355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Кивинов » Контрснайпер » Текст книги (страница 1)
Контрснайпер
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 20:48

Текст книги "Контрснайпер"


Автор книги: Андрей Кивинов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Андрей Кивинов
при участии Петра Орлова
Опережая выстрел
Контрснайпер

ГОЛИКОВА

2010 год

Северный Кавказ

Пуля летела с востока на запад, сверху вниз, на фоне лазурного неба с белыми барашками облаков. С ветерком промчалась вдоль горных зеленых склонов, почти вплотную подступавших к лагерю сводного отряда милиции, прошила трехцветный российский флаг, вверх ногами реявший над зданием штаба, просвистела рядом с бельем, развешенным Асият накануне вечером, и, наконец, достигла цели – правого бедра капитана Ковригина, нарушив и без того хрупкий баланс сил Добра и Зла.

Асият, невысокая, худощавая дагестанка лет тридцати пяти, в длинном платье и в платке, из-под которого выбивались иссиня-черные, но уже тронутые сединой волосы, увидела, как капитан, находившийся буквально в пяти метрах от нее, рухнул на траву и начал кататься по земле, схватившись за ногу. Судя по его воплям, ощущения, которые он испытывал, язык не повернется назвать приятными.

Из здания бывшего детского санатория выскочили несколько бойцов, из хозяйственной пристройки – командир отряда подполковник Новиков.

– А, черт… – Начальник предусмотрительно упал на землю и заорал остальным: – Данилюк, куда прешь?! Назад!.. Назад, я сказал! Все в укрытие!!!

Двое или трое бойцов метнулись в здание, тут же вынырнули с автоматами в руках и, пригибаясь, устремились к амбразурам, устроенным в бруствере из мешков с песком. Следом выскочили еще человек пятнадцать, и через несколько секунд все кругом утонуло в беспорядочной пальбе.

А Ковригин с крика перешел на хрип – голосовые связки не железные.

Асият схватила огромный эмалированный таз и, прикрываясь им, бросилась к Ковригину.

– Куда?! – заорал Новиков, выдергивая чеку из дымовой гранаты. – Нельзя туда! На кухню давай!

Но Асият его не слышала. Или не слушала. Она уже почти добежала до «уазика», когда вторая пуля, цвикнув у самой ее головы, пробила лобовое стекло машины. Женщина упала рядом с раненым и прикрыла его импровизированным щитом.

Новиков размахнулся и швырнул гранату прямо в центр площадки. Снова рухнул на землю и быстро пополз вперед. Через несколько секунд все вокруг заволокло непроницаемой дымовой завесой, и под ее прикрытием они вдвоем с Асият затащили хрипящего Ковригина на кухню.

– Ты что, смерти ищешь?! – кричал подполковник, перетягивая жгутом бедро раненого. – Сто раз повторял: при обстреле не высовываться! Он только и ждет, чтобы кто-нибудь на помощь побежал… Терпи, Олег, терпи… Сейчас укол сделаю… Специально ведь, сволочь, в бедро стреляет…

– Зачем? – не поняла Асият.

– Затем, что человек орет тогда как резаный. И кровью истечет. А побежишь спасать – тоже пулю получишь. Только уже в башку! И ты получить могла! Промахнулся, слава богу… Так что сегодня, можно считать, твой второй день рождения.

– У нас здесь, Илья Степанович, – криво усмехнулась Асият, – этих вторых дней рождения по десятку на каждого. Все отмечать – денег не хватит…

Командир сделал укол, Ковригин перестал орать, но не прекратил материться, несмотря на присутствие дамы.

На кухню ввалился опер Володя Пониматкин. С автоматом на шее, из которого только что впустую расстрелял по горам два рожка.

– Что, опять в бедро?

– Нет, блин, в задницу!.. – Новиков метнул бешеный взгляд в сторону видневшегося через окошко кухни склона горы. – Сейчас бери человек десять и дуйте туда. Прочешите все. Хоть следы какие постарайтесь найти. Трава, может, где примята, гильза, окурок… Что-то же должно остаться!

Пониматкин согласно кивнул и сочувственно поглядел на не очень веселого Ковригина.

– Вообще-то визирование можно попробовать сделать, – предложил он. – Тогда сектор поиска точнее определится.

– Вот и займись. Твоя работа, в конце концов… Пончику скажи, чтобы помог, – его машина. А заодно пусть проверит, все ли с ней в порядке. Если нет – срочно в ремонт. Отвезем Ковригина в госпиталь, заодно в штаб загляну. Надо с этим стрелком кардинально решать, пока нас всех тут не укокошили. Да, пулю в машине поищите!

Новиков вышел из кухни, повернулся в сторону бруствера, откуда все еще раздавались автоматные очереди, и с досадой сплюнул. В снайпера все равно не попадут, а мирных мусульман, собирающих хворост, покалечат запросто. Вместе с их ишаками. А то и вообще к Аллаху отправят. И что было сил проорал:

– Хорош палить!!! Всех сусликов распугали!

* * *

Город Юрьевск, Россия

Эту фотографию Ирина почему-то оставила. Другие сразу после случившегося порвала и выбросила, а эту – нет. Рука не поднялась. Так и хранится в серванте за стеклом, уже двенадцать лет. Здесь они с Алей Ахатовой и Галкой Куклевой, совсем юные, стоят, обнявшись, на верхней ступеньке пьедестала почета. Студеный ветер треплет их распущенные волосы, а они радостно улыбаются. Счастливый миг победы…

Ирина на снимке – в середине. Она тогда в индивидуальной гонке первая пришла, с отличным временем. И промах допустила только один – в стойке, на последнем рубеже. Шло формирование женской сборной по биатлону на Олимпиаду, и каждая такая победа приближала спортсменок к заветной цели.

Ей везло. За месяц до того, в Ханты-Мансийске, стала второй по общему зачету, да и в Тюмени все складывалось более чем удачно. Сразу после награждения руководитель федерации сказал, что, если послезавтра, в спринте, она придет в первой шестерке, путевка в Нагано – у нее в кармане.

Но на Олимпиаду Ирина не попала. Та спринтерская гонка стала в ее спортивной карьере последней.

До финиша оставалось меньше километра. Отстрелялась она без промахов, и теперь, судя по ее собственному времени и по результатам соперниц, которые тренеры постоянно передавали по дистанции, должна была прийти второй. Ну, как минимум, – третьей. Вполне достаточно, и можно было особо не надрываться. Но Ирину вдруг обуял азарт. Она уже видела спину шедшей впереди соперницы и решила обойти ее по виражу на спуске. И…

На языке медицины это называется «разрыв передней крестообразной связки коленного сустава». Вещь для спортсменов обыденная, и от нее, как сказал доктор Ватсонов, оперировавший Ирину в Москве, в ЦИТО, еще никто не умер и инвалидом не стал. «Так что жить будешь, Ирина Леонидовна, и даже на лыжах через пару месяцев сможешь кататься в свое удовольствие. Но о большом спорте – увы! – придется забыть». Да… Победителем областных соревнований она, конечно, стать еще сможет, но… не более. Нагрузку «сборника» с такой травмой не потянуть. Исключено категорически. Точка без запятой.

А чуть позже тот же доктор привел к ней в палату незнакомого мужчину – лет сорока пяти, но уже совсем седого. Ирина сначала подумала, что пришли на тренерскую агитировать, и, когда визитер представился и показал служебное удостоверение, страшно удивилась. А сделанное им предложение и вовсе застало врасплох. Потом были долгие дни раздумий, собеседований. Наконец она приняла решение… Пожалела ли она об этом потом? Она об этом не думала. В конце концов, это был для нее оптимальный вариант – найти применение всему тому, чему она посвятила столько времени и сил.

От созерцания фото оторвал звонок мобильника.

– Ир, привет! – ударил в ухо бархатный баритон оперативника Лешки Быкова. – Собралась уже?

– Собираюсь.

– А-а-а… Слушай, тут такое дело… Меня приятель на день рождения пригласил. Сегодня, в семь. Не составишь компанию? Я привезу, отвезу…

– И в качестве кого я туда пойду?

– Глупый вопрос. Ты девушка свободная, я – уже три месяца холостяк.

– Ага, и пора, стало быть, на второй круг.

– Да ладно тебе… Сколько теперь не увидимся?

– Риторический вопрос, Лёша. Ты же в курсе…

– Да, конечно… – погрустнел голос в трубке. – Но все равно, возвращайся скорее. У тебя когда поезд?

– Утром, в семь сорок пять.

– Так, может, на вокзал подбросить? До службы успею.

– От меня до вокзала пешком пятнадцать минут.

– А багаж?

– Хорошо, – сдалась Ирина. – Тогда в семь жду.

– Замётано, – повеселел Быков. – Нине Михайловне поклон. До встречи!

Ирина отложила телефон и посмотрела на рядок плюшевых зверушек, сидевших на комоде: Лиса, Лев, Кабан, Слон, Носорог, Рысь, Лось, Волк… Потом пробежала взглядом по разложенным на тахте вещам. Несколько платьев, пара блузок, юбка, спортивный костюм, нижнее белье… Вроде ничего не забыла. Да, и самое главное…

Оглянувшись на дверь, она нагнулась и извлекла из-под тахты длинную коробку с этикеткой «Спагетти». Но в этот момент послышались шаги в прихожей, и она едва успела затолкать ее обратно.

В комнату вошла мать, поставила на пол пустой чемодан и присела в кресло.

– Вот, протерла.

– Спасибо, мам.

– Прости, если тебе это надоедает, но… Я ведь – как мама Юрия Деточкина. Та не понимала, какие могут быть командировки у страхового агента, а я не понимаю, какие могут быть командировки у инспектора вещевой службы. Может, просветишь?

– Я уже говорила: обычные курсы повышения квалификации. Новую систему отчетности будем изучать.

– Ты уже столько раз повышала квалификацию, что тебя впору назначать министром внутренних дел. А другим в вашем СОБРе квалификацию повышать не надо?

– Другие тоже ездят.

– И тоже обманывают своих матерей?.. Да что я такого сказала? – отреагировала она на странный взгляд дочери. – Но интересно, зачем тебе на курсах повышения квалификации памперсы для взрослых?

Нина Михайловна кивнула на лежавшую среди прочих вещей упаковку с надписью «Hartmann».

– Мам, это не моё… У… У Толи Репина жена бизнесом занимается. Узнала, что я в Москву еду, и… – Ирина перехватила недоверчивый взгляд матери, запнулась и опустила глаза. – Просила передать своим партнерам образцы…

Нина Михайловна грустно улыбнулась:

– Я не осуждаю тебя. Понимаю, ты заботишься обо мне. Только знай: если на этих твоих… курсах…с тобой что-то случится, я не переживу. У меня ведь больше никого. Думала, хоть внуки будут, так откуда им взяться, если даже Игорь с тобой жить не смог…

– Мама, ну зачем ты снова?..

– Так ведь тебе уже тридцать пять! У твоих одноклассниц дети в школу бегают, а ты сама никак не повзрослеешь. По командировкам мотаешься, да вон – в игрушки играешь… Не успеешь оглянуться, как пятьдесят стукнет…

Нина Михайловна грустно посмотрела на плюшевых зверушек, поднялась и вышла из комнаты.

Ирина начала укладывать вещи. Процесс, отработанный до автоматизма. Но на всякий случай еще раз сверилась по списку.

Закрыв чемодан, перевела взгляд на свой «зоопарк». Лиса, Лев, Кабан, Слон, Носорог, Рысь, Лось, Волк… Они – всегда здесь, каждый на своем месте. Менять местами – нельзя. Они – знают, куда и зачем она едет. И будут ее ждать.

Уезжая, она всегда вот так с ними прощалась. Потому что с того самого дня, когда она поставила на комод первую фигурку, – сразу почувствовала к ней странное отношение. И не смогла подобрать для него слова. Фигурка – или это было что-то иное, с ней связанное? – стала как бы частью ее самой. Когда появилась вторая, это ощущение повторилось, но оказалось несколько другим. Так же – и с третьей. Потом она как будто привыкла. Но в последнее время что-то стало не так. И временами она ловила себя на том, что мысленно разговаривает с ними. С каждой фигуркой – отдельно. И они ей – что-то отвечают. Не как звери… Да и какие они звери? Рога и зубы – мягкие, а глаза… Какие могут быть глаза у детских игрушек? Потешные, добрые… Поначалу она даже встревожилась: крыша, что ли, едет? Но такие разговоры можно было прекратить сразу, и она, в общем, успокоилась. И все же что-то изменилось. Особенно – перед этой командировкой. Что?..

Ирина тряхнула головой и поднялась с тахты.

* * *

Северный Кавказ

Моздок встретил проливным дождем. «Хороший знак, к удаче», – успокоила себя Ирина. Не то чтобы она была суеверной, но иногда разрешала себе поверить в приметы – так, для разнообразия. А в ее деле удача – дополнение не просто приятное, а необходимое.

Она сошла на платформу, прикинула, куда бы спрятаться от дождя.

– Вы Ирина? – Над ней как по волшебству раскрылся гламурный, маскировочной раскраски зонт. – Я – Володя Прошкин, и мне велено доставить вас в часть. Меняю зонт на ваши вещи. Согласны?

Круглое лицо расплылось в улыбке.

«На мою панду чем-то похож», – подумала Ирина, отдавая чемодан и коробку. Она порой развлекалась, подмечая в человеке сходство с тем или иным животным. Развлечение помогало и в работе – развивало зрительную память. А этот Володя – полноватый, весь такой на вид мягкий и уютный – и впрямь напоминал ленивого и добродушного медвежонка.

Но уже через пять минут она засомневалась в своей оценке – медвежонок трещал без умолку. И пока шли до машины, и когда тронулись с места, и потом всю дорогу. Впрочем, Ирину это не раздражало. Напротив – разглядывая проносившийся за стеклом пейзаж, она получила попутно массу полезной информации. И еще больше – бесполезной.

Володя оказался земляком, работал в Юрьевске водителем, в Промышленном РУВД. В командировку на Кавказ напросился сам, и это у него уже четвертая ходка. Жена с двухлетним сынишкой и собакой дома, он – единственный добытчик, так что «боевые» – неплохое подспорье. В отряде его прозвали Пончиком, за комплекцию. Но он на дураков не обижается. Это у него конституция такая, а так ест он совсем не много.

– А это откуда? – Ирина кивнула на отверстие в лобовом стекле. – Камень?

– Пуля-дура. Да вы не пугайтесь. Это… давнишнее. Сейчас тут спокойней. Не то что лет пять назад… – И снова затараторил: – В некоторых отрядах мужики даже дуреют со скуки. Мы вот недавно на птицефабрику ездили – есть тут такая, двенадцать кэмэ от расположения. Сейчас, конечно, не фабрика уже, а одно название, но приказано охранять. Там ОМОН стоит, из Белгорода. Ну, мужики в отряде попались с руками и часть инкубатора отремонтировали, представляете? Тоже от скуки. Зато у них теперь и свежего мяса вдоволь, и яйца – свои… Ну, то есть…

– Понятно, – улыбнулась Ирина, разглядывая приближавшиеся отроги Терского хребта.

– Да. А тут повадился к ним кот бродячий, цыплят по ночам таскать, – продолжил Прошкин. – Причем он, гад такой, их не жрал, а только душил. Спортсмен, блин! Так мужики обозлились, выставили засаду с прибором ночного видения и накрыли этого паразита с поличным. Сначала хотели расстрелять – по законам военного времени, как мародера. Но потом жалко стало. Животное ведь безмозглое, не ведает, что творит… Короче, вместо расстрела побрили его наголо и покрасили люминесцентной краской. В разные цвета. Представляете? Если куда крадется – за версту видно. Куры такой гвалт поднимают, что уже не до охоты. Он теперь на кухне побирается…

Пончик ловко обогнул невесть откуда взявшийся на дороге большой камень и снова затараторил:

– А в соседнем отряде другую развлекуху придумали. Отловили в горах десятка два черепах, номера им на панцири намалевали и гонки устраивают. По-взрослому, с тотализатором. Трассу даже специальную соорудили, вроде «Формулы-1», чтоб черепахи с дистанции не сходили.

– Тебя послушать, так здесь прям курорт, – усмехнулась Ирина.

– Да не, не курорт, конечно… Был бы курорт, так сюда бы не милиционеры ездили, а миллионеры… А все равно непонятно иной раз, какого черта мы тут делаем! Встали в чистом поле и охраняем сами себя. А не стояли бы, так никто б, может, и не нападал… О, смотрите, Аслан!

Впереди на дороге показался кавказец с небольшим осликом, по бокам которого качались два здоровенных тюка с травой.

– Здорово, Аслан! – опустил боковое стекло, поравнявшись с ними, Прошкин. – Куда тебе столько анаши? Угости!

– А, Володя… Здравствуй! Какая анаша? Трава обычная…

– Шучу я… Ты там насчет моей просьбы не забыл?

– Помню, Володя. Всё будет.

– Ну, пока!

Пончик дал газу, и машина снова запрыгала по ухабам грунтовки.

– Кто это? – Ирина проводила взглядом кавказца.

– Аслан. В селе живет, неподалеку. Бизнесмен, по-здешнему, крупный. Два раза в неделю лавку у нас в лагере открывает. Всем торгует, от семечек до камуфляжа. Семечки, кстати, у него хорошие – крупные, и жарит вкусно. И заказать можно что-нибудь, если надо. Мыло там, пасту зубную, станки бритвенные… Опять же водку, наркотики… Шучу! Водки у нас и так хватает. Жена его, Асият, тоже у нас подрабатывает: прибирается, белье стирает. Степаныч ей приплачивает кое-что из внебюджетных расходов. Хотели попросить, чтоб и еду заодно готовила, да командование не разрешает местных на кухню привлекать. Типа, отравят… А вы правда раньше в ресторане работали?

– В ресторане? – переспросила Ирина и поспешила скрыть удивление. Не стоило трудов – водитель был увлечен собой и дорогой. – Кто это тебе сказал?

– Командир.

– Ну да, работала… – сориентировалась Ирина. – В итальянском. «Дольче вита». Сладкая жизнь то есть.

– Класс! Теперь хоть поедим по-человечески. А то у нас Юрка Уткин кашеварит. Тот еще специалист… Макароны в холодную воду кидает. А у меня свояк – коллега ваш, тоже повар. Только он не в итальянском ресторане работает, а в мексиканском. В начале года даже в Мексику ездил, учился. Много чего интересного рассказывал… Из Москвы улетали – минус тридцать, а туда прилетели – плюс двадцать. Зима называется… А летом еще жарче. Вот и у нас тут сейчас – как в Мексике, только что кактусы не растут. Свояк показывал кактусы на фотках. Красиво! До двадцати метров вырастают, представляете? Из них самогонку делают. Текилу, в смысле. А разбойничают там – круче чем здесь. Стоишь на светофоре, а к тебе хлопцы с автоматом и – попробуй стекло не опустить, разнесут на хрен! Глаз да глаз… Или взять, например, такси. Сядешь не в то – там они цвета особого, маленькие такие кебики, зеленые, кажется, – и всё, кердык! Хорошо, если только наличность отберут, а то и грохнуть могут. Не расслабишься, короче. А вы в Мексике бывали?

– Нет, может, потому и жива еще. Такой экстрим – не для меня…

Прошкин, не снижая скорости, лихо объехал заградительные надолбы и резко затормозил перед пропускным пунктом.

– Отворяй, собака! – весело крикнул он, высовываясь из кабины. – Сладкую жизнь везу! Шеф-повара!

Часовой поприветствовал взмахом руки и поднял шлагбаум.

Возле дверей бывшего санатория их уже поджидал подполковник Илья Степанович Новиков. Он старомодно подал Ирине руку, и она на миг почувствовала себя принцессой, выпархивающей из кареты беззаботно и легко, как в сказке.

– Ирина Леонидовна, если не ошибаюсь? Здравствуйте!

– Она самая…

– С приездом. Чайку с дороги?

– Спасибо, не откажусь.

– Тогда проходите ко мне, располагайтесь, а я сейчас быстренько распоряжусь… Володя, вещи Ирины Леонидовны пока ко мне занеси!

Ухватив одной рукой чемодан, а другой – коробку, Прошкин послушно потянул поклажу из машины. И вдруг присвистнул.

– Ого! – повернулся он к Ирине. – Вот это макароны… Они не из железа, часом?

– Из спирта.

– Понимаю. Не самогонкой же проверяющих из Ханкалы поить!

– Слушай, Прошкин, давай без комментариев, – осадил подчиненного Новиков.

Пончик занес багаж в здание, поставил возле дверей командирского кабинета и, кивнув Ирине, вышел.

Новиков распахнул дверь, прислушался, нет ли кого в коридоре, и сказал вполголоса, уже без официоза, душевно:

– Ну, Ириша, вот теперь здравствуй! Заждались тебя… Нормально добралась?

– Нормально, Илья. Без приключений. Вы флаг по случаю моего приезда вывесили? Теперь можно снять.

– Он тут всегда висит… – не оценил командир шутки. И вдруг переменился в лице: – Черт, я сразу-то и не подумал… Сейчас скажу кому-нибудь.

– Нет, не сейчас! – остановила его Ирина. – Тот, кто соображает, сразу срисует, чтоза «повар» к тебе приехал. И вообще перевесьте его куда-нибудь повыше. Мачту специальную соорудите, что ли…

– Ах, ты в этом смысле… А я думал, что он – вверх ногами… Хорошо, дам команду. На, пей чай пока, – Новиков опустил в стакан чайный пакетик и налил кипятка. – Сахар сама клади, вот, в баночке. А я тебя в курс введу… Знаем мы, собственно, маловато. Работает, гад, с восточного склона, и только по утрам. Из-за солнца, надо полагать. Грамотно работает! Подстрелит кого-нибудь в ногу и ждет, кто на помощь кинется. Прием у них такой. В результате – двое убитых, трое раненых. Последний раз отметился на прошлой неделе. Эдика Ковригина подстрелил. Обошлось, слава богу, но хромать парень будет всю оставшуюся жизнь. Пробовали лёжку отыскать, но без толку. Хотя прочесывали с душой. И даже с металлоискателем. Засаду пару раз устраивали, потом бросили: стоит группе из лагеря выехать, и через пять минут вся округа знает. Он, естественно, не высовывается. А ночью в горы не сунешься – на растяжку попасть можно… Вот, собственно, и всё…

– А свои снайперы в отряде есть?

– Снайперы… – Новиков невесело усмехнулся. – Ну, есть! Аж трое. Уткин, что сейчас за повара, как раз один из них. И, скажу тебе честно: хоть готовить этот Уткин ни хрена не умеет, на кухне от него все равно проку больше. У нас ведь снайперов не обучают, у нас их – назначают! Попал пару раз в мишень на полигоне, и готово! А то, что снайпер не только в цель попадать должен, но и на местности ориентироваться, маскировку и способы обнаружения противника знать, что у него башка варить должна по-особому, так об этом никто не думает. У меня ж постовые милиционеры, а не спецназовцы. Законы да инструкции знают, а стрелять нормально через одного умеют. Что там для них недельная подготовка… Руководству нашему лишь бы в Москву отчитаться, что отряд укомплектован в соответствии с приказом и отправлен в установленный срок. А там – варитесь, как хотите… А экипировка? Эсвэдэшку вместо «калаша» выдали, и всё – снайпер! А этот снайпер про таблицу поправок если и слышал в далеком детстве, то пользоваться ею все равно не умеет… Так что, Ириша, на наших спецов тебе рассчитывать не придется. Конвой или зачистка – это пожалуйста, это мы еще как-то можем. Толпу создадим, если потребуется. А снайпера выследить и уничтожить… – Подполковник беспомощно развел руками.

– Не переживай, Илья, – отозвалась Ирина. – Не у одного тебя в отряде так.

– Ага, успокоила…

– А больше успокоить нечем. Пока, по крайней мере… – Она поставила чашку на стол. – Теперь о том, что успела понять я. Тоже не много, но кое-какие выводы сделать можно. Дыра в лобовом стекле – его работа?

– Угу…

– Судя по всему, бьет наш объект с максимальной прицельной дальности, метров с восьмисот, не меньше. Пулю-то нашли?

– Нет.

– Значит, на волю ушла… В любом случае, Илья, мы имеем дело с профессионалом. Его так просто не возьмешь. Оперативники у тебя толковые?

– Не жалуюсь. Вон, Володя Пониматкин – из убойного отдела УВД. Товарищ опытный, здесь не впервые. И мужик нормальный. Фамилию, во всяком случае, оправдывает.

– Он знает, кто я?

– Знаю только я.

– Придется сказать. Мне с ним переговорить нужно, чем быстрее – тем лучше. Тет-а-тет. И еще… – Ирина кивнула на стоявшую возле входа коробку: – Инструмент мой спрятать надо понадежней. Лучше пусть пока у тебя побудет.

– Не вопрос. У меня дверь на замке.

– Хорошо. – Ирина поднялась. – Ну а мне где устраиваться?

– Живем мы в общем зале, на случай тревоги. Поэтому выгородили и тебе угол. Мужики старались, даже лампочку отдельную туда провели. И розетку подключили. Пойдем, покажу! Заодно и с бойцами познакомлю.

– Между прочим, зачем ты сказал, что я в ресторане работала?

– Как зачем? – взявшись за чемодан, переспросил Новиков. – Надо ж было как-то твой приезд залегендировать.

– Мог бы на мой счет что-нибудь получше придумать. Что медсестра, например. А теперь сам выпутываться будешь. Имей в виду: кулинар из меня – еще тот.

– Рассказывай! Игорь твой, между прочим, никогда не жаловался. Как он, кстати?

– Понятия не имею. – В голосе Ирины послышался холодок. – Мы уже давно разбежались.

– Извини, не знал… А почему, если не секрет? Мужик-то он героический.

– То-то и оно, что героический. Мусор вынести не допросишься.

* * *

Ирина не кокетничала, готовить она действительно не умела. Нет, это не значит, что приготовление омлета или, скажем, варка макарон представляли для нее неразрешимую проблему. И кашу сварганила бы, если нужно. Но богатой практикой похвастать не могла. Дома кухней заправляла мать.

И, опять же, масштаб. Взять, к примеру, те же макароны. Одно дело, когда ты их для себя варишь, в двухлитровой кастрюльке, а после над раковиной промываешь, и совсем другое, когда они кипят в громадном баке, который с места не сдвинуть.

Ирина поправила фартук, сшитый из камуфляжной ткани, и, водрузив на соседнюю конфорку сковороду, вернулась к доводке винтовки. Эта работа была для нее гораздо более привычной и потому успокаивала. Вроде как пасьянс раскладывать.

Вот и Игорь надеялся, что остепенится она, сроднится с ролью домохозяйки. Женщина, как-никак, в его представлении. Хотя познакомились они, можно сказать, на фоне боевых действий – когда военные обменивались опытом в их СОБРе – учили друг друга всяким запрещенным приемчикам. Но боевая романтика быстро разбилась о коварный быт. Ему хотелось получить надежный тыл, а ей – того же от него. Просчитались оба. Поскольку оба, как наркоманы, нуждались в своей дозе адреналина, который на кухне и у телевизора не получить, это уж точно. Почему некоторых людей тянет на экстрим? Она знала ответ. Потому что только в экстремальных ситуациях можно проявить себя в полной мере. Узнать о себе все. На что ты способен. А человек способен на многое. Беда в том, что они с Игорем были слишком похожи. И играли на одном поле.

Теперь Игорь свой тыл нашел. В лице глупой молоденькой медсестры. Которая с радостью бросилась и в быт, и ребенка ему родила. К счастью, это случилось уже после того, как они расстались. Ира и Игорь… «Красивая пара, – говорили друзья. – Вы так друг другу подходите…» Да, он – этакий мачо, она – хрупкая девушка, нуждающаяся в сильном мужском плече. А на самом деле совсем не в сильном плече она нуждалась, и вовсе не хрупкая, разве только с виду.

Она уже заканчивала с винтовкой, когда снаружи вагончика-кухни, приставленного торцом к корпусу, послышались шаги. Ирина быстро сунула ветошь в карман передника, спрятала оружие под стол и поставила банку с ружейным маслом на полку над плитой, где в похожих банках ее предшественник Юра Уткин хранил соль и специи. Но поторопилась – поставила на самый край. В следующий же миг банка соскользнула с полки и угодила прямо в макароны. Доставать ее было уже поздно: дверь вагончика отворилась, и в кухню просунулась Асият.

– Ирина Леонидовна, я хотела воду поставить для стирки… Ой, да у вас вся плита занята!

– Да, – ответила Ирина, стараясь казаться спокойной и одновременно с тревогой прикидывая, какие невообразимые химические процессы протекают сейчас в баке. – Не развернешься тут…

– Я вот и думаю: попрошу Аслана, чтобы печку на улице сложил. А то двум хозяйкам у одной плиты не место. А ребята, когда узнали, что вы приедете, – как дети радовались. Молодые ведь, есть сильно хотят…

– Асият, давай на «ты». Мы ж почти ровесницы.

– Нет, – улыбнулась дагестанка. – Не могу я так. Уважение надо проявлять. А вы меня можете Асей называть, как все ребята зовут… Ну, я тогда попозже воды согрею.

Ирина улыбнулась в ответ.

Едва дождавшись, пока за Асият захлопнется дверь, она метнулась к плите…

Среди столпившихся у окошка раздачи бойцов царило радостное возбуждение.

– Внимание! – громко объявил Прошкин. – Сегодня в нашем ресторане вечер итальянской кухни от шеф-повара Ирины Леонидовны!

Собравшиеся дружно зааплодировали.

– А что послал Господь? – поинтересовался кто-то. – Пиццу?

– Макароны, кажется… – осторожно заметил Уткин, стоявший ближе других к окошку раздачи.

– Темнота! – презрительно хмыкнул Пончик. – Макароны – это то, что ты нам варил. А в классической итальянской кухне это называется спагетти. Или «паста».

Уткин недоверчиво осмотрел содержимое своей миски, потом осторожно понюхал.

– Спагетти? А почему они темные, Ирина Леонидовна?

– Я их с соевым соусом варила. По специальному рецепту.

– Надо же… А пахнет почему-то ружейным маслом.

– Юрик, это у тебя от ревности обоняние нарушилось, – возразил Прошкин. – Разлучили с любимой кухней и отправили на позиции…

– На, сам попробуй!

Пончик понюхал макароны и поднял на Ирину растерянный взгляд. Очередь настороженно замолчала.

Ирина не подала вида:

– Я еще трюфелей добавила. Грибы такие…

– Знаем, – подал голос кто-то, – их со свиньями ищут.

– Ирина Леонидовна, а вы лучше сварганьте нам обычный борщ, а? – предложил Игорь Данилюк, по прозвищу Человек-желудок. – Без всяких трюфелей.

– Борщ? Так ведь овощи нужны. Свежие. И мясо.

– Да вы только скажите, какие и сколько. Мы скинемся, купим и привезем.

В «ресторанном зале» появился Новиков – похоже, он учуял признаки бунта на корабле.

– Чего митингуем?

– Степаныч, надо все же с кухней что-то решать! – Юрий протянул командиру миску. – Опять макароны с тушенкой да еще с трюфелями. Это даже не паста, это ж натуральный гуталин!

– Обещали повара нормального… – поддакнул кто-то из бойцов.

– Так, тихо! – повысил голос командир. – Вы что, дома? Или в кафе? Скажите спасибо, хоть это есть. В войну вон… сапоги варили, чтоб с голоду не подохнуть. А вам тут – пожалуйте, итальянская кухня! А с хорошим соусом и подметку от сапога сожрать можно.

– Чую, скоро и до подметок дойдет… – пробурчал себе под нос Уткин и добавил что-то нецензурное.

Ирина вышла из вагончика и присела на крыльцо, чтобы не слышать мата возмущенной общественности.

– Что, не понравилась ваша кухня, Ирина Леонидовна? – Незаметно подошедшая Асият кивнула в сторону кухни. – Ругаются?

– Да ну их… Что я, виновата? На складе только макароны, греча да тушенка. Тут не до изысков!

– А мне Пончик сказал, что вы в ресторане раньше работали. Хороший повар, он ведь и обычные макароны так приготовит, что от тарелки не оттащишь.

– Хороший повар – да…

Ирина оглянулась и наклонилась к Асият:

– Я тебе один секрет скажу, только ты меня не выдавай. – Она понизила голос: – Я действительно когда-то в ресторане работала. В итальянском. Только не поваром, а… бухгалтером. И готовить совершенно не умею. А сейчас на вещевом складе.

Она умышленно сообщила, где служит. Если наводчик в отряде, он может заподозрить, что Ирина выдает себя за другого – с кулинарией у нее действительно не зачет. И не исключено, начнет пробивать. А теперь весь отряд будет знать горькую правду. Асият поболтать любит.

А за своих, в Юрьевске, Ирина спокойна. Там, кроме Кленова, командира, и еще пары человек, никто не в курсе, что она контрснайпер. И это тоже сделано специально. Для безопасности. У убитых ею снайперов и других милых людей есть соратники и родня, готовые отомстить… Да и для новых заданий, типа нынешнего, реклама не нужна.

– Зачем же вас сюда прислали?

– Начальство… – презрительно фыркнула Ирина. – Раз, говорят, женщина, значит, к плите будь любезна. Или пиши заявление по собственному. Я бы, может, и написала, только где сейчас работу найдешь? Вот и поехала.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю