Текст книги "Отечественная история (до 1917 г.)"

Автор книги: Андрей Дворниченко

§ 6. Галицко-Волынская Русь

На юго-западе находились Галицкая и Волынская земли. Города-государства формировались здесь в рамках племенных территорий бужан, волынян, хорватов, тиверцев и уличей. То была обширная область, простиравшаяся от Побужья до бассейна реки Сан. Она граничила с Польшей, литовскими землями, «горы Угорские» (Карпаты) отделяли ее от Венгрии; на юго-востоке границы земель охватывали земли Причерноморья от Южного Буга до Дуная. Геополитическое положение накладывало отпечаток на политическое развитие этих земель, так как соседние государства постоянно вмешивались в их внутренние дела. Оно определяет и специфику источников, сосредоточенных, прежде всего, на внешнеполитических событиях, междоусобной борьбе князей, «крамолах» бояр.

Волынская земля получила свое название от древнего племенного центра – Волыня на Буге. Местные союзы племен рано оказались в орбите влияния Киева, оказывая военную помощь киевским князьям и выплачивая дань. Но здесь отношения Полянского центра с подвластными ему племенами, в принципе аналогичные отношениям с другими покоренными восточнославянскими племенами, осложнялись тем, что помимо приднепровской Руси сюда стремились проникнуть Чехия и Польша и территории стали предметом соперничества.

На смену племенным центрам в конце X – начале XI в. здесь выдвигается Владимир – будущий стольный город Волынской земли, впервые упомянутый в летописи под 988 г. Он расположился неподалеку от Волыня, что позволяет говорить о «переносе города», понимая под этим перемещение правящих функций из одного города в другой.

Здесь консолидируется вечевая община, идет процесс формирования города-государства, свидетельством чего является появление собственного княжения, утверждение епископии. Но в первой половине XI в. город покорно принимал к себе на княжение сыновей великого князя киевского. Ярослав Мудрый посадил во Владимире своего сына Игоря, затем Всеволод Ярославич передал город Ярополку Изяславичу.

Последний был изгнан из Владимира князьями-изгоями: братьями Ростиславичами и Давыдом Игоревичем. Чтобы утихомирить обделенных князей, Всеволод на правах киевского властителя отдает Перемышль и Теребовль Ростиславичам. Эти два города стали, наряду с Владимиром, важнейшими центрами Юго-Западной Руси. Надо отметить, что борьба князей между собой, как и в других регионах Руси, отражала процессы становления волостного строя.

Явное стремление вырваться из-под властной опеки Киева наблюдается во второй половине столетия, когда после Любечского съезда развернулась борьба за эти земли. В ней столкнулись интересы киевского князя Святополка и поддержавшего его Давыда Игоревича и княживших в Теребовле и Перемышле князей Василько и Володаря Ростиславичей. Однако за спинами князей стояли вечевые общины городов – вече стало играть огромную роль в политической жизни. С ним встречаемся уже в ходе драматических событий 1097 г.: во время осады Владимира именно вече решает судьбу города, требуя у князя выдать тех, кто ослепил Василька Теребовльского.

В это время интенсивно формируется и Владимирская волость: Всеволож, Перемиль, Бужеск, Белз, Луцк и др. – все это пригороды, признающие власть главного города, составляющие с ним органическое единство. Зависимость пригородов от главного города устанавливалась по разным линиям: политической, административной, военной.

По мере того как складывалась Владимирская волость и происходило сплочение местных социальных сил, обострялась борьба Владимира за независимость от Киева. В конце XI – начале XII в. Владимир вместе с пригородами составлял крупную по размерам волость Юго-Западной Руси, Однако своя княжеская династия здесь появилась лишь в 1130-х гг., у истоков которой стоит внук Владимира Мономаха – Изяслав Мстиславич, затем его сын Мстислав. К середине XII в. прекращается зависимость Владимирской волости от Киева.

Но начинается борьба внутри Волынской земли, усложняется волостная система, внутри которой появляются городские центры, тяготеющие к независимости от главного города. В рамках старой Владимирской волости формируются более мелкие волости, возглавляемые своими городами. Так, в 1170-е гг. окончательную самостоятельность приобретает Луцк.

Как отметил М. С. Грушевский, Мстиславичи невысоко ценили свои волынские волости, всю жизнь боролись за киевский стол. Князем, для которого интересы Юго-Западной Руси оказались главным делом жизни, стал Роман Мстиславич. Узнав о смерти своего отца, княжившего на Волыни, он в 1170 г. пришел во Владимир из Новгорода. Его младшие братья уже сидели в Белзе, Червене и Бресте, и скоро Владимирская земля разделилась на Владимирскую и Белзко-Червенскую волости. Луцкая земля также разделилась на две волости: Дорогобужскую и Пересопницкую. Роман был первым из волынских князей, кто увидел преимущества соседней Галицкой волости.

Галицкая земля обособилась позже Владимирской. Сам город появляется на страницах летописи только после 1141 г., но выход Галича на историческую арену – итог предшествующего развития города. Более древним городам этого региона – Перемышлю и Теребовлю – пришлось уступить пальму первенства Галичу: они, наряду с другими городами, вошли в состав волости Галича, стали его пригородами.

В Галиче идет процесс становления вечевой общины, что получает отражение в появлении здесь своего княжения, а князь Владимир (Владимирко) Володаревич (1141–1152) делает Галич столицей формирующегося города-государства. Как и везде, этот процесс сопровождался ожесточенной борьбой против Киева, а со временем и против соседней Владимирской волости, которая часто вступала в союз с Киевом против Галича.

Особого могущества Галицкая земля достигла во время княжения Ярослава Владимировича Осмомысла (1152–1187). Автор «Слова о полку Игореве» нашел такие строки для того, чтобы обрисовать силу Галицкого князя:

 
«Галицкий Осмомысл Ярослав
Высоко сидишь на своем златокованном столе,
подпер горы Угорские своими железными полками,
загородив королю путь,
затворив Дунаю ворота,
меча бремены чрез облака,
суды рядя до Дуная.
Грозы твои по землям текут,
отворяешь Киеву ворота,
стреляешь с отчего золотого стола салтанов за землями».
 

Но надо иметь в виду, что это могущество непосредственно зависело от силы городской общины, в военной сфере – от волостного ополчения, которое постоянно фигурирует на страницах летописи.

Могущественный для своих противников Ярослав смог испытать на себе крутой нрав Галицкого люда, объединенного в волостную общину. В летописи под 1159 г. узнаем о том, что галичане обращаются к Ивану Берладнику и приглашают на княжение. В галицкой городской общине возникло недовольство Осмомыслом. Возможно, что это действовала одна из «партий», враждебная князю. О том, что в городе были люди, не расположенные к Ярославу, свидетельствуют и дальнейшие события, когда через несколько лет из города бежала княгиня с сыном Владимиром и «мнози бояре». Разрыв с мужем и отцом был вызван тем, что стало известно о любовной связи Ярослава с некоей Настасьей, сыну которой он стал отдавать предпочтение. Княжеский адюльтер XII в. завершился трагически: галичане избили «приятелей» Ярослава, заставили князя вернуться в семью, а его любовницу «накладше огнь сожгоша», отправив ее сына в заточение. Характер казни заставляет предполагать еще и языческую подоснову событий: вполне возможно, что на женщину пало подозрение в колдовстве.

События получили продолжение уже после смерти Ярослава. Накануне своей смерти он собрал довольно представительное вечевое собрание всей Галицкой волости. Три дня он плакался и каялся перед этим собранием, а затем «повеле раздавати имение свое». Здесь в очередной раз мы видим характерное для древних обществ перераспределение частных богатств на коллективных началах. Раздачи должны были также повысить статус князя, расположить общину к тому, чтобы исполнить его пожелания.

Община и не подумала выполнять его предсмертное завещание: посадить на княжеский стол незаконнорожденного Олега. Но и законный сын – Владимир, пьяница и развратник, – тоже недолго продержался в Галиче. Вече выгнало его из города и пригласило на княжение Романа Мстиславича из соседней Волыни. Правда, и Романа изгнал из Галича Владимир с помощью венгров. Но даже венгерский король вынужден был прислушаться к требованиям галичан: посадив на столе своего сына, он заключает с ними договор.

Появление венгерского королевича на княжеском столе в Галиче – новый этап в истории взаимоотношений Юго-Западной Руси с Венгрией и Польшей, когда эти страны активно вмешиваются во внутреннюю жизнь Галича.

Галичане, изведав «сладости» правления чужеземцев, прогнали королевича и вновь посадили на княжение Владимира. Наверное, помогла Владимиру и поддержка императора Священной Римской империи. Как бы то ни было, он просидел в Галиче еще десять лет, а после его смерти в 1199 г. в Галиче вновь утвердился волынский князь Роман.

Историки обычно видели в факте вокняжения Романа объединение двух земель. Мы не согласны с такой постановкой вопроса. Княжение Романа в Галиче нельзя воспринимать как слияние двух волостей. Появление владимирского князя на Галицком столе было в известном смысле успехом владимирцев в соперничестве с галичанами.

Опираясь на могущество Галицкой и Волынской волостей, Роман распоряжается Киевом, совершает успешные походы на Литву, Польшу, Венгрию, половцев. Апогеем этой политики было пострижение в монахи киевского князя Рюрика и провозглашение великим князем Романа. В этом контексте не вызывает удивления то, что в Галицкой земле укрылся византийский император, изгнанный своим соперником, а Папа Римский предлагал Роману Мстиславичу королевскую корону.

Роман снискал себе такую славу на Руси, которая сопоставима только с популярностью Владимира Мономаха. Ипатьевская летопись говорит о нем, что, «идя следом деда своего Мономаха, кинулся он на поганых, как лев, сердитый был, как рысь, уничтожал их, как крокодил, проносился над их землей, как орел, храбрый был, как тур». Роман стал героем песен и былин, воспевавших его как защитника русских земель. Грозный для врагов внутри своей волости, он не мог не прислушиваться к мнению земщины. Более того, крутые меры, на которые он был щедр, связи с Волынью вызвали к нему неприязнь значительной части галичан.

Во всяком случае, после гибели Романа в борьбе с поляками в 1205 г. его вдове вместе с детьми пришлось бежать из Галича во Владимир Волынский. Местная община готова была ее приютить, но и здесь были недруги. Пришлось ей бежать и из Владимира, причем Даниила вывез «дядька» (воспитатель), посадив его перед собой на коне и укрыв плащом

Сыновьям Романа – четырехлетнелу Даниилу и двухлетнему Василько – грозило стать игрушкой в руках иноземных сил. Поначалу их приютил князь Лешко Краковский, но вскоре он отправил Даниила к венгерскому королю, а его мать и брата оставил у себя.

В Галицкие дела в это время вмешиваются венгры, поляки, киевские Мономаховичи и черниговские Ольговичи. Владимирской и галицкой общинам приходится в очередной раз решать судьбы своих земель. При этом нельзя воспринимать галичан и владимирцев как движимую единым интересом массу. Так, честолюбивые Галицкие бояре рвались к власти, увлекая за собой и часть галичан. Результатом стало недолгое и уникальное для Киевской Руси княжение в Галиче в 1212 г. боярина Володислава.

Отечественная историография оценила этот и ряд других фактов по достоинству. Общим местом в исторических трудах стала идея о всесилии Галицкого боярства, о несметных богатствах, прежде всего земельных, накопленных боярами. Нельзя отрицать того, что в XIII в. бояре здесь начинают постепенно отделяться и от князя, и, главное, от городских общин, отдельные их представители начинают «зарываться», претендовать на власть. Но в целом бояре сохраняют все тот же социальный статус они выступают старшими дружинниками, все так же играют роль лидеров в городской общине, возглавляя «партии», ведущие между собой борьбу. Вполне возможно, что на «характер» Галицких бояр влияло постоянное иностранное вмешательство в дела юго-западных городов-государств.

Нелепость княжения боярина понимали даже иноземные властители, но они воспользовались этим для своих целей. В результате сговора князя Лешко Краковского и венгерского короля Андрея II в 1214 г. боярин Володислав был пленен, а на столе в Галиче был посажен пятилетний венгерский королевич Коломан. Примерно в это время Даниил с матерью с помощью поляков вернулись во Владимир.

Вскоре венгерский и польский правители поссорились, и Лешко пригласил из Новгорода в Галич известного князя Мстислава Мстиславича Удалого, который в общей сложности просидел в Галиче до 1228 г. Даниил заключил с ним союз и в 1219 г. женился на его дочери Анне. При молчаливом одобрении тестя Даниил очистил от поляков западные районы Волыни. Это были первые серьезные деяния князя, в котором все его злоключения выработали сильный, волевой характер.

Князь участвовал и в злополучной битве на Калке, где был тяжело ранен и чудом уцелел. В 1229–1230 гг. Даниил вместе с верным своим союзником – братом Василько – участвовал в усобице польских князей. Об этих событиях летописец заметил, что никто, кроме Владимира Святого, не ходил так далеко в «землю Ляшскую» (Польшу).

В 1230 г. Даниил вошел в Галич, но лишь к концу десятилетия при поддержке Галицкой городской общины Даниилу удалось укрепиться в юго-западных землях. Сам он сидел на столе в Галиче, а брата Василька посадил во Владимире-Волынском. Даниил стал замечательным воином, одним из самых знаменитых русских князей, слава которого сопоставима лишь с известностью Александра Ярославича Невского.

Перед нашествием монголов Даниил захватил Киев, где посадил своим наместником тысяцкого Дмитра, который руководил обороной города в 1240 г. Но во внутренней политике и Даниил опирался на силу городской общины Галича и волости в целом. Не случайно Даниил обращается к горожанам: «О мужи градьстии, доколе хощете терпети иноплеменьных князии державу…». Мощь народных масс коренилась в военной организации, демократической по своей сути. По-прежнему народное ополчение (вои) определяло исход сражений. Правление Даниила продолжалось до его смерти в 1264 г.

Историков завораживает образ Даниила, нарисованный летописью. Древнерусский «списатель» не жалеет красок, чтобы изобразить «Данилу-короля». Но по-прежнему полнота власти в волости была сосредоточена не в руках бояр или князей, а у городской общины в целом.

§ 7. Культура Древней Руси

Культура Древней Руси, не скованная феодальными путами, достигла высокого уровня развития. Нет никаких оснований видеть в ней «две культуры» – культуру господствующего класса и класса эксплуатируемых, по той простой причине, что классы в древнерусский период нашей истории еще не сложились. Культура вырастала прямо из недр народных масс. В основе ее было устное народное творчество. Если о славянской мифологии мы имеем мало сведений, то о более позднем пласте народной культуры – былинах мы знаем больше.

Ряд современных историков и филологов считают, что в былинах нашли отражение конкретные исторические факты и фигуры.

Гораздо более правильной представляется точка зрения на былины как на явление фольклора, отражающее самые общие процессы социальной и политической жизни, а на былинных героев – как на совмещающих в себе разные хронологические пласты. Но нет никаких оснований относить былины к некоему эпическому периоду ранее эпохи Киевской Руси.

Как установлено в последнее время (И. Я. Фроянов, Ю. И. Юдин), былины достаточно адекватно отражают демократический строй Киевской Руси. Наиболее известным является героический былинный цикл, в котором воспеваются народные герои, защитники Руси – Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович и др. Былины, весьма самобытное и неординарное явление культуры, свидетельствуют о культурном уровне народных масс, их образованности и грамотности.

Широкое распространение грамотности и письменности в самых разных социальных группах древнерусского населения подтверждается и другими источниками (граффити, берестяные грамоты и др.). Все это позволяет пересмотреть те взгляды, которые получили широкое распространение в советский период, – о том, что письменность появляется лишь в условиях классового общества, а грамотность была уделом знати.

Письменность у восточных славян появляется под воздействием внутренних факторов – процесса формирования городов-государств, волостей, во многом идентичных древневосточным номам и древнегреческим городам-государствам. На ранней стадии развития этих доклассовых государственных образований интеграционные тенденции были настолько сильны, что активно стимулировали рост письменности как одно из средств межобщинных отношений.

Решающее значение народных нужд в развитии древнерусской письменности подтверждается историей древнерусского литературного языка. Присущие древнерусскому обществу общинность и демократизм оказали свое влияние на литературный язык. Древнерусский литературный язык весь пронизан разговорной речью: он звучит в юридических текстах, летописях, древнейшей из которых была «Повесть временных лет», в «Молении» Даниила Заточника и многих других письменных памятниках. Звучит он и в жемчужине древнерусской письменности – «Слове о полку Игореве», посвященном походу в 1187 г. новгород-северского князя Игоря на половцев. Нельзя, впрочем, не отметить, что некоторые историки считают этот памятник подделкой XVIII в. (А. А. Зимин).

В Киевской Руси высокого уровня достигла и «поэзия в камне» – архитектура. К сожалению, мы мало знаем о дохристианском зодчестве восточных славян, оно почти не сохранилось, так как было деревянным. Тут могут помочь лишь археологические раскопки и те описания, которые сохранились о храмах славян Центральной Европы. Не так много сохранилось и каменных храмов.

Уже в 989 г. князь Владимир заложил в Киеве так называемую Десятинную церковь, посвященную Успению Богородицы и названную так потому, что на ее содержание выделялась церковная десятина. В Киеве же был возведен Софийский собор – замечательный памятник зодчества и изобразительного искусства. Храмы, посвященные святой Софии, были построены в Новгороде и Полоцке.

Русские мастера, заимствовав многое из Византии, творчески развивали византийские традиции. Каждая строительная артель пользовалась своими излюбленными приемами, и постепенно в каждой земле возникала своя собственная культовая архитектура. Основным строительным материалом был тонкий кирпич – плинфа, а секреты состава раствора передавались из поколения в поколение. Отличительными чертами новгородского архитектурного стиля были монументальная строгость и простота форм.

В начале XII в. здесь работала артель мастера Петра, воздвигнувшая соборы в Антониевском и в Юрьевском монастырях. Ему также приписывается создание церкви Николы на Ярославовом дворище. Замечательным памятником была церковь Спаса на Нередице, разрушенная в годы Великой Отечественной войны.

Иной характер имела архитектура Ростово-Суздальской земли, где основным строительным материалом была не плинфа, а белый камень-известняк. Главные черты архитектуры этой земли сложились во время правления Андрея Боголюбского. Тогда во Владимире был воздвигнут Успенский собор, ведущие в город Золотые ворота, княжеский замок – в Боголюбове, а неподалеку – шедевр – церковь Покрова на Нерли. Для Владимиро-Суздальской архитектуры характерно использование выступающих пилястр, барельефных изображений людей, животных и растений. Как отмечают искусствоведы, эти храмы и строгие, и нарядные одновременно. В конце XII – начале XIII в. зодчество становится еще пышнее, декоративнее. Ярким памятником этого времени является Дмитриевский собор во Владимире, который был построен при Всеволоде Большое Гнездо. Собор украшен тонкой и затейливой резьбой.

В настоящее время, благодаря достижениям археологии, мы многое можем сказать не только о культовой архитектуре и теремах, но и об оборонном зодчестве, а также о жилищах рядового населения. В прошлое ушло утверждение о том, что в Древней Руси имелась существенная разница между образом жизни феодальных верхов и основной массы населения. Основным типом славянского жилища была усадьба, основой которой был бревенчатый сруб, зачастую двухэтажный.

В Древней Руси получила распространение и живопись – прежде всего, фресковая роспись по сырой штукатурке. Замечательный памятник фресковой живописи – Софийский собор в Киеве. Многие из фресок посвящены бытовым сюжетам: изображение семьи Ярослава Мудрого, борьба ряженых, охота на медведя и т. д. Во внутренних помещениях собора сохранились и великолепные мозаики – изображения, составленные из мельчайших кусочков смальты. Одно из наиболее известных – изображение Дмитрия Солунского.

Получила распространение в Древней Руси и икона – изображение святых, почитаемых церковью, на специально обработанных досках. Древнейший сохранившийся памятник иконописи – икона Божией Матери «Владимирской». Она была перенесена Андреем Боголюбским из Киева во Владимир, откуда и идет ее название. Искусствоведы отмечают в этой иконе лирику, мягкость, глубину выраженных в ней чувств. Это народное поэтическое начало получает во владимиро-суздальском искусстве свое дальнейшее развитие. Оно видно уже в древнейшем из дошедших памятников станковой живописи этой земли – в оглавном «Деисусе», выполненном, вероятно, в конце XII столетия («Деисус» означает «моление»). На иконе Христос представлен между двумя ангелами, слегка склонившими к нему головы. К этой же земле относится и великолепная икона «Оранта».

Русские «златокузнецы», используя сложнейшую технику: скань, зернь, перегородчатую эмаль, изготовляли разнообразные украшения – серьги, кольца, ожерелья, подвески-колты и т. д.

Давая оценку древнерусской культуре в целом, нужно иметь в виду, что она насквозь была пронизана языческими традициями. Не говоря о том, что целые районы были населены язычниками, само древнерусское христианство можно определить как охристианенное язычество.

Высокая и своеобразная культура стала одним из факторов формирования древнерусской народности – основы дальнейшего возникновения великорусской, украинской и белорусской народностей. Как показал В. В. Мавродин, древнерусская народность имела и другие атрибуты такого рода общности: территорию обитания, язык, единство экономической и политической жизни.

Эта народность, вовлекая в ареал своей жизнедеятельности различные этносы, устанавливая оживленные контакты с соседними государственными образованиями, создала своеобразную древнерусскую цивилизацию. Расхожая ныне мысль о том, что русская цивилизация была на «стыке» западной и восточной цивилизаций, нуждается в существенной поправке, ибо волей-неволей придает нашей цивилизации определенную эклектичность.

Древнерусская цивилизация как вариант российской цивилизации была, конечно же, обращена не к Западу, а к Востоку, но это обращение не свелось к простому заимствованию. С самого начала это была особая своеобразная цивилизация, в созидании которой, наряду с главной силой – славянами, сыграли свою роль балты и финно-угры, тюрки и иранцы и даже генетическая память о скифах, сарматах и древнегреческих городах-государствах, когда-то существовавших на этой территории.