Текст книги "Воины Зоны"

Автор книги: Андрей Левицкий

Соавторы: Алексей Бобл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2

… года

Время 17:35

Докладная записка оперативного дежурного руководителю экспедиции

Озеро Янтарь

Смена согласно штатному расписанию вела исследование в условиях полевой лаборатории в блоке «А». Наблюдается явная связь между ионизированными облаками и способностью конденсировать запасы электрической энергии, а так же продолжительностью работы приборов…

Командир несколько секунд смотрел на экран, едва заметно пожал плечами и выключил ПДА. Остальные удивленно переглядывались, но комментировать непонятное происшествие никто не спешил.

Выждав еще с полминуты, я шагнул к вертолету.

Голова больше не болела. Тихо, лишь кроны деревьев едва слышно поскрипывают, качаясь на ветру. Электрическая дуга не появлялась. Стоя сбоку от двери, я взялся за ручку, оглянулся на командира, тот кивнул.

– Открываю, – произнес я и поднял левую руку.

Командир и Захар с Хмурым прицелились, а я стал загибать пальцы. Когда рука сжалась в кулак, рванул дверцу. Она легко откатилась в сторону, и наружу вылетело штук десять светящихся шаров.

– Не стрелять! Не двигаться!!!

Окрик командира подействовал, никто не дернулся, не открыл огонь.

Шары медленно плыли по воздуху. Один возле моего лица поднялся, обогнул лопасть накренившегося винта, подхваченный воздушным потоком, устремился к чахлой кроне дерева. Я провожал его взглядом. Шар достиг ветвей, раздался треск. Посыпались искры, и крона вспыхнула – вся, целиком, будто облитый бензином факел.

В это время три шара, пролетев между командиром и Захаром, скрылись за деревьями. Остальные несколько секунд висели на одном месте, потом умчались наискось вверх. Вновь хлопок, треск – и вспыхнуло второе дерево. Будто на сухое тряпье прыснули бензином и тут же бросили спичку.

На край поляны упали обугленные ветки, посыпались иголки. Сосны горели, плюясь искрами. Шары больше из кабины не появлялись, электродуга тоже не возникала.

– Ну и что это было? – тихо произнес я.

– Как ты? – спросил командир.

– Штаны пока сухие, но спина уже совсем мокрая.

– Командир, клянусь! Детектор молчал и сейчас молчит! – это Марат. Он всегда частит, когда нервничает – любит переживать больше, чем того требует ситуация, выходит из себя и злится. Но не чересчур, конечно, десантник все же, а не домохозяйка. – И Айдар спокойный, как змея.

Все посмотрели на Айдара. Пес сидел на задних лапах, высунув язык. Ощутив внимание, повернул голову, привстал, будто хотел сказать: ну че, приказывайте, я готов.

– Эта дуга светящаяся и шары связаны как-то, – предположил Малой, самый говорливый из нас, любитель выдвигать всякие идеи и скорый на суждения. – То есть это типа одна аномалия такая, радуга-шары… Слушайте, а кто нам сообщение на ПДА сбросил? Вот не понимаю я…

Большой что-то пробурчал и покачал головой, Хмурый сказал:

– Плохо дело, валить отсюда надо, а то все поляжем.

Хмурый вообще – мрачноватый парень, потому я обычно на его ворчание внимания не обращаю, но тут показалось, что прав наш пессимист. Тревожно как-то. Меня даже озноб легкий пробрал, и опять в затылке ныть начало, но теперь несильно.

Хорошо им, они хоть с ноги на ногу могут переминаться, сбрасывая таким образом напряжение. А я по-прежнему стоял на том же месте сбоку от дверцы и не шевелился.

Командир повернулся ко мне.

– Что в салоне?

– Вижу только пол, вход в кабину. Больше ничего.

В Зоне любые поспешные действия к добру не приводят, опытный военстал в такой ситуации и не шелохнется. Если надо – будет стоять хоть час на одном месте, пока не прояснит все, не просчитает возможные варианты и пути к отступлению. Тоже и обычных сталкеров касается. И даже в большей степени – нам надо задание выполнять и перед командованием отчитываться о любой задержке, а у них начальства нет.

Я сталкеров не люблю. Не всех, конечно, – некоторых лично знаю и с ними в ладах, эти Зону топчут уже давно. И на Янтарь заходят с молчаливого согласия командования, приносят артефакты, иногда – новый вид фауны. Пожалуй, вернее будет так сказать: мне не нравятся не сами сталкеры, а методы большинства сталкеров. Они берут на дело молодых и пускают их вперед, в ловушки Зоны и лапы мутантов – только лишь ради наживы. Даже слово у них для таких новичков есть: отмычка. Мол, благодаря им старички «вскрывают» какие-то места в Зоне, чтобы самим пройти можно было. Мерзкое слово и очень циничное – для моральных уродов, трусов и подлецов. Не может вызвать моего уважения человек, который такие слова использует в отношении других людей. Какого бы мужественного мачо он из себя не строил, тот, кто подобным способом через Зону ходит, намеренно подставляя вместо себя других, да еще и называет их презрительно «отмычками» – чмо подзаборное, а не мужик.

Голос командира вернул меня к реальности:

– Марат, пускай Айдара.

Пес спокойно потрусил к вертолету. Опустил голову, принюхиваясь, и забежал внутрь. Когти зацокали по железу, собака зашуршала чем-то. Прошло несколько секунд, Айдар вновь показался у двери, сел на задние лапы. Вывалил язык, глядя на меня. Значит – чисто.

– Входи, – приказал командир и дал условный знак остальным: «внимание на опасность извне».

Они развернулись и стали наблюдать за лесом, а он пошел ко мне.

Я шагнул в вертолет. Возле дополнительного бака с горючим один на другом лежали два человека. На обоих шлемы с масками, верхний – в военном противорадиационном комплекте. Серьезная дорогая экипировка для глубинной разведки в Зоне. На втором было снаряжение ученого, тоже дорогая вещь, шутники из службы тыла утверждают, что в такой защите можно прям в открытый космос лететь. Это, конечно, преувеличение, но есть в нем и доля правды. Кроме прочего, в такой комплект интегрирована система анализаторов состояния организма, хотя где именно датчики на теле крепятся, я не знаю. Автономный медблок делает нужные инъекции препаратов, чтобы поддержать устойчивую жизнедеятельность. Еще там, насколько знаю, есть резерв дыхательной смеси, помимо всяких фильтров в шлеме для очистки воздуха.

– Так, – произнес командир у меня за спиной. – Айдар, марш наружу!

Пес выскочил из вертолета, а я нагнулся над военным, перевернул. Отщелкнул забрало, стянул маску – и увидел лицо Капрала, адъютанта заместителя начальника штаба ОКа. Голова неестественно вывернута набок, шея сломана. Он на самом деле был капралом, и позывной у него такой же – Капрал. Вот такие дела… А ведь три дня назад мы курили с ним после совещания в штабе у миротворцев. Этот парень любил рассказывать анекдоты про сталкеров, как он их в таком количестве запоминал, я понять никогда не мог. Выслушав несколько, посмеявшись вместе со всеми, возвращался в расположение батальона – и не мог вспомнить ни одного. Но больше не рассказывать ему анекдоты… А ведь в последний раз когда виделись, Капрал хвастался, что у него отпуск на следующий день начинается, а я ему, что и у меня тоже на днях, прикидывали, кто куда поедет, он хотел на море… Выходит – не поехал на крымские пляжи, отправился в Зону.

И остался здесь навсегда.

– Узнаешь? – я повернулся к командиру.

– Капрал.

– Он два дня, как в отпуске должен быть. А вон как вышло… – я на секунду задумался и предположил: – Может отпуск – прикрытие? Ты ничего в ОКа не заметил, когда на очередную планерку ездил? Движение какое-то, суету в разведотделе?

– Нет. Хотя кто-то явно темнит, – командир придвинулся ближе к телам, присел на корточки. – Ладно, давай смотреть второго.

Мы подняли мертвого Капрала и вынесли из вертолета, положили на землю. Айдар, сидя в двух метрах от машины, следил за происходящим. Остальные бойцы стояли вокруг вертолета, контролируя окрестности.

И вдруг в салоне раздался тихий стон.

Мы с командиром бросились назад. Лежащий забралом вверх ученый вновь тихо застонал, шевельнул рукой.

– Дела… – протянул я, шагнув к нему. – После такой аварии – и живой.

Помню, в нашем учебном полку как-то ранней зимой при десантировании с «Илов» один боец пролетел после отделения на стабилке все шесть сотен метров. Замок парашютного ранца был исправен, он мог раскрыть купол принудительно, но с перепугу не сделал этого, а прибор раскрытия не сработал. Про запаску же боец позабыл – и угодил в болото. Его искали несколько часов, думали: все, кранты. А он сидел по пояс в иле, в себя приходил. Сверху снег, снизу жижа почти ледяная. Отойдя наконец от шока, выбросил оранжевую стабилку вверх из узкой дыры, которую пробил своим телом в спрессованной белой толще – с вертолета и заметили. Когда раненого к месту сбора доставили, выяснилось, что у него только ушибы и нервное расстройство. Другой бы после такого падения скончался на месте, а этот за два дня оклемался. Бывает и такое.

– Аккуратно, – негромко сказал командир, когда я склонился над телом.

Это ясно – при падениях можно что угодно себе сломать. Ученый лежал на спине, сфера шлема с зеркальным покрытием отражала мое лицо. Я протянул руку, чтобы снять ее – и тут снаружи донесся громкий лай Айдара. Мы повернули головы к дверям. Что там? Я привстал, но командир выпрыгнул первым. Через мгновение сунулся обратно, бросил:

– Бери тело и наружу, быстро!

Я схватил под плечи ученого и выволок наружу. Теперь уже плевать на переломы, не до того.

Айдар метался из стороны в сторону перед дверями, тихо рыча – батальонные псы приучены сдерживаться, когда другие бы уже заливались от всей своей собачьей души. Бойцы застыли вокруг вертолета, подняв оружие, только Марат вглядывался в планшет детектора.

– Два объекта, на десять часов, быстро приближаются. Я не знаю что это, но очень крупные.

– Уходим, – решил командир. – Лабус, Курортник, несете ученого. Дозор Марат с Айдаром, за ними Близнецы. Хмурый и Карл прикрывают, остальные в ядре. Захар, радио в центр: объект обнаружил, забираю «трехсотого». Всё – вперед!

Подскочивший ко мне Лабус развернул походные носилки, мы положили тело на них.

– Быстро, быстро! – торопил командир.

Спины Марата и Большого уже мелькали среди деревьев. Малой на ходу снял «Миними» у Лабуса с шеи и пошел впереди. Карл с Хмурым задержались, пропустив нас, зашагали следом.

Мы не успели далеко удалиться от вертолета, когда за спиной громыхнули несколько выстрелов, и командир приказал:

– Группа – стоп! Рассредоточиться!

Положили носилки, Малой вернул Лабусу пулемет. Я лег за поваленным мшистым стволом, головой в сторону вертолета, Лабус устроился рядом.

Впереди Карл и Хмурый били длинными очередями – куда они так лупят? Если пулеметчики не жалеют боеприпасов, значит нечто прет на нас и может сожрать за милую душу…

Пулеметы смолкли почти одновременно. Я увидел, как Хмурый с Карлом бегут к нам, а за спинами их, огибая деревья, двигается сгусток черного воздуха. Это еще что за тварь? Никогда не видел, не слышал про такое, и в разведданных ОКа о подобных явлениях не упоминалось.

Хмурый упал у сосны неподалеку и крикнул:

– Заряжаю!

Карл немного отстал от него. Темный сгусток нырнул вниз, почти расстелившись по мху, превратился в тонкое одеяло, тут же собрался в тугой комок и прыгнул на Карла сзади. Обернул его тело, будто плед из густого дыма, и сразу выпустил. Карл не кричал – просто остановился, широко расставив руки. Фигура покрылось серой коркой, похожей на гипс, и вдруг развалилась на мелкие кусочки, раскрошилась как сухарь.

– Карл!!! – заорал Малой, а я помимо воли вскочил на колени.

Карл, наш Карл – не человек, кремень. Он всегда казался твердым как скала, от него веяло уверенностью, в его присутствии ты успокаивался – какие могут быть неприятности, если рядом Карл?

А теперь он исчез, распался на части – только горка чего-то пузырящегося на траве.

– Огонь! – скомандовал командир.

До черного одеяла было метров пятнадцать. «М4» загрохотала, приклад вдавился в плечо, отсекатель выбросил череду гильз. Я ощутил кислый запах пороха. Пули пробивали непонятную тварь, проносились навылет и не причиняли ей вреда.

Но все же она остановилась. Несколько мгновений металась от сосны к сосне, после вновь расстелилась по мху и заскользила к Хмурому.

– Заряжаю! – прокричал я.

Пустой магазин упал под ноги, я дослал в приемник новый, снаряженный зажигательными и трассерами. Щелкнул затвор, палец выжал спуск. Световой пунктир ударил в сгусток, когда он уже был в прыжке и до нашего пулеметчика оставалось меньше метра.

Повезло Хмурому: зажигательные пули начали рвать черное «одеяло». После нескольких попаданий тварь трансформировалась, растеклась по мху и вдруг распалась на дымные лоскутья – те заскользили назад к вертолету, прячась за деревьями.

– Бей по ним зажигательными! – проорал я.

– Где вторая?! – командир обращался к Марату. – Ты сказал: два объекта?

– На два часа, приближается!

– Сколько до нее?

Я сместил ствол вправо, глянул поверх голограммы, мерцающей на прицеле, – ничего не видно, обычный лес, где же она там скользит? Не хотел бы я встретиться с этой гадостью ночью…

Хмурый сместился ближе к нам с Лабусом.

– Держит дистанцию, приблизительно метров пятьдесят. Передвигается из стороны в сторону, – наконец отозвался Марат. – Первую я потерял, когда она на куски распалась.

– Отходим! – приказал командир. – Направление тоже. Марат, Айдара передай Большому, сам ко мне.

Рядом с Лабусом показался Малой, перехватил у него пулемет. Я был уже возле носилок.

Подняв «груз триста», мы побежали прочь от вертолета.

* * *

– Захар, есть радио с соседями?

Командир имел в виду две группы спецназовцев, которые высадились вместе с нами в соседних квадратах.

– Та я намагаюся, командир, – ответил Захар. – Але нічого не відповідають поки що. І Центр мовчить.

Как же плохо работать так глубоко в Зоне! В местах уже известных все куда проще, там только и приходится, что гонять сталкеров по их же тропам. Аномалии знакомые, техника под рукой… А здесь, в глубине, не понятно чего ждать, кого встретишь, ни черта неизвестно, и оборудование то работает, то нет.

Метров через двести командир скомандовал остановиться и рассредоточиться. К нему подошел Марат, оба уставились на планшет, а после повернулись в сторону, откуда мы бежали. Оглянувшись, я увидел далеко среди деревьев два черных одеяла.

Они не двигались. Мы ждали, передышка была кстати. Я слышал частое дыхание остальных и гулкие удары своего сердца.

– Командир, может мы вышли за границу их территории? – предположил я.

– Возможно, – согласился он. – Так, хорошо, теперь медленно отходим. Проверим гипотезу.

Как только тронулись с места, одеяла заклубились и поползли за нами, но очень медленно. Когда они пропали из виду за деревьями, детектор Марата еще некоторое время показывал два движущихся объекта, но вскоре обе метки на экране отклонились к северо-западу и пропали.

Все вздохнули с облегчением, хотя перед глазами у меня все еще стояла картина того, как Карл разваливается на куски – и, думаю, не у меня одного. Я видел, как мрачны Большой с Хмурым, как Малой на ходу иногда нервно облизывается, а Марат трясет головой и оглядывается. Даже Айдар приуныл, хотя у него с Карлом никогда особой дружбы не было.

Вскоре вышли на большую поляну, по пути обогнув скопление аномалий. Сталкеры любят к таким местам ходить, там много чем разжиться можно, но мы не сталкеры, у нас другие цели, и Командир лишь поставил красную «иконку» в своем ПДА.

– Привал, – объявил он наконец. – Близнецы – наблюдение, остальным отдыхать. Лабус, посмотри ученого. Через десять минут Близнецов меняют Марат и Хмурый.

Мы с Костей осторожно опустили носилки на землю. Как бы ни помер наш научник. Надо было им заняться уже давно, но возможности не было – командир в первую очередь хотел уйти из района падения вертолета и понять, преследует ли нас кто-нибудь еще.

