Текст книги "Ришик или Личная собственность медведя (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
И сейчас отвлеклась только, когда Алёхин подошел и нажал на кнопку плеера, вырубив громко играющую музыку.
– Ой, – девушка дернулась от неожиданности и большеватые для нее наушники слетели с головы, брякнувшись на барную стойку. Узрев собственного парня перед собой, Арина мгновенно залилась краской смущения и стыда, и Мих мог поклясться, что вызвана такая реакция явно не прошедшей ночью! – Привет...
– Привет, – усмехнулся Алёхин и, не размениваясь по мелочам, притянул девушку к себе. Обнял одной рукой за талию, вторую запустил в распущенные, мягкие волосы, заставляя поднять голову, и поцеловал, понимая, что за эти полдня успел уже чертовски соскучиться.
И едва почувствовав ответ, испытал непреодолимое желание выпроводить друзей из квартиры... часов так на несколько!
И только вспомнив о некоторых деталях, таких, как, например, новый для Арины опыт в отношениях, остановил парня от порыва прямо сейчас утащить ее наверх.
Девушка после вчерашнего еще наверняка не отошла.
– Ну, что, со всеми тайнами по кончили, или я что-то еще должен знать? – как бы не хотелось себя вовремя заткнуть, от подколки рокер всё-таки не удержался. И тут же обругал себя последними слова, когда Арина опустила взгляд, мгновенно расстроившись. Аккуратно коснувшись пальцами ее подбородка, заставляя посмотреть на него, Мих спокойно и серьезно произнес. – Риш, я не злюсь, правда.
Но больше так не делай. Договорились?
– Ладно, – не сдержав вздох облегчения, девушка обхватила его руками за талию и спрятала лицо на его груди. – Я не хотела скрывать, Миш. Просто...
– Знаю, Риш, – обняв Арину покрепче, парень пристроил подбородок на ее макушке, слегка поглаживая спину. – Понимаю, что ты испугалась. Но я за это время чуть с ума не сошел. Я не хочу, чтобы ты уходила.
– А я не хочу уходить, -почти прошептала девушка, вцепившись пальцами в его футболку.
Михе в такие моменты Риша напоминала маленького, испуганного, потерявшегося ребенка... Особенно по сравнению с ним. И от этого хотелось пойти и просто прибить к чертовой матери утырка, посмевшего довести ее до такого состояния.
И его уже с трудом останавливало понимание, к чему может привести его вспыльчивость и поспешность.
– А где остальные? – подняв голову, вдруг поинтересовалась Арина, только сейчас заметив отсутствие байкеров. Оглядевшись по сторонам, заметила фигуру Шута, подпрыгивающего за дверью, укоризненно посмотрела на ухмыляющегося Алёхина. – Миш, ты зачем их на балкон выгнал? Холодно же!
– Не я, Харлей, – усмехнулся байкер. И насмешливо спросил, положив ладони на хрупкие плечи своей девушки. – Кстати, что ты ему пообещала за прикрытие твое беготни в клубе?
– Номер телефона Неаполь, – слегка смутившись, всё-таки признала Арина. И, сдвинувшись на самый край стула, снова обняла его, глядя снизу вверх. – Миш, ты правда на меня не злишься?
– Правда, маленькая моя, – коснувшись пальцами ее щеки, вынужден был признаться владелец клуба. Глядя в эти бездонные синие глаза, которые смотрели на него с надеждой и после вчерашней ночи стали сверкать как-то по-новому, по-настоящему злиться просто невозможно...
Глава 9
– Не хочу туда… Не хочу!
– Серова, чего ты как маленькая? – насмешливо поинтересовался сидящий за рулем Лектор, бросив взгляд в зеркало заднего вида. – Сколько раз повторять? Ты идешь на экзамен. На экзамен, а не куда-то еще! На первый сходила? Сходила! Всё прошло отлично, если ты помнишь!
– Отлично потому, что из деканата за мной пришли как раз во время моего ответа, – кусая губы, язвительно заметила, взглянув на невозмутимого байкера, спокойно ведущего машину по улицам города. – И ждать не стали, пока освобожусь, сказали прийти самой… Лёш, ты уверен, что сегодня будет тоже самое?
– Риш, я понимаю, что ты нервничаешь, – закурив, рокер, по случаю конспирации одетый в простые джинсы, рубашку и пальто, выпустил дым в окно своего старенького «Опеля», на котором добирался до университета ради того же сокрытия своей истинной натуры. – Все нервничают. Шут там сейчас в клубе ремонтников терроризирует. Харлей дома Миху едва сдерживает. Ты, вон, бледная, как поганка… О, зашибись! Еще и «хвост» за нами! Совсем одурели, что ли?
– Это Рома, – обернувшись, я прилипла к заднему стеклу, покрытому тонировкой. Несмотря на пленку, ухудшающую обзор, следующий за нами по пятам черный внедорожник с кольцами на капоте и знакомым номерным знаком, удалось распознать достаточно легко. – Вы разве не договаривались?
– Ришка, включай соображалку, – сердито откликнулся парень, выбрасывая окурок на дорогу. Подняв стекло, он взялся за телефон, набирая номер. – Если бы договаривались, я бы сейчас не матерился… Кощей, мать твою за ногу! Чё творишь? Думал, я твоего бегемота на дороге от других не отличу? Сгинь в тень, болезненный. Да очкуй, ради бога, но где-нибудь подальше, кто запрещает-то? Ромыч, не беси меня… Лександрыч и тот на хате остался! Да понятно, что в добровольно-принудительном порядке… Но сам факт! Да, ты переборщил. Да понятно, что как лучше хотел… Ладно, сваливай, за Ришкой я сам присмотрю.
Тихо вздохнув, я сползла по сидению, обхватив себя руками за плечи и поджимая подмерзшие ноги. Как-то незаметно привыкнув к комфортабельным машинам байкеров, я оделась слишком легко, совершенно подзабыв о стареньком авто Лектора, в котором печка не очень-то хорошо работала.
Но, надо признать, больше всего меня трясло от нервов, чем от холода.
С того момента, как я вернулась к Мише, прошел почти месяц. Совершенно дикий, какой-то суетливый, можно сказать, бешеный месяц. В клубе ударными темпами шел ремонт, я в срочном порядке готовилась к экзаменам, даже сдала один из них! А легче всё равно не становилось.
Постоянное напряжение копилось, причем у всех. До открытия «Максимуса» оставалось каких-то несколько дней, и вроде бы все работы подходили к завершению… чтобы начать подготовку к грандиозному празднику в честь пятилетия элитного развлекательного заведения.
И я должна была там присутствовать, хотя большинство репетиций прошли без меня! А тут еще экзамен последний этот, да еще папа, видимо, заметивший, наконец, мое отсутствие, ждет дома для какого-то важного разговора…
Ну, вот всё не слава богу!
– Так, от последнего отделались, – отбросив смартфон на соседнее сидение, Ганнибал свернул к университету. – Главное, чтобы Харлей Миху дома удержал.
– Это да, – тихо вздохнула, понимая, как рыжеволосому байкеру сейчас непросто сдержать своего друга… Нам стоил немалых трудов уговорить Мишу остаться и, если честно, я так до сих пор и не поняла, как нам это удалось. И потому, для верности, все имеющиеся связки ключей я забрала с собой, заперев обоих владельцев «Максимуса» в квартире.
Ругань одного из них, конечно, слышно было и через закрытую дверь, но что еще оставалось делать? Ему нельзя ехать со мной, и все это прекрасно понимали. И в итоге в университет сейчас входила в сопровождении своего преподавателя, а не собственного парня…
Пожалуй, так, как я нервничала сейчас, я не переживала даже на вступительных экзаменах. Отмахиваясь от вопросов одногруппниц по поводу моего долгого отсутствия и перевода, старательно зубрила заученный материал, стараясь не думать ни о чем другом, успокаивая себя мыслью о Мише, находящимся сейчас далеко и под надежным присмотром. А так же о Лекторе, подпирающем на данный момент стенку в коридоре.
У меня было достаточно времени для хорошей, нет, даже отличной подготовки. Не смотря на постоянные собрания байкеров, активно и громко обсуждающих сначала планирование, а затем и ход ремонта, я зазубрила, как мне казалось, весь нужный материал наизусть… а теперь не могла вспомнить ни строчки!
В кармане завибрировал мобильник, отвлекая от повторения вопросов к экзамену. Первую короткую вибрацию я стойко проигнорировала, решив проявить силу воли. Но за первой последовала вторая. А затем еще. И еще. И еще… И всё это с промежутками в пару минут, а то и меньше!
Вздохнув, полезла в карман за телефоном, примерно догадываясь, от кого столь настойчивого пришли… аж пять сообщений! Однако, в адресате я, как ни странно, ошиблась. Их оказалось несколько.
«Соседка, удачи, ни пуха… и что там еще говорят? Скрестил за тебя все пальцы, включая те, что на ногах! Запнулся, въехал носом в свеже покрашенную стену, огреб от Санька. Так что цени мои потуги и ток попробуй завалить экзамен!».
Шут... ну кто бы сомневался в стиле его поддержки!
«Ни пуха, кавай, я в тебя верю!».
Катя... надо же, несколько дней назад общались с ней по телефону и, оказывается, она не забыла по мой экзамен! Приятно, что ни говори.
«Риш, ваша Вобла на подходе, зацепилась с психичкой в конце коридора. Ни пуха!Если что, я где-то здесь, неподалеку».
Тут я уже почти не удивилась. А вот следующее сообщение от абонента с именем «Кощей» с одним словом «удачи», почему-то показалось странным. Уж как-то слишком... сильно опекал меня Рома в последнее время. Или же мне действительно просто показалось?
Ответив и на это смс, я открыла последнее, и тут же почувствовала, как глупая улыбка закрадывается на лицо, не давая никакой возможности ее удержать, как бы я не старалась. Наверное, именно это сообщение было самым ожидаемым, и именно оно вселяло в меня спокойствие и уверенность, даже дышать становилось как-то легче. И гласило оно:
«Удачи, маленькая моя. Жду тебя дома».
А ведь я действительно в последнее время стала считать Мишину квартиру своим настоящим домом...
– Приветствую, господа студенты, – послышался вдруг сухой голос нашей преподавательницы по анатомии и физиологии, прозванной особо языкастыми старшекурсниками Воблой за ее худощавое телосложение, неизменный серый цвет в одежде и не слишком-то приятный характер.
Впрочем, после заведующей кафедры педагогики, Людмила Карловна казалась сейчас добрым, кротким ангелом... До сих пор не понимаю, как я прошлый экзамен сдала с первого раза!
Как ни странно, небольшая своеобразная группа поддержи по телефону внушила мне просто непробиваемое спокойствие и брать билет я вызвалась одной из первых. Более того, не желая тянуть время и долго находиться в стенах университета вообще, я и отвечать напросилась первой, быстро набросав план ответа, не став даже расписывать все вопросы подробно.
И почти завершила свой ответ, да только случилось то, о чем я совершенно подзабыла, тормоша наспех уложенные в голову знания. И только когда открылась дверь, и в проеме появился секретарь ректора, поняла, почему на самом деле большинство друзей желали мне удачи на экзамене.
Речь-то шла совсем не об оценке.
– Серову к ректору, – вцепившись в меня взглядом, холодно произнесла девушка, поправляя на носу очки. – Срочно!
– Я отвечаю, – покосившись на преподавателя, ответила, с трудом пытаясь держать себя в руках. И всё же собственный голос предательски дрогнул. – У меня... экзамен.
– Ой, не страшно, Ариночка, – вдруг засуетилась преподавательница, разыскивая мою зачетку в стопке остальных на столе. – На три вопроса ты уже ответила, можешь идти спокойно.
– Не до конца! – попыталась отчаянно сообразить, чувствуя, как холод пробегает по позвоночнику, а ладони, наоборот, моментально потеют. Меньше всего я ожидала, что Людмила Карловна меня отпустит вдруг так запросто! Впрочем... Как это ни странно, преподаватели, особенно женского пола, своего начальника всегда любили и уважали.
Не знаю только, за что!
– Характеристики двум типам высшей нервной деятельности ребенка из четырех ты уже дала, – улыбнулся педагог, оставляя размашистую роспись в положенной графе напротив своего предмета. – Думаю, и остальные ты знаешь. Свое «отлично» ты вполне заслужила, не смотря на последние пропуски. Молодец, Арина. А теперь беги, не стоит заставлять Владлена Артуровича ждать, он человек занятой.
Да уж... занятее прямо некуда!
– Спасибо, – кисло улыбнувшись, я добрела до своей парты и медленно, стараясь унять дрожащие руки, собрала вещи в извечный джинсовый рюкзачок. После чего, попрощавшись с одногруппниками и, пожелав им удачи, вышла в коридор следом за недовольным секретарем. И уже там кинула отчаянный взгляд настороженному Лектору.
– Лидочка, – байкер тут же уцепил за локоток шагающую рядом со мной девушку, попутно пряча за спину мою куртку, которую все это время держал в руках. – А вы куда Серову поволокли? Она мне самому тут прямо страсть как нужна!
– Ничего не знаю, Алексей Валерьевич, – уж кто-кто, а Лидочка на подобные ухищрения никогда не поддавалась. И, не обращая внимания на обаятельную улыбку парня, поправила рукав голубой флиски, высвободив свой локоть. -Занимайте очередь. Серова, не тормозим, я за тобой бегать не буду! Марш к ректору!
Еще один испуганный взгляд сдержать не удалось, как бы я не старалась. Но Алексей, ободряюще мне улыбнувшись, кивнул головой, давая понять, чтобы я шла туда и на жестах показал, что пойдет следом.
Это, конечно, не могло не радовать... но всё равно, утешало как-то мало!
И вот снова тот же кабинет, дорого и со вкусом обставленный, чья обстановка никакие вязалась с обшарпанными стенами всех остальных корпусов, окрашенных дешевой краской, и то много, много лет тому назад. И все тот же мужчина, сидящий в глубоком кожаном кресле, копии того, на котором сидел Миша в клубе...
От подобного сходства почему-то стало гадко вдвойне.
– Ну, здравствуй, Арина, – окинув меня взглядом с ног до головы, усмехнулся ректор. Побарабанив длинными пальцами по подлокотнику, перетянутому дорогой кожей, он слегка ослабил галстук на шее. – Давно не виделись.
И еще бы столько же вас не видеть, Владлен Артурович.
Но, естественно, я промолчала, не зная, да и не желая ничего говорить в ответ. Да только пальцы, удерживающие рюкзак, сжались чуть сильнее, а голова, помимо воли, опустилась ниже.
Усмехнувшись, мужчина легко поднялся и, ни говоря ни слова, опустил темные жалюзи, висящие на окнах второго этажа. Небольшое помещение мгновенно погрузилось в полумрак, а я... я едва сдержала порыв сделать шаг назад.
Я понимала, что это значит. Не могла не понять. В конце концов, в этом кабинете я находилась уже далеко не в первый раз...
Знал ли кто об этом? О происходящем здесь?
Знали. Просто не могли не знать. О личностных предпочтениях и развлечениях своего ректора была прекрасно осведомлена и секретарь ректора, и некоторые преподаватели, которым пытались нажаловаться те из студенток, чье терпение не выдержало постоянных домогательств, и редкие случайные свидетели.
Да только... Что они могли сделать? Кому рассказать? Да и зачем им это?
Студенты, которые если и были в курсе, предпочитали держать язык за зубами, отчаянно боясь вылететь из университета. Редкое число осведомленных преподавателей... а что они? Для чего им лишаться своей должности, что непременно случиться, пойди они поперек желания своего руководства? Да и кто их послушает, простые слова, без каких-либо доказательств?
И это касается обычных, честных преподавателей. А что про тех, кто берет взятки с одобрения и поддержки ректора? Им вовсе не с руки «сдавать» собственного покровителя...
Да, таких людей немного. Вряд ли наберется, в общем, человек пять-шесть, включая любопытную и вездесущую секретаршу. И все же.
Кому есть дело до нескольких незаметных, почти ничем непримечательных студенток? Тихих, серых мышек, у которых нет денег, связей, родственников, в конце концов? На них не обращают внимания сокурсники, до них нет никакого дела родителям, если таковые вообще имеются, никто даже не заметит, в каком именно месте огромного университета с обилием корпусов бродит очередная тихоня.
Такая участь ждала и меня... до тех пор, пока я не переступила порог «Максимуса».
Я снова упустила момент, когда мужчина оказался рядом, обдав меня волной дорогого, едва уловимого, но слишком терпкого парфюма:
– И где же ты все это время пряталась, Риша?
Собственное имя, озвученное низким голосом с легкой хрипотцой и придыханием, показалось вдруг слишком... интимным. Как и пальцы, дотронувшиеся до моей щеки слишком своевольным, собственническим жестом.
Не выдержав, я дернулась, все-таки отступая. Но раньше, чем ректор успел даже нахмуриться, раздался громкий и настойчивый стук в дверь!
– Я занят! – резким тоном откликнулся мужчина, вскидывая голову. Однако, не смотря на явное недовольство в голосе, дверь его кабинета всё-таки отворилась, и в проеме нарисовался мой преподаватель, своей самой незаменимой, неповторимой, а главное – желанной, как никогда, персоной!
– Владлен Артурович, я извиняюсь, – широко улыбаясь, предельно вежливо заявил Ганнибал. – Я просто видел, что Серову к вам повели... В принципе, как я и подозревал, у нее не только проблемы по моему предмету. Я отвлеку вас ненадолго, буквально на пару секунд... Серова, я вас жду за дверью, учтите! И не вздумайте снова сбежать по своим якобы делам и обстоятельствам! Как только выйдете, я лично отведу вас на пересдачу по моему предмету! Не думайте, что ваша справка о состоянии здоровья позволит вам получить «автомат»... И никаких «но»! Мне должники в списках не нужны, я тоже хочу отдохнуть спокойно, а не мотаться на работу в начале января! Вы все поняли? Я вас жду за дверью! Извините еще раз, Владлен Артурович, просто выходки этой студентки... это выше моих сил! Больше не смею вас отвлекать.
И исчез, как будто его тут и не было.
И я не знала, то ли смеяться сейчас, то ли плакать...
– Я смотрю, девочка моя, ты прямо нарасхват, – внезапно усмехнулся мужчина и, протянув руку, коснулся пальцами моего подбородка. Мне стоило огромных, просто огромных усилий, чтобы не отшатнуться и ничем не показать свой страх. – Твое отсутствие многие заметили. Так где же ты была всё это время, а?
– Это, – украдкой облизнув пересохшие губы, с заметным трудом выдавила из себя, смотря в пол, стараясь не замечать слишком пронзительного взгляда темных глаз.
-Это не ваше дело.
– Ну почему же? – насмешливо парировал ректор, поглаживая большим пальцем мой подбородок, заставляя еще выше задрать голову. Но не смотреть на его лицо – этого я не могла себе позволить, предпочитая уделить пристальное внимание пушистому бежевому напольному покрытию, столь явно подчеркивающему темную, лакированную мебель темного дерева. – Хватить дуться, Арина. Я признаю, что погорячился. Я не хотел заходить так далеко. Но видеть, как этот мальчика своевольничает, спокойно забирая то, что принадлежит мне, было выше моих сил. Ты ведь простишь мне мою невольную обиду и разочарование?
Простить? Серьезно? Простить то, как он отходил меня по спине ремнем с тяжелой пряжкой, вот здесь, прямо в этом самом кабинете, с секретарем за соседней стенкой, якобы не слышащей моих криков и просьб остановиться? Простить его ладонь, с силой зажимающую мне рот, свист ремня, острую боль, ссадины и синяки, треснувшее ребро, отбитую почку, неделю капельниц и уколов в больнице...
И это уже не говоря о моем моральном самочувствии, а так же о том, что мне пришлось бросить того, кого я люблю больше жизни?
И он сейчас просит меня за это его простить?!
Я сама не поняла, в какой момент я отшатнулась, пылая злостью и, не сдержавшись, даже толком не соображая, ударила по руке мужчины, скользнувшей в ворот моей голубой рубашки, своевольно и так по собственному поглаживая ключицу. Я была зла, очень и очень! Только когда ректор замер, нахмурившись, а после, блеснув темными глазами, резко замахнулся, замерла, понимая, что натворила, и что последует за этим.
Но…
Ничего не случилось. Секунда, две, три. Пять... И мужчина опустил широкую ладонь, с явным трудом пытаясь взять себя в руки.
И тогда я поняла, в чем причина подобного поведения.
Лектор! Он же ясно дал понять, что ждет меня у секретаря в приемной! И если я выйду отсюда заплаканной, с красным отпечатком на щеке, это непременно вызовет кучу вопросов, ибо Алексей как раз входил в число преподавателей-энтузиастов, работающих больше за идею, чем зарплату! Он не брал взяток, имел великолепное юридическое образование, приличную, обеспеченную семью и достаточно известных родителей – словом, являлся тем, чье мнение не стоило сбрасывать со счетов вот так вот сразу.
И Владлен Артурович это прекрасно понимал... Хотя так до сих пор и не смог узнать о его истинной натуре, второй работе, друзьях и стиле жизни в целом!
– Нашла себе еще покровителей, так? – с силой ухватившись за мой подбородок, зло процедил мужчина. – Чем же ты Ярмолина привлекла, а? Радость моя, отвечай!
– Алексей Валерьевич – мой педагог и на этом все, – с трудом сдерживая злость, тихо произнесла, еще сильнее цепляясь за лямку рюкзака, упрямо и зло глядя мне в глаза. – Но даже если на связывает что-то другое... Это абсолютно, слышите, абсолютно не ваше дело!
– Я смотрю, ты смелая стала, птичка моя, – зло усмехнулся ректор, не отпуская моего подбородка. Наоборот, он только сильнее сжал свои пальцы, заставляя скривиться от боли, пальцами второй руки проводя по моим губам, с каким-то странным выражением, всматриваясь в мое лицо, находящееся в опасной близости от его. – Кто ж не тебя так повлиял? Твое долгое отсутствие рядом со мной? Или, может, твой мальчишка, байкер? У него ты пряталась все это время, прикрываясь липовой справкой? Брось, Арина, я знаю, кому принадлежит клиника,
где тебе ее выдали. Я не настолько навредил тебе. В конце концов, твое тело нужно мне в целости и сохранности... А синяки только напомнят о том, как не надо со мной себя вести. Ты уже усвоила урок, верно? Или хочешь, чтобы я устроил твоему ухажеру достойные неприятности? Как я слышал, ему уже достаточно от кого-то перепало... Добавить еще? Или просто убить его, чтобы ты окончательно понял, кому принадлежишь на самом деле?
– Нет, – я отшатнулась, не сумев сдержать себя в руках. Несколько судорожных, слишком быстрых шагов, и наткнулась спиной на дверь, прижимаясь к ней, испытывая фактически непреодолимое желание сбежать отсюда подальше. Но, наткнувшись на насмешливый взгляд карих глаз стоящего напротив мужчины, сжала кулаки, опуская голову и тихо умоляя, осознавая, что прежние страхи, казалось бы, уже заглушенные, всколыхнулись вновь. – Не надо. Пожалуйста...
– Риша, Риша, Риша, – качая головой, мужчина шагнул вперед, складывая руки на мускулистой груди, обтянутой темной рубашкой. Для своих почти тридцати пяти лет Владлен Артурович был хорошо сложен и всегда одевался с иголочки, почти никогда не надевая пиджак, тем самым привлекая внимание лиц противоположенного пола. Да только не тех, кого ему хотелось! – Что же ты так меня боишься? Я погорячился, признаю. Мне не стоило поднимать на тебя руку. И всё же... Разве мы не можем забыть это маленькое недоразумение?
На последних словах он не только подошел слишком близко.
У меня сердце замерло в груди, когда мужчина фактически вжал меня в дверь своим телом и, схватив за шею, заставил задрать голову, вставая на цыпочки. Поспине пробежали омерзительные мураши страха, когда он прижался и повел носом вдоль моей шеи, едва ее касаясь, словно принюхиваясь...
Снова слишком близко. Слишком своевольно. Слишком интимно и мерзко.
Я не могла это терпеть, слишком отчетливо помня прикосновения пальцев и губ Миши, который всегда боялся мне навредить. Чуткие, нежные, но такие уверенные, сильные и чувственные...
От рук ректора меня по-настоящему тошнило.
– Отпустите, – не сумев сдержаться, я дернулась. А когда это никакого результата не принесло, отвернулась, крепко зажмурившись, лишь бы не видеть этот потемневший взгляд и не ощущать тяжелое дыхание на своей щеке. – Отпустите!
– Я жду ответа, Арина, – в голосе мужчины послышалась сталь, а пальцы сжались на моей шее еще сильнее. – Чем же я тебе неприятен, если ты до сих пор так активно сопротивляешься?
– Из-за вас я лишилась работы, – глухо проговорила, с трудом удержавшись, чтобы не добавить что-нибудь еще. – И возможности обеспечивать семью.
– Ах, да, – наконец-то отпустив меня, ректор сделал шаг назад, насмешливо склонив голову, опуская руки в карманы черных классических брюк. – Единственная дочь у папочки-алкоголика... Как же я мог забыть! Мой недосмотр, Риша, не учел, признаю. А что если... что если я скажу «ты можешь возвращаться на работу»?
– Что? – подняла на него удивленный взгляд, машинально дотронувшись пальцами до шеи, словно пытаясь стереть его прикосновения. И не веря. Я... мне сейчас послышалось?
– Ты не ослышалась, – усмехнулся мужчина, опираясь на край стола. – Возвращайся в свой драгоценный клуб, девочка. Работай. А в следующем семестре, когда ты оценишь мою доброту, мы поговорим еще раз.
– Я... – нервно сглотнув, подняла взгляд, всё еще не веря в сказанное, хотя рука уже машинально нашарила дверную ручку. – Я могу идти?
– Беги, – хмыкнул Владлен Артурович. И улыбнулся совсем нехорошо. – Только помни, Арина – в твоих интересах сделать так, чтобы я не узнал о твоих тайных свиданиях с этим мальчишкой. И ни с кем другим. Не смей даже приближаться к нему. Или в следующий раз он встретит уже не гопоту, а кого-нибудь серьезней. Я доступно изъясняюсь?
– Да, – тихо шепнула, чувствуя, как дрогнул голос и торопливо вышла в приемную, стараясь не смотреть по сторонам. И вздрогнула, когда раздался язвительный голос:
– Ну наконец-то, Серова! Получили взбучку от ректора? Теперь моя очередь! Живо на зачет и не надейтесь, что так же легко от меня отделаетесь, как от анатомии!
И, фактически схватив меня за руку, преподаватель по правоведению уволок меня из кабинета. И отпустил только в каком-то безлюдном тупике, почти в другом конце корпуса, убедившись в отсутствии поблизости посторонних глаз и ушей.
– Ну, как, жива? – с неподдельным волнением поинтересовался байкер, когда я прислонилась спиной к стене, чувствуя, как слегка подрагивают ноги от скопившегося напряжения. Попутно он доставал из кармана мобильник, явно собираясь кому-то звонить, и я даже догадывалась, кому именно.
– Жива, – тихо выдохнула, упираясь ладонями в колени. А потом даже улыбнулась, тяжело дыша так, словно только что пробежала марафонскую дистанцию. – Он проговорился, Лёш. Мне даже не пришлось ничего говорить. Он сам всё сказал.
– Удод, – обалдело покачал головой парень, но глаза его удовлетворенно блеснули. Дождавшись ответа, он проговорил в трубку. – Тём, это я. Записал? Отлично! Сколько уже набралось? Да что ты говоришь... Ну прям отличный денек! Еще чуть-чуть и свой зад он уже ничем не прикроет. А по второму? Пока глухо? Да не, я и не рассчитывал сразу обнаружить хоть что-нибудь стоящее. Ага, как только, так сразу, жду. Давай. Ага, передам.
– Артем? – негромко спросила, чувствуя, как меня постепенно начинает «отпускать». Только сейчас я поняла, как волновалась на самом деле...
Мы очень надеялись, что до этого не дойдет. Что, как и на первом экзамене, мне удастся незаметно улизнуть университета. Но, если же не получится и я окажусь в кабинете ректора... Мне была поставлена четкая задача: спровоцировать Владлена Артуровича на разговор, сделать так, чтобы он проговорился, упомянул вслух все свои прошлые поступки, повел себя так, как обычно или того хуже.
Но, к моему счастью, этого делать не пришлось. Мне вообще не пришлось ничего говорить – мужчина всё сделал за меня. И, слава богу! Не знаю, смогла бы я в ином случае перебороть свой страх и хотя бы попробовать выдавить из себя хоть что-то...
– Передавал привет, сказал, ты держалась молодцом, – открыто улыбнулся Лектор, пряча смартфон в карман. Положив руку мне на плечо, он слегка его сжал. – Всё, Риш, приходи в себя, и сваливаем отсюда, пока Мих там всю квартиру не разнес к чертовой матери. Обстановку, не очень-то и жалко... но за нервы нашего рыжего босса я реально побаиваюсь.
– Он-то точно не пострадает, – не сдержала смешок и выпрямилась, хотя руки всё еще слегка подрагивали, как бы я не пыталась успокоиться и заверить саму себя в том, что всё уже закончилось. – А что еще Артем сказал. Он... много записей уже удалось собрать?
– Нормально, – как-то жутко усмехнулся Ганнибал, постукивая пальцами по бедру. -Хватит и на снятие с должности, и на долгие, громкие разбирательства. Вот только, чтобы он не отделался условкой, нужно больше, Риш. Намного больше. Сейчас как раз сессия... Я уверен, он свою бл*дскую натуру проявит еще и не раз, а камеры запишут. Тех, кто уже засветились, мы уговорили дать показания. Когда в феврале ты выйдешь на сессию, его уже здесь не будет – я тебе обещаю. Думаю, к тому времени мы уже точно что-нибудь нароем на его покровителя.
– Лёш, – несказанно обрадованная такими новостями, я невольно улыбнулась еще шире. – А ведь он так и не узнал о моем переводе на заочку.
– Конечно, не узнал, – откровенно и как-то злорадно хохотнул рокер. – Я попросил его подписать заявление на перевод одной студентки якобы из моей группы, подсунув ему бумагу в самый неподходящий момент, прямо посреди коридора. И он его подмахнул, не глядя. А приказы отпечатывает не его секретарь, а учебной части... Увы и ах, его невнимательность заставит его же сожрать собственный галстук, я же с удовольствием помогу в таком непросто деле! Засуну в... ну, ты поняла, в общем.
– Добрый ты, – поморщилась, не испытывая, впрочем, ни капли жалости. И, вспомнив о еще одном проявлении «доброты», задумчиво протянула. – Он сказал, что я могу возвращаться на работу в клуб... Как думаешь, что это значит?
Левая бровь преподавателя медленно поползла вверх.
Похоже, на подобный вариант развития событий не рассчитывал даже наш со всех сторон продуманный юрист.
– Старый прелюбодей решил в доброго самаритянина поиграть? – задумчиво протянул Лектор. – Странно, Риш. Ладно, будет разбираться с вопросами по мере их поступления. А теперь пошли, Лёшка тебя за углом ждет, туда ни одно окно не выходит. До холла провожу, дальше никак, сама понимаешь. Держи.
– Спасибо, – я забрала свою куртку, которую байкер всё это время держал в руках, а во время разговора пристроил на подоконнике. На ходу надевая ее, торопливо перебирала ногами, пытаясь подстроиться под широкий шаг юриста, и вдруг поймала себя на мысли о том, что не могу улыбаться, хотя все уже вроде бы осталось позади.
Во всем происходящем ощущался какой-то подвох. Слишком... наверное, слишком уж легко мы отделались.
Но стоило мне только оказаться в машине Шута, как все тревоги и страхи остались там, в стенах универа, вместе со всем беспокойством, неприятностями и вопросами, на которых пока не было ответа.
И уже через пятнадцать минут, снова забыв спросить у соседа, почему он до сих пор не вернул паркетник Кощею, бежала по ступенькам пятиэтажки, обгоняя посмеивающегося надо мной друга. На работу он возвращаться отказался, да я и не настаивала.
