Текст книги "Зов Армады"

Автор книги: Андрей Левицкий

Соавторы: Сергей Коротков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Бродяга взглянул на атамана, тот махнул рукой. И Димон тут же кинулся выполнять поручение бывшего пленного, а сейчас помощника и товарища по оружию.

– Чем еще удивишь, умелец? – с улыбкой и нескрываемым интересом спросил Боцман. Он встал, прошелся до угла бетонного кармана, выглянул поверх часового, осмотрел местность.

– Еще нужно подготовить гранаты. Найти и собрать бочки, колеса и все то, что может катиться. Из кузовов автомобилей и прочего хлама сделать баррикады. В шахматном порядке их поставим. Видите уклон в сторону противника? Градусов семь будет. Значит все, что может катиться, мы используем в качестве оружия. Пропустим через «плазму» колесо, и оно горящим тараном станет. Гранаты сделаем из того, что обычно хранится в гаражах – собираем гвозди, шурупы, битое стекло, проволока, жестяные и пластиковые банки, бутылки. Еще пригодятся горюче-смазочные материалы, смола, клей, кислоты и щелочи, ваши артефакты, дымовые шашки, инструмент, стройматериалы. У нас на самом деле столько оружия, что можно смолотить всю Армию. Ну, в смысле… всю ее худшую часть. Все же преувеличивать свои силы не стоит. Мы точно не Ильи Муромцы.

– Треш, Треш… Кто ты, парень? Откуда такой будешь? А, малый? – восхищенно спросил Боцман, подойдя почти вплотную к сталкеру и изучая его лицо из-под прикрытых век.

– Сейчас это неважно, Боцман. Но одно могу сказать – ты доверяй мне, я уж не оплошаю. Слово даю.

– Чье слово? Так ты назовись. Я должен знать, кому вверяю себя и жизни своих людей.

– Треш я. Вольный сталкер и следопыт из Западного форта. Бывший спортсмен.

– Ого! Сильно звучит. И похоже на правду. Как ты так попался-то нам?

– Минус мне. Расслабился. Думал, один здесь. Хреново вышло.

– Да уж. Значит, минусы все же бывают. Ну, смотри, чтобы теперь не сминусовал, иначе знаешь, какая цена будет такой расслабухе.

– Знаю, Боцман. Ну что, за дело? Времени в обрез. Командуй.

– Лады. И ты давай в тему. Скажу щас своим.

Атаман повернулся к товарищам и отдал несколько распоряжений. Пояснил, что Треш теперь их союзник – до уровня брата не дотягивает, а посему на испытании. Бродяги вскочили, приветствуя нового ополченца, и стали готовиться к сражению.

День клонился к концу, лес шумел, чуя скорые сумерки и близкую добычу, а люди расторопно выполняли поручения теперь уже двух командиров. Удирающие до этого от вояк и, казалось бы, обреченные на скорую смерть бродяги готовились к войне и вдруг почему-то поверили, что обязательно победят.

За час место предстоящей обороны существенно изменилось. Поперек межблочного проезда выросли баррикады из автомобилей, ящиков, стальной арматуры, стройматериалов и прочего хлама, найденного в давно позабытых, брошенных хозяевами гаражах. Вскрыть их удалось почти все. Отряд ликовал и радостно приветствовал очередные находки. Попадались поистине дорогие и важные для боя и вообще для жизни после Судного дня предметы: бытовые электроприборы и кухонная утварь, сельхозорудия, слесарные и плотницкие инструменты, консервированные продукты, остатки ГСМ и прочее. Конечно, многое находилось в плачевном состоянии, старое и негодное, но все-таки приятное взору и осязанию. Истосковавшиеся по былой жизни и погибшей цивилизации мужики, вздыхая, бережно перебирали находки и делились впечатлениями. Апанас даже нашел «черный ящик» от самолета – обшарпанный оранжевый полукруглый прибор-самописец, видимо, «прихватизированный» пилотом при уходе на пенсию. Треш обнаружил подводное ружье с рваными резинками, а также баллоны от акваланга и маску. Радости не было предела, ведь он в юности кроме биатлона занимался и дайвингом, облазив с друзьями Байкал, Онегу и Азов.

Распахнутые ворота гаражей, куча бочек и колес, банок и битого стекла, инструмент, стопки кирпичей и другие стройматериалы забили межблочное пространство вдоль и поперек, создавая иллюзию грандиозного субботника в кооперативе.

Вояки, смекнув, что бродяги готовятся к обороне, попытались помешать им, бросив тройку бойцов в атаку. Но они недооценили противника. Пулеметчика мгновенно снял Гуляш из карабина, попав пулей калибра семь шестьдесят два точно между воротом кевларового бронежилета и стальным шлемом. А град кирпичей и пара самодельных взрывпакетов, брошенных из-за укрытий, отпугнули остальных смельчаков. Моментально включилась группа быстрого реагирования бродяг, сформированная Трешем для колючих и молниеносных ударов по отступающему врагу и захвата трофеев: Димон, Пумба и Апанас. Бывалые бетовцы, понимая, что отщепенцам нельзя дарить такой хабар и вообще позволять высовываться, предприняли разведку боем и вторую быструю атаку, чтобы вернуть тело и оружие своего пулеметчика и понять замысел врага. На этот раз дымовая шашка, ловко брошенная бродягами, создала плотную завесу по фронту, а несколько горящих покрышек и бочек, несущихся с их позиций, ощутимо охладили пыл атакующих и их боевой настрой. Единственная граната ополченцев (бетовцы, конечно, не знали о точном их количестве) становила нападавших. В итоге тело убитого пулеметчика вместе с его амуницией перекочевало за баррикады, а бойцы Шершня ретировались обратно, оттаскивая двух раненых.

– Эка невидаль, у нашего вшивого планктона появился неплохой ствол! – громко сообщил Бурелом, замбой командира «Беты», в ответ на его тихий мат. – Они с РПК и стрелять-то не умеют, бомжи хреновы. Орехи колоть разве что. Гы‑ы.

– Сам сморозил, сам и ржешь? – угрюмо проворчал сержант, друг погибшего пулеметчика. – Я за Олежку жопы рвать им, тварям, буду. Командир, разреши, а? Дай пару двоек ребят. Я им щас шухер там наведу, ептеть. Шкуры сниму с живых. Командир?

– Отставить, сержант. Хватит нам одного двухсотого и этих подранков. Спецы, мать вашу! В лобовую решили взять бродяг. Я всегда говорил и говорю – загнанный зверь страшнее двух на воле. А вы как на параде, мля! В полный рост, оравой, не спеша. Пантомимы… Так, – коренастый, среднего возраста, с загорелым мужественным лицом офицер пробежался беглым взглядом по кислым и злым физиономиям подчиненных, – Бурелом, возьми две двойки и тихо-тихо, аккуратно так, бочком вдоль блоков атакуй этих уродов во фронт. Как получишь сигнал Чандлера, ударишь их «Мухой» и «Шмелем»… гм… отставить РПО. Сгодится нам еще. Не фиг на этих шакалов тратить последний выстрел огнемета. Пары «Мух» хватит за глаза. И жахни хорошенько там, чтоб духу от них не осталось! А шкуры их гнилые, вшивые нам на хрен не нужны. Так. Чандлер, ты дуй наверх, ищи цель оттуда. Сними их главаря и одного из самых борзых и сразу дай отмашку Бурелому. Пусть крушит там все в задницу. Ясно?

– Есть.

– Командир, а я? – напомнил о себе сержант.

– Я, я… калмыцкая свинья! – передразнил того Шершень и смачно сплюнул под ноги. Культурой и тактичностью он никогда не блистал, а вот жестокости и злобы было хоть отбавляй.

– Возьми «Миними» и чеши на другой блок, справа. Оттуда прикроешь наших. И патроны экономь. Всех это касается. Слышали? И так поизносились, похерили все, гоняясь за этой сволотой.

– Командир, дык… там же лес вплотную. И аномалка мерцает. Как я там? – возмутился было сержант, но, уколовшись о грозный взгляд офицера, отвернулся и вздохнул.

– Как, как. Об косяк, мля. Аккуратно и осторожно. Тебе вводную провести? Или инструкцию зачитать?

– Понял я. Есть, – пробурчал тот, отходя к остальным бойцам, рассевшимся вдоль гаражей.

Где-то на юге громыхнула гроза. Шершень посмотрел на пока еще синее небо, о чем-то поразмыслил и отдал несколько распоряжений солдатам насчет предстоящего штурма. Где-то далеко снова треснула молния. Из-за высоких блоков гаражей ничего не было видно, но каждый из бойцов понял одно – противник будет сражаться, он настроен решительно, и закончить с ним нужно до темноты и до грозы.

РПК‑203 по праву передали Трешу. Кроме занятий биатлоном со спортивной стрельбой ему не раз приходилось обращаться и с другим вооружением, а после Судного дня и начавшегося Хаоса его способности и навыки стали весьма востребованными. И хотя отдельные заказы и контракты приносили неплохой навар, позволив приобрести хижину в Западном форту и постоянный угол на Блошинке, но на хорошее оружие, амуницию и экипировку средств пока не хватало. И вот сейчас нате – ручной модернизированный пулемет знаменитого до Катаклизма конструктора Калашникова. М-м… Вещь. Только не для беготни на длинные дистанции. И не против отдельных аморальных личностей, типа кочевников или варваров. Для полного счастья к стволу нужны более кучные и защищенные цели. Желательно, в изрядном количестве.

Треш быстро, но тщательно осмотрел РПК, проверил его боеспособность и, закинув на плечо, довольно осклабился. Все вокруг уже осознали, что кроме этого чудаковатого, но, судя по всему, опытного бойца никто не справится с такой машинкой, поэтому одобрительно, без зависти, покивали, разобрали между собой остальные вещи пулеметчика, вплоть до обуви, и разошлись по «рабочим местам». Боцман перекинулся с Трешем несколькими фразами насчет корректировки огня, мобилизации, рокировки сил и мыслей по поводу отбитых атак противника. А в завершение даже поблагодарил его. Просто, сухо, по-свойски.

– Принято, Боцман. Работаем дальше. – Треш улыбнулся уголками рта и стал помогать одному из бродяг катить бочку с остатками смолы.

Раненный в ногу стрелок следил за вражеской стороной, все остальные суетились между двумя высокими бесконечными блоками, потрошили гаражи, стаскивая к баррикадам все потенциальное оружие. В бою могло сгодиться все, что ранее перечислил Треш. И бродяги уже убедились в полезности его советов на деле. Даже Апанас иногда переговаривался с ним, консультируясь или шутя над их нечаянным знакомством. Треш, в очередной раз перетаскивая ящик с пустыми бутылками, обратил внимание на одного из ополченцев – мужика лет сорока в рваных джинсах, ботинках на шнуровке и синей толстовке. Последняя со сплошными швами и заплатками имела такой вид, будто в ней успели умереть уже трое неудачников. На грязной ткани виднелись очертания логотипа фирмы «Puma». Треш по-своему расценил название, решив пошутить:

– Эй, Рита, помоги.

– Охренел, братишка? – Бродяга обернулся и недовольно зыркнул на сталкера. – Я ж забуду, что ты наш амулет, и зубы могу проредить…

– Ого. Суров ты, как я погляжу. Лады, понял. С такими мужиками точно победим вояк. Как величать?

– Тебе зачем? Убьют меня – тебе пофигу, как я звался. А тебя замочат – так тем более.

– М-да, железная логика! – хмыкнул Треш, а про себя подумал: – «Извини, брат, тогда Ритой в моей памяти и останешься».

Вечерело. Крона гигантского дерева все так же шевелилась, словно ожидая случайную жертву. Ветерок нагонял прохладу и нес пыль от холма с памятником. «Три штыка» уже чернели постаментом, но еще радовали взор солнечными бликами на концах нержавейки. Багряный закат разлился по горизонту, окрасив гаражи в золотистый цвет, отчего они казались игрушечными кубиками «лего», а гигантская стела ожила и перестала выглядеть такой зловещей. Оживились и штурмовики, собирающиеся уничтожить беглецов в бетонной западне.

Бродяги, обычно выбирающие тактику быстрых ног и лесных засад, в этот раз объединились и решились дать открытый бой. Сейчас им жизненно необходимо было доказать воякам, что они тоже имеют право на существование и независимость в этом Мире. И все это не без помощи вольного сталкера с непонятным прозвищем Треш, таскающего тяжести, рискующего попасть под пулю снайпера-бетовца. Ему, безусловно, симпатизировали все.

О начале штурма известил с крыши высокого гаража Гуляш, выстреливший из СКС. Доложив о противнике, он пальнул еще раз и сразу перекатился в сторону, прячась за надежным укрытием из пары бревен, чугунной балки, ящика с песком и стальной трубы. Ополченцы мгновенно заняли заранее намеченные позиции, ожидая команды Треша – именно этот незнакомый парень мог сейчас помочь бродягам победить сильного и жестокого врага и дать им шанс на выживание.

– Не позволять им подойти на бросок гранаты, не давать открывать кинжальный огонь, все время сбивать и гадить, плевать в лицо и злить, злить, злить!

Бродяги, разбитые на пары, недоуменно переглянулись. Боцман остался невозмутимым, улыбнувшись краем рта. Один Димон скорчил физиономию и вкрадчиво спросил:

– Зачем их злить еще больше? Мы и так уже поняли, что они психопаты, еще в лесу.

– Димон, чем они злее, тем больше допустят ошибок. Начнут путаться, сбиваться, глупить. Нам на руку, – пояснил Треш, удобнее размещая РПК в амбразуре баррикады.

– Как же глупить? С фуя ли?! Они спецы, а не помет крысоволчий. А на этот… кинжальный я сам очкую их пускать. Че, блин, мне с ржавой совковой лопатой на их кинжалы кидаться? Они меня махом на хлястики порежут и эту лопату в зад загонят. И не факт, что только черенком… Они ведь там все на бошку стукнутые. Убийцы безбашенные!

– Слышь, Димон! – цыкнул на парня атаман. – Заткни там хлебало. И так тошно, едрить тебя в нос. Кинжальный огонь – это частая стрельба на близкую дистанцию, а не рукопашная! А приспичит, так будешь и лопатой махать, как винт моего баркаса. И прямо из собственной кормы! Ясно?

Димон кивнул, уловил осуждающий взгляд друга-напарника Пумбы и уставился в щель створа ворот, продолжая запихивать ветошь в бутылку с маслом. Треш установил РПК и устроился в одном из гаражей, наполняя бутылки кислотой и щелочью. Боцман и Апанас изготавливали рогатки из толстой стальной проволоки, постукивая молотком и завязывая резинки.

В двухстах метрах появилась двойка штурмовиков «Беты». Два бойца в экзоскелетах «Гранит» двигались вперед с винтовками и «мухами». За ними, пытаясь держаться за широкими телами тяжеловесов, топталось по паре «легких», одетых в старую «цифру», с АКМ и ручными гранатами. Пулеметчик с «Миними» торопливо занимал рубеж под пулями Гуляша. Снайпер вояк по прозвищу Чандлер с трудом карабкался на крышу двухуровневого блока, когда один из страхующих его бойцов споткнулся и повалился с пробитой голенью.

Бой начался.

До сих пор силы были неравные, но воодушевленные и бродяги дружно встретили противника. Сто метров. Вояки открыли огонь.

Чтобы сбить врага, ополченцы по громогласной команде Треша пустили под откос три бочки и десяток колес, объятых пламенем. Набирая скорость на открытом пространстве, кавалькада с грохотом и шипением понеслась на бетовцев. Особого эффекта от этого горящего мусора никто не ждал, но он внес в ряды вояк сумятицу и нарушил их строй. Лавируя между скачущими и громыхающими огненными таранами, бетовцы открылись. Мало того, одного из тяжеловесов в «Граните» снесло горящей бочкой, а другого легковооруженного бойца окатило расплавленной резиной. От баррикад раздался залп из нарезных стволов, следом полетели бутылки с маслом, а две короткие очереди из РПК окончательно сбили волну штурма. Перезаряжавшие оружие и хватавшие очередные самоделки бродяги радостно скалились, почуяв первую кровь врага и надежду на возможную победу – настоящую, в открытом поединке.

– Сейчас они перегруппируются и вдарят «Мухами»! – крикнул Треш, припадая к пулемету. – Гуляш, вали их кирасиров, я помогу огнем. Боцман, отсекай остальных. Апанас, твои готовы?

– А то! Ясен пень.

– Как крикну, выскакиваете и закидываете их бутылками. Затем чешете по правому борту, хватаете трофеи и назад, зигзагами вдоль блока. Не закрывать нам сектор стрельбы, иначе не сможем прикрыть. Про «плазму» помните? Хорошо. Пума, готовь следующий таран. Работаем, бродяги. Там, где мы – там победа!

Пылающий пятачок асфальта десять на двадцать метров между блоками расстроил планы вояк, заставил их нарушить ряды и заметаться. Огонь и черный дым от резины, смолы и масла на время перекрыли обзор. Сзади орал Бурелом, пулеметчик матерился и тушил горящую смолу на стволе «Миними», Чандлер никак не мог прицелиться, катаясь по гудрону крыши и сетуя на отсутствие укрытия. Шершень опустил бинокль и, играя желваками, крикнул через плечо:

– Сержант, возьми двойку и исправь ситуацию! Сбейте огонь хотя бы узким проходом и бегом на бросок гранаты. Выполнять! Кумыс, готовь РПО. И найди какой-нибудь щит или лист, чтобы от их погремушек и фейерверков укрыться. Ишь, сволочи, успели подготовиться, пока мы тут ужинали да арьергард дожидались. Ничего! Выкурим крыс через пять минут.

Но сломить оборону ополченцев не удалось и через полчаса. Как и подойти ближе чем на полста метров. Не говоря уже о том, чтобы попытаться уничтожить хоть часть врагов. Пули бетовцев не могли пробить «плазму», за которой пряталась половина бродяг. «Как так?» – недоумевали вояки, наблюдающие врага, но не имеющие возможности его поразить. Раненный в руку Бурелом, на миг перестав крыть всех матом, коротко пояснил, что «плазма» односторонняя, активирована защитниками и теперь будет служить им отличным прикрытием. Только он прокричал это, как в ноги ему прилетела бутылка с кислотой. Едкая жидкость обрызгала силовика и зашипела на его экипировке. Если бронежилет и наколенные щитки еще как-то сдержали действие химического оружия, то ткань штанов и берцы стало разъедать и плавить. Орущий бетовец тут же выбыл из боя. «Миними» молчал. И не потому, что вконец заклинило затвор – рядом лежал пулеметчик с дыркой в щеке и с залитым кровью лицом. Рукав его «цифры» тлел, а языки пламени уже пожирали ноги. Навсегда замолчал и Чандлер, нашпигованный картечью. Разбитый оптический прицел его СВД валялся рядом.

Пятеро убитых и десяток раненых и покалеченных стали печальным итогом четырех атак бетовцев. Шершень разозлился не на шутку, кроя матом своих бойцов, бродяг и сложившиеся обстоятельства. Даже солнце, заходящее за бескрайнее море леса, слепило своими лучами наступающих, не давая им не только прицелиться, но и просто посмотреть вперед. Косогор выдавал все новые горящие бочки и покрышки, летящие вниз под уклон. Вскрытые гаражи обеспечили защитников всем необходимым хламом для баррикад. Аномалия наверху не позволяла сократить расстояние до них, а дремучий аномальный лес, кишащий мутантами и коварными ловушками, стал страшным препятствием для обхода ополченцев с фланга. И еще эта «плазма».

Шершень нервно закурил, спрятав бинокль и теребя свободной от папиросы рукой лямку штурмовой винтовки. Теперь оставалось либо продолжать атаковать бродяг, беря их измором и исчерпывая их самодельные боеприпасы, либо разрабатывать какой-то план. Еще не решив окончательно и не построив детальный вариант с какой-нибудь изюминкой, офицер отдал приказ продолжить штурм, а сержанту – придумать обманный способ прорыва обороны противника.

Сержант хмыкнул, убрал пустую фляжку, так и не утолив жажды, и отошел к своему отделению. Угрюмые и недовольные лица солдат, перепачканные сажей и пылью, не сулили ничего хорошего. Настроение штурмовиков, привыкших гонять слабого и разрозненного врага по окраинам Пади, упало ниже плинтуса. Вести долгий изнурительный бой с потерями, да еще и из неудобной позиции, им было несподручно. Они, конечно, отзывались на команды старших по званию, неохотно, но исполняли поручения… И все же с каждым мгновением назревал тот миг, когда общий тонус и запал должны были иссякнуть, стимул дальнейших действий пропасть, а жажда, лимит патронов и приближение ночи здесь, у подножия памятника героям давней войны, понизить боевой дух и настроение бойцов.

Бродяги, наоборот, почуяв вкус победы, окончательно воспряли духом, ощутили прилив сил и начали готовиться к решительной схватке. По возможности сменив позиции (как позволяли границы сектора), зарядили стрелковое оружие последними патронами. Во что бы то ни стало они хотели победить!

Вояки начали очередную атаку. Треск выстрелов, крики, лязг, топот и хлопки слились в общую какофонию. Следуя совету Треша, Боцман и Апанас приберегли пистолеты на крайний случай, хотя недоумевали, как могли пригодиться эти пукалки в настоящем бою против штурмовых винтовок. Вскоре они узнали, зачем и как.

Треш использовал «плазму». Аномалия оплавляла, разжигала или накаляла предметы, брошенные в нее, при этом многократно ускоряла их движение по той же траектории и высоте. Метод оказался настолько высокоэффективным, что в первые минуты штурма выбил из строя отделение нападавших, а ополченцев привел в неописуемый восторг.

Треш дождался, когда бетовцы под прикрытием металлических листов и деревянных щитов, оторванных от сторожки кооператива, приблизятся на полста метров, и одновременно с криком «Огонь!» выстрелил сквозь «Плазму» из трофейного ПЯ. Ему вторили Боцман и Апанас, посылая во врага пулю за пулей сквозь марево аномалии. Разгоняемые до тысячи метров в секунду раскаленные кусочки металла прошивали противника насквозь вместе с примитивными укрытиями и армейскими бронежилетами. Три пистолета и одна аномалия сотворили невообразимое – куча трупов, вопли и стоны, поспешное бегство оставшихся в живых вояк и радостный клич ополченцев. Пока трое бродяг бросились собирать трофеи и шмонать трупы под прикрытием Гуляша с крыши гаражей, остальные громко ликовали и выражали благодарность Трешу. Боцман пожал руку сталкеру, а Апанас похлопал того по плечу, обнажив в улыбке кривые желтые зубы. Это уже было похоже на решающую победу.

Обороняющиеся приволокли одного раненого вояку, несколько стволов и снарягу убитых бетовцев. Треш не позволил ополченцам добить пленного. Его поддержал Боцман, успокоив товарищей. Оружие и остатки БК раздали всем, неиспользованную «Муху» закинул на спину сталкер, он же попытался допросить раненого. Безрезультатно – боец с пробитой ключицей, обобранный до нижнего белья бродягами, словно майский жук муравьями, только стонал. Его оттащили в один из гаражей и навсегда оставили там. Треш обратился к мужикам:

– А теперь, братцы-кролики, будет последний и жестокий штурм. Выдюжим его – будем жить! Через пять минут ночь накроет местность, у бетовцев могут быть ПНВ или ночные очки. Да и оптика наверняка у них хорошая. Поэтому побольше огня везде, где можно. Двести, сто метров от нас. А дистанцию в тридцатку вообще выжечь и поддерживать топливом. Готовьте костры, вот эти два артефакта в банках и метательные средства. К первой и второй баррикадам не подходить – ударят по ним, возможно, жахнут из тяжелого. Эй, Гуляш, ты живой там? Сколько зарубок?

– Нормалек. Живой. Четыре.

– Молорик. Так держать!

– Темно уже. Пользы теперича от меня ноль.

– Значит, отдыхай. Бди фланг и лови вояк на фоне костров. Удачи, Гуляш! Так. Апанас, Пума, Димон и Пумба, – подозвал бродяг Треш, – мы с вами будем ударной группой. С себя все лишнее долой, светлые одежки снять, из трофеев взять по гранате, пистолету, ножу и саперной лопатке. И все. Если найдутся еще «яйца» – берите. Налегке пойдем.

– Куда? – У Димона аж челюсть отвисла.

– На кудыкину гору хворост рубить… дальше ты знаешь. – Треш взглянул на атамана. – Боцман, тебе тут рулить, полундру трубить. Мы обойдем блоки, нанесем им удар с тыла и закроем эту тему раз и навсегда. Потом вы меня отблагодарите, наградите хабаром их двухсотого офицера, и я свалю. У меня еще дела на той стороне города.

– Ха. Ты мне нравишься, старпом, все больше и больше, – ухмыльнулся Боцман, разглядывая лицо парня, – ладно, разбежались, братва.

Шершень сам повел остатки взвода в атаку, понимая, что сегодня не их день, но иных вариантов в голове нет. Пан или пропал. Два бойца дружно жахнули из РПГ и РПО, отбросили одноразовые трубы и устремились вперед. Рядом бежала пара бетовцев с приборами ночного видения, еще десяток солдат и командир. Баррикады бродяг озарились всполохами взрывов и огня. Оно понятно – «Шмель-М» и «Муха» в том квадрате никому не оставят шансов на выживание. Оказалось иначе.

Пара баррикад, заранее оставленных защитниками по совету сталкера, превратились в разбросанный горящий хлам. Бродяги, засевшие за последней, третьей свалкой, поднялись и вступили в бой. Опять в нападавших через «плазму» полетели раскаленные пули и выпущенные из рогаток гайки, болты, шурупы. Ночь пронзили искры от горящих коктейлей Молотова, бутылок с мазутом, маслом и смолой. В атакующих летели взрывпакеты, кирпичи, куски стекол. Все это невозможно было отследить в темноте, отчего урон оказался ощутимым, а испуг сильным. Там и сям вспыхивали костры, языки пламени, огненные лужи и брызги. Бродяги, выстроившись друг за другом цепочкой, держа в каждой руке по метательному снаряду, делали по два последовательных броска и тут же освобождали место следующему. Живой конвейер работал четко и слаженно. Окрепший за эти часы ополченец со сломанными ребрами ловко справлялся один, подавая снаряды товарищам на выходе одного из гаражей. Артефакт Треша очень помог ему, быстро подлечив.

Метко брошенный лом оранжевой иглой вылетел из «плазмы», стремительно преодолел пятьдесят метров и пробил тело сержанта. Тот отпрянул на два шага назад, застонал, вытаращив ошалелые глаза на горячую металлическую палку в своей груди, и свалился навзничь. Возле него упал боец с разбитым лицом, рядом уже корчился в агонии солдат с облитой щелочью физиономией. Где-то кричали, стреляли, визжали, а из-за недалеких полыхающих завалов все летели и летели в бетовцев смертоносные снаряды.

Когда одного из ослепших от огненных брызг бойца, прильнувшего к воротам закрытого гаража, схватили две страшные, когтистые лапы лесного монстра и беззвучно утащили наверх, в чащу, Шершень сломался. Истошно завопив и отбросив фанерный щит, он разрядил винтовку в сторону проклятых бродяг, вскинул ствол вверх и издал дикий клич. В этот момент в грудь ему сквозь «плазму» прилетел гаечный ключ. Бронежилет спас от смерти, но вогнулся кевларовыми пластинами внутрь, сломав два ребра и отбросив офицера на три метра назад. Его поднял боец-медик, но тотчас упал рядом со срезанной куском стекла головой. Кровь окатила капитана горячим фонтаном, ладонь уперлась в асфальт с чем-то мокрым и жгучим. Он попытался утереть лицо, но рука в боевой перчатке прилипла к расплавленной массе. И тут пришла боль. Острая всепоглощающая боль, пронзившая тело и мозг. Шершень захрипел, силясь крикнуть, но ногу пробила расплавленная гайка, застряв шипящим куском в хрящах сустава. Он потянулся к нарукавному карману, чтобы достать «антишок», но не успел. Руку по плечо отделил от тела прилетевший диск электроножовки. Конечность упала, зашевелилась, вцепилась пальцами в грунт и застыла в таком положении. Снова сноп крови, адская боль и вспышка в голове. А затем сплошная темень.

– Это я его слупенил! – гордо сообщил после боя Димон, стоя среди товарищей возле трупа Шершня и потрясая арбалетом. – Мой хабар. Стопудово.

– Хабар Треша, – твердо констатировал Боцман, – он подбил его раньше и заслужил по праву.

– Спс, Боцман. – Сталкер присел рядом с мертвым офицером. – Димон, и тебе респект за доброту твою!

Мужики поржали и разбрелись по усыпанному телами бетовцев периметру, чтобы заняться сбором трофеев. Боцман недолго смотрел на Треша, затем сказал:

– Ты же сталкер, бродяга, следопыт. Может, с нами? Или все-таки уходишь?

– Угу, – кивнул Треш, потроша «разгрузку» Шершня. – Извини, Боцман. Я вольный. Одиночка. И у меня уже намечен другой путь. Возможно, гораздо труднее и опаснее вашего, но он мой. И мне придется пройти его до конца…

– Понял, не дурак. Ладно, малый, извини за плен, за насмешки. И спасибо за помощь! А главное, за то, что глаза нам открыл, положение наше в этой новой иерархии помог сохранить и утвердить. И путь показал. Теперь и я знаю, куда ветер дует и где раки зимуют! Не забудь, забери свой хабар, «изоплит», оружие. Это же твое! Бывай, парень. И… только добра тебе!

– Станет скучно – найду вас. – Треш оторвался от занятия, выпрямился, улыбнулся и пожал атаману руку. – Как сказал один хороший человек: «Будем живы – не помрем!»