Текст книги "Подорожный страж (СИ)"
Автор книги: Андрей Лукин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Гномлины затянувшимся отдыхом были страшно недовольны, но протестовать не осмелились и терпеливо дожидались в сторонке, пока демон соизволит вновь отправиться в путь.
Степану представлялось, что за сопкой им придётся спустится вниз и дальше дорога пойдёт уже по равнине, по полям каким-нибудь просторным, по лугам… Но невидимая гномлинская тропа, – которую он как ни старался, разглядеть не сумел, – наоборот завела их в тесный, мрачный лог, в котором даже солнца почти не было видно. Спускались они по этому логу все ниже и ниже, и вот тут-то настоящая тропа и обнаружилась. И была она не гномлинская, а обычная, человеческая, многажды хоженая и езженая. И Стёпка понял, что они приближаются, видимо, к какому-то людскому поселению. А иначе откуда бы тут тропе взяться? И они очень долго шли по этой тропе, пересекли мелкий ручей (не тот ли Микитов, о котором говорил тролль?), и ещё через полчаса примерно лес посветлел, и вокруг стало ощутимо просторнее и веселее.
И когда уже почти начались те широкие поля, о которых мечтал Стёпка, гномлины вдруг разом посадили драконов на землю.
– Всё, демон, – сказал Копытай, когда Стёпка подошёл к ним. – Мы довели тебя, докуда нам Тютюй велел. Дальше иди сам, а нам туды дороги нет. Шагай по тропе, и никуда не сворачивай.
– А далеко ещё до Проторы? – спросил Стёпка.
– Вёрст десять будет с лишком. Оно, конечно, не близко, да ноги у тебя длинные, быстро дотопаш.
Стёпка прикинул: получалось, что идти ему ещё часа два-три.
– Ладно, – сказал он. – Спасибо, что проводили. Всего вам хорошего и прощайте.
И пошёл себе дальше. Гномлины долго молчали, потом Ограл окликнул негромко:
– Так не продашь дракона, демон? В остатний раз предлагам!
Стёпка, не оглядываясь, отмахнулся: всё, проехали, не желаю об этом говорить. И тогда кто-то из гномлинов заливисто свистнул с прищёлкиванием, и Дрэга рванулся назад, словно собака, которую рассердившийся хозяин резко дёрнул за поводок. Быстро поняв свою ошибку, дракончик рассерженно зашипел и вернулся на Стёпкино плечо, крепко вцепившись в рубашку коготками. Стёпка посмотрел назад. Гномлинов уже и след простыл, но ещё несколько раз донёсся издали призывный посвист: не сумев купить дракончика, подлые коротышки попытались его приманить. Дрэга больше на эту удочку не клюнул, он только вздрагивал и ещё сильнее впивался когтями в Стёпкино плечо. Потом свист затих, видимо, гномлины отчаялись завладеть желанной скотинкой.
И опять остался демон наедине с природой. И нельзя сказать, что его это сильно расстроило. Погода стояла по-настоящему летняя, солнышко светило вовсю, трава зеленела, стрекотали какие-то пичуги, верный Дрэга в ухо щекотно дышал… Что ещё демону нужно? Шагай себе и жизни радуйся.
Стёпка так довольно долго радовался, целый час или около того. А потом, когда до первой развилки дошёл, радость его слегка померкла. Сначала-то он без труда определился, куда поворачивать, потому что одна тропа была основательно утоптана и вела прямо, а вторая вся травой заросла и сворачивала вправо, к сопке. И он пошёл по утоптанной тропе, но не успел пройти и нескольких шагов, как подумалось ему отчего-то, что идёт он не туда. И чем дальше он от развилки уходил, тем сильнее сомневался. Его почти ощутимо тянуло назад, и та заброшенная тропинка, на которую он сворачивать не захотел, вдруг стала казаться ему единственно верной. Ему стало казаться, что он совершил страшную ошибку, что ему как можно скорее нужно вернуться, и если он этого не сделает, то в самом скором времени попадёт в непоправимую беду. Это было до того неприятно, что Стёпка даже остановился. И долго так стоял, и никак у него не получалось договориться с самим собой. Он попробовал прислушаться к внутреннему голосу, но тот ничего определённого подсказать не мог, потому что тоже терзался нешуточными сомнениями. Тогда Стёпка придумал пройти ещё немного и посмотреть, что его впереди ждёт. Если там не обнаружится ничего страшного, если всё в порядке, он со спокойной душой пойдёт дальше. А если нет… Ну, тогда можно будет и вернуться.
Когда где-то через полчаса тропинка резко нырнула вниз, в груди внезапно ворохнулось беспокойство и страж в ответ легонько царапнул грудь. Стёпка сразу остановился. Так, теперь уже и страж предупреждает. Дрэга без понуканий унёсся вперёд, вернулся неожиданно быстро, вздыбился, растопырив крылья, и нырнул в лес, не сомневаясь, что хозяин поймёт его и не отстанет. Стёпка понял и не отстал. Дракончик привёл его к краю невысокого обрыва и ушмыгнул вверх по сосне, посчитав свою задачу выполненной. Стёпка осторожно посмотрел вниз, стараясь не слишком высовываться.
И увидел весичей.
Внизу, под скалой извивалась хорошо наезженная дорога, и весичи устроили засаду прямо на ней. Шесть дружинников во всеоружии и два мага-дознавателя. Кони – не стреноженные и не привязанные – паслись тут же, у дороги. Маги держались чуть в стороне от дружинников, стояли настороженно и смотрели как раз туда, откуда должен был бы выйти Стёпка, не предупреди его вовремя страж. Они ждали демона и были, конечно, готовы к тому, что демон станет проявлять строптивость и его придётся успокаивать всеми доступными средствами. Один маг был совсем пожилой. Низенький, с седыми волосами и усталым, почти приятным лицом. Этакий добрый дядя-волшебник, который на праздник устраивает для ребятишек весёлые забавы, а в обычные дни лечит захворавших селян и их скотину. Если бы не бордовый плащ, ни за что не подумаешь, что это маг-дознаватель. Второй был намного моложе, высокий, с курчавой бородкой, круглолицый и очень неспокойный. Он не мог устоять на одном месте, топтался, то и дело оглядывался, хватался за висящие на шее обереги, что-то негромко спрашивал у старика, в общем, заметно нервничал: то ли боялся, что демон не выйдет на засаду, то ли как раз того, что выйдет и им всем хорошенько накостыляет.
Стёпка долго их разглядывал. До весичей было рукой подать, и он мог пересчитать даже серебряные бляшки на их поясах. Дружинники вели себя свободно, лежали себе на травке, что-то вполголоса обсуждали, на магов почти и не смотрели. А те всё заметнее беспокоились, переглядывались, прислушивались к чему-то, понять, видно, не могли, почему демон не выходит на дорогу. А потом рядом с магами вдруг объявился непонятно откуда вылетевший гномлин верхом на драконе. И был это – вот неожиданность! – сам многомудрый Тютюй, сверкающий на солнце своей обритой головой. И понял Стёпка, что гномлины продали его весичам с потрохами. Обманули его гномлины. Пообещали провести самой безопасной тропой, а вывели прямиком на засаду. Смешно было, конечно, ожидать от этих мелких гадов, что они окажутся честными и благородными, его-то ведь они ни честным ни благородным не считали. Маги-дознаватели за его голову хорошую цену пообещали, а насколько жадны гномлины до золота, Стёпка уже хорошо знал. Но всё равно он за такую подлость здорово на государей гномлинских разозлился, потому что когда тебя обманывают – пусть даже и враги, – как-то обидно становится, ведь ты им почти поверил, а они вон как… Подзаработать на нём решили, золота им своего мало, награду им за изловленного демона подавай.
Тютюй о чём-то коротко переговорил с магами, успокаивающе помахал коротенькими ручёнками и посадил дракона на обочину. Любопытствовал, наверное, как демона вязать будут.
И как тут поступить?
Если внаглую выйти прямо на засаду, то придётся отбиваться сразу от всех весичей. И они, скорее всего, одолеют, потому что их больше и потому что он ни за что не станет биться с ними всерьёз, до крови. А они станут. Несмотря на располагающую внешность, на мужественные и открытые лица они не постесняются скрутить упрямого отрока с нездешним говором и засунуть его в здешний мешок. Поэтому лучше повернуть назад и попробовать обойти весичей по другой тропе, по той, на которую ему сразу так хотелось свернуть. Не зря, выходит, хотелось. Наверное, это и был внутренний голос, в следующий раз надо повнимательнее к его советам прислушиваться, может, ещё чего дельное посоветует. Всё-таки, это же не чужой голос, а свой, родной и уж он-то точно не за весичей и предать ну никак не должен.
О том, что можно просто-напросто пробраться лесом вдоль обрыва и выйти на дорогу где-нибудь подальше от засады, Стёпка даже и не подумал. Ему это почему-то в голову не пришло. Он словно зациклился на тропинках, его манила к себе та, заброшенная. Это было странно, но сам он никакой странности не замечал. Может быть, потому, что некогда было спокойно всё обдумать и взвесить. Или потому, что как человек городской (ну пусть даже и поселковый) привык пользоваться дорогами, тротуарами и тропинками.
Выходить к весичам он, ясное дело, не собирался. Он же не совсем дурак был в одиночку с двумя магами и шестью дружинниками сражаться. На такие сомнительные подвиги его, к счастью, ещё не тянуло, и он поэтому отполз тихонько назад, отряхнул хвою с колен и пошёл к развилке, стараясь ступать как можно осторожнее. Он всерьёз опасался, что маги-дознаватели способны расслышать его шаги даже на таком расстоянии.
Отойдя подальше, он припустил почти бегом. А Дрэга летел далеко впереди и разведывал дорогу. Он-то и предупредил Стёпку об опасности. Выметнулся навстречу, растопырив крылья, зашипел прямо в лицо и юркнул в кусты. Степан не раздумывая бросился следом. И вовремя. Ещё покачивались потревоженные им ветви орешника, когда на тропе показались всадники. Это были весичи, и они неспешно ехали сверху, оттуда, где Стёпан расстался с гномлинами. И не предупреди его дракон, встретился бы он с весичами лицом к лицу.
Их тоже было восемь человек. Шестеро дружинников и два мага. Маги – здоровенные мордастые мужики с хмурыми физиономиями – ехали первыми, и у одного через седло была перекинута свёрнутая крупноячеистая сеть. Когда они проезжали мимо Стёпкиного куста, оба напряглись и повернулись в его сторону, словно учуяли запах притаившегося демона. Стёпка вжался в мох, беззвучно повторяя про себя: «Меня здесь нет, меня здесь совсем нет, ничего вы не учуете, гады!»
И они не учуяли. Повертели головами, переглянулись, но даже коней придерживать не стали, так и проехали вниз, к дороге. А дружинники, те вообще ничего не заподозрили, ехали спокойно, по сторонам не глядели, а один даже откровенно дремал, свесив лохматую голову на грудь.
Дождавшись, когда они проедут, Стёпка погладил Дрэгу, и осторожно выбрался на тропу. Уходить надо как можно дальше и как можно быстрее, пока не опомнились бравые охотнички. Они на конях, им вернуться ничего не стоит, а от верховых по тропе не убежишь, это даже не слишком опытный в таких делах Стёпка понимал. И очень ему не понравилась та сеть, что висела у мага на седле. Понятно же, на кого она приготовлена: на слишком прыткого демона, что никак не хочет в плен попадать. Чтобы связать его, спеленать как можно туже, перебросить через седло и с гиканьем и свистом везти полузадушенного к самым главным магам… или, вернее, к самым главным гадам, которые только и ждут, чтобы им поскорее изловленного демона доставили для опытов или для чего там ещё он им понадобился. У Стёпки было такое ощущение, что на него ополчился весь мир, что ему теперь совершенно некуда податься, что весские маги везде его выследят и нигде ему уже не будет покоя. Хоть ты на край света убеги – и там настигнут и сетями опутают. Так за демоном охотятся, словно он весскому царю самый главный враг и, ежели не изловить его, наступит всем сразу почему-то полный и окончательный кирдык.
А на развилке его ожидала другая встреча. Когда запыхавшийся Стёпка уже собирался свернуть на желанную тропу, перед ним вдруг поднялась из травы пара знакомых гномлинов на драконах. Дюжинник Ограл и дракончий Копытай. Они ехидно ухмылялись и направляли взведённые арбалеты Степану прямо в лицо.
– Далёко ли собрался, демон? – спросил Копытай. Глазки его так и лучились, так и сверкали, радовался, гад, что демона подловил.
– От вас подальше, – сказал Стёпка. Гномлинов он ничуть не боялся, знал, что с ними-то он всяко справится. – Надоели вы мне все до смерти.
– А не попутал ли ты, случаем, дорогу? – усмешливо поинтересовался Копытай. – Моё тебе слово, демон, не по тому путю ты идёшь, ой, не по тому.
– Куда надо, туда и иду, – по сравнению с только что проехавшими весичами эти два мелкопузика казались досадной помехой, от которой можно презрительно отмахнуться и навсегда забыть. – У вас не спросил.
Ограл довольно оскалился:
– Ты не спросил, иные поспрошали. Вертайся назад добром, демон. Нету тебе здеся пути.
Стёпка разозлился. Того и гляди весичи вернутся, а он тут двух подлых гномлинов обойти не может, разговоры с ними пустые разговаривает. Шагнув вперёд, он угрожающе сжал кулаки:
– Брысь с дороги, предатели! Зашибу!
Гномлины заржали, они откровенно веселились, даже мысли не допуская, что Стёпка может их одолеть. Копытай выразительно повертел арбалетом, поднял дракона повыше:
– Желаешь отравы спробовать, какова на вкус? Могём угостить… Да ты стой, стой, демон, где стоишь. Мы с тобой не шутковать…
Больше он ничего сказать не успел, потому что Дрэга стрелой метнулся со Стёпкиного плеча и грудью ударил Копытаева дракона так, что тот, жалобно пискнув, кувыркнулся через голову, а сам дракончий вылетел из седла, и воткнулся головой в черничник. Освободившийся от всадника дракончик сразу скрылся в лесу. А Дрэга точно так же сбил и дюжинника, с той лишь разницей, что Ограл не выпал из седла, а завалился вместе с драконом в куст да и запутался в нём упряжью и всеми своими коротенькими конечностями.
Стёпка такого не ожидал, но не растерялся, мигом подскочил к дракончему и просто-напросто схватил его поперёк туловища одной рукой, а другой вырвал арбалет и зашвырнул подальше в кусты. Копытай придушенно булькнул, задёргал ручками-ножками, но Стёпка встряхнул его хорошенько, поднёс гномлина прямо к своему лицу и прорычал, свирепо оскалясь:
– Ну что, дурында, тебе сразу голову откусить или сначала придушить, чтобы не мучился?
Потерявший от страха дар речи гномлин только и мог, что таращить глаза и беззвучно открывать рот.
– Надоели! – сказал Стёпка. Жёсткая гномлинская кольчуга колола ему ладонь. – Ещё раз попадётесь мне, живыми не отпущу! В мох вобью по уши и камнями завалю, понятно?
Копытай часто-часто закивал; шлем сполз ему на глаза, борода торчала смешным веником. Стёпан хотел уже было отпустить страдальца, но вовремя опомнился и спросил:
– А ну-ка, отвечай, куда вы меня вывели? Разве это дорога на Протору?
Гномлин вновь закивал:
– На Протору, на Протору, топором своим клянусь!
– А весичи здесь откуда взялись?
– Тютюй с ними сговаривался, у него и спрошай, а нашей вины в том нету. Топорищем клянусь и обухом!
– А эта тропа куда ведёт? – показал Стёпка на заросшую тропу.
Копытай непонятливо зыркнул глазёнками по сторонам, мекнул что-то непонятное, потом нехотя выдавил:
– Дык куды ведёть… дык туды и ведёть.
– В Протору я по ней попаду?
– Попадёшь, коли ног не жалко. Отчего же не попасть, – голос у Копытая был не слишком правдивый, но Стёпка не обратил на это внимания, не до того ему было, от только о приближающихся весичах думал.
– Ладно, живи, – сказал он. Потом взвесил дракончего в руке – увесистый был гномлин, упитанный, – широко размахнулся и зашвырнул его в глубину леса, только Копытая и видели.
А дюжинник Ограл, выдравшись кое-как из куста, безуспешно пытался оседлать своего дракона. Но дракон не давался, он злобно шипел на хозяина, вертелся ужом и тряс головой. Потом он вырвал уздечку из рук гномлина, взлетел повыше и скрылся за деревьями. Ограл страшно заругался по-гномлински, но дракона это не впечатлило. Он всё равно не вернулся.
Стёпка обидно засмеялся.
– Ну что, не бывают драконы друзьями? Если их так взнуздывать, как ты, тогда, конечно, какие из них друзья. А я своего вообще не держу – так он за меня сам на врагов бросается. Драконы, они на ласку шибко привязчивые. А злых дураков они не любят. Ты всю жизнь на драконах летаешь, а такой простой вещи не понял. Ты такой же пустоухий, как долинники.
Ограл аж позеленел, но возразить ему было нечего. Он попыхтел, попыхтел да и растворился в траве. Побежал, верно, дракона своего догонять и взнуздывать.
А у Степана после этой маленькой победы на душе стало чуть-чуть полегче. Всё будет хорошо, и плевать на всех весских и оркландских магов, руки у них коротки демона изловить, не на таковского напали.
Тропа, на которую его так тянуло, была едва заметна. Наверное, по ней давно никто не ходил. Но это Стёпку не смутило. Другие не ходили, а я пойду. За другими, может, просто никто не гнался и никто охоту на них не устраивал. Он поправил котомку, почесал Дрэге брюшко и… И до него донеслось лошадиное ржание, стук копыт и бряканье металла о металл. Весичи, не обнаружив демона на тропе, возвращались назад! Они не просто возвращались, они спешили, они, осознав свою ошибку, торопились перехватить ускользнувшего демона, словно кто-то подсказал им, куда он делся и каким путём пошёл.
Стёпка испуганно пригнулся и бросился по тропинке в гущу леса. Почти сразу ему стало ясно, что далеко он не убежит. Весичи были слишком близко, а лес, на беду, был не такой уж и густой. И он поэтому свернул с тропы и повалился за ближайший большой камень, надеясь, что его здесь никто не заметит, что весичи не додумаются искать его на этой заброшенной тропе, что ему поможет какое-нибудь чудо, что всё как-нибудь обойдётся, как обходилось до этого…
Он забыл о гномлинах.
Копытай ли выкатился на траву или Ограл, Стёпка видеть не мог, но весичи закружились, придерживая коней, загомонили, дружинники похватались за арбалеты… Один из магов прикрикнул, призывая к молчанию – все угомонились, и осторожно выглядывавшему из-за камня Степану стало слышно о чём они там говорят.
– …лесом он помёлся, говорю, прямо вон туды! – кричал злым голосом Копытай.
Стёпка обмер. Всё, выдал дракончий, не надо было у него дорогу спрашивать.
– А я откель ведаю, чаво его туды понесло! Тропа ему там помстилась, куды, говорит, ведёт. А там тропы спокон веку не было, какая там тропа, коли по энту руку скалы да обрывы… Да не, никуды не ушмыгнёт, некуда ему отседова ушмыгивать, путь ему теперича один – лесом вдоль каменьев да опять на энту тропу.
– Ну, смотри у меня! – пригрозил дракончему один из магов. – Коли сбрехал, я тебя…
– А ты меня, оглоедина, не пужай, мы тута и не такими пуганы, – огрызнулся гномлин. – Об чём там с вами Тютюй сговаривался, мне дела нету. Нужон вам демон, вот и ловите его… И неча на меня глазеньями зыркать, понаехали тута, дракону по нужде присесть некуда…
Весичи повертелись ещё на тропе, поругались друг на друга и на гномлинов, поспорили, потом разделись на два отряда и разъехались в разные стороны, почему-то даже и не подумав проверить заброшенную тропу.
Когда всё утихло, Стёпка выполз из-за камня. Ему опять удалось обмануть преследователей. Почему Копытай сказал, что заброшенная тропа ему помстилась? Ничего она не помстилась. Он и сейчас её очень хорошо различал, вот она, прямо под его ногами… А гномлин и весичи её, похоже, не видели. Может быть, это какая-нибудь заколдованная тропа, которую не каждому увидеть дано. Хорошо, если так.
* * *
День был солнечный, хороший, по-настоящему летний, идти бы себе по тропинке и жизни радоваться: птичий пересвист слушать, на облака любоваться, лесные ароматы вдыхать полной грудью… А вместо этого приходится думать только о том, как бы не угодить в лапы весским магам. И все красоты и приятности окружающего мира поэтому проходят стороной, и совершенно не получается ими наслаждаться. Вроде бы оторвался от погони, а хрустнет сучок – и сразу кажется, что это враги в засаде таятся и сеть ловчую готовят. И Стёпка часто оглядывался и прислушивался, и замирал, и даже за деревья прятался и сидел, выжидая, но постепенно уверился в том, что маги потеряли его след, и слегка расслабился, только оглядываться всё равно не забывал.
Дрэга, которого эти проблемы вообще не волновали, весело носился взад-вперёд, ловил мошек, потом надолго исчез и объявился лишь, когда тропинка привела Стёпку в узкое, словно прорубленное в скалах ущелье. Началось оно сразу, без предупреждения – только что был густой лес, и вот уже и справа и слева возвышаются отвесные скалы. И Стёпка чуть было не повернул назад, потому что ему показалось, что он ошибся и потерял тропинку. Но тропинка – едва различимая – уверенно пробиралась среди каменных осыпей и замшелых валунов, и он пошёл по ней, хотя и сомневался уже, что она выведет его в Протору.
Зато стало ясно, что Копытай крупно лопухнулся, когда уверял весичей, что здесь одни скалы и обрывы и что демону отсюда некуда ушмыгивать. Очень даже было куда. И как здорово, что ни гномлинам ни весичам о том неведомо. Они там где-то вдоль скал его ловят, а он напрямик через горы пробирается.
Дрэга передохнул на плече, сорвался и вновь улетел вперёд, хорошо, если на разведку. Можно было надеяться, что, окажись вдруг и здесь весская засада, дракончик вовремя её обнаружит и сообразит предупредить хозяина.
Стёпка впервые оказался в настоящем ущелье. Он вертел головой во все стороны, разглядывал причудливо изломанные скалы, прикидывал, как бы он взбирался по ним до самого верха, если бы у него было свободное время, как заглянул бы вон в ту расщелину, как попробовал бы вскарабкаться вон на тот причудливый уступ и как потом сбрасывал бы с него большие камни, чтобы они падали на скалы и с грохотом разлетались на куски, словно бомбы… Но ущелье тянулось и тянулось, нескончаемое и однообразное, и вскоре ему захотелось поскорее выбраться отсюда, вообще выйти из леса на какую-нибудь нормальную дорогу, чтобы вокруг были широкие луга и светлые просторы. К тому же у него появилось неприятное и очень отчётливое ощущение, что его преследуют. Ему стало казаться, что кто-то недобрый буравит его спину пристальным взглядом, подкрадывается, перебегая от камня к камню, выбирает подходящий момент и вот-вот прыгнет… Стёпка старательно гнал от себя нехорошие догадки, но ему то и дело вспоминалась лежащая в костре обглоданная голова. Он часто оглядывался, никого не обнаруживал и от этого нервничал ещё сильнее. Один раз он даже, пересилив себя, нарочно остановился, чтобы дождаться того, кто, может быть, идёт за ним – никто за ним, вроде бы, не шёл. Это было хорошо, однако тревожное ощущение не исчезало, и кто-то всё крался и крался следом по ущелью… а может, он крался в Стёпкиной голове. Кажется, это называется манией преследования. Когда все вокруг с таким азартом охотятся за тобой, поневоле начинаешь шарахаться от любого куста и за каждым камнем воображать сидящих в засаде врагов.
Стены ущелья тем временем сходились всё ближе, и Стёпка заподозрил, что он здорово сглупил, выбрав эту сомнительную, давно никем не используемую тропу. И не пора ли уже остановиться, и не пора ли повернуть назад?.. Оказалось, что пора. Стёпка стоял и не верил своим глазам. Ущелье упёрлось в отвесную, уходящую под самое небо скалу. Дороги дальше не было. Тайная тропинка привела в никуда.
Он скинул котомку, присел на тёплый, нагретый солнцем камень и с удовольствием вытянул уставшие ноги. Свалившийся сверху Дрэга тут же потребовал чего-нибудь вкусненького и с удовольствием засунул голову в туесок с изюмом. Вокруг было тихо и спокойно. Никто не подкрадывался по ущелью, никто не таился за поворотом, только с обрыва сорвалась стайка дракончиков и унеслась вверх, за гребень скалы. Надо же – летают стаями, как вороны. Смаклу бы сюда, вот бы подивился…
Ну и что теперь делать? Всё-таки возвращаться? Идти назад по ущелью, обходить каким-то образом весскую засаду, пробираться мимо вездесущих пронырливых гномлинов, которые конечно же из кожи вон вылезут, но постараются обнаружить ускользнувшего демона… Возвращаться страшно не хотелось. «А ведь придётся, – уныло сказал сам себе тот, прежний Стёпка. – Столько времени зря потерял!» Но другая его половина впадать в отчаяние не желала. Она рвалась в бой, вперёд, сквозь все горы и преграды, и почему-то была непоколебимо уверена в том, что у неё всё получится. Несмотря даже на неприступные скалы.
Однако сколько ни задирай голову, сколько ни прикидывай, наверх здесь точно не забраться – слишком круто даже для уверенного в себе демона. Крыльев у него нет, и летать, к сожалению, он умеет только вниз. Но не зря же тайная тропинка привела его в этот тупик! Кто протоптал её, кто ходил по ней в прежние годы? Не может такого быть, чтобы не обнаружилось здесь какого-нибудь скрытого от посторонних глаз прохода. В памяти услужливо всплыли Индианы Джонсы, Властелины колец, замаскированные рычаги, хитрые замочные скважины, тайные знаки и даже детский сим-сим, который «откройся!».
«Кто ищет, тот всегда найдёт» – сказал Стёпка, поднимаясь с камня. Поговорка хорошая, но он, по правде говоря, не слишком в неё верил. В настоящей жизни почему-то чаще всего срабатывает гадский закон подлости, и тот, кто ищет, обычно ничего, кроме неприятностей, не находит. Однако сидеть без дела было скучно и глупо.
Первый осмотр ничего не дал. Обычные камни, обычный мох, ни рычагов, ни отверстий – ничего подозрительного. Трещины на скалах не скрывали очертания дверей, валяющиеся вокруг валуны (Стёпка не поленился и старательно наступил на каждый), не заставляли открыться замаскированный проход. И как это называется? Облом называется.
Объевшийся дракончик лежал рядом с котомкой и самым наглым образом ничего не делал, в то время как Стёпка уже по третьему разу ощупал все стены и камни и пошёл на четвёртый заход.
– Почему лежим? – наконец рассердился Стёпка. – Я тебя что, просто так кормлю? Развалился тут… проглот мелкий. Давай, тоже ищи. Видишь, у меня ничего не получается.
Надо было раньше дракончику хвост накрутить. Но кто же знал! Дрэга, конечно, понял, что Стёпка рассердился не всерьёз и потому ничуть не обиделся. Мигом преобразившись из ленивого отдыхающего в энергичного следопыта, он метнулся вверх по скале, сунул голову в одну расселину, в другую, исчез на несколько секунд, объявился вдруг далеко в стороне, затем ловко спустился вниз и замер метрах в полутора от земли, вцепившись в свисающий с камня мох всеми коготками.
– И что? – подошёл поближе Стёпка.
Дракончик мигнул, выдрал их моховой подушки клок. Вроде как знак оставил, где искать следует.
– Так просто? – недоверчиво протянул Стёпка. – А почему я до этого не додумался?
Мох отрывался от скалы неохотно. Он был крепкий, плотный и цеплялся корнями за каждую трещину. Но Стёпка напрягся и сдёрнул большой пласт, словно ковёр со стены, и уронил его под ноги, такой он был тяжёлый. И в том месте, на влажной поверхности камня, примерно на уровне плеч обнаружился отчётливый отпечаток ладони. Как будто кто-то приложил к скале свою руку с растопыренными пальцами и с силой вдавил её в камень как в сырую глину. И оставил – на века. Только надписи «Здесь был Вася» не хватало.
Стёпка долго разглядывал случайно обнаруженный артефакт. Он вовсе не был уверен, что такие знаки на камнях тоже называются артефактами, просто ему нравилось это слово. Оно было такое… весомое, значительное и очень часто встречалось в разных фэнтезийных книжках и играх. Тайный знак, ставший уже не тайным, а очень даже явным, притягивал взгляд со страшной силой, и от него ощутимо несло магией. Стёпка этот запах теперь безошибочно узнавал. Особенно после встречи с оркимагом.
Дрэга висел на скале вниз головой и тоже внимательно изучал отпечаток. «Что думаешь?» – спросил у него Стёпка. Дракончик фыркнул и отвернулся, мол, тут и думать нечего, всё и так ясно. «Ну, смотри, – сказал Стёпка. – Если что, виноват будешь ты, так и знай». Осколком камня он аккуратно вычистил отпечаток от земли и песка, помедлил секунду, затем осторожно приложил руку к скале. Его ладонь, разумеется, была намного меньше, но всё равно она очень удобно легла в прохладное углубление в камне.
Он был готов к тому, что его ударит магическим разрядом или какой-нибудь скрытый острый шип воткнётся в кожу, чтобы попробовать его кровь. С трудом ему удалось преодолеть нахлынувший страх и удержать ладонь на месте. И правильно. Разрядом не ударило, шип не ужалил. Пальцы ощутили приятное тепло, под ногами дрогнула земля, и в глубине горы что-то протяжно захрустело и посыпалось. Дрэгу тут же словно корова языком слизнула. А Стёпкину ладонь с силой притянуло к скале и даже, вроде бы, сдавило. И ему вдруг очень живо представилось, что её сейчас намертво зажмёт в камне, и придётся потом перегрызать себе запястье, чтобы освободиться, как это делают волки, попавшие в капкан… Стёпка рывком освободил руку и на всякий случай отступил на пару метров, с трудом пытаясь унять сердцебиение.
Гул тут же прекратился. Рука не пострадала, пальцы остались на месте. И что? И ничего. Трусить не надо – вот чего. Хорошо, что Ванька этого не видел. Уж он-то бы точно не испугался… Может быть. Он же у нас отважный экскурсант-экзепутор. Сначала делает, потом думает.
Когда Стёпка вновь приложил ладонь к выключателю, в глубине опять загудело, отдалось в коленях мелкой дрожью, и левее, шагах в пяти от него, часть скалы, очертаниями напоминающая широкую дверь, рывками поползла вниз. Мелкие камешки скатывались под ноги, нехотя отваливался пластами наросший за долгие годы мох, что-то хрустело и трещало. Магический механизм открывал тайный проход, открывал нехотя, с задержками, с ощутимыми толчками в глубине горы, словно там с трудом проворачивались давно заржавевшие шестерни и колёса.
Зрелище было поразительное. Стёпка смотрел во все глаза и внутренне ликовал. Всё-таки не зря здесь проложили тропу, не зря его так тянуло в это ущелье. Не обманул, выходит, внутренний голос, привёл куда надо. Если, конечно, ему именно туда надо.
В глубине скал ещё раз глухо пророкотало, и вновь наступила тишина. Тайный проход оказался входом в пещеру. Он приглашающе зиял перед Степаном, и сухой воздух, струящийся из подземных глубин, нёс собой лёгкий привкус затхлости. Нетерпеливый Дрэга скакнул вперёд, оглянулся на хозяина и смело ринулся в темноту – полетел на разведку.
Глава двенадцатая, в которой демон пересчитывает мертвецов
Степан стоял на пороге пещеры, под мрачные своды которой ему предстояло вступить. Радость от того, что он сумел обнаружить выход из ущелья, уже слегка померкла, и теперь он должен был решиться на более важный шаг – отправиться туда. А любому мало-мальски начитанному человеку хорошо известно, что одинокого путника в таких пещерах обязательно подстерегают смертельно опасные неприятности. Выползет навстречу либо что-нибудь членистоногое с огромными жвалами или нечто давно умершее с горящими безумными глазами – жалей потом, что не туда зашёл.
