Мельхиор читал это сообщение, его не покидала мысль: уж больно любезен Либерий, ему что-то от него нужно. Предчувствие не подвело. В постскриптуме валариэтанец сообщал, что в этом году по просьбе своего учителя взял на себя практику по общей магии у одной из группы студентов и хотел бы выбрать местом её проведения Эдель. Хорошее место с прекрасным климатом, много вкусной еды, огромное поле для применения сельскохозяйственных заклятий и амулетов, под боком большой город с красивыми девочками: что ещё нужно, чтобы практика для руководителя прошла на ура? Студенты тоже будут не в обиде. Так что пусть Мельхиор велит своей экономке подготовить им комнаты: две для студентов и одну для него, Либерия.

Кажется, маг так и не понял, что Виола, разыскивающая Теодора, и мельхиорова домоправительница – одно лицо.

Либерий мог и не писать о своих планах насчёт практики: комнаты были бы готовы в любом случае. А так он даже сделал любезность старому приятелю, заранее сообщил, что у практики будет руководитель. В этот раз Мельхиору ничто не помешает съездить в отпуск и посетить библиотеку университета. Ещё недавно он бы этому обрадовался, а сейчас не знал, что предпринять, чтобы Либерий не приехал.

Он хорошо помнил своего университетского приятеля: талантливого, работоспособного, умного, но не в меру женолюбивого, даже можно сказать распутного. Тут не надо было гадать, чтобы понять: как только этот хлыщ увидит Виолу, так тут же начнёт за ней ухлёстывать. Она, конечно, на него и внимания не обратит, – утешал себя Мельхиор, – но ей может быть неприятно, она захочет уволиться и будет иметь все права. В контракте же не сказано, что домогаться должен именно он, достаточно, что это будет происходить в его доме.

Маг гнал от себя мысль о том, что Виола может увлечься сама: Либерий – парень красивый, высокий, статный, очень привлекательный. Всё же она умная, спокойная и рассудительная, не такая, как прочие. Он надеялся, что девушка сможет рассмотреть его гнилое нутро и отвергнуть раньше, чем этот хлыщ успеет залезть ей в душу. Может, ему следует остаться? Плюнуть на библиотеку и караулить дома?

Нет, всё же надо поехать, он так долго ждал этой возможности. Без посещения библиотеки ему не закончить диссертацию и не сдать последние экзамены на степень магистра. Раньше она имела для Мельхиора отдельную, свою собственную ценность, сейчас же получила новое значение. Городской маг Мельхиор – никто, бесправный ублюдок, а вот магистру Мельхиору будет что предложить девушке, когда её контракт закончится, особенно теперь, когда на его счету лежат не жалкие двадцать три гита, а значительно более симпатичная сумма. Конечно, это не богатство, но зато возможность выбирать. Теперь у него имеются деньги на переезд и обустройство по достаточно высокому разряду. Виола несколько раз намекала, что хочет завести своё дело. Так почему бы этому делу не быть их общим? Каждый займётся тем, что лучше всего умеет. Он будет варить зелья и создавать артефакты, а она ими торговать. Разве плохо?

Конечно, Виоле придётся для этого много выучить, ведь торговец должен хорошо знать свой ассортимент. Но это маг считал самым несложным пунктом плана. Он не вчера заметил, что бесценная помощница уже наизусть знает стандартные зелья и амулеты, иногда отпускает их сама, не советуясь с ним, и ни разу ещё не ошиблась. Так что совместное с ней дело не так уж и несбыточно.

Этот план он лелеял с тех пор, как Виола взяла на себя приём посетителей, и ждал только окончания действия договора, чтобы выложить его перед ней. Он уже давно понял, что девушка в него влюбляться не собирается, она вообще закрыла своё сердце для нежных чувств. Видно, её муженёк был порядочной скотиной, раз отвратил бедняжку от всего, что связано с любовью. Значит, надо избрать другой путь, разумный и практичный. Виола его уважает, это уже хорошо. Совместное дело могло стать ступенькой к более близким отношениям. Почему бы не выйти замуж за своего компаньона, раз это на пользу делу? А там он уж убедит её, что любовь не такая плохая штука. Только бы Либерий не испортил ему дела.

Но пока Либерий помогал. Виола выслушала основное содержание его письма и немного успокоилась.

– Раз погибших больше нет, значит, Тео жив. Правда, ничего не говорится о том, что все здоровы и не ранены. И ещё: неясно, вернётся ли посольство вовремя?

На последний вопрос дало ответ письмо одного из знакомых архимагов. Тот писал, что восстановление портальной сети само по себе дело небыстрое, а в связи с волнениями обязательно затянется. Как бы Теодор не застрял там ещё на год.

Про раненых написал другой преподаватель университета. Он сообщил, что многие пострадали, но никто не умер, если это волнует больше всего. Ранен ли Теодор, он понятия не имеет, хотя самого Тео знает отлично: тот обеспечивал безопасность во время экспедиции этого самого мага в Драконьи горы. Вывод такой: Теодор Бенье может быть ранен, но поводов для особого беспокойства он не видит: в посольстве сильные маги, имеющие навык исцеления, они не допустят смертного случая. Только вот ждать Тео домой в ближайшее время бесполезно: он нужен магам в империи. Связь восстановится как только улягутся волнения, а милая девушка – дочь Теодора сможет сама с ним связаться и всё узнать из первых уст.

Нельзя сказать, что эти сведения полностью утешили и успокоили Вильку, но солить и перчить еду она стала нормально. Конечно, ей хотелось всё бросить и лететь на помощь к приёмному отцу, но она понимала, что это невозможно. Зато все, ответившие на запросы Мельхиора, прониклись её бедой и по собственному почину обещали писать и сообщать всё, что они услышат по данной теме. Пока что можно было утешать себя, что, в случае несчастья, она первая о нём узнает.

Она так погрузилась в свои переживания, что не заметила, как расцвели и отцвели плодовые деревья, как зазеленели всходы пряных трав, как пришла и отошла первая редиска и только когда Регина положила перед ней молоденький, хрусткий огурчик, сорванный со своей грядки, Виола опомнилась. Лето наступает, скоро приедут студенты на практику. К этому надо подготовиться.

Она давно, ещё когда Мельхиор зачитал ей письмо Либерия, решила, что на одном этаже с магами-практикантами не останется. В мансарде есть пустые комнаты, на лето она поселится там рядом с Региной, а свою спальню отдаст руководителю, чтобы Мельхиору не пришлось уступать свою. Она не знала, что на это время маг собирается уехать.