Текст книги "Сознайся (СИ)"

Автор книги: Анджела Корн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

И все резко становится неважным, потому что именно в этот момент я чувствую себя правильно, хорошо, по-настоящему прекрасно. Ничто не способно заставить меня отключиться от реальности, погружаясь во что-то большее и неизвестное. Только Кент способен проникать так глубоко под кожу, что невозможно уже понять, где я, а где он, будто мы становимся единым целым.

Руки Томаса прокрадываются под мои трусики, отодвигая их в сторону, и он начинает погружать в меня свои длинные и умелые пальцы. Да, да, наконец-то! Хнычу, хватаю воздух ртом и закрываю глаза, растворяясь в ощущениях. Как же я скучала по Томасу, оказывается. Как же мне не хватало его крепкого тела и сбитого дыхания, его искусных рук и тех эмоций, что он во мне пробуждает. Вдруг Кент прекращает меня касаться и я открываю глаза, не понимая почему он остановился.

Томас смотрит на меня, ухмыляясь, медленно облизывает пальцы и шепчет:

– Ммм… Ты очень хочешь меня, сладкая Лиззи. Ты течешь от одного взгляда на меня, не так ли? Когда ты признаешься себе и мне, что хочешь быть со мной – я снова буду в тебе, а пока, – он разводит руки в стороны, отпуская меня, и улыбается, – ты удовлетворяешь себя сама, а я дрочу в душе, как какой-то подросток.

Смотрю на Томаса и не могу поверить, что он сейчас просто использовал меня для того, чтобы доказать свою правоту. Вот же гад!

– Собирайся, милая, а то мы можем опоздать на работу, – и с этими словами он покидает комнату, направляясь в душ. Чертов Томас Кент!

Сегодня мы идем в здание вместе, заходим в лифт вместе, выходим вместе, потому что Томас отказался следовать моим постоянным прихотям в нежелании быть замеченными вдвоем. И это бесит. С такими темпами он скоро может перестать поддерживать мою идею о конспирации и разболтает всем о нашем браке. Надеюсь, что этого не произойдет, ведь он клятвенно пообещал это, когда перебрался в мою квартиру. Мы замираем возле моего стола, потому что на нем новый огромный букет и плюшевый мишка с голубым носом. Перевожу взгляд на Томаса и вижу, как он сжимает кулаки, пытаясь казаться безучастным.

– Наверное, это мне, – шепчу, глядя на Томаса.

– Очевидно. Я даже догадываюсь от кого, – поднимает бровь, скептически оглядывая меня.

– Что? Вот что ты на меня так смотришь? Я не просила никого присылать мне цветы и дарить подарки.

– Угу, – резко отвечает он, направляясь в свой кабинет. Болван ревнивый.

Провожу ладонью по алым розам, вытаскивая записку: “Элизабет, приятного вам дня. Надеюсь, что вы мне позвоните. Д.Трампл”. Ага, конечно, уже тянусь к телефону, цветочный манипулятор!

Поднимаю вазу с букетом и ставлю на пол, чтобы цветы меня не отвлекали от работы. Возможно, что этот букет я тоже отдам Сьюзен, уж очень счастлива она была в прошлый раз. Беру в руки медвежонка и улыбаюсь его мягкости и очаровательности. На самом деле, игрушка очень милая, и нравится мне намного больше цветов. Трампл пусть и остается самоуверенным извращенцем, но методы покорения женщин у него неплохие, хотя и не оригинальные совершенно. Очень жалко было бы выбрасывать такую прелесть, но и оставить медвежонка себе я тоже не могу, всё-таки это было бы очень неправильно по отношению к Томасу. Кладу сумку на стул и направляюсь в соседний отдел. Есть один человек, который мог бы мне помочь в данной ситуации.

Знаете, я не особо стеснительная личность, меня мало что может шокировать, но иногда некоторые вещи лучше просто не видеть. Кое-что может травмировать твою психику намного сильнее, чем ты это себе представляешь. Кое-что может заставить твою челюсть отвиснуть к полу, и ты даже не сразу поймешь реальность происходящего. Именно сейчас я наблюдаю это кое-что: один из начальников отдела склонился на колени перед нашим переводчиком, и голова его движется туда-сюда в достаточно быстром и знающим свое дело ритме. Должна вам признаться, что это ужасно, это на самом деле отвратительно. Одно дело знать, что такие дела происходят в мире, но другое дело наблюдать это воочию. Вроде бы, я не осуждаю нетрадиционную ориентацию людей, но в данный момент я нахожусь в невероятном шоке. И, кажется, меня сейчас стошнит. А ведь я просто хотела отдать медвежонка Эмбер, чтобы она передала его какому-нибудь из детей сотрудников. Зачем, Господи Боже, ты позволил мне это увидеть?

Делаю насколько шагов в сторону, роняю медвежонка, и мчусь в кабинет Кента, пытаясь забыть все то, свидетелем чему я только что стала.

– Томас! – открываю дверь и тыкаю в него указательным пальцем, – ты знал, что никогда нельзя приходить на работу раньше положенного времени?

– Что?

– Почему тебе вечно надо приходить раньше, чем написано в документах? Почему ты не можешь приходить просто вовремя? Почему ты, твою мать, сверхпунктуальный?

– Нельзя быть сверхпунктуальным. Что вообще с тобой произошло?

– Я видела ужас. Апокалипсис. Конец света. Гибель Помпеи. Цунами, – покачала головой, смахивая это отвратительное воспоминание. – Не спрашивай. Я хочу это забыть.

– Ладно, об этом я не буду тебя спрашивать. Цветы от того, от кого я думаю?

– Ага.

– И тебе это нравится?

– Томас, если так завуалированно ты хочешь намекнуть мне на то, что тебе неприятны ухажеры твоей жены, то я и так это прекрасно понимаю. Твоя раздаженность необоснованна. Думаю, если буду игнорировать Дэвина, то его подарочки прекратятся.

– Дэвина. Вы, значит, называете друг друга уже по именам?

– Ну, как-то же я должна различать братьев Твикс, вполне нормально, что я запомнила их имена.

– Братьев Твикс? – ошарашенно повторяет мои слова Томас, – что это, бл**, вообще значит?

– Ох, – смотрю на закипающего Томаса и еле сдерживаю себя, чтобы не засмеяться, – ну, они оба такие сладкие, как шоколадные палочки.

– Что?

– Да шучу я, Томас! Видел бы ты свое лицо! Просто вспомнила рекламу и провела как-то аналогию. Вот и называю их так. Поверь, я совершенно не думала об их глазурированных палочках. Черт, прозвучало как-то не очень. Не злись. Я шучу.

– Ты хочешь, что бы я поседел раньше времени? Зачем ты вообще сказала это? Теперь я не смогу пройти в магазине мимо сладостей без отвращения.

– Отчего же? Возможно, я переживаю о сахаре в твоей крови, не преувеличивай, – смеюсь, глядя на Кента. – Ревнуешь?

– Конечно.

– Серьезно?

– Конечно, мать твою, серьезно, Лиззи. Неужели ты еще не поняла, что действительно дорога мне?

От этих слов мне хочется подпрыгнуть на месте, а после подбежать к Томасу и расцеловать его абсолютно всего. Но я всё же сдерживаюсь, медленно направляясь к своему муженьку, покачивая бедрами.

– А ты умеешь быть милым, Томас Кент, – поправляю его галстук и смотрю на совершенные губы мужчины. Не сдерживаюсь и провожу по ним указательным пальцем, наслаждаясь их мягкостью, – мне даже хочется как-то тебя за это наградить.

– Как? – прикусывает мой палец, а после начинает его посасывать, посылая дрожь по всему телу, заставляя желать большего.

– Еще не придумала, – отрываю взгляд от этих греховных губ и встречаюсь с горящими глазами Томаса, – но, думаю, тебе понравится.

Всю магию прерывает звонок телефона. Мы оба тяжело вздыхаем и Томас тянется к телефонной трубке, но перед этим одаривает меня сексуальной улыбкой и шепчет:

– Попроси меня, Лиззи. Всего несколько слов и я буду в тебе.

– Придурок, – шиплю на него и разворачиваюсь к выходу, чтобы покинуть кабинет Томаса. Ну, что же он за сволочь такая!

Чертов Томас Кент!

Глава 21

Лиззи

Захожу в свою спальню и останавливаюсь на месте, буквально прилипая к полу. О, Боже мой! Меня ограбили! Здесь так пусто! Нет! Нет! Нет! Все, что нажито непосильным трудом! Мои вещи! Мой торшер! Мои магнитики возле зеркала, подаренные Мари с каждой ее поездки! Господи, что за сволочь лишила меня всех этих ценных вещей!!! Верчу головой, отмечая, что в комнате пусть и осталась практически вся мебель, но здесь слишком пусто. Почти стерильно. Это не моя спальня!

– Кошмар! – обретаю дар речи и начинаю вопить, – кошмар! Меня ограбили! Меня ограбили!

Срываюсь с места и бегу к окну, которое оказывается открытым. Твою ж мать! Это тот парень-мойщик, я уверена, что это именно он пробрался ко мне и обокрал! Сволочь! Надо было сразу понять, что он что-то замышляет, когда он даже не попробовал подкатить ко мне свои яйца. Какая же я наивная дура! Думала, что спасла человеку жизнь, а он оказался домушником! Злодеем! Вором! Скотиной!

Верчу головой из стороны в сторону, соображая, куда же нужно звонить в случае ограбления. Слышу, как открывается дверь моей квартиры и бегу на шум, предполагая, что это Томас. Так и есть, мистер Секси-шмекси закрывает за собой дверь и нежно мне улыбается.

– Томас! У меня горе! Меня ограбили!

– Что? Когда? Я почти весь день был тут. Когда успели?

– Не знаю! В моей спальне пусто!

– Посмотрим.

Томас снимает обувь, ставит свои туфли аккуратно у стеночки и шагает уверенным шагом в мою спальню, расправив плечи. В данную минуту мне он кажется минимум Рембо, максимум судьей Дред – он может уладить все мои вопросы, разобраться со всеми проблемами, спасти меня от любых неприятностей, и, наверняка, прибить мойщика окон, если я попрошу.

– Где? – спрашивает Томас, оглядывая спальню, – что украли-то?

– Как ты не видишь?! – отталкиваю мужчину и вбегаю в комнату, размахивая руками, – здесь! Здесь пусто!

– Чисто.

– Что?

– Здесь просто чисто. Я убрал в комнате.

Я смотрю на Томаса и не могу поверить в услышанное: он убирал в моей спальне?

– Зачем ты это сделал? Куда ты дел все мои вещи? Где торшер?

– Лиззи, не хочу тебя обижать, но уборка была не лишней. Вещи я сложил в шкаф, разложил по полочкам. Торшер был сломан и я отнес его в ремонт, потому что не смог самостоятельно починить. Магниты убрал на время в коробку, потому что мыл зеркало и побоялся их испортить. Никто тебя не грабил, Лиззи, это просто я здесь все убрал.

Смотрю на Томаса, неверящим взглядом, после снова осматриваю комнату. От же ж сноб и чистюля! Так убрал, что я подумала об ограблении. Не спорю, что в моей комнате никогда не было так стерильно, но здесь и не было грязно. Я буквально два дня назад делала уборку и была уверена, что здесь чистенько, аккуратно и симпатично. Этому болвану нечем было заняться, что ли?

– Господи, Томас, ты абсолютно непредсказуемый и странный мужчина. У тебя нет когнитивного расстройства?

– Что? Нет. Мой психотерапевт обязательно сказал бы мне об этом.

– О, Боже! У тебя есть свой психотерапевт? Ты точно больной! С кем я связала свою жизнь! В кого вляпалась!

– Лиззи, это вполне нормально, когда человек следит за собой, и у него есть свои врачи, отвечающие за все области человеческого тела.

– Нет, Томас. Это вполне нормально только для таких снобов, как ты, – тычу пальцем в сторону умника и продолжаю свою громкую речь, – нам, простым смертным людям с идеальным характером, не нужны никакие врачи, тем более психиатры и психотерапевты! Мы и к стоматологу не пойдем, пока вся челюсть не опухнет!

– И к врачу, когда простужаемся, и нам нужно послушать легкие. Да, Лиззи?

– Подколол. Но, да! Мы тянем до последнего, прежде чем сдаемся в загребущие руки медицины. Вот так живут нормальные люди!

– Ох, дорогая, поверь, ты уж никак не можешь относить себя к числу нормальных людей.

– Чего это?

– Потому что более ненормальных, чем ты, я еще никогда не встречал, – улыбнулся Томас и щелкнул меня по носу, а после нежно поцеловал в кончик носа.

Пришлось улыбнуться на его манипуляции. Бывает же милым, зараза.

– Это, что-то типа комплимента?

– Что-то типа, – рассмеялся Томас и ласково меня поцеловал, крепко обнимая, – я схожу от тебя с ума, Элизабет Купер. Ты – моя ненормальная жизнь.

Я открыла широко глаза и посмотрела внимательно на Томаса, не веря в его признание. Это так мило и неожиданно. Но правда ли это? Почему-то от его слов я покраснела: прямо чувствовала жар на щеках и шее, но ничего поделать с собой не могла – мое тело странно прореагировало на признание мужчины. Казалось бы, сейчас я должна ответить что-то остроумное или такое же милое в ответ, но не смогла произнести и слова, даже не замычала, делая вид, что раздумываю над ответом для него. Кент еще раз улыбнулся и снова меня поцеловал, но более требовательно и горячо. Я отвечала на поцелуй, а в голове вертелись его слова: “схожу от тебя с ума. Ты – моя ненормальная жизнь. Моя жизнь”. Мама родная, что делает со мной этот мужчина! Так хочется верить и вилять хвостиком от радости, как собачка. Так хочется сказать ему в ответ что-то, что на самом деле ощущаю. Как же все сложно! Чертов Томас Кент!

– Тебе точно надо идти на работу? – шепчу, еще раз прижимаясь к горячему и крепкому телу моего супруга.

– Ну, если Браун вызвал, значит, надо быть. Чем займешься?

– Наверное, буду читать. Ты сейчас нюхал мои волосы? Серьезно? – смотрю на улыбающегося Томаса, – а что по этому поводу сказал бы твой психотерапевт?

– Это будет наш с тобой секрет.

– Ничего себе, как волнительно. Секреты от врачей. Да ты ступил на тропу нормального человека.

– До скорого, – целует в лоб Кент и уходит снова на работу, а я оглядываю свою квартиру и понимаю, что без него здесь становится совсем пусто.

Вот уж не ожидала, что этот мужчина так близко подберется к моему сердцу, что в его отсутствие мне будет одиноко. Все не должно было зайти так далеко… Трясу головой, пытаясь отбросить шальные мысли и иду за планшетом, чтобы почитать недавно скаченную книгу. Ее так рекомендовали на одном форуме, что я поддалась всеобщему безумству и тоже скачала этот любовный роман с элементами триллера. Что ж, приступим!

***

Я читала на планшете книгу, сидя на диване в своей обычной позе: одна нога закинута на спинку дивана, другая согнута в колене и покоится на сидении, планшет стоит на груди, придерживаемый левой рукой, а ногти правой руки хрустели на зубах. Ну, очень интересная книга, невозможно оторваться, нервы на пределе и поэтому я, не замечая за собой, грызла ногти от напряжения. Согласна, отвратительная привычка, но, черт, героиня слышит за собой шаги приближающегося незнакомца! Как тут задумываться над тем, хорошо ли я выглядела со стороны? К тому же, я все еще не привыкла, что живу не одна и по моему дому может свободно расхаживать полуголый мужчина. Я иногда забываю, что мы живем вместе. Зачитавшись, я потерялась во времени и не заметила, что он вернулся домой. Томас оценил открывшуюся ему картину полностью. Возможно, если бы я не лежала в одном белье, эффект был бы не тот… Но, вот такие дела, на мне только красные кружевные трусики и лифчик. Хотя нет, еще на мне пушистые розовые тапочки.

Я скорее почувствовала, что он стоит и рассматривает меня, чем поняла, что он вернулся с работы. Повернув голову в сторону дверного проема, я заметила Кента с лукавой улыбкой и горящими глазами. Он внимательно рассматривал мое тело, остановившись на губах. Я всё так же грызла ноготь указательного пальца, но по его глубокому вздоху я поняла, что смотрюсь очень даже эротично. Отлично. Он явно хочет меня. Только я все еще не простила его за каждое утро, когда он расхаживал передо мной нагишом со своим огромным возбужденным членом и не предпринимал никаких попыток затащить меня в постель. И это бесит! Я, знаете ли, уже привыкла, что он нападает, а я сопротивляюсь, но потом получаю качественный, с ума сводящий, оргазм. Меня выбесили его слова, что я должна просить его заняться со мной сексом. И постоянные его напоминания об этом тоже бесят. Я ему не попрошайка и он не дождется от меня поражения. В эту игру могут играть двое.

Я делаю громкий эротичный вдох и начинаю посасывать свой палец, не сводя глаз с Томаса. Интересно, как долго я смогу его дразнить, пока он не забудет свои слова и не накинется на меня? Кладу планшет на живот и выгибаю спину, закатывая глаза и продолжая сосать свой палец. Левая рука теперь свободна и я сжимаю свою грудь, всё так же постанывая. Продолжаю смотреть на Томаса: его глаза горят, дыхание участилось, пальцы сжаты в кулаки. Ну же, Кент, сорвись, накинься на меня, давай! Вместо этого Томас снимает пиджак и облокачивается на стену позади него, продолжая смотреть на меня. Ладно, немного углубим игру. Убираю планшет в сторону и снова принимаюсь сжимать свою грудь, глажу себя по животу, провожу влажным указательным пальцем по губам и опускаю руку к трусикам. Сколько еще ты сможешь сдерживаться, Кент?

Комната наполнена нашими вздохами и моими стонами, воздух так и искрится, но Томас продолжает смотреть на меня в упор. После чего расстегивает ремень, ширинку и спускает брюки вниз, стоя всё так же у стены. Ладно… Продолжим. Освобождаю грудь из лифчика и облизываю пальцы, начиная кружить вокруг сосков, всё так же глядя на возбужденного Томаса. Выгибаю спину, призывно приоткрываю рот, стону, но он не двигается с места. Снимаю трусики и так же закидываю ногу на спинку дивана, как и несколько минут назад. Томас спускает свои боксеры и на свободу вырывается его член, который он тут же хватает в ладонь и начинает поглаживать. Это очень возбуждает. Очень. Продолжаю смотреть на Томаса и погружаю в себя два пальца, начиная мастурбировать прямо под его магнетическим взглядом. Парень не теряется и тоже начинает увеличивать скорость движущейся ладони на своем члене. Из меня вырывается стоны, всхлипывания, мне мало всего этого, я хочу ощущать Томаса, но моя гордость не позволяет сказать этого вслух. Так мы и удовлетворяем каждый себя, не сводя друг с друга глаз. Сердце бьется, как сумасшедшее и я достигаю разрядки, смотря в эти полные страсти глаза. Слышу, как он кончает с моим именем на губах и я произношу его имя, поглощенная оргазмом. Закрываю глаза и погружаюсь в темноту с яркими вспышками света. Это было горячо. Пожалуй, это было интереснее стандартных фраз женатиков: “Милая, я дома”, “Ужин на столе, дорогой”. Но я всё-таки не выиграла в этой игре, он выдержал и не взял меня. Сукин сын. Терпеть тебя не могу, Томас Кент!

Удовлетворение сменяется раздраженностью, а после приходит стеснение. Ну, это вообще нонсенс! Я не из стесняшек! Только в этот момент мне почему-то неловко. Я, всё так же не открывая глаз, сворачиваюсь клубочком, поворачиваюсь к спинке дивана и уговариваю себя успокоиться. Я сильнее, чем ощущается. Я смогу победить этого самоуверенного мужчину и не подарить ему свое сердце на блюдечке. Я эмансипированная личность и я не буду поддаваться мужским прихотям.

– Одно твое умоляющее слово, Лиззи, и я оттрахаю тебя до потери пульса, – негромко произносит Томас.

Хочется фыркнуть и вытолкнуть этого козла из моей квартиры, но я не хочу показывать никаких эмоций этому мачо. Мне почему-то больно и неловко, но я не дам ему этого понять.

Делаю глубокий вдох и уже знаю, что выбесит Томаса после нашей совместной мастурбации. Я ведь коварная, ему не победить. Надеваю обратно белье, включаю планшет и принимаю свою прежнюю позу, погружаясь в чтение. Сделаю вид, что ничего особенного не произошло. Как тебе такой поворот событий, Кент?

– Ты, бл*, серьезно? – шипит Томас и я вижу боковым зрением, как он нервно сгребает свою одежду и отправляется в душ.

Ха! Выкуси! Он громко хлопает дверью ванной и я расслабляюсь, выдыхая. По щекам текут слезы и я совершенно не могу понять, что послужило причиной такого состояния. Ведь все же правильно: я справилась, я не поддалась этому мужчине. Скоро ему надоест играть на моих чувствах и он или снова погрузится в меня, или даст мне развод. Главное еще немного потерпеть и не влюбиться без памяти в этого соблазнителя. Надеюсь, что моя эмоциональная и физическая привязанность к нему не является чем-то большим, чем я считаю. Да, елки-палки, гори оно все синим пламенем!

Хватаю телефон и быстро набираю смс для Кента:

“Ты был практически хорошим мальчиком. Сегодня ты ночуешь со мной в одной постели. И никаких отговорок.”

Глава 22

Томас

Вот уже шесть дней как я сплю на диване и практически не прикасаюсь к Лиззи. Конечно, я ее и целую, и обнимаю, и позволяю себе чуть больше, но всё же я продолжаю держать оборону с огромной табличкой над головой: “Сексу нет!” И, надо признать, это мучительно. Хотя вчера я и лежал с ней в одной кровати, но как только Лиззи уснула, я сразу же выскочил из постели, и отправился к своему лучшему понимающему меня другу – чертовому раскладному дивану. Особенно тяжело то, что Лиззи постоянно пытается меня спровоцировать: то посылает эти трахающие меня взгляды, то путешествует по дому практически обнаженной, то ест, издавая такие звуки, что мой член готов разорвать к чертям брюки от возбуждения. Я чувствую себя неудовлетворенным подростком и даже не знаю на сколько долго еще хватит моей выдержки. Я просто обязан вынудить Лиззи признаться, что между нами есть что-то большее, чем трах, и, что она на самом деле хочет меня не меньше, чем я ее. Я, чёрт побери, уверен, что ей тоже наше противостояние кажется пыткой, но всё же мне нужны те самые слова. Возможно, что я слишком упрям, но мне необходимо, чтобы Лиззи открыла глаза на нашу ситуацию. Да, я люблю ее безбашенность и эмоциональность, но Элизабет не может всегда прятаться от своих чувств. Пора становиться взрослее и признавать свои желания, озвучивая их тому, кто жаждет это услышать.

***

Это совещание просто до безобразия отвратительное. Вполне возможно, что моему ужасному настроению поспособствовала Лиззи, когда с утра отчитывала меня за то, что я покинул нашу постель. Но я и сам не особо рад этому решению! Все сегодня идет через одно место. И совещание так же похоже на беспредел. Меня все раздражает: Марта не может вовремя передавать бумаги, Кантер постоянно достает свой телефон и с кем-то переписывается, Ронни с трудом держит глаза открытыми, Миллер хмурится, а Уорен с таким энтузиазмом внимает каждому моему слову, что хочется дать ему в морду и заставить отвернуться. Перехожу к самому отчету о потраченных средствах. Беру стакан с водой и делаю глоток, открывая папку. Тут же вся вода вырывается струей из горла, забрызгивая нахрен все бумаги. Я давлюсь и начинаю громко кашлять, задыхаясь. Марта подлетает ко мне и начинает хлопать по спине, а я прячу один из листков отчета подальше от глаз коллег. Это полный пизд**! Глаза стали влажными от слез и я командую о том, чтобы Марта прекратила меня лупасить и просто дала гребаную салфетку. Все смотрят на меня, с трудом сдерживая смех. Марта пытается вытереть меня, на что я выхватываю салфетку из ее рук и отодвигаю девушку, произнося:

– Я сам. Спасибо, – вытираю все лицо и шею, потому что минералка повсюду. Смотрю на коллег и произношу, – очень рад, что всё-таки смог привлечь всеобщее внимание. Надеюсь, что на следующем совещании мне не придется проделывать подобное, чтобы вы не отвлекались от моих слов.

Смех прекращается и эти придурки пытаются сдерживать себя, что выходит не очень хорошо.

– Ладно, – смеюсь, глядя на них, – можете поржать и продолжим совещание. Очень рад, что сумел поднять всем настроение.

Качаю головой и наблюдаю, как Марта вытирает стол. Черт, а ведь на кону серьезные вопросы. Просто поразительно, как может перевернуться ваша жизнь, если в привычные будни добавить лишь один блондинистый ингредиент.

После совещания иду к столу Лиззи с суровым лицом.

– И как прикажете это понимать, Элизабет Купер? Срочно зайдите в мой кабинет, – повысил голос и направился к себе, пытаясь сдержать улыбку.

Боже, Лиззи когда-нибудь окончательно сведет меня с ума своими глазищами и выходками! Более эмоциональных и бесшабашных людей, наверное, и не найти.

– Ты чего на меня кричишь? – влетает Элизабет и скрещивает руки на груди, топая ножкой.

– Закрой дверь. Дело серьезное.

Она хмурится, но выполняет мое поручение. Снимаю пиджак и вешаю его на спинку кресла, наблюдая как Лиззи оглядывает мой кабинет, немного паникуя. Интересно. Неужели она раскаивается в содеянном?

– Тебе не стыдно, Элизабет?

– Мне? За что? Ту надпись в отчете сделала не я.

– Неужели?

– Ой, да ладно! Тебя любой в этой компании считает напыщенным упырем.

– Правда? И любой может осмелиться и вложить мне такую записку в бумаги для отчета перед комиссией?

– Может, кто-то хотел скрасить твое нудное совещание, – поднимает брови, улыбаясь.

– Написав на бумаге “Томас Кент – напыщенный упырь” и пририсовав гроб с вбитым осиновым клином?

Лиззи пытается сдерживать смех, но от этого из нее вырываются какие-то пшикающие звуки. Ну, до чего же она ненормальная.

– Сохранил шедевр?

– Конечно. В рамку впихну и на стену повешу. Вон там, между дипломами и сертификатами.

– Оригинально.

– Не то слово. Прямо как тот, кто вложил мне это незамысловатое послание в бумаги.

Лиззи поднимает правую бровь, улыбаясь, и буквально раздевая меня своим взглядом. Черт, какая же она горячая штучка.

– И что ты будешь делать с этим хулиганом?

– Думаю, что это хулиганка. И мне придется ее наказать.

– Одна из твоих фанаток?

– Разве фанатки вбивают кол в грудь своему кумиру?

– Смотря что на уме у этих фанаток.

– В смысле?

– Ну, знаешь… Дедушка Фрэйд бы сказал, что кол – это фаллический образ, а процесс вбивания назвал бы желанием проникновения, – начала жестикулировать Элизабет. У меня в груди стало давить оттого, что я пытаюсь быть серьезным и сдерживать смех. Элизабет – просто ходячий сюрприз.

– Кто-то хочет проникнуть в меня фаллосом? – все еще пытаюсь сдерживать смех, заводя Лиззи буквально в угол. Мне нужно, чтобы она сказала иначе о том, что хочет меня.

– Нет, Томас! Фу. Кошмар. Кто-то хочет, чтобы ты в него “проник”. Наверное. Ну, так бы Фрэйд сказал. Не я. Я бы такого не говорила.

– Правда?

– Да, я бы ни за что на свете этого не сказала.

– И ты бы не хотела, чтобы я “проник в тебя” своим фаллосом? – все, больше сил нет сдерживаться и я начинаю смеяться. Хотя, это больше похоже на гогот. Лиззи краснеет и от этого мне еще сложнее унять свой смех. Кое-как “беру себя в руки” и ласкаю взглядом совершенное тело Элизабет, – просто скажи.

Смотрю ей в глаза, делая шаг ближе.

– Я этого не скажу.

– А я буду ждать, когда скажешь.

Притягиваю ее к себе и целую, полностью завладевая девушкой передо мной. Целую сильно, отчаянно, страстно, пытаясь выудить из нее те самые слова. Почему она такая упрямая? Сминаю юбку, отчаянно желая ощутить ее жар и довольно мурлыкаю, обнаружив, что она более чем готова. Лиззи хнычет мне в губы, но всё так же молчит. Провожу пальцем несколько раз между ее ножек и отпускаю девушку.

– Когда скажешь мне то, что хочу услышать – будет продолжение.

– Козел!

– Спорить не стану. Если это все, что ты хотела мне сказать, Лиззи, ты свободна на сегодня.

– Ненавижу тебя, Кент!

– Сама веришь в это?

Она топает ногой и рычит, а мне совершенно не хочется отпускать ее сейчас. Но иначе никак. Не так просто приручить эту рычащую тигрицу, но я справлюсь. Пусть и сам от этого кошмарно помучаюсь.

Элизабет разворачивается и идет к двери, поправляя одежду и прическу.

– И еще, – останавливаю ее, – за твою проделку с осиновым колом, я тебя накажу.

– Ты уже меня наказал, сволочь!

– Может и так, но шлепки будут эффективнее.

– Шлепки? – Элизабет разворачивается ко мне, выпучив глаза, – ты не посмеешь меня ударить!

– Я и не собираюсь бить, но отшлепать – да.

– Томас Кент, да как ты смеешь!

– Дома поговорим, родная. Готовься к наказанию.

– Пошел в жопу!

– Будь осторожна с желаниями, – хмыкаю я.

Лиззи топает ногами, как маленькая девочка в магазине, обиженная на то, что ей не покупают желаемое. Это более чем смешно. Кажется, я действительно ее взбесил.

– Я ненавижу тебя, Кент! Ненавижу! Хамло! Грубиян! Извращенец!

– Потише, Лиззи. Всему офису незачем знать, что ты питаешь столько чувств к своему начальнику.

– Ты мне не начальник!

– До свидания, Элизабет.

Она громко хлопает дверью, а я начинаю смеяться. Кажется, что для меня своего рода наркотик ее неконтролируемые эмоции. Ничего не могу поделать, постоянно хочется ее выводить из себя. Достаю послание Элизабет и еще раз рассматриваю рисунок. Гроб и осиновый кол – ну, надо же было додуматься! Обязательно сохраню сей шедевр на память. Таких любовных посланий я не получал даже в школе на 14 февраля. И это сделала моя жена, кто б мог подумать?

К концу рабочего дня я уверен, что моя женушка уже успокоилась и, единственное, о чем она может сейчас размышлять, так это о моих ладонях на ее сладких ягодицах. Когда она стучится в кабинет, а после запирает дверь, я жду ее улыбки, но нет. Лиззи снова включила режим тигрицы. Знаете, когда Лиззи смотрит на меня так, как сейчас, я действительно начинаю переживать о своих яйцах. Что-то в ее взгляде есть по-настоящему пугающее. Я бы не хотел ее расстраивать, чтобы она одаривала меня именно этим взглядом, но, чёрт побери, я ничего не могу с собой поделать. Выводить на эмоции эту девушку такое наслаждение, что я вряд ли откажусь от этого когда-нибудь. Меня спасает звук телефона в офисе и на секунду глаза Лиззи перестают метать молнии. Я подхожу к телефону и нажимаю на кнопку.

– Слушаю.

– Мистер Кент, директор “Листролли” на второй линии.

– Спасибо, Сьюзен. Я сейчас отвечу.

Всё так же смотрю на Лиззи и приподнимаю брови.

– Будете слушать конфиндециальный разговор, Элизабет Купер?

Лиззи хмыкает и направляется в мою сторону, присаживаясь на стол. Ну, что ж, ладно, поговорю при ней. Я сажусь в кресло и начинаю разговор с итальянцем. Уже битый месяц мы не можем прийти к общему. Этот старикашка ни за что не хочет уступать нам в цене. Лиззи спрыгивает со стола и, смотря мне в глаза, опускается на колени. Что, бл*, она задумала?

Ее рука ложится мне на бедро и начинает медленно подниматься к ширинке. Она это серьезно? Сейчас? У меня же разговор с итальянцем! Пытаюсь отодвинуться от нее, но она крепко сжимает мой член, который тут же готов для нее. Бл*ть! От ее движения мой голос срывается и я начинаю откашливаться. Лиззи расстегивает ширинку и из моих легких вырывается весь воздух со свистом. Просто сучка. Коварная, бл*, сучка.

– Мистер Ферлоз, позвольте я перезвоню вам позже и мы продолжим то, на чем остановились?

– Ни за что, Кент! Я перенес все свои дела ради этого звонка. Имей уважение.

– Хорошо. Имею.

Черт. Я имею уважение. А рот Лиззи только что начал иметь меня. Господи, до чего же хорошо! Я практически отключаюсь от действительности, потому что то, что делает со мной эта девушка, просто не может не погрузить в другую реальность. Практически ничего не слышу, о чем говорит итальянец, не могу сфокусироваться на разговоре. Совершенно. Думаю только о ее искусном языке и пухлых губах, плотно охватывающих мой член. Она не спешит, совершая медленные движения, а мне этого мало. Беру ее за волосы и пытаюсь направить, объясняя какой ритм мне нужен, но она тут же отстраняется и скидывает мою руку. Непонимающе смотрю на нее, а она просто встает и говорит: