Текст книги "Личико ангела (СИ)"

Автор книги: Анхелика Фернандес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Личико ангела

Анхелика Фернандес

Аннотация.

Миллиардер Симоне Романьоли впервые встречается в больнице с Эрин Девуа, французской няней своего племянника. Синеглазая девушка сотраясалась рыданиями, и жгучий итальянец пришел ей на успокоение. Никто не ожидал, что его гуманность приведет к одной ночи любви, где Симоне узнает, что Эрин...девственница.

                             ГЛАВА ПЕРВАЯ.

-Это я виновата во всем.

Симоне Романьоли погасил сигарету и повернул темноволосую голову, чтобы посмотреть на женщину, шептавшую как в бреду одни и те жи слова.

Ее иссиня-черные волосы заплетены в роскошную длинную густую косу, только одна прядь неуклюже спадала на лоб, белоснежный цвет кожи, аккуратный слегка вздернутый носик и пухлые манящие и зовущие губы.

Когда женщина открыла глаза, то Симоне чуть не задохнулся от изумления. Темно-синие, как два переливающихся сапфира, глаза, наполненные блестящими слезами.

Легкое атласное платье кофейного цвета подчеркивали соблазнительные изгибы ее фигуры, выделяя неожиданно полную грудь.

Он с трудом проглотил подступивший к горлу ком, заметив золотой кулончик, проскользывающий между двумя холмиками.

Его словно обдало жаром и пронзило желанием. Ни одна женщина так на него не действовала.

Долгое трехдневное воздержание дает о себе знать. После того как его невестка родит, то первым делом он найдет какую-нибудь женщину в самом дорогом в Тоскане публичном доме и займется с ней сексом.

Симоне тяжело вздохнул, и убедившись, что маленький Берто спит, подошел к девушке, которая уже сползала по стенке на холодный мраморный пол.

Плечи ее сотрясались от рыданий, и услышав пронзающий крик за дверью, уронила голову на руки, заливаясь слезами.

-Что с вами? -озабоченно поинтересовался Симоне, присев на корточки возле нее -Кто вы? Почему плачете?

-Это я виновата в том, что синьора Романьоли так мучается -запричитала она, поднимая на него затуманенными глазами.

-Не понял? -хмуро потребовал ответа Симоне -Объясните.

Девушка неистово замотала головой и всхлипнула:

-Я думала, что у синьоры ложные схватки и...

Она снова зарыдала, закрыв лицо ладонями. Нетерпеливо Симоне схватил ее за запястья и завел руки ей за спину, отчего синеглазка тихо вскрикнула.

-Что вы делаете? -выдохнула она -О Боже мой, сеньор Романьоли, вы ведь находились с сеньориной -испуганно ахнула незнакомка.

-Меня зовут Симоне Романьоли, я брат-двойник Алессио -пояснил итальянец, незаметно любуясь розовыми сосками, проступавшими сквозь легкую ткань.

Действительно ли она не носит бюстгальтер? Или ему кажется?

Симоне тряхнул головой и тихо выругался.

О чем, черт возьми, он думает, когда за соседней палатой Алессио умирает от беспокойства, а Мэнди с муками проходит во второй раз через испытания деторождения?!

За сорок один год интерес к женщине не властвовал на его ходе мышления, потому новизна чувств не очень пришлась ему по вкусу.

-О чем вы говорите? -торопливо переспросил Симоне, отводя взгляд от ее сексуальных грудей..

-Сеньор, у нее начались схватки, а я вместо того, чтобы позвонить в скорую помощь, убедила ее в том, что это ложно -дрожащим голосом ответила она.

-Как вас зовут?

-Эрин Девуа, я няня Берто.

-Француженка? -удивился Симоне.

-Да, сеньор -утвердительно кивнула Эрин -Я переехала с Парижа в Тоскану всего год назад благодаря вашему брату.

Симоне предложил ей руку, но девушка тяжело поднялась и опять задрожала от вопля, доносившегося с палаты.

Шестнадцать часов продолжались страдания Мэнди и его брата, только Берто спокойно посапывал на больничной скамейке.

Он взглянул на решительное маленькое существо, стоявшее рядом с ним: Эрин буквально трясло от душераздирающих рыданий – таких сильных, что они не могли вырваться наружу. Она задыхалась. Симоне подхватил ее на руки, сел в кресло и рассеянно поглаживал ее волосы.

-Понимаете, я должна была позвонить доктору, но проявила самоуверенность и самодействие -горько усмехнулась Эрин, прижавшись щекой к его груди.

Он не очень ясно представлял, о чем идет речь, но продолжал гладить ее шелковистые локоны.

-С ребенком все будет хорошо, а я вам предлагаю после столь тяжелого вечера...пойти со мной в ресторан -выпалил Симоне, прежде чем успел подумать.

Он едва знает ее, откуда же это неординарное решение провести сегодняшней вечер именно с ней?

Ответ прост: ему жаль эту хрупкую и беззащитную девушку, обвинившую себя во всех грехах.

Симоне отсутствовал в Тоскане больше года, и ничего удивительного в том, что он не был с ней знаком, хотя Алессио часто рассказывал во время телефонных разговорах о новой няни весьма доброй и порядочной.

Симоне представлял пожилую женщину, а не столь юное и нежное создание.

Однако иногда реальность лучше предположений и гипотез.

-Так что вы проведете этот вечер со мной, Эрин? -повторил Симоне, взглядываясь в побледневшее лицо.

Эрин на секунду показалось, что она ослышалась. Либо сошла с ума. Скорее всего, именно это, поскольку ее глупые мечты о принце на белом коне начали сбываться.

Осознав, что она устроилась на мужских коленях, то Эрин покраснела до корней волос и подняла восхищенный взгляд на мужчину.

В черных, коротко постриженных волосах сквозили седые нотки, оливковое лицо приняло беспокойное выражение лица, тонкий и жесткий изгиб губ. И глаза...не такие как у ее босса Алессио Романьоли.

У последнего черные глаза всегда светились теплом и дружелюбием, а у его брата в глубине зрачков горел дьявольский огонь, проникающей ей прямо в сердце.

Эрин с трудом сглотнула слюну и попыталась встать, но сильные мужские руки продолжали держать ее за талию, отчего тепло разливалось по телу.

Симоне Романьоли приглашает ее провести с ним вечер -это предел ее фантазий и мечтаний, ведь не секрет, что Эрин много читала и слышала от синьоры Романьоли о нем, но чтобы так близко оказаться с ним...

Даже очень близко.

-Что вы сказали? -недоуменно пробормотала Эрин, невольно вдыхая аромат магнолий и кофе, исходящий от итальянца.

Он насмешливо изогнул бровь:

-Ужин. На моей вилле.

Так, похоже, ей надо обратиться к психологу, ибо ей кажется, что в данную минуту Симоне не только пригласил ее поужинать, но и медленно почти незаметно гладил ее по спине.

-Я не...-начала Эрин, но очередной крик прервал ее речь, и крепко прижавшись к мужчине, она уже не плакала, а просто вздрагивала от каждого вздоха.

Эрин чувствовала себя виноватой, потому что позвони она вовремя в «скорую», то сейчас бы синьора Романьоли так не мучилась.

Эта женщина сделала для нее столько добра: из многих опытных претенденток роль няни для Берто, она выбрала ее, двадцати двухлетнюю бывшую студентку медицинского института в Париже, разрешила жить в их доме, предоставляя все удобства, а Эрин такой ценой оплатила ей.

. Они забились в огромное кресло и, как пара впадающих в спячку зверьков, находили успокоение от близости друг друга. Сначала они напряженно прислушивались, но когда Алессио закричал: «Нет, нет!» Эрин привалилась к Симоне. Она уже больше не могла плакать.

-Мама -закричал Берто, проснувшись и начиная плакать.

Соскользнув с колен Симоне, Эрин быстро подошла и подхватила мальчика на руки, укачивая его.

-Успокойся, petit tigre -прошептала она, поцеловав мальчика в макушку.

-Petit tigre? -переспросил Симоне, подходя к ним. Никто до этого не употреблял ласковые слова на ином языке, кроме итальянского, но Берто мгновенно успокоился и схватил ее за прядь волос.

-Нет, bambino, нельзя так обращаться с няней -притворно пригрозил пальцем Симоне, и племянник поспешно исправился и потянул руки к дяди -Иди ко мне.

-Вы ловко умеете находить общий язык с детьми, а у вас есть ребенок? -выпалила Эрин, прикусив нижнюю губу.

Его глаза потемнели, а губы нервно поджались.

На протяжении двадцати лет никто не касался темы о ребенке, зная насколько больно отражалась она в его сердце.

У него должен был быть ребенок, если только бы не Сицилия, его жена, которая убила его сына еще до рождения.

А Симоне так хотел этого ребенка, дабы дать ему всю отцовскую любовь, которой сам был лишен.

-Нет -отрезал он, ставя Берто на пол и присев возле него на корточки.

Эрин залюбовалась его мощной фигурой. Бордовая шелковая рубашка обтягивала его мускулистый торс и широкие плечи, а черные джинсы подчеркивали его сильные ноги и узкие бедра.

Не мужчина, а мечта любой девушки.

-Мамочка! -воскликнул Берто, увидев выходящего из палаты отца. Лицо Алессио Росамьоли сияло от гордости и счастья.

-У нас девочка -сообщил счастливый отец, поднимая сына на руки и направляясь обратно к жене -С Мэнди все в порядке -бросил через плечо он.

Эрин облегченно вздохнула, но тут же почувствовала на своей талии мужские руки, притянувшие ее к крепкой груди.

-Ужин не отменяется, preziosa la mia -прошептал ей на ухо Симоне, ведя к выходу из больницы.

Эрин решила, что ничего плохо не случится, если она просто поужинает с братом босса, тем более она не брала ни крошки в рот около двадцати часов, отчего желудок недовольно урчит.

                              ГЛАВА ВТОРАЯ.

Черный «бугатти» плавно притормозил у роскошный виллы, выложенный из белоснежного мрамора, по бокам ее окружали статуи древнеримских богов. Гранитный Фонтан в форме Купидона переливался в лунном свете.

Она позволила ему вытащить себя из машины и особо не протестовала, когда он подтолкнул ее к пристроенному к виле зеленому садику.

-Вы заранее все продумали? -прищурившись поинтересовалась Эрин, заметив на зеркальном столике бутылку охлажденного шампанского и вазы с фруктами.

Симоне самодовольно ухмыльнулся:

-Я весьма предприимчив.

Он откупорил бутылку и разлил по хрустальным бокалам, при этом один протянув ей.

Эрин с опаской взяла его и, чуть пригубив, блаженно прикрыла глаза.

После шестнадцати часов напряжения и волнения шампанское как ни лучше успокаивает нервную систему.

Неожиданно Эрин почувствовала как мужские пальцы расплетают ее косу, отчего тяжелые пряди посыпались по плечам.

Обернувшись, она встретилась со взглядом горящих черных глаз и невольно отшатнулась.

-Что вы делаете? -тихо прошептала Эрин, облизнув внезапно пересохшие губы.

Симоне грациозно поднял руку и убрал прядь волос, упавшую ей на лоб.

-А что я делаю, Эрин? -притворно удивленно спросил жгучий итальянец, медленно потягивав золотистую жидкость.

-Вы знаете, что я имею в виду -недовольно фыркнула Эрин, однако ее взгляд невольно остановился на его тонких аристократических пальцах, сжимающих хрупкий хрусталь.

-Я мечтал увидеть ваши волосы -честно признался Симоне, поставив бокал на столик.

Он подошел к ней вплотную, и его горячее дыхание обожгло ей щеку.

-Bella mi, твои глаза в лунном свете переливаются как два сапфира -зачарованно цитировал Симоне, проводя подушечкой пальцем по ее нижней губе, отчего Эрин задрожала.

-Вы настоящий итальянец. Только итальянцы могут бросать такие фразы -насмешливо бросила Эрин, разделяя расстояние между ними, дабы сердце перестало бешено колотиться.

-А мне, казалось, что вы тоже не отстаете от красноречия -его губы поднялись в язвительной усмешке.

-Что?

-Французы -прирожденные романтики, не так ли, Эрин?

Девушка покачала головой:

-Французские мужчины очень нежные, а вы итальянцы, наоборот, подчиняетесь только страсти -вступилась в защиту своей нации Эрин.

К ее удивлению Симоне согласился:

-Вы правы, мы очень страстны и темпераметны, я могу даже доказать вам это.

С этими словами он неистово впился поцелуем в ее губы.

Сначала Эрин пыталась противостоять Симоне. В тот момент, когда его губы коснулись ее губ, она напряглась, но затем его руки сомкнулись вокруг нее, и она почувствовала запах солнца на его коже… Затем его язык ворвался в глубь ее рта и коснулся ее языка, и она забыла, почему должна сопротивляться.

-Что вы творите, неотесанный грубиян? -прошипела Эрин, когда Симоне оторвался от ее губ.

Что с ней происходит?

С одной стороны ее консервативные принципы и взгляды не позволяют отвечать на поцелуй незнакомого мужчины, а с другой -она хотела его соблазнительных ласк, доводящих ее до безумства.

За двадцать два года Эрин встречалась только раз. В пятнадцать лет она пригласила своего одноклассника -Пьеро к себе домой, однако знакомство с родителями разрушили все иллюзии. Ее в не меру старомодные отец и мать потребовали, чтобы дочь больше не приводила и не встречалась ни с кем, пока не окончит школу.

Но повзрослев Эрин утратила всякую тягу к заведению знакомств. После смерти отца на ее плечи легли забота об их фамильном парижском домике и постоянные жалобы матери на нехватку денег. Ее мать страдала игровой зависимостью, проигрывая все деньги, заработанные Эрин в ресторане официанткой, на участвование в скачках.

А потом заставила ее бросить учебу на озонотерепевта и отправиться в далекую Италию, где чисто по случайности ее сразу приняли на работу в достаточно богатую семью Романьоли, что привело Эрин в необузданный восторг, но девушка не ожидала, что попадет под магнетическую власть брата босса.

-Тебе понравилось? -промурлыкал Симоне, взяв бокал из ее рук.

Эрин хотела отрезать банальное «Нет», но от сексуальной куры, исходящей от итальянца, выдохнула:

-Очень понравилось.

Ее хриплый шепот возбудил Симоне так сильно, что он испытал ноющую боль в напряженнос достоинстве.

Он хотел ее с первой минуты, когда увидел в больнице. И желание его усиливалось с каждой секундой.

– Сейчас ты ощутишь настоящее удовольствие, bella mia, – отозвался Симоне. Он окунул палец в ее шампанское и оставил влажный след у нее за ухом, на нижней скуле. – Мне так хочется насладиться вкусом шампанского и твоего тела, – шепнул он ей и губами пробежал по ароматному следу, языком слизывая сладкие капли шампанского.

Эрин и шампанское – от подобного сочетания Симоне захмелел сильнее, чем от целой бутылки дорогого вина. Прикосновение к ее коже, гладкой, сладкой, обдало его напряженное до предела тело жаром, пронзило судорогой желания. Он жаждал ее, страстно хотел впитать, познать ее всю без остатка.

Глядя неотрывно девушке в глаза, Симоне вновь погрузил палец в шампанское, чтобы провести линию от подбородка вниз по шее к ложбинке между грудями. Алчущие губы повторили увлекательный маршрут.

Почувствовав жаркие поцелуи на груди, Эрин изогнулась в истоме:

– Mon dieu, Simone...

Симоне подхватил ее на руки и понес вовнутрь виллы. Эрин прижалась головой к могучей груди, стараясь забыть о всем на свете, кроме его сводящего с ума мужского запаха.

Француженка не поняла, как они очутились в спальни, обставленной в темно-зеленых тонах, шкафами из красного дерева, двумя вазами с рощами и кроватью королевских размеров.

Симоне опустил ее на кровать, приникнув к ее губам в дерзком поцелуе, а руки медленно начали снимать платье.

Его пальцы коснулись подвязки на чулков, и Эрин залилась румянцем, осознав, что лежит перед ним абсолютно обнаженной, не считая шелковых белых трусиков.

-Bella mi!.. -выдохнул Симоне, поцеловав набухший розовый бутон, отчего Эрин застонала.

Внезапно он отстранился, быстро избавился от рубашки. Сапфировые глаза жадно наблюдали за ним.

-Я бы устроил тебе стриптиз, но я сгораю от желания -страстно прошептал он, срывая с себя последние детали туалета.

Эрин тяжело сглотнула, подавив любопытство посмотреть на его природное достоинство, но Симоне наклонился над ней и начал покрывать ее шею поцелуями.

-У тебя самые чувственные соски, таких я не встречал ни у одной женщины -хрипло рассмеялся Симоне.

Эрин беспокоило совсем другое: сказать ему или нет о своей неопытности, о том, что она боится его разочаровать. Но еще больше она боялась – и не хотела – нарушить магию, которой он ее окутал. Когда же он снова заключил ее в объятия и начал осыпать поцелуями, было поздно что-либо говорить. Его язык оказался у нее во рту, охвативший тело жар растопил все сомнения. Ею владело одно-единственное желание – чтобы он прижимал ее к себе и не отпускал.

Он напрягся, раздвинул ей ноги.

Эрин вцепилась в его волосы, притягивая к себе, и громко вскрикнула, когда острая и режущая боль пронзила ее тело.

Симоне так глубоко овладел ее, что сперва принял ее крик за результат экстаза, но заметив кровь, текущую по стройным бедрам, резко остановился и вскочил на ноги.

-Вы поторопились, а я...-виновато пробормотала Эрин, увидев в черных глазах огонь ненависти и отвращения. По щекам потекли предательские слезы, но следующие слова итальянца ударили больнее хлыста:

-Я никогда не спал с девственницами. Они мне противны.

                        ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

Девственница.

Симоне брезгливо поморщился. Невинные девушки никогда не возбуждали его, даже Сицилия имела сексуальный опыт. Единственное, что привлекло его в ней двадцать лет назад. Соблазнительная высокая блондинка с блестящими черными глазами смогла запутать его в сетях мнимой любви и женить на себе.

Эрин -девственница...была точнее!

Эта мысль не давала ему покоя. Для итальянцев девственность всегда подразумевалась некая ответственность за женщину, который мужчина открыл мир страсти.

Симоне вовсе не желал обзаводиться брачными узами вновь. Эта часть под названием семейная жизнь навсегда отставлена.

-Черт, ты не намекнула даже, что невинна? -рявкнул Симоне, накинув махровый халат проводя рукой по волосам, стараясь не смотреть на аппетитные ягодицы.

-Что я не так сделала, Симоне? -тихо прошептала Эрин, несколько раз всхлипнув.

Она отдала мужчине самое дорогое, а он бросил ей обратно в лицо этот дар, как грязную тряпку. Ее невинность вызвала у него презрение. Таким образом он мог бы смотреть на испорченный товар в магазине.

Эрин, пошатываясь, встала, подняла трусики и надела, несмотря на саднящую боль в низу живота, которая усиливалась по секундам.

-Тебе плохо? -холодно осведомился Симоне, закуривая сигарету, напустив на себя более безразличный вид. Хотя ее бледное лицо и опухшие глаза напугали его всерьез.

Он мог причинить ей боль, ведь Симоне даже не имел опыта обращаться с девственницами. Его взгляд снова переместился на алое пятно на белоснежной простыне.

След ее невинности.

Как странно для молодой женщины двадцати одного года в мире, где секс – дело привычное

Натянув порванное платье, Эрин рассеяно поправила волосы и проскользнув лодыжками в балетки, направилась к двери.

Внутри нее все разорвалось. Боль пронзала сердце при каждом вздохе.

Даже, когда она узнала, что ее любимый отец, работающий на пасеках, погиб от укусов пчел ей не было так больно.

Она на минуту остановилась, посмотрев на Симоне, спокойно стоящего у окна и смотрящего в темную даль холмов, а затем -беззвучно вышла из спальни, которая еще несколько минут назад предвещала для нее новые ощущения и признаки удовлетворения.

Симоне громко выругался, заметив хрупкую женскую фигуру, бредущую в ночном тумане. Ее плечи поникли, а ноги едва успевали проделывать шаги за хозяйкой, тем не менее она шла уверено, не оборачиваясь.

Он жалел. Жалел, что на говорил ей столько обидных слов. Жалел, что...до конца не испытал полного экстаза.

Симоне снова выругался и закатил глаза.

Женщины никогда не заставляли до сей поры чувствовать его виноватым, потому что не производили на него особого впечатления.

Но Эрин...

Ее сапфировые глаза, наполненные слезами, прожигали его насквозь, но он оставался холодным и бесчувственным.

Симоне привык носить эту маску после того как его итальянская жена ловко обманула его и избавилась от их ребенка, при этом погибнув сама.

Да, Сицилия не ожидала, что погубив одну крошечную жизнь, Бог ее сурово накажет, лишив права на существование ее саму.

Врач сообщил, что у нее случилось внутренне кровотечение, однако его не волновало, отчего умерла его жена.

Симоне не помнил отца, подавшегося в монахи, а мать всячески угождала ему, потому что видела в нем ни сына, а копию своего горячо любимого мужа. Она не уделяла внимания Алессио, и иногда Симоне восставал против этой несправедливости между ними.

Но вскоре мать отдала их на воспитание бабушки с дедушкой, а сама уехала на заработки, хотя, скорее всего, ей просто разонравилось играть роль заботливой матери.

Симоне вздрогнул от ледяного ветра, пахнувшего ему в лицо и разбил зеркало, стукнув по нему кулаком. Костяшки пальцев окрасились в алый цвет, но Симоне как заколдованней смотрел на пустую тропинку, которой овладела тьма.

Эрин не притворилась, а она ушла на самом деле, не вынесев общество столь ужасного монстра.

                     ***

Следующие три недели в жизни Эрин прошли в суматохе: маленькая Эрин целыми днями плакала и кричала, не давая покоя ни кому в доме.

Мэнди старалась проводить больше времени с дочерью, но также не обделяя вниманием и Берто.

Днем Эрин придавала себе счастливый и радостный вид будто ничего не случилось. Будто она не потеряла девственность с мужчиной, в которого, к своему безграничному сожалению, влюбилась.

Полюбить человека, которого почти не знаешь под силу только ей!

Любовь приходит, когда ее не ждут и не хотят, но Эрин с покорностью приняла этот вердикт судьбы.

Только по ночам, рыдая в подушку, она вспоминала ненависть и отвращения в глазах Симоне. Он вышвырнул ее из своей постели. Отверг за то, что она оказалась девственницей.

От Алессио Эрин узнала о том, что Симоне вылетел в Москву, где проходила презентация его новых спортивных автомобилей.

Его жаркие прикосновения и ласки отзывались в ней до сих пор, а жестокие слова, сказанные им, звучали в ее ушах.

Девственнцы вызывали в нем противность, а Эрин входила в состав невинных и нетронутых, что наверняка заставило его после ее ухода вырвать и принять душ.

Как бы ей не было больно, но она должна свыкнуться с мыслью о безразличии брата Алессио к ее персоне.

Симоне Романьоли не любил ее -эта аксиома жизни, однако никакого воздействия на Эрин она не оказывала.

В один из солнечных дней в зеленом саду, уложив Берто к себе на колени, Эрин ласкаво гладила его по темной голове и читала сказку о Золушке и принце.

Главная героиня напоминала ее, но разница была очевидной.

Эрин стала принцессой всего на несколько минут до того как Симоне узнал, что она не спала с мужчинами.

Мужская тень упала на страницы книги, и Эрин подняв голову, встретилась со взглдом черных глаз.

После возвращения с виллы Симоне ей стало трудно переносить присутствие босса, постоянно напоминавшего ей о своем брате, так жестоко поступившему с ней.

-Сеньор, мы как раз заканчивали рассказ -вежливо произнесла Эрин, вставая и подхватывав мальчика на руки -Берто, проснись, папочка пришел -нежно прошептала она, убрав прядь волос с его лба.

-Не надо будить его -хрипло попросил он -Отдайте его мне.

Протянув мальчика ему, Эрин наблюдала как он несет его в соседнюю беседку и укладывает в кроватку, защищенную от солнца.

Она вспомнила про Симоне, который точно так же заботливо успокаивал Берто.

В последние дни ее одолевало глупое желание.

Она мечтала быть беременной ребенком Симоне, но, увы, мечты остаются мечтами.

Или нет?

У Эрин была задержка больше недели, однако девушка считала это обыденной вещью. Менструальный цикл никогда не следовал строго по времени,

А тошнота от запаха лазаньи, которую ранее Эрин обожала.

Неужели она ждет ребенка Симоне?

Эрин решила, что завтра она пойдет в аптеку и купит тест, дабы узнать точный результат.

Неожиданно она почувствовала как сильные руки легли ей на лечи. Перед ней стоял Алессио, но что-то в его взгляде насторожило ее.

-Сеньор, все в порядке? -беспокойно проговорила Эрин.

-О, перестань, Эрин -рявкнул он, отчего голова у нее пошла кругом.

Симоне.

Этот ледяной и убивающий тон может принадлежать только ему одному. Только он способен с нескрываемым омерзением взирать на нее.

Перед глазами застелился туман, коленки задрожали, и Эрин безвольно упала на руки жгучему итальянцу. Прежде чем сознание покинуло ее, она услышала взволнованный шепот:"Bella mia"

                               ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Когда Эрин пришла в себя, то оказалась, что она лежит на собственной кровати, а над ней склонились два одинаковых мужских лица.

Правда, одно из них было весьма обеспокоенное и встревоженное, а другое -выражало холодность и безразличие.

-Эрин, я не могу поверить в это -взмахнув руками, покачал головой Алессио -Si, сначала мы подумали, что вы перегрелись на солнышке, но доктор...-Он опять взмахнул руками.

Симоне отошел к окну и сурово поджав губы, наблюдал за своей невесткой, гулявшей возле бассейна с детьми.

-Что -доктор? -нахмурилась Эрин, потирая виски. Голова ужасно гудела, а к горлу подкатывала тошнота.

Алессио многозначительно посмотрел на нее:

-Вы не догадываетесь?

-Сеньор, мне сейчас не очень хочется играть в гадание -скрыв радость и надежду в голосе, произнесла Эрин -Скажите, что со мной.

-Diavolo. Беременность -печально сообщил Алессио.

Его ответ поразил Эрин . Она ждала ребенка. Всего за одну ночь Симоне сделал ее беременной.

-Я понимаю, что не имею права спрашивать, но...кто отец ребенка, Эрин? -Алессио одарил ее понимающем и в то же время требующим взглядом.

Что ей сказать?

Признаться, что она переспала с его братом, не принимая никаких мер предосторожностей?

Может, он думал, что она пьет таблетки, как это делают многие женщины?

Эрин незаметно посмотрела на Симоне, гордо поднявшего голову и скрестившего руки на груди. Его поза выражала абсолютную апатию на происходящие события.

-Кто? -повторил свой вопрос Алессио, вздернув брови.

Ее босс знал, что дальше их виллы и ближайшего магазина она не куда не ходила. Во-первых развлекательные места не привлекали ее. Во-вторых Эрин не знала ни слова на итальянском языке, что иногда вводило ее в неловкое положение.

Значит солгать ему Эрин также не имела возможности.

-Алессио, я отец ребенка -неожиданно ответил за нее Симоне, обернувшись к ним и пронзив ее испепеляющим взглядом.

-Что ты несешь? -взревел его брат, и дальше разговор продолжился на повышенных тонах, но уже на итальянском.

По мере изменений лица Алессио, Эрин осознала, что последний вовсе не рад известию о грядущем отцовстве брата.

Эрин поднялась и незаметно выскользнула из комнаты, оставив братьев отнюдь не просто гневными. Ярость, смешанная со стыдом, лилась из речей Алессио. На каждые его вопросы Симоне отвечал бесстрастно и холодно.

-Эрин.

Голос Берто вывел ее из размышлений, и присев на корточки, она подхватила бежащего ей на встречу мальчика.

-Что с тобой случилось? -грустно спросил он -Я думал, мы будем играть в бассейне, а ты заснула -обиженно прошептал ребенок, схватив ее за косу.

-Mon angelot, мне больно -произнесла Эрин, поставив его на ноги и разжала маленький кулачек.

-Я ждал тебя -надул губки мальчик.

Воображение нарисовало ей как такой же темноволосый мальчик произносит ей эти слова и обнимает ее. Ее сын.

Нет...результат одной страстной ночи любви. Одна ошибка Симоне Романьоли и счастье ей на всю жизнь.

-Прости меня, Берто -виновно опустила голову Эрин, чтобы мальчик не увидел ее слезы, но через мгновение ее глаза лукаво блеснули -А хочешь пойдем полакомимся мороженым?

Мальчик с громким визгом бросился ей на шею, и заключив его в объятия, Эрин спустилась в гостиную, где на диване расположилась жена Алессио с новорожденной девочкой.

-Эрин -окликнула ее сеньора -Тебе звонила твоя мать.

Ее мать?!

Эрин усмехнулась про себя. Ну, конечно же, прошло уже два месяца, как она не посылает ей во Францию денег, и наверняка, ее мать пропустила достаточное количество скачек.

Мэнди протянула ей телефон и приняв сына на руки вновь вернулась в прежнее положение.

Автоматически набрав номер Эрин ждала две секунды, а потом раздался пьяный голос матери:

-Да?

-Мама, я тебя слушаю -отбросив сентиментальности, перешла к делу она.

-О, доченька, у меня проблемы -притворно жалобным писком начала говорить ее мать, но Эрин резко оборвала ее на французском:

-Денег ты не получишь, даже и не думай.

-Ах ты, маленькая змея, нашла себе богатого любовника и забыла о матери? -закричала та в трубку на родном языке.

-Мама, неужели кроме денег у нас нет ни одной темы? -устало спросила Эрин.

Ей так хотелось заплкать, поделиться с матерью радостными и ужасными новостями. Послушать ее нежный шепот и слова успокоения, но вместо этого прозвучало ледяное «Нет»

-Вы поссорились? -участливо поинтересовалась Мэнди.

-Вовсе нет -солгала Эрин, положив трубку на место.

Вряд ли ей кто-нибудь еще позвонит из Парижа, так как последний родитель ясно дал понять, что без денег она не нужна.

Сейчас Эрин желала думать только об одном. О маленькой частицы Симоне внутри нее.

Видимо она лишится этой высокооплачиваемый работы и придется во время беременности покинуть Тоскану и переехать жить к давней школьной подруге, которая часто предлагала ей столь необычную помощь.

-Дорогая, у нас новость для тебя.

Алессио торжественно облокотился о перила лестницы и понимающе улыбался Эрин, качавший головой, знаком моля не рассказывать о беременности.

-Наш Симоне женится, а Эрин -его будущая жена и мать их ребенка -продолжил он, пропуская вперед Симоне, мрачно кивнувшего на недоверчивый взгляд невестки.

Эрин не заметила как осталась наедине с неотразимым мужчиной, смотрящем на нее презрительно и недовольно.

-Как такое могло произойти? -внезапно сиплым голосом воскликнул Симоне, закрывая двери гостиной.

Эрин едва не задохнулась от нахлынувшей злости:

-Ты считаешь, что виновата я?

-Естественно -удивленно подтвердил итальянец -Я всегда предохрнаяюсь. Слышишь, Эрин, всегда.

Она покраснела и отвела взгляд от его мускулистого торса, обтянутого голубой футболкой. Порыв желания овладел Эрин, чтобы не выдать себя, она присела на край кресла и скрестила руки на коленях.

-Ты знаешь, что эти средства бывают не дают ожидаемого эффекта -прошептала она, не осмеливаясь поднять голову.

-Нет, не знаю -ехидно рявкнул он -За двадцать шесть лет они не разу не подвели меня.

-За сколько? -выпалила Эрин, прежде чем успела подумать.

-Мне сорок один, крошка и хватит валять дурака, ты об этом знаешь -язвительно осведомил ее он.

Эрик могла поклястя, что ему не больше тридцати. Настолько хорошо он сохранился, а ее отец после сорока осунулся, устал от капризов жены и казался ходячим мертвецом.

Отогнав воспоминания о несчастливом детстве, Эрин приподняла края губ в усмешке.

– И ты готов жениться на мне? – переспросила Эрин, не в силах поверить, что он способен зайти так далеко.

– Нашему ребенку будет все равно, кто мы такие, если мы будем любить его… или ее, – ответил Симоне.

Эрин тронуло и само это заверение, и эта мысль. Он такой ответственный и заботливый, из него получится прекрасный отец; ведь его уже сейчас волнует будущее ребенка. Да, она не слепая, она понимает, что его вовсе не радует женитьба на ней, но он не собирается бросать ее одну, беременную.