Текст книги "Герои должны умирать (СИ)"

Автор книги: Андрей Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Корабль вы, конечно, посадили. Но в боевой обстановке посадка длиной в полчаса недопустима. Очень плохо, лет-капитан!

После чего с чувством выполненного долга покинул рубку управления. Лет-капитан Синельг зло плюнул ему вслед и сказал:

– В боевой обстановке я бы тебя в рубку и близко не подпустил.

Впрочем, сказал он это уже после того, как дверь закрылась.

– Открываем шлюзы, сэр? – спросил второй помощник.

– Открывай. Пусть эта серая сволочь выметается вместе с курсантами. Весь корабль изгадили…

Второй помощник быстро дал команду на открытие пассажирских и грузовых шлюзов и сделал вид, что уткнулся в расчёты. Разозлённый эсбэшником капитан завёл разговор о чистоте, значит, кому-то не миновать головомойки. И быть этим «кем-то» второму помощнику не хотелось.

А виновник дурного настроения командира корабля, весело насвистывая, шёл наблюдать, как происходит высадка людей и выгрузка боевых машин. К его разочарованию, всё проходило на твёрдую четвёрку, минимум. Однако майор помнил чёткие и недвусмысленные указания ревизора штаба – найти как можно больше недочётов.

Одна десантная машина застряла при спуске на землю, накренившись под углом в сорок пять градусов – кто-то забыл отстегнуть удерживающий трос. При раздаче личных пайков возникла неразбериха – оказалось, со складов взяли неполные комплекты. Походная кухня не функционировала – перед вылетом никто не удосужился её проверить. Командир лично не руководит высадкой…

Неважно, что ничего фатального пока не произошло – в крайнем случае, количество заменит качество. И в память коммуникатора майора непрерывным потоком хлынули ошибки командиров и курсантов первой учебной роты.

Ещё несколько часов майор Самсон бродил по полевому лагерю, периодически давал вводные команды и фиксировал чёткость и сроки выполнения. Ближе к вечеру он устало закрыл крышку коммуникатора. Сегодняшний день он честно отработал – ему есть, что послать полковнику Шлаю. Не успел майор подойти к своей полевой палатке, которую ему курсанты разворачивали раз шесть, не меньше, как увидел в закатном небе небольшую сияющую точку.

Майор сразу понял, что приближается кто-то из местных, поскольку десантные вертолёты с «Юсал Грин» ещё даже не успели привести в полётный вид.

– Я же предупреждал… – процедил он сквозь зубы. – Эй, солдат! Капитана Зин-Далли ко мне! Быстро! Нет, не ко мне, а на корабль. Пусть немедленно придёт в рубку.

Курсант умчался искать командира роты, а майор бегом отправился к «Юсал Грин». Вахтенный поспешно посторонился, пропуская бегущего особиста. Пока Самсон добирался до рубки управления, Синельгу уже доложили о прибытии «серой внутренности». Самсон, не успев переступить порога рубки, сразу заорал, чтобы корабельные орудия немедленно сбили приближающийся вражеский объект. Синельг оторопел.

– Но, сэр, это же кто-то из гражданских… Нельзя же взять и уничтожить ни в чём не…

– Во-первых: я их предупреждал! А во-вторых: лет-капитан, откуда вы знаете, что сейчас к вашему кораблю не приближается вертолёт, начинённый взрывчаткой?

К этому времени на экранах уже чётко виднелся чёрный роскошный флаер, а на связной панели появился сигнал с просьбой о связи по открытому каналу. Не спрашивая разрешения эсбэшника, Синельг установил соединение.

– Здравствуйте, господа военные! – на экране появилась испуганная физиономия какого-то клерка. – С вами сейчас будет говорить президент Одды господин…

Тут чья-то рука отодвинула клерка в сторону, и глазам военных предстал седовласый мужчина в строгом чёрном костюме.

– Я – президент планеты Одда, Фредерик Конкрайт. Я лечу к вашему кораблю на правительственном флаере. Мне нужно поговорить с вашим начальством.

Майор Самсон с недовольным видом подошёл к связному экрану. Флаер президента планеты – это не какой-нибудь фермерский вертолёт – сбить просто так нельзя. Чревато.

– Хорошо. Ждём, – коротко сказал он.

– На подлёте, – так же кратко ответил президент и отключился.

– А ведь я был прав, – лет-капитан Синельг не отказал себе в удовольствии маленькой мести.

– Чувствую, от этого визита будут одни неприятности, – буркнул Самсон и рявкнул на пришедшего Зин-Далли: – Капитан, постройте своих людей и приведите их в нормальный вид!

– Есть, сэр! – Зин-Далли уже понял, что лучше не связываться с этим идиотом-эсбэшником – только хуже будет.

– У нас незваные гости, – немного смягчившись, счёл нужным пояснить майор.

Флаер сделал круг над кораблём, видимо, пилот выбирал удобное для посадки место. Майор Самсон в уме прокручивал варианты предстоящей беседы с главой местного правительства. Наверняка президент сейчас начнёт спрашивать, почему вдруг на абсолютно мирной фермерской планете появился военный корабль. И какие такие учения они собираются тут проводить, не согласовав их с местной властью. На этот счёт у майора Самсона была целая речь. Вот только она не пригодилась.

Едва флаер совершил посадку, как из распахнувшейся двери буквально вылетел президент планеты. Но вместо того, чтобы начать негодовать по поводу военного вторжения, он спросил у майора:

– Это все, кто прилетел?

Слегка ошарашенный странным вопросом, майор утвердительно кивнул.

– Замечательно! Тогда знакомьтесь: наша мать!

Президент указал рукой в сторону флаера. Построившиеся курсанты, командиры взводов, командир роты и сам майор Самсон послушно посмотрели на чёрную машину – что-то там в полутьме дверного проёма шевелилось. Никто не успел разобрать, что именно. Внезапно огромной мощности ментальный удар накрыл всю первую роту – люди повалились наземь с вытаращенными глазами и вывалившимися языками. Лет-капитан Синельг, глядевший на прибытие президента Одды из рубки, почувствовал тошноту. Он почему-то сразу понял, что это нападение врага, и бросился к внутреннему оповещателю.

– Трево…

Лет-капитан не договорил – второй направленный ментальный удар пришёлся по кораблю. И от него не спасли ни броня, ни лазерные отражатели.

Десять минут спустя пилот флаера и президент в поте лица переносили и укладывали в ряд курсантов и офицеров. Мать, громоздкая и бесформенная, плавно вытекла из флаера и принялась за первого в ряду человека, который скоро должен будет превратиться в туэлли.

*****

– Вы уверены, сержант? Там ведь, знаете ли, стреляют. Оно вам надо?

Сержант Маккормик с прищуром посмотрел на пожилого прапорщика, секретчика сольтанского всеобщего кадрового управления – нет, вроде бы не издевается.

– Разумеется. Я уверен.

Прапорщик вздохнул, посмотрел на бумажный лист с заявлением, сравнил его с электронным вариантом и сказал:

– Ах, ну да, совсем забыл, с кем говорю – в отставку мне пора. Ваше заявление принято. Но перевод в роту «Вихрь» кроме командира роты подтверждается лично командующим округом.

– Уж я-то об этом знаю.

– Господин сержант, если ваше прошение удовлетворят, желаю поменьше стрельбы и побольше работы на складах.

Маккормик улыбнулся: пожелание старого прапорщика звучало смешно, но было видно, что оно идёт от души.

– Спасибо, сэр! До свиданья!

Сержант покинул строевую часть и, выходя из парадных дверей здания кадрового управления, нос к носу столкнулся с недоброй памяти знакомцем – полковником Шлаем. Полковник стрельнул взглядом на сержанта, отдавшего ему честь, небрежно приложил руку к фуражке и проследовал в кабинет начальника кадрового управления. Секретарь – молоденький лейтенант, уже знал Шлая (в прошлый визит полковник устроил здесь настоящий скандал) и немедленно доложил о его прибытии начальнику. Шлай не стал ждать разрешения и вошёл в кабинет.

Полковник Эстефанио, обрюзгший и выглядевший гораздо старше своих сорока четырёх лет, поднялся и с хорошо заметной тревогой посмотрел на Шлая. Перед ревизором финансового управления он чувствовал себя, как кролик перед удавом, потому что лучше всех прочих знал об экономических грешках своего управления. Впрочем, грешки – это сказано мягко.

Шлай, не теряя времени даром, достал из кармана серебристую коробочку, набрал на небольшом дисплее какую-то комбинацию и положил коробочку на стол. Эстефанио в панике подумал, что ему конец – Шлай даже не скрывает, что собирается записывать разговор. Значит, в дело вступит военная прокуратура, потом трибунал, конфискация, тюрьма… Шлай, угадав мысли кадровика, открыто ухмыльнулся:

– Бросьте, полковник, это всего лишь экран против подслушивания. Если бы я хотел вас посадить, то сделал бы это уже через час после начала проверки вашего управления – перечень ваших преступлений длиннее гастийских червей, которые, как вы знаете, в длину бывают метров по двести.

Эстефанио заметно приободрился.

– Господин полковник, готов вам помочь в любом вопросе.

– Ну, разумеется, – Шлай хищно улыбнулся, – вы поможете. Запоминайте: мне нужны материалы, касающиеся роты «Вихрь». Личные дела действующих и бывших бойцов…

– Но у нас только на тех людей, которые проходили обучение на Сольтане, – осторожно сказал Эстефанио.

– Полковник, мне нужны ВСЕ материалы. И если их качество меня не устроит, пеняйте на себя.

– А если устроит? – осмелился спросить Эстефанио.

– Тогда я сокращу перечень ваших преступлений до списка нарушений. Получите всего лишь выговор.

Полковник Эстефанио быстро сообразил, что выговор, даже строгий, это ничто по сравнению с тюрьмой, а потому через полчаса все документы, имеющие отношение к роте «Вихрь», лежали на столе перед Шлаем. Ревизор порылся в электронных личных делах, скопировал их на свой информационный кристалл, затем перешёл к бумажным вариантам. Наверху стопки лежал одиночный листок с заявлением.

– Занятно, – Шлай несколько раз перечитал просьбу сержанта о переводе. – Крыса почуяла, что её нору скоро разворошат? Полковник, пожалуй, я заберу с собой это заявление. И никуда не переводите сержанта Маккормика до моего личного приказа. Я подыщу ему другое место.

Эстефанио, само собой, закрыл глаза на явное нарушение режима секретности и только спросил:

– Разумеется, господин полковник! Скажите, ваш список не уменьшился?

Шлай неопределённо хмыкнул.

– Уменьшился, но не настолько, чтобы вместо трибунала вам объявили выговор. Найдите мне компромат на командира роты «Вихрь», и вместо наказания получите благодарность и премию.

Полковнику Эстефанио оставалось лишь взять под козырёк.

Глава 4

Генерал Оттама закончил разговор и задумчиво забарабанил пальцами по столу. Ему только что сообщили, что несмотря на тотальный контроль ещё трём фермерам удалось улететь с Одды. Их уничтожили уже после посадки на Гахелине. Для этого пришлось пожертвовать одним из агентов – он выполнил роль кровавого маньяка, взорвавшего корабль вместе с экипажем и пассажирами. Так дальше продолжаться не могло.

– Что ж, придётся вводить в действие нашего вице-адмирала, – тихо сказал Оттама, набрал на коммуникаторе номер Виловера и договорился с ним о встрече.

Оттама заказал в зале антигравитационного кегельбана дорожку, приехал в заведение заранее и заказал за свой счёт выпивку – будущий стресс адмирала надо было как-то смягчить, не то, не ровен час, помрёт раньше срока. Виловер не заставил себя долго ждать, прибыл ровно в семь, как и договаривались. Оттама предложил Виловеру выпить.

– Официант клялся, что это настоящая водка из бенгазийского чертополоха.

Себе Оттама налил красного вина. За дегустацией спиртного и пустой болтовнёй прошло минут десять. Вице-адмирал ёрзал в удобном, мягком кресле и не мог дождаться, когда же Оттама сообщит ему причину вызова.

– Адмирал, не желаете сыграть? Восьмая дорожка наша.

– Нет, благодарю, я сейчас немного не в форме, – пропыхтел Виловер, выпив очередную рюмку.

«Ты не просто не в форме, ты – жирная свинья», – подумал Оттама, но на лице его не дрогнул ни один мускул.

– Зря, господин адмирал, вы должны следить за своим здоровьем. Оно вам понадобится. Потому что у нас на горизонте появились неприятности.

Виловер поперхнулся куском запечённого тритона.

– Я так и знал! Что случилось?

– Пока ничего, но обязательно случится. Дело в том, что на Одде, соседней с Гахелином системе, планируют создавать транспортный узел. Это мне сообщил доверенный источник в министерстве миграции.

Виловер уставился на Оттаму, и чернокожий генерал с раздражением подумал, что смысл сказанного явно не дошёл до сознания вице-адмирала.

– Если транспортный узел сделают на Одде, то «Вселенский строитель» Зидена вылетит в трубу, потому что у него контракт на Гахелин. А на Гахелине узла, понятно, не будет.

Теперь до адмирала дошло.

– То есть, вложенные деньги пропали? – вытаращился он. – Но я занял под проценты… Что же делать?

– Ещё не пропали, не волнуйтесь, – успокаивающе проговорил Оттама.

– Нет! Я сейчас же заберу кредитки обратно! Как мне связаться с вашим Зиденом?

– Полноте, господин адмирал, какие кредитки? Даже если бы Зиден хотел, он всё равно не смог бы вам вернуть деньги – они все в работе. Он ведь закупал оборудование, материалы, арендовал транспорты…

– Слушай, генерал, мне кажется, ты меня кинул! – заорал Виловер. – Да ты знаешь, что я с тобой сделаю?

– Умолкни, придурок! – процедил сквозь зубы Оттама. – Здесь полно чужих ушей.

– Я тебя запру в шлюзе и буду постепенно откачивать воздух, – прошипел Виловер, – до тех пор, пока у тебя глаза не лопнут! Или ты не вернёшь мне деньги. Все до одной кредитки.

– Мои деньги там же, где и твои. И я так же заинтересован вернуть их. Хотел бы кинуть, не стал бы звать тебя сюда.

Побагровевший вице-адмирал тяжело дышал, словно сделал длительную пробежку. Наконец он немного успокоился и спросил:

– Что ты предлагаешь?

– Если на Одде случится что-нибудь экстраординарное, то узел останется за Гахелином.

– Говори толком, не томи, – рассердился Виловер.

– В министерстве миграции у меня есть завязки. Там помогут сделать санитарное заключение, что продукция, экспортируемая с Одды, заражена каким-нибудь неизвестным вирусом. Тогда по правилам должны будут объявить карантин.

– И что?

– Пока медэксперты разберутся, что за вирус, пока найдут способ его нейтрализации, пройдёт месяца три-четыре. За это время на Гахелине начнётся формирование транспортного узла.

Адмирал Виловер откинулся на спинку кресла, лицо его просветлело.

– Фух, а я уж напугался! Значит, всё в порядке?

«Да ты не напугался, ты в штаны наделал!» – подумал с отвращением Оттама.

– Есть одно «но». Карантин должен быть жёстким, чтобы никто не мог ни прилететь на Одду, ни вылететь с неё. Иначе правительство Одды поднимет шум, и наша авантюра раскроется.

– А кто им помешает поднять шум по субпространственному каналу? – удивился Виловер. – Даже просто чиркнут пару строк в блогах единого информатория, и всё!

– Наконец-то, адмирал, вы зрите в корень проблемы, – одобрительно кивнул Оттама. – Вот для этого и нужно присутствие блокирующей эскадры, чтобы ни один сигнал не вырвался в обитаемый космос с этой планеты.

– Ого! И под каким предлогом послать на окраину десяток боевых кораблей? Да мне Лагриан голову снимет!

– Придумайте что-нибудь, кроме вас это сделать некому. Единственное, что могу предложить – это официальный запрос от министерства миграции.

– Блокирующая эскадра, – проворчал Виловер, наливая себе водки из бенгазийского чертополоха. – Это же сколько денег придётся ухлопать, чтобы продержать её в пограничье!

– А вот о государственных деньгах вам, адмирал, беспокоиться не надо, для этого есть я, – тонко улыбнулся Оттама. – Лучше подумайте о четырёх милиионах… и разводе с женой.

– Уже думаю, – буркнул адмирал, выпил водку и поднялся. – Если это всё, то я пойду.

– Вы сообщите, когда будете готовы?

– Встречный вопрос: когда будет заявление министерства миграции?

– Оно уже в работе, сегодня будет объявлено по телестерео и на официальных сайтах.

Виловер приподнял брови – ну и жучила, этот Оттама! Уже всё продумал и даже запустил процесс…

– Корабли готовы к выходу хоть завтра. Но для верности давайте подождём дня два – мне надо подготовить почву.

– Желаю удачи в нашем нелёгком деле! – Оттама тоже поднялся.

Виловер ушёл. Оттама опустился в мягкое кресло и некоторое время просидел неподвижно. Блокада Одды гарантирует, что никто не сбежит с планеты и никто на неё не попадёт. Жаль, что сорвётся преобразование двух рот курсантов, которые не успеют посетить Одду, но, с другой стороны, мать уже сейчас не справляется с наплывом новых тел. Три месяца – срок достаточный, чтобы полностью преобразовать население Одды.

Всё шло по плану. Чернокожий генерал пружинисто поднялся, посмотрел на заказанную дорожку антигравитационного кегельбана и подумал, а почему бы не сыграть? Он, в отличие от адмирала Виловера, находится в отличной физической форме. А ведь несколько лет назад тело Оттамы умирало от неизлечимого штамма Грэнс, разъедавшего его внутренности. И не столкнись генерал с рейнджером Смитски во время случайного визита на Одду, так бы это великолепное тело и умерло, съеденное непобедимым вирусом. Но генерал, цепляющийся за любую надежду, отправился с сержант-рейнджером в горы за исцелением. Смитски не обманул страждущего – тело генерала, действительно, выздоровело после свидания с матерью. Вот только спустя несколько месяцев личность его перестала существовать. Так появился туэлли, занимающий высокий пост в военной иерархии людей.

*****

Полковник Шлай смотрел на заявление Маккормика, раздумывая, куда бы подальше и под каким предлогом отправить служить сержанта. Вообще-то он уже нашёл пункт назначения – далёкий мирок Саранг. Но колебался, не зная, что лучше: тоскливая служба на безвоздушном Саранге или полная опасностей жизнь на какой-нибудь кислородной планетке, где за каждым кустом подстерегает кровожадный абориген. Так и не придя ни к какому окончательному решению, он отложил вопрос посылки сержанта и отправился к шефу.

Генерал Оттама принял полковника с улыбкой, что можно было считать хорошим знаком. Шлай приободрился – значит, его рейд по сольтанским частям оценён по достоинству.

– Садитесь, полковник, – Оттама указал на стул. – У меня хорошая новость. Я только что от командующего – он закрывает учебный центр спецроты.

– Какую руку вы ему сломали, сэр? – удивился Шлай. – Раньше он и слышать об этом не хотел!

– У меня есть свои методы, – Оттама сделал движение пальцами, словно говоря «не лезь не в своё дело». – Но не последнюю роль в этом решении Лагриана сыграл ваш, полковник, отчёт.

– Служу Империи, сэр! – Шлай вскочил на ноги.

– Сядьте, – голос генерала прозвучал резко, как щелчок бича. Шлай плюхнулся на стул. – Рано радоваться – «Вихрь» по-прежнему существует и когда будет расформирован – неизвестно. Лагриан не хочет расставаться с личной командой элитных воинов.

– Да, какие они элитные! Сброд, собравшийся…

– Полковник, не будьте идиотом! – Оттама, кажется, всерьёз рассердился. – То, что я не люблю спецроту и ненавижу её командира не означает, что они никчёмные бездари.

Шлай примолк.

– Наша задача: заставить Лагриана расформировать спецроту. Вопрос: каким образом?

– Сэр, я уже думал над этим, но… к сожалению ни одной законной зацепки нет. Только финансовые соображения.

– Лагриан слышать не хочет о нецелесообразности расходов. Знал бы ты, как он сейчас на меня орал.

Шлай отметил переход «на ты», но сохранил непроницаемое выражение лица, и только поинтересовался:

– Из-за чего, сэр?

– Вкратце смысл его воплей был таков: кого он отправит на сверхсекретное задание, если не «Вихрь». Кстати, «Вихрь» сейчас как раз на таком задании. Возможно, именно поэтому мне удалось выжать из Лагриана только закрытие учебного центра, хотя я рассчитывал на большее.

– Что за задание? Неизвестно?

– Разумеется, нет! – фыркнул Оттама. – Характер задания, место и способы выполнения знают только Лагриан и Мюллер.

– Он сам об этом сказал?

– Разумеется, нет, – повторил генерал, – это я сам домыслил. По аналогии с прошлыми операциями спецроты.

– Кстати, про аналогии! Неплохо бы вспомнить про Вишняка, – намекнул Шлай.

– Что? – нахмурился Оттама, не уловивший связи.

– Мы устроили курсантский рейд по фермерским планетам, где во время учений обязательно произойдёт несколько несчастных случаев. Что впоследствии даст нам повод для репрессий полковника Вишняка. И если даже ничего не случится самопроизвольно, то мои люди из устроят это вполне намеренно.

– Ну, да, – согласился Оттама, хотя настоящая причина путешествия нескольких рот курсантов, разумеется, была совершенной иной.

– Вот я и говорю про аналогии, – заторопился пояснить свою мысль Шлай. – Мы можем устроить какое-нибудь чрезвычайное происшествие, в котором окажутся замешаны бойцы «Вихря». Дело с нашей подачи получит широкую огласку, а это позволит вам в разговоре с Лагрианом выдавить из него нужное решение.

– Плохая мысль, полковник. Бойцы «Вихря» не могут быть замешаны в чрезвычайных происшествих, потому что непрерывно находятся либо на заданиях, либо на своей базе на Триксе. При всём моём отрицательном отношении к этой роте, я вынужден признать, что майор Мюллер держит своих солдат на коротком поводке. Так что ваша мысль нам ничего не даёт. Даже если один-два бойца окажутся замешаны в чём-либо неприглядном, это всего лишь приведёт к трибуналу над ними лично, но никак не скажется на судьбе роты в целом. А согласно вам, нужно, чтобы с треть, как минимум, состава роты похитила боевой корабль и начала пиратствовать на просторах имперского космоса – только такой «подвиг» помог бы обвинить Мюллера в недостатке служебной дисциплины.

Шлай широко улыбнулся.

– Сэр, вы подали мне замечательную мысль. А почему бы, действительно, не устроить «Вихрю» захват корабля и пиратский рейд?

Генерал с недоумение посмотрел на полковника.

– Вы серьёзно или шутите?

– Разумеется, серьёзно, сэр! Нам будет достаточно, если бойцы «Вихря» сядут в один из трёх кораблей, приписанных к роте, и прибудут к какой-нибудь вполне мирной планете. Главное, чтобы они там «засветились», а уж мы всегда сумеем интерпретировать этот полёт, как захват боевого корабля и совершение преступлений против мирного населения. Тем более, что последствия их визита мы организуем. В конце концов, в портовых кабаках всегда можно найти пару-тройку отчаянных парней, которые за соответствующую плату сделают всё.

Оттама уставился на Шлая своими непроницамо-чёрными глазами. Этот хитрозадый полковник – искусный интриган. Генерал был уверен, что при первом же удобном случае Шлай продаст его с потрохами, но пока Оттама силён, Шлай будет бегать перед ним на цыпочках, выполняя любое распоряжение.

– Гм, неплохо, – задумчиво проговорил генерал. – Но связываться с портовым отребьем – себе дороже.

– Их потом можно устранить.

– Нет, слишком велик шанс, что исполнители всё разболтают. У меня, кажется, появилась другая идея.

Оттама замолк, Шлай терпеливо ждал, когда же шеф соизволит изречь суть идеи.

– Будет достаточно, если корабль спецроты попытается нарушить карантин.

– Чего? – Шлай так удивился, что забыл о субординации. Впрочем, Оттама, поглощённый новой мыслью, не обратил на это внимания, в противном случае, полковнику бы не сдобровать.

– Да, именно так. Они попытаются нарушить карантин, блокадные корабли вступят с ними в бой. И даже если не уничтожат, то самого факта вооружённого столкновения будет достаточно, чтобы я мог надавить на Лагриана.

– Но где взять такой карантин?

– На Одде, – усмехнулся Оттама. – Недавно объявили, что в экспортируемых этой планетой продуктах обнаружили неизвестный вирус. Наше командование озаботилось настолько, что послало туда двенадцать блокадных кораблей – пресечь распространение заразы. Вот с этими-то кораблями и надо заставить схлестнуться «вихревцев». Значит так: твоя идея – твоё и исполнение. Бросай всякие проверки. Поручаю тебе лично отслеживать бойцов спецроты с того момента, как они вернутся с последнего задания. Как ты сумеешь их склонить к полёту…

– Ждать не надо, сэр, – Шлай злобно улыбнулся. – На базе сейчас находится молодое пополнение, только-только закончившее курс спецобучения. Я это узнал от сольтанских кадровиков.

– Ого! Как это они поделились с тобой такой информацией?

– У меня тоже есть свои методы, – ухмыльнулся Шлай. – Так вот, новички ещё не столь подготовлены, как ветераны «Вихря», но официально уже все оформлены. Поэтому, если мы сумеем заставить их сесть в корабль и вылететь к Одде, дело можно считать сделанным. Какая разница, новые бойцы роты учинили беспредел, или старые – главное, что в преступлении окажется замешана спецрота. И, знаете, господин генерал, у меня, кажется, появилась одна интересная мысль…

– Отлично, полковник! Если вы провернёте это, я обещаю вам участие в одном выгодном коммерческом предприятии.

– Сэр, я стараюсь только из уважения и личной преданности вам!

– Тем более, денежное поощрение не будет лишним.

– Всегда готов услужить вам, сэр! – Шлай снова вскочил. – И, если позволите, в рамках выполнения предстоящего задания…

– Да?

– Нужно устроить перевод одного сержанта на пограничье. Это сержант Маккормик, инструктор широкого профиля из той самой части спецподготовки, которую собираются закрывать.

– Хорошо, считай, перевод уже оформлен. Что ещё?

– Это всё, сэр! Разрешите приступать к выполнению?

Взмахом руки Оттама отпустил полковника, а сам задумался о том, что гораздо предпочтительнее было бы видеть бойцов спецроты в рядах туэлли, а не мёртвыми кусками протоплазмы.

*****

– Итак, напоминаю вам в сорок третий и последний раз! Ничего лишнего не жрать!

Сержант Кисс порхал перед пошатывающимся строем. Капитан «Доблести Бора» в связи с поломкой одного генератора распорядился уменьшить гравитацию на корабле до трети эталонной. Вот почему Кисс практически парил, а курсанты первого взвода пошатывались, как пьяные.

– Вам понятно, мерзавцы? – выдохнул Кисс, и до строя долетел запах перегара. – Можно употреблять только ту норму, которую каждому из вас прописали в личной карточке. Или кто-то желает повторить подвиг засранца Кабердыева? Наверное, все помнят, что две недели назад во время прошлой высадки гигиенический бачок его скафандра переполнился. И это несмотря на то, что светлые головы инженеров предусмотрели двойной запас прочности! А ведь я и в прошлый раз предупреждал «не жрать»!

От злости Кисс подпрыгнул и чуть не ударился головой о верхнюю переборку, что окончательно вывело его из себя.

– Увижу, что кто-нибудь из вас сожрал лишнее, заставлю ходить не снимая скафандра все две недели на Одде. Всем ясно? Разойтись по местам и приготовиться к посадке!

Курсанты первого взвода улетели по каютам, но вдогонку ещё слышали сердитую воркотню сержанта. Майор-особист Замеки, слушавший в сторонке общение младшего командного состава с курсантами, подошёл к Киссу и одобрительно хлопнул его по плечу.

– Отлично, сержант, вы настоящий служака!

Кисс резко обернулся и ядовито ответил:

– Само собой, я – настоящий служака, в отличие от некоторых прикомандированных!

Майор побагровел и яростно что-то застрочил в коммуникаторе. Кисс с безразличным видом принялся рассматривать отсутствие маникюра на своих пальцах.

– Сержант, как вы стоите перед начальством? Немедленно встаньте по стойке смирно!

Кисс долгим взглядом посмотрел на майора, и того вдруг пробрала лёгкая дрожь. Кто знает, что на уме у этого сержанта со странным взглядом?

– Начальство, говоришь? Да пошёл ты в дрэк, серая плесень!

Кисс метко плюнул на начищенный сапог майора, развернулся и двинулся в свою каюту. Морально и физически оплёванный Замеки от такой наглости потерял дар речи. Речь вернулась к нему в виде нечленораздельного рычания, с которым он бросился вслед на нахальным сержантом, по пути выхватывая из кобуры «Ангель 48».

– Я… арр-рестовать… солдаты, ко мне!

Кисс обернулся, совершил кувырок навстречу майору, подкатился ему под ноги и ловким движением перехватил у него пистолет.

– Слушай меня, майор! – Кисс воткнул ствол Замеки в кадык, второй рукой схватив за ворот серого кителя. – Если ты вякнешь ещё хоть слово – я тебе вышибу мозги! Если ты капнешь подонку Шлаю на моего ротного – я тебе вышибу мозги! Если ты попробуешь навредить хотя бы даже курсанту – я тебе вышибу мозги! Я тебя предупредил!

Несмотря на пистолет у горла, майор Замеки всё же прохрипел:

– Сержант, отдай моё оружие и мы…

– Иди к себе, майор, и не попадайся мне на глаза, – как-то устало сказал сержант. – Пистолет я тебе отдам… когда рейд закончится.

Майор оправил серый китель, отступил на шаг и прищурился.

– Сержант, ты же неглупый человек и знаешь, что за подобное деяние полагается трибунал. Я не понимаю, чего ты добиваешься?

– Ты храбрый человек, майор, поэтому я тебе скажу больше, чем следовало бы. Запомни одно: я не врал, когда говорил, что вышибу тебе мозги, Я это сделаю, если ты навредишь ротному или курсантам. А мне… уже всё равно. Поэтому просто помни эти слова…

Майор Замеки несколько секунд смотрел на измождённое лицо сержанта, потом развернулся и ушёл, словно позабыв про личное оружие. Кисс проводил его взглядом, затем подошёл к мусоросборнику и швырнул в него пистолет особиста. Увидев головы курсантов, выглядывавших из дверей кают, он рявкнул:

– Скройтесь, идиоты! Вы ничего не видели и не слышали!

По громкой связи объявили посадку, на настенных табло загорелись соответствующие надписи. Кисс поспешил к противоперегрузочному лежаку, но перед тем, как закрепиться, он достал плитку ровэля и куснул. Терпкий аромат наполнил рот сержанта слюной, и волна жара прокатилась по телу. Кисс с огромным трудом преодолел желание укусить ровэль ещё раз и даже успел порадоваться – значит, не до конца его победил наркотик, как вдруг предательская рука, словно живущая собственной жизнью, поднесла плитку ко рту. Дальше челюсти сержанта действовали без участия сознания. Он только понял, что плитка, рассчитанная на несколько порций, съедена им без остатка, и нырнул в океан блаженства. Тонкая струйка слюны вытелка из уголка его рта, пачкая полевую куртку, но это было сержанту уже безразлично.

«Гордость Бора» вошла в атмосферу Одды, долго и неуклюже маневрировала, впустую сжигая топливо, и, наконец, лет-капитан Аарон обнаружил точку посадки. Корабль приземлился и заглушил двигатели. Аарон откинулся на спинку кресла и сказал первому помощнику:

– Всё, сообщай Стренджеру, что он может начинать свои детские игры с захватом стана противника.

– А разве не майору Замеки? – на всякий случай спросил первый помощник.

– И ему тоже, разумеется. Пусть Стренджер сам с особистом разбирается.

Но ни майор Замеки, ни капитан Стренджер не ответили на запрос первого помощника – они были заняты выяснением отношений. Не успела «Доблесть Бора» совершить посадку, как в каюту ротного примчался особист. Стренджер не поверил в небылицу о нападении на майора, что ему тут пытались преподнести, и предложил прогуляться до четвёртой палубы, где располагался первый взвод, дескать, на месте всё и выясним, прежде чем арестовывать сержанта Кисса.