Текст книги "Александр Золотая Грива 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

  – Нет, если Зина вам всё рассказала, значит, так и есть, – принцесса накинула на голову платок, закрыла лицо. – Я знаю её. Она очень мстительна. Всегда добивается поставленной цели и любыми средствами. Кто-то сообщил ей, что вас отставили от службы – у неё большие связи везде и во дворце тоже. Воспользовалась удобным моментом. А чтобы вас не узнали, изменила вам лицо.

  – Пусть так, – согласился Александр, – рад, что император не держит зла на меня. Но позвольте спросить, принцесса, а вам всё это зачем? Мы с вами виделись один раз и то мельком. Конечно, я очень благодарён вам за участие, но как-то странно, что сестра императора хочет помочь гладиатору.

  Анна опустила глаза.

  – Вы стали гладиатором не по своей воле, – смущённо ответила она, – вы много сделали для нас. Для меня вы генерал, а не гладиатор.

  – Но всё же? – продолжал допытываться Александр. – В ложе для почётных гостей сидело немало знатных людей, правда, всё в масках, но многих нетрудно узнать. Возможно, узнали и меня. И никто, кроме вас, не захотел помочь.

  – Вас всё ненавидели за силу, быстрый успех, за то, что удавалось легко и быстро то, что не могли они.

  – То есть вы решили помочь тому, кто оказался наиболее полезен престолу, так? Хотите поспособствовать расторопному слуге, у которого неприятности. Я правильно вас понял?

  – Нет! – воскликнула Анна. Встала, бледная и решительная, хотела что-то сказать ещё, но... опять сёла на лавку. Лицо стало спокойным, даже царственно спокойным, как и подобает принцессе при любых обстоятельствах. Только с бледностью справиться не сумела, лицо белело в скудном свете масляного светильника, как обсыпанное мукой. Александр поднялся.

  – Простите, ваше величество, – учтиво произнёс он, склоняясь. – Я не имею права задавать вам такие вопросы. В вашей стране я пришелец. Генералом меня сделал ваш брат. Он же вышвырнул, когда разонравился. Теперь я снова стал тем, кем был – никем, вдобавок ещё и лицо потерял. Генерал Александр принял бы вашу помощь, гладиатору Золотая Грива она ни к чему. До свидания.

  – Вас могут убить, Александр, – тихо произнесла Анна, беспомощно теребя концы платка. Ему показалось, что глаза принцессы странно заблестели.

  – Всё умрём, – ответил Александр, – в назначенный час. Вам пора, принцесса, общество гладиатора не для вас.

  Когда принцесса Анна скрылась за дверью, медленно опустился на топчан, упёрся руками в края, будто боится упасть и долго сидел так, пристально глядя в тёмный угол. Не заметил, как мигнул несколько раз светильник и погас. В глазах давно было темно.

   Глава 4

  Ещё не успели как следует зажить раны, а гладиатора по имени Золотая Грива снова вывели на арену. Зина, для которой золото важнее всего, вынуждена была так поступить – зрители, собравшиеся в неимоверном количестве, требовали только его. Тысячи людей орали, свистели, топали ногами и выкрикивали имя – Золотая Грива! Недавно отремонтированные трибуны, до сего дня казавшиеся прочными и крепкими, теперь жалко скрипели, трещали под напором огромной массы и со стороны казалось, что весь цирк приседает и вздрагивает, угрожая развалиться, словно карточный домик. Чтобы глупо не потерять такого ценного бойца, Зина, скрепя сердце, приказала выдать хорошую броню. У неё был один комплект отличных доспехов, таких, что самому императору не стыдно надеть. Притом, что даже просто хорошие солдатские доспехи стоили достаточно недёшево, а за доспехи императорского гвардейца надо было вообще состояние отдать, эти выглядели так, как будто их только что украли из императорской сокровищницы. Всё, кто был хорошо знаком с Зиной, знали, что она всегда предпочитала кражу честной сделке.

  Под пристальным наблюдением целой своры стражников Александра облачили в сверкающую броню. Панцирь оказался немного узковат в плечах и поножи тесноваты. Вызвали кузнеца и приказали срочно заменить застёжки. Через полчаса взмокший от усердия кузнец собственноручно приладил панцирь, застегнул поножи и латные рукавицы. Когда облачение в броню закончилось, всё невольно ахнули – перёд изумлёнными стражниками, прислугой, Зиной стоит настоящий стальной великан. Отполированные листы брони холодно сверкают даже в тени помещения, всё сочленения, промежутки плотно закрыты сталью и только по краям выглядывают полоски поддетой под низ мелкоячеистой кольчуги. Александр повернулся направо, налево, чуть присел, поднял и опустил руки. Получилось легко, свободно, нигде не скрипнуло, не зазвенело. Броня было идеально подогнана. Поднял руки к лицу, сжал железные кулаки. Стальные сочленения тихо скрипнули, сжатые сильными пальцами, но в абсолютной тишине получился грозный скрежет. Поднял глаза. Вокруг бледные, испуганные лица. Стражники сбились в кучу, ладони судорожно сжимают рукояти наполовину вынутых мечей. Зина, и так невысокая, как-то странно ссутулилась, опустила голову и откуда-то снизу злобно-испуганно смотрит на него. Даже Антип, всегда надутый и важный, в этот раз скромно сопит в сторонке, поминутно вытирая потную шею серым от грязи платком. С трибун донёсся очередной вал криков. Зрители требовали Золотую Гриву.

  – Шлем не давать, – сипло каркнула Зина. С ненавистью глядя снизу вверх, добавила: – Прикажи арбалетчикам целиться в голову и чуть что – залп. Понял, Антип?

  – Да, хозяйка, – поклонился в ответ.

  – Хорошо. А теперь на арену. Да смотрите мне, паразиты!

  Рабы ещё засыпали свежим песком кровавые пятна, когда на арену важно вышел объявляющий.

  – А сейчас, уважаемые господа, на бой выходит Золотая Грива-а! – заревел он, раздувая щёки и шевеля чёрными усами. Трибуны, до отказа заполненные «уважаемыми господами», взорвались ликующим воплем. Словно одна гигантская пасть исторгла вой и крик. Шум идёт волной, по кругу, постепенно закручиваясь в водоворот и стихает, будто провалился в песок. Остался только странный шорох и гул, словно тысячи и тысячи крабов шуршат панцирями и сталкиваются шипастыми туловищами. Гул усилился. Два дюжих стражника на вытянутых руках торжественно выносят гигантский двуручный меч. Стараясь не споткнуться на песке, медленно выходят на середину арены. Один ловко убирает руки, длинное лезвие стремиться вниз, а второй с силой давит на рукоять. Меч вонзается в землю. Легко, словно в масло. Стражники идут обратно, а зрители умолкли, внимательно рассматривая блистающий в центре арены меч. Кроваво красные рубины, вставленные в навершие рукояти и крестовину, горят адским огнём, словно багровые глаза твари из преисподней. Кое-кто даже тихонько взвыл от сладкого ужаса.

  Ворота, закрывающие вход на арену, медленно отворяются. Трибуны разом ахнули. Зрители вскочили с мест, замерли в восхищении. Из темноты медленно, не спеша, словно осадная башня выходит рыцарь в блистающих доспехах с непокрытой головой. Длинная густая грива золотых волос небрежно раскинулась на стальных плечах, водопадом сваливается на железную спину. Воин идёт к центру арены спокойно, с достоинством высокородного. Длинные ноги, укрытые сверкающей бронёй, несут мощное тело легко, словно невесомое. Пыль взрывается облачками при каждом шаге. В полной тишине воин приблизился к мечу, легко выдернул из земли, подбросил и, когда тяжёлый меч становится вертикально, ловит одной рукой за рукоять. Широкое, длинное лезвие выстреливает залпом солнечных зайчиков и трибуны взрываются приветственными криками! Александр становится в пол-оборота к трибуне для почётных гостей, равнодушный взгляд скользит по цирку. На лавках, украшенных цветами и разноцветными лентами яблоку негде упасть. Богато одетые гости сидят плечом к плечу, как солдаты, не шевелясь. У мужчин лица спрятаны за шёлковыми шарфами – лориками, женские закрыты мафориями. Александр отвернулся. Его не интересовало, кто сегодня пришёл смотреть на убийство за деньги. Не волновал и сам поединок. Где-то глубоко внутри тлел огонь ненависти, мести и чутьё подсказывало ему, что сегодня этому огню будет, где разгуляться.

  Принцесса Анна с неразлучной подругой Еленой тоже сидели в ложе. Устроились с краю, но так, что бы всё видеть. Когда из чёрного прямоугольника ворот вышел гладиатор Золотая Грива, Елена охнула, заёрзала на лавке, будто чём-то внезапно обеспокоилась. Наклонилась к Анне, забубнила через шёлк мафория:

  – Смотри, смотри, Анна, какой красавец! Вот жалко, что его сегодня одели в сплошное железо, ну что за дураки, ей Богу, а? Когда в одной повязке, он такой, он такой... просто рехнуться можно! Гляди, гляди, – подтолкнула локтем, – как меч подхватил, будто деревяшку сухую. Ни один мускул на лице не дрогнул, а ведь тяжелённая железяка эта... А волосы, что за волосы! Жеребец натуральный!

  – Перестань гундеть, Елена! – остановила восторженное словоизлияние Анна и незаметно для других щипает её за ногу. Елена ойкнула, голос обиженно смолкает.

  Тём временем на арене начинают разворачиваться события. Ворота на противоположной стороне распахиваются, выбегает бык. Зрители, сидевшие напротив, успели заметить, как двое рабов больно стегнули быка напоследок. Разозлённое животное заревело, низко опуская рогатую башку. Горячий воздух из бычьей глотки взметнул вверх облако пыли. Бык ударил копытом землю, вперил налитые кровью глаза в одиноко стоящего посредине арены человека. Александр не ожидал увидеть на арене быка и слегка опешил, но потом быстро пришёл в себя и едва не рассмеялся – сбивать быка с ног было любимой забавой всех подростков на дворе боярина Твердослова. Делалось это так: в быка бросали камни, палки, кричали со всех сторон, пока бык не начинал злиться. Когда расходился не на шутку, кто-то один запрыгивал в огороженный со всех сторон дворик с быком и начинал его дразнить. Животное быстро доходило до состояния бешенства и сломя голову бросалось на обидчика. Теперь надо было схватить быка за рога и, выворачивая их, склонить голову к земле. Тогда бык терял равновесие и по инерции, под тяжестью собственного тела, падал. Только делать это надо очень быстро, иначе бык поднимет на рога раз, другой, а на третий будет уже труп. Конечно, к быку выходили не сразу. Малышня пробовала силу на баранах, козах, на телятах. Те тоже могли надавать как следует, особенно бараны, но не убивали и не калечили. Подросшие дети, подростки уже тешились с быками.

  Александр втыкает меч обратно в землю, идёт навстречу быку. Зрители в недоумении замолкают. Не доходя несколько шагов, пару раз хлопнул в ладоши. Над ареной дважды разносится резкий, неприятный металлический звон от железных рукавиц. Бык словно ожидал сигнала к наступлению. Наклоняет чёрную голову, рога становятся параллельно земле и бросается на человека. Зрители смотрят на арену, вытаращив глаза и разину рты. Когда от рогов до человека остаётся с вершок, многие в ужасе закрыли рты ладонями, чтобы не кричать … Александр молниеносно хватает за рога, поворачивает резко и сильно, как кормчий руль на корабле, когда внезапно увидел прямо по курсу рифы. С разворота всём телом давит на голову, укрытое железом бедро бьёт в шею. Быка переворачивается, тушу волочёт по земле. Поднимаются клубы белой пыли. Александр спокойно возвращается в центр арены, к мечу. Трибуны ошарашено молчат. Ромеи привыкли, что с животными дерутся. Они ожидали, что гладиатор, сам здоровый, как бык, и, следовательно, такой же, как бык, «умный», станет глупо тыкать его мечом или, на худой конец, будет мощно дубасить кулакам в железных рукавицах по бычьей морде. А тот его на рога … Вместо этого гладиатор сделал какое-то незаметное движение руками, крутнулся на месте и бык поехал мордой по земле. По трибунам полетел было удивлённый шум, но сразу затих: пока зрители решали, что это – недоразумение или случайность, бык поднялся на ноги. Он тоже присоединился к мнению людей, что это была случайность и теперь, «случайно» опозоренный, решил разобраться по полной программе. Рогатая башка наклоняется, копыта мощно роют песок, раздаётся короткий рёв. Полутонная масса костей и мяса мчится на врага!

  Александру скучно состязаться с глупым ромейским быком. Потому решил закончить всё дело быстро. Когда обозлённый поражением бык подлетел к нему вплотную и уже почти коснулся рогами, быстро развернулся в пол оборота, одновременно хватая быка за рога. Но клонить голову к земле не стал, а резко дёрнул на себя, заваливая спину назад и опять проворачивая, как корабельный руль. Бык тяжёл, пришлось приложить немалое усилие. Животное теряет равновесие, земля уходит сразу из-под всех четырёх копыт и бык, переворачиваясь в воздухе и по инерции облетая вокруг человека, со всего размаха шлёпается на землю. Акустика в цирке была отменной. Хлопок получился такой, будто на землю упал великанский мешок с отрубями. Трибуны дрогнули, а на первых рядах ясно услышали бычье хеканье – воздух из лёгких вышибло. На это раз быка протащило по земле задом наперёд. Туча белой пыли закрыла трибуны для простолюдинов, чистой осталась только ложа и часть трибун для состоятельных зрителей. В следующее мгновение мёртвая тишина сменяется восторженным рёвом зрителей. Всё кричат, смеются, хлопают в ладоши. Самые темпераментные подпрыгивали на лавках и размахивали руками. Цирк ощутимо трясёт. На стражников, рабов и любопытных девок из борделя посыпалась пыль, опилки, некоторые в испуге, что всё рухнет, бросились наутёк.

  Ясно, что продолжать бой с быком не имеет смысла и рабы быстро уводят одуревшее животное с арены. Пыль улеглась. Александр подходит к мечу, укрытые железом руки ложатся на крестовину. Поворачивается к воротам. Оттуда должны показаться противники. То, что будут противники, а не противник, он не сомневался. Один на один против него выходить некому. Трибуны замирают в ожидании. Проходит несколько томительных секунд, дубовые створки медленно расходятся в стороны. Из темноты показывается неровный ряд щитов, над ним шеренга рогатых варяжских шлемов. Зрители довольно зашумели – Золотая Грива будет сражаться против викингов, самых страшных врагов побережья. В строю стоят те, кто выжил и оправился от ран после боя с Восточным Героем и несколько новеньких, взятых в плен совсем недавно. В глазах варягов нет ненависти, лица угрюмы.

  Дюжина скандинавских воинов выходит на арену. Бывалые вояки сразу поняли, как надо биться против закованного в сталь богатыря. Большие прямоугольные щиты с грохотом сомкнулись, образуя широкую железную стену. Снизу выглядывают окованные железом сапоги, сверху торчат железные рогатые шлемы. Видно только глаза в узкой полоске между верхним срезом щита и налобником шлема. Из-за стены щитов глухо звучит команда, строй двинулся вперёд. Сражаться одному против дюжины викингов гиблое дело. Да ещё без шлема и щита. Александр понял, что это – последний бой. Зина долго выбирала между жадностью и страхом. Страх победил. Решила избавиться от слишком опасного гладиатора, но – жадность берёт своё! – с выгодой. Легко выдернул меч из земли, несколько раз взмахнул им, перебрасывая из одной руки в другую, пошёл навстречу. Тело переполняет энергией, кровь бурлит в жилах и требует боя или тяжкой работы...

  Он рубил двумя руками, легко и быстро уходя от ударов, отпрыгивая, кувыркаясь через голову и сразу вскакивая на ноги одним прыжком. Не замечал веса доспехов, не чувствовал боли от ударов тяжёлых секир викингов. Ровная линия щитов всё больше напоминает старый, изломанный забор скотного двора. Белый песок покрылся обломками, появились пятна крови. Но, странное дело, Александр не чувствовал наступательного напора варягов. Они только оборонялись, словно ожидая чего-то. Двенадцать воинов могли просто рубить со всех сторон, он не продержался бы и минуты. Вместо этого викинги наступали правым флангом, а левый чуть отходил. Как будто хотели выдавить его с арены. Викинги били очень сильно, укрываясь за тяжёлыми щитами и Александр вынужден был понемногу отступать. Ещё шаг, другой и он оказался возле ворот, тех самых, из которых выпустили викингов. Подумал, что это сделано умышленно, что бы окончательно добить его. Дело в том, что когда гладиатор отступал слишком сильно и прижимался спиной к воротам, они открывались и стражники копьями отгоняли труса на середину арены. Могли и вовсе убить. Похоже, с ним решили расправиться именно так. Александр перехватил меч поудобнее и ударил так, что ближайший викинг зашатался и упал на колени без памяти.

  – Да уймись ты, дурило! – раздался негромкий голос из строя, – отходи к воротам, нам ворота нужны, соображаешь?

  Александр ударил ещё раз, другой, но уже послабее. « На кой чёрт вам ворота, мужики, ведь за ними стража»! – хотел было крикнуть, но в последний момент удержался. Это шанс, внезапно понял он, слабый, невероятный, но шанс. Варяги хотели напасть на стражу за воротами, перебить её и пробиваться дальше к берегу. А там выжившие захватят любое судно и уйдут в море. Это чистая авантюра, но что ещё оставалось людям? Здесь, на арене они обречены – стена выше человеческого роста, везде наготове лучники, а там, за воротами всего полдюжины стражников с копьями. Дальше – как повезёт. Он отступил ещё и ещё, продолжая наносить удары. Зрители на трибунах заорали, подняли невероятный шум. Всё напряжённо наблюдали за сражением – ещё бы, непобедимый герой, Золотая Грива, отступает!

  Тихий скрип раскрываемых ворот за спиной прозвучал, как гром небесный! Александр молниеносно развернулся. Как раз в этот момент в приоткрытую щель шириной в локоть просунулся стражник с копьём, намереваясь ткнуть в спину. Александр закрыл голову бронированными ладонями, бросился вперёд. Он как пушечное ядро пробил столпившихся стражников, те разлетелись в разные стороны, а следом за ним в образовавшуюся брешь бросаются викинги. Мужчины, которым плевать на жизнь и нечего терять, дерутся так, что бог войны от зависти зеленеет. Рассвирепевшие варяги словно демоны смерти уничтожали всё подряд. Несколько масляных светильников летят на пол. Масло моментально вспыхивает, огонь жадно ползёт по деревянным доскам, карабкается по столбам, намереваясь подобраться к потным задницам зрителей. Рыжее пламя осветило всё тёмные углы, по доскам ползут чёрные щупальца дыма. Несколько викингов сразу бросились к клеткам с гладиаторами из рабов, сбили запоры. Появилось ещё два десятка готовых на всё бойцов. Они как волки кинулись к оружию, схватились со стражей. Александр на секунду остановился, осмотрелся вокруг. Хищно оскалился, приподнял верхнюю губу. Белоснежные клыки тускло блеснули красным. «Это вам не губка для подтирки, – злорадно подумал он, вспоминая римского мудреца, – это вы будете дерьмом давиться, а не я.» Огонь уже вовсю бушует под трибунами, оставаться опасно. Громко рассмеялся. Отмахнулся от падающей головешки железной рукой, шагнул к выходу. Откуда-то из-за стен доносятся истошные вопли, крики – викинги и освобождённые гладиаторы прокладывают себе дорогу к морю сквозь толпу зрителей. А вот ему ещё рано уходить из цирка, надо вернуть долги. Александр направился прямиком к дому Зины.

  Всё-таки десяток простых и неграмотных варягов оказались куда умнее римского философа Сенеки Луция Аннея младшего! Хоть и проконсул, а дурак...

  Выход уже пылает. С потолка сыпятся искры, целый дождь огня, словно где-то наверху прорвало запруду огненного озёра. Пройти тут невозможно. Не раздумывая, Александр бросается на стену, только голову прикрыл стальными рукавицами. Обуглившиеся от жара доски разлетаются в щепки, почти тотчас рушатся балки потолка, а за ними проваливается трибуна. Уже на улице Александр оглянулся – в гигантский пролом сыпятся не успевшие убежать зрители, как горох из худого мешка. Треск сгорающего дерева и гул пламени заглушает всё крики. «Ну и чёрт с вами, – равнодушно подумал он, – а вот где Зинка прячется сейчас, вот это интересно. Наверно, дома, больше негде вроде...» Дом Зины, где она жила с мамашей и несколькими самыми верными слугами, стоит ближе к морю. Вокруг дома, как водится у богатых, сад с павлинами, на поверхности крошечного пруда копошится пара лебедей. Со стороны порта сад окружает каменная стена, а вот от территории цирка только изящная деревянная оградка. Александр забрасывает меч за спину. С недоброй улыбкой оглянулся – цирк пылает, как один гигантский костёр и потушить его уже невозможно. Огонь перекинулся на подсобные постройки, ветер несёт искры и горящие куски дерева дальше и вот уже здания борделя тоже загораются. " Хорошо, – подумал он, несколько раз вдохнул воздух, прочищая лёгкие от дыма и бросился к дому Зины. Несмотря на тяжёлые доспехи, бежать легко, как будто и не в железе, а так, в кожаной курточке. Белый песок, такой же, как на арене, громко хрустит под железными сапогами. Как тоненькие косточки ...

  Возле уха коротко вжикнуло, больно дёрнуло за волосы. Александр немедля отскочил, пригнулся. Возле распахнутой калитки, от которой дорожка ведёт к крыльцу дома, стоят двое стражников. У обоих в руках натянутые луки, стрелы вот-вот сорвутся. Через мгновение стражники выстрелили. Александр в последний момент присел, стрелы проходят выше, со всех ног бросается вперёд. Опытному лучнику надо полсекунды, чтобы достать новую стрелу, но то опытному. Толстые, неповоротливые стражники, что привыкли безнаказанно избивать безоружных, да ещё в кандалах, были пригодны для боя с такими же вахлаками, каковы сами. Им удалось достать стрелы, когда до бегущего на них гладиатора, закованного с ног до головы в броню, оставалось десяток шагов. Более расторопные сумели бы пустить стрелы в незащищённую голову, но только не эти болваны. Стражники выронили луки, схватились за мечи. Один даже что-то крикнул, храбро и громко, махнул мечом – вот, мол, я тебя!

  Александр принял удары на железные налокотники, резко опустил руки, как бы очерчивая два круга и мечи дураков оказались зажаты у него под мышками. Рывок вверх. Стражники дико закричали – руки переломились, острые концы прорвали кожу, ткань и вылезли наружу. Подхватил выпавшие мечи, небрежно ткнул – стражники падают замертво. Хотел было бросить оружие, но потом передумал – в маленьких, тесных коридорах и комнатах длинным двуручным мечом не помашешь, а вот средние, лёгкие мечи, в самый раз. От удара кованой ногой дверь распахнулась с пушечным грохотом. Куски штукатурки посыпались с потолка, Александр сразу отпрыгивает от проёма ... Короткое копьё стремительно вырвалось из полутьмы коридора и улетает в сад. Метнулся к стене. Впереди показался неясный силуэт. Не раздумывая, ударил быстро и сильно. Оба меча врубаются во что-то вязкое, тяжёлое. С трудом освобождает оружие. Из тёмного угла вываливается туша Антипа, разрубленная почти до пояса, тяжко рушится на пол. « Ты здесь, Антипушка, – усмехнулся про себя Александр, – это хорошо. Значит и Зинуля с мамочкой где-то тут».

  На минуту замер, привыкая к прохладной полутьме дома. Короткий холл заканчивается лестницей на второй этаж. На первом обычно располагаются подсобные помещения и прислуга, господа на втором. Значит, надо подниматься по лестнице. Александр прислушался, несколько раз глубоко втянул воздух носом. У охранников, набранных из бывших солдат, уволенных со службы за провинности, была скверная армейская привычка мыться раз в неделю. Чтобы избежать заразных болезней, которых в бедняцких кварталах Константинополя было с избытком, стражники поглощали лук и чеснок в неимоверных количествах. Только что компот с луком не пили, потому «духан» исходил от них ещё тот ...

  Александр постоял ещё немного, но ничего подозрительного не почуял. Вдобавок ветер принёс с улицы запах гари, звуки пожара стали слышны сильнее. Осторожно подходит к лестнице. Ступени медленно плывут навстречу. В коридоре никого. Двери закрыты. За ними то ли спальни, то ли гостиные, чёрт их разберёт. Шагает вперёд. Железные сапоги громко лязгнули, деревянные половицы застонали от жёсткой тяжести. Невольно вздрогнул. Некстати вспомнилась Зинкина мамашу Клепа с её отравленной саблей. « Да что за чёрт такой! – озлобился про себя Александр, – эка напасть, бешеная старуха с отравленной сабелькой... Нашёл, кого бояться, орясина такая!» Уже не скрываясь, шагает к ближайшей двери, вышибает. Гостиная пуста. Вторая комната, спальня ... Проверил везде, вышел на балкон – никого, никаких следов. Обозлённый, спустился на первый этаж, вышиб всё двери и опять никого не обнаружил. С досады решил спалить дом. Оглянулся, отыскивая что ни будь зажигательное и тут заметил блеснувший в приоткрытую дверь огонёк. Огонёк светит слабо и как бы издалёка и снизу, словно с конца подвала. Александр сразу насторожился, подобрал брошенные было мечи. Ткнул кончиком лезвия, дверь без скрипа распахнулась и он увидел каменные ступени, тускло блестящие от масляных светильников, дальше начинается подвал, уходящий в сторону сада.

  Слегка погромыхивая доспехами спускается. Тёмный коридор в десяток саженей, плохо освещённый двумя светильниками, заканчивается двойной дверью. Других нет. Идёт прямо по коридору. Возле светильника остановился, подумал и … гасит один и другой. В полной темноте делает шаг, второй. Нога попадает на маленький камешек. Железо громко скрежещет в темноте и тотчас, словно по сигналу, незамеченные ранее двери распахиваются и целая толпа стражников кидается на него. Бросилось в глаза, что зал за спинами стражников ярко освещён факелами, огонь отражается на лезвиях мечей. За стражниками мелькнул маленькая фигурка, закутанная до головы в мафорий. Стражники явно рассчитывали на внезапность нападения и, когда вывалились в тёмный коридор, на секунду растерялись. Свет факелов отразился на доспехах Александра, стражники увидели его.

  – Вот он! – закричал один. Крик оборвался стоном. Александр прыгнул вперёд и оба меча замелькали в тёмном воздухе, как крылья ветряной мельницы в ураган. Он врезался в середину и закружился на месте, рубя всех без разбора. Рубил быстро, жёстко, не оставляя ни раненых, ни оглушённых. Так дерутся солдаты в жестоких уличных боях, когда вокруг горящие развалины и некуда отступить или уклониться. Рубил и колол, пока не затихли всё хрипы и стоны. Шагнул в дверной проём. Яркий, после темноты, свет факелов на мгновение ослепил. В противоположной стене была ещё дверь, небольшая, под цвет камня. Маленькая фигурка в мафории бросилась к ней. Дверь распахнулась. Александр метнулся следом и едва успел в последний момент, когда неприметная дверь уже закрывалась. Дёрнул и что-то тёмное и визжащее накинулось на него. По груди, плечам и рукам часто-часто застучало железо. « Сабля мамаши Клепы»! – мелькнуло в голове. Подставил руку под удар – стальной налокотник сабля не прорубит – кулаком ткнул в бледное пятно лица. Под кулаком хрустнуло, сабля звякнула об пол и мёртвая старая Клепа рухнула на камни. Александр перешагнул через труп, нервно оглядываясь по сторонам. Где-то рядом должна быть Зина, а она похлеще мамочки. За спиной послышался шорох. Быстро шагнул в сторону. Стальная арбалетная стрела ударяет в стык панцирных пластин, пробивает кольчугу и наполовину входит между рёбер. В глазах сразу чернеет от боли, по телу разливается слабость. Выпавшие мечи громко звенят о камни. Ноги не держат потяжелевшее тело, он медленно опускается на колено.

  В дверном проёме стоит улыбающаяся Зина, в руках тяжёлый пехотный арбалет. Неровный свет настенных факелов освещает только половину лица, остальное скрыто тьмой, оттого улыбка похожа на оскал какого-то потустороннего чудища. Зарядить тяжёлый арбалет женщине не под силу. Александр опускает глаза. В боку жжёт и болит, кровь течет по ноге и капает на пол. Арбалетная стрела делается из целого железа, её можно вытащить без риска оставить внутри наконечник. Пальцы сжимают стальной прут. Медленно тянет. Стало так больно, будто в бок расплавленного свинца плеснули. Он тянет ещё и ещё, пока наконечник не вышел из лёгкого, потом резко дёргает. Железо царапает по живой кости, боль захлёстывает с головой, оглушает. Падает на оба колена и стискивает зубы. Ощутил, как хлещет кровь из дыры, поспешно зажимает локтем, но через панцирь получается хреново и кровь продолжает лить. Давит что есть сил, поток крови стихает.

  – Какой ты жи-ивучий, – протянула тоненьким голоском Зина, – как жалко убивать такого си-ильного мужчину.

  Об пол грохнуло тяжёлым. Открыл глаза, с трудом повернул голову. Пустой арбалет валяется на камнях. Зина тоненькими ручками тащит из-за спины другой заряжённый арбалет, поменьше. Даже в полутьме было видно, как покраснело лицо от усилия не уронить тяжёлую железяку. Александр без сил прислонился к стене. Тяжелораненый, он не успеет достать её, Зина выстрелит раньше. Правая рука опускается к полу. Ладонь касается брошенного меча, пальцы рефлекторно обхватывают рукоять. Плохо соображая, ничего не видя в рваной темноте, Александр бросает меч наугад, на шорох. От усилия бок так ожгло болью, валится на пол без сил. Сквозь боль едва услышал вскрик, звон железа. Непроизвольно сжался, ожидая ещё одной, смертельной, боли. Но ничего не произошло.

  – Ну! – хрипло выкрикнул он и открыл глаза. Вокруг никого. Кое-как отклеился от холодной стены, взглянул на порог. Там лежит Зина, рядом заряжённый арбалет. « Она мертва! – вдруг понял Александр, – как же это я так?» От удивления сумел подняться на колени. Опёрся одной рукой об пол и так, на четвереньках, подполз ближе. Железный кругляш на рукояти меча ударил прямо в лицо. Левый глаз заплыл чёрной опухолью, из рассечённой до кости брови тонкой струйкой вытекает тёмная кровь. Женщина не двигается и не дышит. Даже обессиленный от раны, умирающий от боли, Александр сумел вложить последние силы в бросок. Повезло, мог ведь и промахнуться! В боку опять закололо калёным железом. Чувствуя, что скоро потеряет сознание, стал карабкаться по стенке вверх. Кое-как поднялся на дрожащие ноги. Надо снять панцирь, перевязать рану, иначе он умрёт в этом подвале от потери крови. Деревенеющие пальцы безуспешно подёргали застёжки. Ничего не вышло, слабые пальцы соскальзывают с окровавленного железа. Надо выбираться отсюда. Сделал шаг, с трудом поднял ногу на порог. В конце коридора раздался звук открываемой двери, послышались осторожные шаги. Тёмный силуэт медленно приблизился. Лица Александр разглядеть не смог, факелы освещают только до шеи, но фигура показалась знакомой.

  – Феофан! – окликнул Александр, – а тебе что здесь надо?

  Он старался говорить твёрдо, чтобы Феофан не догадался о ранении.

  – Господи, помилуй! – вскрикнул Феофан, шарахнулся в сторону, мелко крестясь. Сделал робкий шажок, сгорбился ещё больше.