Текст книги "Перстень для Избранной (СИ)"
Автор книги: Анна Алора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Таковое желание даже несколько ее напугало. Никогда-то девушка не думала, что в глубине души принадлежит к странному племени натуристов, как называли себе люди, в просторечье именуемые нудистами.
Но ей реально хотелось сбросить с себя все, и, как есть, ну ладно, пусть хоть в нижнем белье, хотя вся ее душа противилась и этому, вольно разлечься в этом разнотравье, целиком спрятаться и лежать, раскинув руки, вдыхая явно целебный, дарующий силу и энергию воздух.
Вдруг Вера почувствовала, что рядом кто-то есть. Девушка затаила дыхание, и страшно порадовалась, что не поторопилась скидывать с себя всю одежку. Она медленно-медленно приоткрыла глаза. Сквозь длинные пушистые ресницы посмотрела вверх, и обомлела.
Глава 2
И крик, который так и рвался из ее груди, и дыхание, которое тоже пыталось вырваться вместе с криком, наконец-то вырвались на свободу.
Глаза девушки чуть не выскочили из орбит, она подскочила, и так и осталась стоять с открытым ртом.
Это вовсе не был крик, полный страха или чего-нибудь подобного.
О нет!
Это был вопль, полный восхищения. Потому что рядом с ней, на расстоянии каких-то там пяти метров, аккуратным полукругом, стояли волшебные существа.
Существа из сказок, которые она слышала в детстве. Видела в мультиках, до которых Вера была великая охотница. И даже в знаменитой саге о Гарри Поттере, которую она регулярно пересматривала, особенно в сумрачные осенние и холодные зимние дни, они встречались.
Это были единороги.
Правда, масти вовсе не белой, а совсем даже в лиловых тонах. Но с умнейшими голубыми глазами, косящими в ее сторону. Голубых же глаз не бывает у лошадей, верно?
Поджарые, с длинными ногами и величаво изогнутыми шеями, с хвостами цвета сирени по весне и шикарными гривами, в которых кое-где виднелись луговые цветы.
И у них действительно был рог, причем яркий такой, вот цвет Вере было толком не разглядеть, такое от них шло сияние.
Девушка задохнулась от восхищения. Она стояла, замерев и одно только желание было у нее – подойти, вот прямо сейчас, подбежать, к волшебным созданьям и прижаться лицом, обнять за шею, и прошептать что-нибудь доброе и ласковое.
Вера даже сделала шаг, другой, ощущая босыми ногами пружинистую прелесть и мягкость травы под ногами, навстречу существам из сказки.
Единороги, если это были они, чуть напряглись и подняли чуткие уши. Девушка сделала еще один шаг, все еще с улыбкой радостного изумления на счастливом лице.
Волшебные существа фыркнули, и угрожающе наклонили изящные головы, выставляя единственный рог вперед. Как бы говоря:
– Эй, помедленнее, – и чуть отступили назад. Однако все также настороженно смотрели на девушку, но спасаться бегством явно не собирались.
– Да от кого им спасаться-то? От меня, что ли? – подумала наша неустрашимая Вера, и сделала еще шажок, медленный и аккуратный.
– Ах вы ж мои хорошие, ах вы ж мои красавцы, – успокаивающим тоном, как мать с капризничающим ребенком, говорила девушка, не спуская глаз с волшебных представителей животного мира, потихоньку-таки приближаясь.
Два красавца с рогами явно большего размера, чем у остальных, казалось, поняли ее. Они фыркнули, будто что-то сказали в ответ. И это был явный разговор, потому что остальные, а Вера насчитала еще целых пятерых, фыркнули в ответ и замедлили движение.
Целая стайка настоящих единорогов стояла перед девушкой на расстояние вытянутой руки. Они все еще были напряжены, и стройные ноги их подрагивали. Тонкие, высоко посаженные ноздри вдыхали воздух, явно принюхиваясь к приближавшейся девушке.
– Как собаки, право слово! – сама удивилась Вера сравнению, пришедшему в голову. Девушка совершенно перестала думать о сотрясении мозга, своей коме, реанимации.
При виде подобных чудес все эти предположения просто вылетели у нее из головы.
К этим волшебным существам ее тянуло просто непреодолимой силой. Могла ли она остановиться? Может быть. Но интуиция, которая, как мы знаем, была одной из сильных сторон Веры, ничего не имела против таковых вот ее телодвижений.
– Значит, они неопасны, – пришла в голову мысль, выбравшись из глубин ее существа.
– Мне так точно, – и сердце согласно застучало в такт медленным и плавным движениям девушки.
Наконец Вера подошла к, судя по всему, предводителям замершей стайки волшебных существ. Один из них, жеребец со шрамом рядом с рогом, фыркнул благосклонно и вытянул морду, явно напрашиваясь на ласку.
И девушка, в которой этой ласки, оказывается, скопилось ой как много, с радостью кинулась ее раздавать.
Вслед за предводителями к ней потянулись остальные. Они подходили друг за другом, как будто здороваясь и представляясь, били копытом и даже (а может быть, Вере и показалось) преклоняли перед ней головы.
– Да ну, и что только в больную голову не придет. Вот напридумывала я себе, – удивилась девушка, руки которой так и тянулись к лошадям, так и желали гладить и гладить их по бархатистым, теплым и таким приятным мордам.
Наконец знакомство, а то было именно знакомство, состоялось, и вся стайка дивных единорогов мигом припала к земле, почти совсем скрывшись в траве. Все семеро, как один, развернулись, и помчались в далекие дали, только Вера их и видела.
Вот их силуэты мелькнули, и исчезли. Будто и не было никого. Будто Вере приснился очередной сон, конечно, далекий от всякой эротики, но не менее яркий и чудесный.
Девушка растерянно опустила руки и наконец огляделась вокруг. А вокруг стояло дивное раннее утро, и яркая Луна потеряла всю свою яркость, укутавшись в плотную вуаль, удаляясь на отдых в свои небесные чертоги.
* * *
Вера стояла чуть не посередине долины, сверкающей каплями росы на нежнейших травах. Солнце уже пыталось подняться, и заглянуть за высокие вершины гор, которыми долина была окружена со всех сторон.
Вдалеке виднелись какие-то строения. Город не город, село не село.
Девушка, несмотря на всю свою растерянность, вдруг ощутила в своей душе такой мир и покой. Более того, в сердце ее зрела определенного рода уверенность. Мозг, конечно, механизм сложный и неизученный, но вот интуиция, ее сильнейшая сторона, вдруг ткнулась мордочкой в самое средоточие души, и тихо, за пределами слышания всех звуков, произнесла уверенно:
– Ты дома.
– Дома?! – удивился измученный анализом и подбором различных вариантов происходящего мозг. Разве это Москва? Понятно, что нет. Но ведь это и не Россия. Даже не город Орел, родина твоя.
Ах, да разве могут договориться разум с интуицией?
Неожиданно Вера вспомнила матушку, вот кто был во всем этом большая дока.
Она всегда, когда девочка терялась, не зная, как лучше поступить в той или иной ситуации, улыбалась, обнимала Верушу за плечи, и говорила:
– Слушай сердце свое, доченька. Только его. Вот что оно тебе подскажет, так и поступай.
Сердце билось ровно и спокойно. Подсказывать, судя по этому биению, ничего больше не собиралось.
– Значит, я действительно дома? – Вера было расслабилась, решившись довериться сердцу, но тут прорвался отставленный в сторону мозг с поучениями:
– Что за странные мысли в твоей бедной головушке? Да уж скорее это и правда кома.
Ты оглянись вокруг, ты вспомни этих странных лошадей. как их, единороги?
Да ты просто окунулась в мечты детства, да и насмотрелась мультиков вместе с Колькой, прости госспади. Ну Кольке вот еще простительно, но ты то? Вот после травмы головы все и перемешалось.
Видишь, как я все хорошо тебе объяснил? Прямо разложил по полочкам, – и довольный собой мозг замолк наконец.
А Вера опять затрясла головой. Реальность окружающего мира была реальней некуда. Но ведь и объяснения этой реальности не оставляли сомнений в их логичности.
Девушка, которую терзали, как говорится, сомнения, в раздражении опустилась в траву и села, обняв колени, прямо как Алёнушка перед прудом, где лежал братец Иванушка.
Никакого водоёма перед глазами Веры, попавшей в ситуацию, выхода из которой она не видела, не было. Девушка никак не могла решить: эта долина, полная зелени, запахов она реальна или всё-таки это сон, пусть и тот, который в коме.
Что и говорить, в такой ситуации она оказалась впервые. И как определить, что это реальность, а не сон?
Опять щипать свое бедное бедро? Вера решилась, и таки ущипнула. Было реально больно.
В конце концов, девушка, которая совершенно не была склонна к унынию, а наоборот, отличалась жизнерадостностью натуры, решила плюнуть на размышления, от которых толку не увидела никакого.
– Для меня то, что вокруг, реально?
– Ещё как! – отозвался стоном бок, на котором, похоже, наливался синяк.
– Вот и буду считать, что эта самая настоящая реальность! – решила наконец Вера, а сердце, которое вот совершенно точно знало, что реальнее не бывает, согласно застучало.
Вера, приняв решение, сразу взбодрилась. Девушка встала, хоть трава, нежнейшая и мягчайшая, так и просила – отдохни ещё немного, останься, – и начала оглядываться в поисках своей одежды.
Конечно, судя по здешней погоде, аляска и сапожки на меху вряд ли пригодятся, но вот цену вещам Вера знала прекрасно, и разбрасываться ими не собиралась.
Она крутила головой во все стороны, толком не помня, где и скинула вещи. Солнце поднималась все выше, и выглянуло наконец проказливым глазом из-за вершин, снег на которых явно начал подтаивать, и менять свой цвет.
– Да тут пекло будет, на открытой местности! Вон уже как жарить начинает, – подумала Вера, вытирая пот со лба.
Перстень, который все также плотно сидел на её пальце, тёмный и безжизненный, вдруг замерцал, совсем не ярко, но девушка заметила.
– О! Вот и ты, дружок, похоже, пробуждаешься к жизни, а? – обратилась девушка к нему, как к живому.
– Вот кажется мне, ты то имеешь к происходящему самое непосредственное отношение, а? – и Вера поднесла палец с перстем к самому носу.
Тот виновато мигнул, наливаясь яркой синевой, будто услышал ее слова и, более того, был совершенно согласен с девушкой.
– Воот, другое дело. Таким ты мне нравишься куда больше, – улыбнулась не умеющая долго грустить девушка.
– Ну-с, что мы имеем. А имеем мы очень даже неплохой расклад. Я жива, здорова (пусть даже относительно, вдруг это все-таки кома). Место это хрен знает где. Но погода стоит прекрасная – раз. Экология здесь совершенно замечательная, два. Единороги эти – тут Вера опять ощутила волну радости и полного восторга – три.
– Однако надо куда-то идти, людей искать. Есть же здесь люди? – вот тут Вера призадумалась. Природа, эта чудесная местность вокруг, похоже, не знали руки человеческой. Вот не видела девушка плодов, равно как и отходов, от обычной деятельности человека. Да и никаких плодов не видела. Трава, целое море трав и луговых цветов расстилалось вокруг, чуть не до самого горизонта.
А кушать вот хотелось, и хотелось страшно. Ну, еще бы. Такие пертурбации тело бедное пережило. Такую встряску получило, да.
Вера кстати вспомнила о своем рюкзачке, и уже целенаправленно пошла назад, обнаруживая кое-где собственные следы. Трава, растущая кругом, имела обыкновение, судя по всему, распрямляться практически мгновенно, поэтому и следы свои девушка нашла с трудом.
И если бы не перстень, скажем по секрету, то не нашла бы их совсем. А тот, будто желая загладить свою вину, радостным мерцанием показывал девушке путь.
Вера, кстати, даже не задумывалась, почему шла именно туда. Просто на интуитивном уровне понимала, что не зря тот мерцает особенно ярко, когда девушка сворачивает не туда.
Да и трава все-таки кое-где не успела распрямиться полностью. Не привыкшая к таким вот весовым категориям, как у нашей Веры.
– Вот везде есть свои плюсы, во всем и везде, – думала Вера, пробираясь, ведомая перстнем, сквозь высоченную траву, уже далеко не такую влажную, а подсушенную солнцем.
И трава эта пахла сенокосом, о существовании которого девушка вдруг неожиданно вспомнила. Жаркий летний день. Пахнет цветущей липой. Жужжат пчелы, так умиротворяюще, а Вера, малышка совсем, сидит на одеяльце под этой самой липой.
Рядом, на простом байковом розовом одеяльце лежит игрушка. Это лошадка, любовно сделанная руками батюшки. Отполированная специальными твердыми бумажками и покрытая лаком. Вкусно так пахнет!
И лошадка та как живая прямо.
Правда, у батюшки в конюшнях Вера по малолетству не бывала, но видеть лошадок видела, когда тех выводили в специальный такой дворик, чтобы те побегали
Ох и любила девочка смотреть, как они, застоявшиеся в денниках, били копытами, ржали звонко и радостно, галопируя по кругу.
А Веруша смотрела на них, и еще тогда, в таком-то малом возрасте, думала:
– Они ведь на травку хотят… И далеко, далеко ускакать…
* * *
Девушка шла, и удивлялась собственным проснувшимся воспоминаниям.
– Надо же! Что вспомнилось… За все тридцать восемь лет первый раз, – подумала Вера, поражаясь глубине своей памяти, и вполне обоснованно предполагая, что там хранится еще немало удивительного.
Вот так, следуя перстню и собственным пропадающим на глазах следам, девушка дошла до места своего прибытия в этот мир.
Мы ведь с вами уже давно поняли, что никакая это не кома, а самый настоящий другой мир, в который её доставил перстень, тот самый камень-поисковичок, верно?
На траве, которая так и пыталась подняться, так и пыталась вылезти под живительные солнечные лучи, что ей удавалось с великим трудом, уже почти висела Верина красная аляска, а по сторонам валялись любимые замшевые сапожки.
– А где же рюкзак? – задумчиво сказала девушка, переворошив всю траву окрест.
Рюкзака не было.
Ее чудесного рюкзачка а-ла дамская сумочка, бордового цвета, с множеством кармашков. И в одном из них, Вера прекрасно это помнила, должен был лежать ее нз. Необходимый запас представлял собой молочную шоколадку “Аленка”, до которых Вера была великая охотница.
– Фи, – скажете вы, – какая-то там “Аленка”, то ли дело шоколад “Бабаевский” горький. Вот он реально дает энергию.
А вот Вера бы с вами не согласилась. Ей именно эта, обычная и незамысловатая “Аленка” подходила куда как хорошо.
Однако нет рюкзачка, нет и “Аленки”, увы и ах.
Однако девушка прекрасно помнила, что рюкзачок был у нее за спиной все то время, когда они с Петровичем шли к его заглохшей машине, надеясь поймать попутку.
И даже когда перстень вдруг засиял совершенно нестерпимым светом, и Веру потянуло, и в конце концов, затянуло невесть куда, в безмолвное и черное ничто…
– О господи…. Мамочка… Господи!!! – Веру как током дернуло, и девушка вспомнила все.
– Мы же не дошли до машины… Нет… Как раз мимо дома старого того, барского, проходили… – обалдело подумала девушка, и села прямо там, где стояла.
– Прямо вот “Вспомнить все”…– промямлила она, – Вот и я вспомнила все. Мамочки-и…
– Ах ты ж подарочек драгоценный! Да что б я тебя и не видела никогда-а… – тут наша Вера разрыдалась, как не рыдала даже тогда, когда Колька от нее ушел.
– Ну, не дурочка ли я-а? Нацепила на палец, поехала в этот Орел. Двадцать лет не была, и еще бы столько его не видеть!
* * *
– Это что же, я и правда в другом мире?! Ой божечки… –
Вот попала, так попала, – завывала, раскачиваясь, сидя в высоченной траве, Вера.
– Свети-ик… Отче-от…
Тут отчетливое понимание, того, что ни Светика, ни отчёта она в ближайшее время не увидит, накрыло девушку с головой.
И в страшном сне такое ей не могло бы привидится. Она уткнулась лицом в колени, закрыв глаза руками, и повалилась на бок, поджав колени к груди.
В бок тут же воткнулось что-то твёрдое, вызвав уже натуральный плач.
– Да что ж такое… Мало того, что угораздило в другой мир попасть, так еще и травму чуть не получила, – сквозь слезы проговорила Вера, и, нащупав это “что-то”, отшвырнула в сторону.
Только через минуту-другую до девушки дошло, что это твердое было таким знакомым по очертаниям, и она, все еще в слезах, села. Заставила себя подняться и опять шарить в этой высоченной траве.
Вера поняла, что забросила невесть куда не какой-то там камень, как можно было предположить, а нечто весьма похожее на любимый рюкзачок, в котором лежала зарядка, которая и впилась ей в бок.
По мере того, как ее внимание сосредотачивалось на поисках совершенно необходимой вещи, слезы из глаз течь перестали, и Вера, отрешившись от тревожащих мыслей, внимательнейшим образом стала высматривать выброшенную вещь.
– Да поди найди ее теперь! Так со злости забросила далеко, да и непонятно, куда, – начала сокрушаться девушка. Наконец она выпрямилась, но и с высоты своего роста ничего не увидела.
– Проклятая трава! Ну надо же быть такой вышины, и густоты, – совершенно расстроилась наша невольная попаданка, которую так поначалу радовали местные красоты, и эта мягчайшая трава в частности.
Однако слезами горю не поможешь. И Вера, как ни желала вернуть себе свою собственность, поняла, что искать ее бессмысленно, в такой-то мураве, ей чуть не по пояс.
Но что же делать?
Она опять окинула взглядом море колышущейся травы, почувствовав, как местное солнце припекает макушку. Подняла руки, и заплела наконец косу, приведя себя в порядок. Да и закрутила ее на затылке, закрепив парой шпилек, которые, вот удача, нашлись в кармане джинсов.
Выполнив эти нехитрые действия, девушка определенно почувствовала себя лучше.
– Ну что же. Где наша не пропадала, – и она, будто кто подсказал, выпрямилась и закрыла глаза, разведя руки в стороны. Почему именно таким образом? Вера не знала.
Но что-то, что таилось в самой ее глубине, нечто неизвестное, а может быть, давно позабытое, явно вело девушку. И действие, которое она сейчас совершала, прежде ей не свойственное, это действие уже казалось ей совершенно естественным и мало того, совершенно необходимым в данной ситуации.
Вера стояла, с широко разведенными руками, и всем своим телом вдруг ощутила толчок, нежный, но настойчивый. Как будто внутри нее таился и жил своей непостижимой жизнью компас, который спасет и выведет в случае необходимости.
И девушка, уже не прислушиваясь к доводам рассудка (какие там доводы, когда попала в ситуацию, о которой тот и представления не имел?) просто двинулась в направлении, которое ей придал толчок.
Однако глаза Вера открыла. И сразу, как по мановению волшебной палочки, пропало это чувство направления, ведущее ее. Куда? Кто знает. Но вот пропало, как и во все не бывало.
И девушка, надо отдать должное ее интуиции, закрыла глаза, остановилась, и полностью отдалась вслушиванию, вслушиванию в себя. Через какое-то время нужное состояние восстановилось, и Вера облегченно вздохнула.
Вот так, не открывая глаз, полагаясь исключительно на ведущую ее силу, некое натяжение, которое она ощущала, девушка шла. До тех пор, пока ощущение это стало затихать, и в конце концов сошло на нет.
Только тогда Вера открыла глаза.
И тут, прямо перед собой, на малюсеньком пятачке, каким-то образом лишенным высокой травы, а покрытым чем-то очень похожим на мох, празднично зеленый, лежал ее любимый рюкзачок, выделяясь ярким пятном.
Но вокруг него, куда не кинь взгляд, высилось все то же море травы.
Вера, ахнув, кинулась к своему сокровищу, которое, как оказалось, валялось не так и далеко от места ее вынужденного прибытия в гостеприимные объятия местной растительности.
Схватила сумочку, прижала к себе, как весточку, желанную и долгожданную. Весточку с родины, которая где?
Где ты, Земля?
Глаза девушки опять наполнились слезами. Но чувство голода, было, похоже, на порядок сильнее. Потому что первое, что сделала девушка, это скорее расстегнула молнию на потайном кармашке, и вытащила-таки долгожданную “Аленку”, которая с честью выдержала путешествие между мирами. Ну, чуток поломалась и немного подтаяла, делов-то.
Вера, чуть не урча от нетерпения, развернула фольгу, и с наслаждением положила в рот отломанную дольку. Почувствовав на языке долгожданную сладость, она расслабилась и снова закрыла глаза, уже от удовольствия.
Наконец, когда долька благополучно отправилась насыщать энергией организм, оставив после себя одно воспоминание, Вера открыла глаза и решила, что, несмотря на протесты желудка, одной будет достаточно.
НЗ на то и НЗ.
Кто знает, как скоро она сможет найти еду? Пока вокруг была одна трава и слепящее солнце, которое поднялось уже значительно выше, грозя залить все вокруг своим сиянием.
Однако, несмотря на то, что местное светило сияло ярко, и поднялось уже достаточно высоко, намного жарче не стало. Уже один этот факт обрадовал девушку безмерно.
Кто его знает, почему это так, и какова научная подоплека сего явления, не особенно интересовали нашу Веру. Хотя, будь тут Колька, вот он бы ей на пальцах объяснил. И так, что бы девушка поняла и смогла объяснить другому, буде желающий нашелся.
А пока представителей рода человеческого вокруг не имелось.
Вера, на этот раз, подстраховавшись, надела рюкзачок именно как положено, а не через одно плечо, и, уже не задумываясь, закрыла глаза, положившись на ново обретенное умение чувствовать направление, отправилась назад, к оставленным вещам.
Благо недалеко.
И вот там уже серьезно задумалась
Да, негоже оставлять вещи здесь, бросать. Но стоит ли их брать с собой, тащить по жаре?
Потому что девушка таки вспомнила, что вот справа, теперь направление для нее было открытой книгой, там, где она знакомилась с единорожками, далеко впереди виднелись какие-то развалины.
Значит, вполне возможно, там могли быть и люди.
Жалящую мысль о том, что, где есть развалины, там обычно людей не бывает, Вера старалась не допускать в сознание.
– Если и нет, так были. И значит, можно их найти. В любом случае, куда еще идти, я не знаю, – твердо сказала девушка.
Вера еще раз посмотрела на аляску, на сапожки, на свои босые ноги.
Ногам было хорошо.
Однако девушка надела-таки сапожки, пусть и с расстегнутой молнией. Чисто на всякий случай – а вдруг змеи?
До сих пор никаких представителей семейства пресмыкающихся ей не попадалась, но кто его знает. И вообще, береженого бог бережет.
Да и не хотела Вера оставлять вещи. Вот душа не давала.
И она, постаравшись завязать аляску на поясе, что ей, конечно, удалось не сразу, в расстегнутых сапогах и в, пардон, одном кружевном лифчике, спрятав джемперок в вовремя найденный рюкзак, отправилась в выбранном направлении.
Перстень же, опять притворившись обычной стекляшкой, потух и мирно дремал на ее пальце.
* * *
Светик, вся в волнении, с головой, которая просто отказывалась думать о массе необходимых дел, и даже о проверке, до которых Рульев был мастак, шла по промозглому тратуару, совершая своего рода моцион. Не сказать, чтобы женщина была таким уж приверженцем пешей ходьбы, но, хочешь не хочешь, а вести относительно здоровый образ жизни приходилось. Иначе никакого здоровья не хватит. И так уже давление пошаливает да гастрит этот. Так и до язвы недалеко.
А посему она твердо усвоила, как-то посмотрев несколько передач с доктором Комаровским, что вот хоть по улице, по воздуху ходить да воды побольше пить, вот это – это она точно может. И нервы успокаивает, и токсины выводит.
И ведь привыкла потихоньку. Вот и сейчас пошла круги наворачивать, совершенно не задумываясь. Ноги шли привычной дорогой, вокруг здания телеграфа, по переулочкам с массой старинных церквушек, тихим и малолюдным. То тут, то там попадались привлекательные вывески со всякими вкусняшками, но Светик держалась твердо.
Она старательно, уже вторую неделю, не допускала вот ни на столечко перекусов между основными приемами пищи. Завтрак женщина обычно готовила сама, вставала пораньше, благо Классик будил. А вот Петьку Классик будить прекратил. Раньше будил, и достаточно активно.
Однако муж отличался редкой толстокожестью ко всякого рода мявам и щекотаниям щек длинными усами питомца. Одним словом, не вставал ни в какую. Просто не слышал, и спал себе-почивал дальше.
А Светик, вот Светик слышала все, и особенно эти классиковы усы ее саму доводили до щекотки и даже до смеха. Женщина открывала глаза, а тут – серьезная и удивленная мордочка Классика, на которой можно было прочитать совершенно искреннее непонимание животного. Эта морда будто говорила: – Как ты можешь спать, когда я – голоден?!
Светик, даже если ей страсть как хотелось спать, и она пыталась, не взирая на обиженно-удивленную морду Классика, перевернуться на другой бок, и так прижаться к Петьке, чтобы кошаку просто было некуда просунуть мордаху, не выдерживала, и вставала.
А где еда Классику, тут и завтрак мужу заодно.
Ну, и себе. Хотя для себя вот Светик готовить не стала бы. Ей и бутерброда с кофейком было вполне достаточно.
Да, возможно, не совсем это полезный завтрак. Не мюсли, понимаешь ли, с пророщенными зернами и фруктами. Зато просто, быстро и вкусно.
Здесь они с Верой были солидарны.
Верка… Да где ж ты, в конце-то концов?!
Светик опять вытащила телефон, с которого на нее взирал обожаемый питомец. И на котором, вот как назло, никаких тебе оповещений, никаких значков. Никаких сообщений типа “абонент снова в сети. Вы можете ему позвонить”.
Боже, как же она ждала этого сообщения. Но пусто, пусто, господа…
Тем не менее, прогулка, да еще быстрым шагом, пошла явно на пользу женщине. Она положила телефон в карман пуховика, и решительно зашагала назад в офис, решив закончить с ежеминутными взглядами на пустой экран. Хотя бы на час-другой.
– В конце концов, всему должно быть вполне логичное объяснение. Может быть, телефон у Верки украли. Телефон-то новый, марка престижная. Украли, симку выбросили. И все. Нечего себе страстями всякими голову забивать, – думала Светик, двигаясь быстрым шагом в офис.
– Да, но сама, сама-то она где? – тут же вкралась мысль, пугающая своей простотой и логичностью.
– Где? Да в том же Орле! Не удалось ей все, что хотела, за это время выяснить, вот и задержалась до вечера. Логично? Вполне, – и Светик решила остановиться именно на этой мысли.
В конце концов, подождем до завтра. А вот завтра… – что там завтра, Светик додумать не успела, потому что упорно молчавший телефон вдруг разразился совершенно невообразимой трелью.
То ли соловьи заливались, то ли еще какие птицы певчие, не столь важно. А важно было то, что женщина в упор не помнила, на кого же эта мелодия у нее поставлена.
Вот не помнила совершенно, но выхватила телефон в одно мгновение, чуть не стукнув им по руке проходившего мимо парня.
Тот резко отпрянул в сторону, даже не подняв головы от своего смартфона. Да, жизнь в большом городе никому не дает расслабиться, зато такие вот реакции воспитывает, прямо на подсознательном уровне.
Светик мгновенно провела рукой по экрану, и заорала хриплым голосом, срывающимся от волнения:
– Алло! Алло!!! Я слушаю!
В ответ раздалось неуверенное:
– Э-э… Простите пожалуйста, я, очевидно, не туда попал.
Голос был мужской, с явным акцентом и почему-то знакомый. Светик сглотнула, и сказала уже спокойнее:
– А вы, простите, кто? Откуда у вас мой номер?
– О! Не ошибся я. Света, это вы? – радостно произнес мужчина, и акцент его явно уменьшился. Голос звучал молодо, и очень напоминал голос человека, которого она не видела, да и, естественно, не слышала уже лет… да десять, не меньше.
– Николай? Николай, это вы? – удивленно спросила Светик, голова у которой пошла кругом. Звонивший, со всей определенностью, явно был бывшим мужем Веры.
– Вспомнила наконец-то). Да, я это. Колька, – произнес мужчина, обрадованный, что попал именно туда, куда хотел.
Светик растерянно замолчала. Что все это значит?
– Ты, Свет, меня прости, – по свойски продолжал мужчина. – Только я никак до Верочки дозвониться не могу. Тут такое дело приключилось… В общем, нужно мне с ней срочно поговорить, – довольно сбивчиво закончил Колька.
Светик, которую уже начинало трясти, сказывалось нервное напряжение, да и закапал мелкий противный дождик, увидела прямо перед глазами вывеску “Кофикс”. Не думая, открыла дверь и вошла в помещение. На автомате сказала Кольке:
– Извини, не могу говорить. Я перезвоню, – и нажала отбой.
Ей срочно, вот просто срочно нужно было глотнуть живительного напитка. Женщине нужно было прийти в себя.
Она взяла стаканчик американо, и села за свободный столик, благо народу было немного.
– Повезло, – подумала она отстраненно, прихлебывая напиток, держа стаканчик подрагивающими руками. Кофе был так себе. Но главное, он был горячим, и постепенно Светик стала согреваться. И дрожь, противная нервная дрожь, стала потихоньку проходить.
Женщина вытащила из кармана пуховика телефон, и отключила звук. Ей нужно было подумать. Ей нужна была тишина и сосредоточенность. Но стоило только взглянуть на экран, как Светик увидела целый два неотвеченных вызова.
Звонили из офиса.
Похоже, Рульев – таки приехал.
– Боже мой… Ну почему сегодня, почему именно сегодня?! – чуть не в голос простонала Светлана Борисовна.
Она в несколько глотков допила американо. Собралась. И набрала номер Кольки.
– Николай, извини еще раз. Сейчас говорить не могу. У меня проверка. Перезвоню.
Вторым номером набрала офисный. Трубку сразу же взяла Тамара Петровна.
– Да, Светлана Борисовна. Конечно, мы уже начали, – сказала уверенным голосом бухгалтерша. И Светик поняла, что да. Рульев ждет.
Ей не потребовалось говорить, что сейчас будет, потому что это был код, который и подразумевал скорое явление руководителя под ясны очи проверяющего.
* * *
В то время, как Светлана Борисовна бодрым шагом, с вежливой улыбкой на спокойном лице уверенно входила в свой офис, наша Вера уже умаялась идти по траве, которая была ей чуть не по колено. Мало того, что идти было неудобно, потому как трава так и норовила обвиться то вокруг одной ноги, то вокруг другой.
Так девушка никак не могла найти ничего похожего на тропинку, ну или хотя бы места, где та росла не столь густо. Да вот ничего пока не попадалось. Вера шла упорно, надеясь исключительно на лучшее.
– Ну не может быть, чтобы здесь только трава и трава. Так не бывает! По крайней мере, чтобы исключительно вот такая. Приставучая, – и девушка могучей рукой отвела в сторону опять обвившуюся, будто не пускающую ее дальше, растительность.
– Да ты посмотри, чисто лианы, а не трава, так ведь и норовит обвиться.
Но здешняя трава явно не на ту напала. Ну никак не могла она учесть габариты нашей Веры, которые, как мы знаем, были весьма выдающимися по всем параметрам.
За века, прошедшие со времен, когда по этим землям ходили дочери Богини-праматери, много чего произошло с генофондом рода Кобэлло. Когда-то в роду девы рождались под стать представителям мужецкого пола. Что статью брали, что ростом, что дородством. И детки рождались крепенькие, здоровенькие, радовали глаз отцов-матерей своих, и продолжался род, как было и заповедано богиней-праматерью.
Да вот уже века три как стали рождаться девочки, непросто ростом да дородством далекие от своих предков, а просто настоящие птички-невелички.
