Текст книги "Фрейлина Её величества. «Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой"

Автор книги: Анна Вырубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Вышеизложенные обстоятельства являются также причиной того, что разбивку записей по отдельный годам возможно было провести лишь с 1914 г.

Попутно следует указать, что в примечаниях как и в тексте даты приведены по старому стилю. Там, где они приведены по новому, это всякий раз бывает оговорено.

Опасениям Вырубовой суждено было сбыться. Дневник, которым она так дорожила, погиб. Об этом рассказывает Л. В. Головиной М. В. Гагаринская в письме от 6 ноября 1919 г.

«…Случилось большое несчастье: когда Настя (сестра горничной Вырубовой, переносившая её записки в кувшине из-под молока) несла записки, ей показались милиционеры, думали, несет молоко. Она испугалась и бросила в прорубь». М. В. Гагаринская очень беспокоится, как отнесется Вырубова к этому известию: «Ах, что только будет, как моя узнает!»

Но с гибелью её бумаг для Вырубовой, в сущности, ничто не погибло. Ведь остался дубликат, хранившийся у её старого лакея Берчика (где-то, невидимому, в сыром месте: чернила кой-где расплылись и смылись настолько, что разобрать некоторые места удается с трудом). Не все ли ей равно, писаны эти тетради её собственной рукой или благоговейными руками Верочки и Шуры, раз и на этих листках запечатлело то же самое: «дорогая тень» «учителя и пророка», образ «святой мученицы» Императрицы и весь пронесшийся вихрь её дней, от провиденциальной встречи с «Мамой» возле озера в Царскосельской парке и до последнего их расставания в ветреный и холодный день 21 марта 1917 г.

Но за границу вместе с Вырубовой не попал и дубликат её дневника. Ей было не до того, когда в декабре 1920 г. она, оборванная и босая, стояла ночью посреди деревенской улицы, всматриваясь в темноту, в ожидании проводника-финна. Но даже когда опасность была уже позади, когда Вырубова была уже на финском берегу, она не строила никаких иллювий насчет будущего своего существования. Она хорошо знала, что и дальнейший её путь будет усеян отнюдь не розами. Не даром она еще в 1917 г. с такой неохотой говорила о загранице. Ведь как-раз там теперь «все эти генералы или великие князья, которые пожелают пить кровь мою по капле». И в России, и за её пределами Вырубова все равно оставалась одиозной фигурой. До революции и после неё «все, и раньше и теперь, считали меня властолюбивой, продажной, хищницей, предателем… Ну, и что я могу сделать и доказать, что это ложь?»

Несмотря на всю безнадежность, звучащую в этом вопросе, Вырубова, очутившись за границей, немедленно принялась за писание своих официальных мемуаров, имевших несомненную цель реабилитировать себя в глазах «всех этих генералов и великих князей». Но автоапология её шита белыми нитками, поистине являясь попыткой с негодными средствами.

Написанные стилем пепиньерок Смольного института, вышедшие в 1922 г. в Париже «Страницы из моей жизни» Вырубовой наивны, беспомощны и явно неправдивы. Что может быть нелепей желания убедить мир в том, что черное есть белое, что сибирский мужик, назначавший и увольнявший министров, никакого касательства к государственным делам не имел, что «русская смута» является следствием «психического расстройства». Как далеки, поэтому, сусальные краски её написанных уже по «изменившей» ей памяти, «post factum», воспоминаний от жесткой, неприкрашенной правды публикуемых ниже листков её дневника.

Здесь под пером человека, стоявшего возле главных рычагов власти, действительно оживают – его психологическая атмосфера, граничившая с последними степенями религиозной истерии, патологической; извращенности. От кого же мы об этом услышим больше, как не от Вырубовой, которая в роковой для русской империи период была «орудием судьбы и тех, кто ее делал, судьбу-то?»

* * *

Из всего изложенного выше читатель, по-видимому, уже составил себе представление о том, что такое погибший оригинал записок Вырубовой и как выглядит их уцелевший дубликат. Для приведения последнего в порядок понадобились большие усилия, в результате которых для истории спасен первоклассный источник – ключ к уразумению многих сторон отошедшей эпохи.

Ценность воспроизведенных в настоящем издании записей совершенно непререкаема: исторические портреты как первых персонажей, так и второстепенных героев, достигают здесь апогея выразительности; несмотря на все обилие аналогичных материалов, опубликованных за последнее десятилетие, читатель о многих, весьма примечательных фактах впервые узнает из настоящей книги; ряд же гипотез, доселе сомнительных и спорных, находит в записках Вырубовой вполне убедительное разрешение.

Согласимся же, поэтому, вместе с Вырубовой, что окончательная гибель её записок была бы весьма горестна. Стоит только представить себе, что «этого никому никогда не восстановить».

Таким вступлением начинают советские девы О. Брошиновская и 3. Давыдова пресловутый «Дневник», который вышел под их коллективной редакцией.

Находящаяся в эмиграции А. А. Вырубова, узнав о появлении в печати, как в советской, так и в зарубежной «Дневника», в письме, помещенном в газете «Le temps» категорически от авторства этого «Дневника» отказалась.

С своей стороны, помещая настоящий «Дневник», обращаем внимание читателя на явное несоответствие грубого и наглого тона автора «Дневника» с представлением о воспитанной и светской женщине. Та-же грубость и резкость выражений, допущенных на страницах «Дневника» и приписываемых многим лицам, в «Дневнике» упоминаемых, не согласуется совершенно ни с высоким положением, ни с их воспитанием и исторически не подтверждается.

Невольно возникает мысль, не является ли фабрикация такого «Дневника» средством внедрять в умы легковерных лживых представления о царской семье.

Злоба цареубийц не умолкает перед могилой мучеников.

Возрастающее среди широких русских масс обаяние памяти Императорской семьи заставляет советских борзописцев опускаться до грубого и лубочного подлога.

Довоенные годы

(Французский текст).

17 мая 10 [2]2
  Дата (как и большинство последующих) проставлена несомненно ошибочно: Вырубова начала свой дневник уже после 1905 года.


[Закрыть]

Мне кажется – я несу на плечах кувшин с очень крепким вином. Кто его попробует – опьянеет. Я боюсь его опрокинуть. Дорога каждая капля. Это все то, что я в себя впитала: слова, разъяснения Папы и Мамы[3]3
  В те годы, когда чета Романовых с нетерпением ждала рождения наследника, в Петербург, в качестве молельщика о даровании сына, «антрепренером» Елпидифором Кананыкиным был привезен косноязычный юродивый Митя Козельский. Отчетливо он произносил только два слова: «папа» и «мама». И с тех пор в интимном кругу Романовых так и стали называть Николая II и его жену.


[Закрыть] и всех тех, кто плюет на них из-за меня.

Я должна пролить это вино. Записать все то, что меня волнует. Когда понадобится узнать жизнь наших правителей, ключ к этому можно будет найти в моей тетради.

Отец упрекает меня в тщеславии, в том, что я бросаю семью, что не рассказываю ему того, что вижу. Но как рассказать? Рассказать – это значит сбросить на его спину всю ту грязь, которую сбрасывает на меня Мама.

Они не могут понять, что того, что может выдержать женщина, не может выдержать ни один мужчина. Женщина – словно кошка, которая все переварит в своем желудке и заснет. Ни один мужчина, ни один царь, ни одна царица не скажут мужчине того, что скажут женщине. А почему? Потому что, когда кувшин опрокидывается, – женщину гораздо проще и легче сгубить. Она – это выжимки, губка, которая впитывает. Придет необходимость – и губку выжмут.

19 июля.

Задыхаюсь! Вчера опять провела несколько часов у Мамы. Она рассказывала мне про 1905 и 1906 годы и потом – как и почему я стала ей так близка, с какого времени и с какого часа.

Она рассказала мне сон, который приснился ей перед тем, как отправляться свадебным поездом в Россию. Он так ужасен, что я решила его записать. Это было в день отбытия царского поезда. Мама рассказывает:

– Я не любила Ники[4]4
  Так в семье называли Николая II.


[Закрыть]. Я его боялась. Бывали минуты, когда я его ненавидела. Но за несколько дней до вашей свадьбы я почувствовала к нему такую жалость, такую теплоту… Он – моя судьба, это от Бога… его надо любить… С ним[5]5
  По-видимому, речь идет о детской любви Александры Феодоровны к её двоюродному брату, принцу Генриху Прусскому («Геня»), впоследствии (1888 г.) женившемуся на её сестре, принцессе Гессенской Ирэне (Альберт-Вильгельм-Генрих, род. в 1862 г., брат Вильгельма II, адмирал германского флота).


[Закрыть] у меня была детская любовь; и он знал, что не смеет помышлять о русской царице[6]6
  Начало отношений между Александрой Федоровной и Николаем II, вылившихся впоследствии в любовь и брак (1894 г.), может быть отнесено еще к 1885 г.


[Закрыть].

И потом Мама сказала, ей уже с детства было известно, что ее ждет исключительная судьба. В семье на нее взирали, как на солнце. Это случилось так. Когда она родилась, и ее принесли к королю[7]7
  Великий герцог Гессенский Людвиг IV (1837–1892), отец Александры Федоровны.


[Закрыть], было уже темно. И вдруг луч солнца осветил комнату. Король испугался. Кормилица тоже. Тогда Агинушка[8]8
  По-видимому, мисс Орчард – старшая камерфрау и бывшая няня Александры Федоровны, привезенная в Россию. Значится в «Придворном календаре» с 1895 г. по 1906 г. Доверенное лицо.


[Закрыть] (она была взята в качестве няни) сказала:

– Молитесь Богу, родилась царица!

Что это было, откуда взялось это солнце? Никто не знал. Говорили о северном сиянии. Никто этого не знал. Это было чудо, так думает Мама.

Между прочим, я должна сказать, что я никогда не встречала людей, которые верили бы в чудеса и в чудесное так, как Папа и Мама. Мама даже еще больше Папы. Обыкновенно Мама говорит мало, и, когда она говорит о чем-нибудь серьезном, это так скучно и мало интересно. Но когда она заговаривает о чудесах или о необычайном, она тотчас же преображается, она почти горит. Папа заметил это тоже. Он говорит:

– Если бы ты не была царицей, то была бы пророчицей!

Мама смеется, она говорит:

– Может быть, тогда бы меня больше почитали!

Папа говорит еще:

– Когда Мама ночью начинает говорить о чудесном, тело её горит, подушка горит. И вот, – говорит он, – тогда нет никого лучше неё. Никого. Все красавицы перед ней – труха.

Возможно.

9-е.

Отозвали, не дают кончить. Эти два дня все кипит. Все говорят о[9]9
  Пропуск.


[Закрыть] … Думе[10]10
  I Госуд. Дума существовала с 27 апреля по 9 июля 1906 г.; II Госуд. Дума, – с 20 февраля по 3 июня 1907 г.


[Закрыть]. Дума путает всех. Особенно Папу.

10-е.

Обращаюсь опять к рассказу Мамы.

– Я росла, – говорит она, – как царица …[11]11
  Пропуск в полторы строки.


[Закрыть], только игра, и что серьезное еще не пришло. И когда Лиза[12]12
  В. кн. Елизавета Федоровна (1864–1918), вторая сестра Александры Федоровны, выданная в 1884 г. за в. кн. Сергея Александровича.


[Закрыть] уехала в Москву, мне было так страшно. Она выдумала, что солнце взойдет оттуда и, когда я приехала во дворец, и Гневная[13]13
  Так в кругу Александры Федоровны называли вдовствующую императрицу Марию Федоровну (род. в 1847 г.)


[Закрыть] там зашипела, как змея, и назвала меня Гессенская муха, и Ники не захотел меня сопровождать, я так рассердилась! И я решила пребольно ужалить. Гневная должна была узнать, что муха тоже может быть очень злой. А относительно Ники я подумала: «Не буду его любить, буду мучить!» И потом, знаешь, когда за мной приехали, я стала собираться в Россию уже со злобой царицы. И вот, перед отъездом, у меня вдруг появилось к Ники такое доброе и мягкое чувство. Это были Божьи солнечные лучи. Его надо было любить ради Бога…

В последние дни перед моим отбытием с царским поездом меня укладывали рано. Мне делали растирания: боялись припадка.

23-е.

Мама заболела в возрасте 14 лет, когда у неё начались менструации. В ото время у неё начинается сонливость. Она засыпает. Потом во время сна у неё делаются конвульсии. Она бьется по несколько минут. Потом успокаивается. Снова засыпает. Начинает говорить или петь – ужасающим образом. Ее лечили. Это прошло. Когда ей исполнилось 18 лет, болезнь стала возобновляться, но редко: два, три раза в год.

Она уже заранее чувствовала приближение судорог. За несколько дней до отбытия царского поезда у неё была тошнота. Так всегда начинались припадки. Агинушка сделала ей растирание. Растирание делалось всегда перед судорогами. Его надо было делать очень осторожно, так как оно могло подействовать усыпляюще. В тот день она легла ровно в одиннадцать часов. Она уснула тотчас же. У неё находилась Агинушка. Ей приснился сон. Она так рассказывает:

– Я видела сон. Мне приснилось, что прибыла царская карета. Впереди я увидела белых лошадей, но очень маленьких, точно игрушечных. Это было забавно. Как повезут они карету? А на козлах – царь Николай. На нем длинная белая рубашка, на голове корона, разутый и в руке золотой прут. Я спрашиваю – что это за наряд на царе. Мне говорят, – так надо. А почему он сидит на козлах, а не рядом со мной? Потому что с этими лошадьми может справляться только он. Я засмеялась: ведь это же не лошади, а игрушки!.. А теперь начинается самое ужасное… Он стегнул лошадей, они понеслись, как птицы. Бегут по улицам, давя людей. Я слышу хруст ломаемых костей. Вижу кровь. Кровь брыжжет на меня, в лицо, на руки, я вся в крови. Меня бросает и швыряет во все стороны… Я кричу, прошу остановиться… Но царь продолжает размахивать золотым прутом. И они бегут, бегут!.. Мы очутились перед какой-то стеной. Говорят, это Кремль. Хочу подняться – не могу. Вижу перед собой двух людей. Молодую в черной вуали, опирающуюся на палку, и рядом с ней мужика, рябого, босого, в белой как и царь, шелковой рубахе, со страшными глазами. Я кричу, зову – никто не идет ко мне… Подошла только эта дама. Она помогала мне выйти из кареты. Я хочу итти, но чувствую, что мне трудно двинуться…. Проснувшись, я долгое время не могла притти в себя.

Царица боится этого сна и никому его не рассказывает. Папе она рассказала этот сон уже позднее, когда они остались наедине. Он очень взволновался.

Мне Мама рассказала этот сон, потому что она говорит:

– Когда я увидела тебя на берегу Лебяжьего озера в Царскосельском парке, я тотчас же тебя узнала: ты была та дама, которую я видела во сне…

9 июля.

Я записала и сон Мамы, и то, что она говорит; это не что иное, как…[14]14
  Непонятно. Возможно – «как собственное её измышление».


[Закрыть] Дело в том, что до тех пор я не ходила с палкой[15]15
  В 1902 г. Вырубова болела брюшным тифом, что повлекло за собой заболевание кровеносных сосудов ног.


[Закрыть]. Это случилось в вагоне.

6-й год.

До того времени ни Папа, ни Мама не обращали на меня внимания. Я не была ни красива, ни интересна для того, чтобы выдвинуться. Это был только случай. Божье чудо.

В конце 4-го года[16]16
  Очевидно, «в конце 1904 г.».


[Закрыть] судороги у меня стали сильнее: бывали дни, что я не могла встать с постели, так как не могла держаться на ногах. Я по целый дням лежала, и в тот день тоже. Но в тот день я встала и пошла в парк, к озеру. Там в встретила Маму. Я хотела сделать реверанс, у меня было намерение бросить палку, но я побоялась упасть. Мама все заметила; она вдруг заволновалась; я подумала – от неожиданности. Я подошла к ней – я была в туфлях – и сделала грациозный реверанс. Вечером меня позвали к ней, и с той поры, с того вечера, она меня очень полюбила, и я стала её любимицей.

Мама говорит;

– Прошло уже более десяти лет со времени того сна. Я его забыла и боялась вспомнить. Но, когда я увидела тебя в черном шарфе, с палкой, я узнала тебя тотчас же. Это ты помогла мне выйти из кареты.

9.9.

В этом случае мама говорит правду. Я знаю, что стала ей очень близка с тех пор, как она отняла у меня любимого человека. Я могла бы написать об этом много печального.

17 августа.

Этот сон выдвинул еще одного человека[17]17
  Григория Распутина.


[Закрыть]. В нем наше спасение… Я боюсь теперь всего. Все удары я должна принимать на свою голову. Отец всегда говорит, что царская милость остра и жгуча, как чесотка. Ну что ж, пусть так! Если бы я и хотела бежать от царской милости – не могу.

Вчера Мама говорила про 1905 и 1906 г.г. Они все думают, что это Папа опрокинул горшок с угольями и что он поджег Россию.

Нет, это сделала Мама. Она сделала это для того, чтобы спасти трон. Мама при первом причастии[18]18
  При принятии православия 21 октября 1894 г.


[Закрыть] дала клятву спасти Россию. Она говорит, что одна капля царской крови стоит дороже, нежели миллионы трупов холопов.

– Народ, – говорит Мама, – умирает потому, что его обманывает интеллигенция.

Это те, кто хочет стать во главе государства.

Мама спасет от них трон.

19 сентября.

Одна вещь кажется мне неверной.

Мама думает, что Папа слушается её во всем, – это не так. Он всегда готов «надеть черные штаны» и опрокинуть, когда нужно, горшок. Он отлично может любить – и всех обманывать. Он любит решать сразу же. Ему также очень нравится, когда Мама и Гневная думают, что он действует в их выгодах. Только бы они были довольны.

А для него это вздор. Он смеется над ними.

5 декабря.

Папа приказал, чтобы позаботились принять Беннигсена[19]19
  Вероятно, граф Адам Павлович Беннигсен, офицер ЛГВ Конного полка.


[Закрыть]. Этот гр. Беннингсен, очевидно, весьма занят своей судьбой. Говорят, он очень богат. Не думает ли Папа связать его судьбу с судьбой Шуры?[20]20
  Младшая сестра Вырубовой, Александра Александровна (Шура, Сана, Аля; род. в 1885 г.) б. фрейлина. С 1907 г. замужем за камер-юнкером А. Э. Пистолькорсом.


[Закрыть] Пускай он сам поговорит со мной.

5 марта 1909.

Я очень люблю Маму – так, как не люблю никого другого. Но, признаюсь, она держит меня тем, что я её боюсь. Но то, чтобы я боялась царского гнева (отец меня этим пугает), тут что-то другое. Она заразила меня своим страхом. Она боится чего-то. Боится, но сама не знает, чего, она только что-то чувствует.

О, как она несчастна!

У неё всегда предчувствия и страх.

Она боится я ждет… ждет чего-то ужасного. Она человек довольно злой, вернее – жестокий, но когда она спокойна – бывает очень добра и мягка. Но только с теми, кому она верит; к сожалению, она не верит никому, даже Папе.

Но самая ужасная беда в том, что она очень мстительна. Ни одной обиды она не забыла и не простила, она это всегда говорит.

– Они сразу же сделали меня злой.

Они – это Витте[21]21
  Сергей Юльевич Витте (1849–1915), с 1905 г. – граф, статс-секретарь, член Госуд. Совета, б. министр путей сообщения и финансов, б. председатель совета министров.


[Закрыть] и Гневная.

При дворе не тайна, что Мама и Гневная – два бунтующих лагеря. И каждый из них старается перетянуть Папу на свою сторону. Несчастье этой семьи состоит в том, что Папа все время кидается то к Гневной, то опять к Маме. В действительности же он обманывает и Маму и Гневную. Он смеется над ними. Они им управляют. Толкают его. И он как будто ведет их линию. Но недолго. Он старается сделать по-своему, но от этого всем только хуже. По своей натуре он человек не злой, чувствительный, однако иногда бывает хуже всякого изверга. Дикий и хищный зверь, когда рассердится. В нем живет какое-то непонятное упрямство. Гневную оскорбляет, что им руководят другие. И потому он держится своей линии. Когда Мама начинает что-нибудь ему говорить, он отвечает:

– Я – царь, а царю можно только советовать!

Иногда он начинает издеваться и говорит смеясь:

– Может быть ты и права, но я сделаю так, как хочу.

Вот почему в конце концов все идет вверх ногами. Мама говорит, что Гневная хочет вести свои любовные дела, как Екатерина[22]22
  Екатерина II.


[Закрыть]. С той только разницей, что Катерина никого не пускала дальше своей постели, а у Гневной они роются в письменном столе. Гневная набралась от своего кавказца[23]23
  Кн. Георгий Дмитриевич Шервашидзе (1847–1918) обер-гофмейстер, управляющий двором вдовствующей императрицы Марии Федоровны.


[Закрыть] вольных мыслей и толкает Папу на конституцию. Папа не понимает, что Россия – не Германия, что он – не Вильгельм Германский[24]24
  Вильгельм II, германский император, род. в 1859 г., вступил на престол в 1888 г., низложен в 1918.


[Закрыть]. Вильгельм управляет конституцией, а когда конституция будет в России – она обернется против Николая, и его прогонят, когда найдут, что довольно. Мама убеждена во всем этом. Но как внушить эти мысли Папе, она не знает. Внушить ему мало: его надо запугать. Когда его пугают, он становится грустным, его охватывает страх. В продолжении нескольких дней он слушается и все исполняет, потом начинает пить и снова все приводит в беспорядок. И тут начинается та неразбериха, от которой все министры теряют голову.

14 мая 09.

Вчера Мама сказала:

– Я люблю русские сказки и русские пословицы. Самая лучшая пословица – это: ночная кукушка денную перекукует.

Это значит – Мама думает, что она победила Гневную. Но мне кажется – это не совсем так.

Иногда получается такая чепуха, происходит столько ненужного зла…

Чтобы уязвить Гневную, Мама убедила Папу разрешить в. к. Павлу[25]25
  В. кн. Павел Александрович (1860–1918), младший сын Александра II, ген. от-кав. После второго (морганатического) брака (27 сентября 1902 г.) был исключен со службы и выслан за границу. Во время русско-германской войны – сначала командир гвард. корпуса, затем инспектор войск гвардии.


[Закрыть] иметь детей[26]26
  В. кн. Дмитрий Павлович (род. в 1891 г.) и в. княжна Мария Павловна – младшая (род. в 1890 г.). После второго брака в. кн. Павла Александровича воспитывалась, – по распоряжению Александры Федоровны, у её сестры, в. кн. Елизаветы Федоровны. Над ними была учреждена опека, причем главным опекуном был Николай II.


[Закрыть] при себе, а сама смеется:

– Я знаю, что Павлик точно баран, а жена его овца[27]27
  Графиня Ольга Валерьяновна Гогенфельзен, рожд. Карновнч (род. в 1865 г.); по первому браку Пистолькорс, впоследствии княгиня Палей (официально получила этот титул 18 августа 1915 г.).


[Закрыть], но если их защищает Гневная – пускай она помучается!…

Мама особенно не любит Витте. Он вообще ей неприятен, и, кроме того, ему покровительствует Гневная. Она ненавидит его уже давно. И вот почему.

Когда бар. Фредерикс[28]28
  Барон Владимир Борисович Фредерикс, с 1913 г. – граф (род. в 1838 г.) ген-ад., ген-от-кав, – министр двора и уделов.


[Закрыть] спросил его, как он находит Маму (это было еще до свадьбы), он сказал:

– В ней мало мягкости, и характер скрытный… И, кроме того, Дармштадт всегда был гнездом нищих и шарлатанов!

Слова эти были переданы Папе (так думает Мама), и вследствие этого он был так холоден к ней первое время.

Другое большое оскорбление состояло в следующем:

Однажды, уже спустя много времени после свадьбы король Эдуард VII[29]29
  Эдуард VII (1841–1910), английский король, сын королевы Виктории, брат матери Александры Федоровны, великой герцогини Гессенской Алисы. Приезжал в Россию в первый год царствования Николая II.


[Закрыть] (тогда еще принц Уэльский), дядя Мамы обидел Папу. Это было так. Принц Уэльский долго беседовал с Витте, который знакомил его с А(лександром) III, А(лександром) II и вообще со всей династией, так что он познакомился со всеми царями. Во время завтрака принц восхищался фигурой и лицом Александра) III. Потом взглянул на Папу и сказал:

– Ни одной отцовской черты!… Жалко!

И прибавил:

– Положительно, большое сходство с императором Павлом.

Подобную мысль, по мнению Мамы, могли внушить ему только министры, а главное – Витте, который с самого начала невзлюбил молодого царя. Гневная тоже говорила, что у Ники очень опасные черты характера Романовых, от них только мог он унаследовать угрюмый нрав и скрытность. И, зная эти черты, и она сама, и его министры всегда старались выпытать, что он думает. Конечно, лучше всего это делая Витте, так как он очень умен.

13 октября.

Я записываю все это, потому что мне очень часто кажется, что самые важные дела обделываются здесь как бы случайно. И, главное, все зиждется на том, что каждый устраивается так, как ему больше нравится, и на том, что кто-нибудь ловко надувает. В этом много зла и глупости.

В Ходынке[30]30
  Под этим обозначением в русскую историю вошла катастрофа на Ходынском поле во время народного гулянья при коронационные торжествах в Москве в 1893 г.


[Закрыть] Мама решительно обвиняет Гневную, и в. к. Сергея Александровича[31]31
  В. кн. Сергей Александрович (род. в 1857 г.), ген.-ад., ген.-лейт., 4-й сын Александра II, московский генерал-губернатор и командующий войсками Московского военного округа. Убит в Москве Каляевым 4 февраля 1905 г.


[Закрыть]. Она говорит:

– Это все устроил этот барбос под давлением Гневной. Тут был умысел на жизнь царя. Хотели восстановить против нас московскую чернь.

И, несмотря на то, что все разуверяют Маму, она настаивает на том, что это так.

– Гневная хотела сразу же подорвать престиж царя. И В(итте) также!… Она ни перед чем не остановится!

Мама хранит записку Власова[32]32
  Вероятно, Власовский, Александр Александрович, с 1891 г. по 1896 г. московский обер-полицмейстер.


[Закрыть]. Как она ее получила, мне неизвестно. Я думаю, ее тихонько подсунула Милица Черногорская[33]33
  В. кн. Милица Николаевна (род. в 1866 г.), жена в. кн. Петра Николаевича, дочь черногорского короля Николая.


[Закрыть]. В этой записке он пишет кн. Волконскому[34]34
  Вероятно, кн. Михаил Сергеевич Волконский, член Госуд. Совета, сенатор, обер-шталмейстер, бывш. тов. министра народного просвещения; умер в 1909 г.


[Закрыть], (это было еще до Ходынки, во время коронации):

«Вдовствующая и молодая рвут меня в разные стороны. Он же[35]35
  Николай II.


[Закрыть] – и тут, и там. Но только с канарейкой[36]36
  Матильда Феликсовна Кшесинская, балерина.


[Закрыть]. Сюда он ее привезти не может. Так вот, дадим; ему…[37]37
  В тексте – les verges дословно: «дадим «ему розог с золотой рыбкой». Возможно, что у автора было: «пруды с золотой рыбкой» и что переводчики, прибегнув к словарю, вместо слова «пруд», ошибочно воспользовались словом «прут», отчего и получилась бессмыслица.


[Закрыть] с золотой рыбкой, а там посмотрим!»

Золотой рыбкой тогда называли одну московскую цыганку-гадалку, которая управляла Москвой и безмозглым барбосом Сергеем.

Мама истолковала эту записку в том смысле, что все уже было подготовлено к тому, чтобы обмануть Папу, и что Ходынка была целой организацией.

– Я не верю, чтобы это был недосмотр. За такой недосмотр расстреливают! Тут нечто другое. Нужна была не гора трупов простого народа, а только одна голова!

Этому она верила так же твердо, как и всем своим заключениям.

Когда Муравьев[38]38
  Николай Валерьянович Муравьев (1860–1908), министр юстиции (с 1894 г. по 1905 г.). На Муравьева было возложено расследование но делу ходынской катастрофы. Будучи ставленником в. кн. Сергея Александровича, он обошел в своем заключении вопрос о виновности в ней последнего. Новое расследование было поручено б. министру юстиции, графу Палену, верховному маршалу при коронационных торжествах. Пален установил, что в катастрофе была виновата, главным образом, московская полиция.


[Закрыть] докладывая потом Папе о Ходынке, она ему сказала:

– Теперь, царь, ты будешь знать больше, чем тебе докладывают министры!

26 июня.

В бумагах Мамы была в то время записка Плеве[39]39
  Вячеслав Константинович Плеве, с 1902 г. министр внутренних дел и шеф жандармов. Род. в 1842 г., убит Сазоновым 16 июля 1904 г.


[Закрыть], в которой он писал:

«Если вашему величеству угодно, Вы будете знать, кто главные враги трона и откуда ждать выпадов».

Он имел в виду великих князей А.[40]40
  В. кн. Александр Михайлович? Но в те годы отношение в нему четы Романовых было весьма благожелательно. О в. кн. Андрее Владимировиче, 3-м сыне в. кн. Владимира Александровича, не могло быть и речи.


[Закрыть] и Михаила.[41]41
  В. кн. Михаил Александрович (1873–1918), ген. – майор, член Госуд. Совета, младший брат Николая II, считавшийся после смерти в. кн. Георгия Александровича (1898) и до рождения у Романовых сына (30 июля 1904 г.) наследником престола.


[Закрыть].

– Ходынка, – говорит Мама, – показала мне, что я должна спасти царскую семью. И что мне не на кого надеяться.

Гневная сделает все, чтобы убрать Папу с дороги. Прежде всего её влияние на Папу сказалось в том, что он приблизил к себе великих князей. А она знала, что они могут явиться серьезной опасностью. Что она знала это действительно, видно из того, что, пользуясь при жизни А(лександра) III большим влиянием, она настояла на том, чтобы их держали в страхе и на почтительной расстоянии, а тут их спустили с цепи. Их много и им много надо, особенно их б…. Чтобы урвать кусок пожирнее, всякий гнет по-своему и в свою сторону.

16 октября.

В своей записке Плеве указывает Маме, чего Россия находится в опасности, что атаку на самодержавие ведут не только социалисты, но главным образом великие князья.

«Его Величество Александр III, – пишет Плеве, – …[42]42
  Неразборчиво.


[Закрыть] Россию, а великие князья хотят разорвать ее на куски. Опасность раздела идет от них. Они не только рвут ее на куски, но поговаривают и о чем-то худшем, нежели конституция».

19 октября.

Мама уверяет, что под давлением и под руководством Николая Николаевича старшего[43]43
  В. кн. Николай Николаевич старший (1831–1891), генерал-фельдмаршал.


[Закрыть](?) был разработан план раздела России на округа. На четыре части. Кавказ предполагалось отдать Николаю Николаевичу[44]44
  В. кн. Николай Николаевич младший (род. в 1856 г.), ген.-ад., ген.-от-кав., генерал-инспектор кавалерии. С 20 июля по 23 августа 1915 г. – верховный главнокомандующий. Затем – кавказский наместник, главнокомандующий кавказской армией и наказный атаман кавказского казачьего войска.


[Закрыть], Малороссию – М(ихаилу) А(лександровичу), а Сибирь – одному из Константиновичей[45]45
  Сыновья в. кн. Константина Константиновича и в. кн. Елизаветы Маврикиевны.


[Закрыть]. Центральную же Россию – Папе. И он должен был это провозгласить. Предлагали гогенцоллернскую систему.

Эту записку Мама получила уже давно, по-видимому, через Рому[46]46
  Установить точно, о ком именно идет речь, не удалось. По-видимому, кто-то из родственников Александры Федоровны.


[Закрыть] … (пропуск) всегда старались рассорить всех великих князей. В этой работе принимала участие Гневная.

8 ноября 09.

Вчера провела целый день у Мамы, она третий день не выходит из своей комнаты. Она впервые узнала про Агинушку. Придворные дамы ее не любят: они на одних правах с нянькой; она очень близка к Маме; ее называют «Совой» и «Графиней от корыта».

– Агинушка, – рассказывает Мама, – сказала мне перед отъездом в Москву[47]47
  На коронационные торжества.


[Закрыть]: «Я вижу на дороге черный крест».

В ночь перед отъездом она дала выпить Папе и Маме голубиной воды. Мама вполне убеждена, что Агинушка может отвратить всякую беду, если ее почувствовать за день. Она спасает Маму от болей, от сонливости, от тоски. Голубиную воду она приготовляет сама. Приносит святой воды, (воды) на колодца и прибавляет голубиной крови. Эту воду она дает пить Папе и Маме и кропит ею их постель.

6-е.

Из чудес Агинушки я отлично помню пророчество в ночь под Рождество Богородицы. В это время салон Бекеркиной[48]48
  Артистка императорских театров, танцовщица, выступавшая в Мариинском театре в Петербурге.


[Закрыть] был особенно в ходу. Там орудовали молодой фон-Валь[49]49
  Василий Викторович фон-Валь, в ту пору – ротмистр ЛГВ конного полка.


[Закрыть] и П. Д.[50]50
  Петр Павлович Дурново, ген-ад., ген.-от-инф., член Госуд. Совета; с июля по ноябрь 1905 г. – московский генерал-губернатор.


[Закрыть] («Дурныш», как называл его Папа.)

Там впервые говорили о плане раздела России на четыре округа. Этот слух очень волновал маму. В это время Гневная вызывала Ламсдорфа[51]51
  Граф Владимир Николаевич Ламсдорф (1845–1907), министр иностранных дел с 1900 г. по 1906 г.


[Закрыть]. Там говорили, что если Папа не будет слушать Витте и не изменит своих мыслей относительно политики, то будет война с Японией. По этому поводу Мама сказала Папе:

– Лучше какая угодно война, чем революция, или чтобы ты был старшим дворником у великих князей.

Папа согласился с Мамой и сказал, что Плеве, который чрезвычайно предан трону, говорит: «Война даст нам победу, и тем самым мы раздавим всякую революцию – и снизу и сверху».

13-е.

Мы сидели и разговаривали. Вдруг входит Агинушка. Она имела свободный доступ к Маленькому[52]52
  Так называли наследника Алексея.


[Закрыть]. Она была очень бледна, говорила шопотом и шаталась:

– Я только-что, – сказала она, – только-что видела что-то ужасное про тебя и про цариньку (так она зовет Папу).

– А что же? – спросила мама.

Она была очень испугана.

– Гроза, – говорит она, – гроза… – Слышите – ломает деревья… вырывает с корнем… Птенцы из гнезд падают…

Действительно, в парке гремела гроза, но мы этого раньше не заметили. Мы испугались. Она говорит:

– Нева из берегов выйдет… зальет красной волной… Страшно будет!… Шатается, шатается трон…

Мама вся дрожит.

– Как, – говорит, – опять война?

– Нет… нет… у тебя в доме кровь!

Мама в отчаянии вцепилась в меня:

– Что делать?.. Что? Что?

– Бойся, – говорит она, – седого ближнего и чужого гордого… Сломи их – или они тебя сломят!

Мама полагает, что «седой ближний» – это Н(иколай) Н(иколаевич), а «гордый» – Витте.

18 июля 09.

Когда вчера (приехал) Витте – мама его не приняла. Я не знаю, кто его больше ненавидит, Папа или Мама. Папа говорит:

– Я не выношу его, потому что он восстанавливает против меня интеллигенцию!

Интеллигенцию же Папа не любит и подавно. Он произносит это слово совсем особенно. Когда Папа говорит «интеллигенция», у небо бывает такая физиономия, какая бывала у моего мужа, когда он говорил «сифилис».

Он всегда произносил это слово отчетливо, в голосе его был страх и какая-то особенная брезгливость.

Почему Папа боится интеллигенции? Не понимаю этого!

Непостижимо, отчего оба они так не любят Витте. Теперь, когда он не у дел, это уж совершенно непонятно.

2 декабря.

Когда, бывало, в 190(?) и 1904 году вокруг меня кричали, я уходила: я была спокойна, потому что знала, что как бы Мама и Витте ни старались отвлечь Папу, война все-таки будет, будет. Иначе ему придется еще хуже. Кстати, я заметила, что Папа большой сторонник войны.

Он говорит:

– Война хороша, потому что всех увлекает. Во время войны никто не думает о мятеже, и она все выясняет. Кроме того, она приносит славу и создает имя в династии…

Мама не может успокоиться, что война проиграна. Она считает, что (в этом) виновны те, кто желал перемен: Гневная, Витте, Муравьев, Коковцев…[53]53
  Владимир Николаевич Коковцов (род. в 1853 г.) с 1914 г. граф; статс-секретарь, член Госуд. Совета; с 1904 по 1905 и с 1909 по 1914 у. – министр финансов; с 1911 по 1914 – председатель совета министров.


[Закрыть].

Революция должна была совершиться до войны. Потому-то русская армия и не могла победить.

Барон Нольде[54]54
  Вероятно, барон Эммануил Юльевич Нольде, управляющий инспект. отделом собственной е. в. канцелярии, позднее – управляющий делами совета министров.


[Закрыть] говорит, что нельзя помышлять о войне, когда, царя не любят и не знают и когда царские генералы слывут ворами. Папа примирился о неудачной кампанией легче, потому что эта война научила, как надо бороться с внутренним врагом. Это не так. Папа искренно думает, что это он усмирил революцию. Нет, это сделала Мама. Её оскорбленное чувство. Её болезнь потерять трон. Между прочим, она говорит – напрасно Папа думает, что довольно удалить двух-трех левых министров – и революция будет побеждена. Мама всегда боится новой вспышки и всегда стоит на страже. А Папа всегда все скоро забывает.

Извольский[55]55
  Александр Петрович Извольский (1805–1923), гофмейстер; с 1900 г. по 1910 г. – министр иностранных дел, впоследствии – русский посол в Париже (с 1910 г. по 1917 г.).


[Закрыть] ведет определенную линию: он хочет проложить через мои уши путь к Маминому письменному столу. О, лисица! Не понимаешь того, что проложить-то его я проложу, но прибавлю кое-что и от себя.

11 мая.

Вчера Папа опять поучал меня, чего ждет от меня Россия. Удивительно, как он совершенно не понимает, что я только человек… И еще спрашивал, люблю ли я Россию? Ну, разумеется! Всякий любит то, что приносит ему пользу, или то, что ему выгодно. Что была бы я без России!

13 мая.

Опять Извольский! Когда он мне что-нибудь говорит, он думает: «Как бы эта дура (это я) чего не напутала!» Он не понимает того, что я на всех кобелей плюю – с ног до головы. Все они – глина с кизяком, самая настоящая глина; я видела такую, когда ездила в Полтавскую губернию, где бабы обмазывают ею свои хаты. Но он думает, что он благороден, что он мрамор. Так он говорит о себе.

9 июня.

Мама говорит:

– Извольский – что медная копейка: выдохся! Но его надо еще подержать, так как он здесь еще нужен: англо-русское соглашение[56]56
  Англо-русское соглашение по делам Персии, Афганистана и Тибета от 31 августа 1907 г. (опубликовано 13 сентября 1907).


[Закрыть]. Дурак, думает – я ему верю… Эта Дарданеллы[57]57
  Проливы на Черном море.


[Закрыть] – это дело наших врагов, Милюковых[58]58
  Павел Николаевич Милюков (род. в 1859 г.), историк, член Госуд Думы 3 и 4 созыва от г. Петербурга, основатель и лидер партии к.-д., редактор газеты «Речь», руководитель того течения русского либерализма, которое в вопросах внешней политики ориентировалось на соглашение с Англией (Реакционеры тяготели к монархической Германии). Сторонник аннексии Дарданелл.


[Закрыть] и других!

17 июня.

События, события!.. Нет проходу от этих дур! Вчера была Извольская[59]59
  Маргарита Карловна Извольская, рожд. гр. Толль, жена А. П. Извольского.


[Закрыть]. Она точно чирий: если придавить – завоняет. Пищала:

– Ах, Аннет, если бы… если бы помочь… если бы…

Я не хочу. Я слушаю их только по необходимости. Слушаю и думаю:

– Ну, выкладывай, дура, с чем пришла!

Но она кудахчет, как курица над просом:

– Маме, – говорит она, – неизвестно, что народ её не знает… и не любит… И придворные дамы тоже её не любят… Она или горда, или застенчива… Это очень плохо; с помощью придворных дам она могла бы сделать много хорошего, так как погоду делают дамы!

И потом просила устроить молодого Родзянко. Всем известно, что он для неё не только кузен, но и еще кое-что.

10 июля.

Когда, я рассказывала, Маме о том, как к ней относятся придворные дамы, она засмеялась:

– Не любят?.. И народ тоже? Ну, это еще не беда! Надо, чтоб боялись. А заставить бояться – это я сумею.

Да, это Мама умеет.

11 апреля 8-го.

– Убийство великого князя Сергея Александровича. – рассказывает Мама, – произвело на меня такое впечатление, что у меня сделался припадок.

Это потому, что она боялась Не анархистов, но тех, кто их[60]60
  Царя и царицу.


[Закрыть] не понимал. Тех не укрывают левые министры. Они могут погубить всю династию. Папа тоже не боится анархистов. Не верит в революцию. Он боится только своих. Но несмотря на этот страх, сходится и сближается легко. Легко соглашается. И много обещает. Гр. Воронцов-Дашков[61]61
  Граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков (1837–1916), ген.-ад., член Госуд. Совета, министр двора в продолжение царствования Александра III и в начале царствования Николая II (до 6 мая 1897 г.). С 1905 г. – кавказский наместник.


[Закрыть] говорит: