Текст книги "Толлеус, искусник из Кордоса"

Автор книги: Анджей Ясинский

Соавторы: Дмитрий Коркин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Толлеус. Олитон

Проснувшись утром, искусник долго не мог попасть в город. Угрюмый стражник, без тени эмоций выстушав историю старика, походил вокруг повозки, потыкал древком раненого, но принимать тела и пленника отказался, сказав, что это не его дело. Когда же бывший настрощик предложил самолично отвести груз куда следует, то снова встретил отказ: не положено пускать без соответствующего разрешения, и весь разговор. Толлеус уже грешным делом решил свалить трупы под стеной на потеху воронью, однако стражник, словно прочитав его мысли, при таком исходе пригрозил обвинением в убийстве. Пришлось торчать чуть ли не до полудня, дожидаясь, когда прибудет вызванный следователь и урегулирует ситуацию.

Надо признать, прибывший из прокуратуры оперативник разрешил дело без лишних проволочек: раненого разбойника помощники утащили в карету без окон, мертвые отправились в большой ящик, установленный на запятках, сам следователь в подробностях расспросил Толлеуса об обстоятельствах происшествия и проверил документы. Неодобрительно покосившись на посох искусника, оперативник в приказном порядке распорядился остановиться в «Звезде Оробоса» на сутки «до выяснения». После чего с миром отпустил старика. Застоявшиеся лошадки, радостно всхрапнув, потащили телегу по заполненным улицам.

Оробосцы спешили по своим делам, бросая лишь короткие равнодушные взгляды на искусника и его поклажу. Ни враждебности, ни пристального интереса.

Толлеус легко нашел указанный следователем постоялый двор, попутно приметив чародейскую лавку. Поручив заботу о своем имуществе трактирной прислуге, старик, наконец, нормально пообедал. По привычке заказав похлебку, он не устоял и добавил в свое меню фирменное блюдо – окорочок ягненка в горшочке.

Краснолицая старушенция, хозяйка трактира, наблюдавшая за Толлеусом, сочла своим долгом вмешаться. Важно, в развалку подойдя к столику, она назидательно подняла палец и заявила:

– Ягненок в горшочке – нежнейшее блюдо! Его готовят только из совсем молодых барашков. На три дня пути вокруг Олитона не сыскать места, где ягненок получается нежнее и сочнее!..

– Достопочтенная фелинара, я уже заказал! – оборвал ее искусник.

Хозяйка споткнулась на полуслове, одарив Толлеуса испепеляющим взглядом. Изменившимся тоном, она резко закончила:

– Мягче не бывает, но мясо есть мясо! Ты не прожуешь, старик!

– Мои зубы хоть куда, – заворчал искусник, поглаживая свою скорорезку.

Презрительно фыркнув, старушенция, шурша юбками, заспешила прочь. У самой кухни она остановилась и, гордо вздернув подбородок, добавила:

– Я не фелинара, я фелина!

Старик пожал плечами: действительно, фелина. Была бы замужем, не была бы такой взбалмошной. Или наоборот: не была бы такой взбалмошной, уже давно была бы фелинарой.

Горшочек принесли вовремя, и старик отсчитал положенные монеты. Восхитительный запах из-под крышки щекотал ноздри, поддразнивая, пробуждая воспоминания молодости.

Скорорезка, конечно, требует серьезной доработки, и в голове у Толлеуса уже были планы на этот счет. Но и в своем нынешнем состоянии она справилась на отлично.

Из кухни выплыла хозяйка, алчно глядя, как искусник орудует ложкой. Старик не успел доесть, как рядом с ним появился второй горшок.

– Повтори что сделал, и получишь бесплатный ужин! – старушенция ткнула пальцем в скорорезку, не спуская хищного взгляда с дымящегося мясного пюре.

Адекватное предложение. Отчего бы и нет? Толлеус запустил свое изобретение, намолов очередную порцию. Хозяйка, схватив горшок, упорхнула в кухню с неожиданным для ее комплекции проворством.

Старик, степенно докушав и вытерев губы, отправился прогуляться. Ходить пешком не было никакого желания, но использоваться Паука искусник не рисковал – еще свежи были в памяти застенки в Беллусе.

К концу квартала Толлеус пожалел, что не догадался сгрузить голема и поехать на повозке. Впрочем, ездить на большой телеге по людным улицам, особенно если не знаешь города – то еще удовольствие.

Но вот и чародейская лавка. Внутри юнец – сын владельца. Определенные задатки в ауре наблюдаются, но сейчас еще не сказать даже, чародейский ученик это или будущий искусник.

Первое, что бросилось в глаза, лишь только старик переступил порог – убогость заведения. Второе – цены. Толлеус привык к искусным лавкам. Там столы усыпаны предлагаемыми плетениями, целые сундуки ломятся от амулетных заготовок и кристаллов, в шкафах рядами выстроились полезные в хозяйстве искусные безделушки вроде светляков. А здесь – на одной из стен висит с десяток предметов явно штучного производства по заоблачной цене. Не то, совсем не то ожидал старый искусник увидеть здесь.

И все же одна вещь привлекла внимание бывшего настройщика. Полированный камень округлой формы, похожий на рубин, размером с голубиное яйцо. Табличка, написанная аккуратным почерком, гласила, что перед Толлеусом лежит Око. Неужели с первой попытки удалось напасть на след протезов из видений? Действительно ли эта вещица может заменить собой утраченный глаз? С этим надо было обязательно разобраться, и Толлеус поманил пальцем пацана из-за стойки.

Действительность оказалась несколько иной. Чародейское око не предназначалось на замену утраченного зрительного органа. Просто если смотреть в этот камень, то можно было увидеть совсем иную картину, как если бы выскочить из собственного тела и оказаться в другом месте. Такое тоже было, только в другом видении – там молодой искусник сражался с живыми скелетами.

В ответ на расспросы Толлеуса продавец принялся объяснять принцип работы. Нечто под названием «конструкт», работающее в паре с камнем, порхает в пространстве, повинуясь воле чародея. И камень-око показывает то, что видит это… Существо? Чем все-таки являются конструкты, старик до сих пор не определился. Еще в войну Толлеус наслушался про эти чародейские изобретения небылиц. Боевые искусники в силу своей специфики изучают вражеские творения и на практике, и в теории, а сам он, хоть и работал в ту пору вблизи линии фронта и с конструктами сталкивался чуть ли не ежедневно, но так и не смог составить твердое представление о них. Тут ведь как? – Быстро-быстро мелькнет какая-то точка или даже целый рой, и тут уж не до исследований: не зевай – защищайся. За все годы ему так ни разу и не выпало возможности хорошенько изучить хотя бы один конструкт. Здесь же появилась возможность в спокойной обстановке рассмотреть все хорошенько. Сущность Ока в энергетическом зрении выглядела как нечто вроде маленького-маленького черного солнышка. И нет даже намека на плетение. В аурном зрении вместо конструкта отчетливо наблюдалось небольшое пятно живой ауры, мотыляющееся вокруг камня. Но искусник не смог разглядеть ни одной нити, связывающей красный камень с «глазом», в то время как связь должна была быть. Как это сделано, оставалось великой загадкой для всех искусников.

Око открывало своему обладателю потрясающие перспективы. Пока Толлеус глазел в камень, парнишка управлял конструктом, услужливо демонстрируя, как можно в деталях разглядеть листик дерева на противоположной стороне улицы или заглянуть за угол дома, оставаясь внутри. Да, конструкт свободно проникал сквозь стены. Это было потрясающе.

Искусник понял, что в своих изысканиях он на верном пути: все соблазнительные чудеса из памятного Искушения действительно обретаются в Оробосе, пускай они и не видны на первый взгляд.

Старик немедленно купил артефакт, не глядя на немалую цену. Ученик чародея вручил ему камень, порекомендовав пользоваться им регулярно, чтобы конструкт не погиб от голода. Вообще с питанием проблем не предвиделось – Око потребляло ману прямо из ауры, причем совсем не много, так что даже Толлеусу с его небогатым ресурсом было не накладно. Вот только управлять самим конструктом у искусника никак не получалось. Обыкновенный ученик делал это легко и непринужденно, а у него – вообще никак. Толлеус самоуверенно решил, что сможет с этим разобраться. В конце концов, он не первый год занимается над-плетениями, монтируя их на артефакты из раскопок. А уж они-то посложнее чародейства. Пока же по его просьбе мальчишка просто «закрепил» непослушное Око над стариком, чтобы он, находясь на улице, мог видеть себя и все вокруг в радиусе нескольких метров.

А камень старик сам приладил к шлему – пусть всегда висит перед левым глазом. Конечно, если смотреть со стороны, вид у Толлеуса стал совсем чудной, зато удобно.

На обратном пути Толлеус очень удачно поймал конный экипаж и решил прокатиться до рынка. Возница критически осмотрел полусферу на голове старика и красный камень в глазу, пожав плечами. Как пассажиру будет угодно. Лишь бы платил. Искусник, исполненный самых радужных надежд, не обратил на хмурые взгляды внимания.

Торговых рядов было много, но чародейских лотков среди них не наблюдалось. Зато были книги. Толлеус на свое удивление нашел редчайший фолиант по искусным амулетам пера своего соотечественника. На родине искусник полсотни лет безуспешно гонялся за этой книгой. А тут вот она, пожалуйста. Отдают почти даром: все равно местным чародеям такое без надобности. Еще были хорошие трактаты по целебным припаркам и по костоправству. Пусть они к Искусству или чародейству отношения не имеют – старик все равно не пропускал такие вещи.

Когда Толлеус уже проталкивался к выходу, благодаря чудесному Оку ему удалось спасти свой кошелек от маленького чумазого воришки: искусник вовремя заметил жадную ручонку, тянущуюся к его сбережениям. Оборванец все равно не смог бы далеко убежать со своей добычей: кошелек сам может позаботиться о себе в таких случаях, но лишний раз мозолить глаза следователям не хотелось

Что ни говори, удачный день, несмотря на плохое начало.

Надо бы разыскать неплохого кузнеца и плотника, но это уже потом. Найти их можно, расспросив служек на постоялом дворе. А теперь пора возвращаться.

Обещанный бесплатный ужин не заставил себя ждать. Также старика ждал сюрприз: когда Толллеус поел, сварливая хозяйка Сабана Имменсиус, подошла с деловым предложением. У нее самой зубов осталось совсем не много, и отведать большинство из своих собственных блюд было для нее недостижимой мечтой. Она хотела выкупить скорорезку или в идеале получить больший экземпляр – для всего трактира.

Искусник почти не удивился – вещь действительно архиполезная для любого старика. Но продавать не стал, пообещав подумать. Во-первых, агрегат с большими недостатками. Самого Толлеуса очень напрягала необходимость мыть устройство каждый раз после использования. Во-вторых, искусник даже не рассматривал вариант расстаться с одним из своих манокристаллов, а простой накопитель проработает не долго. Если бы они продавались тут в чародейских лавках, то не было бы проблем. Но Толлеус что-то не заметил в Оробосе в продаже источники маны. А без маны скорорезка работать не будет.

Рагарос. Доклад

Беллус – кордосская часть.

Старичок в длинной мантии, слушая доклад своей протеже, огорченно качал головой:

– Ай-яй-яй… Как же так? Плевое дело, и пожалуйста: такая промашка… Ни на кого нельзя положиться.

– Мы же не знаем, что случилось, – мягко увещевала его Корнелия. – Известно только, что группа наших наемников уничтожена. Как это произошло, никому не ведомо.

– Вот! – Защитник Империи ткнул обличительным перстом в свою помощницу. – Вам не ведомо! Но это же абсурд! Торговка на рынке может не знать, кабатчик может не знать, даже бригадир-защитник может не знать. Но ты! – распаляясь, старик затряс пальцем перед носом девушки. – Ты должна знать! Знание – это твоя работа!

Посверкав глазами, заместитель председателя демонстративно выдохнул и миролюбивым тоном продолжил:

– Там, где нет четкой информации, можно делать предположения. Именно для этого у нас сидит целый отдел аналитиков. Ты читала их доклад?

Ученица понуро кивнула. Повинуясь жесту старика, она заговорила:

– Они… Мы думаем, что лазутчика Алициуса Хабери Рей прикрывали оробосцы. Или же он был всего лишь приманкой, заманив наших людей в ловушку. Однако такой вариант менее вероятен, поскольку предполагает утечку в нашем ведомстве.

– А почему сразу «лазутчик»? Может, ллэр Толлеус отправился в соседнюю державу в сугубо праздных целях? – хитро прищурившись, спросил Рагарос.

– Конечно, так оно и есть! А посох ему не опечатали исключительно по рассеянности начальника караула оробосской стражи, – с невозмутимым лицом ответила красавица.

Рагарос выпучил глаза и заговорщицки зашептал:

– А может, Толлеус сильнее, чем кажется? Мало ли, что он у нас значится простым магистром третей ступени и изучал над-плетения, а не боевое направление. Может, с посохом и парой армейских амулетов он сам раскидал всех наемников?

Девушка уже открыла было рот, чтобы возразить, но вовремя заметила лукавые искорки в глазах Защитника Империи и лишь осуждающе покачала головой.

Старичок улыбнулся:

– И все же? Наши аналитики должны были просчитать все варианты. Даже такой. Стоп, не заглядывай в доклад! – он ловко выхватил листок из рук своей ученицы. – Ты должна была прочитать все до конца и все запомнить. Итак, какова вероятность?

– Крохотная, едва 5 %, – не моргнув глазом, ответила помощница. Или 10 % при удаче и благоприятном стечении обстоятельств. Или целых 60 %, если он знал место засады и заранее подготовился, активировав защитный полог, но вероятность этого…

– Хватит-хватит! – Рагарос в притворном ужасе схватился за виски. – Сжалься, моя голова сейчас лопнет! Я верю-верю, что ты не напрасно ешь свой хлеб.

– А все же, что там с наемниками? – старик перешел на деловой тон. – Кого задействовали?

– Нируса. Он с нами давно и плодотворно сотрудничает.

– Знаю-знаю, человек проверенный, – покивал головой старичок. – Он мертв или угодил в лапы оробосских живодеров?

– Мертв. Но одного из его людей Толлеус передал следователям живым.

– Обычные наемники меня не интересуют, – отмахнулся Рагарос. – Однако я все больше и больше склоняюсь к мысли, что в наших рядах вражеский информатор! – рука старика хищно скрючилась, и глаза недобро сверкнули. – Это все?

Корнелия утвердительно кивнула. – Ваши приказания?

– По Толлеусу – никаких. Там уже не наша вотчина, мы и без того немного превысили свои полномочия. Я доложил в столицу. Конечно, ради мелкого перебежчика председатель не будет задействовать широтонскую группу искусников, но и на самотек дело не пустит.

Толлеус. Сюрприз

Олитон.

Утром Толлеус поднялся очень рано. Наскоро позавтракал в еще пустом зале. Сабана неодобрительно покосилась на Око в глазу чародея, но ничего не сказала: странностью больше, странностью меньше – какая разница. Всем известно, что кордосские искусники не нормальные.

Старик хотел было воспользоваться тем, что остался один, и потренироваться с приобретенной игрушкой. Однако он сразу же ее выключил: конструкт Ока, закрепленный над искусником, оказался в чьей-то спальне над общим залом. Эту комнатку, как оказалось, снимала молодая пара, и как раз сейчас они устраивали всякие бесстыдные непотребства. Толлеус аж поморщился. «Ну и молодежь пошла», – пробормотал он себе под нос и сплюнул.

Старик поднялся спозаранку не просто так. До вечера оробосские оперативники обещали разобраться с разбойным нападением и, если слова искусника подтвердятся, дать «добро» на дальнейшее путешествие. Толлеус хотел воспользоваться незапланированной остановкой и хорошенько изучить город. Олитон, конечно, далеко не столица. И все же, как показал вчерашний день, тут тоже можно найти много интересного. Тем более что все равно придется провести здесь какое-то время.

Старик учел вчерашний опыт: в этот раз он поехал на телеге. Пусть не везде проедешь, зато можно хоть весь город объехать. А в узкие улочки, если появится желание, можно и пешком.

Утро радовало приятной свежестью. Солнце еще невысоко. Это в полдень пот будет лить в три ручья, и воздух будет обжигать легкие. Все, кто может, попрячутся в тени, а кто не может, запрудят улицы. Но пока лишь длинные тени от редких путников сновали на полупустой дороге под счастливый щебет птиц.

Расспросив трактирщицу, Толлеус узнал еще об одной чародейской лавке. Туда он и держал свой путь в погоне за своей Мечтой. Мимо плыли маленькие, но опрятные домики, утопающие в зелени. Тут тоже ни следа чародейства: искусник уже стал потихоньку к этому привыкать.

На дороге впереди что-то блеснуло. Остановив лошадь в паре метров и приглядевшись, старик заметил серебряную монету. Хорошая находка, сулившая удачу. Вот только слезать за ней с телеги, чтобы потом забираться обратно, совсем не хотелось. Вот бы этот подарок судьбы чем-нибудь достать отсюда! Призвав на помощь Искусство, Толлеус стал стрелять в монету искусной нитью с паутиной на конце. Достаточно попасть рядом – тогда добыча прилипнет, и ее легко можно будет втянуть наверх. Вот только благородный кругляш уютно устроился в выбоине в брусчатке, так что паутинка никак не могла его ухватить. Только приходилось тратить силы, чтобы оторвать ее от мостовой. Тут требовалось выстрелить очень точно. На беду цель была совсем маленькая – это лучники соревнуются, попадая в монету со ста шагов. А старик никогда не увлекался стрельбой.

В бесплодных попытках прошло несколько минут. Старик уже стал сердиться, готовый таки слезть за злосчастной монетой. Как вдруг откуда-то из-за повозки появился пьяный мужик. Он брел нетвердой походкой, галсами пробираясь к одному ему ведомой цели. Увы, но дорогая находка приветливо сверкнула ему тоже: затуманенные дешевым пойлом глаза разглядели в трещине брусчатки серебряный кругляш! Пьянчуга резко остановился перед монетой, отчего чуть не упал носом вперед. Опершись для надежности одной рукой о землю, отчего он сразу стал похож на треногу для костра, мужик с радостным гыканьем сгреб богатство свободной рукой.

Кажется, пьяница от привалившего счастья, зажатого в грязной пятерне, наполовину протрезвел. Потому что вперед он рванул достаточно резво и ровно, чего от него никак нельзя было ожидать.

– Ишачий сын! – визгливо крикнул Толлеус ему во след, выстрелив вдогонку приготовленной нитью. В этот раз прицел был как никогда точен. Нить прилипла аккурат к заду несуна. Но только мужик твердо решил ни за что не расставаться с добычей. Рванувшись изо всех сил, он вырвался из цепких лап Искусства, заработав изрядную прореху на штанах и даже не обратив на эту мелочь никакого внимания. Старику на память остался лишь вонючий клочок ткани.

Горестно вздохнув, Толлеус попрощался с удачей, которую сулила монетка.

Праздничное настроение вмиг покинуло искусника. Он не в сказке. За все надо бороться когтями и зубами! Кстати о зубах: надо бы доработать свое недавнее изобретение.

Всю оставшуюся дорогу старик размышлял над конструкцией идеальной скорорезки. Вроде бы, ничего сложного. Продукт заключается в силовое поле цилиндрической формы, там же формируется плетение вращающегося ножа, которое опускается сверху донизу. Мана вращает искусный нож до тех пор, пока ее потребление не снижается из-за отсутствия серьезного сопротивления со стороны продукта. То есть по сути все то же самое, что сейчас, но без механических частей. Одно плетение и один амулет. Таким образом исключены поломки, не надо хранить вещь, не надо ее мыть, точить нож… Вот только разработать единое плетение, формирующее такое чудо – на грани невозможного. Но для эксперимента можно собрать все компоненты по отдельности и посмотреть, что получится. Тоже сложно – особенно искусный нож, но попробовать стоит.

Толлеус издали приметил чародейскую лавку. Чародейство, конечно, не Искусство, но истинным зрением заметить можно. Особенно если рядом нет ничего искусного. С точки зрения простого обывателя лавка выглядела более чем скромно. Никаких привлекающих внимание разноцветных светляков, как в искусных лавках. Никаких резных, богато украшенных вывесок, как в трактирах. Никаких золоченых гербов, как у гильдий. Была лишь скромная доска с надписью. Если бы не она, обычный человек прошел бы мимо, приняв дверь за вход в жилой дом. Впрочем, простые люди тут не отоваривались.

С некоторой робостью открыв искрящую в истинном зрении дверь, Толлеус заглянул внутрь. Ситуация не лучше, чем во вчерашней лавке: несколько штучных предметов. Правда, тут был столик с какими-то амулетами. Они оказались забавными вещицами, рассчитанными на обычных обывателей, не владеющих чародейством. Искусник с интересом склонился над ними:

Вот какой-то аналог светляка. Только вместо привычного искусного шара, дающего ровный мягкий свет, здесь нечто похожее на скипетр, вокруг набалдашника которого хаотично летает очень яркая светящаяся точка. Или вот печать-пломба: в истинном зрении не разглядеть привычных четких структур плетений, зато отчетливо видно поле на манер самой настоящей ауры. А вот другой пример: неприметный с виду уголек для розжига костра. Но если снова посмотреть со знанием, то можно заметить красноватые сполохи, как будто внутри о стенки бьется живое существо… Все амулеты были дешевые, но одноразовые. Сами по себе искусника они не в малейшей степени не интересовали, но была одна особенность, отличающая их от прочих чародейских артефактов – все они работали от собственных источников маны.

Ничего общего у этих источников с привычными манокристаллами или накопителями не было, за исключением содержимого. С виду, вроде бы, тоже шарик, но его структура абсолютно не упорядочена. Похоже на аморфную губку, а не на кристалл. Вдобавок нет точек подключения. Если сведущему человеку в обычном накопителе сразу видны каналы для закачки маны и для ее выпуска, то тут ничего. То есть совсем ничего!

Согласно всем законам Искусства, мана из такого предмета должна утекать едва ли не быстрее, чем наполнять его. В подтверждение этому в истинном зрении прекрасно видно, как тонкие потоки маны просачиваются наружу. Однако дальше начинаются чудеса. Вместо того, чтобы раствориться в окружающей среде, сбежавшая мана, закручиваясь петлями, снова всасывалась в… Толлеус решил про себя называть чародейский накопитель губкой.

Губки были абсолютно чужды искуснику и совсем крохотные. Но это не важно. Главное, что в Оробосе все-таки есть источники маны! Вот только где их взять? – Старик подступился к хозяину лавки с расспросами, но чародей лишь презрительно кривил губы и с ненавистью смотрел на Толлеуса. Как будто искусник был злобным хулиганом, зашедшим поиздеваться над добропорядочным человеком, или воришкой, пойманном на горячем. В конце концов старик понял, что ничего не добьется и даже рискует быть изгнанным вон из лавки. На этом он предпочел ретироваться сам.

Однако уходить было рано: очень уж хотелось исследовать чародейскую маногубку. Старик отловил уличного мальчишку и, вручив ему деньги, наказал купить в лавке светлячок. Его хоть в карман и не положишь, зато можно включать и выключать, пока мана не иссякнет. Да и запас ее у светлячка самый большой. Придется снимать источник маны с готового изделия, раз не удалось достать его отдельно.

До постоялого двора Толлеус добрался к вечеру. Обед он пропустил и сейчас истово надеялся на горячий ужин. Миновав ворота, старик понял, что с ужином придется повременить. По двору туда-сюда сновали служки и постояльцы, тревожно ржали лошади: от конюшни мало что осталось – лишь дымящиеся угли. Пожар вспыхнул среди бела дня, огонь сразу заметили, но почему-то его никак не удавалось потушить. Только и смогли что вывести скотину.

Снедаемый тревожным предчувствием, старик слез с повозки и направился к пепелищу. Его Паук был там – утром перед поездкой Толлеус сам сгрузил его…

Худшие опасения подтвердились: в золе искусник разглядел металлические части, почерневшие от копоти. От дерева не осталось ничего. Опустившись на колени, старик стал рыться в еще горячих углях. Здесь должны быть амулеты. Пускай огонь их подпортил, но плетения внутри и все настройки должны сохраниться. Скопировать их в новые заготовки будет не сложно, благо, искусник предусмотрительно сделал запас в Беллусе.

Амулеты нашлись. Причем многие даже в пригодном к использованию состоянии. Но пропал манокристалл. Сколько старик не просеивал пепел между пальцев, самой дорогой вещи не было. Губы Толлеуса сжались в прямую линию – вполне возможно, пожар совсем не случаен.

Очень скоро приехал давешний следователь. Внимательно выслушал рассказ очевидцев, пока его помощники оцепляли пепелище. Потом он подошел к искуснику, долго буравил взглядом и наконец порекомендовал возвращаться в Кордос, добавив: «Вас кто-то очень сильно не любит. Нашему градоначальнику не хотелось бы объясняться с вашим послом, когда с вами что-нибудь случится».

Ну уж нет! Так быстро Толлеус никуда возвращаться не собирался. Еще полно времени, чтобы открыть тайны Оробоса. Какое-то внутреннее чувство подсказывало искуснику: они здесь, рядом.