Текст книги "Право на защиту"

Автор книги: Андрей Кивинов

Соавторы: Олег Дудинцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Что это? – удивилась Оля.

– Деньги. Доллары,– пояснил Виригин.– Чтоб нервы успокоить. И осень скоро. У вас есть осенние сапоги?

Кассирша после некоторой паузы молча взяла баксы.

– Вот и чудесно,– сказал Семен.– Спрячьте подальше. Как ваша фамилия?

– А зачем? – испугалась Оля.

– Его Костя Черемыкин зовут, героя вчерашнего,– сказал Семен.– Он пришел поиграть в «Счастливый шанс» и влюбился в вас по уши. Каждый день ходил. Цветы, «пепси-кола»... А вы его отшили. Тогда он решил попугать. В шутку. А вы тоже рассердились и заявили. Все ясно?..

Оля подумала и кивнула головой. Переспросила:

– Костя Чебурашкин?

– Черемыкин... Так как ваша-то фамилия?

– Ледогорова...

Охранник проводил неожиданных посетителей на улицу. Любитель статистики Семен попытался выведать, сколько все же людей уходят из объятий «одноруких бандитов» с выручкой. Или хотя бы по нулям.

– В Америке вот закон, что восемьдесят процентов денег должно вернуться в качестве выигрышей. А у нас сколько, если не секрет? Восемь? Четыре?..

– А у нас не Америка,– уже не столь благодушно ответил Дмитрий Алексеевич.

Припарковавшись напротив изолятора временного содержания, Борис Авдеевич заметил под соседним передним сидением веревку. Удивился. Потом вспомнил – коньяк спускали наглецы из «убойного» отдела. Ухмыльнулся. Нос наглецам он уже утер. Сегодня узнают. Может, в следующий раз будут сговорчивее.

Мыльников выкинул веревку на набережную, где ее тут же подобрало лицо без определенного места жительства. Попробовало на прочность и оставило в хозяйстве. Мало ли...

Коньяк еще не выпили – в офисе стоит. А что отметить – есть. Первый тост – за дело Брилева. Там успех оглушительный. Можно поменять тачку на новую модель. Второй тост – за семью Черемыкиных. Пять тысяч тоже не будут лишними. В том, что мамаша принесет пять тысяч, Мыльников не сомневался. Не дура же она, понимает, что Косте на зоне – кранты. И что ей мешает и впрямь поменять квартиру на меньшую? Все так делают, когда припрет. Или на коммуналку. Лучше в коммуналке, чем на шконке.

Цирик у следственного кабинета поднял заспанные глаза:

– Так у него уже есть адвокат.

– Такого быть не может,– удивился Мыльников.

– Точно. Второй час сидит.

– Давай, открывай,– забеспокоился Мыльников.

Обнаружив в кабинете Виригина, он сразу почуял, что дело нечисто. Нутром почуял. Нахмурился. Виригин вывел коллегу в коридор, поведал об операции, которую провернул сегодня в «Счастливом шансе». У Мыльникова отлегло от сердца.

– Ну, ты молодец, Максим! Я бы не додумался! Вот что значит «профи»! Два часа – и дело в шляпе. Ты штуку потратил, с них пятерка – четыре тонны чистой прибыли. Тоже деньги, да, Максим? У нас коньяк в офисе стынет!

Он радостно хлопнул Виригина по плечу.

– Борь, я бесплатно...

– Н-не понял,– обалдел Мыльников.

– Мы же сами виноваты...

– Не понял,– повторил Мыльников изменившимся тоном. Хотя главное он уловил: деньги утекают. Теперь он жаждал подробностей.

– Мы же их в это втянули... деньги в долг взять.

Максим был уверен в своей правоте, но говорил все же чуть растерянно. В конце концов, он нарушил субординацию... А вот маститый адвокат ни в чем не сомневался. Глаза его словно заледенели.

– Мы виноваты? – медленно, по слогам произнес Мыльников.– В том, что этот лоботряс наркоту таскал, а потом на кассиров прыгал?!

– Я уже матери его позвонил.

– Да кто тебе... Ну, ты... – зашипел Мыльников.– Напрасно. Наше дело – клиентов из дерьма вытаскивать.

– Я думал – защищать,– парировал Виригин.

– Один хрен. Не цепляйся к словам! За это нам платят. А следствие и опера пусть сажают. Каждый должен заниматься своим делом.

– Вот это правильно,– уже увереннее подтвердил Виригин.

Мыльников взял себя в руки. Понял в одну секунду, что разговор бесполезен. Можно надавить на Максима, который, по сути, украл дело, с которым клиент пришел к Мыльникову, и теперь, по всем понятиям, должен возместить пятерку упущенной прибыли. Можно. Да еще и вдвойне предъявить – было бы честно. Для урока. За предательство.

Можно. Но не нужно. Лучше не связываться с героем, который еще в начале лета носил майорские погоны.

Да и вообще Борис Авдеевич был человеком незлобным. И кредо придерживался: по возможности ни с кем никогда не ссориться. Сохранять, расходясь, ровные отношения. Любой человек может когда-нибудь оказаться полезным. Особенно в их деле. А пятерка... Ну и черт с ней. Бывают неудачи.

Хотя как посчитать. За дело Брилева он собирался отвалить партнеру по широте душевной не меньше той же пятеры. Так что арифметика осталась за ним. Плюс опыт приобрел: умнее надо подходить к выбору помощников.

– Дурак ты, Максим, и в Турции тебе никогда не быть,– сказал Мыльников уже беззлобно.

– На чужом горе не разбогатеешь,– ответил Макс. Мыльников усмехнулся.

– Шел бы ты лучше в сторожа. Или в дворники. Ты ответственный, у тебя получится.

– Я подумаю,– пообещал Макс.

Мыльников развернулся и пошел вон из «Крестов».

Вечером Максим позволил себе расслабиться. Купил коньяк – не такой, как в главк приносили, раз в десять дешевле. Выпили с Ириной за ужином, закусили лимоном и макаронами по-флотски. Максим рассказал жене историю вкратце – то, что можно было рассказать. Боялся, что расстроится – из-за денег, из-за работы. Но за долгие годы жена научилась его понимать. Она нежно потрепала его седеющие волосы...

После ужина Максим растянулся с газетой на диване. «Зенит», похоже, уже вступал в традиционную осеннюю серию сплошных неудач. Видимо, Таня Буланова плохо влияла на своего супруга Влада Радимова.

Кто-то позвонил в дверь, Ирина решила, что это Юлька ключ забыла, пошла открывать.

Но это была не Юлька. В комнату влетел разъяренный Жора Любимов. Выхватил у Макса газету, скомкал, швырнул на пол.

– Курс валют изучаешь?!

Хотя в «Спорт-уикэнде» не публиковали курс валют.

– Ты что, очумел? – вскочил Виригин.

– А ты?!! – Любимов схватил хозяина за грудки.– Или крыша от гонораров съехала?!! Так я вправлю!!

Виригин инстинктивно вцепился в Любимова. Жора подсек его ногой. Макс упал, увлекая за собой Любимова. Жора рухнул на него, но Максим вывернулся, зато стол с глажкой полетел на пол. Ирина завизжала. Мужчины сели на полу, тяжело дыша.

– Ты объяснить-то можешь?

– А то ты не знаешь? – прищурился Любимов.

– Чего?!

– Про студента вашего.

– Про студента?.. А-а... Который из Летнего сада? – догадался Виригин,– Не знаю. А что с ним?

– Выпустили его,– Любимов, внимательно поглядел на бывшего коллегу недоверчивыми колючими глазами.– За полной невиновностью. Поздравляю, Макс!

Максим почувствовал что-то вроде негодования, приперченного щепоткой зависти.

– Я им не занимался.

– Только за дурака меня не держи! – посоветовал Любимов.– Они что же, сами в отказ пошли? Сами придумали, что их били?.. Это все вы насоветовали.

– Я не сволочь,– буркнул Виригин.

– А я не идиот,– ответил Жора.

Ирина стояла над ними, открыв рот. Переводила взгляд с одного на другого. Словно следила за мячиком в пинг-понге.

– У вас же, кроме признаний, вещдоки были,– напомнил Виригин.

– Были да сплыли. Благодаря вам.

– Пойдем-ка на кухню, Жора. Там и потолкуем.

– А драться не будете? – с опаской промолвила Ирина.

– Не бойся.

– На сегодня хватит,– подтвердил Жора.

Коньяк еще оставался. Любимов мельком глянул на этикетку. Максим разлил коньяк в две рюмки. Свою выпил, не чокаясь.

– Так что у вас «сплыло»?

– Не те осколки оказались,– пояснил Любимов.– Подменили. Не зря твой наставник намекал.

– М-да... Жора, клянусь, я не при делах.

Любимов промолчал.

– Ты уверен, что они от тех самых часов? – спросил Виригин.

– Максим, черт побери!..– снова разозлился Жора.– Ты же это давно знаешь. Уверен. Мы же примеряли!

– Значит, следак поменял! – вспомнил Максим хлыща из прокуратуры.– Тот еще тип. Маму родную променяет на бабки...

– Ишь ты, какой умный! – усмехнулся Любимов.– Ясно, что следак поменял. После беседы с адвокатурой. Много заслали?..

– Да я его один раз видел! В первый день. Потом Борька сам ему звонил. Ты мне веришь?..

Любимов опять промолчал.

– А денег... Борька говорил, что отец Брилева двадцать штук долларов обещал. Ну, я не знаю, сколько он следаку откатил...

Любимов только языком цокнул. И выпил свой коньяк.

Рогов тоже выпил. Только водки. Теща позволила ему рюмку под свежезасоленную капусту. Водка была вкусная. Как это Шишкин говорит, когда «убойщики» на банкет собираются... «Водка вкусна и полезна». Капуста тоже оказалась ничего.

– Ну, как, нравится? – спросила теща.

– Отлично,– одобрил Рогов.– К ней бы мясо на гарнир.

– С мясом сейчас опасно,– сообщила теща.

– Почему? – поперхнулся Рогов.

– Говорят, контейнер с вирусами потеряли. Так все коровы уже зараженные.

– А свиньи? А кролики? – спросил Рогов.– Вроде не было по сводкам такого происшествия...

– Так ото всех скрывают! Гласность-то кончилась...

В этот момент на кухню ворвался радостный Федор Ильич.

– Лифт пустили!

– Неужели?! – обрадовалась теща.

– Ёшкин кот,– воскликнул Василий,– это надо отметить.

– Точно! Там, в кабине, уже напрудил кто-то... Правил не читал. Но зато работает! Суда испугались! Спасибо Максиму. Вот что значит настоящий адвокат! Еще и компенсацию отсудим. Слышь, Васек! Шел бы и ты в адвокаты!

– Я бы этому адвокату!..– зло сказал Рогов, вспомнив события последних часов.– Не вздумай ему платить! Он и так хорошо имеет.

– Вообще-то он бесплатно... – растерялся Федор Ильич.

– То есть провалил ты «операцию внедрения»? – спросил Любимов.

– Какую операцию? – не понял Виригин.

– Ну, я как тебя понял: бывший «убойщик» внедряется в адвокатскую среду, чтобы доказать гипотезу бывшего товарища по работе, что адвокаты тоже люди... И не смог доказать. Провал,– резюмировал Жора.

– Да ну тебя...

– Ведь это финиш,– сказал Любимов.– Гуд бай, коллегия адвокатов!.. Руки никто не подаст.

– Бодрый был старт – такой и финиш,– усмехнулся Виригин.– Помнишь, что ты мне говорил, когда советовал труп с Мойки на себя взять? Что у меня в системе врагов нет...

– Вот. Теперь появятся,– кивнул Жора.

– Каждый должен своим делом заниматься.

– Ты это руководителям нашим скажи.

– Ладно... У тебя телефон его есть? Павлина этого?..

– Мобильный,– сказал Любимов.

– Давай...

Виригин набрал номер следователя Мурыгина. В трубке гремела громкая музыка. Видно, обогатившийся юрист культурно проводил досуг.

– Алло! Александр Васильевич? Это Максим Виригин, помощник адвоката Мыльникова, помнишь такого?.. Выйди в зону слышимости, будь другом.

Мурыгин куда-то отошел, музыка стала потише.

– У меня к тебе предложение интересное. Давай завтра пообедаем. Часа в два в «Садко» на Невском. Я столик закажу. Идет? Ну, это не телефонный разговор. Но предложение выгодное. Отлично. Тогда до встречи...

– Чего он там? – спросил Любимов.– Празднует?

– Празднует... У нас тоже еще по рюмке осталось,– Виригин разлил коньяк.

– Не забудет? Напьется сейчас...

– Про выгодное предложение-то? Вряд ли. Это – на уровне рефлекса. Деньги готовь, а то у меня пусто.

– Достанем...

Виригин рассчитал точно. Единственное, чего Максим опасался,– что Мурыгин позвонит Мыльникову (что вряд ли) или наоборот (что реальнее: у Бориса нюх есть). Но этого, по счастью, не произошло.

В «Садко» Мурыгина пригнал не только обещанный гешефт, но и жуткое похмелье. На службу он опоздал, промаялся три часа с больной головой, а потом нашел благовидный предлог и метнулся на Невский.

Стол уже был сервирован в отдельном кабинете, затянутом красным плюшем. Следователь – как в песне про чижика-пыжика – выпил рюмку, выпил две, но в голове не зашумело. Напротив, гул поутих. Мурыгин отправил в рот масленок, заел семгой, смачно отрыгнул. Улыбнулся, потянулся.

Глядя на него, Виригин подумал: «А ведь могла быть такая фамилия – Прокурорский. Есть же Преображенский. Или Вознесенский...»

– Ну, что, Сашок, еще по рюмахе?..– Виригин поднял графин.

Мурыгин кивнул. Виригин разлил. Выпили.

Виригин не любил пить по утрам. Вечером – да, как по маслу, а утром – все естество сопротивлялось. Но на что только не пойдешь ради торжества справедливости. Так что Виригин выпил и снова разлил.

– Так чего ты хотел? – Следователь похмелился и уже снова начал хмелеть.

Виригин достал из кармана конверт и положил на стол.

– Борис Авдеич велел передать.

– А чё там?..

– Премиальные за освобождение Брилева. Сверх договора. Батя его подкинул.

Мурыгин заглянул в конверт, на глаз прикинул сумму и с довольным видом спрятал его в карман мундира.

Неплохо денек начался! Можно сегодня, как и вчера, закатиться в «Палкинъ». Дорого там, но премиальные-то грех не обмыть...

– Приятно иметь дело с порядочными людьми,– Мурыгин поднял рюмку.

Виригин чокнулся. Но пить не стал, только пригубил. Кивнул:

– И нам с тобой приятно. Поэтому хотели бы продолжить.

– Смотря о чем речь,– заинтересовался Мурыгин.– Но предупреждаю: я по мелочам не работаю.

– Говорю напрямую, без намеков. Ты по полной «грузишь» обвиняемого, стращаешь его, а тут появляемся мы и успокаиваем: мол, не все так страшно, но нужно раскошелиться. Схема, хоть и старая, но безотказная.

– Да знаю я эти «разводки»,– хмыкнул Мурыгин.– Не зря в универе учился. А чё клиент-то натворил?..

– Партию пиратских дивиди не там купил... и не туда продать хотел. Новичок. Так что «запара» несильная будет.

– А это... сколько? – хмельной Мурыгин пошелестел пальцами.

– Треть от прошлой истории,– сказал Виригин и торопливо добавил, заметив, что Мурыгин капризно морщится: – Но тут ведь все по закону. С Брилевым все же случай особенный.

– Да уж... – Мурыгин налил сам себе.

– Но ты молодец,– Виригин сделал вид, что тоже пьет.– Я бы не допер!..

– Творческий подход! – усмехнулся Мурыгин.

– Печать переклеил?..

– Пакет по шву распорол, стекла поменял, а после утюгом спаял,– с видимым удовольствием отчитался следователь о своих творческих достижениях.

– Голова! – восхищенно воскликнул Виригин.– Это, знаешь, нужно торжественно отметить. Официант, шампанского!..

Вместо официанта в кабинете появились Любимов, сотрудник службы собственной безопасности в штатской одежде и двое понятых в поварских колпаках.

– Вам французского или бодяжного? – с иронией спросил Любимов.

Жору прокурорский узнал. С изумлением захлопал длинными белыми ресницами.

– Что это?..– упавшим голосом спросил Мурыгин.

– «Разводка»,– пожал плечами Виригин.– Мы же договаривались. Учти, все зафиксировано...

Максим вытащил диктофон. Человек в штатском показал Мурыгину удостоверение и сказал безразличным голосом:

– Служба собственной безопасности прокуратуры. Попрошу все из карманов.

Мурыгин попытался встать, но Любимов положил ему на плечо тяжелую руку, и хмельной следователь грузно шлепнулся на стул. Нехотя выложил на стол конверт с деньгами и бумажник.

Понятые поварята внимательно наблюдали, как человек из собственной безопасности достает и пересчитывает доллары.

– Это не мое... – вдруг всполошился Мурыгин и ткнул пальцем в Максима.– Это он подкинул. Он же адвокат!

Последнюю фразу следователь произнес как неопровержимый аргумент.

– Александр Васильевич, будьте разумны,– усмехнулся Любимов.– У вас же университет за плечами.

Новый преподаватель сопромата оказался покладистее. Сергею Стукалову и Евгению Коротченко сдача злосчастного экзамена обошлась в двести долларов с носа. Теперь они ждали у выхода из аудитории своего приятеля Брилева. Тот появился с довольной физиономией.

– Сдал, судя по роже? – спросил Стукалов.

– Три шара,– ухмыльнулся Брилев.

– «Содрал» или «проплатил»? – уточнил Коротченко.

– Батя вызубрить заставил.

– Фуё-моё! И ты смог... вызубрить?!

– Он убедительно заставлял.

– Ну, значит, ты хорошо сэкономил. С тебя пиво...

Лето постепенно катилось к закату, хотелось подзаряжаться солнцем вперед, сидеть на лавочках, в парках, на газонах. Зимой на улице столько пива не выпьешь.

– В Летний пойдем? – спросил Брилев. И вдруг увидел Рогова с Любимовым. Они неторопливо шагали по коридору, поглядывали на портреты великих машиностроителей, которыми были завешены стены. Спокойно приблизились...

– Поздравляем,– сообщил Рогов.

– Вам чего? – удивился Брилев.

Достали эти менты. Отшили же их – нет, лезут. Надо бате пожаловаться. Пусть наконец исчезнут из его жизни. Неужели им еще неясно, кто в доме хозяин? Он повторил (уже со злобой):

– Чего вам?

– Сопромат сдал – можно садиться.

Любимов достал наручники. Стукалов и Коротков сделали по шагу в стороны. Непроизвольно.

Вечером теща мыла посуду, а Вася доедал свою порцию квашеной капусты и сожалел, что не зашел с Жорой отметить задержание. Второй вечер подряд теща без повода выпить не даст. А милицейские достижения Василия для нее не повод – они там каждый день кого-нибудь ловят. Если все отмечать, то и спиться недолго.

Но повод, как и вчера, появился в лице довольного Федора Ильича. В руках у него был лист с отпечатанным решением суда. Солидный лист – гербовая бумага, водяные знаки.

– Ну, что я говорил, выиграл! – с гордостью сообщил Федор Ильич.

– В лотерею, что ли? – не поняла теща.

– Сама ты лотерея! Процесс выиграл!.. Обязаны все до копейки вернуть! На, читай!..

Тесть обернулся к Василию, вымолвил важно:

– Претендент создал!..

– Отлично,– сказал Рогов.– Надо отметить. Теща пыталась разобраться в длинном постановлении:

– Читать-то где?..

– Вот тут, внизу,– ткнул пальцем Федор Ильич.

Теща нашла нужный пункт.

– Взыскать с ответчика двести сорок восемь рублей.

– Нашли управу! – довольно пробурчал Федор Ильич.– Впрямь, Василий, придется отметить...

– А то!..– Василий встал и двинулся к холодильнику.

– Погоди-ка,– остановила его теща и прочла дальше: – «Судебные издержки составляют четыреста рублей...»

Федор Ильич изменился в лице. Выхватил у тещи красивую бумагу. Нацепил очки. Вперился в строчки:

– Какие четыреста рублей?! На суде про издержки не говорили... Так... Где... Судебные издержки... Гм... Четыреста рублей.

Снял очки, заморгал растерянно.

– Доигрался! – прокомментировала теща.

– Васек, да что же это за суд? – возмутился Федор Ильич.

– Какой есть,– Рогов театрально развел руками.

– Я денег не дам! – решительно заявила теща.

– Да не волнуйтесь вы,– расплылся в улыбке Рогов.– Издержки ответчик оплачивает.

– Приятные сапожки,– растерянно сказала Ирина.– Откуда, Юль?

– Антон подарил,– Юля чуть заметно покраснела. То есть практически незаметно: в полусумраке коридора румянца на ее щеках было не видно. Только сама она почувствовала, как по лицу разлилось приятное тепло.

– Антон?! Да, но...

– Он «Джек пот» выиграл в игровых автоматах. Ну и вот, сапоги подарил.

Виригин открыл дверь именно на этих словах.

– Кто выиграл? Кто подарил?

– Антон Зеленин... Ты его помнишь,– Юля покраснела сильнее.

– Еще бы не помнить,– криво усмехнулся Виригин. Не так уж много молодых людей убивало мошенников из его пистолета.– Но он мало похож на человека, играющего в автоматах... Или что – игроманию подхватил?

А про себя удивился: «Надо же, значит, бывает этот самый «Джек пот». Не сто процентов обман».

– Не, пап, он первый раз,– торопливо сказала Юля.– Просто у него сегодня такой день был, когда все получается. Ну, настрой особый. На радио позвонил песню заказать – с первого раза пробился. А я как-то пробовала – полдня на телефоне просидела. Обертку от мороженого в урну кинул, метрах в трех урна была – попал, представляете?

Юля не стала уточнять, почему у Антона сегодня был «особый настрой». Родители слушали ее внимательно.

– Ну вот, мы шли мимо игровых, и он говорит – спорим, с одного жетона «Джек пот» сорву...

– На что спорили-то? – как бы между прочим спросил Виригин.

Юля опустила глаза, но тут же подняла, взглянула на отца.

– На поцелуй.

– Ага,– уяснил Максим.– И кто же кого целовать должен?

– Тот, кто проиграл,– потупилась Юля.

– Ясно. И что – сорвал?..

– Сорвал...

– Везет же людям... – Максим снял ботинки, пошел в ванную. Спросил по дороге: – Ир, ты ужинала? Я дико голодный...

В коридоре Юля окликнула мать:

– Мам, меня Антон на Новый год в Турцию зовет. Можно?..