Текст книги "Ришик или Личная собственность медведя (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
– Я рада, что вы помирились, – мягко улыбнулась, прижимая плед к груди.
Помолчав немного, вслушиваясь в ночную тишину, разбавленную далекой музыкой и смехом, негромко спросила, удивляясь собственному вопросу. – Миш, а это нормально, что я чувствую себя такой... счастливой?
– Странный вопрос, маленькая моя, – взяв мои ладони в свои, отозвался рокер. И легонько коснулся губами моей шеи, вызвав приятные мурашки и очередную улыбку. – Но я рад, что счастлива. И постараюсь сделать всё, чтобы так продолжалось и дальше. Пойдем в комнату, ты уже вся ледяная. Заболеешь еще в самом начале отпуска.
– Пойдем.
Болеть и впрямь не хотелось, тем более сейчас. В мой самый первый, заслуженный, самый веселый и запоминающийся отдых, на котором я действительно, как никогда и нигде раньше, чувствовала себя совершенно, невообразимо, и просто непозволительно счастливой...
***
– Мих... Мих... Еп твою мать, как так спать можно? Медведи после зимней спячки и то быстрее просыпаются! Лександрыч, млять!
– Чё? – хриплым спросонья голосом отозвался едва проснувшийся от особо сильно толчка в плечо байкер. Прищурив глаза, всмотрелся в темноту комнаты и с трудом опознал нависшую над кроватью фигуру. – Лектор, ты охренел?
– Прошу пардону, – развел руками тот, хотя глубокая складка на лбу явно не намекала о настоящем веселье. – Это срочно... О, Риш, доброе утро!
– Отвернись, млин, вуайерист хренов, – отпихнув друга подальше, владелец клубасел, тряхнув головой, пытаясь погнать остатки сна. Рядом завозилась разбужена Арина, торопливо натягивающая одеяло на голые плечи.
Ну да, легли спать они не рано, а заснули многим позже и одеться, естественно, не потрудились. Впрочем, им обоим даже в голову не могло прийти, что кто-то может вломиться в комнату посреди ночи!
Кстати, каким, интересно, макаром, это удалось юристу?
Натянув джинсы прямо на голое тело, младший Алехин встал с кровати, поежившись от ощутимого холода. И только тогда вспомнил – вечером, покурив прямо в комнате возле окна, закрыть балконную дверь он просто напросто забыл...
Ладно хоть прижал ее плотно, и за остаток ночи номер просто охладился, а не превратился в натуральный холодильник. Впрочем, и этого, кажется, вполне хватило, чтобы его девушка успела простыть: торопливо одевающаяся Риша успела всего за пару минут негромко чихнуть уже несколько раз подряд.
Твою ж... Только этого еще не хватало!
– Ну и какого? – подойдя к стоящему посреди помещения другу, Мих направился в сторону единственного стола, прихватив по пути с окна пепельницу и сигареты с зажигалкой. – До утра это подождать не могло?
– Я б с радостью, Мих, – юрист на полставки провел рукой по своим волосам, сохраняя серьезное выражение лица. – Но... Тёмыч звонил только что. Он нашел, что искал.
– О, как, – резко выпустив струйку дыма, выгнул брови Алёхин, малость озадаченный внезапными новостями. И они его в некоторой степени радовали, да.
Однако... – Это меняет дело. Но, мля, до утра-то не в терпеж?
– Темыч улетает утром, – отрицательно качнул головой совершенно серьезный Лектор. – Громов ночью вернулся из Штатов. Его парням дан приказ сворачиваться – несколько часов и никого из них не будет в городе.
– Чёрт, – мозги после нескольких часов сна соображали туго, но все-таки директор «Максимуса» легко уловил связь. – Значит и Рыж с ним.
– Скорее всего, – подтвердил его опасения нахмурившийся Ярмолин. – Мих, Тёмыч описал ситуацию в общих красках, подробности он рассказать не может. Днем произошло покушение на отца Полонского, затем люди Громова силой брали особняк Исаева. Где в это время был Богдан и как он связан с Рыжей, я не знаю. Но Аньку увозят, это точно. Что именно там произошло, я не знаю, но Артем ясно дал понять, что с Чудищем все в порядке, а о большем спрашивать не стоит. Если надо, придется трясти младшего Полонского. А тот., сам знаешь. Захочет – скажет.Нет – и спрашивать бесполезно.
– Вовремя мы из города свалили, – только и смог отозваться малость обалдевший от свалившихся на него новостей байкер.
А юрист тем временем, не давая ему времени опомниться, настойчиво напомнил:
– Как бы то ни было, но у Тёмыча есть нужный нам компромат. И его надо забрать немедленно, пока он не уехал. Сам понимаешь, такие вещи не скидывают по электронной почте.
– Понял, – раздавив окурок в пепельнице, просто кивнул Алёхин. – Собирайся, выезжаем сейчас же.
– Пятнадцать минут и я весь твой. Жду на парковке.
И Лектор вышел, оставив своего друга и начальника в полной тишине.
Которая продолжалась ровно до тех пор, пока его голой спины не коснулись узкие горячие ладошки:
– Миш…
– Ты все слышала, – глядя в окно, глухо произнес парень, чувствуя, как девушка прижалась к его спине. Мельком глянув на электронные часы на прикроватной тумбочке, показывающие четыре утра, он невесело усмехнулся. – Мне придется уехать.
– Я знаю, – тихо откликнулась Арина, и байкеру показалось на миг, что ее голос слегка охрип. Обойдя его по кругу, Риша обхватила его лицо ладонями, заставляя наклониться, и пристально всмотрелась в глаза, попросив. – Обещай, что ты вернешься.
– Обещаю, маленькая моя, – обняв свою девушку, он на миг коснулся губами ее лба. – Куда же я от тебя денусь?
Не показалось...
– Риш, ты заболела, – приложив ладонь к ее лбу, нахмурился рокер, почувствовав явный жар. Пока небольшой, но все же.
– Я в порядке, – улыбнувшись, Арина покачала головой, убирая его руку. И на миг прижалась к нему крепко-крепко, глухо прошептав. – Ты только возвращайся скорее, ладно?
– Со мной ничего не случится, – обняв ее в ответ, уткнувшись носом в мягкие, взъерошенные волосы, тихо усмехнулся. Неизвестно, кого он сейчас пытался успокоить больше ее или самого себя. – Я постараюсь вернуться как можнобыстрее. Пара дней, максимум. Ты и соскучиться не успеешь. Ну? Ты мне веришь?
– Верю, – кивнула девушка, но улыбка ее вышла какой-то грустной. – Я буду скучать.
– Я тоже, Риш. Я тоже...
К сожалению, на долгие прощания времени не оставалось. И потому, быстро умывшись, Мих оделся и, прихватив так и не разобранные вещи, вышел из ванной. Он уже собрался уходить, но, заметив сидящую на краю кровати девушку, незаметно шмыгнувшую носом, задержался еще ненадолго. И то лишь для телефонного звонка.
Надо сказать, что поздний вызов увенчался успехом – младший Алёхин не успел даже докурить, как в спальне нарисовался слегка нетрезвый старший... с не менее трезвым Кощеем в обнимку.
– А я думал, нас на продолжение гулянки позвали, – оглядев комнату, освещенную лишь тусклой настольной лампой, разочарованно выдал финансист, который, как казалось, больше притворялся, чем был пьян на самом деле. Скинув свою руку с плеча Влада, байкер уселся прямо на стол и, зевнув, закурил, попутно интересуясь. – Чё звал-то в такую рань?
– Мне нужно уехать, – не разделяя его веселья, ответил Миша, накидывая куртку из плотной кожи с меховой подкладкой. – Прямо сейчас. Влад, присмотри за Ариной, пока меня не будет.
– Миш, не надо, – попробовала возразить Риша, но, увы, ее мнение в расчет не бралось от слова вовсе. Шутить со здоровьем собственной девушки Михаил не собирался.
– Это то, что я думаю? – с мужчины слетел весь алкогольный дурман разом, даже взгляд, казалось, стал яснее и четче.
– Именно, – откликнулся Мих, подходя к кровати. Наклонившись, он на прощание поцеловал Арину в висок, попросив. – Не спорь, пожалуйста. Влад, она, кажется, простыла. Посмотри, чтобы не стало хуже.
– Понял, – не расценив в просьбе ничего криминального, Владислав мельком оглядел спальню, после чего скомандовал. – Ложись, Риш. А я попробую найти в этой дыре если не медиков, то хотя бы градусник.
Арине ничего не оставалось делать, как подчиниться, а ее парень, кивнув в знак благодарности, просто вышел, не говоря ни слова, не став даже прощаться.
А Кощей, не сразу сообразив, что происходит, задумчивым взглядом смотрел, как Риша свернулась на слишком большой для нее одной кровати в клубок, прижав колени к груди, закутавшись в одеяло... И, резко развернувшись, вышел из комнаты.
Догнал он владельца клуба уже в фойе первого этажа.
– Мих, слушай, – остановив байкера возле самых дверей, финансист хмуро проговорил, положив ему руку на плечо. – Ты не знал... мы так и не смогли тогда тебе сказать.
– Сказать о чем? – удивленно выгнул брови младший Алёхин. Видя, что казначей не торопится с ответом, он коротко ругнулся. – Кощей, млять, если есть, что сказать, говори быстро. У меня мало времени.
– Этот козел не просто так к Ришке домогался, – собравшись с духом, негромко и серьезно отозвался рокер, не глядя своему другу в глаза. На это его решимости уже просто не хватило... – Он ее избил, Мих. Когда Лектор с Шутом привезли ее ко мне в больницу, на ее спине живого места не было, одни сплошные синяки и ссадины от ремня с пряжкой. Трещина в ребре, отбитая почка... Она на приеме
тогда сидела, обколотая обезболивающим. А потом не просто у меня в квартире жила. Сначала в больнице отлеживалась...
– Какого х... – парень на это если и смог ответить, то далеко не сразу, и далеко не цензурно. А голос надсадно хрипел, выдавая охватившие его эмоции, которые удавалось подавить с трудом, чтобы не треснуть одному из лучших друзей в морду. – Какого хрена вы молчали, Кощей?! Почему я узнаю об этом только сейчас?!
– А я, млять, как должен был, по-твоему, об этом сказать? – как-то слишком равнодушно ответил финансист, переводя на него уставший взгляд. И усмехнулся.
Зло, цинично, ядовито. – Дружище, прости, я тут тебе сказать забыл: кто тебя убить хочет, тот твою девушку избил! Серьезно, мля?! Долго бы тогда на одном месте усидел?
– Чёрт! – ругнувшись, Мих со всей силы долбанул кулаком по стене, в кровь сбивая костяшки пальцев. Выругался еще раз, и еще, после чего резко выдохнул и запустил пальцы в волосы. – Сука...
– Он не сука, он хуже, – понимая, что речь идет не о нем, отрицательно покачал головой Кощей. И, снова положив ладонь на плечо друга, с силой его сжал, говоря негромко, но уверенно. – Я не для того тебе это сказал, чтобы ты разносил здесь все подряд. И уж точно не для того, чтобы ты вернулся и начал выяснять отношения с Ариной. Просто... эта тварь должна ответить, Мих. За всё, что он
сделал.
– Ответит, – теперь уже по лицу директора «Максимуса» пробежала злая, мрачная и жутковатая усмешка, а руки до хруста сжались в кулаки. – Не сомневайся...
Глава 18.
Владимир Николаевич Чернявский, известный в определенных кругах как Володя Черный, искренне считал, что к своим шестидесяти годам он достиг всего, чего хотел.
Ставя перед собой четкую и определенную цель, он всегда шел к ней, не гнушаясь пользоваться для ее достижения всем тем, что удачно подворачивалось под руку.
Законы этики и морали, а так же принятые нормы поведения, учитывая его некий… статус, не волновали его никогда. Безжалостный, своенравный, упрямый и беспринципный – таким его знали с малолетства, с самой первой ходки. Таким он и остался, разве что со временем успел набраться немного терпения и стал куда более осмотрительным.
И теперь у него было всё: деньги, связи, немалая сфера влияния, непререкаемый авторитет в определенных кругах. Его боялись и уважали.
Однако… как и у любого нормального человека, у Владимира Николаевича была своя небольшая слабость, противиться которой иногда не было ни сил, ни желания.
И слабостью этой были, как ни странно, женщины…
Нет, не любая из них. Первая попавшая вертихвостка уже давно не могла вскружить ему голову, его никогда не впечатляли аппетитные, но наполненные силиконом дуры, не велся он и на красивые глаза опытных охотниц за приданным.
Но… существовала та категория женщин, которым он не мог отказать, если они очень его просили.
Именно по этой причине Владимир сейчас сидел в небольшом презентабельном ресторане в центре города, ожидая назначенной встречи. Неспешно потягивая заказанный кофе со сливками, мужчина смотрел сквозь огромное окно на шумный проспект, улыбаясь своим мыслям. Привычка всегда приходить заранее часто играла с ним злую шутку, заставляя впоследствии ждать своего собеседника по десять, двадцать минут, а то и полчаса.
Впрочем, так было даже лучше – оставалось больше времени, чтобы разместиться со всеми удобствами, пока незаметная охрана внимательно изучает незнакомую местность, заблаговременно ища пути отступления.
Не то, чтобы Володя Черный всерьез опасался за свою жизнь… Такого, как он вряд ли может напугать пресловутая старуха с косой – уж слишком часто они сталкивались, и каждый раз обходились лишь мимоходными приветствиями, а не тесными, продолжительными объятиями. Но осторожность явно никогда не бывает лишней, не так ли? Не стоит звать гостью в черном, пока не уверен, что действительно хочешь ее увидеть.
Короткий визг шин отвлек внимание мужчины.
Отставив крохотную кофейную чашку, Владимир взглянул на подъехавшую тачку – огромный черный внедорожник с «мажорскими» номерами. Но криминальный авторитет, который, как известно, бывшим не бывают, уже знал, что из-за открывшейся дверцы появится не молодой прилизанный мальчик, привыкший сорить направо и налево деньгами, доставшимися ему от родителей. Не-е-ет…
Надежда Станиславовна Алехина была не тем человеком, который воспитал бы такое подобие человека, коих множество гоняло по городу, разбивая родительские тачки, нюхая наркоту в дорогом клубе и затаскивая бесчисленное количество очередных девочек на ночь в свою престижную квартирку.
Эпатажная, слегка легкомысленная, любительница кокетства и жеманства иногда удивляла его своей наивностью. Однако вместе с ними, у Наденьки, его далекой подруги бурных подростковых времен, сохранились и совершенно противоположные качества, такие как упрямство, железобетонная воля и умение настоять на своем.
Истинная английская леди с замашками Фюррера… Так, кажется, когда он сам ее в шутку описал? И не ошибся ведь!
Впрочем, Володя Черный вообще редко когда ошибался.
И когда старая знакомая попросила его срочно встретиться с ее внуком, он не посмел отказать, не смотря на некоторую занятость и переполох в городе, вызванной отъездом одной крупной фигуры, бегством еще двоих и выход на финансовую арену третьей…
Михаил Алёхин был на самом деле не тем человеком, кто его интересовал на данный момент. Но, несомненно, с этим мальчишкой у него было желание познакомиться лично.
Владелец элитного клуба, отстроенного не только по собственному проекту, но и за собственные средства, за ним числился категорический отказ от продажи в нем наркоты, прямой посыл поставщиков паленого алкоголя, и полное отвержение какой бы то ни было «крыши»…
Да, этот парень заслуживал уважения. Хотя бы потому, что у него, внутри его клуба и его банды царили свои собственные законы, за несоблюдение которой приходилось расплачиваться. Здоровьем, деньгами, потерей доверия…
Байкеры не терпели предательства и крысятничества среди своих. Не выносили насилия над женщинами. Были связаны тесными узами настоящей дружбы, за «своих» готовы были отдать всё и даже больше…
Удивительные порядки среди молодых людей, не успевших разменять еще и тридцати лет.
– Владимир Николаевич? – спокойным, ровным тоном спросил парень, остановившись возле его столика.
Рост выше среднего, развитая мускулатура бывшего боксера, длинноватые золотисто-русые волосы, зачесанные назад, идеально подобранный дорогой классический костюм темных тонов – что ж, Володя должен был признать, что Наденьке удалось привить своему внуку чувство вкуса и присущую ей аккуратность и опрятность.
Неудивительно, что он смог так легко и достаточно долго скрывать от нее свою истинную, байкерскую натуру.
– Верно, – усмехнувшись собственным мыслям, мужчина кивком головы указал на стул напротив. Вставать и подавать руку он не стал: да, парнишка заслуживал уважения, да, имел связи, да, приходился ребенком можно сказать друга, но... Не дорос еще, малец. Не те годы, и не то положение. – Присаживайтесь, Михаил. Рад знакомству.
– Взаимно, – по всей видимости, парень был прекрасно осведомлен о некоторых законах, и потому свою руку протягивать не стал. Спокойно опустившись на стул, не снимая пальто, словно намекая на непродолжительность предстоящего разговора, Михаил положил руки на стол перед собой и, сложив пальцы домиком, подтвердил словами действия. – Я не отниму у вас много времени.
– В общем-то, я не тороплюсь, – усмехнулся мужчина, разглядывая юнца, машинально отмечая его расслабленную позу, упрямство во взгляде и слегка, едва заметно напряженные плечи. Парнишка умел общаться с людьми выше себя по статусу, это было видно. Однако... подобный собеседник ему явно предоставился впервые.
– Владимир Николаевич, – выгнув брови, парень сдержал собственную усмешку. – Боюсь, этот разговор не из тех, что придется вам по вкусу. И вряд ли вы станете смаковать его за бокалом коньяка.
– Вот как? – отставив чашку с допитым кофе, Чернявский откинулся на спинку стула. – Что ж, время, как известно, деньги. Люблю деловых людей. Я тебя слушаю. Для чего тебе понадобилась встреча со мной?
– Речь пойдет о вашем племяннике, – переплетя пальцы, начал Михаил, внимательно наблюдая за реакцией своего собеседника. – Владлене Артуровиче Островском.
– Даже так? – протянул мужчина с ноткой удивления. – Неожиданно. И чем же тебе насолил мой... кхм, родственник?
– У вора в законе не может быть семьи, вам ли этого не знать? – с мягкой усмешкой на губах, парень проявил прекрасную осведомленность о том, с кем он сейчас имеет дело. – Однако, как я знаю, не поддерживая семейных отношений, вы связаны с ним некоторыми делами. Я не буду сейчас перечислять их, называть конкретные суммы, отмываемые через университет, а так же способы их получения и источники – вы и сами их прекрасно знаете.
– Занятно, – не подтверждая, но и не отрицая слова байкера, криминальный авторитет задумчиво склонил голову на бок, усваивая неожиданную для себя информацию. Побарабанив пальцами по столу, он хмыкнул. – Допустим, это так. И что ты хочешь от меня услышать в ответ?
– Ничего, – покачал головой младший Алёхин, до сих пор сохраняющий абсолютное спокойствие. – Кроме вашего слова, что вы не будете вмешиваться в то, что произойдет довольно скоро. Артур Островский сядет, и надолго – я об этом лично позабочусь. Денег и связей мне для этого хватит, как и доказательств.
– С чего ты решил, что я тебе позволю это сделать? – насмешливо поинтересовался вор в законе, рассматривая сидящего перед ним мальчишку с новой стороны. – Только потому, что я близко знаком с твоей родственницей? Не обольщайся, мальчик. Этого мало.
– Владимир Николаевич, ну я же не идиот, – со смешком заметил Михаил.
Откинувшись на спинку стула, оставив одну руку на столе, он хмыкнул. – И не настолько наивен, чтобы подумать, что вы поддадитесь влиянию женщины. Вам нельзя иметь семью, постоянных связей с одной и той же женщиной – это считается слабостью. Это один из воровских законов. Однако... Как мне стало известно, уже многие года вы нарушаете его, проживая совместно с некой Валентиной Семеновной Беловой, которая успешно скрывается у вас же дома под видом горничной. Более того, у вас с ней есть совершеннолетняя дочь. И чтобы это подтвердить, не понадобится даже тест ДНК – вы с ней почти на одно лицо.
– Ты понимаешь, кого ты сейчас собрался шантажировать, щенок? – не выдержав, гаркнул мужчина, подаваясь вперед. Особой терпимостью он и так никогда не отличался, а уж когда речь заходила о подобных вещах... – Ты ничего не докажешь!
– Возможно, – просто пожал плечами парень, ни капли не испугавшись, хотя стоило бы. За подобные разговоры куда более близким друзьям и соратникам бы пришлось расплачиваться, и очень скоро. – Только это и не потребуется.
Достаточно лишь пустить слух, и на ближайшей сходке с вас спросят. Вы, конечно, всё предусмотрите и заранее заготовите доказательства своей непричастности...
Но что если в доказательства вашей невиновности, вас попросят убрать эту девушку, дабы больше этот вопрос не поднимался? А в случае вашего отказа, кто знает, что вам грозит? По ушам вам вряд ли дадут, то есть своей короны вы не лишитесь. Но финансовое наказание, пощечина и, как следствие, падение авторитета вполне возможны. Последствия этого, думаю, вам известны.
– Сучонок, – сузив глаза, криминальный авторитет открыто и зло посмотрел на своего собеседника, не сдержавшись и нервным жестом поправив галстук на шее.
– Ты не понимаешь, кого пытаешься развести...
– Я прекрасно понимаю это, Владимир Николаевич, поверьте, – сцепив руки в замок, байкер подался вперед, говоря негромко, но уверенно. – Но у меня нет иного выхода. Мне нужно, чтобы вы остались в стороне, когда начнутся терки с Островким. Мне с вами не тягаться.
– Я ведь могу просто тебя убрать, – задумчиво произнес Чернявский тоном, от которого у людей обычно кровь стыла в жилах и они, испугавшись всерьез, начинали потеть и ерзать на своем месте, не зная, куда деть руки. – И никто не о чем не узнает.
– Можете, – вопреки всему, парнишка и теперь не испугался и просто пожал плечами. А после, медленно и показательно, чтобы не дразнить лишний раз ошивающегося неподалеку охранника, потянулся к карману за сигаретами, – Не возражаете? – получив разрешающий хмык, Михаил закурил и, взглянув на заснеженную улицу за окном, задумчиво проговорил, аккуратно счищая пепел о край пепельницы. – Вы можете убить меня. Мою семью, моих друзей, родных и
близких. Для вас репутация превыше всего, в том числе и человеческой жизни. Я понимаю. Но только нет никаких гарантий, что после моей смерти правда о вашей гражданской жене не всплывет на районом, а после и на федеральном сходняке.
Кто знает, кому я уже успел сказать об этом, и какие оставил распоряжения на случай, если со мной что-нибудь случиться. Вы любите рисковать, насколько я знаю. Но стоит ли Островский того? Подумайте.
– Что ты хочешь? – вопрос законника прозвучал резко и хрипло, а его глаза, напоминающие сейчас глаза дикого волка, смотрели диковато, жутко...
Настолько, что приближающая официантка решительно развернулась на половине дороги и поспешила скрыться обратно на кухне.
– Невмешательство, – смело смотря прямо на мужчину, ответил младший Алёхин, явно уверенный в своих действиях. – Только и всего. Мне плевать, что вы проворачиваете с Островским и как, кто и что будет после него... У меня с ним личные счеты. Он сядет, а потом делайте что хотите. Никто ни о чем не узнает – даю слово.
– Допустим, я тебе поверю, – прищурившись, задумчиво произнес Чернявский, постукивая по белоснежной шелковой скатерти кончиками пальцев. – И останусь в стороне... Один вопрос, парень. Чем же Владлен ухитрился тебе так насолить?
– А не нужно было трогать мою женщину, – откровенно усмехнулся Михаил, как прежде глядя в глаза вору в законе, не испытывая при этом и тени страха.
Он был уверен в своей правоте.
– Вот как... – изумленно выгнув брови, мужчина откинулся на спинку стула.
Задумчиво пожевал нижнюю губу, обдумывая произошедшее... И вдруг приказал. – Рассказывай. Всё, что знаешь.
– Особо рассказывать нечего, – снова закурив, байкер слегка дернул плечом, явно не испытывая никакого удовольствия от затянувшейся беседы. – Я уже сказал -мне плевать, какие дела он проворачивает в университете и за его пределами. Я не знал о них ничего, как и о нем самом. Но лишь до тех пор, пока к моим друзьям за помощью не обратилась моя же женщина, которую этот урод исполосовал ремнем в собственном кабинете. Трещина в ребре, отбитые внутренности синяки...
Вы не хуже меня знаете о последствии подобных побоев. И моя девушка стала не единственной – почти десяток девочек подверглись домогательствам с его стороны. Под угрозой отчисления, благодаря запугиваниям и избиениям они делали все, что он хотел.
– Родственники?
– Он выбирал тех, за кого некому было вступиться, – невесело усмехнувшись, покачал головой Михаил. – Он ошибся только раз. Не принял в расчет меня,
решил, что стоит напугать мою девушку моим возможным убийством, и она будет молчать. Зря. Я своего никому не отдаю. Тем более женщину...
– Значит, вот, в чем проблема, – задумчивость на лице Чернявского возрастала все больше, в то время как злость уходила из его глаз. Как любой законник, он не приемлил насилия над прекрасным полом. Только тот, кто слаб, обидит женщину.
А слабых уважать не за что... – Это меняет дело.
– И почему же? – иронично выгнул брови младший Алёхин, уже успевший понять по лицу Володи Черного, что шутить он не настроен.
– Да потому что, мальчик, – усмехнулся в ответ мужчина. – Что с Островским меня никогда не связывали никакие дела. Ни родственные, не финансовые. Он не наш, и никогда им не станет. Паршивой овце в стае волков не место...
Мих осознал свалившуюся на него информацию далеко не сразу.
С трудом добытая информация, тщательно выверенный план, бессонная ночь, в ходе которой он тщательно продумал весь разговор, куча потраченных нервов и времени, а в итоге... Всё зря?
Такие люди, как Володя Чёрный шутить не будут. И уж тем более не станут кидать отмазки и открыто отрицать свою причастность. За базар он отвечает, это бесспорно.
И потому выходит, что сам байкер только что крупно облажался.
– Твою ж мать!
– Мать – святое, – добродушно усмехнулся Владимир. Стрельнув у своего собеседника сигарету, закурил и, выпустив кольца дыма, подтвердил недавние мысли владельца «Максимуса». – Ладно, разрешу я твою беду, не гневи Бога почем зря.
– Интересно, как? – резко выдохнув дым, почти огрызнулся Мих, чувствуя, как все его прежнее спокойствие летит к чертям собачьим. Если раньше он держал себя в руках, зная, что перед подобными людьми показывать свои слабости не стоит, то теперь выдержки просто не осталось.
Он и так рисковал собственной жизнью (да и не только своей), придя сюда... А теперь оказалось, что только лишь потерял время и, возможно, нажил себе опасного врага!
– Толковый ты парень, хоть и вспыльчивый, – прищурившись, сквозь дым посмотрел на него Владимир. – Сработал хорошо, да только не знаешь много.
Владлен не наш человек, не по понятиям он живет. С таким, как он, я дел не имею.
Попытался раз, когда сопляком он еще был, да не срослось. На том и закончил. А слухи, сам знаешь, как долго по злым языкам ходят.
– Потому все и считают, что именно вы его покровитель, – слегка успокоившись, Алехин провел рукой по волосам. Если вор говорил в лицо нечто подобное, удара в спину от него можно было не ждать – свое презрение законники выражали всегда открыто. Затушив окурок в пепельнице, Мих решился на вопрос. – Но если это не вы... тогда кто?
– Раз уж знаешь ты одну мою тайну, пожалуй, скажу и вторую, – смерив парня долгим взглядом, вроде бы добродушным, но скрытое предупреждение в нем нельзя было не заметить. Достав из внутреннего кармана пиджака ручку, Чернявский написал на салфетке пару строк. – С Владленом не будет иметь дел никто из наших. И не вступится за него, будь спокоен. Он выбрал не ту сторону.
– Спасибо, – забрав бумажку, Мих, не глядя, сунул ее в карман. А после, сдержав вздох, медленно произнес, говоря уверенно. – Владимир Николаевич, думаю, мне стоит извиниться. Я сам не перевариваю шантаж, но... выхода не было. Мне нужно прижать эту суку, иначе он от моей девушки не отстанет. Будьте спокойны, о ваших тайнах никто и никогда не узнает.
– Все тайное рано или поздно становится явным, – философски усмехнулся мужчина, гася уголек на сигарете кончиками пальцев. Выбросив окурок, стряхнул вытер сажу с рук и хмыкнул. – Ну, покажи хоть, что за женщина такая, ради которой ты ко мне прийти не побоялся.
Отказываться байкер не стал. Достал из кармана бумажник, вытащил из пластикового кармашка фотографию и протянул ее законнику.
Тот долго всматривался в снимок, задумчиво его рассматривая. А потом кивнул головой, возвращая:
Красивая. За такую и умереть не жалко.
– Надеюсь, умирать мне в ближайшее время не придется, – невесело отшутился Алёхин, убирая бумажник в карман и поднимаясь. – Еще раз спасибо, Владимир Николаевич. Надеюсь, без обид?
– Что с обиженными делают, ты и сам знать должен, – отозвался мужчина, тоже поднимаясь. Взяв с соседнего стула свое пальто, он вдруг остановился, задумчиво глядя перед собой. А потом повернулся к собравшемуся было уходить рокеру. – Ты вот, что, парень... Владлен – человек гнилой, поганый. От него с любой стороны подвоха жди. За свое он еще ответит, но уже по другому закону, по нашему. А до тех пор, если помощь понадобиться, ты меня набери – помогу еще раз, по-
доброму.
– Неожиданно, – не скрывая удивления, протянул Михаил. – Но отказываться не буду. Один вопрос...
– Почему? – понимающе посмотрел на него Чернявский, надевая пальто и поправляя высокий воротник. – Есть у меня слабость, Миша. Какая, ты уже и сам понял. Раз я пошел против корешей, оберегая свою женщину, разве тебя понять не смогу? Шантаж – гнилое это, не по твоему нутру, не по-людски. Но раз и на него решился, чтобы любимую защитить, значит, настроен серьезно. Это по мне, уважаю.
Алёхин улыбнулся, впервые за весь разговор, просто и открыто.
Получить одобрение, уважение, помощь, а самое главное, прощение вора в законе – это дорого стоит.
Однако... что ему дальше делать-то?
***
От парковки возле ресторана неспешно отъехал приметный «Хаммер» с аэрографией улыбающегося Джокера на боку. Дорогой внедорожник живо вклинился в большой поток машин, характерный для обеденного часа в центре крупного города. И лишь спустя несколько минут за ним хвостом пристроился еще один кроссовер, черный и агрессивный, вынырнувший неизвестно откуда.
Машины больше часа лениво плутали по городу, и лишь потом, незаметно свернув под арку в малоприметный переулок, вывернули на улицу, соседнюю с тем самым рестораном. Остановившись около элитных высоток, но лишь на минуту, дожидаясь, пока охранник в будке сверит номера и откроет шлагбаум. После чего оба внедорожника скрылись в подземной парковке, въезд в которую располагался прямо посреди заснеженного двора с обилием детских площадок – теперь сторонним наблюдателям, если, конечно, они были и не потерялись в процессе петляния по городу, не удастся понять, в какой именно из домов отправились владельцы элитных машин.
Мих и Лектор молчали всю дорогу от парковки до лифта. Не заговорили и пока поднимались, сохраняя якобы спокойные выражения лица, скрывая за непроницаемой маской кучу эмоций.
Они не стали обсуждать произошедшее, даже очутившись внутри просторной двухуровневой квартиры на последнем этаже.
– Лёш? – не успели парни войти внутрь, как на щелчок запираемой двери в огромный холл-прихожую вышла довольно молодая женщина, кутавшаяся в теплую серую кофту, плащом закрывающую ее до колен. Темноволосая, хрупкая, казавшаяся почти эфемерной и какой-то болезненно-бледной, она была все так же красива, как когда-то. – Ты рано. Что-то случилось?
