Текст книги "Поймать ваххабита"

Автор книги: Андрей Загорцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Загорцев Андрей Владимирович

Надпись на пальме

В январе девяносто пятого, мы на бешеной скорости подлетели на своём БТРе к Президентскому Дворцу. По дороге нас пару раз обстреляли, но всё прошло благополучно. Мой замкомгруппы Паша даже умудрился привстать на броне, и придерживаемый за колени, снайпером Григоровичем выпустил в развалины выстрел из одноразового гранатомёта. Дворец стоял пустой и гулкий рядом шарахались различные подразделения федеральных войск. Кто-то фотографировался, кто-то просто пялился на громадное серое здание. Совсем недавно разведчики-уральцы и морские пехотинцы с севера вошли в этот символ Дудаевского режима, и в знак, того, что Дворец наш повесили вместо флага морскую тельняшку. Сейчас на крыше виднелся стандартный триколор.

– Экипаж на охране, связь со сто семьдесят третьей на нашу сто пятьдесят девятую, – предупредил я остающихся и махнул рукой давая команду спешиваться.

Ничего интересного, спереть и то нечего. В холле на первом этаже сидело несколько пехотинцев, разжигавших небольшой костёрчик из остатков мебели пятидесяти тысячными купюрами.

– Ого, – восхитился Паша, – бабло палют у них всё с мозгами в порядке?

– Стали бы они настоящее палить, – буркнул под нос медик, и нагнувшись поднял несколько купюр, – зырь какая туфта, самопал голимый.

Паша с удивлением посмотрел на бумажку и засунул её в карман. Воевать тут мы ни с кем не собирались, наш начальник поставил задачу, забрать каких-то журналистов снимавших здесь панорамы и доставить их в штаб Рохлинского корпуса. Вроде бы ничего страшного, но в городе идут бои и проскакивать простреливаемые участки не так уж и просто а иногда опасно для жизни.

Запросили по станции, не появлялся ли кто из начальства и попросили уточнить место поиска. Уточнили. Как там всё легко! Ищите во Дворце. Тут этих журналистов не так уж и мало. Вон какие-то с камерами бродят. Вон еще одни снимают мотострелков у костра. Вон какой-то парнишка стоит с микрофоном на ступенях. Безбашенные какие-то. Те которых я видел в основном возле разрушенной бани на Ханкале репортировали: «Я веду репортаж из самого центра города». А эти аж до площади Мансура добрались. Озадачив своих разведчиков искать тележурналиста Вову в кожаной куртке и синем бронежилете, я вышел из холла на ступеньки и начал с удивлением рассматривать стены. Каких-тут только надписей не оставляли. Прямо как на Рейхстаге. И матерные и вполне безобидные, города, клички, наименования подразделений. Эххх, а я то чем хуже.

Взяв в руки кусок какой-то горелой доски я обломил кончик и старательно вывел аббревиатуру своего училища и год выпуска.

– Оппа, – раздалось сзади, – с какой роты братан?

Я в недоумении обернулся. Передо мной стоял здоровенный майор с черной бородой и с морпеховским штатом на камуфлированном бушлате.

– Здарова, – ответил я и улыбнувшись назвал номер роты.

– Ха вот дела, ты мой внук по ходу я и стой же роты только выпустился девять лет назад, наших у меня в батальоне полно, вы где стоите?

– Сейчас на Северном с Ханкалы переехали, – ответил я.

Майор достал карту и показал местоположение своего ПВД.

– Ты заскакивай ежели, что посидим водовки попьём посудачим, если можешь давай сегодня, у тебя задача какая?

– Да корреспондентов ищем надо Рохлину отвезти.

– Смотри вон видишь БТРы стоят на них мои моряки сидят, как найдешь журналюг подгребай туда.

Корреспондентов волоком за собой притащил Паша.

– Натура натура. – вопил оператор, – сейчас солнце заходить будет надо панорамку снять, картинка закачаешься..

– Поздно. сейчас стемнеет и мы до аэропорта хрен доберемся по ночи, – отрезал я, – хотя слыште телевизионщики, а не хотели бы вы поснимать быт суровых морских пехотинцев на войне.

– Ясен пень! – ответили журналисты, – мы ж с ними кореша одному матросу даже зажигалку подарили, и с Ханкалы с ними на Северный мотались они нас плюшками свежими угощали и чаем, нормальные пацаны.

Вот так мы и оказались в гостях у морских пехотинцев.

* * *

Знакомцев по училищу здесь оказалось выше крыши. Выпуском раньше, человека три и один моего выпуска. Как мне сказали, где-то здесь в Грозном был замечен мой кореш по училищу Вова Степной. А корреспонденты услышав, фамилию Степной радостно заулыбались и сказали, что именно Вова угощал их плюшками.

– Типажная личность, – высказались журналюги по поводу Степного.

Началось застолье, группу мою разместили вместе с моряками в подвале дома, БТР загнали за блоки и оставили дежурить экипаж. Если бы здесь был водила нашего КАМАЗА, Рифат Садыков он мигом бы нашел каких-нибудь земляков или друзей, однако и без Садыкова мои разведчики быстро сошлись с моряками. Пашу того вообще, местный прапорщик утащил к себе в казематы о чём-то оживленно беседуя. Наверняка опять мутит какой-нибудь ченч. Да и хрен с ним, вреда группе от его операций-махинаций никаких, а польза на лицо.

Стол накрыли по военным меркам восхительный. Вареная картошка, сало, рыбные консервы, свеже поджаренная баранина, помидоры в банках.

Не забывая о своей службе на флоте, и о тамошних привычках я обратился к майору пригласившему меня в гости:

– Степан Михалыч, неудобно как-то без подарков то, вон вы стол какой выставили.

– Неудобно в лыжах по асфальту не стесняйся, водки у нас маловато конечно, наш тыловой как уехал так всё добраться не может, а покушать можно от пуза..

– Ну у кого водки маловато только не у меня, – осклабился я и свистнул механика с БТРа, – Талый, белый ящик из десанта сюда бегом.

Талышев, понимающе ухмыльнулся и юркнул в десант.

– Ох етить-колотить, откуда столько! – обрадовался Михалыч.

– Да с колонной на Хасавюрт ходили на днях, вот и втарились мало – мало, у меня этого добра еще в КАМАЗе на Северном несколько ящиков, забирайте не побрезгуйте..

– И чего бы я коньяком брезговал, – засмеялся майор.

Застолье было чудесно– душевным вспоминали училище, смеялись.

– А я смотрю на стене, про наше училище пишет, да еще про мою роту, – рассказывал подробности встречи Михалыч, – я уже таких надписей повстречал дай бог, где только не писали.

– А где писали? – полюбопытствовал я, обгладывая баранье ребрышко.

– А вот слушай!

* * *

Я тогда на ЧээФе еще служил при Союзе. Вторая моя боевая служба была. Шли вдоль побережья одной гордой африканской страны, которой мы тогда по братски помогали. То комбайны им из Союза передавали, бананы обмолачивать, то специалистов, то танки Т-34, то военспецов.

Встали на траверсе стоим, солнце море в небе ни облачка, жарища в паре миль берег с пальмами прибой белопенный крассотищща! Глаз радуется. Ребята водолазы за борт собираются чинить, что-то на рулях. Радисты связь качают. Локаторщики работают. Палубные вертолётчики со своими «кашками» возятся. Я своих матросов на шлюпочную подготовку, согласно расписания, вытащил. Спустили пару шлюпок за борт, на одной я на второй мой заместитель старший сержант Самсонов. Вооружились, спас жилеты одели, мало ли, что прибрежные воды иностранного государства всё-таки, партизаны шалят да иностранные разведки туда-сюда шмыгают. В столице наше посольство пару раз поджигали, да ракетными установками обстреливали. Гребем себе потихоньку командную слаженность отрабатываем, я в мегафон покрикиваю. Рядом метрах в ста от нас по борту вторая шлюпка не отставая идёт. Гоняемся на скорость. Далеко не отходим круги вокруг нарезаем на веслах, шлюпочный старшина на моторе сидит покуривает.

Тут наблюдатель с борта орёт:

– Тащщ лейтенат, сигнал «Всем на борт!»

Что за хрень, я по станции на связь, там меня матерят и уже приказным тоном: «немедленно на борт». Смотрю «лопухи» антенные разворачиваются, спаренные установки на бортах зашевелились. Подтверждаю сигнал старшина заводится идём. Тут хрен пойми откуда из-за мыска в направлении кормы нашей коробочки, катер выскакивает и прёт так упорно прямо на корабль. На сигналы не отвечает, на бортах какие-то негритята бегают ручонками машут. Коробка наша на якорях стояла, необходим был ремонт рулей. Сняться и отойти в сторону не могут. А катер фигачит на полной скорости прямо на корму. Тут с кормовой предупредительный ему дали прямо по курсу. Шлюпочные старшины уже на моторах обороты дают, выходим на полный ход и разворот к борту а сами фишку сечем, что творится. Катер с негритятами в сторону ушёл и курс сменил. Нам от этого не легче он прямо на нас полетел. Прикидываю, что минуты через четыре, если не слетим с курса, он между нашими шлюпками пройдёт.

Думаю, нахрена ему всё это надо?

И тут доходит, что если он между нами вклинится и обороты скинет, то может по обеим шлюпкам с бортов лупить, а нас с корабля поддержать нет возможности своих же заденут. Твою мать, что чудят! Ору в мегафон:

– С бортов к бою.

Матросы автоматы заряжают готовятся, шлюпочные старшины пытаются маневрировать, чтобы между собой «иностранца» не запустить. Тут, замечаю на приближающемся катере на носу пулемёт и возле него уже номера расчёта суетятся. Я даже сообразить не успел с «иностранца» очередь длинную дали по второй шлюпке, в мотор попали, старшину положили и еще нескольких матросов задели. Наши с коробки попытались его накрыть да поздно он в «мёртвую зону» зашёл, по нему палить можно только со стрелкового, да и то опасно, можно по нам попасть. Катер уже в створе между шлюпками идёт.

Командую:

– Гранатомёт, давай «попрыгунчика». «Попрыгунчик» это когда граната выпущенная из РПГ скачет по поверхности воды. Надо быть отменным специалистом, чтобы так выстрелить. В нашем случае надо было запустить гранату так что бы она проскочив по поверхности ударила в борт катера, а если бы проскочила мимо то просто бы ушла в волны. Трындец полный.

Гранатомётчик старший матрос Васильков вскочил на скамейку в полный рост, и заорал:

– Выстрееел, – мы плюхнулись на дно.

Бббах!!! граната ушла, поскакала по волнам, потом отскочила высоко и прямо в рубку катеру. «Пираты» видно оглушённые и посеченные сбавили обороты, и снова очередью по второй шлюпке. Самсонов раненный уже был но шлюпку всё таки успел носом к катеру развернуть, чтобы площадь поражения уменьшить.

Василёк вторую гранату ему лупит, на этот раз менее удачно в борт. Мои матросы с бортов начали «пирата» из стрелкового поливать. На в ответку из-за бортов не глядя лупят. Пулемётный расчёт всё– таки с носа мои матросы сняли. Катер развернулся видно штурвальный в себя пришел, даёт полный ход и прямо на нас. С борта коробки нас поддерживают, чем могут. У меня двоих задело. «Пират» по большой дуге, уходит к бухте. Из-за кормы уже наши мотоботы, спущенные с другого борта выходят. Меня переклинило, даю команду держаться сзади и сбоку и преследовать, на сигналы с коробки уже плевать, пусть мочат засранца, меня уже задеть не должны. Раненных перевязывают, один без сознания, второй зубами скрипит но держится. Катер прямо на песок выносит, экипаж с него на берег выкидывается и пытаются нас уже с суши огнем стрелковки накрыть. Дурачье, им надо было поворот крутой заложить, что бы боком выкинуло, тогда бы пулемёт на носу можно было бы задействовать. Мой пулемётчик с ПКМом прямо на нос бухнулся и начал берег поливать. Партизаны или повстанцы, хрен их разберет к джунглям кидаются, катер бросили несколько трупов на берегу оставили. Ну суки, хрен уйдёте, бегают мои матросы куда получше вас.

Десантируемся прямо в воду и в боевом порядке на берег. Слышу уже с коробки «кашки» (вертолёты) пошли. Поддержка есть сейчас и десант подойдёт. До джунглей из нападавших немного добежало. Загнали мы их туда в пальмы. Тут– то мне и опять не по себе стало. Из джунглей по нам, несколько десятков стволов ударило, видно или пост наблюдения или группа огневой поддержки сидела. Не просто катер в эту сторону удирал, знали, что делают. Залегли, надо отходить. Чужая территория всё-таки, может мы сейчас уже третью мировую начинаем.

Партизаны эти чёртовы орут, как стадо обезьян, мы выстрелами тут всю живность переполошили. На связь выхожу, мне командуют обозначить координаты для нанесения огня вертолётом. Какие нахрен координаты, у меня ни карты один компас. Решил, буду наводить по ракетам. Даю вверх зелёную обозначаю себя, на противника красную. Засекли или нет.? Что же блин сделать, что бы корректировщики, дальномерщики и лётчики цель засекли. А на песке мы как на ладони. Наши еще на подходе, партизаны в джунглях и хер их засечёшь.

Лежу возле ствола поваленной пальмы, напряжно думаю. Пытаюсь высунутся, что бы визуально в бинокль куда – нибудь привязаться. Тут смотрю на пальму и охреневаю. Автоматными гильзами забитыми в ствол по русски написано «здесь был лейтенант Вова Поповских» и аббревиатура нашей бурсы и год выпуска и номер моей роты. Ни хрена ж себе наши тут уже были и задолго до меня.

Пока я тихо охреневал, артель замолчала вертушка подошла и начала гвоздить, прямо сквозь деревья. Партизанам из-за крон вертолёт неудобно обстреливать, а нашим военно-морским лётчикам пофиг. Тут и мы подключились. И наши подошли. Размолотили мы эту банду «африканских Махно», да обратно на корабль. Потеряли тогда двоих шлюпочного старшину, одного морпеха моего, да четверо раненными. А наколотили тогда девять человек, да катер рванули..

Вот такие вот дела…А ты чего задумался то так?

* * *

– Да так, ответил я, – фамилия знакомая если бы ох если это тот о котором я думаю, рассказал бы я ему многое…..

Рапорт

Все было как обычно. Только по приезду с занятий с офицерами и суточного выхода заместитель командира по воспитательной работе долго кричал и разорялся по поводу майора Черепанова.

– Меня старого заслуженного полковника выдернули на эти занятия, а этот гнусный майоришка. он…он ааа.

Вова недоумённо пожимал плечами:

– Подумаешь меня тоже выдернули из строевой части, ну я же не плачу и не кидаюсь всем рассказывать как замполиту, летёха начальник клуба, рюкзак тащил.

Что там у них произошло я был не в курсе, я добросовестно отбрехался перед комбригом и под видом оперативно-полевой поездки, для рекогносцировки будущих учений просидел прячась дома. Комбриг посчитал, что мне доверять нельзя и поэтому прикрепил ко мне начальника связи бригады. Начальник штаба бригады посчитал что начальнику связи бригады доверять тоже нельзя и прикрепил к нему радиостанцию, для выхода в эфир. Видно сотового телефона было недостаточно. Мы с начальником связи друг другу вполне доверяли, а на суточный выход идти не хотели. Поэтому начальник связи просто, озадачил начальника приемной радиостанции, докладами по графику о отработанных сеансах. В результате я провел рекогносцировку своей квартиры, начальник связи рекогносцировку дачи своей тёщи, начальник аппаратной отработал пять обязательных сеансов на оценку отлично. Счастливчики попавшие на занятия по профессионально-должностной подготовке, ринулись за освобождениями в медицинский пункт, но их по дороге поймал весьма сообразительный бригадный зампотех и начал спрашивать куда все бегут. Тут же кто-то ляпнул, что все бегут делать прививки от птичьего гриппа. Зампотех по кличке «Баклан», пристроился к толпе офицеров и возглавил дальнейшее движение. Однако комбриг, был полковник старой закалки. Начальник медицинского пункта высокий и интеллигентный капитан Аллилуев, всем вместо «болен освободить…..» писал «допущен к полевому выходу». Капитан сразу же стал непопулярен, так как у зампотеха обнаружили действительно какой-то грипп и увезли в госпиталь, на личной машине начмеда (санитарка, как обычно была сломана). Как дальше развивались, события и что там у них случилось я был не в курсе. Только перед, скрытным пересечением линии КПП я зашёл в класс, где проводилась первая часть занятий. Несмотря на то, что без Черепанова работа в строевой части была завалена, Вова как очень ответственный офицер сказал всем страждущим выписок и прочей бумажной ерунды:

– Я офицер спецназа прежде всего, я должен повышать свой профессиональный уровень, отвалите..

Когда мне удалось заглянуть, в класс там сидел всего лишь Вова и два офицера технической службы. Причем сидел это громко сказано. Майор дергался на столе громко напевая:

– Я танцую пьяный на столе…

Технари ему громко аплодировали и подпевали. Попрощавшись со всеми я убыл услышав одобрительное:

– Вали домой прошарщик.

Говорят потом, после меня заглянул комбриг и увидев танцующего майора. очень опечалился. Так, как заместитель по воспитательной работе и просто замкомбриг танцевали в соседнем кабинете, под «золотые хиты семидесятых» («снег кружиться, летает и тает», по версии Черепанова танцевали медленный танец) то подход к проведению занятий с офицерами был кардинально пересмотрен. Два заместителя возглавили это мероприятие, обещавшее довести наших бригадных офицеров до вершин спецназовского мастерства. На выход получали оружие из роты специального вооружения. Не смотря на попытки замов вооружить Черепанова АГС-ом, Вова, отбрехался схватив наиболее легкий, АС (автомат специальный). Тогда АГС предложили технарям, но не на тех напали. Пачишин согласно штатной должности всегда находился в преступном сговоре с начальником службы РАВ (ракетно-артиллерийского вооружения) бригады, поэтому частенько исполнял его обязанности. В тот момент начальник службы лежал в прединфарктном состоянии в гопитале по причине приближающейся проверки из ФСБ и Пачишин не долго думая вызвал в оружейку РСВ (роты специального вооружения) прапорщика начальника склада вооружения с уже готовыми накладными. Пока замы о чём-то совещались, несчастный автоматический гранатомёт был сдан на склад. Когда выезжали на вертолётную площадку, Черепанов и Пиотровский первые залезли в автобус, предназначенный для офицеров и стали требовать со всех плату за проезд. У замов, по всей видимости денег при себе ни оказалось и они выехали на специальном-техническом средстве «Гусар». Дальнейшие события мне рассказывали попеременно человек десять, поэтому ничего внятного я и не услышал.

А главный бригадный воспитатель озадачил меня проводить расследование по поводу срыва занятий вышеобозначенной группой лиц. Как будто мне больше всех надо.

Если, кто-то и вел себя непристойно то я тут причём? Пусть на себя сами и пишут, рапорта и обьяснительные. Так я всем и сказал.

* * *

..Настоящим докладываю, что майор Черепанов сорвал занятия по проффесионально-должностной подготовке офицеров штаба. Помимо того, что он опоздал на пол – часа, зайдя в класс объявил, что в кафе завезли свежие пирожки. Личный состав, привлекаемый к занятиям немедленно без команды прекратил занятия и покинул класс, убыв в кафе. Так же при учебном десантировании посадочным способом майор Черепанов громко объявил: «Кто последний тот лох». В результате чего в вертолете создалась давка и начальник оперативно-планового отделения утерял флажки и командирскую сумку. При совершении марша в район поиска вышеуказанный офицер не соблюдал дисциплину марша, громко распевал песни, курил сигареты и требовал остановить попутный транспорт и добраться в район поиска на нём. По прибытию на место дневки майор Черепанов, в преступном сговоре с майором Пачишиным и капитаном Пиотровским, распили бутылку водки, выкрали у заместителя командира бригады паёк и самовольно убыли в близлежащую деревню не доложив цели своего убытия. Вернулись поздно ночью с гитарой и сельскохозяйственным инструментом, который впоследствии был опознан как вилы. Майор Пачишин, бегал с ними по всей территории лагеря и утверждал, что всему офицерскому составу он принес эти самые вилы.

Вывод: Такие офицеры нам нахрен не нужны. Прошу уволить майора Черепанова с военной службы и расторгнуть с ним контракт выплатив этому долбо…. Как можно больше денег. Пачишина запереть в общей бане в женский день. Пиотровскому просто навалять люлей.

Дата. Целую в щечки майор Черепанов.

P.S. Замполит чмо..

История одного ПХД

Ура, наконец– то суббота! После обеда, начало парко-хозяйственного дня, а потом увольнение, что может быть лучше для курсанта? ПХД я абсолютно не боялся, поэтому бесстрашно заперся в каптерке, вывесил табличку «Переучёт» и приготовился залечь в сушилке и потаскать матрасы на спине до окончания работ. В дверь начали настойчиво стучать и подвывать загробным голосом:

– Аткрывай, ааткрывааайй, дай мне парадку получить!

– Никого нет, каптёрщик на складе, – попытался отмазаться я, и на всякий случай взял в одну руку веник в другую мусорное ведерко.

– Не пи… (обманывай), вылазь со своей норы тебя ротный вызывает!

– Степной!!! в древние времена гонцам приносившим дурную весть отрубали мошонку!

– Между прочим, он и меня вызывает, – продолжал завывать за дверью Вова.

Пришлось менять место дислокации и выдвигаться к ротной канцелярии. Курсантский люд нашей роты, оставленный для наведения порядка в расположении лениво елозил тряпками и задницами по паркетному полу.

– Куды прёте, я только что тут свечек накрошил! – заорал возмущенный Эдик Ворошилов, – хотел уже натирать, вы все нафиг испортили!

– Эд, тут крошить надо парафиновые свечи, а не гемморойные, так что успокойся, – осадил его Вова Степной.

– Как парафиновые? – испугался Эдик, – а я, какие крошил?

Ротный сидел в канцелярии и меланхолично, орал в телефон, что-то обидно-ласкательное.

– Так, так вижу два кислых друга хер, и уксус приперлись, – приветствовал он нас.

– Товарищ майор…., дружно заорали мы с Вовой.

– Так сейчас одеваетесь в парадку, берете с собой подменку и еще одного человека и убываете в гарнизонный дом офицеров, на помощь у них там что– то сугубо генеральное то ли рабочих, не хватает то ли территорию убрать надо, держи увольняшку, – кинул он мне бланк с печатью, – сам впишешь остальных и распишешься за меня!

– Товарищ майор да я же не умею, – заныл я.

– Ой, не пи… (обманывай), – оборвал меня ротный, – кстати, на КПП училища вас машина ждет с представителями так, что быстрее мои юные Суворовы и Барклаи де Голли.

– Нет, худа без бобра, – возвестил я, выходя из канцелярии, – Вова кого с собой возьмём?

– А вы куда пацаны? – тут же подкатился Ворошилов.

– На колбасный завод, колбасу спиртом протирать, – возвестил Степной, и плотоядно потёр живот.

– А меня возьмите, – начал приставать Эдик.

– Ну не знаем дело ответственное, требующее высокой квалификации и ответственности.

– Пацаны вы же в Дом Офицеров идете, я же все слышал, а там зеркала в умывальнике говорят, прям как у нас, ну возьмите меня а? – канючил Ворошилов.

Зеркала для Эдика в последнее время были наиболее душещипательной темой. Он задолжал ротному старшине одно зеркало, что в преддверии зимнего отпуска грозило обоснованными задержками.

В тот неудачный для себя вечер, Эдик довольно поздно уже после отбоя опоясав свои чресла полотенцем и не чуя приближавшейся катастрофы, мирно выдвинулся в умывальник. Наш взводный «растаман» Гена Рыжков, опечаленный отсутствием «веселой травы» сидя на подоконнике в умывальнике, тихо дневалил и рассматривал папиросу «Беломор». Забить папиросу было абсолютно нечем, и Гена решил, просто покурить табака. Прикурив, он блаженно затянулся и выпустил дым колечками в форточку.

Увидев вошедшего Ворошилова, Гена по привычке начал прятать в кулаке папироску, и делать отстраненный вид «Я тут плюшками балуюсь».

Поведение Рыжкова, весьма заинтересовало Эдика и он начал звучно принюхиваться и кругами приближаться к Геннадию. Рыжкову комедия понравилась, и он на виду у Эдика сделал несколько специфических затяжек, картинно закашлялся и пробормотал:

– Ох, сильна вещь, чую щас накроет.

Эдик сделал стойку и бочком приблизился к «растаману».

– Гендос, слышь, а чо давай на двоих а?

– Да без проблем, – прокашлялся Рыжков, – давай запаравозю.

В результате Ворошилов, накурившись обыкновенного «Беломора» и поддавшись внушению Геннадия начал ловить «приход». Под удивленным взглядом своего подельника глупо хихикал и нес какую-то чушь.

«Ишь ты как его вставило», – недоуменно думал Гена, разглядывая окурок.

Эдик тем временем, обмотав полотенце вокруг головы, объявил, что он белый ниндзя и будет беспощаден. Потом, схватив из шкафчика с инвентарем швабру, начал размахивать ею и издавать воинственные крики. Тут он увидел еще одного «ниндзю» размахивающего шваброй и кинулся на него в атаку, в результате чего разбил зеркало.

Теперь Эдик, был должен ротному старшине и умывальнику одно целое зеркало и непередаваемо страдал от этого.

Переодеваясь в каптерке в парадку, Вова рассуждал:

– Ну, в принципе и не полная засада, согласись увольняшка на троих, во– вторых ты же сам видел, что до какого времени не проставлено, то есть спокойно записываемся до вечера в книге увольняемых, дежурному нас не поведут представлять, мы уже в городе будем, подумаешь потусуемся в доме офицеров, подметем там, что– нибудь.

– На актрисок посмотрим, зеркало сопрём, – радовался Эдик, выбирая на подменку чёрный танковый комбез получше.

– Эээ ты нас не впутывай в свои дела, ишь ты надумал зеркало в очаге военной культуры подломить, – сказал я, доставая с антресолей свою армейскую РДэшку, что бы положить в неё подменную форму.

– Ну, вы же мне помощь окажете, прикроете в случае чего, – не унимался Эдик.

Решили выдвигаться в обход плаца, дабы не нарваться на генерала, совершающего субботний обход. Однако, что-то не заладилось, между корпусами сновало множество курсантов, и мы расслабленной походкой выдвигались к КПП, но в одну минуту все изменилось. Бесформенные толпы вдруг резко сформировались в стройные колонны, и даже где-то неподалеку раздалась задушевная строевая песня. Значит, начальник училища был где-то неподалёку с кучей верных полковников.

Мы попытались влиться в строй какого-то взвода старшекурсников, но были вытолканы взашей.

– Изобразили строй, – прошипел я на Степного и Ворошилова. Колонной из трёх человек мы бодро помаршировали за удаляющимся со скорость курьерского поезда взводом четверокурсников. Где-то возле входа в учебный корпус виднелась огромная папаха нашего генерала.

– Не обещайте деве… юнооой любови вечной на землеее, – орали слаженно старшие курсы. Слышались команды:– Смирнооо раа…праавоо!

– Запевай, – скомандовал я своей немногочисленной группе.

– Чунга-чанга в жопе три гвоздя, чунга-чанга вытащить нельзя, – затянул Степной.

– Вова дебил, генерал рядом, давай что-нибудь нормальное, Эдик мочи!

Эдик выпучил глаза и выдал ничуть не лучше Степного:

– За армейским частоколом зашибись, стоит хрен колом! Вова тут же подхватил:

– Только мы ничо не хочим регулярно ночью дро..

– Заткнитесь придурки, – уже чуть ли не заорал я и сам затянул:

– И если в поход труба позовет, Смирно раа право!

Слава богу, генералу было не до нас, он вызвал из строя четверокурсников какого-то бравого сержанта и с удовольствием за, что-то его отчитывал.

– Уууу пронесло, – вздохнул я, – давайте бегом к КПП.

Через две минуты, прошмыгнув мимо дежурного, и помахав перед носом помдежа по КПП увольнительной запиской, мы выкатились за ворота. Вот он УАЗИК – «таблетка» с надписью по борту «ГДО».

Нас уже ожидал суровый мужичок водитель и ухоженная дамочка.

– Здрасти мальчики вы к нам на помощь:,– приветствовала она нас высоким хорошо поставленным голосом профессионального конферансье.

– Ага, к вам, вот направили, сказали быть в парадке и взять подменку, – почему– то смутился я.

– Нам зам начальника по воспитательной работе обещал курсантов, которые, раньше были связаны с театральными подмостками и сценой я надеюсь, он нас не подвёл?

Ну а то! Замполит обещал! Скорее всего, потом забыл и поставил задачу первому попавшемуся ротному, то есть нашему. А нашему вообще плевать, кто сено косил, а кто на театральных подмостках до училища выкаблучивался..

– Конечно, не подвел, – успокоил я дамочку, – я десять лет танцами занимался, выступал на большой сцене. Прошу заметить я абсолютно не соврал.

– А я на спектакль про щучье веление ходил в третьем классе, – подыграл Эдик.

– А у меня была одна подружка с вот такооой… – попытался, вклинится в разговор Вова, но я его ощутимо пнул в бок и Степной замолчал.

– Какие весёлые мальчики, – восхитилась дама, – рассаживайтесь и поедем.

Мы запихнули свои тщедушные телеса в «таблетку» и с ощущением «причастности к искусству» помчались в ГДО.

Нас отдали в распоряжение какого-то весёлого мужичка, который с апломбом возвестил, что театр начинается с вешалки, а мы должны на время пополнить ряды рабочих сцены. Нас запихнули в какую-то гримерку, предложили переодеться и ждать ценных указаний. Как только наш новый начальник скрылся, мы тут же начали обследовать помещение. Ничего интересного пара вешалок, пара столов и пара зеркал, которые абсолютно не подходили Эдику.

– Давайте посмотрим, где тут умывальники и упрём зеркало, – соблазнял нас с Вовой Эдик.

– Отвали рецедивист, давайте просто позырим, что тут интересного, а то мы здесь дальше зрительного зала никогда не ходили, – предложил Степной.

– Может, переоденемся, – предложил я и потряс рюкзаком с формой.

– Да успеем, – крикнули хором Вова с Эдиком и выбежали в дверь.

– Меня подождите, – кинулся я за ними.

Сколько тут интересного, бегают балеринки в своих марлевых «пачках», стоят какие-то плакаты куча народу шарахающегося в различных направлениях.

– Где эти курсаантыыы! – раздался зычный рёв неподалеку от сцены.

– Мы здесь, – заорали мы в ответ и кинулись на голос, вот говорил же, что надо было переодется, сейчас нам влетит, и Эдик к тому же куда-то потерялся.

Оказалось, нас звал вовсе не наш начальник. Трубным рыком нас вызывала какая-то дородная тетенька в спортивном костюме.

Увидев нас она злобно проматерилась, не стесняясь находившихся поблизости разнаряженных в бальные платья девчонок. Мы и ртов не успели раскрыть как нам вснули каждому по девушке и вытолкнули на сцену, где вовсю гремела мелодия вальса.

– Прикинь Вован музыка из кина «Мой ласковый и жирный зверь», – радостно заорал я, выбегая на сцену и таща за руку, семенившую за мной деваху.

И тут мне резко поплохело. Зал был полон народу, гремела музыка, и несколько пар кружилось в вальсе. Абсолютно не задумываясь, я подхватил партнершу и буквально с первых па вписался в танцевальную композицию. Сложного ничего нет обычная расстановка пар «меняющимся треугольником» Делов-то!. На сцене помимо нас еще несколько курсантов ловко крутили своих партнерш и картинно закидывали головы. Стоп какие-то неправильные курсанты! Прически у них не военные, волосенки длинноваты и туфельки обыкновенные чёрные «балетки» и уж больно профессионально они кружатся в ритмах вальса. Чёрт надо же так попасть. Соображал я буквально несколько секунд, а в это время на сцену вылетел Степной с возмущенными криками: