Текст книги "Убить шамана"

Автор книги: Анхель де Куатьэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Конечно, можно, как мои друзья, верить в то, что все когда-нибудь изменится: люди осознают, что живут неправильно, потянутся к знанию, объединятся, захотят измениться… Можно в это верить. Но только время не ждет. Часы тикают все быстрее и быстрее. Цивилизация превращается в стойло, люди – в жвачных животных, которые только и умеют, что потреблять. Света не становится больше. Его становится меньше.

Это мой последний бой, моя последняя схватка. Не на жизнь, а на смерть. Я потратил массу сил, чтобы изменить этот мир. Я старался. Но все напрасно, ведь это были мои внутренние усилия, и они ни к чему не привели – и не могли привести. Даже перед лицом катастрофы люди не готовы к объединению. Они гордятся своей индивидуальностью, не понимая, что настало время, когда их индивидуальность – яд, а не лекарство.

Гордая, непокорная индивидуальность оказалась фикцией! «По-вашему», «по-нашему», «по-твоему», «по-моему»… Что такое это наше «субъективное мнение»? Искусно присвоенное чужое мнение. Никто не живет своим умом, все повторяют одни и те же заученные фразы, но в разных вариациях и под разным соусом, искренне считая, что это «их» мнение. Забавно. Было бы забавно, если бы не было так грустно и так фатально.

– Долго еще? – спросил я у старухи, когда мы присели, чтобы передохнуть.

– Самую малость… – соврала она.

– Понятно, – протянул я, осматривая свои раны, открывшиеся от влажности и страшного физического напряжения. – Дойду ли?..

– Дойдешь, никуда не денешься, – фыркнула старуха. – Не ной!

Я посмотрел на нее и улыбнулся:

– А я, знаешь, когда увидел тебя в первый раз, подумал, что ты моя смерть. А ты, оказывается…

– Смерть и есть, – оборвала меня старуха. Она сказала это безразличным тоном, без своего обычного ехидства или подтрунивания.

– Что?.. – комок застрял у меня в горле.

– Смерть и есть, – повторила она. – А у нас что, вечер откровений?

– Ты смеешься… – понял я, и на мгновение мне стало легче. – Смеешься ведь?

– Да, я смеюсь, – ответила старуха. – Я смеюсь. И я твоя смерть. Что-то еще?

– Нет…

– Не «нет», а «да». А ты что, не знал, что твоя смерть всегда рядом? – старуха была искренне удивлена. – Она всегда рядом. С каждым. Это же так просто… Неужели ты не знал этого?

– Ты моя смерть? – прошептал я, чувствуя, как мурашки бегут по моей спине.

– Что ты так испугался? – пожала плечами старуха. – Ты же с самого начала это знал. Разве не так? Просто врал себе, и все. Но знал же…

– Знал, – кивнул я.

– Вот я и говорю тебе, ты не своим умом думаешь, не своим! И что выходит?.. То и выходит…

– И когда ты меня заберешь?

– Тебе решать, – бросила старуха, встала и пошла. – Не отставай… Нет времени. Совсем нет.

Солнце подобралось к линии горизонта и окрасило небо в яркий, резкий, ранящий красно-оранжевый свет. Мы были в пути более суток. Я не чувствовал ни своего тела, ни себя самого. Я плелся на последнем издыхании, понимая, что встреча с колдуном Вуду – мой последний шанс. Сегодня все решится: или – он, или – я.

Я иду убить – или быть убитым. Впрочем, моя жизнь и так уже принадлежит этому человеку, этой Тени. У меня никогда и не было моей, своей жизни. Я всегда жил чьей-то, «не своим умом». И даже сейчас… То же самое. Мой отец нашел силу, я несу ему украденные мною Скрижали. У меня нет ничего своего. Да, я не живу. Я только повторяю…

Но что значит – выполнять миссию? Это значит – выполнять нечто, что не было твоим изначально, делать что-то, что было «спущено» тебе «сверху». Но что тогда такое – твоя жизнь, если даже твоя высшая миссия – и то лишь некое задание, которое не является подлинно твоим, внутренним, личным. Что такое – твоя жизнь?!

Можно ли умереть, если ты не жил вовсе? И может быть, страх смерти, страх, против которого мы столько боролись, и заключается в этом – страшно умирать, если ты и не жил, если тебя и не было?

Все потеряло смысл. Все стало каким-то ущербным, пустым и никчемным. Я просто заведенная машина. И даже если я верю в то, что я делаю, это ничего не меняет. Я лишь выполняю чью-то волю…

Так есть ли у меня цель? Да, есть. Я хочу покончить со всем этим. Я или умру, или изменю этот мир. Или то, или другое. Но разве это моя цель? Умертвить себя – разве это может быть моей целью? А желание изменить мир? Разве у моего отца была другая цель? А еще у сотен тысяч других людей?..

Так, может быть, мне стоит остановиться? Но если я остановлюсь, разве это будет моей остановкой? И когда я движусь, и когда я стою на месте, я или движим, или остановлен. А меня самого нет!

Так кто же – я?.. Кто?!

Слезы полились у меня из глаз. Я – никто. Я никогда не жил своим умом. Я никогда не жил. Я – пустое место. Кто-то когда-то кому-то отдал мою жизнь. Но страшно не это, страшно, что это в принципе возможно.

А если возможно, то разве у нас есть наша жизнь?

Это какой-то абсолютный тупик – нас произвели на свет, и нас уберут с этого света, когда посчитают нужным. Полное отсутствие какой-либо свободы! Полное!

Огромные двухметровые деревянные фигуры, вкопанные в землю. Целый лес из покосившихся идолов. Круглая площадка вокруг кострища, абсолютно вытоптанная во время ритуальных танцев земля. Страшное, запущенное, голое место далеко в горах – только темно-красная почва, и ни одного растения, деревца или цветка.

– Все, пришли, – сухо сказала старуха, показывая мне на хижину, находящуюся на почтительном от нас расстоянии. – Он там. Дальше ты иди один.

– Почему один? Ты меня оставишь?

Я еле держался на ногах. В глазах двоилось. Я смотрел на это кладбище идолов и понимал – это конец. Мой конец. Начала не было, но конец – вот он, здесь.

– Мне туда нельзя, – сказала старуха и села на землю. – Один иди.

– Что ж это за место такое, что даже Смерти туда путь заказан? – я смотрел на хижину, чувствуя, что ноги мне отказывают, что сердце мое уже не бьется, а лишь имитирует свой ход – бум-бум-бум.

Я вдруг почувствовал, что во мне столько отчаяния, что раздели я его сейчас со всеми людьми – и в этом мире уже никогда не будет улыбок, не прозвучит радостного смеха, никогда и никто не произнесет слово «счастье».

– Вот – на, возьми, – старуха развязала свой узелок и достала оттуда странный предмет.

Нож.

– Что это?..

– Это ритуальный нож Вуду, – ответила старуха.

– Ритуальный нож? – не понял я.

– А ты забыл, зачем шел? – прошипела она. – Или ты собрался голыми руками его убить?

– Убить… – прошептал я.

Только сейчас я наконец понял, что все происходящее со мной не сон и не забытье. Все по-настоящему. Я иду к шаману Вуду, чтобы убить его. Убить.

Дрожащими руками я взял нож из рук старухи, присмотрелся к нему – металлическое лезвие, деревянная рукоять со множеством странных, непонятных рисунков.

– Все. Иди, – деловито сказала старуха. – Папаше привет передавай.

Я шел к хижине шамана, едва переставляя ноги. Мне казалось, что они утопают в земле, вязнут. И только когда я смотрел на них, удавалось сделать следующий шаг. Но стоило мне отвести от них взгляд, посмотреть вперед, прямо перед собой, тут же возникало чувство, что я по колено в земле и падаю.

Замерев на пороге, я не хотел идти дальше. Я не мог вступить в эту темноту, в этот ад.

Я повернулся. Позади, в просвете между идолами, едва различимая на таком расстоянии, виднелась моя Смерть. Старуха стояла и смотрела мне в спину.

Убей или умри.

– Я умру, – прошептал я, зная, что, хотя старуха и не услышит мой голос, она узнает о моем решении.

Я отдернул тряпичное полотнище, скрывавшее вход в хижину, и ступил в темноту.

В центральной части, прямо на полу, были расставлены какие-то странные предметы – ритуальные жезлы, черепа, подсвечники, столики с баночками и мензурками, тут и там лежали тушки убитых животных.

У меня возникло странное чувство. Казалось, хозяин только что был здесь, но вот что-то случилось, и он, не успев привести свое жилище в порядок, бежал прочь. И вместе с тем я ощущал здесь присутствие другого человека.

Он был здесь. Мой враг.

– Зачем ты прячешься?.. – прошептал я. – Я не буду тебя убивать. Я пришел за своей смертью, а не за твоей.

– Ты уверен, что хочешь этого? – из глубины хижины раздался странный гортанный голос.

Я рассмеялся. Слезы катились у меня из глаз, но я смеялся. Глупо и странно. Нет, даже не странно, а просто глупо.

– Зачем ты меня спрашиваешь? – прохрипел я сквозь свой беззвучный смех. – Делай!

– А зачем ты меня торопишь? Боишься передумать?

Меня объял ужас.

«Боишься передумать?.. Боишься передумать?.. Боишься передумать?..»

– Не спрашивай меня ни о чем, – попросил я. – Не спрашивай. Я раздавлен. Меня нет. Так что не спрашивай. Я просто хочу сделать хоть что-то свое. Хоть что-то… Я прошу о смерти.

– И ты не выручишь своего отца? – удивился голос.

Я вздрогнул.

– Это бред! – выкрикнул я. – Прошлое! Он давно умер. Все кончено!

Я с силой дернул браслет. Металлические скобы жалобно взвизгнули, и драгоценные камни покатились по полу.

– И тебе больше не нужна сила? – с еще большим наигранным удивлением спросил голос. – Ты больше не хочешь изменить этот мир?..

– Нет! – закричал я.

– Откажешься от чуда? – в голосе моего собеседника вдруг прозвучало сомнение и даже испуг.

– Не хочу! Делай!

Злость, поднимавшаяся у меня изнутри, пошла вверх – от живота к самому горлу, и ударила в виски, пытаясь вырваться наружу. Я сделал шаг, другой. Вперед, по направлению к голосу. Рукоять ножа впилась мне в ладонь.

– И ты вот так отпустишь Скрижали?.. – не веря в происходящее, забормотал голос. – Отступишься от всего, что ты делал? Предашь Истину? Скрижали… – Он начал меня уговаривать, словно молил о пощаде: – Подумай! Источник Света! Ты не можешь…

– Я могу. Могу… – прошипел я, переполняясь отчаянием и гневом. – Я могу! Я готов! Все кончено! Сделай это!

Я шел на голос и вот уже видел перед собой силуэт. Громоздкое создание в черном просторном балахоне или плаще маячило передо мной. Он – этот страшный шаман – был передо мной. Убийца моего отца. Мой убийца.

Я прошел весь путь до конца. Я дошел. И вот он – тот, кому от самого моего рождения принадлежит моя жизнь. Тот, кто посчитал себя вправе потребовать себе мою жизнь. Вот он, передо мной, в этом черном одеянии.

– Сделай это!!! – заорал я и схватил его за полы плаща. – Сделай!

Что было сил я дернул одеяние шамана. Покрывало слетело…

– Нет, сделай сам… – удовлетворенно, спокойно ответил голос.

Я стоял перед огромным, во весь рост зеркалом и смотрел на свое собственное отражение.

Высокая фигура ссутулившегося человека с занесенным для удара ножом.

– Сделай… – повторил он. – Позволь своей цели уничтожить тебя.

Я стоял перед своим отражением.

«Убить кого-нибудь задумал?.. Сдохнешь ты скоро…» – сказала моя Смерть.

Слезы покатились из глаз.

Сейчас все закончится.

Убить шамана…

Человек в зеркале вздрогнул. Нож в его напряженной руке медленно пошел вниз. Острие блеснуло у самой груди.

«Тебя – двое», – повторил Источника Света из моего сна.

Колющая боль жадным пламенем лизнула область сердца.

Передо мной – тот самый шаман. Тот, кому от рождения принадлежит моя жизнь. Его жизнь.

«Что значит: мысль там, куда ты идешь?» – прошептал во мне Источник Света.

Мне одному принадлежит моя жизнь. Да! Я понял это! Мне одному… Я понял это не логикой, не умом, не мыслью. Я понял это внутри…

Смерть не имеет никакого отношения к жизни. Это другая реальность. Да! И мне принадлежит моя жизнь, а не смерть. Мне одному! И этого довольно! Довольно!

Моя жизнь!

«Я всегда здесь…» – повторил Источник Света.

Я улыбнулся.

Ноги подкосились, словно кто-то резким движением дернул меня за щиколотки.

Человек в зеркале упал на пол.

– Сюда! – услышал я сквозь опускающуюся на меня пелену смерти.

– Данила, ты?.. – прошептал я, не веря своему счастью.

– Нашел?! – послышался тревожный голос Андрея. – Господи, нашли! Нашли! Слава богу!

– Андрей?.. – я чуть повернул голову. Данила, а вслед за ним и Андрей, переступив порог моей хижины, ворвались внутрь.

– Успели! – чуть не плача прошептал Данила, прижимая к груди мою голову. – Анхель! Анхель, господи! Успели! Успели…

Эпилог

Ты нужен – таков смысл шестой Скрижали. Но нужен не зачем-то, а сам по себе. Необходимо понять этот странный, загадочный, необъяснимый факт – необходимости себя. Даже не понять, а принять – просто, безапелляционно, естественно.

Именно в этом и заключалась тайна шестой Печати – не искать абстрактный смысл жизни, не самоуничтожаться на пути к достижению «великой» цели, а просто жить. Хранить сокровище своей жизни и преумножать его своей радостью.

Боль и отчаяние – вот чувства, которые испытываешь, отправляясь на поиски иллюзорной мечты. На этом пути ты живешь не своим умом, а своей целью. Но что такое твоя цель, если ты сам несчастен? Что она – если ты и не живешь вовсе?

Когда ты болен целью, болен этой страстью, ты – болен и жаждешь излечения. Но что есть излечение, если не уничтожение боли? А всякое уничтожение – это не достижение, не обретение, не счастье. Это отрицание. Потеря.

Свобода – это не отсутствие ограничений. Свобода – это мужество быть и радость от бытия. И именно в этом состоит смысл шестой Скрижали, открывшийся нам лишь теперь, когда шестая Печать снята и более не тяготеет над нами.

Об этом говорили мои друзья – Данила и Андрей. Те, кто, обнаружив мою пропажу, бросили все и, не думая ни о риске, ни об опасностях, последовали за оказавшимся в беде другом. Ни обиды, ни сожаления, ни тени осуждения. Помощь. Забота.

Они говорили – весело, оживленно, радостно. А я смотрел в окно самолета, готовящегося взять курс на Россию. Больше двух недель с того дня мы провели сначала на Гаити, потом в Мексике. Мне сделали операцию. Залатали раны. Я снова живу.

Точнее – не снова. Впервые.

Мои друзья говорят, шутят, а я смотрю в окно. Там, на взлетном поле, суетятся люди – обслуживающий персонал, техники, перевозчики грузов, летчики. И никто из них не замечает старой седой женщины в прохудившемся пончо.

Она уселась прямо на взлетно-посадочной полосе, развязала свой узелок и как ни в чем не бывало перебирает драгоценные камни, некогда украшавшие один фамильный браслет. Я смотрю на нее, и мне спокойно. Я возвращаюсь в Россию.

Осталось последнее испытание.