Текст книги "Сознайся (СИ)"
Автор книги: Анджела Корн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Иди к черту, – встаю с намерением уйти из кабинета. – Сначала выпроваживаешь меня и не звонишь, а потом манишь пальцем, как какую-то собачонку.
– Лиззи, не накручивай себя. Я давал тебе пространство. Ты же сама этого хотела, – подходит и обнимает меня, будто все можно решить одними объятиями.
Выворачиваюсь из рук Томаса и делаю шаг в сторону выхода.
– Отстань.
Не успеваю дойти до двери, как Кент меня снова хватает, но на этот раз он поднимает меня и переставляет в сторону, как шахматную фигурку на доске. Лицо у него серьёзное и, кажется, он с трудом сдерживает внезапно нахлынувшую ярость. И чего это он психовать вздумал?
– Да почему же ты постоянно сражаешься со мной? Пойми, я на твоей стороне. Я с тобой. Я люблю тебя. Черт, да я готов сделать что угодно, лишь бы ты наконец полностью впустила меня в своё сердце и поняла, что я никуда не денусь, – закрывает глаза и несколько раз выдыхает. Это аутотренинг для успокоения нервной системы? Может, тоже попробовать? – Ты нужна мне. Я нуждаюсь в тебе. Только в тебе.
Томас подходит ближе и протягивает руку к моей щеке. Ласково очерчивает подбородок и притягивает ближе. Нежно целует, и мои глаза закрываются. В животе порхают бабочки, а сердце готово выскочить из груди. Он моя погибель. Минуту назад я злилась, а теперь таю от его губ и рук. От самого Томаса Кента.
– Я… я… Я не сражаюсь с тобой, я просто боюсь, что ты окончательно меня разрушишь, – шепчу, наслаждаясь прикосновениями. – Только тебе это под силу.
– Я не хочу разрушать тебя, я хочу стать твоей частью. Я хочу, чтобы мы навсегда стали единым целым. Почему ты не видишь это? Почему ты так слепа?
Смотрю на его губы, пока он это все говорит, как загипнотизированная. Сейчас единственное, чего мне хочется – целоваться с чертовым Томасом Кентом.
– Боже, не говори мне всего этого сейчас, – перевожу взгляд на настенные часы. – Я хочу подготовиться к завтрашней встрече с Трамплами.
– Да сколько можно молчать? – повышает голос мужчина и начинает расхаживать передо мной. – Я думал, что все очевидно. Был уверен, что ты видишь мою любовь, заботу, хреново сияние, когда ты рядом, – зачем он мне это говорит? Я прекрасно вижу, что у него ко мне чувства. Я уже для себя все поняла, меня не нужно ни в чем убеждать. Я верю этому мужчине, и хочу быть с ним рядом. – Я никогда столько не старался для отношений. И ты стоишь этого, но иногда мне кажется, что все впустую. Будто тебе нужен только секс со мной.
Я издала громкий и, держу пари, отвратительный смешок.
– Ты считаешь, что для меня это просто секс? Ну, тогда это ты слеп, парень, – неужели внимательный и проницательный Томас Кент не видит, что я схожу от него с ума? Не просто от секса с ним, что без возражений просто улётный, а по самому человеку передо мной.
– Что ты чувствуешь ко мне?
– Многое, – шепчу, делая шаг ближе к моему мужчине.
Томас хмурится и произносит очень грозно, чем пугает меня.
– Сознайся.
– В чем? – смотрю на него и понимаю, что он все обо мне знает, и о моих секретах. – Если ты про тот отвратительный журнал с голыми девками под раковиной, то я не имею ничего общего с его таинственным исчезновением. Абсолютно ничего общего.
Томас смеётся и машет головой из стороны в сторону.
– Не было у меня никакого журнала.
– Знаю, но решила проверить. Мало ли.
– Я люблю тебя.
– На самом деле? По-настоящему? – кокетничаю, прикусывая нижнюю губу. Но Томас не реагирует на это. Резко хватается за волосы руками и смотрит в потолок.
– Твою мать, Элизабет! Ты невыносима. Ты – моё наказание свыше. Иногда мне кажется, что легче пробить стену лбом, чем достучаться до тебя!
– Забавно.
– Что в этом забавного?
– Я всегда думала, что это ты – моё наказание. Ты влияешь на меня. Все время. Ты заставляешь меня открыться. Рушишь стены, что я пыталась воздвигать всю свою сознательную жизнь, – решаюсь начать говорить то, что желала все эти месяцы.
– Мне не нужны твои стены. Мне нужна ты. Как клад, среди этих стен.
– Как ценный приз?
– Как самый ценный и желанный приз в моей жизни, – подходит и целует меня быстро в губы. – Ты понимаешь, что это все звучит немного сопливо?
– Да, но я наслаждаюсь этим, – смеюсь, глядя в прекрасные глаза моего супруга.
– Ты всегда наслаждаешься моими мучениями.
– Определённо, это так.
– Откройся мне, Лизз. Я не обижу тебя. Во всяком случае, ненарочно. Я не прошу начать все сначала, потому что я не жалею ни об одной минуте, проведённой с тобой.
– Говорун-Томас, – хмыкаю, но тут же прекращаю улыбаться, видя его обиженное лицо. – В смысле, это же я. Понимаешь? Я не всегда могу воспринимать все серьезно. И не всегда могу сказать напрямую, если это касается сокровенного.
– Я и не прошу воспринимать все вокруг серьёзно. Это твой взгляд на Мир. Я принимаю это. Я прошу серьезно воспринимать меня. Ты слушала все, что я пытался донести до тебя?
– Угу, – надуваю губки, немного обижаясь на эти слова. Конечно, я слушала. Просто мне сложно переступить через себя и развернуть душу. Боже, я эмоционально закрыта! – Мне нужно сходить к твоему психотерапевту.
– Что? – искренне удивляется Кент, – зачем?
– Возможно, что на встрече с ним я смогу выговориться, рассказать, что я боюсь тебе полностью верить. Рассказать, что те чувства, что я испытываю к тебе, пугают меня до одурения. Но я все равно хочу быть с тобой. Даже когда говорю гадости и поступаю очень странно. Хочу рассказать, что ты ранил меня и я постоянно это вспоминаю. Рассказать, как умирала вдали от тебя. Как даже задумалась над тем, чтобы стать лесбиянкой. Но я отмела эту мысль, потому что лизание чужой киски для меня страшнее, чем просмотр в детстве “Кошмара на улице Вязов”. А я очень боялась Фредди Крюгера. Поверь. Рассказать, что иногда я хочу, чтобы ты и не появлялся в моей жизни, но потом пугаюсь мысли, что могла тебя не узнать. Как ни крути, а ты – самый прекрасный, и в то же время, самый страшный мой сон. Это так запутано. И я всего боюсь. Я никогда не была трусихой. Сомневающейся или нерешительной. Но с тобой все именно так. С тобой я становлюсь тем человеком, которого хочется треснуть по башке и крикнуть: “Открой глаза! Не будь тряпкой!” А я не любою таких людей, они меня раздражают своей неопределенностью. Я не хочу быть такой. Это не настоящая я. И мне нужен психотерапевт, чтобы я все это вылила на него и рухнула на пол от бессилия и облегчения, что, наконец, произнесла это вслух. – Я резко зажмуриваюсь и бью себя по лбу ладонью, – о, Боже, я все это произнесла вслух. Перед тобой. Мамочки.
– Я люблю тебя, – шепчет Томас, пытаясь меня обнять, но я уворачиваюсь.
– Как стыдно, – качаю головой, смотря в пол. Я такая идиотка!
– И ты чувствуешь что-то очень сильное ко мне, – хватает мою руку Кент, притягивая к себе, – ведь ты меня любишь, да?
– Иди в жопу, это намного больше, чем обычная любовь, – толкаю его плечом, все ещё не поднимая глаз.
– Вот и поговорили, – Томас смеётся и наклоняется, пытаясь заглянуть мне в глаза. – Скажи, что любишь. Ты даже представить не можешь, как сильно я этого жду. Одно слово.
– Томас, не дави на меня, – шепчу, отказываясь смотреть на этого несносного Кента.
Он прижимает меня к своей груди и целует шею. Чувствую его улыбку, но отказываюсь отзываться на прикосновения. Немного отодвигаюсь от Томаса, убавляя электрические разряды между нашими телами. Я могу быть стойкой. Я сильная и непокобелимая. И непоколебимая тоже. У него талант пробираться под кожу и впиваться в меня своими щупальцами, подчиняя моё тело и разум. Поэтому неудивительно, что спустя несколько секунд я расслабляюсь и стону, как какая-то собачонка, которой чешут за ушком.
Господи, ненавижу этого мужчину. С ним я полностью теряю контроль. Чертов Томас Кент! До чего же с ним хорошо… Наверное, пора все-таки признаться в чувствах, и рассказать, что тоже люблю. Пусть порадуется, бедолага. Сколько ж можно издеваться над любимым человеком? Боже, дай мне сил. Как же я люблю чертова Томаса Кента! Люблю невероятно, с сорванной крышей, с дикими танцами и завыванием на луну. Люблю странно и необычно, но по-настоящему. Люблю каждой своей частичкой, ежесекундно и неумолимо. Да, пора сказать ему то, что на самом деле чувствую!
Делаю шаг к Томасу, впечатываясь в сильное тело, и беру его за руки, смотрю в глаза и делаю глубокий вдох. Поехали. Этот маршрут из неопределенности рано или поздно должен закончиться. Я должна сказать своё “люблю” самому важному человеку в этом мире.
– Томас, – начинаю я, но замолкаю, когда слышу стук в его дверь. Мы поворачиваемся на источник звука и видим появившегося в дверях Стюарта.
– О, Лизз, детка, ты здесь. Смотри, что я тебе принёс, – произносит Стюарт, протягивая мне папку с бумагами. Смотрю непонимающе на него, даже не зная, что и сказать.
Первым из ступора выходит Томас, делая шаг назад и громко выкрикивая:
– Какого хрена?
Смотрю на Томаса и не знаю, что сказать. Я сама не знаю, какого хрена делает Бородач. Я вообще думала, что он меня знать и видеть больше никогда не захочет. Стюарт улыбается и поворачивается к Томасу.
– Это документы на развод. Когда Лизз жила у меня, она рассказывала, что этот брак её тяготит. Вот я и посодействовал. Нужно только поставить подписи, – снова поворачивается ко мне, – и ты будешь свободна.
– Я не просила тебя об этом, – не успеваю договорить, как ко мне подбегает Кент, хватая за руку.
– Ты с ним жила? С ним? Когда ты снюхалась с этим идиотом?
– Это не то, что ты думаешь, – шепчу я, понимая, как глупо звучит эта фраза.
– Отпусти её, – требует Стюарт, хватая мою вторую руку. И в этот момент происходит то, что я никогда не могла и предположить. Даже в моих извращённых и чудных снах мне никогда не снилось нечто подобное! Томас сильно бьет в нос Бородачу, и тот теряет равновесие, отступая назад. Чудом успеваю вытащить свою руку из его хватки и отбегаю в сторону, прячась за Томаса.
– Ублюдок! – кричит Бородач и кидается на моего мужчину, а я, не особо понимая, что делаю, хватаю стеклянную награду Кента со стола и разбиваю её о голову Стюарта. Неожиданно. Непреднамеренно. Глупо. Криминально. Уж и не знаю, откуда у меня взялись эти байкерско-барные привычки плохих парней, но видеть слегка окровавленную голову Бородача очень неприятно.
– О. Мой. Бог. Бл***,– шепчу я, хватаясь за голову, – что я наделала? Я убила человека? Томас, я убила его?
Ошарашенный Кент смотрит на лежащего Стюарта, а потом поворачивается ко мне.
– Да пофиг. Ты с ним жила. Ты спала с ним? Ты настолько хочешь развода, что уже и мужика мне на замену нашла?
Выпучиваю глаза, забыв о валяющимся на полу Бородаче и тыкаю пальцем в Томаса.
– Не пори чушь! Он укрыл меня в своём доме, когда я застала тебя с бабой!
– Ты пошла к какому-то мудаку, вместо того, чтобы разобраться! – хаотично машет руками прямо перед моим лицом.
– Ты наорал на меня, будто это я изменяла, а не ты! – тычу в него указательным пальцем, закипая.
– Ты все ещё злишься не из-за чего! Ничего не было! – практически задыхается Кент.
– Не ори на меня!
– Ты сама орешь!
– Ты придурок! – убираю волосы с лица, чувствуя жар агрессии во всем теле.
– Ты хочешь развода!
– Я не хочу развода! Я тебя люблю, Томас! – ору, что есть мочи, уже и не соображая, что несу.
– И я тебя люблю, но иногда я готов убить тебя за твой характер!
– А я тебя! Засранец! – топаю ногами и сжимаю кулаки, чтобы не треснуть этого идиота. Сейчас, кажется, я могу вмазать кому угодно. Бородач-это только начало. Во мне проснулась сила разрушения. Сейчас я настроена крушить все на своём пути.
– Хватит!
– Что хватит?!
– Кричать! – делает шаг ко мне Томас, плотно прижимаясь своим лбом к моему. – Ты сейчас так прекрасна, а я хочу тебя. Давай поссоримся позже.
Замолкаю и смотрю на Томаса удивлённо.
– Ты меня хочешь? Но у нас сейчас такой накал! Да и я человека вырубила. Может, он вообще мертв.
– Он дышит. Смотри, – указывает пальцем на шевелящегося Стюарта на полу. Бородач корчится и выплевывает проклятья в нашу сторону. Вполне возможно, что он нас засудит. Бедный мужчина, я к нему хорошо приложилась уже во второй раз. А ведь мы не так давно знакомы. Но чего только не сделаешь, если угрожают твоему мужу. – Он жив. А я тебя хочу.
– Ну, ладно, – шепчу, протягивая ладонь к губам Томаса, – я тоже тебя хочу. Только тебя. Всегда.
– Прекрасно, – улыбается Кент и хватает меня на руки.
Боковым зрением вижу, как Стюарт садится на пол и смотрит на нас, как на невменяемых. Видимо, у него с женой таких ссор не было. Многое потерял. Ему ещё учиться и учиться у нас с Томасом.
Не успеваю даже взвизгнуть, такими быстрыми оказываются движения моего мужа.
В мгновение ока он относит меня в соседнюю комнату, которая служит кабинетом для переговоров, и прижимает к стене, задирая ещё выше юбку. Не успеваю даже подумать ни о чем вокруг, все мысли заняты Томасом. Его губами, руками, дыханием, движениями. Все происходит очень быстро, буквально несколько мгновений и я чувствую всю длину идеального члена Томаса. Как же я по этому соскучилась! Господи, кажется, что он рождён для того, чтобы дарить мне наслаждение. Мой самый лучший мужчина в этом мире и за его пределами! Томас двигается в идеальном ритме, не дразня, без прелюдий, просто ритмично насаживая меня на свой член, а я изо всех сил держусь за его плечи, не сдерживая эмоций, практически крича от удовольствия. Мир рухнул, есть только мы и наша страсть. Мы сходим с ума. И это кажется правильным. Чувства накрывают, отбрасывая всю реальность в сторону. Есть только я и Томас. Мой Чертов Томас Кент!
Дыхание сбивается, голос больше похож на хрип, разлетаюсь на куски, чувствуя крышесносный оргазм. Вот он какой – секс во время ссоры, после разбивания чужой головы. Всем психиатрам добро пожаловать к нам в кабинет. Мы явно ненормальные. Нас не вылечить никакими пилюльками
– Ты меня любишь, – шепчет Томас, снова целуя меня, – любишь. Ты призналась. Ты сказала. Наконец-то!
– Люблю. Смысла нет скрывать, – отвечаю между поцелуями.
– Скажи ещё раз.
– Люблю. Люблю. Люблю, – продолжаю повторять, целуя мужчину.
– Выходи за меня. Снова.
– Мы же ещё не развелись.
– А ты хочешь?
– Ты такой придурок! – смеюсь, пытаясь ещё крепче обнять Кента.
– Надень кольцо. Давай устроим пышную свадьбу. Пусть все так и думают, что у нас это впервые. Сделаем все правильно, с церемонией и фатой. С гостями и семьями. С клятвами и тортом.
– Ты хочешь этого? – смотрю на Томаса, чувствуя, как по щекам катятся слезы.
Господи, неужели и он хочет этого? Я мечтала с самого детства, как пойду в длинном белом платье навстречу своему жениху, мой папа будет держать меня за руку, в то время, как гости будут любоваться моим идеальным внешним видом. Церковь будет украшена моими любимыми цветами, в моем букете будут те же цветы. И в лацкане пиджака жениха тоже будет вдет мой любимый цветок. Моя младшая сестра будет рыдать и молча мне завидовать. Мой жених повернётся, как только двери церкви откроются, в мою сторону, и будет смотреть на меня влюблёнными глазами, подтверждая то, что я сделала самый верный выбор, решив стать его женой. Музыка и счастливые вздохи гостей будут обыкновенным фоном, в то время, как мы будем смотреть друг на друга, обещая любить вечно и со всей возможной силой. Неужели мой Томас тоже хочет этой сказки? Неужели, мои мечты могут сбыться, несмотря на все глупые ошибки, что я совершила. Кажется, меня разрывает на части, поселившаяся в груди радость.
– Я хочу делать все, чтобы ты была счастлива. Я люблю тебя. Ведь все девочки мечтают о белом платье и красивом букете?
– Ага, – скулю я, уже отчётливо понимая, что слезы невозможно остановить. Меня переполняют эмоции и ничего с этим не поделаешь. Это слезы счастья – самые лучшие слёзы в Мире.
Томас снова целует меня, забирая и без того плохо поступающий в мой сопливый нос воздух. Но я готова ему это простить. В эти секунды я готова ему простить абсолютно все. Даже следующий вопрос.
– Ты не спала с ним?
– Идиот! – фыркаю, закатывая глаза. – Отпусти меня, придурок. Знать тебя не желаю.
– Лиззи, ты моя жена. И я никуда тебя не отпущу, – улыбается Томас, прижимаясь губами к моей шее.
Подлец. Любит выводить меня из себя. А я люблю его. Чертов Томас Кент!
Глава 43
– Все закончилось. Я возвращаюсь к тебе, – немного помолчав он добавил, – я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – ответила героиня, в то время как по её щекам лились слезы радости.
– И я вас люблю! – зарыдала я, не отрываясь от экрана. Боже, неужели это испытание для Майка и Рейчел наконец закончится?
– Им, значит, ты можешь с легкостью признаться в любви, а меня мариновала столько времени! – буркнул Томас, но я даже не повернулась в его сторону. Куда интереснее, что будет дальше в моем сериале.
Мы сидели на диване и смотрели новый сезон “Форс-мажоров”– это единственный сериал, при просмотре которого Томас не отвешивал свои едкие комментарии. Не знаю почему, но мой супруг совершенно не разделяет моего выбора сериалов. Бесчувственный, ничего не понимающий гад! Как можно не любить Дэймона из Дневников или отказываться просматривать в четвёртый раз “Секс в большом городе”? Говорю ж, недалёкий он человек. Его счастье, что я его полюбила, несмотря на все минусы.
Тянусь за чипсами к тарелке, но Томас отодвигает её в сторону. Ещё раз тянусь, но он проделывает то же самое. Паразит.
– Отдай мне еду, жадина, – рычу, глядя на своего мужчину.
– Скажи, что любишь.
– Боже, ты невыносим! Люблю я тебя, люблю! Сколько можно повторять? – делаю вид, что злюсь, но улыбка все равно появляется на моем неподдающемся маскировке лице. – Люблю!
Подвигаюсь ближе к Томасу и целую в висок. Перекидываю ногу и улыбаюсь, оседлав мужчину.
– Я люблю тебя, Томас Кент! – целую в губы любимого и отодвигаюсь, смотря на его реакцию. Он тоже улыбается, закрыв глаза, а я, пользуясь случаем, хватаю тарелку с чипсами и засовываю в рот как можно больше картошки. Не доставайся же ты никому, самая вредная и вкусная еда на свете!
– Лиззи, черт, ты раскидала чипсы повсюду! – хнычет Томас, стряхивая с футболки крошки.
– Но ты все равно меня любишь, – произношу с набитым ртом. – Поцелуй меня, а?
– Сначала прожуй, – смеётся Томас.
– Ладно, – соглашаюсь, начиная ерзать на его бёдрах. Как обычно, раздражаю, возбуждаю и провоцирую этого мужчину. И это, наверное, моё самое любимое занятие.
Томас смотрит на мои губы так, будто они не в крошках от чипсов, а намазаны самым сладким и вкусным кремом. Задерживаю дыхание, замечая, как темнеют его глаза, и стараюсь как можно скорее прожевать всю эту ерунду, которой наполнен мой рот. Нет ничего важнее того, как смотрит на меня этот мужчина. Важнее того, что последует за его таким взглядом. И я уже готова. Боженька милостивый, я полностью готова ко всему, что хочет мне дать гадский Томас Кент. Нет, не так – Чертов Томас Кент. И снова неверно: любимый мой Томас Кент. Да, именно так. Именно любимый, дорогой, желанный, замечательный и практически идеальный Томас Кент.
– Я люблю тебя, – смотрю в глаза мужчине, продолжая, – сильнее чем Майка и Рейчел. Даже сильнее, чем Дэймона и Ника.
– Ника?
– НикаБеркхарда.
– А это ещё кто?
– Ох, милый, ты же ещё не смотрел со мной “Гримма”! Это здорово! Теперь у меня есть возможность посмотреть все сезоны с самого начала ещё раз! Как же здорово иметь такого неосведомлённого мужа!
– Лиззи, прекрати болтать и поцелуй меня.
– Как прикажешь, любимый, – улыбаюсь и тянусь к самым прекрасным губам.
Время летит незаметно и очень быстро, когда я в руках этого мужчины. Уже вечер, хотя казалось, что мы недавно только проснулись. Оставляю своего мужа в нашей кровати и иду босиком по тёплому полу этого дома на кухню.
Ох, забыла сказать, прошло уже несколько месяцев, как мы решили жить вместе. В доме Томаса. В нашем доме. Ну, как решили… Этот паразит просто сложил все мои самые необходимые вещи в коробки и вывез из квартиры. Буквально утром мы уходили из моей квартиры, а уже вечером я стала жить у Томаса. Этот наглый и самоуверенный мужчина привёз меня в свою берлогу и закрыл двери на все замки. Когда я решила протестовать, он просто накинулся на меня и тут подключились чувства. Знает же, сволочь такая, что я не могу перед ним устоять… И я, как бы не было это страшно и ужасно для всех эмансипированных и самодостаточных женщин, полностью уступила своему мужчине и признала в нем главного. Лидера в наших отношениях. Царя всех существующих и несуществующих миров. Простите меня, уверенные и самостоятельные, непоколебимые и владеющие своими жизнями женщины, но я больше не одна из вас. Я пыталась оставаться верной нашей сестринской идее, но быть с Томасом Кентом оказалось для меня намного важнее, чем постоянно следовать прописанным в женском кодексе принципам и правилам. Вы потеряли достойного представителя эмансипированной самки, но, думаю, бокал Шардоне и просмотр очередного сериала, восполнит ту печаль, что поселилась в вашем сердце после этой новости. Я мысленно с вами, и обещаю, что все равно не оставлю идеи выноса мозга представителям мужской цивилизации. Но теперь это будет более щадяще. Как-никак, а я полюбила и полностью осознала, что не хочу быть одной. Надеюсь, что вы будете вспоминать обо мне только хорошее. Эх… Я подавала такие надежды!
Звонок мобильного отвлекает меня от очередной гениальной и чёткой мысли. Иду в гостиную и сажусь в кресло, взяв телефон в руки. На экране фотография красивой молодой девушки, очень похожей на меня. Младшая сестрёнка решила раньше времени взять на себя обязательства одной из подружек невесты.
– Привет, колбасень, – смеюсь, отвечая на вызов.
– Лиз! Сколько можно называть меня этим отвратительным прозвищем?! Я уже давно не толстая! Я вешу 43 килограмма! Это ты колбасень, а не я!
– Воу-воу, малявка, я на целых шесть сантиметров тебя выше! Я имею право весить чуть больше этих дурацких расчетов. Я уже нашла себе жениха, которого более чем устраивает моё тело.
– Лиз, – сестрёнка замолчала на мгновение, а потом радостно добавила, – я очень рада за тебя. Честно.
– Спасибо, – улыбнулась я, ощущая, что все в груди сжимается от нахлынувших эмоций.
– Ты шмыгаешь?
– Нет.
– Я тоже нет, – прошептала Джул и громко шмыгнула носом.
– Блин, я теперь плачу, – засмеялась в трубку и услышала смех сестры.
– Я решила приехать раньше. Можно поспать на твоём диване?
– А что случилось?
– Ну, это долгая история. Скажу одно: с мужчинами покончено. Точнее, с серьёзными отношениями. Буду теперь вести себя с ними так, как они обычно ведут себя с нами. Идиоты.
– Чувствую, ты пережила большую драму.
– Ага. Впустишь?
– Конечно. Кроме того, я сейчас не живу в своей квартире, поэтому ты сможешь спать в спальне. Побудешь там хозяйкой. Продолжишь выплачивать за неё кредит…
– Круто! – так громко завизжала Джул, что мне пришлось отодвинуть голову от телефона, – но про кредит ты загнула.
– Стоило попробовать. Но у меня условие: никаких мальчиков в моей квартире! – буркнула я.
Сестрёнка истерически рассмеялась. Держу пари, я даже услышала похрюкивание.
– Мне двадцать четыре года, Лиз. Если я захочу привести в пустую квартиру парня, чтобы заняться с ним чем-то интересным, я не буду спрашивать твоего разрешения.
– Совсем отбилась от рук, – покачала головой, понимая, что она уже не маленькая, и никакие мои слова не переубедят её, если она чего-то захочет.
– Я прилетаюзавтрав пять тридцать.
– Утра?
– Конечно.
– Сама будешь добираться из аэропорта.
– Что? Мы несколько лет не виделись! Ты не встретишь младшую сестру в аэропорте?
– Пять тридцать! Конечно, не встречу. Я буду спать, – пожимаю плечами, удивляясь, почему сестра не пришла сама к этому очевидному выводу.
– Ты совсем обалдела? – визжит Джул, как какая-то банши.
– Сон-очень важная составляющая нашей жизни, – пытаюсь донести до сестры истину бытия.
– Впаривай эту ерунду своему жениху, а я и слышать этого не желаю. Завтрав 5-30. Иначе я отомщу! – крикнула Джул и “отключилась”.
Смотрю на телефон в отупении несколько мгновений, осознавая, насколько моя сестра порой психически нестабильная личность. Просто ужас! Разве можно так себя вести? Какая нынче молодёжь невоспитанная! И в кого она такая прямолинейная и острая на язычок? Непонятно. Родителям должно быть за неё стыдно. В её годы уже нужно браться за голову и заканчивать сквернословить. Надо быть серьёзной и ответственной девушкой, как я. Ага-ага.
Глубоко вздохнула и отправилась обратно на кухню. Я уже физически ощущаю руки сестры на моей шее. Действительно придётся её встретить в такую рань. Заставлю Томаса поехать вместе на машине. Пусть порадуется со мной этому прекрасному и чарующему утру, вместо того, чтобы спать, похрапывая в подушку. Была б моя воля, и если бы Томас знал мою сестру лично, я бы отправила его самого в аэропорт. Но, к сожалению, встретить мою сестру все-таки придётся и мне. Как несправедлива эта жизнь!
Топаю ногой, чертыхаясь, и сажусь на стул. Интересно, что же случилось у Джул, что она решила покинуть свой любимый город? Понятное дело, что виной всему парень, но что конкретно между ними произошло? Расскажет ли она мне? Или будет снова вести себя так же нахально, как по телефону? Что же мне делать с Джул? Ведь если она все та же, что и прежде – мне предстоит много усилий потратить на то, чтобы сделать её мягче и более открытой. Нужно заставить Мари помочь мне в воспитании младшей сестрёнки. В Мари есть жилка строгой мамочки. Хотя, о чем я только думаю? У Мари с Джул есть немало общего, как ни прискорбно об этом думать. Они вполне могут сблизиться и объединиться против меня. Ведь есть у них общая жуткая и совершенно непонятная мне особенность: они любят спорт. Всякие пилатесы и аэробики. Периодически сидят на диетах и бегают по утрам. Совершенно неадекватные и странные бабы. Даже не знаю, как могу их выносить. Хоть чувство юмора у обоих зашкаливает. До меня им, конечно, далеко, но совершенства так просто не достичь. Моя безграничная любовь, чуткое сердце и широкая душа простит им многие огрехи. Главное, чтобы они не пытались затащить меня на тренировки. А то придётся им мстить. Как-то коварно и очень изощрённо. Хороших я подружек невесты выбрала, все-таки!
Открываю холодильник в поисках еды. Я обещала перекус своему мужчине. Пора выполнять возложенные на меня обязанности: кормить, ублажать и подбадривать Томаса. Столько ответственности на мои хрупкие плечи! Что тут у нас есть: сыры, колбасы, ветчины, салаты… Он ограбил бакалею? Смеюсь и достаю все, чем запасался мой благоверный. Сделаю ассорти и бегом в постельку. Нам ещё спланировать свадьбу нужно, пока этим не начала заниматься моя мама. У неё своё оригинальное видение на все вещи, нужно оставить ей как можно меньше места для манёвра. Господи, Томас, на что ты только подписался, женившись на мне! Моя семейка прекрасна и неповторима, но сможешь ли ты выдержать всех этих людей? Ведь такие совершенные и идеальные люди, как я, не падают на эту землю с космоса. Их растят не менее совершенные и идеальные экземпляры. Твоё счастье, Кент, что мы все не будем жить под одной крышей!
Красиво выкладываю нарезанные продукты на тарелочку и понимаю, что чего-то не хватает. Нужно сделать что-нибудь от души. Чтоб сразу осознал, как я его люблю и дорожу им, ненаглядным. Возвращаюсь к холодильнику, достаю яйца, странную на вид горчицу и планирую удивить муженька. Взбиваю яйца, солю, вбухиваю странную субстанцию горчицы в мисочку и нарезаю хлеб. Сейчас обжарю багет в этой красоте и понесу любимому. Громко ругаюсь, отскакивая от сковороды, когда в меня летит раскалённое масло, но не бросаю своего кулинарного дела. Защищаюсь крышкой и лопаткой, как настоящий средневековый рыцарь. Раскалённым каплям масла меня так просто не одолеть!
Сейчас я накормлю Томаса Кента и восполню все потраченные на любовь силы этого мужчины. Как ни крути, а муж мне нужен энергичным и улыбающимся, смелым и сильным, прекрасным и совершенным. Интересно, если бы я пришла в агенство знакомств с такими требованиями, смогли бы они найти мне хоть одного подходящего мужчину? Ох, вряд ли. Выкладываю хлебцы к нарезке и улыбаюсь. Какая я все-таки молодец!
Гордо шагаю в спальню с подносом в руках. Ну, Кент, открывай рот от удивления, благодари всех богов за такой щедрый и прекрасный подарок, как Элизабет Купер! За что тебе только так повезло в жизни?
– Ммм, – улыбается Томас, поправляя подушку, – кто-то все-таки вспомнил о своём супруге и решил его накормить.
– Это не так уж и легко, Томас. Я не дурака валяла, а готовила.
– Правда? А почему тогда я вижу здесь все, что купил ранее?
– Не придирайся, – бью несильно по ноге благоверного, – я сделала тосты. Давай, наяривай, пока я не передумала и не съела все сама. Ты знаешь, я могу.
– Точно, – смеётся мужчина и делает себе бутерброд. Откусывает большой кусок и меняется в лице. Медленно прожёвывает и смотрит мне в глаза. – А ты сама это пробовала?
– Что? Тосты? Нет. Все для тебя.
– Попробуй, – протягивает мне свой бутерброд.
– Я чувствую подвох.
– Открой рот, Элизабет.
– Такой властный, – хмыкаю и послушно откусываю бутерброд. И в этот момент происходит практически землетрясение: скулы сводит, язык горит, по макушке словно бьют кирпичом, а на глаза наворачиваются слезы.
– Сколько горчицы ты добавила, Лиззи? – смеётся Томас. Ненавижу его. Паразит. Грозно смотрю на мужчину перед тем, как побежать на кухню за минералкой. Кошмар какой! Мой рот в огне! Кто вообще покупает такую ядреную горчицу? Кто, кто? Чертов Томас Кент!
***
– Которая из них твоя сестра? – спрашивает Томас, указывая на толпу девиц, идущих вдоль терминала.
– Милый, поверь, мою сестру ты узнаешь из тысячи безликих девушек. Даже ни разу не видев её до этого, – заканчиваю фразу, улыбаясь. Впереди идёт стройная блондинка, высоко задрав нос, разговаривая с очень высоким симпатичным парнем. К слову сказать, парень несёт четыре сумки, помимо своего чемодана, розовый рюкзак и гитару на спине.
– Это твоя, – безошибочно тыкает пальцем в толпу мой супруг, – точно девушка семейства Купер.
– Бинго, – смеюсь, подмигивая Томасу.
– Она же должна была прилететь одна.
– Она и прилетела одна.
– А что это тогда за бедолага, увешанный красно-розовыми сумками?
– Мистер Кент, если парень хочет помочь хрупкой девушке, разве можно ему отказать в этом?
– Точно.
Джул осматривает терминал с сердитым лицом, но черты её лица сразу же смягчаются, как только она видит меня.
– Лиззи! – кричит сестрёнка и бежит ко мне, раскрывая руки для объятий.
Громко хохочу, отбегая от Томаса и несусь навстречу сестрёнке.
– Джули!
И тут можно представить наши прекрасные стройные тела в замедленной съемке, как в каком-нибудь качественном и популярном фильме:
