Текст книги "Поймать ваххабита"

Автор книги: Андрей Загорцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Смерть водолаза

Мотострелок погибает на поле боя, идя в атаку сидя в обороне, горя в броне жадно глотая горячий спертый воздух, слыша крики товарищей исходя кровью и угасая.

Летчик падает в горящем самолете, и если отказывает катапульта фонарь не отстреливается он обречен, но все таки вернется на землю. Десантник летит молча, нельзя своим криком мешать своим товарищам, десантник до последнего пытается справиться с нераскрывшимся куполом, перехлестом, не вышедшей запаской, земля его встретит, встретит неласково глухим ударом, но все таки это земля.

Хорошо умирать на земле последний раз посмотреть на солнце, небо и деревья, сжать напоследок руку боевого товарища или плюнуть в нагло ухмыляющуюся рожу врага.

Смерть твою на земле и в воздухе могут наблюдать собратья по оружию противник, и все просто оказавшиеся рядом.

Водолаз не может на последнем издыхании крикнуть – СУКИИИИИ – , глохнуть воздуха и посмотреть на небо. Под водой нет воздуха, кроме безвкусной смеси в дыхательном аппарате. Небо где то далеко за многотонной тяжестью солёной воды.

Кровь не обагрит камуфляж. Кровь останется под гидрокостюмом, так он задуман нельзя себя демаскировать, и если все таки скопище кровяных шариков и телец прорвется наружу оно превратится в мутное красное облако, медленно уплывающее к верху и будоражащее акул, находящихся за много километров от места гибели водолаза– разведчика. Если рванет мина или граната сброшенная с борта вражеского судна, водолаз обречен. Избыточное давление создавшееся в голове в доли секунды, преврати мозги в кашу лопнут барабанные перепонки, глаза вылезут из орбит, ударной волной переломает кости и водолаз камнем пойдет на дно, у тела плавучесть нулевая и взрывом должно выкинуть как рыбину на берег, однако свинцовые грузы этого не допустят.

Можно просто не доползти по мусингам до выхода из торпедного аппарата, начать суетиться и умереть в стальной трубе, потом торпедисты дадут воздух в аппарат и выстрелят мертвым телом. При приземлении на воду можно не успеть поднырнуть под купол и запутаться в стропах….

У одного старого ОПРОНовца я читал рассказ, о том как они работали в 1946 году на подъеме кораблей затонувших во время Великой Отечественной войны. При первом спуске для обследования затонувшего миноносца, погиб опытный водолаз связной фал задергался и через несколько минут его подняли мертвого. Врачи при обследовании установили причину смерти, инфаркт, молодой 27 летний парень умер от разрыва сердца, когда с него сняли шлем, на команду мертвыми глазами смотрел абсолютно седой старик.

При втором спуске более опытный водолаз, очень быстро поднялся наверх и в течении часа ничего не мог внятно сказать. Придя в себя он рассказал, что на миноносце его встретил матрос высунулся из иллюминатора и отдал воинское приветствие. Третий был командир водолазного отряда, спускался в трехболтовке, тяжелом костюме оборудованном телефоном. Командир опустился на грунт и приблизился к затонувшему миноносцу. Из иллюминатора действительно кто то виднелся. Это был краснофлотец, в синей морской каске, легким течением колебался гюйс. На лице застыла маска смерти.

При приближении водолаза матрос слегка повернул голову и его рука медленно поползла к виску. Командир водолазов тогда наверно в первый раз перекрестился, и все же он нашел в себе силы и подошел ближе. Матрос был действительно мертв черноморская живность потихоньку обгладывала его лицо. Он погиб когда пытался эвакуироваться через иллюминатор и вместе с кораблем ушел на дно. Обратное течение завихрялось возле торчащих наружу лепестков пробоины и регулярно через три – четыре минуты двигало мертвую голову и безвольно висящую руку. Труп краснофлотца подняли и с почестями захоронили…

Эту историю я как то рассказал перед учебными выходами через ТА (торпедный аппарат) своему заместителю главному корабельному старшине Сереге Матюшко. Он долго молчал потом вздохнул и сказал:-

– А пох!! правда лейтенант???

– Не матерись скотина, – ответил я ему.

Потом мы одели намордники с загубниками и подгоняемые замом по водолазной подготовке стали запихивать себя в стальную трубу аппарата.

Спасение спецоперации от провала

КАК ОБЫЧНО

На ЦБУ группировки, возле макета местности, стояли два генерала и два полковника и матерились друг друга. Разрабатывался план очередной грандиознейшей специальной операции. Стояли крики и вопли, приводились всевозможнейшие доводы и контраргументы. По макету в различных местах наносились удары кулаками и указками.

«Войска» шли то через горы в пешем порядке, то по дорогам на бронетехнике. «Спецназ» высаживался с вертолетов то на одной площадке то на другой. Удары кулаками и указками стали мощнее, макет не выдержал и развалился. Генералы почесали в затылках и посмотрели на полковников. Полковники в ужасе стали глазеть по сторонам. Спецоперация была близка к провалу. Дело спас проходивший мимо майор, который вызвал старшего лейтенанта с двумя бойцами. Старлей позевал, осмотрел фронт работ, надавал пинков бойцам, принес клею, через полтора часа макет местности был восстановлен, спецоперация спасена от провала.

База

(Применение опыта партизанских действий подразделениями специального назначения в Контртеррористической Операции на Северном Кавказе.)

Шёл пятый год проведения Контртеррористической операции на Северном Кавказе, обстановка, была обычной. Объединённую Группировку как всегда лихорадило у боевиков всё шло по плану, как обычно несогласованному ни с кем, а уж тем более с нашим высоким начальством. Иногда приходила в голову крамольная мысль, а что было бы, если боевики тоже подчинялись нашему штабу. Представляете картину? Какой – нибудь полевой командир из гордого горного тукхама выходец из знаменитого тейпа, прославивший себя в боях с неверными, решил отмыть деньги пришедшие из-за бугра от мировой террористической общественности. Известил об этом Командующего группировкой, Начальника Штаба и прочих.

Оперативное Управление Группировки в полном составе почесав в затылке достало из секретной части огромную карту масштаба 1:50 000, гордо именуемую «План применения Сил и Средств Незаконных Вооружённых Формирований на такой-то год». Достали, рассмотрели в подробностях почесали головы и выяснили, что полевой командир не прав, ибо согласно плана:

А– место проведения диверсионно-террористического акта не входит в его зону ответственности..

Б– на данный период у незаконного вооружённого формирования запланирован строевой смотр, на предмет проверки готовности к ведению боевых действий против Федеральных Сил в условиях горно-лесистой местности, а ни как ни диверсионный акт.

С– у командира НВФ до сих пор не утверждено решение на перевод автомобильной техники на зимний период эксплуатации..

Итак пунктов сорок..

Полевому командиру дадут пару суток на устранение недостатков и написание недостающих документов. И даже если дипломированный боевик всё это исполнит, ему понадобиться неделя, что бы все согласовать утвердить и получить разрешения. Начальники служб отряда боевиков, будут сходить с ума отчитываясь перед инженерами за несписанные с прошлого подрыва мины, детонаторы, взрывчатые вещества. Оружейники будут, потрясая накладными и нарядами, материть во все корки начальников складов артиллерийского вооружения которым на все наплевать и у них обед..

И даже если, в конце концов, все удастся и подрыв или нападение на какое-нибудь подразделение Федеральных Сил осуществится, то боевики потом замучаются предоставлять отчёты, рапорта на списание, фотоматериалы по установленной но недавно сменившейся форме..

Вот тогда я думаю, им все надоест и они разорвут все контракты, по несоблюдению условий со своей стороны. Уволятся из Незаконных (а теперь согласно последних требований, Иррегулярных) Вооруженных Сил, сложат оружие поедут в славный город Беслан закупят дешевой водки и начнут ею торговать из под полы на Ханкалинском рынке вспоминая славное боевое прошлое и украдкой смахивая скупую мужскую слезу сбегающую по давно небритой щеке….

На четвертый год операции создалась, помимо Объединённой еще и Группировка Войск в Горной Части Чеченской Республики, (в простонародье Горная), а для чего знают только вышестоящие штабы. Налаженное управление начало раздваиваться, путаться стало громоздким. Обе группировки требовали от отрядов спецназ «результата».

Если результат был более– менее нормальным, тут уже честь и хвала тому командованию, которое первым доложит о потрясающих успехах на ниве борьбы с бандитизмом.

Результат требовали все. Найденные схроны с боеприпасами и продовольствием вещь конечно хорошая, но начальству требуется «мясо» и как можно в более большем количестве, да еще и с фотографиями, а если есть возможность так необходимо трупы «моджахедов» приволочь на своем горбу дабы «боссы» удостоверились, что сие есть именно хладный труп, соответствующий фотографии, а не фотомонтаж или еще хуже– разведчик специального назначения позирующий фотографу с лицом перемазанным кетчупом, и изображающий из себя «результат».

Начали мы анализировать, что, как, да где мы делаем неправильно. Порылись в старых сводках. Интересовала статистика, где и когда в какое-время удалось «оприходовать» кого-либо из боевиков. В каком количестве? Местность? Как шли? В каком состоянии были. Чем занимались наши подразделения до огневого контакта. Была ли это заранее организованная и спланированная засада, или же столкновение произошло при переходе на марше. Были ли огневые контакты при совершении налётов на обнаруженные базы и дневки.

Статистика вещь хорошая и если подойти к разбору и изучению всех боевых столкновений с участием частей и подразделений специального назначения с какой-то своей системой, то можно достигнуть весьма неплохого результата.

Я, копаясь в компьютерах и сводках, для создания какой-либо системы набросал табличку, с графами время, место, обстоятельства и потихоньку её заполнял, надеясь вычленить, хоть что-нибудь полезное для себя.

В конце концов, посчитав все результаты, пришёл к неутешительному выводу, встреча с боевиками на семьдесят процентов это дело случая. При проведении засадных мероприятий если и были результаты, то в основном в районах, где проходили какие-либо дороги или тропы пригодные для продвижения автомобильного транспорта и в пешем порядке. В ходе поисковых действий огневые контакты происходили в основном при внезапной встрече с боевиками. Обычно после боестолкновения при дальнейшем благоприятном исходе для нас досматривалась местность. Отметил для себя несколько случаев, когда при досмотре где-нибудь неподалеку обнаруживалась база боевиков. Вспомнился собственный опыт 2002 года, когда будучи заместителем командира отряда, находился на боевой задаче в качестве оперативного офицера с разведотрядом от нашего батальона. Тогда разведотряд действуя в Шелковском, лесу наткнулся на превосходящую по численности группу боевиков. Когда я услышав от связиста о идущем бое, сорвался с командного пункта, который организовали в отдельном батальоне особого назначения в станице Шелковская, и на одном БТРе с четырьмя приданными саперами и двумя пулемётчиками пролетев село Парабоч въехал в лес отовсюду громыхало выстрелами и пулемётными очередями. Спешившись мы добрались за бронёй до наших разведчиков, проломившихся сквозь боевиков благодаря грамотно организованному огню пулемётов на участке прорыва, и засевших за дорожным рвом. Потихоньку отстреливаясь, мы вышли из леса, потеряв всего троих человек, командира группы, умершего в десанте БТРа, старшину-контрактника заместителя командира группы, и рядового радиста. Хотя в той обстановке, без прикрытия и артиллерийской поддержки могли потерять больше половины..

Тогда была организована масштабная специальная операция, привлечены другие отряды спецназ, у них тоже были потери. Мой разведотряд на следующий день, досматривая место боестолкновения, обнаружил капитальную базу боевиков..

Значит для получения нужного нам результата, нужна хорошая база. Обычно при обнаружении мест, днёвок, схронов, тайников и временных пристанищ найденное имущество при возможности изымалось, съедалось, надевалось на себя и всё непригодное для носки и употребления в пищу и хозяйственные нужды уничтожалось методом подрыва с обязательным фотографированием. И, что же это нам давало?.

Да ничего кроме очередной цифры в графе доклада «обнаружено– уничтожено баз, боеприпасов, продовольствия», ну плюс еще конечно моральное и некоторое материальное удовлетворение. Пытались конечно посидеть сутки двое на базе, организовать засаду, но как обычно сроки боевого распоряжения поджимают, аккумуляторы садятся да и каким – то образом боевики вычисляют, что база «уже не та и нечего туда соваться».

При нелегких размышлениях в голову закралась коварная мысль попытаться воплотить в реальность ту задумку, которую еще году в 96-ом хотел осуществить, да как-то не срослось в связи с августовскими боями в Грозном, потом с последующими замирениями и выводом войск.

Планами я поделился с командиром отряда и заместителем. Командир при поездке в штаб Группировки осторожно высказал задумку начальнику разведки. Тот поосторожничал но дал, добро обставив всё дело так, что в случае чего он останется не при делах объявив всё личной инициативой командира отряда…

Задумка была проста, при обнаружении базы боевиков не уничтожать её не минировать и вообще с ней ничего не делать, а самим обжиться и работать с неё, ведя разведку на себя и совершая вылазки по окрестностям в составе подгрупп имея резерв. Если все продумать и согласовать с поддерживающими и взаимодействующими подразделениями, то пребывание разведчиков на базе можно будет максимально обезопасить.

Для поиска подходящих баз в зоне ответственности отряда, через несколько дней в пешем порядке выдвинулось несколько групп, с задачей при обнаружении ничего не трогать, максимально осторожно провести досмотр, снять координаты. Если ничего подходящего обнаружить не удастся, одной из групп предстояло приступить к оборудованию места под базу, рытья ям под землянки сооружения скрытых наблюдательных пунктов. Базу обнаружить так и не удалось, но зато обнаружили неплохое место в распадке между двумя высотками, возле ручья. Неподалеку имелась неплохая площадка, на которую в случае необходимости можно было посадить вертолёт, для внезапной эвакуации или высадки дополнительных групп. С места оборудования базы связь с центром боевого управления отряда была прекрасная, хотя на специализированных картах привезенных из штаба группировки эти места были обозначены как «зоны радионевидимости». В километрах трёх на север проходила неплохая грунтовая дорога, по которой спокойно могла проехать как бронетехника, так и легковые и грузовые гражданские машины. Для наблюдательных постов вполне подходили близлежащие высотки, с которых в оптику прекрасно просматривалось небольшое село и соседние высоты. В конце концов, после долгих пересудов и решений с местом организации базы определились.

Группу готовящуюся засесть на месяц в «лесах» решили максимально изолировать от внешнего мира. Весь личный состав во главе с заместителем командира группы улетел на Ханкалу в один из наших отрядов и готовился для выполнения задачи в чужом пункте временной дислокации, ежедневно выходя для проведения стрельб и инженерной подготовки. Всем бойцам запретили бриться, стричься разрешили только налысо, чему те несказанно обрадовались и принялись отращивать куцые бороденки и усы.

Был еще один плюс в том, что группу услали из отряда. Возле рядом стоящей военной комендатуры района, располагалась торговая точка местной чеченки Розы, где постоянно крутились таксисты и другие местные чеченцы. Не знаю, была ли утечка информации или нет, но то, что передвижения наших колонн и выход групп были постоянно под контролем, было ясно и так даже без предупреждений сотрудников «бдительных органов». Тем более неподалеку от наших ПВД буквально в трех километрах по дороге находилось уж очень весьма «нелояльно настроенное» село. Сельские пастухи выводя на выпас своих баранов и коров нередко были свидетелями, прохождения наших разведгрупп, частенько забывающих о скрытности передвижения. Буквально в километре от села на лысой верхушке горы, вертолётчики облюбовали неплохую посадочную площадку и частенько десантировали на них разведчиков, наплевав на просьбы командиров, и мотивируя свои действия всяческими отговорками. Заявку на авиацию мы подали заранее, решив вывести группу прямо с Ханкалы ибо подсадка вертолетов на нашей отрядной площадке и прием разведчиков на борт не останутся не замеченными. При высадке группы решили договориться с экипажем о паре ложных посадок и об отвлекающих маневрах. После десантирования группы в районе за несколько километров от базы, вертолет должен был покружить, потом зайти на площадку возле села, группа оборудовавшая базу и оставлявшая закладки, заведет вертолет на себя, обозначив место забора разведчиков дымами. Если кто-то и будет наблюдать со стороны, то он увидит, только то– что вертолет принял спецназовцев на борт и ушел в сторону расположения комендатуры и отряда, группа соответственно высадиться на нашей оборудованной площадке и вертолёт уйдет к себе на аэродром.

Высадившиеся разведчики пешим маршем должны будут дойти до базы, дооборудовать её и с неделю вообще не показывать носа, проводя только обязательные двухсторонние сеансы связи. Продовольствие и боеприпасы решили доставлять до оборудованных тайников группами, проходящими через район для выполнения других разведывательных задач, и выбрасывать с вертолетов в заранее оговоренном месте, как можно подальше от базы.

Необходимо было решить еще несколько насущных проблем. Одна из них это аккумуляторные батареи к радиостанциям и их зарядка. Помимо батарей на станции нужно было заряжать батареи на ночные бинокли, ночную оптику, фотоаппарат и прочие.

Переносные зарядные устройства, работающие от ручного привода в отряде имелись но и они не решали возникающей проблемы. На рынке в районном центре закупили естественно за свой счёт маленький весом всего в пять килограммов бензиновый агрегат японского производства, работающий почти бесшумно, потребляющий мало бензина и позволяющий не только заряжать батареи, но и использовать его по другим хозяйственным нуждам. Агрегат после покупки немедленно опробовали связисты-аккумуляторщики и выдали положительное заключение о пригодности к работе.

В течении месяца оборудовалась база, доставлялись боеприпасы, мины, продовольствие медикаменты и прочие необходимости, причем все старались делать как можно скрытнее.

Командиры групп роптали, возмущались, но дело постепенно двигалось.

Командир «партизанской» группы остался в отряде, участвуя в дальнейшем планировании и согласовании. Несмотря на все его возмущения я каждый день «кормил» его разведывательными сводками, донесениями о перехватах «вражеских корреспондентов», аэрофотоснимками района и другой весьма невкусной продукцией.

Проблем с боевым распоряжением не ожидалось, ибо делал я его сам, отправлял по военной электронной документированной связи файлом в штаб группировки, обозвав его «Замыслом командира отряда». В нашем отделе его существенно правили, то есть ничего с ним не делали только ставили подписи соответствующих начальников, ну кое-где еще парочку запятых (с этим у меня всегда проблемы) и присылали обратно обозвав боевым распоряжением. Заявки на артиллерию и авиацию подавались точно так же.

Неожиданное противодействие в реализации задумки оказали отрядные тыловики. Как всё полученное имущество будет списываться, на ком зависнет, как будет вестись отчётность. Ерепенились они недолго, командир отряда задал все головокружительную трёпку и они на время успокоились.

Так же одна из главнейших задач это огневая поддержка разведчиков действующих в отрыве от основных сил в течении длительного времени. Так как батарея из самоходного артиллерийского полка находилась буквально в десяти метрах от расположения отряда, согласование велось на уровне личного общения. Артиллеристы запланировали и пристреляли цели, группы находившиеся в районе корректировали огонь. Необходимые поправки были внесены, и район базы на карте запестрел треугольниками с номерами. В случае непредвиденной ситуации по запросу командира группы артиллеристы могли обеспечить и огневой заслон по периметру базового района и организовать коридор для спешного покидания района.

Больше всего времени заняло согласование с другими силовыми структурами, которые тоже иногда работали в нашей зоне ответственности. Бывало, что наши разведчики нос к носу сталкивались с разведчиками внутренних войск, решившими организовать проведение поиска и не согласовать это с кем-либо. Горная Группировка она в Ведено а Объединённая в Ханкале, там свои начальники у них свои, по счастливой случайности не произошло боестолкновения, пару раз даже лениво пострелялись издалека. Пришлось порядком повисеть на телефонах и поездить да еще и вести дипломатичные разговоры дабы ни словом ни взглядом ни обмолвиться о своих намерениях. Самые проблематичные структуры это конечно же местная милиция, состоящая в основном из «бывших», тем вообще на все наплевать полезут куда их не просят, и творят, что хотят. Могут наших обстрелять и с чувством собственного достоинства удалиться, могут по свои кровникам «отдуплиться» припоминая украденную еще при Горбачёве корову, пристрелят, прикопают хладный труп, а потом еще в прокуратуру стуканут на бесчинствующих «федералов». Но будем надеяться так далеко, в горно-лесистую местность они не полезут.

Самые беспроблемные оказались парни «чекисты» из отделов по борьбе с террором, обговорили все в несколько минут они меня поняли, я их понял попили чаю с водкой и разошлись вполне довольные друг другом. За три дня, до высадки отправили командира группы на Ханкалу к своим подчинённым. Подготовка к мероприятию заняла около месяца. Вроде всё согласовано во всех инстанциях. Все бумажки изучены и подписаны.

База ждёт своих «партизан»

* * *

МИ – «восьмой» кружился довольно долго, потом подсел на площадку обозначенную дымами и забрал группу, «партизан» уже давно не было на борту. К вечеру, поступил доклад по связи все на месте. РГ СпН залегла на базе на «сохранение».

Теперь они неделю будут сидеть и не высовываться, обустраивать свой быт и вести наблюдение, потихоньку изучая местность.

Другие разведывательные органы выделяемые отрядом работали по плану, и даже приносили небольшие результаты. Обнаружили пару тайников с продовольствием. На лесной дороге обстреляли легковой автомобиль с боевиками. Огневой контакт длился минуты три от силы, потом водитель и два пассажира выскочили и отстреливаясь скрылись в лесу. Боевики ушли но старенькая белая «шестёрка» осталась стоять на месте.

Машину досмотрели, в багажнике обнаружили несколько самодельных замыкателей и несколько килограмм тротила. Сперва хотели притащить «Жигули» в отряд, но командир батальона, опасаясь взбучки от «надзорных органов» приказал подорвать автомобиль на месте.

Проблемы возникли на ровном месте и из ничего. Ровно через неделю прилетел один из «высоких начальников» и начал проверять организацию и ведение боевой и разведывательной деятельности. Узнав о том, что в зоне ответственности отряда нами организована база, он раскричался и начал винить всех малых и больших отрядных начальников в очковтирательстве. По его словам выходило, что базу организовали специально, для того, что бы её выдавать за обнаруженную базу боевиков и прятать на ней трупы «невинно убиённых мирных жителей» а так же награбленное и уворованное. Начали шуршать бумажки. Проверялось боевое распоряжение, приказы, выписки, решения. И тут в самый апогей негодования и брызганья слюнями, когда палатка Центра Боевого Управления сотрясалась от начальственных криков, неловко бочком сквозь брезентовые занавески к месту комбата протиснулся оперативный дежурный и попросил у «начальника» разрешения обратиться к командиру отряда. «Босс» вальяжно кивнул, но тут же подскочил как ужаленный, услышав скороговорку доклада дежурного. Одна из подгрупп «партизан» вела бой в пятистах метрах от базы с группой боевиков.

Присутствие большого начальника вносило нервозность, и честно говоря, конкретно мешало работать дежурной смене, оперативному дежурному и оперативному офицеру.

Однако недаром готовились почти, что целый месяц. Когда командир группы запросил, отсекающий огонь артиллерии «правее двести такой-то цели», «большой начальник» открыл рот и выразил сомнение о том, что артиллеристы смогут вообще сориентироваться, по местности и организовать правильное накрытие, да и вообще успеют ли они внести какие-либо поправки и вообще выстрелить. Но он даже не успел договорить когда грохнул первый залп. Командир группы начал работать напрямую с батареей корректируя огонь. Накрытие, отходящей группы боевиков получилось со второго залпа. «Начальник» стал торопить всех, с докладами о результате боя. В таких моментах, я к примеру вообще стараюсь не встревать в действия командира группы и не лезть к нему с командами и советами. Я не знаю в полном объёме обстановки, я не вижу своими глазами местность и боевой порядок своего подразделения ну и в конце концов я не вижу противника, поэтому лучше не мешать командиру.

Обстановка накаливалась благодаря присутствию «вышестоящего руководства» и я от греха подальше вышел с ЦБУ и ушёл на узел связи, слушать доклады командира группы непосредственно с центровой радиостанции. Минут через двадцать бой закончился, боевикам все – таки удалось отойти. Преследование организовали, но как я и ожидал, результата оно не принесло никакого. Зато при досмотре места боестолкновения обнаружили два свежих трупа с оружием в полном снаряжении и с огромными рюкзаками.

«Начальник» услышав это, облегчённо вздохнул и успокоился, а потом снова развил кипучую деятельность. Ему потребовалось немедленно и собственными глазами осмотреть «убиённых». Тела отфотографировали в различных ракурсах, нашли при них какие-то документы, начали передавать данные, номера оружие, описание содержимого рюкзаков. Начальству этого было мало, необходимы были сами «фигуранты», и он начал вызванивать Ханкалу и запрашивать вертолётно-поисковую группу из местного отряда для транспортировки трупов и трофеев. Это означало одно, если вертолёт подсядет на площадку возле базы, то существует реальная возможность «засветиться» Слава богу КП авиации на конец дня полёты отбило и вертолёт обещали только утром, после разведки погоды. Времени до следующего утра было достаточно. Половина «партизанской» группы выдвинулась к более дальней посадочной площадке, таща на себе «результат».

К пяти утра, они еле доползли, на лысой верхушке горки, с краю в кустах замаскировали трупы и другие трофеи, выложили из камней опознавательный знак, так чтобы было видно с верху из вертолёта, заместитель командира группы снял координаты по спутниковому топопривязчику, перепроверил их еще раз и передал на ЦБУ отряда. Оставалось только замаскироваться, и ждать вертолета с поисковой группой. Решили подгруппу вообще не светить. Описание тайника в подробности, оперативный дежурный передал в штаб отряда на Ханкале. Надежда на то, что командир поисковой группы в точности выйдет на место захоронения и будет держать постоянную связь с подгруппой тащившей «результат».

Видно «большой начальник» заночевавший в отряде, все таки поднял неплохую суматоху в обеих штабах и все желали «материального подтверждения».

Вертолёт с ВПШГ (воздушно-поисковая штурмовая группа) и прикрывающая пара «двадцать четвёрок» прошуршали лопастями над отрядом ровно в половине десятого. Экипаж «зелёного» (Ми-8) перекинулся парой словечек с нашим авианаводчиком и ушёл дальше. Командир ВПШГ с Ханкалинского отряда был достаточно «матёрый» и на «воздухе» висел уже порядком, при заходе в район он сразу же связался с подгруппой и был постоянно на связи. На площадку зашли и приземлились быстро, благодаря знаку из камней хорошо видимому с воздуха. Подгруппа залегшая в кустах старалась себя ничем не выдать. поэтому лежала и не отсвечивала. НСП (наземный сигнальный патрон), для определения силы и направления ветра, пришлось кидать из вертолёта.

Разведчики высадились заняли круговую оборону вокруг вертолёта молотившего лопастями и начали обшаривать кусты. Всё схрон с трупами найден, быстрая погрузка и вертолёт снова в воздухе. Наша подгруппа так и не засветилась наблюдая действия, ВПШГ издалека. Как оказалось меры по обеспечению скрытности, были приняты не зря. При облёте района перед тем как лечь на курс, с борта вертолёта обнаружили несколько местных пастухов. пасущих немногочисленное стадо овец. Пастухи, скорее всего внимательно наблюдали за высадкой группы, и может быть даже сообщили кому следует.

«Начальник» лично обозрев трупы восхитился и приказал командиру отряда прикопать их где-нибудь поблизости а оружие сдать на склады РАВ в группировке. Затея с базой была оправдана, правда потом пришлось чуть ли не ежедневно слать, различные фотографии, схемы и замыслы но это дело привычное. База продолжала функционировать. Буквально, как только колёса шасси вертолёта оторвались от нашей площадки, увозя на Ханкалу начальство и вертолётно-поисковую группу «партизаны» снова вышли на связь. Один из наблюдательных пунктов наблюдал на близлежащей высоте парочку гражданских машин. Явно не лесорубы, те ездят на тракторах а не на «Нивах», да и собиратели черемши тоже в основном пользуются ногами. Наблюдательный пост продолжал вести наблюдение, командир группы постоянно находился на связи. Минут через пятнадцать на опушку леса на верхушке поднялась группа вооружённых людей. Скорее всего, остатки банды отошедшей после вчерашнего вечернего боя. Неподалеку в районе находилась в поиске еще одна группа из отряда. Решили её перенацелить по целеуказанию «партизан». Однако как не бился дежурный, по связи вызвать группу не удалось, обязательный двухсторонний сеанс должен был быть только вечером. Снова грохнула батарея, накрытие получилось только после третьего выстрела, одна из машин успела скрыться в лесу, группу разбегающихся людей и вторую машину накрыло взрывом. «Партизаны» продолжали наблюдать. Больше никто не появлялся, на горке сиротливо торчала перевернутая взрывом «Нива». Вечером другая группа объявившаяся на связи досмотрела места разрывов. Нашли большое количество фрагментов тел, досмотрели разбитый автомобиль, устроили на ночь засаду. С утра все тщательно сфотографировали. «Босс» бывший у нас с проверкой бегал по штабу группировки и ликовал.