Текст книги "Сознайся (СИ)"

Автор книги: Анджела Корн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Ты ненормальная.

– Я пропала, Мари. Я люблю его.

– Так чего ты так нервничаешь?

– Ведь это все. Теперь я полностью в его власти.

– Мне кажется, что он будет этому очень рад.

– Ещё бы. Но что, если наши чувства не взаимны?

– Ты полная идиотка. Я вешаю трубку.

– Что? Мари? Алло? Сучка! – рявкнула я телефону и забросила его на диван.

Никакой чертовой поддержки от подруги. Я совсем одна со своими свалившимися чувствами. Никто меня не понимает, даже Мари. А я боюсь. Господи, как же я боюсь, что не удержала своё сердце и полюбила. Чертово податливое сердце! Чертов Томас Кент!

Совершенное мною открытие никак не могло быть чем-то по-настоящему хорошим, ведь со мной редко случаются поистине отличные вещи. Или же случаются, а потом судьба больно бьет меня “по шапке”, сбрасывая с облаков обратно на землю. Я знаю, что мне хорошо с Томасом. Более того, думаю, что и ему со мной хорошо, иначе бы он уже давно убегал прочь, сверкая пятками. И, делая разумный вывод, я могу предположить, что все у нас должно получиться. Но откуда тогда эти непонятные и противные мыслишки, это ощущение подвоха? Как, черт побери, научиться полностью доверять человеку и открыться, не боясь быть раненным за свои странные чувства. Почему мне так сложно переступить через себя и признать, что без Томаса Кента я уже не смыслю жизни, как бы банально это не звучало? Почему факт моей любви не похож на быстрые взмахи крыльев бабочек в животе, а больше смахивает на поглощение Чужим всего организма: от головы, до самых пят. Неужели вся моя странность настолько сильна, что не даёт полностью расслабиться и прыгнуть в объятия любимого, веря, что он подхватит моё впечатляющее тело и крепко прижмёт к своему, вселяя уверенность в завтрашнем дне и наших отношениях? Господи! Как сложно жить! Жить и любить! Любить Томаса Кента!

Надо срочно чем-то унять свои мысли: уборкой или алкоголем. Ха! Выбор очевиден. Поправляю волосы и иду на кухню, где в одном из ящиков нахожу белое полусладкое. На автомате открываю бутылку, наливаю в бокал вино и делаю глоточек. Ещё один. Ещё. Кажется, мысли понемногу приходят в норму. Кажется, это круто, что у нас с Томасом любовь. Ну, во всяком случае, с моей стороны стопроцентная любовь к секси-шмекси мужчинке. И пофиг на шальные мысли! Делаю ещё один глоток и улыбаюсь, наливая ещё одну порцию. Чего я вообще несколько минут назад втыкала в стену, размышляя непонятно о чем? Любовь-это прекрасно! Любовь-двигатель прогресса! Любите все! Любить здорово!

Допиваю бокал и возвращаюсь в комнату, вновь хватая рубашку Томаса. Прижимаю её к груди и улыбаюсь. В этом доме живёт любовь!

Если вы думали, что на этом я успокоюсь или усну, после выпитых бокалов, вы глубоко заблуждаетесь! Во мне проснулась невероятная сила, которая не давала мне успокоиться и здраво мыслить. Я болтала ногой, сидя на диване, вертела головой из стороны в сторону и думала, думала, думала. Вполне возможно, что мой мозг вскипал, но остановить шальные мысли я уже не могла. Эта бешеная скачка идей испугала бы кого угодно, более того, доктора бы стопроцентно предложили мне примерить белую кэжуальную рубашечку с длинными рукавами. Но меня не пугал очередной всплеск таких эмоций, для меня это было в пределах нормы. Да, вообще, у понятия “норма” нет определённых рамок. И попрошу ко мне это странное слово не применять! У меня тут мыслительный процесс! План, так сказать! Гениальный мыслительный поток!

Как сказать Томасу, что я его люблю? Для меня самой это такое шокирующее открытие, что я до сих пор с трудом перевариваю свалившиеся чувства. Я полюбила Томаса Кента. Красивого, умного, сексуального, обаятельного мужчину, который хочет быть со мной и тоже твердит о чувствах. Пьяный случай связал нас вместе и мы обрели друг друга. Пусть не все у нас гладко и это, честно говоря, больше моя вина, чем его, но только с Томасом я по-настоящему счастлива. Он невероятный мужчина и я полностью в нем растворилась, отдавая каждую частичку себя в его заботливые руки. Он терпелив со мной и внимателен, а это вряд ли под силу любому другому человеку. С ним мне не нужно притворяться кем-то другим, строить из себя идеальную куколку и краснеть от смущения, слушая комплименты. С ним все легко и так, как должно быть – просто, весело, чувственно и правильно. Я люблю его всего и так счастлива, что смогла за всеми этими сплетнями и наговорами узнать Томаса именно таким, каким он бывает только со мной. До чего же приятно осознавать, что рядом с ним я могу быть счастлива и любима, удовлетворена и сыта. Да, про “пожрать” никогда не стоит забывать, а Томас с радостью готов меня накормить, когда я голодна. Во всех смыслах. Чертов, Томас Кент, я люблю тебя и, кажется, ты победил. Пора тебе в этом сознаться. Сказать, что я тебя люблю, козлина. Ты добился своего. Люблю, паразит!

Верчу в руках ключ, отливающий золотом при свете лампы, и фантазирую. Как лучше признаться в своих чувствах, чтобы это было эффектно и запоминающе? Может, рассыпать лепестки роз по всей его квартире и встретить любимого в неглиже? Банально. Или надуть уйму воздушных шариков и купить торт? Глупо. Пожалуй, лучше заказать еду в ресторане, аккуратно выложить ее на тарелки и соврать, что приготовила ужин сама. Надеть кружевное белье, обуть высокий каблук, подобрать чулочки и распустить свои пшеничные локоны. Или вообще выпрыгнуть из-за угла с криком” Попался!”, а потом уже и “люблю” сказать, пока от шока отходит. Вполне в моем стиле. Все варианты интересны, но всё равно что-то не то. Надо думать дальше, ведь гениальная идея обязательно должна прокрасться в мою не менее гениальную голову. Наношу макияж, хватаю ключи и мчусь в дом Томаса. Решено! Сегодня я признаюсь ему в любви!

Томас

Устало волочу ноги по ступенькам, чтобы попасть в свой дом. Нужно проверить – все ли закончили строители. Да, и убрать беспорядок, который оставляют после себя рабочие, тоже не помешает. Это был очень сложный день. Мне нужно расслабиться и успокоиться, прежде чем отправляться к Лиззи. Боюсь, что запросто могу на ней сорваться, а этого совершенно не хочется. Слишком она мне дорога, чтобы взваливать на ее плечи мои проблемы.

Открываю дверь, спотыкаюсь о шнур, и снова матерюсь. Твою ж мать, неужели нельзя было вытащить удлинитель из розетки? Как же я всех ненавижу! Сжимаю кулаки и делаю несколько длинных вдохов и выдохов. Спокойствие, Томас, только спокойствие. Ты сильный и уравновешанный мужчина, никакие трудности и неурядицы не способны тебя сломить. Ты можешь отпустить ситуацию и расслабиться. Можешь. Черт! Хрена с два я могу расслабиться! Вырываю удлинитель из розетки и швыряю его со всей силы в гостиную. Получи, сраный удлинитель! Будем считать, что порция скопившегося во мне гнева выпущена наружу. Только желание продолжать все крушить никуда не девается. Сегодня я облажался: упустил многомиллионный контракт, над которым работал несколько недель. До сих пор не могу понять, что именно и в какой момент пошло не так. Просто сорвалось и ушло. До ужаса обидно, а ведь Браун меня предупреждал, что к сделкам нужно готовиться тщательнее, стараясь не рисковать. И я сам не понимаю, почему именно сегодня изменил нашей тактике, почему поверил в свои быстроразвивающиеся способности супермена. Хрен я оловянный, а не супермен. Мудак, бл*! Просрал такую сделку! Обидно.

Направляюсь прямиком к барной полке, чтобы унять нервозность алкоголем. Мне не помешает стакан виски. Нет! Мне необходим стакан виски! Я в нем попросту нуждаюсь. Замираю, когда слышу звонок в дверь. Кого еще ко мне принесло? Шагаю к двери и открываю ее, не глядя в глазок.

– Ох, Томми! Как я рада тебя видеть! – бросается мне на шею Лесли и крепко обнимает.

Глава 32

Томас

– Лесли, что ты здесь делаешь?

В ответ девушка просто улыбнулась и прошла вперёд, снимая туфли.

– Ремонт? Серьезно? Ты решил здесь все переделать?

– Не хотел тащить в будущее воспоминания из прошлого.

– Как по-философски! – смеётся девушка, осматриваясь, – Ты теперь любишь оливковый цвет?

– Я всегда любил этот цвет. Просто ты не давала мне шанса об этом заявить, планируя нашу жизнь.

– А ведь хорошо звучит, правда? – поворачивается Лесли и смотрит мне в глаза. – “Наша жизнь”

– Это прошлое, я двигаюсь вперёд, – серьезно смотрю на неё, стараясь не замечать, как под её шёлковой блузкой отчётливо видны возбужденные соски. Она пришла ко мне без лифчика?

– Томми, я любила, когда ты двигался вперёд. И назад. Всегда любила. Ты слишком хорош, чтобы это забыть, – улыбается Лесли, облизывая губы.

– Что ты делаешь?

– Эм… Соблазняю тебя.

Отворачиваюсь от девушки, делая глубокий вдох. Ну, что за фигня? Только этого геморроя мне сегодня не хватало. Я уже думал, что этот день не может стать хуже. Говорю, как можно спокойнее и убедительнее:

– Лесли, прекрати. Меня это не интересует.

Не реагирую на хмыкания за моей спиной. Стараюсь смотреть в потолок, чтобы сконцентрироваться на чем-то другом. Слышу, что девушка смеется. Ее забавляет мой отказ. Ещё пара секунд и я с силой выкину мою бывшую невесту за дверь. Ненавижу этот день.

Руки Лесли обнимают меня за талию и она обходит меня, продолжая обнимать, словно прилипла к моему телу.

– Не переживай. Я поняла. Соблазнение отменяется, – шепчет блондинка напротив моих губ.

– Рад, что мы это выяснили. Теперь, пожалуйста, прекрати меня касаться, – шепчу, разжимая руки девушки на моей талии.

– Ох, Томми, – начинает смеяться Лесли, – какой ты грубый!

– Нет, это не было грубо. Но, если ты продолжишь, я поступлю грубо – выставлю тебя за дверь.

– Бу! – кричит Лесли, широко открывая глаза. Ничего не могу с собой поделать, а потому начинаю смеяться. Она такая забавная с этим выражением лица. Резкие смены настроения этой девушки всегда веселили меня.

– Ух ты, он улыбается! Отлично! А теперь, неприступный и прямолинейный, покажи мне все, что ты переделал в нашем доме.

– В моем доме.

– Ох, прости-прости, в твоём доме.

Лесли закатывает глаза и шагает в сторону спальни, внимательно рассматривая гостиную.

– Здесь как-то пусто. Чего-то не хватает, – тычет пальцем в сторону дивана.

– Знаю, у Лиззи уже есть план, чем заполнить пустоту и безликость дома, – улыбаюсь, вспоминая, как Лиззи скакала здесь, осматриваясь.

– Лиззи? – останавливается Лесли и поворачивается ко мне, – что за Лиззи? Твой декоратор?

– Нет, она не декоратор. Она моя… девушка.

– Девушка? Я думала, что новый Томас Кент не заводит отношений.

– Элизабет – это другое. С ней все иначе.

– Боже, да ты влюбился?

– Да, – смотрю на шокированную Лесли серьезно, – я люблю её.

– Серьезно? – киваю ей, сощурившись. Неужели она думала, что я больше никогда никого не полюблю? Или, что я могу быть серьезен по отношению к другому человеку? – Тогда понятно, почему мы все еще не придаемся страсти, Томми! Я думала, что выгляжу как-то не так, а тут все серьёзно.

– Ты выглядишь хорошо. Как всегда.

– Ну, спасибо. Так, ты планируешь жить со своей Лиззи здесь?

– Да.

– Призраки прошлого мешать не будут?

– Меньше всего я думаю о прошлом, когда нахожусь с ней рядом.

– Ого, – отворачивается Лесли, шмыгая носом. Она простужена или плачет? Ох, неважно.

Совершенно не имеет значения, что думает Лесли сейчас, о чем жалеет, что бы хотела вернуть. Мы разные люди, у которых была когда-то своя история. Но это все осталось в прошлом. Я двигаюсь вперёд. И я ещё никогда не был таким счастливым, каким ощущаю себя, находясь с моей Лиззи.

– А здесь что? – открывает дверь и заходит в комнату, – все белое? Здесь же была моя оранжерея!

– Теперь это просто комната. Пока пустая. Возможно, что в скором времени она станет жилой.

– Постой, – поворачивается ко мне Лесли, хватаясь за живот, – это будет детская?

– Я бы хотел.

– Так теперь ты хочешь детей, Томми? – щурится Лесли, прожигая меня взглядом.

– Я нашёл человека, с которым хочу строить полноценную семью. Да, я хочу детей.

– Ты делаешь мне все больнее и больнее с каждой секундой, – шипит Лесли, сжимая кулаки.

– Я не звал тебя в свою новую жизнь. Зачем ты пришла, Лесли? – вздыхаю, пытаясь не принимать близко к сердцу боль в её глазах. Я знаю, что у нас когда-то ничего не вышло только по моей вине. Я не хотел тогда строить настоящую семью, хоть и, казалось, был влюблён в эту девушку некоторое время. Просто всего этого было недостаточно. И мои измены казались мне обычным делом, ведь я не дорожил Лесли. Я никогда не скрывал от неё своего отношения к тем планам, что она постоянно строила. Я не скрывал от неё факта моей неверности. Я не дорожил нашими отношениями. Даже её беременность не заставила меня остепениться. Даже то горе, что постигло Лесли на втором месяце, меня не расстроило так сильно, как могло бы расстроить нормального человека. Я вздохнул с облегчением, что нас больше ничего не связывает. Сейчас я понимаю, что поступал с ней, как последний мудак. Но она всегда молча терпела все мои промахи. Это все было в прошлом. Я тогда был не готов к созданию семьи, не готов к адекватным отношениям.

На минуту я даже забыл, что Лесли все еще здесь, погружаясь в воспоминания. Прикосновение девушки к моей руке заставило посмотреть на Лесли.

– Я люблю тебя. Все ещё люблю. Знаешь, пока не видела тебя все эти годы… Пока не обнаружила, как ты изменился… Думала, что давно разлюбила… А сейчас смотрю на тебя и хочу на место твоей Лиззи. Хочу, чтобы ты любил меня, как её. Чтобы меня кто-то обнял, и сказал, что все будет хорошо. Что я справлюсь с потерей.

– Что у тебя произошло? – слова про потерю что-то задели в моем сердце и я уставился на Лесли, пытаясь понять, о чем она говорит.

– Налей мне выпить, Томми, – вздохнула Лесли, стирая слезы, и пошла на кухню.

Что, черт побери, случилось?

Беру уже открытую бутылку виски и наливаю алкоголь в стакан, который приготовил себе ранее.

– Что случилось?

– Когда это произошло, я подумала о тебе. Ты, как никто, сможешь меня понять. Мы так давно не виделись, но вот я слышу эти слова, а через минуту уже мчусь к тебе. За поддержкой.

– Лесли, что произошло? – хватаю девушку за подбородок и поднимаю её голову, чтобы встретиться взглядом.

– Мама.

– Что с ней?

– Её больше нет, – дрожит голос Лесли, – я ещё до конца не осознала. Ты нужен мне.

– Иди ко мне, – раскрываю руки для объятий и крепко прижимаю к себе сотрясающееся от рыданий тело Лесли. Совершенно не ожидал такого поворота событий. Бруклин всегда была сильной, стойкой и, казалось, непробиваемой, женщиной. – Как это произошло?

– Она заболела. Простая простуда. Кашель. Казалось все не так страшно. Я уговаривала её сходить к врачу, все-таки, мало ли что. Но ты же знаешь мою маму! Знал… Ее больше нет…

– Тшшш, – раскачиваю наши тела, пытаясь успокоить Лесли, – расскажешь все, как будешь готова.

– Её нет, Томми. Её больше нет.

– Я знаю. Понимаю. Это больно. Я рядом.

– Я нуждаюсь в тебе, Томми!

Тяжело вздыхаю, отодвигая от себя Лесли. Вытираю большими пальцами слезы с её глаз. И говорю, смотря ей в глаза:

– Ты должна быть сильной. Я тебе для этого не нужен. Где сейчас Говард?

– Я не знаю.

– Лесли, ты нужна своему отцу. Это ваша общая потеря. Не я должен успокаивать тебя. Вы есть друг у друга. Понимаешь?

– Да. Наверное. Боже, я оставила папу со всем этим самого… Прости, что так ворвалась к тебе. Но ты казался единственным, кто поймёт. Я скучала, – натянуто улыбается Лесли и снова обнимает меня. И я понимаю, что ей это нужно.

Нет ничего страшнее потери близкого человека. Человека, который был всем Миром для тебя. Когда ты теряешь родителей – от твоего сердца отрывается огромный кусок, который не в состоянии никто заменить. Эта боль никуда и никогда не уходит. Она может стать менее заметной с годами, но исчезнуть не в состоянии. Потеря близких – потеря частички тебя самого.

Я понимаю Лесли. Я знаю, какого это. Именно из-за этого она первым делом пришла ко мне. Её боль стала на это время и моей болью…

Продолжаю обнимать Лесли и шептать, что-то успокаивающее на ухо. Я даже не сразу понимаю, что мы не одни в доме. Просто в какой-то момент я слышу, как что-то падает, и поворачиваю голову к источнику звука.

Глава 33

Лиззи

Пакеты падают на пол из моих ослабленных рук, когда я вижу Томаса и какую-то девушку в объятиях друг друга. Я не могу поверить глазам. Не хочу. Этого не может быть. Неужели он всё-таки поступил так со мной?

Встречаюсь с ним взглядом и он отодвигает от себя блондинку, делая несколько шагов ко мне.

– Не смей, – вытягиваю руку вперед, останавливая его, – не смей ко мне приближаться.

– Это не то, что ты думаешь.

– Я ненавижу тебя, Томас Кент, просто ненавижу.

Срываюсь с места и пытаюсь как можно скорее сбежать из этого дома. Господи, за что? Почему это все-таки произошло? Сердце стучит, как сумасшедшее, щеки горят и тело покрывается липкой испариной. Каждый шаг дается с трудом, отяжелевшие ноги практически не ощущаю, но упорно продолжаю двигаться на выход из этого ада. В голове стучит, а глаза наполняются влагой. Он этого недостоин. Не достоин моих слез. Как же больно! Я сильная, я сильная, а сильные женщины не плачут. Я не развалюсь на части перед ним. Я справлюсь. Слышу крик Томаса за спиной:

– Лиззи, стой. Я говорю тебе остаться!

Я на секунду притормаживаюсь и разворачиваюсь к нему лицом, начиная смеяться. Громким и истерическим смехом, полным отчаяния и подступающей к горлу ненависти. Вот же сволочь!

– Ты говоришь мне остаться? Да пошел ты на хер, мудак!

Хватаюсь за ручку двери и выбегаю за дверь, не останавливаясь ни на секунду. Бегу к лифту, молясь всем богам дать мне шанс убраться из этого места поскорее. Судорожно нажимаю на кнопку лифта и он, слава яйцам, тут же открывается. Заскакиваю вовнутрь и зажимаю кнопку первого этажа. Томас выбегает за мной и пытается вставить руку, чтобы задержать лифт, но не успевает. Вижу его взбешённое лицо и понимаю, что ненавижу его всей душой. Он растоптал меня. Я такая идиотка!

Как только двери лифта закрываются, я оседаю на корточки, скользя спиной по зеркальной стене. Мозг не в состоянии адекватно соображать, единственное, что я вижу перед собой – образ Томаса и какой-то девушки вместе. Это так больно! Горечь во рту, сжатые словно в тиски горло и грудь – это все цветочки по сравнению с тем, что я ощущаю в сердце. Мне нужно убраться из города, чтобы больше не видеть его наглую морду. Ненавижу. Нужно где-то затеряться и забыться. Не хочу даже вспоминать все то, свидетелем чему я сейчас стала. Я сильная, я не буду плакать. Я справлюсь с этим.

Лифт останавливается на первом этаже и я встаю с пола под взглядом удивленной пожилой парочки. Плевать. Абсолютно плевать, что они могли обо мне подумать. Мне плевать на весь этот мир, я срочно должна куда-то

сбежать и забиться в уголок, переваривая все случившееся. Как назло, перед глазами снова и снова всплывают образы изменяющего мне Томаса и его сердитое лицо возле лифта. Господи, как же мне сейчас больно! Как же хочется забыть все это, как страшный сон!

Выбегаю из дома Томаса и смотрю по сторонам, решая куда именно я сейчас отправлюсь. Поворачиваюсь вправо и начинаю бежать по переулку, чтобы быть как можно дальше от этого дома. Пусть я похожа на ненормальную, меня это совершенно не заботит. Я просто мчусь вперед, крепко прижимая к себе сумочку, и ни о чём не думаю. Голова совершенно пуста, потому что я всячески пытаюсь вытеснить все мысли, которые обязательно сделают мне еще больнее, напомнив о Томасе и его предательстве. Я не хочу, чтобы это все было правдой. Зачем я вообще решила к нему прийти? Почему я поверила в то, что у нас все может получиться?

Не знаю сколько я пробежала, но остановил меня звук мобильного, поющего веселую рэперскую песенку о том, что счастлив тот, у кого круглая задница. Совершенно не ожидала именно его звонка сейчас, но это намного лучше, чем если бы мне звонил Томас. Я бы вряд ли взяла трубку. Я больше не хочу знать этого мужчину. Может, именно этот звонок и поможет мне забыться. Сейчас мне уже на все плевать. Останавливаюсь, пытаясь отдышаться и достаю телефон. Отвечаю на звонок и слышу веселый, полный позитива голос бородача:

– Эллиз, день просто необыкновенный и я подумал, что в этот раз ты не откажешь мне в дружеском свидании. Ничего пошлого, я обещаю. Просто дружеские посиделки в ресторане. Как ты на это смотришь?

– Я согласна. Можешь забрать меня прямо сейчас.

– Ты серьезно? – на какое-то мгновение бородач замолкает и я его понимаю: он явно в шоке, что я все-таки согласилась. Я и сама в шоке, но сейчас я больше не буду той Элизабет Купер, которой была ранее. Сейчас все полетело в татарары. И мне на все плевать. – Это здорово. А ты где?

– Я понятия не имею, Стюарт, где я, – вздыхаю, держась за горло. Так тяжело дышать и сдерживать слезы, которые пытаются прорваться наружу.

– Потерялась?

– Типа того, – хмыкаю, поднимая глаза к небу.

– Хорошо, опиши мне, что ты видишь вокруг себя.

Оглядываюсь по сторонам, пытаясь сориентироваться на местности, но все равно не знаю, где я.

– Так, я вижу “Старбакс”, блин, они же в нашем городе на каждом шагу. Еще кафе “Палермо” какое-то.

– Я знаю где это.

– Ты серьезно? – искренне поражаюсь. Вот так просто может измениться мой день…

– Да, между прочим, очень хорошее кафе. Закажи себе чашечку кофе и я вскоре заберу тебя оттуда.

– Хорошо. И спасибо, Стюарт.

– Что ты, это тебе спасибо, что всё-таки приняла мое предложение. До скорой встречи.

Делаю глубокий вдох и направляюсь в кафе за чашечкой кофе, как и сказал мне сделать бородач. Не в моих правилах слушаться мужчину, но именно сейчас мне начхать на все мои правила. Телефон пиликает о входящих смс и я, видя, что они от Томаса, просто выключаю телефон и решаю отдохнуть от мобильной связи на неопределенный срок. В груди будто гниющая дыра, которая постоянно напоминает о себе тянущей болью. Поверить не могу, что доверилась Томасу Кенту-этому бабнику и гуляке. Этому соблазнителю, который забрался глубоко мне под кожу и казалось, что всегда будет рядом. Какая же я идиотка. Почему я решила, что именно со мной Кент изменится и станет образцовым мужем? Разве можно быть настолько тупой, чтобы поверить в это?

Кофе кажется абсолютно безвкусным, дизайн кафе не заставляет задержать взгляд ни на чем конкретном. Просто тихо сижу и чувствую, что что-то во мне умирает. Это чертовски больно. Намного больнее всех прежних предательств, что были в моей жизни. Кажется, будто никто и никогда не мог меня ранить сильнее, чем это сделал Томас Кент. Почему? Почему он это сделал именно тогда, когда я решила ему рассказать о своих чувствах? Или, может, он делал это и раньше, просто в этот раз попался? Все может быть. Это же чертов Томас Кент. Почему так больно?

Не замечаю сколько прошло времени, недопитый кофе стал совсем холодным, а за спиной раздалось покашливание бородача.

