Текст книги "Превращение духа"

Автор книги: Анхель де Куатьэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

О ДРУГЕ

Заратустра куда-то запропастился, а ко мне зашёл близкий друг. Я как раз слушал кассету с его новой музыкой. Песня звучала на английском, так что смысл я понимал весьма смутно, но звучало потрясающе!

– Хороший голос, – весомо оценил Зар, гремя дверными ключами.

– Это его! – похвастался я.

– Правда?! Хорошо! – с ещё большей весомостью произнёс Заратустра. – «Мало понимает народ великое, то есть творческое», но ещё меньше того знает он «создателей и актёров великих дел». Я представил их друг другу.

– Это он подарил велосипед, – гордо отрекомендовал я моего друга.

– Это ваша пословица: «Дорог не подарок, дорога любовь»? – поинтересовался Зар.

– Да.

– Любите, – сказал Заратустра нарочито-утвердительным тоном и, словно ставя жирную точку, сопроводил реченное отвесистым взмахом указательного пальца.

Мы рассмеялись, и так говорил Заратустра:

«Все вы – отшельники, ибо недовольны вы тем, что есть у вас. Но как можете жить вы, недовольные жизнью?

Отказывая жизни, вы удваиваете себя, но нельзя у себя выиграть в шахматы! Сами с собой вы живёте, отшельники! Это – блуд, ибо ведёт он не к жизни, но к смерти. Так будьте же эгоистами, если хотите быть!

Отшельник не одинок, но расщеплён. Двое в одном – это граница, граница – это война, война – это безумие. Отшельник не одинок, он безумен. Вы безумны, отшельники!

Но страшно вам безумие ваше, отшельники, ибо нет в вас мужества идти до конца! Дурную кашу заварили вы, но кого собрались отравить вы ею? «Другом» зовёте вы приговорённого вами!

Другом хочет стать палач висельнику, чтобы не испытывать вины в своём преступлении, ибо нет в нём мужества идти до конца. Чужие плечи сильнее своих для того, кто косится на чужую шею!

В поисках друга себя хотите найти вы, отшельники! Не дать, но взять – вот мечта ваша, воры отсутствующего! Ничтожна суета эта и непотребство, ибо предстоит вам найти безумие ваше! Не искать, но быть – вот секрет эгоиста!

Не друга, но самих Себя следует обрести вам! Ибо не за податью, но с подарком должно идти к другу вашему! Пусть сокровенное самое лежит на руках ваших вытянутых, когда идёте вы к другу!

Склоните голову вашу, ибо не нужна другу вашему гордость ваша! Если есть меж вами сомнение, если консенсус есть, а не согласие, если прощаете вы, но не радуетесь, то не друг перед вами, но враг, с ним ведёте вы переговоры о дурном мире, дурные враги!

Мир создан для Двух. Не пытайтесь обмануть Мир правилом трёх, ибо такого правила нет. Но все вы отшельники, и неодиноки вы сами в себе, а потому нет в вас места Другому и не будет вам Мира!

Не ограничивается эгоист своим, словно моллюск плоскобрюхий, но открыт он Миру, а потому он с Миром – Одно. И я говорю вам: эгоист – это жизнь Другого, ибо Мир создан для Двух!

Эгоист не лжёт ни в любви, ни в борьбе, ибо не создаёт он ни любви, ни борьбы, но сам он есть любовь и борьба! Эгоист – Одно и в любви, и в борьбе, а потому не предаёт он, не отрекается!

"Ни другом, ни врагом не будь мне, но будь!" – вот, что говорит эгоист другу своему. Не о своём, но о Другом думает эгоист – вот в чём секрет эгоиста, а потому он бесстрашен, ибо как страшиться, о своём не думая?

Ощущать Другого в другом – вот в чём счастье подлинное эгоиста, вот в чём чуткость его! Но если решите вы, что знаете вы Другого, то он для вас не Другой, а другой, и потому нежность ваша не близость, но блуд, блуждающие в мирах собственных!

И говорю я Двум: "Не стойте, ибо остынете! Не превозмогайте же, а живите!". Не цель следует искать вам в дружбе вашей, но силу, ибо дружба – источник созидающегося, но не цель созидания!

Двое, Одним ставшие, вы составляете с Миром Двух, а Мир создан для Двух. Знаете ли вы теперь, Мир созидающие, зачем близость ваша?! О, не придётся Вам напраслину наводить на жизнь вашу, ибо сама Жизнь вести будет Вас!

"Нет Мира вовсе без сияющей сущности вашего Одного, – говорю я Двум, – ибо Мир создан для Двух!"

Дурную услугу окажешь ты другу своему, скрываясь от него: ты лишишь его Мира! А если не хочешь ты скрываться от друга своего, так не стыдись взгляда его, но смущайся своей наготы!

Смущение не погонят к чёрту, только стыду укажут на обитель его – логово страха! Не прогоняй же друга, не скрывайся, ибо не убежать в никуда!

Двое, самими Собою создаёте вы Мир, что ж стыдитесь вы наготы своей? Или прежде Мира хотите создать вы одежду, раскройщики страха?!

Не наряжаться, но разоблачаться надлежит тебе перед другом твоим, человек! Слишком уж тлетворны наряды человеческого!

Не оскорбляй ощущение друга твоего зловонным запахом своего страха! Не бояться, но быть – вот секрет всякой дружбы!

Я знал мудреца, что говорил мне: "Нет в спящем духа. Взгляни на спящее лицо друга своего и отрекись!" Люблю я мудреца этого, но не люблю мудрости его, ибо он несчастен.

Знал я и другого мудреца, что говорил мне: "В спящем друге своём увидишь ты слабость его, а потому посмотри на него и ужаснись, чтобы предать и устремиться к идеалу великому!" Люблю я и этого мудреца, но не люблю мудрости его, ибо он несчастен.

Знал я и третьего мудреца, что говорил мне: "Смотри в глаза друга своего, ибо они твоё зеркало! Люби друга своего, ибо отражение он Небес!" Люблю я мудреца этого всем сердцем, но мудрость его – сон, а радость лишь в жизни радость. Что мне до радостных снов?!

И вот что скажу вам я, Заратустра:

– если пытаешься разглядеть ты дух в спящем друге своём, ничего не увидишь ты, ибо дух – лишь метафора;

– если испугался ты спящего друга своего, значит, прежде не видел ты в нём Другого, а потому нет и не было у тебя друга;

– смотреть в глаза друга своего – радость, но у спящего закрыты глаза, а потому сон друга твоего, который бережёшь ты своей нежностью, и есть подлинное свидетельство близости вашей!

Посмотри же на спящего друга своего:

– если испытываешь ты нетерпение, значит, нечуток и друга нет у тебя;

– если испытываешь сожаление, значит, не дорожишь ты другом своим, и потому одинок;

– а испытываешь ты трепет, значит, не покушаешься, ибо ощущаешь Другого и близость ваша делает тебя самим Собой для Него!

Лучше видны морщины на лице спящего друга твоего, но не терпите вы слабых и болезненных! Видишь ли ты морщины на лице спящего друга своего? Хочешь ли ты разгладить морщины его своей нежностью или же сокрушаешься?

Будь Другим для друга своего, не пытайся раствориться в величии его. Любите вы сильных и дающих опору, усталые. Но друг ваш не прибежище ваше, а путь! Так будь те же дорогой для друга своего, а не заплечной котомкой!

Не нужен эгоисту посох, но нужен ему лишь путь! Нельзя сильным быть в одиночку, это должны вы знать, но не для того, чтобы ждать силы Другого, но для того, чтобы сильным быть для силы Его. Не посох, но путь ваш укрепляет силу вашу, эгоисты!

Умейте молчать, но не угадывать должны вы в молчании вашем, а ощущать!

Не сострадания ищут друг в друге друзья, но обретают силу свою, соединяясь!

Не прошлым живут друзья, но друг другом – настоящим для будущего живут они!

Вскиньте же гривы свои витые, гордые скакуны, почувствуйте силу в сбитых телах ваших, и пускайтесь вскачь! Дружбе надлежит осилить страдание ибо в ней радость!

Если же печалится друг твой, то вынь очи свои из десниц своих и подай ему! Не потакай самовлюблённой жалости его к самому себе, а будь ему другом!

Если не терпите вы слабости и болезни, так начните ж с самих себя! Ибо нет болезни больше, чем болезнь к самовлюблённой тоске!

Не лекарем должен быть ты для друга своего, не лекарством и не рецептом, но будоражащей жизнью! Пусть знает он одиночество, когда нет тебя, и пусть знает он счастье, когда есть ты, а ты есть и ты должен бытъ!

Закуси же рабство своё, усталый! Презри жажду свою, ненасытный! И будешь ты другом, если ты есть, и будут друзья твои рядом, когда сможешь ты быть!

И помни, что женщина может только быть, и мало этого для дружбы.

Не жди от женщины дружбы, она не бывает одна, ибо в ней Мир, но не твой, а сына твоего. Или хочешь ты сыном быть чужой матери? Так чего ждёшь ты от женщины?

Женщина – сама жизнь, ибо жизнь порождает! Не жди от женщины дружбы, ибо она жизнь, заключённая в себе самой. Женщина – сама жизнь, слишком много этого для дружбы!

Не слепа женщина, как думаешь ты, просто не виден тебе Мир её и плода её, ибо Мир создан для Двух. Женщина – Мир Двух, заключённый в Себе.

Не жди от женщины Мира, ибо Он в ней и не для тебя, если ты не сын ей. Женщина не путь, но то, что порождает пути. Две шкуры с одной овцы – слишком много для эгоиста!

Не знает существо женщины границы, граница в ней – это мужчина. Не потакай же мужчине в женщине, если хочешь любви её. Не разрушай Мира её и плода её ложным своим состраданием! Не жди от женщины мужской любви, ибо не виноград приносит яблоня, но яблоки.

Слепа любовь женщины, ибо не знает женщина границы. Плод срывает она быстрее, чем созреть успеет зерно его, ибо не знает она, как можно созреть в себе Самом.

Женщина может лишь поглотить тебя, ибо не знает она границ, и потому не станет она дорогой тебе. Не жди, чтобы дом стал дорогой, иначе станешь ты неприкаянным. Две шкуры с одной овцы – слишком глупо для эгоиста!

Мальчик ищет в женщине мать, так пусть будет он поглощён женщиной! Нет у мальчика Мира и Другого не видит он, ибо есть у него женщина, которая и есть Мир.

Не может обладать мальчик и будет ревновать к сыну своему, как к брату. Мужчина не может ревновать женщину, мужчине незачем ревновать к женщине. И только мальчик делает глупости, ибо он не в Мире живёт, но в женщине.

Эгоист – это тот, кто подлинно есть. Он тот, кто обладает, не стремящийся к обладанию. Ибо он мужчина, а не мальчик, играющий в игры!

Женщина может лишь быть, а потому не жди от неё, что будет она эгоистом. Не жди, ибо не будешь тогда ты тем, кто есть. Стать сначала тем, кто есть, и лишь затем быть – вот в чём секрет эгоиста!

Быть и есть заключены в эгоисте, потому готов он к дружбе, к Миру Двух, ибо он будет для того, кто есть, и есть для того, кто способен быть!

Собой нарушает мужчина установленный порядок жизни, ибо зачинает он жизнь и сеет смерть. Но эгоист более, чем мужчина, ибо утверждает он жизнь большую, чем она может быть! Благодаря мужчине перестала жизнь только быть, но стала тем, что естъ! Из констатации стала она утверждением!

Я не верю в одного мужчину – тоской и печалью будет он, но не утверждением эгоиста, самовлюблённым печальником будет он, но не эгоистом.

Быть и есть заключены в эгоисте – этим открывается он для Другого, Другой открывается ему этим, и тем самым Мир открывается через них. Из бытия Мир превращается в Жизнь утверждающую благодаря Двум!

Когда двумя становится одно – это только перерождение. И только лишь, когда Двое становятся Одним, мир выходит из себя самого и становится Миром. И если дорожите вы Миром подлинным, разве не дадите ему свежего воздуха дружбы вашей!

Способны ли вы к дружбе, созидающей Мир? Способна ли дружба ваша связать распадающееся? Не гибели должны вы бояться, но смерти, что возможна лишь в жизни вашей! Пустоты должны вы бояться, но не славы, друзья!»

Так говорил Заратустра.

Долго потом смотрел я на своих друзей. Их общение было упоительным, разговор время от времени прерывался заразительным смехом, они смеялись…

А я слушал музыку, я слушал голос, два голоса.

О ТЫСЯЧЕ И ОДНОЙ ЦЕЛИ

Cубботним днём справляли мы мой двадцать пятый по счёту день рождения. Шумным кагалом собрались на даче мои друзья. Ели, пили, шутили, смеялись и вели задушевные разговоры, разбившись парами.

– Да, сообщество должно состоять или не больше, чем из двух, или более, чем из двадцати, тогда им легче разбиться на двое, – шепнул я Заратустре, глядя, как гости наши рассеялись парами: кто у костра, кто на уличных скамьях, кто в доме, кто на веранде.

– Знаешь ли ты, когда сущность совпадает со смыслом? – спросил меня Заратустра.

– Сущность со смыслом? – повторил я.

И так говорил Заратустра:

«Много миров видел я, но нигде сущность не была смыслом, нигде смысл не был сущностью. Ибо не было в этих мирах человека.

Знал я мир, и ничего реального не было в мире том. Отблесками божественных игр были земля и небо в мире, где всё было отблеском. Жил человек в королевстве отблесков этих и благодарил потусторонность за блага и напасти. Но кем был человек в этом мире?

Знал я мир, где не было ничего, кроме суеты. "Всё иллюзорно, истинное скрыто от нас!" – так говорили люди о мире своём. Достичь небытия, выйти из пучины страданий мечтали люди мира этого. Но достигавшие быть людьми переставали совсем. Кем же был человек в этом мире?

Знал я мир, где великий закон властвовал над человеком, карая преступников и восхваляя послушных, свято блюдущих догму. Не собой быть, но блюсти закон – таким был удел человека в мире этом. И не было ничего в этом мире, кроме закона. Кем же был человек в этом мире? Знал я мир, где закон заключался внутри человека. Смятение царило в этом мире: страдание именовалось и путём, и наказанием, и славой, и даром, и даже искуплением. Словно в чёрную дыру проваливался мир этот, сворачивался, сводился… Не жизнь, но смерть именовалась в мире этом моментом истины. Но кем же был человек в мире этом?

Последний мир, который известен мне, самый странный из всех. Человек поставлен здесь во главу угла: свободный и бесстрашный, сильный и ответственный. Всё было сделано в мире этом для человека такого, но не было таких людей в мире этом. Кем же был человек в этом мире?

Словно жабой грудной, пожираем человек своей целью. Все тысячи целей его – одна цель: уменьшить боль и увеличить этим своё мелкое удовольствие. Во множество благородных, во множество неприглядных одежд рядилась эта единственная цель человечества. Но как бы вы ни одевали её, не скроете, что недовольны собой и миром своим недовольны вы! Это недовольство и есть то, что делает цель вашу! Что ж, упивайтесь целью своей, вы же так любите смерть!

Цель ваша – от боли избавиться, но движение ваше к цели только боль и приносит вам. Разве же ткут, расплетая? Что ж на самом деле вы делаете?

"Оценивать – значит создавать!" – говорите вы. "Оценка сама – драгоценность и сокровище среди всех оценённых вещей!" – не унимаетесь вы, безумные.

"Оценка куёт недовольство ваше", – так скажу вам я, Заратустра! Но раз так сильно любите вы оценку, что ж пытаетесь вы уменьшить боль? По крайней мере, последовательным должен быть сумасшедший в своём безумии!

Видимо, любите вы боль вашу, потому-то и множите недовольство своё – вот в чём цель ваша! И нет в вас силы признать правду эту, идолопоклонники смерти!

Не жизнь, но смерть – божество ваше, что бы ни говорили вы! Себе вы солгали и самих Себя обманули. В глупости больше смысла, чем во всей жизни вашей, ибо мерой вещей вы полагаете смерть – то, что сущности не имеет!

И любовь ваша – лишь один из способов боль усилить, а не любовь. Мука – любовь ваша! Не мучьте же меня любовью вашей, неспособные быть эгоистами! Боль ваша навевает вам предчувствие смерти, а вы так любите смерть! Любовь ваша – напоминание о смерти!

Оценка – вот он, ваш смысл, смерть – вот сущность ваша! Две пустоты, переливаясь друг в друга, создают мир ваш – мир пустоты! И нет цепи, чтобы накинуть на морду зверя этого с тысячью головами, ибо нет голов этих!

Вы боитесь оценки, боитесь боли, вы боитесь страдания, и смерти боитесь вы, но ведь всё это – жизнь ваша! Когда ж избавитесь вы от страха, безумные?!

"Не будет нас без страха нашего!", – говорят мне глаза ваши. Но я скажу вам: "Вас нет и в страхе, ибо ничего нет в страхе, кроме страха, и глаза ваши – глаза страха, но не ваши глаза! И нежности потому нет в глазах ваших, и жизни нет в сердцах ваших, а только страх один и есть в них!"

Одна-единственная цель ваша слишком известна мне, как бы ни прятали вы её! Так зачем же прячете вы цель вашу? То стыд снедает вас, ибо стыдно вам не хотеть боли, а хотеть удовольствия.

Но стыд ваш – это страх ваш! Боитесь вы осуждения, дети оценки! Сами себя боитесь вы! Кто же поможет вам, кроме вас самих? Как же не видите вы, что только страх ваш и осуждает вас на смерть вашу!

Не удовольствия отсутствия боли должны желать вы, но радости! Не бывает цели негативной, ибо нельзя желать, чтобы чего-то не было, а можно хотеть лишь того, чтобы было что-то. Но стыдитесь вы желать позитивной цели, ибо вы трусливые мертвецы!

И весь опыт ваш – опыт целей негативных, и потому понимаю я страх ваш! Ибо в достижении своём вы смерть обретаете, поскольку цель ваша негативна, а опыта позитивных целей не имеете вы. И страх этот понятен мне, но никогда не разделю я с вами страха вашего, хоть и понимаю его!

Смысл человека в исходе из самого Себя, но прежде должен быть человек! Ухватить сущность исходящего – значит узреть человека. Но «исходящий» только метафора, ибо он «пришедший» уже, если он человек!

Есть ли человек в себе Самом? А есть ли Солнце в себе Самом?! Что ж причитаете вы, безумные? Кого хотите убедить вы в безумии вашем? Или же и вправду вы думаете, что цель Солнца – победить Тьму, дабы Свет был вечный над пугливыми головами вашими?!

Человек есть сущность, становящаяся смыслом, открывая Мир самим Собой через Другого! Когда точка становится пространством, тогда нет и не может быть места отрицанию, а если нет отрицания, то нет и цели, но лишь смысл, а Жизнь – осмысленна!

И потому нет у эгоиста цели, ибо позитивная цель не есть цель, а то, что есть – подлинно! Имя цели – «ещё нет», а то, что «уже есть» – не цель но смысл, из сущности вышедший. Эгоист – само есть, и знает он, что другого нет, кроме того, что есть, а потому нет у него цели!

Не в человеке соединяются сущность со смыслом, но в человеке, исходящем из самого Себя, но другим человек и не может быть! А если ищет ещё человечество цель человеку, то, быть может, недостаёт ему самого человека?»

Так говорил Заратустра.

– Зар, но как же?.. – оторопел я.

– Ты очень хорошо сказал про «сообщество», – рассмеялся Заратустра.

О ЛЮБВИ К БЛИЖНЕМУ

Смятение снедает меня, и я борюсь со своим смятением. Понимание истины ничего не стоит, она сама по себе ценна – вот что понял я из слов Заратустры, пока… Немного для начала, но уже слишком много для меня. Ведь должен я сам стать истиной, но как добиться этого, если не через собственное изменение – кардинальное и всеобъемлющее. Страшно…

Я отчётливо понимаю, что слишком много себе лгу, слишком. Тем, что понимаю, а не ощущаю, тем и лгу, наверное. Гадко…

Заратустра меня расталкивает, раскачивает, выворачивает меня из почвы моего бытия, из пространства моего страха. Я сопротивляюсь…

– Зар, а что, если я не смогу?

Заратустра недоумённо посмотрел… на небо… А потом со всей своей добротой, как он умеет, на меня.

– А я на что? – не Заратустра, но огромное, усеянное звёздами небо ответило мне.

– Но ведь эгоист…

– Не смей себя ломать. Тебе это надо? Эгоист делает только то, что ему надо. Эгоистом нельзя стать, им можно только быть, ибо он всегда есть. Делай то, что тебе надо, – секунду он раздумывал и продолжил: – Не слушай своего «хочу», пока в тебе хочет лишь страх. Тебя ещё нет…

Языки костра лизали исходящие на пепел угли, небо облокотилось на сосны и обнимало меня со всех сторон.

Так говорил Заратустра:

«Страшащиеся, жмётесь вы к ближнему, ища спасения себе от своего страха. Но кто ближе вам собственного «Я» вашего? «Я» – вот ваш «ближний». Но что ваше «Я», если не страх ваш? Долго ещё будете искать вы спасения от страха у страха вашего и никогда не найдёте!

Бежите вы к своему «Я» от самих Себя – это называете вы добродетелью и "любовью к ближнему". Но вижу я, что это страх один и ничего больше. Когда же вы будете это видеть?

Разве же могу я посоветовать вам любовь к «ближнему» вашему? Скорее бы я советовал вам бежать от вашего «ближнего» и любить «дальнего»!

Не называйте «ближним» Другого! Нет Другого для того, кто боится самого Себя! Чтобы различать Другого, нужно прежде уметь различать самого Себя.

"Ты" не родится для «Я», ибо «Я» – не человек, и даже не дитя человека, но слепой плод его в водах околоплодных страха вашего. А Другой – не плацента и не придаток к «Я» вашему, ибо не может быть «Ты» придатком, ибо «Ты» – эгоист.

Дальний – это «Ты», и нет ничего дальше для эгоиста. Но только эгоист и может приблизиться к «Ты», потому что он сам – «Ты», а не «Я», и не боится он самого Себя. Вы же боитесь, и самим Себе страшны! Кто же солгал вам о вас, что, нежные, стали вы злыми?

Распались вы на вещи и призраки, ибо нет в вас «Ты», ибо не можете быть вы сами Собой. Зачем же пытаетесь соблазнить вы «ближнего» вашего? На что вам соблазнённые вещи и призраки?

По кругу бежите вы и зрители ваши – «Я» ваши. Много у вас «Я»! Но ни одним из них не являетесь вы! И пока не можете вы быть сами Собой, нет для вас и Другого, и друга не может у вас быть, ибо наделяете вы его своим «Я», одним из многих!

В мире мертвецов пребываете вы, но не потому что Другие мертвы, а потому, что не видите вы жизни их, ибо сами умерли, неспособные быть сами Собой.

Вещи и призраки – это "Я" ваши, рассыпавшееся на Других пеплом своим и сделавшее их другими. От них ждёте вы поддержки, расточительные безумцы? Они могут дать её вам, но это будет ваша же сила, вернувшаяся к вам, отразившись. Но знаете ли вы, чту лунный свет в сравнении с солнечным? Эгоист хочет всё, не будет он жить на проценты!

Эгоист полон, ибо един. Но вы не имеете самих Себя, а тысячи «Я» ваших мелькают перед глазами вашими. Заметите ли вы Другого в чехарде этой? Не Другого обманываете вы, но самих Себя!

Даже у тени будете иметь вы больший успех, чем у своего «Я» на теле Другого, ставшего от переодевания этого другим. «Я» ваше и есть «ближний» ваш, к которому вечно возвращаетесь вы, ходящие по кругу! Так что ж удивляетесь вы одиночеству вашему?

Не о «ближнем» учу я вас, но о Другом. Пусть далёк он от вас, но он есть, тогда как ваши «Я» – только вещи и призраки!

Учу я вас о Другом. Не сможете вы, подобно губке, впитать Его, но и он не высосет вас до последней капли крови вашей, а оставит вам всё. Большего же не может желать эгоист!

Сердце эгоиста полно. Разве не об этом мечтаете вы в глубине опустошённых сердец ваших? Опустошённость эта делает любовь вашу празднеством вампиров!

"Что же делать нам с опустошённостью нашей?" – спросите вы. Отдайте другу своему всё, позвольте ему быть Другим, не покушайтесь на существо эгоиста и вы получите всё – таков рецепт эгоиста.

Нежность не нападает, чуткость не навязывает, эгоист доверяет. Разве же вы не знаете этого? Если же боитесь вы доверия своего, то, значит, нежности своей вы боитесь. Лучше б боялись вы себя и «ближних» ваших, чем своей нежности!

"Я рядом!" – говорит Другой, ибо он чуток. Но что ответите вы ему? «Подвинься»?

Мир открывается вам, чтобы быть вы могли сами Собой. Другой Другим идёт к вам, чтобы могли вы быть сами Собой. Всё сделано для того, чтобы были вы сами Собой, только страх ваш мешает вам!

Боитесь вы одиночества, одинокие! Не бойтесь, ведь Другой рядом! Только позвольте ему быть Другим, и станете вы сами Собой! Порочный круг одиночества разомкнётся, а свет, что идёт из вас, не будет более отражаться в мириадах зеркал «Я» ваших.

И зачем вам «Я» ваши, если не можете вы быть сами Собой? Кого защищаете вы, если не свой страх? Кого любите, если нет с вами Другого? Кого обманываете вы, рассыпавшиеся?».

Так говорил Заратустра, когда тёмное покрывало в бисере звёзд бережно укутало наши плечи, нежные языки пламени согрели тела, а сосны, устремлённые в бесконечность, оградили Мир Двух от суеты мира.

Я ощутил рядом Другого, ощущая самого Себя. Мой страх ретировался, как трусливый заяц, Другой был рядом.

Заратустра плакал. Слёзы скользили по его выпуклым скулам, замирали на улыбающихся устах и падали в мои открытые ладони. Слёзы Другого стали в этот миг моими слезами. Не себя обрёл я, но Другого.

Я ощутил, я пережил, я есть…