Текст книги "Супермаркет"

Автор книги: Андрей Житков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Красавица, ты там в каком виде: в замороженном или свежем? – спросил тогда директор.

– Вам-то какое дело? – сквозь зубы процедила Алиса и подумала: – “Вот, козел! Сейчас менеджер увидит, что я с посетителем разговариваю – и хана! В контракте четко написано: во время работы – ни слова!”

– Может, я тебя отсюда забрать хочу?

– Пятьсот долларов, – тихо сказала Алиса, кося взглядом на стол, за которым кайзеровский представитель болтал о чем-то с солидной дамой.

– Ты что, проституцией занимаешься? – нахмурился Владимир Генрихович.

– А вы что, не видите? Третий день уже. Как рабыня Изаура.

– Долларов за сто, наверное?

– Марок – не хотите?

– Ну, это, красавица, себя не любить! – разочарованно протянул Владимир Генрихович и отвернулся.

“Уйдет сейчас, гадина!”– подумала Алиса, глядя в широкую спину Владимира Генриховича. Она выскочила из холодильника и бросилась за ним.

– Фрейлен, фрейлен, битте на место холодильник! – закричал ей вслед кайзеровский менеджер.

Алиса обернулась и показала ему неприличный жест.

– Сам сиди, пингвин пузатый!

Менеджер растерянно взмахнул руками и отстал.

Вот так они и познакомились с Владимиром Генриховичем, а через неделю он предложил ей стать его официальной любовницей. С него – полное материальное обеспечение, с нее – преданная любовь до особого распоряжения и больше никаких мужиков. Обычно он называл ее рыжей бестией.

– Ну, как ты тут без меня? – спросил Владимир Генрихович, садясь с Алисой в “такси”.

– Скучно, – вздохнула Алиса и добавила:– Без тебя.

– То-то! – наставительно произнес директор. – Я за шубами.

– Сейчас только их и носить, – улыбнулась Алиса. – А мне купишь, нет?

– Она тяжелая – сломаешься еще, – рассмеялся Владимир Генрихович.

– Ну вот, значит шубы мне не будет! – надулась Алиса и прикусила его за ухо.

– Ой, ты что, больно! – директор прикоснулся к мочке. – Ладно уж, сделаем рыжей бестии шубу.

Они лежали в кровати. Кондиционер бесшумно разгонял по комнате свежую прохладу. Владимир Генрихович перевернулся на спину и вздохнул.

– Ты сегодня какой-то не такой, напряженный, – Алиса провела указательным пальцем по его переносице.

– Почему? Как всегда. Ни хуже, ни лучше.

– Я же тебя знаю.

– Ты имеешь в виду мое физическое тело? Да, это верно, ты его знаешь, как свои пять…

– Володь, не будь пошлым. Ты понял, о чем я. Мужики никогда не рассказывают бабам о своих делах. Не царское это дело. Да и бабы знать не хотят. А ты не скрывай, расскажи. Я все пойму. Господи, как я к тебе привязалась! – Алиса так крепко обняла директора, что он крякнул.

– Да, в общем-то нечего рассказывать. Работа есть работа, – Владимир Генрихович задумался. – Сколько себя помню, всю жизнь торговал. И товароведом был, и овощным магазином заведовал. Знаешь, Алиса, что такое овощной магазин? Это беда. Все гниет, все портится, продавщицы – бабы грязные, хитрые, воруют и матом ругаются. Потом у нас в стране бизнес начался. Я и “редкими землями”, и деревообрабатывающими станками торговать пытался. Четыре сделки из ста. Сахар из Америки вагонами возил, а сам все тосковал по своему собственному магазинчику, чтобы было, куда приткнуться, где голову прислонить. Хотел, как в старые времена, снова себя директором почувствовать. А тут, потный Виктор Евгеньевич подвернулся. Сколько, говорит, тебе не хватает на красивую жизнь? Я прикинул, подсчитал – четверть миллиона надо было еще в “супермаркет” вложить. Ну, вот и вложили. Такую “крышу” сделали, что из-под нее только на кладбище носят! Неучтенный товар проводят, “черный” нал в подсобках делят. Вижу я все это, вижу, а сказать ничего не могу, потому что сам согласно своей доли получаю. Так что директор я теперь чисто номинальный, не лучше товароведа или экспедитора. Им нужно было имя честное, незапятнанное – мое. И чтоб все дырки в торговле знал. Если что случись, меня и убьют, и посадят.

– Володя, не грузись, – Алиса положила голову директору на плечо, провела рукой по его животу. – Если совсем не покатит, возьмешь свою долю и уйдешь. Будем где-нибудь на островах черепах ловить.

– Никуда я от них не уйду, – вздохнул Владимир Генрихович. – Это система. У моего супермаркета нет дверей с надписью “выход”.

Торт “Полет”

Лерочка работала в супермаркете третий месяц. Жила она в двух кварталах от магазина с мамой и папой в обычной двухкомнатной квартире с выцветшими обоями. Мама, Тамара Алексеевна, – бывшая продавщица хлебного магазина, отсидевшая в свое время за крупную недостачу, а ныне честная пенсионерка, учила ее жизни. Папа тоже учил. Папа был, как все – пил и гулял за двоих, но потом вдруг резко сдал, стал хвататься за бока и голову, а после микроинсульта в одночасье стал почти монахом. Кривя морщинистый рот, он читал жене с дочерью проповеди:

– Посмотрите на меня, девки! Жизнь дается человеку один раз, и надо прожить ее так, чтобы не было мучительно больно… Больно мне девки, больно. Ты, Лерка, блядская твоя душа, мужиков на переправе не меняй. Они, как добрый конь, борозды не портят. Как найдешь жеребца, так и рожай. А то помру и внуков не увижу. И в своем сраном “маркете” никогда не воруй, пускай лучше мужик твой ворует! Ему сидеть, тебе передачки таскать, а не наоборот. Такая доля бабская.

– Да нету у меня никакого мужика! – краснела и смущалась Лера. – Что ты опять заладил свое, папа?!

– Ты его, мудака старого, не слушай. Он тебя только пить научит, – начинала свои наставления мама. – В торговле работать и не воровать – просто глупо! С умом надо. С охранниками познакомься, полюбезничай. И вовсе не обязательно в постель лезть. Что ты там возьмешь, полкило вырезки? Полкило этих на хороших весах ты за два часа себе сделаешь, никто и не заметит ничего. Там двадцать грамм, там тридцать…

– Мам, ну что ты несешь? – возмущалась Лера. – Это когда ты работала, у вас весы были: пятьдесят граммов туда-сюда, только ножку подвинтить, а у нас – электронные, точнейшие, и вес, и сумму они тебе сами покажут.

– Электронику тоже подкрутить можно, – не сдавалась мама.

– Ой, мама, тяжело мне с вами, – вздыхала Лера, прихлебывая из чашки терпкий чай. – Я тебе сколько раз говорила: у нас с этим очень строго. Евгений Викторович сказал, поймают – в двадцать четыре часа без выходного пособия.

– Ой-ой, как страшно – без выходного! А то у нас в Москве больше магазинов нет! У самого рыльце в пушку. Видела я его. Преет все время, как батон в кульке. И глаза бегают. Ты полкило вырезки унесешь, а он целыми машинами возит!

Лере быстро надоедали глупые родительские разговоры, и она уходила из кухни в свою комнату, хлопнув дверью. Может, оно, действительно, поскорей выскочить замуж да и уйти из этого обрыдлого дома. Бросить стариков? И что? Будут они здесь на свою пятсотрублевую пенсию жить? Отец вон еле ходит – нагулялся!

Родили Леру поздно. Ее старший брат был морским офицером и погиб во время учений на Черном море. Лера его теперь почти не помнила. Было сейчас Лерочке двадцать шесть. Все ее подруги – одноклассницы давно уже за богатыми, и не очень, мужьями, нарожали детей и сидят по домам, варят манную кашу. А она – все как порченая, после училища -работа, работа, работа… Стариков кормить, себя содержать. Вот все ее женихи и разбежались. Ладно хоть супермаркет у них не круглосуточный, а то пришлось бы до утра за прилавком время с охранниками коротать. А они все такие козлы похотливые!

Сегодня Лера проснулась от того, что на кухне загремела сковорода. Она взглянула на часы. Пора вставать. Пока умоешься, пока накрасишься… Сегодня был какой-то особый день, но какой, она не помнила.

На кухне мать в старом халате и спущенных чулках пекла оладьи.

– Лерочка, иди покушай.

– Мам, я еще даже не умылась. И вообще – не хочу!

– С утра обязательно покушать надо. Целый день на ногах. Не задерживайся сегодня.

– Ладно, сейчас, – Лера скрылась в дверях ванной комнаты.

– И папе бутылочку в своем маркете хорошую прихвати! – крикнула вслед ей Тамара Алексеевна.

– Куда ему пить-то? Отпил свое, – проворчала Вера, открывая тюбик с зубной пастой. Тьфу ты, черт, и надо же было забыть! Сегодня девятнадцатое – значит у отца день рождения. Пятьдесят восемь или пятьдесят семь, или пятьдесят шесть? “Стыдно, девушка, стыдно!”– сказала самой себе Лера.

Умывшись, она вернулась в свою комнату и полезла в сумочку. Денег было в обрез. Ну, на бутылку отцу она, конечно, наскребет, а вот подарок – никак! Взять в долг, чтоб вычли из зарплаты? В долг Лера никогда не брала. Это было против ее правил. А может, действительно, воспользоваться мамиными советами? Она-то в этом деле собаку съела.

Лера села перед туалетным столиком и стала краситься…

Сергей Моисеев решительно стукнул в дверь кабинета начальника службы безопасности.

– Да? – отозвался из-за двери Кулаков.

– Разрешите? – Моисеев вошел и увидел, что Кулаков пьян. Он, раскрасневшийся и потный, сидел в кресле, подперев голову рукой, и бессмысленно смотрел на экран телевизора. На экране под звуки “забойной” музыки прыгали полуобнаженные девицы.

– Чего? – спросил, не оборачиваясь, Кулаков.

– Я это… к своим обязанностям сегодня приступаю. Вы меня просили зайти для инструктажа, – сказал Сергей.

– А, – Кулаков развернулся в кресле. – В каком подразделении, говоришь, служил?

– Оперативник я. Бывший, – уточнил Сергей.

– Все мы тут бывшие, – криво усмехнулся Кулаков. – За что уволили? Не за пьянку?

– Ну что вы! – густо покраснел Сергей. – По ранению.

– А, значит, боевой пацан. Это, конечно, хорошо. Только у нас особо воевать не с кем. Куда ранило?

Сергей показал на нижнюю часть живота.

– Серьезно, прям как Пушкина, мать его! Тебя случайно не Александровичем зовут?

– Нет, Владленовичем. Хорошо хоть выжил.

– Бандюки?

– Пьяница домашний. Засел с ружьем около окна и давай во все стороны палить. Пока группа захвата двери ломала, я его отвлечь пытался. Вот он меня и приголубил.

– Дурное дело – не хитрое. Ладно, Владленович, об оперативной работе забудь, слушай сюда! Поставлю я тебя пока что в торговом зале на первом этаже около запасного выхода. Последнее время участились случаи краж, ты там повнимательней будь. Что продавцы, что покупатели – одного поля ягода. Норовят на халяву с товаром проскочить…

Через пятнадцать минут Сергей Моисеев вышел из кабинета начальника службы безопасности и зашагал по коридору. На поясе у него теперь висела длинная резиновая дубинка. Одна из дверей в коридоре была полуоткрыта, до Сергея донесся визгливый женский голос:

– Евгений Викторович, честное слово, нечаянно! Я поработать дома хотела! Кто же знал, я думала – человек хороший.

“Так, кажется тут нечто трагическое из семейной жизни,”– подумал Моисеев, задерживаясь около дверей.

– За нечаянно бьют отчаянно! Ты хоть знаешь, как можно воспользоваться “черной” бухгалтерией? Можно на нас “наехать”, можно за нее денег попросить, можно в ОБЭП пойти – получите с улыбкой стопроцентное доказательство. Ты у меня первой сядешь, шлюха чертова! Если ребята твоего любовничка через три дня не найдут, пеняй на себя! Как свинью, под нож пущу! Ты его им точно описала?

– Высокий, седовласый, глаза у него редкие – зеленые.

– Седовласый! Что ж ты по зеленым глазам определить не могла, что ворье?

Женщина за дверью всхлипнула. Сергей посмотрел на табличку. “Главный бухгалтер”. “Ага, тут семейной жизнью и не пахнет! – усмехнулся он. – Тут сплошной криминал и подпольная экономика”. Впрочем, все это его никаким боком. Его дело – двери запасного выхода сторожить.

Сергей спустился в торговый зал и грустно вздохнул. Вот она, новая и неизведанная жизнь в новом качестве – рядовой охранник столичного супермаркета. А еще два месяца назад с “пушкой”, как заяц по полям, бегал. Куда теперь? В стойло. Весь живот, суки, исполосовали!

Сергей встал около дверей.

– Лера, антрекотики смочи! – прогремел на мясной цех густой бас Маргариты Александровны – Лериной напарницы.

– Ладно, – Лера нацепила на себя фирменный халат с эмблемой супермаркета, взяла поднос с антрекотами и сунула его в раковину. Сейчас они постоят, разбухнут и будут потяжелей. Лера всю эту кухню знала, не маленькая! И как из белого хлеба красивый мясной фарш сделать, и как берцовую кость за вырезку выдать. Недаром с восемнадцати лет по разным магазинам. Но по сравнению с Маргаритой Александровной чувствовала она себя неопытным слепым щенком, который тычется носом в пустую миску, тогда как рядом стоит полная, с едой.

Лера достала поднос из раковины, слила лишнюю воду и направилась из цеха к мясному отделу.

Маргарита Александровна возвышалась над прилавком большой горой. Она ловко орудовала совком, накладывая пожилой покупательнице ярко-красный говяжий фарш.

– Лерочка, отбей ценничек – двадцать восемь пятьдесят.

Лера подошла к аппарату, пощелкала по кнопкам. Из аппарата вылез кусок ленты, на котором была обозначена сумма. Лера оторвала от ленты защитную бумажку, сохраняющую клеевой слой, прилепила ленту к полиэтиленовому пакету с фаршем.

– Хорошие котлетки получатся. Кушайте на здоровье, – прогремел на весь зал голос Маргариты Александровны.

Настоящий покупатель шел ближе к вечеру. Подойдет вразвалочку к прилавку, ткнет в витрину пальцем с золотой печаткой, одновременно разговаривая с женой или любовницей по сотовому телефону: ему и вырезку, и свиную ногу, и мяса для шашлыка; а сейчас по залу болтались одни только пенсионерки да домохозяйки, которым дома занять себя нечем. Еще хорошо – старуха почти на тридцатку фарша взяла, другая завалящего товара рублей на восемь попросит, да еще полчаса выкобениваться будет: то ей запах не тот, то цвет, то вкус, а потом и вовсе ничего не возьмет.

– Маргарита Александровна, у моего отца день рождения сегодня.

– Ну? – продавщица уперла руки в бока. – Говори, чего хочешь?

– Да нет, ничего. Мне бы хороший торт купить, побаловать хоть стариков.

– Зарплату всю на мужиков спустила? – прогремела Маргарита Александровна.

– Нет, – Лера покраснела. – Я себе туфли купила и костюмчик стильный.

– Стильная она у нас, видите ли, на торт для любимых родителей бабок нет. Ладно. Денег я тебе, конечно, не дам – у самой не густо, а записочку в кондитерский напишу. Девочки тебе хороший торт выберут, свежий.

– А деньги когда?

– Потом как-нибудь отдашь. Чай, не первый раз замужем, – Маргарита Александровна густо хохотнула и принялась что-то писать на клочке бумаги. – Не дура, надеюсь, через кассу не понесешь?

– Ну что вы! – снова смутилась Лера. – Я с восемнадцати лет в торговле.

– Оно и видно – антрекот как следует вымочить не смогла! – Маргарита Александровна взяла поднос с антрекотами и вышла из отдела. Лера встала вместо нее за прилавок.

“Ладно, сейчас Марго вернется, схожу за тортом и отнесу продукты домой. Пусть у отца сегодня будет праздник”, – думала Лера, рассеянно глядя на снующих по торговому залу покупателей.

Сергей Моисеев маялся около дверей запасного выхода, который вел через подсобку во двор. Выход был закрыт на металлическую скобу, которую мог снять даже младенец. Он прохаживался взад-вперед, наблюдая за покупателями в торговом зале.

Его внимание привлек пожилого вида мужчина, который как-то воровато озирался по сторонам. Он скрылся за высокими прилавками с крупой. Сергей отошел от дверей и встал в проходе, чтобы видеть мужчину. Пожилой стал накладывать в тележку пакеты с овсом и манкой. Затоварился и покатил тележку по проходу.

Все, дальше не его зона. В том конце прохода тоже стоит охранник, который отследит старика, если он вдруг вздумает выкинуть какой-нибудь фортель. Вон он – маячит с рацией в руке. Сергей отметил про себя, что система безопасности в супермаркете продумана неплохо. То пространство торгового зала, которое не могли “перекрыть” камеры наблюдения, контролировалось охраной. Охранников было немного, но они почти всегда видели друг друга и, заметив подозрительную личность, могли связаться по рации и попросить отследить покупателя на выходе. Сергей подумал-подумал и решил не вызывать напарника. Интуиция сыщика ему подсказывала, что старик не будет воровать.

Сергей вернулся к запасному выходу. Он подошел к дверям и вдруг заметил, что скоба теперь висит на одной створке двери. Сергей на мгновение замер. Пока он следил за стариком, кто-то успел открыть дверь. Впереди еще подсобка, двор, проходная, но кто его знает, как там – заметят ли воришку? В голове Сергея тут же мелькнула мысль, что старик и тот второй, который только что выскочил из зала, работают на пару – одна шайка-лейка. Старик своим подозрительным поведением отвлек охранника, а второй выскочил за дверь. Сергей, распахнул двери, выхватил дубинку и побежал.

По пандусу торопливо шла девушка в легком платье. В одной руке у нее был пакет с продуктами, в другой – коробка с тортом, на плече болталась дамская сумочка.

– Девушка, остановитесь! – крикнул вслед ей Сергей.

Лера обернулась.

– В чем дело?

Сергей приблизился к Лере, спрятав руку с дубинкой за спину. Он ожидал увидеть мужика, в крайнем случае, подростка, но никак ни хрупкую девушку.

– Почему вы покинули торговый зал через запасной выход?

– Странный вопрос. Я здесь работаю. В мясном отделе.

– Карточку покажите! – приказал Сергей.

Лера достала из сумочки карточку продавца, сунула ему под нос. Сергей немного расслабился – своя.

– И все-таки, почему вы покинули зал через запасной выход? Вы обязаны пробить товар в кассе и выйти через ворота. С другой стороны супермаркета. Видите – знак. Через проходную нельзя выносить товар.

На дверях проходной висел круглый знак с красной каймой, на котором была изображена перечеркнутая сумка.

– Я пробила, – сказала Лера, не глядя в глаза охраннику. – Все куплено, как положено.

– Чеки покажите, пожалуйста, – вежливо попросил Сергей.

– Нету у меня чеков, они на кассе остались, – Лера начинала нервничать.

– Хорошо, давайте пройдем к кассе и найдем ваши чеки. Думаю, они никуда не делись. Если все оплачено, выйдете с остальными покупателями через главный вход.

– Никуда я с вами не пойду! – заупрямилась Лера. – У меня обед. Целый час, между прочим. Вон мой дом, – она кивнула на возвышающуюся шестнадцатиэтажку в соседнем дворе.

Сергей взял девушку под локоть, пытаясь увлечь за собой. Лера дернула рукой. В пакете предательски звякнули бутылки.

– Спиртное тоже оплачено? – наглая девица начинала заводить Сергея. Он почувствовал неприятное жжение внизу живота.

– Все оплачено. Я всех ребят из охраны знаю, а вас нет. Кто вы такой?

– Вы не видите, я тоже охранник! Сергей Моисеев, – представился он. – А не знаете, потому что я первый день.

– Оно и видно, что первый, – насмешливо сказала Лера. – Вот идите в зал и охраняйте там. И нечего меня за руки хватать!

Лера развернулась и пошла по пандусу к проходной.

– Девушка, вернитесь! – жжение внизу живота все усиливалось. Он вдруг почувствовал, как прилила к голове кровь. Двор поплыл перед глазами в оранжевом мареве летнего солнца. Сергей припустил за нарушительницей. Он снова схватил ее за локоть, девушка резко развернулась и хлопнула его коробкой с тортом по плечу. С коробки слетела крышка, и торт плюхнулся на асфальт, развалился на куски. То ли ленточка на коробке оказалась надрезана, то ли просто была плохо завязана… Лера на мгновение замерла над останками погибшего торта, потом набросилась на Сергея с кулаками.

– Ах ты, скотина, дрянь! Дерьмо собачье! У меня день рождения у отца! Да я тебе сейчас!…

Сергею не составляло труда избегать ее слабых ударов. Он ставил блоки, и Лера только отбивала себе пальцы.

– Девушка, хватит! Прекратите! Девушка, я силу применю!

Из кирпичной будки показался охранник с карабином. Через окно он видел всю сцену с самого начала.

– Эй вы, ну-ка немедленно прекратите свою тусню! Я сейчас Кулакова позову! – закричал он им. Сергей отвлекся на охранника. В это мгновение Лера ударила Сергея по низу живота.

Сергей согнулся пополам и взвыл. Боль острой иглой пронзила его тело, оранжевый двор в одно мгновение почернел и расползся до размеров Вселенной. Рука с дубинкой сама поднялась над головой. Кажется, он ударил ее раза три, а, может, четыре – Сергей точно не помнил. Когда он пришел в себя, Лера без сознания лежала на асфальте, странно повернув голову. К нему бежал охранник с карабином в руке.

– Ты что, охренел, скотина! Это же Лерка из мясного! – накинулся он на Сергея.

– Да, кажется, я охренел, – устало сказал Сергей, опускаясь на колени рядом с девушкой.

– Я смотрю, они цапаются, думаю – Лерка со своим мужиком разбирается, а тут ты… Мудак… – охранник нажал на кнопку рации. – Лев Дмитриевич, у нас на заднем дворе “ЧП” – охранник с продавщицей подрался!

– “Скорую” надо вызвать, – сказал Сергей, не видя ничего перед собой. Он попытался приподнять голову Леры. – Девушка, вы живы?

“Скорая” приехала через семь минут. К этому времени Леру отнесли на проходную, положили на жесткий топчан в закутке, на котором обычно отдыхали охранники. Лера пришла в себя. Она огляделась, не понимая, где находится, попыталась сесть, но не смогла – тут же опустила голову на плоскую подушку.

– Кружится! – объяснила она шепотом. – Ой, мамочки, больно как!

Сергей около проходной нервно курил одну сигарету за другой.

Приехала “Скорая”. Тут же поставили диагноз – сильнейшее сотрясение мозга – и увезли Леру в больницу.

Кулаков вышел из кирпичной будки, прикурил от зажигалки.

– Ну что, герой, тебе сразу накатить или очухаешься маленько? – спросил он.

– Лев Дмитриевич, я сам не знаю, как получилось, – Сергей старался не смотреть начальнику в глаза. – Прямо в рану заехала. Я ведь всю жизнь с бандюками…

– Моли бога, чтоб она заяву не накатала, – Кулаков затянулся сигаретой. – Ладно, не грейся, я своих в обиду не дам. Отмажем.

– Я вроде по инструкции… – Сергей тяжело вздохнул и пожал плечами.

– Ты в на оперативной работе тоже все инструкции делал? – насмешливо спросил Кулаков. – Дурак ты, Моисеев.

– Дурак, – кивнул Сергей. Он вдруг вспомнил лежащую на асфальте девушку с неестественно повернутой головой, и снова почувствовал нестерпимую боль в животе…