– Эллиз, а вот и я.

С неохотой обернулась на голос Стюарта и его улыбающееся лицо вмиг переменилось.

– Что-то случилось, Эллиз? Я могу помочь?

– Не обещаю, что что-нибудь тебе расскажу, но сейчас просто сделай так, чтобы я не думала ни о чём, кроме нашего обеда. Сможешь?

– Очень постараюсь, – закивал Стюарт, беря меня за руку, – пойдем, Эллиз. Нам нужно убраться отсюда и отвлечься. Верно?

– Верно, – поднялась со стула и послушно проследовала в автомобиль Стюарта, не вырывая своей ладони из его руки.

Мне сейчас абсолютно на все плевать, главное – попробовать не думать о предательстве того, кому доверилась и полюбила. Гори все синим пламенем, я не хочу больше ни о чем думать, не хочу чувствовать этой боли…

Глава 34

Лиззи

Все происходит будто со стороны. Не со мной. Ощущение, что я смотрю фильм, в котором сложно найти что-то интересное. Постоянно думаешь о том, что нужно выключить эту муть, но все же надеешься, что чуть позже сюжет закрутится и станет хотя бы сносно. Мне сейчас абсолютно не интересно все, что происходит вокруг. Я закупорилась в стеклянную банку. До лета не открывать. И вообще, лучше отставить в сторону и никогда не трогать. Меня будто нет. Будто это не я сижу в том ресторане, в котором всегда надеялась оказаться. Словно не мне приносят коронное блюдо от шеф-повара, чтобы я оценила непревзойдённый вкус и изящество этой пищи. Как будто не я получаю то, о чем грезила как-то с Мари на диванчике, попивая апельсиновую “отвертку” из пластиковых стаканчиков. Я попросту не могу оценить того везения, что на меня напало, потому что, кажется, что это не со мной. Потому что после того, как моё сердце вырвали, от меня осталась только оболочка, не способная здраво мыслить. Все словно в тумане.

Смотрю в окно немигающим взглядом, просто отключившись от реальности. Сейчас в моей голове пусто и, единственное чего мне на самом деле не хочется, чтобы мысли начали снова кружиться вихрем и делать мне больно каждым движением. Бородач что-то чирикает о своей встрече, шутит, сам смеётся. А мне совершенно все равно. Интересный он человек, ему и компания, в принципе, не нужна: сам пошутил, сам посмеялся. Сейчас он ни что иное, как фоновый звук в моем маленьком мирке. Поэтому меня даже не смешит его следующий вопрос, я понимаю, что он просто хочет меня переключить на другую волну.

– Эллиз, а как ты относишься к полуденному сексу в общественных местах с применением кляпов, цепей и кожаных плетей?

– Стюарт, а поехали к тебе?

– Что?

– Мне срочно нужно скрыться ото всех. Ты мне поможешь?

– Черт, я подумал, что ты намекаешь на интим, – шутит бородач.

– Я могу тебе довериться? – произношу, не улыбаясь, пристально смотря ему в глаза. Лицо Стюарта меняется и он кивает несколько раз, соглашаясь.

Он долго смотрит на меня, а я на него. Хотя, вру, я смотрю сквозь него…

– Что же у тебя все-таки случилось? – шепчет Стюарт.

– Просто спрячь меня от всего, – щурюсь, пытаясь оставаться спокойной.

– Поехали, – произносит бородач, швыряя на стол несколько крупных купюр.

И я еду со Стюартом к нему домой. Сейчас тот, кого я и знать не хотела, становится моим шансом зализать раны. Шансом переварить и пережить этот день. Шансом сделать боль на сердце менее ощутимой.

***

Это многоэтажное здание с квартирой на каждом этаже. Одна из квартир принадлежит Стюарту. Это дорогое помещение, об этом можно судить, как минимум, по швейцару, что открыл нам двери. Но мне абсолютно плевать на то, что все вокруг так и кричит о прекрасном благосостоянии жильцов этого дома. Единственное, о чем я думаю, хотя пытаюсь всячески отбросить все воспоминания, это о долбанном лживом Томасе Кенте, которого я всей душой ненавижу, но все равно люблю. Это даже смешно: я всегда знала кто он такой, на что способен, но закрыла глаза на все и просто втюрилась в бабника, свято веря, что и он любит меня. Я такая идиотка…

Мы поднимаемся на лифте на, фиг его знает какой этаж, потому что я даже не смотрела, на какую кнопку нажал парнишка-лифтёр. Бородач может оказаться маньяком, который ведёт меня распотрошить, а я даже не сопротивляюсь. Забавно будет умереть под скальпелем бородатого дядьки в день, когда моё сердце кровоточит без ножа. Долбанная лирика…

Двери открываются и мы заходим в просторное помещение. Стюарт поднимает вверх палец, намекая, что я должна его подождать, потому я и стою, как идиотка, в этой квартире, не двигаясь с места. Не знаю куда он решил отойти, но если он принесёт скальпель, я не удивлюсь. В конце концов, сегодня я крайне удачлива.

Смотрю вперёд на огромное окно, что заменяет стену. Снова впечатление, что я нахожусь в стеклянной банке, но мне все равно. Если Стюарту нравится щеголять перед людьми в нижнем белье, а то и без, перед этим окном – это проблемы Стюарта и бедолаг, что додумаются поднять голову вверх. Мне же просто противно на душе, даже ровно стоять сложно, все не так. Я не в ладах со своим телом, со своей головой, со своим внутренним миром. Мне кажется, что здесь не хватает воздуха, что меня душит что-то. Кажется, что я должна отключиться и уснуть крепким и долгим сном. Может, тогда станет хоть на йоту легче?

Справа появляется улыбающийся Стюарт, но мне совершенно не весело, о чем я не брезгую заявить.

– Так гадко…

– Во рту? Я приготовил тебе комнату, там и ванная есть, и зубная щётка под раковиной-можешь почистить зубы.

– Стюарт, – вымученно улыбаюсь и шагаю в сторону отведённой мне комнаты, – ты – золотце. Спасибо. А гадко на душе. Хотя, после той мерзости, которой ты меня накормил, во рту тоже словно кошки нагадили.

– Господи, блюдо от шеф-повара восхитительно, Эллиз. Какая ты все-таки вредная.

– Ага, а ещё колючая и злая, – киваю, сама себе, удаляясь.

– У меня есть потрясающее шампанское, давай расслабимся? – ласково произносит бородач, но я не одариваю его даже взглядом.

– Чао, Стюарт, – буркнула я и закрыла дверь, оставаясь одна в незнакомой мне комнате, в квартире неособо знакомого мне мужчины. Да пофиг. Падаю на кровать лицом в подушку и чувствую, как все напряжение начинает меня захлёстывать с новой силой. Кричу в подушку от бессилия, а потом начинаю плакать. Теперь можно не сдерживаться. Плачу громко, с соплями и завываниями, кусая сжатый до боли кулак. Как же мне сейчас больно. Как же я ненавижу чертова Томаса Кента! Но еще больше я ненавижу себя, ведь единственное, чего мне по-настоящему хочется – это чтобы он крепко меня обнял и заставил обо всем забыть. Заставил снова почувствовать себя целой, защищённой и счастливой. Какая я все жедура!

Томас

Таких пробежек я не совершал со времён колледжа. Уму непостижимо откуда у моей Лиззи задатки атлетки. Я не смог её догнать. Не нашёл. Бежал по лестнице, пробежал несколько кварталов возле своего дома, но все безрезультатно-её нигде не оказалось. Вернулся домой за телефоном, чтобы попробовать ей хоть что-то обьяснить, но замер на пороге. В дверях меня встречала обнаженная Лесли с двумя стаканами спиртного.

– Ты сдурела? – кривлюсь я в пренебрежении. Конечно, она сейчас переживает и не совсем адекватно соображает, но это не даёт ей права вести себя, как полная идиотка. – Я же сказал, что не заинтересован.

– Она все равно тебя бросила. Давай поможем друг другу не думать о том, что на нас свалилось?

– Идиотка! – рычу я и хватаю девушку за руки. Она вскрикивает и улыбается, а я же просто открываю дверь и выставляю эту дуру вон, запираясь в квартире.

– Томми! Томми! – барабанит Лесли в двери, – не смей так поступать! Я же голая!

Ох, точно. Направляюсь в гостиную и собираю все “добро”, что сложила Лесли на диване. Беру в охапку её вещички и направляюсь обратно к двери.

– Держи, – вручаю одежду, не смотря на девушку.

– Ты полный идиот! Кретин! Как у тебя мозгов только хватило?