Текст книги "Поляк с поплавками (СИ)"

Автор книги: Анджей Загребельный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Двенадцатая серия «Увести рокера»

Олеська сидела возле стиралки, в которой крутились мои шмотки, и втолковывала мне прописные истины культурно-просветительской работы.

– Во-первых, когда музыку ставишь – две быстрые, один медленный, но это для дискотек. У тебя же мероприятия на открытом воздухе. Ну, типа «маёвки», «комсомольского вечера» на природе.

– Блин, Олесь, какие вечера? Нахрен это надо? Вроде нормально получилось?

– Анджей, нормально получилось потому, что это было в первый раз на этом пляже! Народ толком не понял. Ржачно? Да! Однозначно! Интересно? Да, но только на первый день. И я тебе хочу заметить, что, к примеру, сейчас из Минкультуры постоянно программки и указания приходят, чем и как народ на пляже развлекать. А там не дураки сидят, так пеньки замшелые, видела я их пару раз. Так все требуют включать «творческое мышление», использовать новые методы.

– Ну а вот завтра, как мне эту пляжную почту вести? Ты же опять со швабрами бегать будешь?

– Швабры завтра на лечебном корпусе трудятся, вдвоём, – хохотнула Олеська, – ну сперва распиши музыку, какую как включать. Возьми у местного дискотечника или запиши что-нибудь этакое, что нравится тёткам и дядькам. Конкурс какой-нибудь организуй.

Я, честно говоря, был в тупике. Хотелось бы завтра просто сидеть на вышке и нихрена не делать или обратно на лодку. Тем более, я поставил в морозильник на кухне два больших пластиковых пакета с водой. Думаю, к утру у меня будет куча льда. Самогона что ли с собой взять, да Мишу накачать и узнать пикантные подробности прослушивания арий. Однако Олеська припёрлась в прачечную, стирала какие-то свои женские прибамбасы и капала мне на мозг.

– Обращай внимание на аудиторию, на её возраст на увлечения. Вот, к примеру, увидишь металлистов и захочешь их порадовать. Твои действия.

– Ну «Скорпов» им включу, пусть тащатся.

– А вот если сделать так! – Олеська схватила швабру как будто микрофон и залихватски отчеканила, не хуже Сергея Минаева:

Ты на пляж пришёл!

Ты всю ночь бухал,

Забудь про пиво, слушай металл!

– Класс, – восхитился я, – и после речёвки поставить «Скорпов»?

– Дярёвня! Речёвка – это стиль такой, хип-хоп называется. Американские негры, типа, изобрели.

– А-а, – я сделал вид, что нихрена не понял. Хотя у меня было несколько кассет, на которых негры в спортивках орали«Гив ит ап». Какие-то «Публичные враги» и ещё какие-то «Диэм си». Так себе музыка.

– Давай к Джоновичу сходим в актовый зал, он там в звукорежиссёрской сидит постоянно вечерами. Тем более, сегодня дискача нет. Он тебе накидает музычки, – посоветовала подружайка.

– А кто такой – Джонович? – удивился я, – Там же, вроде, дискотеку вообще тётка ведет!

– Так он для неё музыку подбирает, тексты пишет. Нормальный мужик, только не комсомольского вида.

– Это как?

– Увидишь, поймёшь! Я, как будущий начальник отдела ДК в каком–нибудь Старобельске, со всеми диск-жокеями и культоргами за три года здесь перезнакомилась.

Я забрал своё немногочисленное шмотьё, подождал Олеську, пока она достирает свои труселя и лифоны. Поднялись на крышу, развесили шмотки. Я взял пару кассет под запись. Заглянув в баул, обнаружил сиротливые бутылки сэма. Так, две беру завтра на пляж, отдам Руслану, он всё намекал мне на проставу. Одну на всякий случай. А вот ещё одну можно и неизвестному Джоновичу отдать.

Наташка с Юлькой упёрлись в компании пацанов с нового заезда на пляж и под ногами не мешались, хотя Юлька пыталась меня поймать и поставить ещё один засос, но обошлось.

Олеська одобрила мои действия по поводу бутылки сэма. По дороге я заскочил в киоск, взял « Колокольчик» вместо «Пепси», а Олеська сгоняла на кухню и притащила льда и мандаринов.

– А чо? – пожала она плечами, – лежали на столе, я же всего пять штучек взяла.

В актовом зале крутили индийское кино и несчастный Джимми отбрехивался, чтобы не петь.

В звукорежиссерской было сумрачно, под потолком стояли клубы дыма от сигарет, стены обвешаны плакатами с иностранными группами. Джонович оказался высоким мужиком, почти что со мной одного роста, в кожаной куртке, с обрезанными рукавами, на голое тело. Патлы у него были на зависть Томасу Андерсу, только всё впечатление портили широкие баки, спускавшиеся от ушей чуть ли не к подбородку.

Звуковик сидел, напялив на голову наушники, и что-то внимательно слушал, черкая в тетрадке перед собой.

– Джоныыыыч!!! – заорала Олеська.

– А! Чо? – встрепенулся мужик. Увидел Олеську и снял наушники.

– Здаров, малая. Басы свожу, замучался уже.

Увидев меня, сделал удивленные глаза. Я скромно поздоровался за руку и с интересом осматривался.

– Твой? – кивнул на меня Олеське Джоныч.

– Общественный, – вздохнула Олеська, – я тебе на ужине рассказывала за сегодняшний тусняк на пляже.

– Ооо! – восхитился звуковик, – так это ты сегодня зажигал?

– Ничего я не жёг, я даже не курю, – начал я отбрехиваться.

С меня поржали, и Олеся объяснила цель нашего визита. Необходимо подобрать и записать музыку так, чтобы передача шла по накатанной.

– Не, ребят, тут у меня фест скоро нефорский. На местном уровне ЦК ВЛКСМ краевой курирует, корреспонденты из Краснодара подскочат.

– А с телика будут? – восторженно переспросила Олеська.

– Да, вроде, «До 16» обещались. Нас тут всех звуковиков озадачили. Группы местные, знаменитостей почти нет, но рокеров, панков будет достаточно. Из Риги с «Объекта» Фил будет, «Телевизор», вроде. Короче, херня, но мозг мне уже вынесли. Так что извините ребята, не могу!

– А если так? – потрясла Олеська банкой со льдом.

– Я лёд не ем, – обиделся Джоныч.

– А с этим? – я достал из пакета бутылку сэма.

– Вот тут я ляпнул не подумавши, – обрадовался звуковик. Достал из-под стола три стакана.

Олеська тут же схватила их, сполоснула водой из графина и водрузила на стол.

Я намешал две порции, обделив, естественно, себя. Джоныч выпил залпом первый стакан и прислушался к ощущениям.

– Файн, – сказал он, по-моему, по-украински и занюхал мандариновой коркой. И дело пошло!

Сперва мне объяснили, что не надо искать какую-то определённую песню. Надо чётко придерживаться программы, а уж если за эту песню заплатили, то сообщить, что всё сделаем, но попозже.

– Смотри, на эту кассету накидываем всё для категории за тридцать.

– А как понять, что им понравится, а что нет? – притормаживал я.

– Ой, бля, смотри песню года и не парься. «Мираж», «Электроклуб», Аллегрову, Серова и прочую хрень, – Джоныч ловко метал бобины и кассеты, не забывая прихлёбывать из стакана. Дальше он мне накидал тематических песенок, попутно поясняя:

– Ежели пара какая молодая и видно, что неженатые, ставь им «Модернов», «Бэд Блю», «Фристайла». Если школьники, ставь «Ласковый Май», «Суровый Февраль», они в этом возрасте все пиздострадальцы. Если смотришь, дембеля какие, с татуировками страшными, ставь «Статус Кво», они прутся, как кот от валерьянки.

Потом мне записали заставку к началу передачи, и Олеська наговорила в микрофон приветствие. Разъяснили, что музыку надо прерывать какими-нибудь интересными новостями или смешными байками. Короче, я уволок Олеську на себе, закинув через плечо. В пакете я тащил несколько готовых кассет.

Возле корпуса, слава богу, никого не было и я без проблем зашёл на чердак и посадил похрапывающую подружку в кресло. Тем более, снизу раздались смешки и разговоры вполголоса. Это две красавишны – Юля и Натаха ползли с гулянки. На этот раз удивительно трезвые и в здравом уме.

Я потихоньку скрылся в каморке. Уже сквозь сон слышал, как они будили ничего не понимающую Олеську и затаскивали её в комнату. Обошлось. Можно вырубаться.

***

С утра возле администрации Валька, одевшая короткие шорты, вызывала нездоровый ажиотаж у спасателей. Карпыч, оставшийся за Семёна, показал, что такое настоящий мичман: всего пара окриков, вместо инструктажа – напутственные слова:

– Не суйте свой нос туда, куда собака свой хер не суёт!

Росписи в журналах, и по местам. Я не успел свалить и, Валька прыгнув мне сзади на шею, повисла и затребовала сигарет. Как знал! Посудачили с фельдшерицей пару минут, и я, забрав пакеты со льдом и самогоном, попёрся на вышку. Карпыч уже вскрыл рубку и рыскал, заметая следы. Я сделал вид, что ничего не заметил. Взял обрез и русалку, сходил за водой к фонтанчику и меланхолично натирал палубу. А шеф-то, походу, не выспался, глаза вон какие красные.

– Андж, на завтрак пойдёшь? – спросил меня Миша, старательно маскируя за спиной чёрный кружевной лифон.

– Да сейчас домою и схожу. Могу не вернуться вовремя, – честно предупредил я.

– Ирка? – понимающе подмигнул Миша.

– Нет, – отрицательно покачал головой я.

– Нинка?! – обрадовался мичман.

– Да нет, Миш. Просто у них, как обычно, нихрена не готово, а там ещё Зинка эта, официантка с ресторана, странная такая, я её побаиваюсь.

– Ой, да чо там завтрак, два яйца да ложка баклажанной икры, ну ещё хлеб с маслом под кофе. С утра там более-менее нормально, не то, что в обед. А Зинка – это чернявая такая?

Я утвердительно кивнул.

– Ведьма, походу, – сказал Миша и, забывшись, закинул себе на шею лифчик вместо полотенца.

– Красиво, – восхитился я, – где брал?

– Да вали уже, – мичман силком вытолкал меня с вышки.

Я опять был первый, и в этот раз никто меня не пытался огреть черпаком. Зинки с Иркой не было. Вместо Жанки был устойчивый запах перегара, в котором я с трудом нашёл девчонку.

– Вонючий пот опять со лба стекает, и как херово мне никто не знает! – поприветствовал я металлюгу.

– Бля, как херово-то! – пожаловалась Жанна, – только и успела домой заскочить зубы почистить и шмотки свежие одеть. У тебя нет ничего на опохмел?

– После завтрака заходи под вышку, организуем, – пообещал я, – только без Зинки.

– О! Спасибо, братан, – обрадовалась Жанна, – иди сам, возьми себе чего-нибудь, я тут в уголочке покемарю.

Я, пожав плечами, сходил в раздаточную, взял с подноса готовый комплекс из двух яиц, баклажанной икры с луком, какой-то кашки и бутер с маслом.

Ну, действительно, завтрак не так уж и плох. Подкрепившись, побрёл к вышке. Начали открываться первые киоски, и я сразу закупился «Пепси» и какой-то «Фантой». Поменял Мишу, проверил связь с вышками и катерами. Народу было ещё очень мало, максимум по всему пляжу человек сорок ныряло.

– Поляяяк, поляяк! – кто-то жалобно заголосил под вышкой.

Жанка припёрлась. Как хреново-то ей, бедолаге. Я закрыл вышку и отвёл в наш душ за пирсом, выделив шампунь с полотенцем. Пока мылась, намешал ей в бокал (который еле отмыл от какого-то розового винца) льда, жёлтой «Фанты» и подлил сэма. После душа девчонке полегчало, а хлебнув «фантагона», она вообще зарозовела и облегчённо вздохнула:

– Ох, отпустило. Вкусная хрень! Это ты из капстран привёз?

– Жанна, ёпть, я родился в Советском Союзе. Какие, нахер, капстраны?

Металлистка блаженно махнула рукой:

– А ты слыхал, у нас опять в яхт-клубе фестиваль будет?

– Да уже наслышан, вроде недавно был же?

– Да нет, то просто пацаны заезжали в начале сезона. На гитарах поиграли, подрались, конечно. У Юрца из Москвы куртку спёрли, весело было!

Я угостил Жанку холодной бутылкой «Пепси», в которую капнул ещё чуть сэма, и девчонка, приплясывая и напевая почему-то «Шерри лэйди», ушла к своей столовке.

Карпыч пришёл в довольном расположении духа, но всё равно я заметил, как он с печалью посматривал на наш «Восток», который уже вышел в акваторию и мерно покачивался в межбуйковом пространстве.

– Заводи свои песенки, – махнул рукой мичман, – народу уже полно.

Я вставил кассету, заиграл проигрыш из Каомы про «Ламбаду» и Олеськин хорошо поставленный голос разнёсся по пляжу:

– Вас приветствует наша развлекательная программа «Почта-пляж», присоединяйтесь, не скучайте, ждём ваших пожеланий, объявлений и заявок!

Закончился проигрыш и зарубежный бабский голос запел о том, что:

– Жораа был слепой…

А народ, смотрю, встрепенулся! Возле зонтика под тридцатыми лежаками две девчонки прямо очень зачётно начали дёргать задницами. Наверное танцами занимаются. На них вон уже пол-пляжа пялится, открыв рты. Вон, смотрю, уже и первые бегунки в мою сторону стартанули. Ну, естественно, парни возле большого валуна хотели бы познакомится с двумя девушками с тридцатых лежаков под зонтиком! Вторые – парни из Ростова… те же самые девчонки. Третьи – два горячих джигита, и опять те же девчонки! И как поступить?

– Забей, – сказал мичман, – просто объяви, что с ламбадницами желают познакомиться, и перечисли списком.

Ну а почему бы и нет? Я так и сделал, перечислив местонахождение всех желающих. Думаю, сами разберутся и выберут, кто им по вкусу.

Дальше пошло плотнячком. Тетеньки и дяденьки потребовали Газманова и тут же прямо под вышкой принялись выплясывать, создав небольшой ажиотаж. Сейчас, когда наступит конкретная такая жара, я, наверное, открою дискотеку под фонтаном. Группа «возрастной молодежи», отплясав под Газманова, потребовали ещё что-нибудь типа этого. Поставил им про чувака, который «ходит один мимо сельсовета». А ведь Джоныч, как в воду смотрел, советуя записи и порядок воспроизведения. Мичман прихохатывал, смотря на кутерьму внизу. А заодно, скорее всего, очередную жертву высматривал.

Блин, а насколько прав Джоныч? После Рыбкина и его сельсовета, он мне записал группу «Любэ» песню про Махно. Да он колдун! Реально потребовали батьку Махно! Поставил, но после надо срочно разбавлять музыку или анекдотами, или новостями. Ладно. Рассказал про воду и погоду, добавил про фестиваль «неформальной молодежи». Вроде, нормально. А потом всё-таки ко мне прорвались страждущие познакомится и поздравляльщики. А это, честно говоря, тяжело. Я исполнял основные обязанности наблюдателя, дал пару указаний на заплывшие матрасы и одинокого купальщика за буйками. Для собственного расслабона включил «Селф Контроль» Лауры Браниган и достал ещё одну холодную бутылочку. Горячие баклажаны припёрлись под вышку и потребовали поставить снова «ламбаду», чтобы «дэвочки» снова сплясали. Сперва сулили деньги, потом начали ругаться. Пришлось спуститься. Бля, а их теперь больше стало, чем казалось сверху. Откуда-то появилось ещё человека три. Началась активная жестикуляция и я начал примерятся, кого вырубать первым и сколько я продержусь до того момента, пока спустится Карпыч.

– А я думаю, чей голос знакомый, а это Анджуха! – кто то радостно завопил сбоку.

– Ээ, бля, нэ влазь, – вякнул один из «горячих парней».

Зря! Меня нашел Борька, он же Иван Драга!

Буквально доли секунды, я не увидел даже движения рук. Да вряд ли кто что-либо заметил. Два «баклажана», закатив глазки, прилегли отдохнуть прямо на гальку. Остальные отпрыгнули, как ужаленные. Среди них оказался вполне адекватный парняга, который хмыкнул и, кивнув нам типа «всё хорошо», дал команду подобрать «солнечников». Больше я этих парней не видел.

– Боряяян!!! – я полез обниматься к Саватееву.

Этот долбанный качок-переросток чуть не сломал мне хребет. Ростом он был сантиметров на пять повыше, но здоровый, просто пиздец. Это всё из-за культуризма. Мамка его говорила – пакетами молочную смесь жрёт.

Борька рассказал, как приехал после сборов и решил навестить меня в станице, однако не получилось. Какие-то мужики возжелали с ним поговорить, но не сошлись во мнениях, а Борьке было некогда, он торопился на электричку. У его родителей была дача в Ольгинке, там он и отдыхал. Встретил буквально вчера моего деда, приехавшего на конференцию, дед и сказал, что я в Архипке на пляже бичую. Вот он и решил заскочить. Предки его ехали в Новоросс по делам и должны были его забрать после обеда. Мы поднялись наверх, и я познакомил Борьку с мичманом.

– Ни хера ты рама, – восхитился Миша, – Андж, он прям как Арнольд Шврацнегов!

Мы сидели на вышке, Борьке я поручил наблюдать за морем, объяснив, что как, а сам крутил песни и принимал заявки. Боря, не смотря на то, что был боксёр-тяжеловес, имел на своих плечах довольно сообразительную голову и в неё он не только ел. Пацан был круглый отличник, но просто иногда для образа прикидывался тупенем. Приходилось иногда его силой выводить, а то уж сильно ему нравилось в таком обличье.

Боряну так понравилось на вышке, что он даже узрел на пляже какого-то шныря, подрезавшего дамскую сумочку. Слетел по лесенке, в три прыжка догнал воришку и легонько дал леща. «Синий» закатил глаза и чудом устоял на ногах. А тут уже и хозяйка сумки подоспела и мужик её. Шныря передали оперативно подскочившим милиционерам. А дамочка угостила Боряна-Драгу пятью порциями мягкого мороженого. Хорошо! Сидим, мороженое лижем, Борька какие-то приколы рассказывает, я в кабинки-переодевалки изредка посматриваю. Миша рассказывает в радиостанцию Шишке анекдот про боксёра и голову (как я позже узнал, это называется «плагиат»). Я всё подначивал Борьку сходить искупаться возле нашего пирса, но он стремался. При такой отличной физике, гидродинамика у Борьки была нулевая. Сколько я с ним мучался, словами не передать, но человек, который на ринге был машиной для нокаутов, в воде становился совсем беспомощен.

Сидим, стебёмся друг над другом, я девчат знакомых высматриваю. Смотрю, паренёк подходит к лесенке и мнётся. Ну, ясно – мой клиент. Очередной заказ. Возраста нашего, ну или плюс-минус пара лет. Стесняется что ли?

– Здравствуйте, вы что-то хотели? – кричу я сверху.

– Я бы хотел песню заказать для девушки, у нас с ней такая ситуация странная, – начал он что-то мямлить, и мне пришлось спуститься.

– Пять рублей, – предупредил я.

Парнишка понимающе покивал и протянул мне «пятёрик».

– Говорите, какую песню вы бы хотели поставить для девушки, постараемся найти, – начал я подбадривать чувачка.

– Да как вам объяснить... она местная, странная такая, как будто ведьма. Красивая очень. Она меня пугала и я, короче, скрывался от неё два дня. А потом всё-таки не выдержал. Притягивает она меня чем-то, пришёл, объяснился. А она говорит, что меня бросила. Что посоветуешь включить? У неё сейчас перерыв будет, она должна на пляж зайти. Тут, говорят, дискотека под фонтаном есть!

А я, глядя на выгоревшие белесые волосы парня, начал приходить в тихий ужас. Вот из-за кого меня хотели черпаком перетянуть!

– Не ходил бы ты в «Горизонт» обедать, не познакомился бы с Зиной, – бормотнул я, глядя в расширяющиеся от ужаса зрачки несчастного.

– Ну да я так тоже подумал, а теперь маюсь, – сознался он, – вы же туда обедать ходите, видел, наверное, её?

– Да видел, видел. Давай деньги и заходи через пять минут за вышку. Я фонтан включу и дискотеку начнём, жарко уже.

– А Зина? – спросил струхнувший парень.

– Ну, заведешь её. Давай, кстати, четыре рубля. Я музычку подберу, ну там про море, про поцелуйчики, может она и передумает, – гнал я самозабвенно и со вкусом.

Боря, знакомый с польско-пиздабольским диалектом, одобрительно покивал, делая вид, что всё понял. Пошёл, открыл калитку, включил фонтанчик. Струи начали весело брызгать по сторонам.

– Кайф! – восхитился Борька и снял футболку. Проходившие мимо пляжницы, открыли рот и автоматом завернули под наш фонтан, сели за столик.

– Девушки, тут территория администрации, «Дискотека под фонтаном» вход платный, – предупредил я.

Пляжницы без проблем отдали по два рубля и начали потихоньку пританцовывать под «Фристайл», потом спросили нельзя ли сфотографироваться с Борькой. А этому лишь бы попозировать. Тут и пляжный фотограф нарисовался. Эти всегда чуют, где подзаработать можно. Саватеев позировал, девушки жались к нему, фотограф щёлкал, обезьяна фотографа завидовала Борьке. Пришел пацан, влюблённый в Зинку, и я ему показал столик, за который можно присесть. А чтобы ему не было скучно, продал бокал «фантагона» за рубль. Блин, скоро эта Пьеро припрётся, какую бы музыку поставить? Поромантичнее и чтобы звёзды, море и вся хуйня? Вспомнил, как Воробей приторчал под Пахомова, но этой кассеты у меня нет. Зато есть сам Джейсон Спара, который стоит за калиткой и лыбится на меня!

– Колёёк! И ты здесь? – я искренне обрадовался «рокеру кубанского пошива».

– Анджух, смотрю, ты не ты! – проорал Воробей. Пришлось завести его и усадить за стол напротив Зинкиного пацана.

Колян приехал узнать про фестиваль «нефоров», заодно вспомнил, что я работаю в Архипке, и заглянул ко мне.

– Ни хера, это же Боря! – обрадовался Воробей. Теперь уже фотограф и обезьяна фоткались рядом с Борей, а дамочки снимали.

Воробей пошёл поручкался с Борей-Драгой, повосхищался его бицухами и, на всякий случай, тоже сфотался.

Зинкин парень как-то тоненько взвизгнул и, покосившись на меня, опрокинул бокал.

Пришла ведьма Зинаида, и я бешеным галопом ускакал на вышку, к Михе. Тому было всё равно, он навернул два стакана газировки с сэмом и, накрывшись «Томом Сойером», пускал носом в микрофон радиостанции точки и тире.

Бля! Да что же поставить-то? Была бы Олеська, подсказала наверняка. О! Воробей! Джейсон Спара Донован. Единственная песня, которая у меня была в исполнении этого австралийца! «Сайлед вит де кисс!». Эту песенку иногда в видеосалонах крутят перед началом фильмов! Отлично! Надеюсь, Зинка видела этот ролик. А что? Романтично: девчата, доски для серфинга, костерок. Джейсон в зимней парке по лету. Хе-хе, прямо как Воробей, припёршийся на пляж в кожаной куртке.

Врубаю! Романтика полилась изо всех динамиков прямо под струи фонтана! Охрененно я придумал, аж самому понравилось. Посмотреть, что там внизу происходит? Да ептить! Это что за хрень? Зинка сидела за своим столиком лицом к Воробью, сидящему за столиком напротив и мирно попивавшему просто «Фанту» из бутылки.

Спаре было пофиг, он радостно лыбился на девчонок, танцующих возле Борьки. Закинул ногу на ногу, лыбится во всю пасть и изредка откидывает назад падающую челку. Классно я всё-таки его подстриг! Что было дальше, я толком не понял. Увидел только то, что Колёк встал, попрощался с Борькой, махнул мне рукой и крикнул, что заедет завтра ко мне домой в станичке, и пошёл. За ним, как на магните, следовала Зинка. Несчастный влюблённый понуро рассматривал стакан. Эх, мой косяк! Пойду, налью ему ещё да может как-то заглажу. Налил, добавив сэма побольше. Пацан улыбнулся. Налил ещё. Клиенту захорошело и он пустился в пляс под очередной виток ламбады.

– Слышь, братан, а чего было-то? – отволок я парнишку в сторонку.

– Да песня её любимая заиграла, она этого артиста плакаты собирала и вырезки из журналов. Смотрю, у неё взгляд стеклянный, куда-то пялится мне за спину. А потом молча встала и ушла, я толком нихрена и не понял. Слухай, давай мне ещё вот того жёлтенького?

Короче, пацану уже стало пофиг и он просто отдыхал. Когда же пришли Олеська и Валюха, этот парень решил, что он перепил, так как у него двоилось в глазах. Переубеждать его не стали и выпустили на волю.

– По жаре его раскумарит, – «солнышко» бы в голову не прилетело, – покачала головой Валюха.

Олеська, та задорно прыгала под струями фонтана, оттирая других дамочек от Боряна.

Драга-Саватеев устал от такого количества женского внимания и, маякнув мне, укрылся на вышке.

– Андж, это что за Дольф Лундгрен? – тут же подбежала Олеська, – ваш новый спасатель?

– Борян, кореш по спортивной школе, нормальный парень, – порекомендовал я.

– Неплохой такой, прям как ты, – потешила моё самолюбие Олеська и чмокнула меня в щеку.

Девчата ещё немного поплясали и разошлись по рабочим местам. Кто полы мыть, то капельницы ставить. Мишка проснулся и заявил, что уходит на обед.

– Анджей, ты за старшего, – бросил он Борьке и опять на одних руках скатился по трапу.

Интересно, будет сегодня обед? Или версия «блевантин» снова в деле? Как-то мне неудобно перед Воробьём. Зинка эта, походу дела, реально как Кашпировский может гипнотизировать и мозги сосать через глазные отверстия. А Спара – пацан простой, без всяких вот этих страданий. Ему бы деваху помощнее, чтобы под шум прибоя и шёпот звёзд своего «петушка» ей показывать. Вымотает мозги ему эта Зинка. Интересно, догнала она его или нет? Будем надеяться на лучшее. Я поставил последнюю песню и объявил, что передача «Почта-пляж» подошла к концу, ждём вас завтра. С некоторых мест даже послышались аплодисменты. Я пересчитал деньги – опять под триста рублей, да плюс небольшой от продажи коктейлей. Честно отсчитал полтинник и отдал Борьке. Тот не стал ломаться и сказал, что снова купит себе каких-то смесей и напульсник. Странные они, боксёры-качки. Нет, чтобы шапочку для плавания взять.

Вернулся сытый мичман и оповестил, что обед неплох, Миша лично разведал обстановку и рекомендует мне поторопится. От греха подальше в «Горизонт» я не пошёл, а повел Борьку к кооператорам. Заказал любимый куриный и печенку в сетке. Борьке взял того же, только в двойном объёме, ещё картохи печеной в фольге и печёных на шампурах овощей. Борян был не только чемпион по боксу. Он ещё в жрачке был неподражаем. Наелись, напились и, палимые солнышком, побрели довольные к пляжу. Тут нас как раз и встретили Борькины родители. Поговорили минут пять. Рассказал о житье-бытье, спортивных и школьных успехах. Переговорил с Боряном, когда и как встретимся и порядок созвона. А то я на месте, а его нет. То он на месте, а меня где-то черти носят. Попрощались с корешем, и я реально заскучал по станичке. Всего-то два дня меня дома нет, а такое впечатление, что год интерната оттарабанил. Как там Тихон? А молдаванки не скучают там без моих фильмов? Там ещё офигенный костюмчик плавательный французский в моей комнате на диване расстелен. Надо его сюда взять, на «Кавасе» прокатить, в море искупать.

Ого! А кто это идёт навстречу? Джейсон Спара Донован! Идёт под ручку с Зинкой и что-то чешет ей по ушам. Ведьмочка на него смотрит, открыв рот, и ловит каждое слово про переднюю вилку «Чезета». А Воробью похрен. Увидел меня, радостно заржал и вскинул руку в «рокерском» салюте. Зина взглянула на меня. Я поглубже натянул панаму и шмыгнул от греха подальше в придорожные кусты, в которых намеревалась перессать какая-то тучная мадам. Тетка, обзывая меня насильником, убежала в сторону городка, я убежал в сторону пляжа и ставшей чуть ли не родной Центральной вышки.

Когда мы уже пойдем на свою лодку? Где этот чертов Семён? Тем более, Мишан сказал, что мне, как школьнику, на этой неделе полагается двое суток выходных и ему тоже. Ох и отдохнем! Наверное, в лагерь можно будет к Дианцевой заглянуть. Как я понял, тяжко ей там. Воронцова там же где-то обретается. Короче, дел полно, а я на вышке музыку кручу. Так, в размышлениях, я дошёл до администрации и хотел повернуть к вышке, как меня тормознула Валюха, перекуривающая на лавочке.

Рядом с ней сидела красивая такая тётенька в закрытом купальнике, с роскошной гривой каштановых волос. Тётка, бросив на меня взгляд, улыбнулась и, попрощавшись с Валюхой, ушла. Блин, идёт как-будто на каблуках. Хороша! И, блин, да что с памятью у меня? Я эту мадам (а иначе и не назвать) тоже где-то видел.

Валюха похлопала по лавочке рядом с собой. Я присел. Медичка вытащила из-под лавки большой чёрный пакет и вручила его мне.

– Это что? – не понял я.

– Да я откуда знаю? – удивилась Валя, – Открой да посмотри.

Открыл. Огромное красивое пляжное полотенце с вышитыми золотом арабскими буквами.

– Ни хрена себе, классное! – восхитился я. Такое полотенце только с собой на соревнования возить, не место ему на пляже. Сопрут и сколько стоит не спросят.

– Продаёшь? – поинтересовался я у медички, с твёрдым намерением купить.

– Ты дурак, что ли, это тебе подарок, – покрутила у виска Валюха.

– От кого? – удивился я.

– Тугой ты какой-то. Вероника передала, ушла только что, с тобой постеснялась говорить. Не узнал что-ли?