Текст книги "Медные люди"
Автор книги: Андрей Агафонов
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Их ограбили. Когда муж открывал дверь, из темноты вышли двое и впихнули его в квартиру. Зашли следом, приказали ему и Наташе сидеть смирно, а сами принялись выворачивать ящики.
Игорь сидел на полу, Наташа – на диване. Когда один из «гостей» (оба в черных шапочках, скрывающих лицо) отшвырнул ногой связку писем, выпавшую из комода, Наташа встала было с дивана, но тут же плюхнулась обратно, остановленная повелительным жестом второго «гостя». Игорь покосился на подлетевшую к нему по паркету связку и увидел каллиграфически выведенное: «Наташеньке». Он поднял связку, посмотрел на жену долгим изучающим взглядом, затем развязал розовую ленточку и принялся читать письма, одно за другим.
– Где это – Чусовой? – неожиданно спросил он.
– Игорь, отдай, – попросила жена.
Больше никто не отозвался. Грабители были заняты тем, что упаковывали вещи в сумки.
– Ага, «милому Сереженьке», – прочитал он и принялся читать дальше, беззвучно шевеля губами. Жена закрыла лицо.
Наконец последнее письмо было прочитано. Игорь небрежно уронил стопку на паркет (письма рассыпались), скрестил руки на груди и молвил:
– Ну что ж, очень мило.
Затем поднялся, прошел через всю комнату и влепил жене пощечину. «Гости» слегка опешили. Затем один схватил Игоря за плечо и рванул назад:
– Мужик, ты сдурел – женщин бить! – и осуждающе покачал головой. Игорь сделал попытку вырваться и тут же получил короткий в челюсть, после которого упал на пол. «Гость» дважды пнул его по ребрам. Наташа завизжала. Он повернулся к ней:
– Не ори, дура, мы уходим. Успеешь еще наораться.
* * *
– Это было сто лет назад!
– Это было три года назад. Нашему Сережке… нашему сыну шесть!
– Может быть, ты все–таки милицию вызовешь?
– Я сам знаю, что делать!
Он бежит в другой угол комнаты, роется в письмах, декламирует:
– «Наверное, я и вправду маньячка какая–то сексуальная…» Что–то я этого не замечал!
– Правильно…
– Ладно, я понимаю, тебе его письма дороги как память, а твои–то как здесь оказались?!
– Он вернул.
– Почему?
– Потому.
– Почему, с-с..!
– Потому что он меня проклял. И письма вернул.
– Ну, и…
– Ну, и живу теперь с тобой, как проклятая! Игорь, иди на улицу и вызови милицию! Нас ограбили!
– Подожди…
Он садится рядом с ней и гладит ее по груди. Она сидит как каменная.
Он валит ее на диван и овладевает ей, приговаривая:
– Ну что, ну как, хорошо тебе, хорошо?
Замирает… всхлипывает…
Наташа лежит неподвижно. Глаза ее открыты.
Игорь встает:
– Я знаю, что делать. Я сейчас поеду в этот… Чусовой и убью его.
– Давай.
Он одевается, идет к двери.
– Сережку заберешь? – спрашивает она.
Он поворачивается к ней и несколько секунд борется с искушением покончить со всем прямо здесь, прямо сейчас. Потом медленно говорит:
– Я действительно еду в Чусовой. А когда я вернусь…
Не договорив, хлопает дверью.
* * *
– Тебе сделать кофе? – спрашивает она.
– Сделай что хочешь, – говорит Сергей.
В его квартире пусто и накурено. Светлые пятна на стенах – следы картин и мебели. Постель на полу. Какой–то волосатый парень моет посуду на кухне.
– Как ты спал сегодня? – спрашивает девушка.
– Никак…
– Не дождался?
– Нет, не дождался.
* * *
Вагон–ресторан. Полупьяный Игорь со здоровым бородатым мужиком в тулупе пьют водку. На столе обертки шоколадок и раздавленные пустые пачки дешевого сока. Тетка–официантка подходит и забирает переполненное окурками блюдце, ставит взамен чистое.
– Сервис! – одобрительно говорит мужик и с омерзением ковыряет вилкой полусырую яичницу. – Ну–ну!
– Я знаю, за что расхлебываю, – продолжает исповедаться Игорь. – Особой любви между нами никогда не было…
– Ага, – говорит мужик и поднимает рюмку.
Пьют. Игорь булькает горлом и зеленеет лицом. Машет рукой. Мужик поднимается, хватает его за пояс и ведет в тамбур. Там, хищно завалив на левую руку, впивается в губы страстным мокрым и колючим поцелуем. Игорь вырывается. Его тошнит. Мужик обиженно отшатывается. Какое–то время смотрит, как Игорь блюет. Затем, вздохнув, открывает дверь тамбура и уходит в свой вагон. Игорь поднимает руку, пытаясь его задержать, но тут же склоняется в новом, неудержимом приступе рвоты.
* * *
Звонок в дверь. Наташа в халате, с опухшим лицом, непричесанная, идет открывать. На пороге стоит незнакомый молодой человек. С цветами и бутылкой вина. Он смущается.
– Здравствуйте, – говорит он.
– Здравствуйте.
– Вы меня, наверное, не помните. Я к вам вчера заходил, с товарищем…
Наташа начинает понимать.
– Можно, я зайду? – и он проходит в квартиру.
* * *
Телефонный звонок. Сергей снимает трубку. Он один. Телефонный аппарат стоит на стиральной машине «Малютка». Сергей принимает ванну.
– Да. Это я. Я говорю, это я. Подождите, я воду выключу.
Большим пальцем левой ноги он закручивает кран с горячей водой, морщится и вздрагивает, закручивает второй кран:
– Я слушаю. А вы кто? Ни о чем не говорит. Да ради Бога! Ради Бога. Я один живу, так что… А сейчас скажу. Садитесь на третий троллейбус у вокзала и две остановки. А улица у нас одна, остальные не считаются (смеется). 50 лет ВЛКСМ. Так и называется. Через сколько вы будете? Хорошо.
Кладет трубку и говорит потолку:
– Кого еще черт принес…
И включает воду.
* * *
– Это вы Игоря били?
– Нет, другой. Он же ниже на голову…
– Я все–таки не очень понимаю, зачем вы пришли.
Незнакомец затягивается сигаретой. Отпивает кофе из чашки. Смотрит Наташе в глаза:
– Что это за история с письмами?
– Какая вам разница!
– Интересно…
* * *
По весенней улице идет Сергей. Гладко выбритый, веселый, немного нервный. В дорогой кожаной куртке. Выбрасывает на ходу окурок, экзальтированно взмахивая рукой – и вдруг его опущенной руки касаются чьи–то пальцы. Он резко оборачивается и видит Наташу:
– Привет…
– Привет…
Идут молча, держась за руки. Смотрят на стоящие кругом лотки с бананами и кофе. Разбрызгивают лужи. Сергей говорит:
– Я не знаю, что потом, но сейчас я счастлив.
– Я тоже, – говорит она, и Сергей стискивает ее пальцы.
* * *
– Мне надо в садик, – говорит она.
– Я провожу, – поднимается незнакомец. – Вы меня не боитесь?
– Нет…
* * *
– Хочешь сделать мне больно? – сдавленным голосом спрашивает Сергей. Голый по пояс, в одних джинсах, он держит в правой руке нож. Душная летняя ночь. Кухня его квартиры – другой, екатеринбуржской. Наташа сидит в кресле–качалке, на ней халатик. Она со вздохом: «Сколько можно!» откладывает интересную книжку.
– Хочешь сделать мне больно?! – визжит он и полощет себя ножом по животу. На животе тут же набухают шрамы, сочится кровь.
– Ну, прекращай! – громко говорит Наташа.
– Да он тупой! – бросает Сергей, роняет нож и уходит в комнату.
* * *
Они едут в автобусе. Кругом люди в шубах. Уже темно. Фары машин за автобусом сливаются в огненную реку.
– Я хочу сесть! Мама, я хочу сесть! – верещит маленький Сережа. Наташа пытается его одернуть. Незнакомец морщится и отворачивается. Кто–то из мужиков встает, уступает место. Довольный Сережа плюхается на сиденье и болтает ногами, кого–то задевая.
Идут по улице. Сережа дергает маму за руку, силком подтаскивает ее то к одному киоску, то к другому: «Хочу конфету!» Он очень шумный, очень живой…
– Ублюдок, – говорит незнакомец и усмехается.
– Что? – не понимает Наташа.
– Да я не в обиду. Ребенок, зачатый вне брака – ублюдок.
Наташа опускает глаза. Она держит его под руку, сейчас пытается освободить руку – но он говорит дальше, будто не замечая этого:
– Я таких повидал. Шустрые – ртуть! К пяти годам не то что читать – считать никто не умеет. Вечно хнычут или орут, никогда не улыбаются, всегда дерутся. Всегда жадные. Они родились незаконно – потому и хапают все, что могут…
– Может, хватит?
– А что, Наташа, было не так? Вы забеременели, поэтому пришлось Игорьку топать в ЗАГС…
– Да? А беременность откуда взялась?
– То есть, почему ты с ним спала? Потому что вам нравилась одна и та же музыка. «Аквариум», к примеру. Угадал?
– Почти…
* * *
– Чаю хотите?
– Не откажусь.
Сергей уходит на кухню. Игорь оглядывается кругом и морщится. Сесть некуда – мебель отсутствует. Вороха тряпья разложены по углам. Постель на полу. Рядом с постелью – банка из–под кофе, до середины заполненная окурками. Подумав, Игорь опускается прямо на постель. Вернувшийся из кухни Сергей протягивает ему кружку и с другой кружкой садится рядом. Прихлебывает и смотрит прямо перед собой. Достает из кармана пачку сигарет, спички – бросает на пол. Молчат. Чаевничают.
* * *
– Я тебе нравлюсь? – спрашивает Наташа.
– Этот… спит? – спрашивает незнакомец.
– Нет… – она прикрывает дверь кухни. – Слушай… ты должен мне помочь.
– Хорошо, – соглашается он.
– Я не хочу, чтобы он вернулся.
– Хорошо, – повторяет он. Берет у нее из рук конверт. Надевает шапку и идет к двери.
– Если ты вернешься один… – говорит она уже в дверях.
– Я понял, – негромко говорит он, спускаясь по лестнице. – Спасибо. За кофе…
* * *
– Не надо наркотиков, – говорит Сергей. – Грибы, кактусы – это для животных. Животное – от слова «живот». Оно есть то, что оно ест. Человек – это голова, а голове нужен свет, и больше ничего ей не нужно.
– А дым? – спрашивает Игорь и показывает на сигареты.
– Это временно. Маскировка… Я летаю без дыма.
Голова Игоря начинает клониться.
– Но – не там, где хочу. Ты хочешь узнать, как это началось?
– Давай, – вяло говорит Игорь.
– Я не спал несколько ночей. То есть, спал, но урывками, клочками. И вот к утру третьего, что ли, дня я сидел, курил и вдруг ощутил что–то новое.
– Бога.
– Нет, не Бога. Бог велик и страшен, и для меня Он не есть нечто новое. Я понял – что–то должно произойти. Что–то уже произошло. Что–то сдвинулось в мире, и меня должны забрать.
– Забрать?
– Ну да! Не то в другой город, не то в другое время… Это было очень странное ощущение. Я не мог понять, то ли я бесконечно счастлив сейчас, то ли запредельно несчастен. Ясно было только, что я очень одинок, как никто в мире. Какие родные, какие женщины, какие друзья! Никто…
– Ты, наверное, был счастлив.
– Не знаю! Я повис в каком–то сером пространстве, и мне было чудовищно легко. Но меня так никто и не забрал на рассвете.
– Ну, заберут когда–нибудь…
– Наверное… – и Сергей улыбается Игорю. Тот отводит взгляд.
* * *
Незнакомец лежит на верхней полке купе и читает книгу, щуря левый глаз. Название книги поблескивает золотом. Верхний свет погашен – ночь. Внизу храпят двое молодых парней. На столике – пустые бутылки.
Он откладывает книгу – легонько забрасывает ее на багажную сетку. Поворачивается набок. Его соседка – молодая женщина, лежащая лицом к нему, – закрывает глаза. Поезд качает. Его взгляд скользит по ее лицу, по груди. Грудь не обрисована просторной кофтой, только угадывается. Его голова качается, непонятно – из–за движения поезда, или он изучает изгибы ее тела. Не отрываясь от нее глазами, он задирает руку и гасит лампочку над головой. Протягивает руку – и гасит лампочку над ее головой. Затем перебрасывает себя на ее полку – мгновенно и бесшумно.
Один из спящих внизу открывает глаза. Он слышит шум двойного дыхания. Он понимает, что это за шум. Его глаза широко открыты. Вскоре над ним мелькает черная тень – незнакомец вернулся к себе.
Поезд едет все быстрее. Свет попадает в купе. У пассажира с нижней полки – слезы на глазах. Затем глаза закрываются.
* * *
В кухне дымно, шумно и людно, хотя там всего–навсего три женщины – Наташа и две ее подруги. Они пьют пиво. Подруги – прямо из бутылок, Наташа переливает из бутылки в бокал.
– Я – НЕ – ЗНАЮ! – огрызается она. – У меня единственное желание – чтобы меня оставили в покое!
– Ты просто дура, – говорит одна подруга. – Зачем ты их хранила?
– Нет, погоди, – встревает другая. Она пьянее их. – Ты честно скажи, кого ты любишь?
– Никого я не люблю.
– Вы с Игорем спите?
– Ага… Раз в полгода…
– Он не хочет?
– Я не хочу. Он мне физически неприятен.
– И как ты объясняешь?
– Ну, не спать всегда причина найдется…
Смеются.
* * *
В квартире Сергея тоже шумно, и народу здесь куда больше. Все говорят о своем, сидят девушки с «феньками» и без, какой–то хорошо одетый парень глумится вслух:
– Чмо ты позорное! Тебя же с работы уволили! Ты хоть знаешь об этом?
– Ничего я не знаю! – отмахивается Сергей.
– Жрать–то ты что будешь?
– Картошка еще осталась…
– Картошка… – хорошо одетый машет рукой.
В одном углу, ни с кем не разговаривая долго, сидит давешний незнакомец и с любопытством вслушивается в диалог.
Игорь жмется поближе к Сергею. Он улыбается. Он пьян и несчастлив.
– Сними заклятие! – умоляет он.
– Какое заклятие? – удивляется Сергей.
К незнакомцу подсаживается одна из девушек со стаканом вина.
– Я тебя здесь раньше не видела…
– Я только недавно обратился к Богу, – совершенно серьезно отвечает он.
– Пойдем, покурим?
– Так здесь же все курят…
Она, обиженная, отходит. Он насмешливо смотрит ей вслед.
И гасит сигарету в банке из–под кофе.
– А, так ты вот кто! – тянет Сергей. – Извини.
– В каком смысле? – спрашивает размякший Игорь.
– В таком смысле, что я от этого и сбежал. Силушки–то много во мне… было… но дурной. Нехорошей.
– Ты что, и сам в это веришь?
– А ты, если не веришь, чего приехал?
– Я тебя убить приехал, – важно говорит Игорь.
– Так убивай! – усмехается Сергей. – Я не боюсь. Только, если ты меня убьешь, от проклятия не избавишься. Оно только сильнее станет… Хочешь, я тебе расскажу, как ее проклинал? В смысле, саму процедуру?
– Нет… Нет, наверное… И все равно ты – враг!
– Всяко, – легко соглашается Сергей. – Да что ж теперь поделаешь… Извини…
– Враг, – говорит Игорь и плачет. И пьет вино судорожными глотками.
Незнакомец наблюдает за ними из угла.
* * *
– Дождался! – девушка зла. Она в истерике. Сергей снизу смотрит на нее и закрывается рукой. – Свершилось твое чудо! Ладно, меня здесь не было…
Она на ходу подкрашивает губы и выскакивает из квартиры. Сергей садится на постели. Задевает ногой бутылку, бутылка катится по полу, оттуда льется пенистое, теплое вчерашнее пиво. Он видит на кухне чьи–то ноги. Ноги висят в воздухе. Из кухни немного таинственно – будто не идет, а крадется, – выходит наш незнакомец. Садится рядом с Сергеем и кладет ему руку на плечо. Смотрит проникновенно.
– Бежать отсюда надо, Сережа, – наконец говорит он.
– Почему? – недовольно спрашивает Сергей.
– Дружок твой давешний удавился.
– Нет…
– Загрузил ты его, видать, по полной программе…
– Нет… нет…
– Серые миры… проклятия… давай одевайся…
* * *
– Куда мы едем?
– Какая разница! Бог тебя нигде не потеряет, а милиция нигде не найдет. У тебя же документов нет! Кого искать?! – незнакомец хохочет. – Милая, чаю принеси святому человеку, и мне тоже, – это уже проводнице.
– Господь велик и страшен, – с легкой ухмылкой, как бы про себя, говорит Сергей. Пожилая проводница, выйдя из купе, крестится.
* * *
Он нашел его в тамбуре. Прижавшись к морозному стеклу, Сергей плакал. За окном (он продышал дыру в стекле) плыл Екатеринбург.
Незнакомец молча закурил, стоя у него за спиной.
– Чего тебе от нас надо?! – сорвался Сергей.
Незнакомец вынул сигарету изо рта, рассмотрел тлеющий кончик, поморщился, будто увидел не то, что ожидал, и ответил:
– Блин, ты не поверишь… Я хочу, чтоб хоть кто–то на этой сраной земле был счастлив.
– Силком?
– А вы по–другому не понимаете, ребята. Вы же по канату над пропастью километр пройдете, а на последнем шаге обосретесь – из принципа. Чтобы доказать свободу воли. Подъезжаем…
* * *
Звонок в дверь. Открывает Наташа. Перед нею двое мужчин. В одном она узнает Сергея. Второй заметно волнуется. Подталкивает Сергея вперед:
– Узнаешь?
– Привет, – говорит Сергей.
– Ты рада?
– Привет… – говорит Наташа. – Проходите.
И отступает в сторону.
* * *
Когда они выходят покурить в коридор, Сергей хватает незнакомца за одежду:
– Слушай, я не могу! Я сбегу! Мне стыдно!
– Я тебе сбегу! – тот отстраняет его руку.
– Да пойми ты, блин! Я ни–че–го к ней не чувствую! Ничего! Я уже все забыл! И она все забыла! Это ошибка, мать твою!
– Вы все вспомните, – он старается говорить спокойно, но он в ярости.
Пытается говорить проникновеннее:
– Сережа, я же читал ваши письма. Такое не проходит. Друг без друга вы умрете. Вы будете жить, ходить на работу, но вы будете мертвы. Как гробы повапленные. Ты должен знать, о чем я говорю. Тебе это близко. Почему вы боитесь жить? Почему вы боитесь быть счастливы?!
– Потому что слишком поздно… Она изменилась… Каменная какая–то… И я… я всегда хотел ее – больше, чем любил… Я, может быть, и сейчас ее хочу, но это же не все…
– На первое время хватит. И что ты теряешь?! Тебя ищет милиция, работы у тебя нет и жить, как я догадываюсь, негде. В общем, я тебя не отпущу. Сегодня переночую здесь. А завтра делайте что хотите, хоть разбегайтесь.
* * *
Сергей с Наташей курят в спальне. Они одеты. Стараются говорить шепотом.
Заслышав скрип двери, Сергей ныряет под покрывало и прижимается к Наташе. Потом, убедившись, что дверь открылась просто от сквозняка, он отстраняется от нее, она с облегчением вздыхает.
– Он какой–то ненормальный, по – моему, – говорит Сергей. – Фанатик.
– Я его боюсь, – отвечает она. – Как ты думаешь, может быть, в милицию позвонить? Как будто ты идешь за сигаретами… Он же грабитель…
– Нет, давай уж лучше перекантуемся до утра. Он уйдет, он обещал. И я тоже…
Он пытается взять ее за руку. Она отбрасывает его руку с естественным отвращением:
– Давай не будем, Сережа.
* * *
Они не заметили, как стали разговаривать громче.
Незнакомец сидит возле детской кроватки в соседней комнате. Лицо его страшно.
Маленький Сережа начинает хныкать будто про себя, затем садится в кроватке – резко, как по сигналу.
– Мама!
– Тише! – шипит незнакомец. Он подслушивает.
– Маму хочу!
– Да тише ты… – он силком укладывает мальчика на подушку. Тот хнычет все громче. Тогда он выдергивает подушку из–под его головы и кладет ее на голову ребенка. Крепко держит ее. Наступает молчание. Слышны голоса из соседней комнаты:
… – И хватит с тебя. Считай, что помирились.
– Наташенька…
– Все, все, Сережа.
– Тебе было хорошо?
– Нет, мне не было хорошо. О Господи, как вы мне все надоели! Давай спать.
Незнакомец с удивлением смотрит вниз, на собственные руки и зажатую в них подушку. Бормочет еле слышно:
– Зачем ублюдку жить? Плодить других ублюдков?
И отнимает руки. Мальчик лежит тихо. Его глаза широко раскрыты.
Незнакомец смотрит на часы. Стрелки светятся в темноте.
* * *
– А ты красивая, – говорит он и проводит ладонью по щеке Наташи. Она никак не откликается на его прикосновение.
Лежащий рядом с ней Сергей тоже остается безучастным.
– Ну все, ребятки, – улыбается он. – Совет вам да любовь, а мне пора.
Уже в дверях его лицо перекашивает, будто он готов разрыдаться. Он справляется с собой. Слушает. В квартире стоит мертвая тишина.
Он закрывает дверь.
– Здравствуйте! – к лифту, в который он вошел, спешит пожилая соседка с полными сумками пустых бутылок. Она улыбается на бегу.
– Здравствуйте, – говорит он и нажимает на кнопку первого этажа. Створки съезжаются перед ее быстро меняющимся лицом.
Он едет в трамвае, ежась на ледяном металлическом сиденье. Видит девушку. Она смотрит на него и не отводит взгляд, когда встречается с ним глазами.
Он поднимается:
– Вы, наверное, сесть хотите?
– Что?
– Вы, наверное, сесть хотите?
– Нет, – и она улыбается. – Холодно.
Пока они разговаривают, место занимает хмурый мужик пролетарского вида. Незнакомец и девушка видят это, и им делается смешно. Они смотрят друг на друга и смеются.
– Давайте хоть сумку подержу, – предлагает он. – Тяжелая.
Она с готовностью отдает ему сумку.
Они идут по улице.
– Я никогда не знакомился с девушками в трамваях, – улыбаясь, говорит он. – Не знаю, почему. Вроде бы не стеснительный.
– Весна уже… – говорит девушка.
Небо действительно очень синее. С крыш на солнечной стороне улицы капает вода.
– Ага, – соглашается он и взмахивает ее сумкой. – Я просто понял, что, если не заговорю с тобой сейчас, это будет самый большой грех на моей совести.
– А ты большой грешник?.. – улыбается она, искоса поглядывая на него.
– Ну, как… – он растерян. – Я грабил, убивал… Но это все в прошлом! – торопится он. – Ты чего?!
Она хохочет.
– Я серьезно!
– Хорошо, хорошо…
Он толкает ее плечом. Она толкает его в ответ. Они идут дальше, прижавшись друг к другу. Он снимает шапку, и вода с крыш льется на его светлые волосы.
– Простудишься, – говорит она и касается его руки.
– Ничего, я здоровый, – улыбается он.
И стискивает ее пальцы.
Январь – 2 февраля 1998