Лабус присел на корточки рядом с носилками, снял сумку с медицинским комплектом. Командир пошел к нам, но его перехватил Захар, поймавший сигнал со спутника связи. Может в небе над нами удачно «окно» образовалось, а может просто Зона смилостивилась, дала возможность поработать нашей аппаратуре – так или иначе, Центр вышел на связь. Командир и Захар встали лицом друг к другу, остальные повернули к ним головы, ожидая конец разговора с командованием. Даже Костя, сидящий на корточках с раскрытой сумкой, забыл об ученом.

– Принял, конец связи.

Командир вернул трубку переговорного устройства Захару. И тут же заговорил возбужденный Марат:

– Движение по краю поляны, девять объектов! Сигнал с ПДА грушников из батальона. Девять меток на юго-запад, удаление двести метров и девять меток на юг, удаление сто метров…

В ПДА военсталов встроен специальный электронный блок, код исходящего сигнала может расшифровать только декодирующее устройство. Сталкеры все пытаются настроить свою аппаратуру, чтобы распознавала наши коды, но возможности у них ограничены, «свой-чужой» – это пока только для нас.

– Центр приказал встретиться, – сказал командир. – Дальше пойдем тремя группами.

Все вздохнули с облегчением – так будет безопаснее.

Лабус вновь потянулся к ученому, но тут раздался свист. Большой тоже свистнул, поднял снайперскую винтовку, разглядывая в оптику, кто там идет. Среди деревьев показались фигуры в «Горках». Шлемы как у нас, широкие очки, рюкзаки.

Большой опустил снайперку.

– Кажется, группа Давыдова.

– Ага, они. – Командир махнул рукой, приветствуя спецназовцев.

Лабус выпрямился, я опустил «М4». Пока что мы видели только троих грушников, остальных скрывали деревья. Командир пошел к Давыдову, взяв винтовку левой рукой, а правую протянув для приветствия. И тут опять заверещали наши ПДА. На ходу одернув рукав с запястья, командир наклонил голову.

Я прочел сообщение:

«ОПАСНОСТЬ, УХОДИТЕ!»

В этот момент прогремел выстрел.

Глава 3

Начальнику особого отдела штаба Объединенного Командования полковнику…

…исходя из материалов следствия N 3231-1/7. В связи с выявленными обстоятельствами: разработать список правил для командиров групп военных сталкеров, включая параграф девятнадцать. Запрос на подтверждения кода «ликвидация» командир группы шифрует персональным ключом. Ответ дублируется командиру группы…

Командир медленно валился на спину, Давыдов переводил пистолет на Захара.

Я уже сидел на правой пятке, согнутая в колене левая нога выставлена вперед, а в прицеле, в кружке голограммы видна фигура грушника и вспышки из пламегасителя его «М4».

Пули зашлепали по пню. Мои выстрелы опрокинули фигуру, маячившую в прицеле.

Большой разрядил магазин снайперки в направлении Давыдова, но тот успел спрятаться за деревом.

Еще несколько стволов ударили по нашей группе. Упав за пнем, я огляделся, пока ничего не понимая, но машинально отмечая: позиция плохая, мы слишком близко, мешаем друг другу, противник прижал к земле и деревьям, не позволяя толком вести бой. Противник! Никогда не думал, что назову так спецназовцев. Что происходит, контролер вас всех побери?! Почему они стреляют в нас? Ни одной здравой мысли в голове, никаких догадок…

Очередь перечеркнула пень, я сжался, потом резко подался влево, выставив ствол сбоку, выстрелил сквозь густую траву и сразу отпрянул. Надо отходить, но куда? Поляна, к которой мы вышли, находится километрах в трех от болот, сзади нас подпирает область, полная аномалий. Если взять на юго-восток и удалиться от поляны где-то на километр – судя по карте, попадем к заброшенной войсковой части.

И еще ведь третья группа есть. Они что будут делать, в кого стрелять? Долго ответа ждать не пришлось – на юге, по левую руку от меня, загрохотало. С окраины поляны в нас полетели пули. Веселая карточка огня получается! Клинч, огневой мешок, нам теперь путь только назад, в аномалии.

У Лабуса была неплохая позиция, он лежал в углублении между двумя соснами, растущими в виде буквы «V». Корни там подмыло, природа сама создала мини-окоп. Удобно устроившись, Костя стрелял по атаковавшим нас бойцам. Летящие с юга пули ложились в сосну слева от него, Лабус не обращал на них внимания, хотя не мог стрелять в ответ. А вот давыдовских Костя хорошо держал, но они все равно приближались к нам, хотя и медленно благодаря огню Лабуса. Короткими перебежками, от дерева к дереву – скоро подойдут на бросок гранаты.

Захар был ранен, Давыдов все-таки успел в него выстрелить. С этой позиции я видел, что связист сидит, привалившись к толстому стволу. Он затягивал жгут на правой руке – зажал один конец зубами, а левой наматывал резинку круг за кругом прямо поверх куртки. Оторвавшись от своего занятия, Захар глянул на меня, полез в жилет и достал гранату.

Дальше был неглубокий овраг, в нем притаился Марат. Его там трудно было подстрелить, но и он почти не мог вести огонь, рискуя получить пулю прямо в голову, как только выглянет.

Айдара я не заметил, а Большой находился впереди, за корягой, бойцы из третьей группы не давали ему высунуться. Хмурый расположился позади, ближе всех к дальнему краю поляны, его пулемет работал короткими очередями. Вот такая линия обороны, по форме больше напоминающая крест. Я не видел только Малого – где он?

Портативные средства связи вырубились, что-то в этом месте мешало их работе, может, близость аномального поля. Пришлось выкрикивать команду:

– Уступом, по змейке, отходим! Направление – восток, вдоль границы поляны!

Большой риск, но идти назад, в аномалии, я не хотел.

Лабус продублировал команду, за ним Марат. Хмурый не отозвался, и я вдруг понял, что пулемет его уже несколько секунд как молчит.

И тут же увидел бойцов третьей группы далеко слева – они бежали через поляну наискось, стреляя на ходу, между ними длинными прыжками мчался белый пес. Марат был ближе всех к ним, но высунуться не мог, лежал, вращая глазами, наверняка понимая, что к нему приближаются грушники, еще немного – и конец. Сейчас нас прихлопнут с фланга, причем меня – вторым после Марата, за пнем нелегко укрыться… Я повернулся, чтобы срезать их очередью, но чужие выстрелы зазвучали часто-часто, пришлось вжаться в землю, опустив голову. Я будто попал в воздушную мясорубку. Пространство содрогалось, клокотало, пули прошивали его – слева, справа, надо мной – рядом глухо стучало, они били в пень, выдирая щепу.

Бойцы сходились к нам с двух сторон, сжимая, будто плоскогубцами. Плечо обожгло, пуля пролетела по касательной, разорвала рукав куртки. Да пропади оно все пропадом! Привстав, я вскинул винтовку. Пули визжали, пень содрогался от ударов. Я повел стволом за бегущими через поляну спецназовцами, но тут первый из них, взмахнув руками, упал.

Донесся сухой звук выстрелов – кто-то открыл огонь с восточной, дальней оконечности поляны. Свалился второй боец, а после стрелок угодил в то, что раньше никто не замечал – прозрачное облачко горячего воздуха, висевшее низко над землей. Грушники третьей группы должны были пробежать мимо, но когда с востока раздались выстрелы, они заметались, дергая стволами из стороны в сторону, выискивая стрелка, и оказались в опасной близости от аномалии.

Жарка сработала. Огонь ударил вверх, концентрическая волна раскаленного воздуха покатилась, пригибая траву – та чернела, стреляя дымными струйками. Троих бойцов разбросало в разные стороны, двое вспыхнули факелами, у третьего занялась спина. Пули скосили тех, кого подожгла аномалия, а огненный фонтан съежился и погас. Выжившие грушники залегли, мы их не видели – трава так и не загорелась, но над краем поляны стелился дым, затрудняющий наблюдение.

Откуда-то сбоку вылетел белый пес с подпаленным задом, бросился к оврагу, бешено лая. Марат вскочил на колени. Сбоку из кустов выпрыгнул Айдар, метнулся на помощь хозяину. Белый зверь прыгнул, пасть разинулась – клыки уже почти впились в шею Марата, когда в воздухе блеснуло лезвие армейского ножа. Марат вытянул вперед руку, вцепившись в густую шерсть на груди пса, второй ударил снизу. Собака сама добила себя: когда клинок впился в брюхо, она в прыжке пропорола его. Донесся визг, морда ударилась в плечо Марата, он развернулся и пробросил пса дальше за овраг. Через мгновение злобно рычащий Айдар оказался рядом. Обхватив его поперек туловища, Марат упал обратно.

Когда жарка сработала и выстрелы на время стихли, Лабус смог дальше высунуться из-за сосны. Бойцы Давыдова вскочили, чтобы атаковать нас, прижатых к земле перекрестным огнем. Слишком поздно сообразив, что третью группу кто-то обстрелял, они попали под пулемет Кости.

Большой, перебежавший от коряги к приземистому дубу, высунулся из-за ствола и точным выстрелом снял одного грушника. Захар, затянув рану на руке, бросил гранату. Она взорвалась, кто-то из давыдовских упал, кто-то закричал – и в эту секунду общее течения боя неуловимо изменилось, будто качнулись весы. Теперь тактическое преимущество сместилось в нашу сторону, мы начали выигрывать время.

Большой отбежал назад, Захар наоборот вперед, мы очутились на одной линии. Костя крикнул:

– Прикройте!

Я перезарядил винтовку. Выставив ствол над раскуроченным пнем, полоснул очередью над землей. Лабус, пригибаясь, метнулся к носилкам, взвалил ученого на плечо и поспешил к восточной границе поляны. За ним, сжимая здоровой рукой оружие, то и дело оглядываясь, побежал Захар.

Костя упал, бросив ученого, развернулся и поднял пулемет. Тут же Захар опустился рядом с ним на одно колено.

– Пошел! – крикнул Большой.

Прижимая винтовку к груди, я бросился к ним, так, чтобы не перекрывать линии огня. Сбоку раздался лай Айдара, он выскочил из оврага и помчался параллельным курсом. Сзади стукнул выстрел, второй, пуля вжикнула над плечом; часто затрещала винтовка Захара, застучал «Миними». На краю зрения мелькнула фигура бегущего Марата. Магазин Захара опустел, вскоре смолк и пулемет Лабуса, но я уже упал между ними, перевернувшись через плечо, вскочил на колени. Ствол «М4» развернул в сторону противника.

– Пошел!!! – гаркнул я на всю поляну.

Вот, что такое «змейка с уступом». Большой побежал к нам, я увидел движение далеко позади него, в панораме прицела всплыл размытый контур – шлем распластавшегося в траве бойца – выстрел, шлем дернулся и пропал. Марат присел рядом, целясь, Айдар спрятался за его спиной и злобно лаял. Захар перезарядился и начал стрелять, рядом матерился Лабус, что-то заело в его пулемете. Тот, кто засел на восточном краю поляны, вел частый огонь по бойцам третьей группы, не позволяя им высунуться из дымящейся травы.

Большой оказался рядом, развернулся, присел.

– Пошел!

– Леха, давай! – гаркнул Лабус. – Захар!

Мы рванулись дальше, и тут же сзади заговорил «Миними».

Хмурого я заметил у поваленного дерева, ствол его пулемета был задран вверх и слегка дымился. Хмурый лежал, уткнувшись лицом в траву, сзади в шлеме зияло выходное пулевое отверстие – снайпер поработал, уроды! Я сжал зубы так, что свело челюсти. Если доберусь до того, кто такой приказ отдал – пристрелю на месте без всяких разговоров! Кто мог заставить наших спецназовцев по своим работать?!

За границей поляны мы побежали по длинной дуге. Большой прикрывал отход.

Как я и ожидал, стрелком, остановившим спецов, оказался Малой. Он не растерялся, когда услышал стрельбу в лесу, смекнув, что происходит, пошел на риск: обогнул поляну вдоль восточной стороны, а это метров двести будет, и вернулся обратно – как раз вовремя.

– Где командир? – на бегу спросил он.

– Убит, – сказал я, не глядя на него. – Хмурый тоже. Захар ранен в руку. Что впереди?

Второй номер снайперской пары доложил:

– По границе поляны чисто. Слева, двести метров, – кисель, а вперед, сто, – карусель висит. Дальше заросли, густые. Сейчас через них никак, нет времени продираться. Если взять к киселю, увидим звериную тропу, думаю, кабаны натоптали. Следов свежих нет, но по ней точно зверье ходит.

Только местных кабанов нам не хватало. Хотя если животные используют тропу, аномалий там нет, уже неплохо. Скорее всего, выведет она нас к войсковой части или к какому-то другому объекту в Зоне. Может, к поселку заброшенному, к постоянному лагерю одной из группировок или к руинам колхоза… Любые здания для нас – укрытие, которое группе ох как необходимо сейчас.

– Марат!

– Я! – отозвался разведчик.

– Давай с Айдаром в «голову». Захар, ты как?

– Та нічого, йти зможу.

– Лабус?

– Пыхтим, – легко ответил Костя. Незаметно было, чтобы тело ученого на плече как-то пригибало его к земле.

– Не тормозите, – сказал я.

Присев, запустил руку в боковой кармашек рюкзака, выудил моток стальной проволоки, достал «эфку» из жилета.

Остальные бежали дальше. Нагнавший меня Большой тоже остановился, сказал:

– Давай помогу.

Он тяжело, с присвистом, дышал. Большой вполне соответствует своему прозвищу: полноватый, высокий, спокойный. Вообще, они с Захаром похожи немного – не внешностью, поведением.

– Держи, – я передал снайперу гранату, сунул конец размотанной проволоки. Прыгнув через тропу, сделал петлю вокруг ствола молоденькой осины, кивнул Большому.

– Страви сантиметр, – сказал он.

Я ослабил петлю на дереве, выпустил короткий отрезок проволоки и опять затянул.

– И я им там сюрприз оставил, – Большой зло оскалился. – Такое макрамэ сплел… Одну они точно срисуют, но другие две зацепят! Леха, ну что за паскудство? Почему так? Командир, Карл, потом Хмурый – трое наших, а?!

– Позже, Большой, – через силу ответил я. – Обо всем поговорим позже, сейчас ноги уносим.

– Готово, – сказал он, закончив возиться с гранатой.

Мы присыпали «эфку» и петлю мхом с опавшими листьями. Я не слышал преследователей, все-таки профессионалы, но чувствовал, что они неподалеку и быстро приближаются.

Покончив с растяжкой, стали догонять группу. Не прошло и тридцати секунд, как за спиной грохнул взрыв – грушники нарвались на растяжку Большого. Минут пять лишних это нам дало – теперь они будут медленно идти, вглядываясь в заросли и деревья перед собой. Знать бы, сколько их осталось… Я прикинул: одного сам положил, двоих или троих Малой, одного Большой снял. Итого: минус четыре, может и пять. В аномалии трое загорелись, двоих из них Малой ухайдакал точно… А было грушников восемнадцать, выходит, уже двенадцать или даже одиннадцать, плюс одна собака. Ну а нас – шестеро и «груз триста». Надо срочно искать укрытие, стены какие-нибудь, они догонят нас за десять минут. По Зоне особо не побегаешь, не та территория.

Мы бежали дальше прежним порядком, шурша листьями, то и дело оглядываясь. Я вспомнил, как-то однажды загнали одного сталкера на Агропром, и он успел спрятаться где-то в подвалах. Вели его с километр по Зоне, собак еще тогда не было в составе патрульных групп. А сталкеру, заразе, повезло – выброс случился, один из коридоров закрыла аномалия. Мы чуть не сунулись туда, явно след читался, показывающий, что беглец там прошел. Хмурый, Зона ему пухом, вовремя запах озона почувствовал, а потом и детектор подтвердил: карусель впереди. В общем, мы еще сутки пересиживали последствия выброса. Мутанты тогда словно взбесились – по-разному на них выброс влияет, Зона непредсказуема. Наружу высовываться как-то никому не хотелось. Позже, когда назад пошли, глянули – аномалия в коридоре сместилась, отползла к стене. Мы коридор проверили, а там тупик и банка тушенки пустая валяется. На стене надпись, углем сделана: «Здесь был Хемуль». Сталкер, стало быть, в ловушке тогда оказался, а когда сумел выйти – решил поиздеваться напоследок над преследователями. Свезло ему, что и мы вынуждены были как сурки в норе пережидать, ушел он от нас, фартовый.