Текст книги "Неправильная женщина (СИ)"

Автор книги: Анна Стриковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Подумайте, нам понадобятся два опытных бухгалтера на постоянную работу. Вернее, не на постоянную, а на проект. Работать надо будет каждый день. Их придется послать в Питер, возможно, на месяц. Если мы все хорошо сработаем, у них есть шанс попасть в штат. От этого проекта зависит будущее нашей компании.

Ай, молодец наш шеф! Я ему только собиралась об этом сказать, а он уже и сам распорядился.

– Хорошо, я подумаю, кого можно привлечь. Поговорю с людьми. Сколько времени Вы мне даете?

– Две недели. Через две недели надо будет посылать людей в Питер.

– Уложимся.

На этой позитивной ноте шеф закончил рабочую неделю. Мы гурьбой стали спускаться по лестнице. И тут я вспомнила:

– Шеф, я в августе собираюсь в отпуск.

– С «Флорой» к этому времени закончишь?

– Надеюсь.

– А питерскую программу запустишь?

– Запущу, куда денусь.

– Уедешь или на даче будешь?

– Уеду, обязательно уеду. В Европу с детьми.

– А на сколько собираешься?

– На две недели. Максимум на двадцать дней. У меня еще за прошлый год не все отгуляно.

– На две недели. Это предел.

Тут встрял Сергей Иванович:

– Надежде Николаевне необходимо отдохнуть. Вам, Андрей Викторович, это лучше меня известно. Пусть едет, на сколько хочет. Все равно в августе не работа. Никого нигде нет, все в отпусках, ни одного вопроса решить нельзя. А приедет – как раз все вернутся, и с новыми силами своротит этот питерский проект, – Сергей Иванович локтем подтолкнул шефа.

– Ну, Вы ее всегда защищаете. Ладно, поезжай, на сколько хочешь, но в пределах разумного.

– Вот спасибо, дорогой. Теперь я могу билеты заказывать.

На стоянке мы попрощались и разошлись. Шеф повез Сергея Ивановича, им по пути, а я поехала одна. Что-то много всего навалилось. Я пыталась сосредоточиться на чем-то одном, но мысли из головы убегали, как зайцы. Ладно, на дороге надо думать о дороге. Тем более, что вечер пятницы – это одна большая пробка. По ней надо проехать без ущерба.

* * *

Когда через два часа я ввалилась в квартиру, мне уже все было «по барабану». От усталости не могла ни есть, ни спать. Хорошо, сын заметил мое состояние, зашептал на ухо Катьке, оба рассосались по своим комнатам и даже музыку выключили.

Я налила себе чай и плюхнулась на диван.

Зазвонил телефон, и Сережа возник в дверном проеме. Он показал мне трубку и сделал большие глаза. Я замахала рукой.

– Мама еще не приехала с работы, – соврал мой честный и правдивый сын.

А потом он вышел на балкон, принес оттуда бутылочку пива и протянул мне. Замечательно. Выпью пива, расслаблюсь и засну. Только откуда оно на балконе? Я вроде не покупала.

Но сил выяснять не было. Ничего, отложим до завтра. Я перелила пиво в пустую кружку из-под чая, выпила, и тут же встала. Надо постелиться, а то так и засну до утра, одетая, на неразобранном диване.

Минут через десять я залезла под одеяло. Который сейчас час? Еще нет десяти? Ну и фиг с ним, спать очень хочется.

Сквозь сон я слышала звонки, их было немало. И голос то моего сына, то дочери, сообщал: мама уже спит. Потом, почти ночью, на звонок ответила Катька и довольно долго ворковала по-французски. Наверное, Эрик звонил. А потом сон у меня стал глубокий, как дно Мирового океана. Тут звони – не звони, я не слышу.

Утром меня разбудил опять же телефон. Женька спрашивал, когда мы увидимся. И жаловался, что соскучился. Я посмотрела на часы: восемь. Черт, надо было будильник на семь поставить. Тогда в восемь я была бы уже в супермаркете. Там никакому Женьке не достать. В шуме я просто не слышу звонка, и он это знает.

Я пообещала перезвонить, когда вернусь из покупочного рейда, и стала лихорадочно одеваться. Сережка тоже встал и стал собираться. Катька не проснулась. Чайник вскипел, мы выпили по кружке растворимого кофе, и отбыли за покупками.

В супермаркете первым долгом сунулась к банкомату. Деньги пришли! Что-то много, я предполагала получить в этот раз другую сумму. Может, шеф, не дожидаясь окончания квартала, мне проценты перечислил? Надо в понедельник спросить.

На радостях я накупила разных вкусностей.

Когда через два часа мы вернулись, в квартире гудел пылесос. Катюшка начала уборку. Молодец! Я встала к плите, Сережка занялся мытьем удобств… В общем, обычные субботние заботы.

Опять позвонил Женька, на этот раз с претензиями. Давно ли я вернулась из магазина? Давно? А почему не звоню? А я и забыла о том, что ему обещала. Все точно по Фрейду: если не помню, значит, не хочу. Но обижать человека тоже не годится. И я ангельским голосом сказала, что приеду в пять. До пяти и обед сготовлю, и постирушку развесить успею, и ванну приму. Может, еще голову покрасить? Да нет, вроде, еще рановато.

И впрямь, все успела. Даже отдохнула немного. Очень удачно вышло. С утра я выглядела – краше в гроб кладут. А час сна после обеда привел меня в порядок. Женя расцвел, увидев меня, рассыпался в комплиментах. Начал обнимать, целовать…

А когда мы после всего сели есть горячие бутерброды, повел речь о том, что пора бы нам на что-нибудь решиться. Я его слушала вполуха, а сама пыталась придумать, как свернуть разговор с этой темы. Замуж за него не хотелось, а расстаться я пока не готова. Но ничего не приходило в голову. И я упорно молчала. А Женя все нудил. Его, оказывается, уже все спрашивают, когда мы поженимся. Интересно, кто? Так как я молчала, он завел свою пластинку по второму разу: живописал преимущества совместной жизни, намекая, что мой отказ будет означать окончание отношений. Потом он замолчал, глядя на меня с гордой улыбкой.

Тут пришлось что-то сказать. И я открыла рот и вывалила полную корзину общих мест. Мы уже не мальчик и девочка, очень много сопутствующих вопросов и трудностей, надо обо всем подумать, торопиться некуда. Встречаться – это одно, а создать семью – совсем другое. Сначала надо определить детей, жить с ними – разрушить отношения. Сейчас у меня запарка, я не в состоянии думать о личном. И еще множество сентенций такого же порядка. Общий смысл – отложим решение на потом. Интересно, мужчины тоже все это говорят, когда их женщины заводят речь о свадьбе?

Чтобы утешить Женю, я попутно пару раз погладила его по руке, потерлась о плечо и чмокнула в щеку. Сработало! Он отвлекся. Снова начал меня ласкать, увлек на кровать, и больше вопрос о браке в этот вечер не поднимался.

Домой я вернулась довольно поздно. Катерина болтала по телефону с подругами, Сережка, как всегда, сидел за компом. И оба, увидев меня, заорали:

– Ну наконец, тут тебе весь телефон оборвали!

– А почему на мобильный не звонили?

– Твой мобильный я никому не даю, – гордо сказала моя дочь, – И потом, ты была на свидании, тебе там только деловых звонков не хватало.

– А кто звонил-то?

– Во-первых, тетя Таня. Но она не в счет. Просто забыла, где ты бываешь по субботам. Потом твой шеф. Еще звонил приятный мужской голос, такой любезный, что, наверное, старичок. Бабушка позвонила раз двадцать. Дима твой тебя искал. И еще были звонки, Сережка брал трубку. Он никого не опознал, кроме бабушки.

Я достала из сумки мобильный и воззрилась на него: так и есть! Отключился. Не мог он разрядиться, значит, я его сама случайно выключила.

Ладно. Маме перезвоню чуть позже, ничего не случится. Димке тоже. Танька сама позвонит ближе к ночи. Листвянского пропускаем. Любезный старичок – это он, вне всякого сомнения. Шеф! Он мне домой звонит только в крайнем случае.

Я набрала шефа.

– Наденька, как жалко, что я тебя не нашел, – пролепетал он заплетающимся языком, – Мы тут на одном мероприятии, и все просто мечтают с тобой познакомиться. Может, ты приедешь? Хотя уже поздно…

– Андрей, успокойся. Никуда я не поеду, мне спать пора.

– Ну вот, ты всегда так. А мы бы прислали за тобой машину… Тут вот Григорий Константинович тоже присоединяется… Все хотят тебя видеть. Давай, приезжай.

– Нет, – сказала я твердо. Не перевариваю эти тусовки: не совсем трезвые и совсем нетрезвые мужчины, их модельные телки, и я среди них, как дура. Пару раз за эти годы Андрей меня вытаскивал на такие попойки. Делалось это с далеко идущими планами, и всегда я ему всю малину портила. Не так оделась, и на меня все смотрели, как на дикую. Не так пошутила, обидела важного человека. Не позволила пьяному скоту хватать себя за части тела, а он оказался депутатом Государственной Думы. В эти кампании я не вписываюсь, и мое в них участие совершенно лишнее.

– Не надо, Андрей, будет все, как в прошлый раз. Ты потом пожалеешь, что меня позвал, но дело будет бесповоротно испорчено.

– Ладно, тогда большой тебе привет.

Я выключила трубку, не уточняя, от кого этот самый привет. Напрасно я беспокоилась, никакого крайнего случая не было, просто шеф не мог мне дозвониться на мобильный, и позвонил домой.

Теперь Димка.

Он схватил трубку почти сразу, видно, ждал звонка.

– Наденька, наконец-то. Я уже собрался тебе звонить в третий раз.

Ага, не ждал, а собирался звонить

– А что случилось, Дим?

– Ну, мы вроде договаривались в воскресенье съездить за город?

Ни фига мы не договаривались. Но что-то мне не захотелось отказываться. Загород – это хорошо.

– Извини, совсем из головы вон. Давай съездим. Только сначала мне нужно родителям продукты завезти. Кстати, твоя жена в курсе? Что она об этом думает?

– Ну о чем ты говоришь? О чем она должна быть в курсе? Она уехала с мамой на Канары на две недели. На солнышке греться и в море купаться. Приедет во вторник. А насчет продуктов не беспокойся. Я уже все закупил и твоей маме отвез. Специально набрал хороших полуфабрикатов, чтобы ей не пришлось готовить.

– Ну, ты даешь! Как тебе в голову пришло? Не мог со мной это согласовать, хотя бы?

– Тебе было не дозвониться, – примирительно сказал Дима, – а я боялся, что ты застрянешь с этими покупками и не сможешь поехать.

– Ладно, тогда можем отправиться с утра. Куда хочешь, хоть к нам на дачу. Все равно мне туда надо обогреватель отвезти, и кое-какие припасы. Заодно погуляем, – моя склонность из всего извлекать практическую пользу почему-то Димку не раздражает. Поэтому он сразу согласился.

– Отлично я заеду за тобой часов в восемь.

– Договорились.

Я повесила трубку и задумалась. Придется вставать в семь, а хочется поспать подольше. Ничего, если не поеду к родителям, можно будет поспать днем. Все равно на дачу ехать надо. Еще неделька, и придется перевозить туда папу с мамой, надо же к этому подготовиться. На первое мая я включила отопление, так что там тепло, можно ночевать. Надо проверить колодец, вымыть дом, да мало ли что. Сама я это делать не буду, найму, как всегда, дядю Костю и его жену тетю Валю. Он все проверит и починит, а она вымоет и уберет в доме. Вот завтра с ними и договорюсь.

Я старательно гнала от себя мысли о том, зачем Димка меня тащит в сельскую местность. Достала из кладовки обогреватель, с антресолей тюк с одеялами и подушками, сложила в коробку пакеты с разными крупами, макароны и несколько банок консервов. Для себя еду брать не стала, купим по дороге. А то и вовсе в кафе пообедаем.

Не забыть отдать Димке деньги за еду для родителей! Он не обязан их содержать, а я не могу принимать от него услуги просто так. Особенно теперь, когда у него своя семья. Да он знает об этом, потому и сделал все, не сказав. Я бы ему не разрешила, встала на дыбы, еще и поскандалила бы. И никуда бы мы не поехали. А постфактум я особо не ругаюсь, это всем известно.

– Мам, ты завтра с Димой на дачу собралась? – спросила Катька, делавшая до этого вид, что ничего не видит и не слышит.

– Собралась.

– Может, мне тогда к бабушке съездить?

– Было бы неплохо. Поезжай, если хочешь. Только про то, что мы все едем в Бельгию, не рассказывай. А то сглазит, и ты у меня визу не получишь.

– Ну мамочка, можно подумать, я не знаю. Решено, с утра позанимаюсь, а после обеда – к бабушке с дедушкой.

– Следующий экзамен у тебя когда?

– Во вторник. И не беспокойся, я к нему готова. Потом еще один в пятницу, и последний в следующий вторник.

Ладно, готовься. И скажи бабушке, что я перевезу их на дачу, как только ты сдашь последний экзамен.

– Заметано!

Я пошла на кухню, поставила чайник, вынула из шкафа галеты и намазала их икорным маслом. Надо поужинать, а есть совсем не хочется. Хоть чаю попью перед тем, как звонить маме.

Но она не стала меня дожидаться, позвонила сама.

– Надя, ты знаешь, кто у нас сегодня был?

– Дима?

– Ты уже в курсе? Говорила с ним?

И пошла писать губерния. Какой хороший мальчик Дима, как жалко, что у нас с ним ничего не получилось, и как он меня любит… Всю мою жизнь разобрала по косточкам прямо у меня на глазах. Объяснила, как я всегда неправильно жила. Припомнила моего мужа, совсем уж непонятно почему. И под конец задала два вопроса: не собирается ли Дима разводиться с женой, и не собираюсь ли я выйти замуж за Женю. Здрасте Вам!

Я сказала, что не знаю, после чего выдержала еще поток сентенций на этот раз на морально-этическую тему. Наконец мне удалось вклиниться и сообщить, что вместо меня завтра к ним приедет Катя.

Бурная радость, ликование, финал, апофеоз!

У Кати с бабушкой любовь на расстоянии. Они воркуют по телефону, между ними царит полное взаимопонимание… Не уверена, что все было бы так безоблачно, живи они вместе. Но когда внучка приезжает, что случается нечасто, то для моей матери это майский день, именины сердца.

Обрадовав маму, я смогла закончить разговор о моей несчастной судьбе. Каждый раз, поговорив с ней, я чувствую себя неполноценной. Раньше, в молодости, маялась от чувства вины, но с этим я сумела справиться. А вот свою неполноценность, не то умственную, не то эмоциональную, продолжаю ощущать. Почему-то я не чувствую себя несчастной, и жизнь свою оцениваю, как непростую, но достаточно удачную. В ней было немало трудностей, но много хорошего. И, я надеюсь, еще будет. Счастье? Вот про счастье не знаю. Мгновения были… Но я не уверена, что счастье – это что-то устойчивое и постоянное, как курс твердой валюты. Я не несчастная, я просто не слишком счастливая. Несчастной я начинаю себя чувствовать лишь тогда, когда об этом заговаривает моя мамочка. Меня это страшно раздражает. Поэтому я спешу свернуть такие разговоры. Лучше обсуждать погоду, правительство, финансы, кино и футбол с папой. Говорим, придерживаясь фактов, и при этом чувствуем, что любим друг друга и во всем поддерживаем.

А с мамой я попадаю на зыбкую почву чувств и отношений, о которых слишком много говорят, при этом непонятно, существуют ли они на самом деле и имеет ли это какое-нибудь отношение к действительности.

Поэтому я радостно сообщила, что еду завтра на дачу, буду там все обустраивать, и попросила передать трубку папе: пусть он даст указания относительно газа и отопления. Уже поздно, а я хочу собраться с вечера. О том, что я уже все сложила, я предпочла умолчать.

Оказывается, папа все инструкции дал Диме в письменном виде. Так что мне он пожелал удачной поездки и хорошей погоды, сообщил прогноз на завтра, и попрощался. Если бы со всеми мне так было легко!!!

* * *

Татьяна позвонила тогда, когда я уже укладывалась спать. Она была настроена на длинную беседу, но поняла, что я не в состоянии с ней сейчас разговаривать. Все-таки настоящая подруга – это что-то! Она тут же сказала, что никакой срочности нет, она позвонит на неделе, а лучше заедет. Надо многое обсудить. И мимоходом спросила, знаю ли я такого Виктора Андреевича, фамилия его, кажется, Егоров. Я вся похолодела, но сказала, что знаю только понаслышке. Оказывается, Татьяна была на каком-то сборище, где познакомилась с Егоровым. Он при ней спрашивал о консалтинговой фирме, называя нашу. Будто бы намеревается нанять аудиторов. Ха-ха! Такие, как он, ниже Ernst &Young не опускаются.

– А ты?

– Спрашивали-то не меня. Я прикинулась шлангом и сделала вид, что даже не понимаю, о чем речь. А сама внимательно слушала. Вас хвалили. Твоего шефа называли, а твое имя не прозвучало. Не знаю в чем там дело, подруга, сама подумай. Я тебе это сообщаю как информацию к размышлению.

– А кто хвалил-то?

– Я его не знаю. Такой большой, толстый, довольно молодой, в очках.

– Черненький?

– Вполне.

– А, Толя Каплевич. Бывший наш клиент.

Я уж думала, не на одной ли тусовке с моим шефом был Егоров. Нет, на разных. Был бы на одной, обязательно передал бы привет от Каплевича.

– Танюш, спасибо за ценную информацию. Очень странно все это. Надо подумать.

– Думай, подруга, это твоя профессия. А я к тебе во вторник заеду. Заехала бы в понедельник, но на него у меня совещание назначено. А после совещания я сама себе со мной встречаться не посоветовала бы.

Точно, в такие дни об Таньку можно спички зажигать. Вторник меня вполне устраивал, и мы условились. Я сделала отметку в еженедельнике: как бы не забыть и не застрять на работе до полуночи.

На сегодня все. С кем было нужно, я уже поговорила. А остальным просьба не беспокоиться и меня не беспокоить.

Утром я проснулась без пятнадцати восемь. Черт, сейчас Димка придет, а я еще не завтракала и даже зубы не чистила. Я стала лихорадочно одеваться, на ходу закидывая в себя творожок и запивая его какао. Сейчас надо взбодриться, а какао в таких случаях – самое то. И когда Дима постучал в дверь, я уже натягивала свои любимые ковбойские сапоги. Все остальное было уже на мне. Сапогам этим сто лет, я привезла их из Америки. Выглядят они неприлично, но я их люблю и не соглашаюсь выкинуть. Теперь они годятся только на дачу, и я с удовольствием их надеваю для этой цели. Есть еще одни такие же, их я держу для особых случаев. Они прекрасно сохранились, но и вполовину не такие любимые.

Я вручила Димке тюк с одеялами, сама взяла обогреватель, вылезший из комнаты Сережка потащил коробку с провизией, и мы пошли. Выйдя из подъезда, я зажмурилась от яркого солнца. Небо как будто веником подмели, но не очень аккуратно: на сияющей голубизне белело несколько облачных клочков. Последняя неделя погодой не радовала, и я приготовилась к холодному дню. Но на улице сразу поняла: будет тепло. Хорошо, что догадалась одеться по принципу капусты: чем жарче, тем больше вещичек я с себя сниму. А если погода совсем разгуляется, на даче у меня есть сарафан и босоножки.

Пока Димка грузил машину, Сережка сбегал, принес мне сумку и рюкзак. Можно ехать.

Я попрощалась с сыном, велела передать Катьке привет, и села в автомобиль.

Первым делом попыталась вручить Диме деньги за продукты, которые он привез моим предкам. Он уперся: моя замечательная консультация стоит гораздо больше, чем какие-то жалкие полуфабрикаты. Он пока у меня в долгу. Так что мне следует выбросить глупости из головы и спрятать деньги немедленно. Димка если упрется, то его не свернешь. Поэтому я убрала кошелек. Надо будет сделать ему хороший подарок, его он примет без разговоров.

Мы выехали из двора. Убедившись, что Сережка нас больше не видит, Дима притормозил и поцеловал меня в шею. Он всегда блюдет приличия, несмотря на то, что наши отношения ни для кого секретом не являются. Может, сейчас это и к месту, особенно если учесть, что он теперь женат.

С другой стороны, кого он хочет обмануть?

Ехали мы долго, сначала по Москве, а потом по загородной трассе. Машин было уйма, напрасно мы надеялись, что проедем до пробок. Плелись нога за ногу часа два. Дима подробно мне рассказывал, что творится у них на работе. После нашего разговора он успокоился и стал проводить в жизнь план по сохранению себя в кресле начальника отдела. С бывшим шефом тоже договорился на будущее. Судя по всему, шансы остаться были все же достаточно высоки, и он радовался, как дитя, что я удержала его от необдуманных шагов.

Дача у меня далеко не в самом престижном месте. Меня это не смущает: я с удовольствием сажаю там цветы, благоустраиваю территорию и собираю друзей на шашлыки. Летом здесь живут мои родители. Раньше жили и дети, но теперь они выросли, и предпочитают другой летний отдых. Я на даче не живу, только приезжаю на выходные. Но отпуск провожу в других местах, по крайней мере, с тех пор, как могу себе это позволить. Думаю, я сюда переберусь на старости лет. Буду жить на природе, наслаждаясь тишиной и покоем. А пока благоустраиваю здесь все: провела газ и воду, утеплила дом, построила гараж. У меня наполеоновские планы, но претворяются они в жизнь довольно медленно.

Мы заехали на участок и вылезли. Машина на солнышке нагрелась, и к концу нашего путешествия я осталась в тоненькой маечке. Но на даче сразу же пришлось надеть все обратно. Несмотря на то, что солнце шпарило изо всех сил, в тени было довольно прохладно. Я тут же отправилась к тете Вале договариватьсяь об уборке, а Димка начал разгружать машину.

Перетаскав все привезенное в дом, мы решили прогуляться. Пошли на пруд через бывшие поля. Пруд выкопали в незапамятные времена, чтобы поливать посевы. Но тут уже давно ничего не сеют, все поля поделены на участки, и на некоторых даже что-то построено. Было бы ближе от Москвы, дома стояли бы плотными рядами. Только вокруг пруда осталось свободное пространство. Летом здесь кипит светская жизнь. Приезжают купаться на машинах, мотоциклах и велосипедах, раскладывают одеяла, пьют пиво, играют в карты, флиртуют напропалую. В воде резвятся дети. Ну, как везде.

Сейчас на пруду болтались несколько мальчишек с удочками. Не знаю, что они рассчитывали поймать, здесь сроду ничего, кроме лягушек, не водилось. Мы постояли у запруды, обошли пруд кругом и вернулись домой. Я люблю гулять, просто ходить пешком и любоваться окрестностями. Димка тоже

С самого начала Димка пытался начать разговор о наших с ним отношениях, но я вовремя перевела стрелки, задав ему вопрос о защите интеллектуальной собственности. Мы с Игорем Анатольевичем разработали систему прогноза для рынка ценных бумаг. На сегодня эта система учитывает большее количество факторов, чем все имеющиеся. Мы сами ею пользуемся, но не публикуем и патента не берем. Держим в секрете. Я рассказала об этом Диме и попросила совета. Он – фанат своей профессии. Начал мне объяснять всю юридическую подоплеку и увлекся. Пока мы гуляли, цитировал мне наизусть целые статьи закона и объяснял, что вся эта абракадабра означает. Обнимая за талию, сыпал в ухо юридическими терминами. Так что прогулка прошла с пользой, я узнала много нового и интересного. Стоит пригласить Диму к нам на работу и попросить повторить эту лекцию при Игоре и шефе. Можно даже деньги заплатить, за такую ценную консультацию не жалко.

.Хоть до пруда и недалеко, гуляли мы часа полтора. И страшно проголодались.

У запасливого Димы в багажнике нашлись сэндвичи из Макдоналдса. Мы погрели их на сковородке. В микроволновке было бы лучше, но… Надо привезти ее в следующий раз. К гамбургерам, или как там они называются, выпили кока-колу. Терпеть не могу эту свинскую еду, но на свежем воздухе съела все за милую душу.

В багажнике было еще ведро замаринованного шашлыка, а к нему помидоры, огурцы, зелень и редиска. Ну, это потом. Шашлыка приходится ждать часа два, за это время умрешь от голода.

Я попыталась достать из сарая и собрать мангал, но у Димы были другие планы. Он ласково, но твердо повел меня на второй этаж, в мою комнату. Я знала, что так будет, но почему-то надеялась этого избежать. Глупо. Принцип «не иметь дела с женатыми мужчинами» с Димкой не работал. Наверное, потому что я имела с ним дело задолго до того, как сама же толкнула в брачные сети. Cогласившись съездить с ним за город, естественно, подписалась и на постель.

Он начал меня обнимать еще на лестнице, но я постаралась это пресечь. На нашей узкой крутой лестнице легко загреметь под фанфары, и тогда тяжелых травм не избежать. А в комнате я перестала держать дистанцию и пустила все на самотек. Меня обласкали, раздели, уложили, и даже укрыли теплым одеялом. Я только порадовалась, что прошлый раз, когда была на даче, застелила кровать чистым бельем.

Мне всегда было с Димкой хорошо. Он будил во мне здоровую чувственность, и я самозабвенно отдавалась, ни о чем не думая и не сожалея. Но сегодня было что-то не то. Вроде все как всегда, но я не такая, как обычно. Не получается заставить себя полностью расслабиться и обо всем забыть. Перестала получать удовольствие от процесса. Возможно, если бы мне хватило ума, я бы постаралась это скрыть. Без толку. Я сама себя застигла врасплох. Я умею притворяться на работе, хотя не получаю от этого удовольствия. В частной жизни я такая, какая есть. И все мои чувства написаны у меня на лице крупными буквами.

Я очень хорошо относилась к Диме. И сейчас хорошо к нему отношусь. Но однажды я себе сказала, что он мне не нужен. Попробовали – убедились. Действительно, не нужен. Глупо получилось. Как будто стянула кусок вкусненького, стала есть, и поняла – не хочу. Я уже перевернула эту страницу, и возвращаться к ней не следовало.

Димка почувствовал неладное.

– Ты сегодня какая-то не такая. Ты что, больше меня не хочешь? – он угадал в самую точку. Но нельзя же мужчине это сказать. И я стала ласкать бедного мальчика, уговаривая себя и его, что всему виной разные разности, навалившиеся на меня, не дающие расслабиться и почувствовать себя на верху блаженства. Он вроде поверил. Всегда веришь тому, во что хочется верить. Но запал прошел, желание угасло, и мы стали, как бы нехотя, одеваться.

Я предложила спуститься и пожарить шашлык. Димка радостно ухватился за эту идею. Почему-то казалось, что шашлычный ритуал, огонь, мясо овощи и вино что-то изменят. Мы спустились во двор, разожгли мангал и часа три коловращались около костра, то раздувая угли, то стараясь сбить пламя. Я нанизывала мясо на шампуры, резала овощи, мыла зелень. Димка старательно ухаживал за мангалом.

Когда мясо было готово, мы развалились в плетеных креслах и принялись за шашлык, запивая его красным вином и томатным соком. Действительно, огонь, вино, приятная физическая усталость разнежили и возбудили обоих. Мы снова поднялись в мою комнату, и на этот раз все было отлично. Просто лучше не бывает.

Тут я отчетливо поняла, что это конец. Конец всей нашей истории. Два года назад страницу перевернула я. Одна. А сегодня это сделал Димка. Может, он еще не осознал произошедшего, но осознает, и очень скоро. Он больше никогда не пригласит меня за город. Мы наконец-то перестали быть любовниками. Мы продолжим перезваниваться, списываться по электронной почте, помогать друг другу в делах, в общем, останемся друзьями. И это очень хорошо, просто замечательно.

Не знаю, понял ли Димка то, что открылось мне, но он лежал со счастливым спокойным лицом. Потом приподнялся и сказал:

– Я принесу тебе сока.

Сказал не с легким заискиванием, с каким разговаривал с тех пор, как мы расстались, а уверенно, с чувством мужского превосходства. Я не успела и слова сказать, как он протопал вниз по лестнице.

Я почувствовала себя легко и хорошо. Свобода! Больше всего я люблю это чувство. Наконец-то Дима меня отпустил. Даже если он этого пока не знает.

Но по глазам вернувшегося с соком Димки я прочитала, что он уже все понял. И принял. Вот и отлично.

Я с удовольствием выпила сок и как-то незаметно для себя заснула. Часа через полтора открыла глаза и никого рядом с собой не обнаружила. Я оделась и спустилась во двор. Дима сидел в кресле и читал что-то свое юридическое. Беллетристика его не привлекает. Мангал он убрал, остатки еды сложил в сумку, все приготовил к отъезду и ждал меня.

За полчаса мы погрузились и поехали в Москву. Я порадовалась, что удалось выехать не поздно. Пробки еще не успели сформироваться, погода была хорошая, люди не спешили возвращаться из-за города. А в Москве в воскресенье просто красота – дороги полупустые. Мы ехали с комфортом, болтали о разных пустяках, смеялись, и ни словом не обмолвились, что это было наше последнее свидание. Дальнейшие встречи, возможно, состоятся, но уже не будут заслуживать этого названия.

Около подъезда мы расстались. Я было хотела его пригласить выпить чаю, но поняла, что это будет чересчур. Дима дружески поцеловал меня в щеку, сказал, что позвонит, и уехал.

Дома я посмотрела на часы. Было всего-навсего восемь. Неплохо, смогу отдохнуть перед трудовой неделей.

Я позвонила родителям. Попала на папу, расспросила его, как прошел день, не нужно ли чего и порадовалась, что все в порядке. Димка действительно вчера завез гору продуктов, даже кое-что лишнее. Катька была, но уже уехала. В данный момент должна находиться на пути к дому. Мама чувствует себя неплохо, но общение с Катей ее утомило, и она дремлет. Я попросила ее не будить и передать привет.

После этого разговора возникло чувство, что я выполнила свой долг. Можно отдыхать. Есть не хотелось – шашлык так и стоял поперек организма. Надо было вовремя выпить какие-нибудь пищеварительные таблетки. А вот чай не помешает. Пока я ставила чайник, загремел замок, и появилась моя дочь.

– Мамуся, как съездила?

– Отлично! Чая хочешь?

– Не откажусь. Я привезла слойки, бабушка угостила.

– Она что, слойки пекла? – я удивилась. Моя мама прекрасно готовит, но печь она прекратила лет восемь назад, слишком утомительно.

– Да нет, твой Дима им привез. Просто как на Маланьину свадьбу. Ну, она и поделилась с любимой внучкой.

– Слава Богу, я уж испугалась. Встанет к плите, а потом загремит в больницу на месяц. А Сережка где, ты не в курсе?

– Пошел гулять с Иваном и девочками, – Иван – Сережкин друг, почему-то не желает, чтобы его звали Ваней, – они скоро придут.

Как бы в ответ на эти слова дверь снова загремела. Пришел Сергей. Один.

– Привет, мамуль, как поездка?

– Хорошо. Чай будешь?

– Буду! Я бы съел чего-нибудь.

– Хочешь слойку? – встряла Катерина.

Сережке слойка – что слону дробина. Надо бы ему отбивную зажарить, а к ней картошки, или макарон.

Парень схватил слойку и моментально отправил ее в рот.

– С вишней? Класс! А мясо в этом доме имеется?

– На второй полке в холодильнике возьми себе отбивную, и пожарь. Если хочешь, почищу к ней картошечку.

– Не надо, – заявил мой сообразительный сын, – Я открою баночку с горошком и возьму лечо.

Понимает, что мне сейчас совершенно не хочется готовить. А мясо мой сын жарит так, что и я могла бы позавидовать.

В результате мы с Катей пили чай, а Сережа жарил мясо. Когда мы допили и ушли с кухни, он расположился там с комфортом. Занял весь стол, разложил еду, пристроил книжку к холодильнику. В общем, приготовился наслаждаться жизнью. Раньше я пыталась его ругать за чтение за едой, но не могу это делать искренне. Сама грешна. Поэтому я ушла к себе, чтобы не видеть этого безобразия.

Катя, как водится, села на телефон.

А я попробовала читать, но не пошло. Приняла ванну, включила телевизор и под его болтовню задумалась. Мои личные переживания отвлекли меня от какой-то важной информации. Что мне такого сказали вчера вечером? И кто?