Текст книги "Герои должны умирать (СИ)"

Автор книги: Андрей Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Вот так-то лучше. Итак, ещё раз добро пожаловать на сольтанскую тринадцатую базу общевойсковой подготовки! Здесь вы будете проходить начальную военную подготовку и обучаться воинской профессии в течение шести земных месяцев – по местному времени это составит около семи. Служба в рядах армии – это не только почетно, но и чертовски трудно, должен вам сказать. Поэтому, чтобы стать умелым солдатом Империи, вы должны стойко переносить голод, холод, жару и прочие невзгоды. Вы должны будете научиться владеть многими видами оружия, как стационарного, так и личного, в том числе и холодного. Здесь вы получите такие знания, каких на «гражданке» не узнали бы и за сотню лет. Поздравляю вас с первым военным званием – с этого момента вы не рекруты, а курсанты, и через семь сольтанских месяцев станете полноправными солдатами Империи. Словом, от лица всего офицерского корпуса тринадцатой базы желаю вам успехов в нашем трудном, но почетном воинском деле.

Послышались жидкие аплодисменты.

– Командирам рот зачитать списки и построить приписанных курсантов!

И полковник Вишняк с чувством исполненного долга удалился. Командиры рот принялись раздавать направо и налево приказы и нагоняи сержантскому составу. Те, в свою очередь, обрушились на новоиспечённых курсантов.

– Слушай, Лин, – обратился к другу Пётр, – для чего построили такой высокий забор? Какой дурак осмелится нападать на военную планету? Да и кому это может понадобиться?

– Забор не для обороны, – ухмыльнулся Джонс, – а чтобы помешать сбежать из части.

Зорин окинул окрестности взглядом – до самого горизонта простиралась буро-жёлтая пыльная равнина.

– Куда здесь бежать-то?

– Некуда, – подтвердил Лин. – Поэтому и поставили забор.

– Железная логика, – проворчал Пётр.

– Военная логика, – сверкнул зубами Джонс.

– Прекратить разговоры! – послышался рядом вопль сержанта. – Слушать меня! Чью фамилию называю, выходит вперёд и встаёт справа от меня! Аакас Трелони!

– Тута я.

Высокий, сутуловатый парень шагнул вперёд.

– Тута! – передразнил его сержант. – Надо отвечать «я»! Баури Нур!

– Я тута! – шутка монголоидного вида темноволосого Баури явно пришлась по нраву курсантам, о чём свидетельствовали многочисленные смешки. Впрочем, многим, в первую очередь самому Баури стало не до смеха, когда сержант рыкнул:

– Рядовой Баури, объявляю вам два наряда на работы! – и чуть тише добавил: – Может, это тебя лучше научит понимать добрые советы! Борг Василис!

Кряжистый коротышка негромко вякнул «я» и покорно вышел из строя. Через пятнадцать минут перекличка была закончена, и курсанты зашагали в гостеприимно-распахнутые ворота части. К радости друзей Лин и Пётр оказались не только в одной роте, но и в одном взводе. Их взвод в количестве тридцати человек неравномерно топал в сторону казарм, а сержант свирепо давал отсчет:

– В ногу, в ногу шагать! Отставить! Взвод, стой! Стоять, я сказал! С левой ноги, шагом марш! И-р-раз, два! Вы что, не знаете где право, а где лево? Отставить! Хвост, ну-ка подтянись!

Пётр вполголоса спросил у Лина:

– Чего он всё время орёт, как будто мы глухие?

Лин ухмыльнулся.

– Привыкай.

– Слушай мою команду! Шаго-ом МАРШ!

Глава 4

Четыре взвода подошли к казарме, там их встретил командир роты капитан Стренджер. Он был невысокого роста, но этот недостаток возмещался (даже с лихвой) шириной – капитан был почти квадратный. Стренджер так хмуро смотрел на курсантов, словно они отобрали у его любимой собаки порцию. Неожиданно он взревел:

– Р-равняйсь! Смирно! Отставить разговоры! – убедившись, что курсанты внимают ему, капитан продолжил уже тоном ниже: – Представляюсь: я – командир тринадцатой роты, капитан Стренджер. С этой минуты и до окончания срока обучения я являюсь вашим непосредственным командиром. Перво-наперво запомните, что, обращаясь к вышестоящему по званию, вы должны употребить слово «сэр». Это обязательно! Когда-то давно в одной из армий Земли воины начинали обращение со слова «товарищ», независимо от звания. К сожалению, ныне мы не употребляем это слова, а жаль. Оно очень хорошо характеризовало отношения друг к другу. Мы все здесь боевые товарищи, будь ты рядовой или генерал… – Стренджер сделал паузу, оглядывая строй. – Так вот, отвечая на вопрос, вы должны говорить «Так точно, сэр» или «Никак нет, сэр». Достаточно несложно, я думаю.

Капитан снова обвёл глазами строй и усомнился, что «достаточно несложное» обращение уложилось в умах рекрутов.

– Итак, вы все слышали речь командира полка. Большинство из вас призваны в ряды армии на основании закона Империи «О всеобщей воинской обязанности», некоторые заключили контракты. Но здесь и сейчас между вами нет разницы – каждый будет проходить курс войсковой подготовки на общих основаниях. Те, кто зарекомендует себя, как хороший курсант, имеют неплохие шансы попасть на специализированное обучение раньше срока в семь сольтанских месяцев.

Стренджер оглядел курсантов, те молча ели его глазами.

– Более подробно я вам расскажу уже сегодня на занятиях по идеологической и политической подготовке. Я вкратце успел просмотреть ваши личные дела и могу сказать только одно: дрэк! Никто из вас не подготовлен достаточно хорошо для настоящей службы в пограничье. А там, могу сказать это по собственному опыту, от одного человека зависит судьба не только его товарищей по взводу, но иногда и целого полка. Однако мы из вас сделаем настоящих солдат! А если кто-то не захочет им стать или подумает, что не выдержит нагрузок… что ж, эти люди имеют право перевестись в рабочие команды. Закон это позволяет.

По рядам курсантов прокатился оживлённый шумок. На лицах у некоторых читалось откровенное желание совершить переход в рабочие, лишь бы не тянуть армейскую лямку несколько лет. Однако Стренджер ещё не закончил.

– Поясняю для тех, кто не в курсе: рабочие команды занимаются обеспечением жизнедеятельности камнеобрабатывающего завода. Попросту говоря, долбят вручную базальт в большом карьере, что находится в полутысяче километров от нас. Между прочим, туда же направляют и пойманных дезертиров, так что подумайте семь раз, прежде чем подать прошение на отправку в карьер, – капитан хмыкнул: – Зато с другой стороны, вас не убьют туземцы на какой-нибудь дикой планете.

Оживлённые лица заметно погрустнели. Если уж на подобные работы отправляют дезертиров, значит, ничего хорошего по определению в добыче базальта быть не может.

– И опять же, никто еще не протянул в карьере достаточно долго, чтобы сказать, что он проспасался на базальте весь свой срок службы, – Стренджер оглядел притихших курсантов. – Поэтому вы должны стать не просто хорошими солдатами, но и учить своих товарищей тому, что уяснили лучше, чем они. На этом вводную часть считаю… Эй, ты, там справа! Чей это взвод?! Волков твой?

Полненький сержант подпрыгнул от неожиданности.

– Никак нет, господин капитан! Сержанта Кисса!

– Почему твой курсант не слушает командира, а зевает так, что кишки видно? – явно не обратив внимания на слова Волкова. – Курсант, как ваша фамилия?

Парень, к которому обращался капитан, тупо уставился на него.

– Ханьк.

– При обращении к вышестоящему по званию надо добавлять «сэр», по-моему, я уже это говорил, – сказал Стренджер. – Курсант Ханьк, объявляю вам два наряда на работу за проявленное неуважение к командиру роты. Волков, позаботься. Итак, курсанты, заместители командиров взводов ознакомят вас с внутренним распорядком, отведут на склады, где вы получите обмундирование. Господа сержанты, приступайте.

Капитан Стренджер поглядел с минуту на суматоху, поднявшуюся после его приказа, боком протиснулся в довольно-широкую дверь и удалился к себе в кабинет.

*****

Первый взвод, в котором оказались Джонс и Зорин, тщетно пытался выстроиться уже, наверное, в пятый раз.

– Взвод, стройся! Отставить! Овцы, и те умнее – они хотя бы вожака слушаются. Стройся! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! На середину, я сказал, а не в небо! Куда смотришь? Фамилия?

– Ханьк.

– Надо отвечать: «Курсант Ханьк, сэр', понял меня? Объявляю вам два часа дополнительной строевой подготовки. А теперь давайте знакомиться. Я ваш заместитель командира взвода, сержант Кисс. И пусть моя фамилия вас не обманывает – целовать не буду, – Кисс обвёл грозным взглядом строй – желающих пошутить не оказалось. – Командиров роты и взвода вы будете видеть не очень часто, зато меня каждый день. И, возможно, каждую ночь. Особенно в ночных кошмарах.

Кисс ощерился в довольной улыбке.

– Теперь я вам буду вместо мамы и папы. Если кому-нибудь что-то понадобится – можете смело обращаться ко мне, а я подумаю и, скорее всего, откажу. – Кисс прошёлся вдоль строя. – Итак, вы пришли сюда, чтобы стать настоящими солдатами. Уже через неделю из вас выйдут все гражданские замашки вместе с мамиными пирожками, через две – вы полностью проникнетесь воинским духом, а через три – вы будете меня умолять убить вас сразу, а не постепенно, как это я обычно делаю. А делаю я всё очень тщательно, уж будьте уверены. Значит так, мерзавцы, сегодня у вас по плану начальства должен быть день адаптации. А также всю следующую неделю. Но я спланировал совсем другую программу.

При этих словах сержанта взвод невольно вздрогнул – маниакальный блеск в его глазах сулил, как минимум, неприятности. Кисс был высок, физически крепок, но мутные глаза и неуверенность движений выдавали его склонность к употреблению алкоголя. Как выяснилось позже, он из этого состояния не выходил даже во время несения боевого наряда. Впрочем, это было справедливо и по отношению к множеству других командиров всех рангов.

Тем временем, Кисс продолжил свою ознакомительную речь:

– Вы должны запомнить одну и самую главную вещь: во флоте и в армии вы не люди. Вы – солдаты! Отсюда следует, что вы должны руководствоваться Уставом во всех случаях. Устав определяет очень точно, сколько солдату надо калорий в день, чтобы он не подох с голоду и мог исправно нести боевое дежурство, когда, сколько и чем он должен заниматься, когда спать, когда есть и когда развлекаться с женщинами. Кстати о последних: женщин вы не увидите еще очень долго, так что можете зашить свои ширинки. Кто-нибудь из вас читал Устав?

Ответом послужило мертвое молчание – ну какому разумному человеку придёт в голову читать воинский устав по доброй воле? Кисс ухмыльнулся:

– Тогда запомните первую заповедь солдата: «Командир всегда прав». И любой, слышите, любой приказ командира должен быть выполнен. Бывают, конечно, случаи, когда командир неправ, тогда вы вспоминаете первую заповедь и выполняете приказ. Ясно? Будем считать, что все поняли. Кто-нибудь из вас видел роботов-уборщиков?

Присутствующие удивились несуразности вопроса.

– Да ведь они есть в каждом доме, – послышался голос из строя.

– Правильно. А теперь запомните: в нашей части нет ни одного робота-уборщика! Зато здесь имеется куча дрэка, именуемая курсантами. И вы будете делать уборку без помощи роботов: подметать плац, драить полы, стирать…

– Простите, сэр, но роботы для того и сделаны, чтобы помогать людям, – попытался кто-то возразить.

– Во-первых: вы уже не люди, как я сказал, и даже ещё не солдаты, а курсанты. Это – две большие разницы. Или три? Ну, неважно. Поясняю: наличие отсутствия роботов-уборщиков создано для того, чтобы вы в свободное от несения службы и обучения время не шлялись где попало, а были заняты делом.

– Правду говорили, что в армии все круглое – носят, а квадратное – катают.

– Кто там это сказал? – прорычал Кисс. Никто, разумеется, не сознался. Сержант свирепо оглядел взвод. – Еще раз подобное услышу – пеняйте на себя. А сейчас, левое плечо вперед, шагом марш!

Взвод зашагал… кто вправо, кто влево, в итоге строй моментально рассыпался. Кисс рассвирепел:

– Тупицы! Я же сказал «левое плечо вперёд»! Вы не отличаете правую сторону от левой? Понабрали валшахских баранов на мою голову! Запомните: при выполнении данной поясняющей команды солдат должен повернуть направо, выполняя захождение левым плечом вперёд. Поняли? Не поняли? Всё с вами ясно. Что ж, сегодня в свободное время будем учить строевой Устав. Равняйсь! Смирна-а! Шагом марш!

Взвод, дружно топая, правда, невпопад, пошел за Киссом. Каждые три секунды слышались его окрики «Подровняйся! Смотреть вперед! Разговорчики в строю!» и тому подобные. Оказалось, что замкомвзвода их привел на склад. Начальник склада, жирный прапорщик с громадными обвислыми усами и не менее громадным обвислым животом, хмуро оглядел новоприбывших.

– Встать в очередь к этому окну, а затем по одному в эту дверь!

Курсанты выстроились в очередь. В окошке оказался обычный считыватель, который идентифицировал личность. А за дверью оказался склад, где их обмеряли и тут же выдавали несколько комплектов формы, упакованные в коричневый хрустящий пластик.

Лин, глядя на то, как быстро убывает стоящая очередь, шепнул Петру на ухо:

– Надо отдать должное – эта процедура у них поставлена хорошо.

Процедура была, и в самом деле, отлажена до автоматизма. Здоровенный сержант с ловкостью карточного шулера обмерял курсантов и пихал их дальше с листочком в руке, где указывались размеры головы, шеи и прочих частей тела. Жирный прапорщик рыкал, как заведенный: «Давай лист! Прямо и налево!» Создавалось отчётливое впечатление, что других слов он просто не знает, но, как выяснилось, словарный запас складского работника не ограничивался только пятью словами. Когда щуплый курсант хотел спросить что-то у начальника склада, в ответ раздался поток отборной брани, а в конце послышалось традиционное «Давай лист! Прямо и налево!» Обработанный таким образом взвод, пройдя «прямо и налево», оказался в большой комнате, где курсантам предстояло облачиться в новенькое обмундирование.

Кисс, глядя на подчинённых, неумело примеряющих форму, опять разошелся:

– Быстро снимаем гражданское тряпье! Каждый подходит сюда и ложит свои вещи вот в такую коробку.

– Кладёт, сэр! – поправил Кисса кто-то.

Он обернулся, ожёг свирепым взглядом курсантов, но те молча ели его глазами.

– А я что сказал? Разве непонятно? Значит, ложите вещи в коробку, после чего пишете свое имя на верхней крышке. Ваши гражданские вещи будут храниться дома, туда их пошлет интендантская служба. Если у кого-то имеется драгоценное и неёмкое имущество, можете сдать на хранение, опять же в интендантскую.

– Зачем подписывать, если можно наклеить идентификационную карточку? – послышался новый вопрос.

Кисс, к удивлению присутствующих, на этот раз даже не рассердился, а снисходительно пояснил:

– Маркер дешевле идентификационной карточки. К тому же, какая разница, подписаны посылки или на них карточки, если половина до назначения не дойдёт?

– Да вы что! – возмутился щеголеватого вида парень. – Я за этот костюм сто тридцать кредиток отдал!

– Тем более не дойдёт, – хладнокровно заявил Кисс.

Когда «гражданское тряпье» было упаковано, а коробки подписаны и сданы на склад, курсанты принялись облачаться в военную форму. Форма была удобной: высокие ботинки из прочной, пористой пластмассы, брюки и куртка с великим множеством карманов, несколько ремней и берет. Кисс продолжал лекцию, попутно давая наставления:

– Всем надеть первый комплект формы. В нем вы будете одеты все время, пока будете учиться здесь, Это ваша основная одежда. Курсант, как фамилия?

– Курсант Браухшвайгер, сэр! – чётко отрапортовал щуплый парнишка.

– Браух… как?

– Браухшвайгер. Это очень древняя фамилия…

– Молчать! Меня не интересует твоя родословная. Я бы хотел обратить ваше внимание на курсанта Бр… на этого курсанта. Если вы желаете знать, как НЕ следует надевать форму, то можете посмотреть на него. Это ремень предназначен для поддержания брюк, а на этот – вешаются штык-нож, фляга, патронташ и прочее оборудование. Курсант, для чего вы нацепили два ремня на талию? Два наряда на работу.

– Угу, – подтвердил Браухшвайгер.

– Не «угу», а «так точно, сэр!» Еще три часа строевой подготовки в личное время!

– Так точно, сэр! – выпалил несчастный.

– Так – то лучше, – смягчился Кисс. – Теперь второй комплект. Он предназначен для ношения, когда первый находится в чистке. Чистить, разумеется, будете вы сами. Нет, в части, конечно, есть прачечная… для офицеров, прапорщиков и сержантского состава. Так вот, это так называемая «подменка». Эти два комплекта выдаются вам сроком на шесть земных месяцев. Теперь третий комплект – парадная форма одежды. Она выдается на пять земных лет, потому что вам не придется слишком часто ей пользоваться, уж будьте уверены! Если оденете ее раза три – это будет много. В основном вы будете ползать в грязи, снеге и прочих погодных атрибутах. Так, кажется, я неправильно выразился.

– Так точно, сэр! – радостно заявил курсант, стоявший навытяжку перед сержантом и одетый точно по Уставу.

– Первую заповедь помнишь?

– Так точно, сэр. Командир всегда прав.

– Ну вот, а ты говоришь обратное. Два наряда на работу. – Кисс поразмышлял пару секунд и добавил: – В сортире.

Он критически оглядел новичков – только несколько человек выглядели похожими на настоящих солдат.

– Ну, ничего, – пробормотал Кисс себе под нос. – Мы из вас сделаем первоклассных десантников. Взвод, строиться выходи! Пошевеливайтесь, позади ждут другие!

*****

Грег только недавно понял, насколько это замечательно – когда ты просто лежишь и тебя никто не тревожит. Пусть даже лежишь ты на жесткой пластиковой наре гауптвахты. До сих пор он как-то не придавал значения такой вещи, как элементарный отдых. По натуре активный и деятельный, он мотался с планеты на планету, тем более, что выбранная им профессия другого выбора и не оставляла: засидишься – моментально арестуют. Но даже в постоянных переездах он находил приятные моменты: всё-таки новые впечатления, новые знакомства… За последние десять лет Грег практически не отдыхал, спеша «обработать» как можно больше «зажравшихся буржуев».

И даже приключение на Коррине, едва не закончившееся для него «вышкой», не заставило Шумского потерять вкус к жизни. Зато за последние три недели Грег начал всерьёз подумывать об умерщвлении плоти. Не своей, конечно, а плоти сержанта Упыря.

– Надо было его вообще прибить, – пробормотал Грег, растирая занемевшую спину. – Вот же настоящий упырь!

После неудачного побега Шумского упекли сначала в карцер, а потом на гауптвахту. Тесноту и холод карцера Грег пережил довольно спокойно, но увидев злорадную физиономию сержанта Упыря на крошечном плацу гауптвахты, он обомлел.

– Мне поручили заниматься лично тобой, – потирая распухший подбородок, сказал сержант. – Пожалуй, начнём прямо сейчас.

В течение штрафной недели Грег спал в общей сложности максимум часов пятнадцать. Упырь старался от души, выполняя поставленную перед ним начальством задачу – сделать так, чтобы Шумскому на гауптвахте было ОЧЕНЬ ПЛОХО, но без членовредительства. Сержант служил уже почти двадцать лет, а потому в совершенстве знал, как уставными методами можно довести солдата «до ручки». Невыполнение заключённым любого приказа было чревато отправкой в дисциплинарный батальон, а потому…

А потому Грег в полной мере испытал радость тысяч отжиманий от пола и бега на месте в течение шести часов, почувствовал упоение занятиями строевой подготовкой с утра до вечера, ощутил восторг отскабливания двухсантиметрового слоя ржавчины с дверей какого-то заброшенного ангара при помощи крохотной щётки, пережил шесть ночных ремонтов нар – пока происходил «ремонт» ему приходилось стоять по стойке «смирно» и, разумеется, спать было запрещено, даже стоя. Неудивительно, что к окончанию срока заключения, Грег уже ничего не соображал от усталости и еле ходил на трясущихся ногах. Он едва доплёлся до госпитальной палаты и, проваливаясь в сон, сквозь туман в голове услышал сердитый голос военврача:

– Почему не приводили его на перевязки? Я доложу коменданту…

Следующие два дня Грег спал. Он с трудом просыпался, когда ему делали какие-то процедуры и даже просто кормили и тут же вновь отключался. На третий день Грег очнулся от грубого толчка.

– Встать, солдат! Где ты взял пиропатрон?

Ничего не понимающий мутным взглядом Грег уставился на сержанта Упыря, стоявшего около его кровати и державшего в руке блестящий пиропатрон.

– Чего?

– Я спрашиваю: кто разобрал спасательную шлюпку? – заорал сержант.

– Чего? – Грег всё ещё ничего не понимал.

– Сэр, я вынужден забрать этого солдата в комендатуру для дознания! – доложил сержант вошедшему на шум капитану медслужбы. – У него обнаружен пиропатрон с разобранной шлюпки, значит, он может знать, где остальные украденные вещи. Вот и приказ коменданта.

С этими словами он показал капитану коммуникатор с развернутым приказом. Врач хмыкнул и пожал плечами – он уже слышал про этого пациента. Если доживёт до выписки – значит, везунчик. Вон как быстро «внутренности» для него организовали обнаружение «пропажи»… даже приказ загодя состряпали.

– Забирайте. Только на перевязки присылайте.

– Полковник велел передать, что ваши санитары могут приходить в помещение гауптвахты для оказания помощи заключённому!

Врач ещё раз пожал плечами и удалился – связываться с комендантом не хотелось.

Надо ли говорить, что вердиктом по результатам «дознания» явилась новая неделя гауптвахты? Вот так Грег снова испытал радость тысяч отжиманий… и так далее по списку. Упырь с садистским удовольствием пользовался предоставленной ему властью, а Грег тщетно искал способ если и не прикончить сержанта, то хотя бы нейтрализовать его. Хотя бы на одну ночь – ведь «ремонт» нар в его личной камере так и продолжался.

И случай представился. В лице майора Гриза, пришедшего поглядеть, как происходит воспитание рядового Шумского – того самого шустрого «проходимца», из-за которого он проиграл пари старому другу. Виновник его проигрыша к этому моменту уже седьмой час непрерывно занимался строевой подготовкой с одновременным изучением Устава. Сколько километров Шумский намотал по крошечному плацу гауптвахты не ведал ни он сам, ни сержант Упырь, но одно Грег знал совершенно точно: если бы он шёл по прямой, то уже оказался бы далеко за пределами космостанции, наверное, в ближайшей обитаемой системе.

Упырю, однако, этого казалось мало. И к моменту прихода майора Гриза он свирепствовал пуще прежнего:

– Раз! Выше ногу поднимай! Носок тянуть! Выше, я сказал! Два! Опускать всю стопу! Что ты, как балерина, носком пол гладишь! Отставить! Раз! Стой так, я передохну.

Грег застыл с поднятой ногой, в душе матеря проклятого садиста, а Упырь достал нагрудную фляжку и, сделав пару глотков, удовлетворённо выдохнул. Судя по распространившемуся запаху, пил он явно не чай.

– Небось, думаешь, если мне велели без членовредительства тебя воспитывать, так я не справлюсь? – Упырь, заложив руки за спину и покачиваясь на носках, стоял перед Грегом. – Ошибаешься! Ты не доживёшь до выписки из госпиталя, потому что сдохнешь здесь! Я об этом позабочусь.

Сил у Грега держать вытянутую левую ногу уже не было, и он понемногу опустил её. Что тут же заметил мучитель.

– Выше ногу, солдат! Хочешь в стоячий карцер? А, может, тебя сразу в дисбат отправить? Знаешь, есть такой астероид, где добывают руду… Выше ногу! Так вот, не помню ни название астероида, ни какая там руда… да это и неважно. Главное другое: работают там зэки, которым смертную казнь заменили на каторгу, да военнослужащие, что попали в дисбат. Я знаю, что ты тоже туда хочешь. Потому что никто ещё так не оскорблял сержанта Упыря, никто!

Последнюю фразу Грег слышал уже, наверное, раз в десятитысячный. И столько же раз отвечал «надо было тебя вообще прибить», за что неминуемо наказывался новой порцией издевательств. В этот момент Грег увидел стоящего у выхода с плаца майора внутренней безопасности, с интересом глядевшего на происходящее, и вместо стандартного ответа выдал:

– Начальство не одобрит моей смерти. Ты бы хорошенько подумал сначала, если умеешь, конечно.

Упырь, уже приготовившийся выслушать привычные оскорбления, поражённо замер.

– Что?!! – заорал он, наконец, придя в себя. – Начальством меня пугать вздумал? Да я всех их на штыке вертел от сопливого лейтенанта до коменданта, понял? А тебе теперь точно конец! У тебя, смотрю, сил много, если разговариваешь. Ну-ка, на месте бегом!

Грег уже было собрался исполнить команду, но… передумал, правда, предварительно убедившись, что незнакомый майор по-прежнему никуда не ушёл. Рассвирепевший Упырь сделал два шага вперёд и, почти прижав свой нос к носу Грега, прорычал:

– Совсем опух, солдат? Я сказал «бегом»!

Грег нахально продолжал стоять. Упырь побагровел и начал набирать воздух для вопля, когда к ним подошёл майор.

– В чём дело?

Завидев офицера, сержант вытянулся в струнку и, чётко отдав честь, доложил:

– Господин майор, заключённый Шумский отказывается выполнять приказ! Прошу вашего разрешения отдать дело на рассмотрение дисциплинарной комиссии. Дисбат по нему плачет.

Майор Гриз перевёл взгляд на Грега и покачал головой. Похоже, Упырь, мягко говоря, перестарался – Шумский выглядел откровенно плохо. Серёга будет недоволен… а ведь Гриз ему обещал…

– Почему вы отказались выполнять приказ, рядовой?

– Никак нет, господин майор, я не отказывался!

– Что ты врёшь! – возмутился Гриз. – Я сам слышал…

– Господин майор, после подачи предварительной команды «бегом» подаётся исполнительная команда «марш»! – отчеканил Грег, за последнее время поневоле вызубривший если и не весь устав строевой службы, то большую его часть. – Сержант не произносил исполнительной команды.

Упырь выпучил глаза, не зная как реагировать на подобное заявление. Действительно, «марш» он как-то забыл сказать. Оказывается, Шумский – знаток устава? Майор Гриз не удержался и рассмеялся.

– Ладно, считай прощён. А теперь, господин сержант, поясните, на каком штыке и что вы делали с начальством, начиная с сопливого лейтенанта и заканчивая комендантом станции?

Выпученные глаза Упыря стали отчётливо напоминать рачьи. Во всяком случае, Грегу показалось, что они вот-вот окончательно вылезут из орбит. Несчастный сержант мекнул что-то неразборчивое. Гриз принюхался.

– Ну-ка, сержант, дыхните.

Тому ничего не оставалось, как выполнить приказание. Майор поморщился.

– Фу! Что пил? Самогон? Из охладителя для флаеров?

Упырь убито подтвердил.

– Понятно. За употребление запрещённых галлюциногенных напитков во время службы объявляю вам, сержант Упырь, трое суток ареста. Пройдите в дежурное помещение и сдайте документы.

– Слушаюсь! – мрачно сказал сержант.

– В следующий раз думай, прежде чем болтать о штыках, – многозначительно сказал Гриз, открывая истинную причину ареста.

– Господин майор, разрешите обратиться! – выпалил Грег.

Гриз удивлённо глянул на Шумского и кивнул.

– Господин майор, нельзя ли определить сержанта Упыря в мою камеру? Она как раз на двоих и одно место свободно.

Николай Гриз долгим взглядом посмотрел на измученного солдата, и, почесав кончик носа, согласился:

– Я скажу дежурному офицеру. Упыря поселят к тебе. На сутки. Хватит?

– Хватит, – расплылся в улыбке Грег, но тут же спохватился: – Так точно, господин майор!

Сержант Упырь икнул. И, похоже, явно не оттого, что хлебнул самогона из охладителя для флаеров.