Текст книги "Музыка рассвета"

Автор книги: Андрей Гнездилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Амазонка

Земли – как полотно художника, и каждая эпоха наносит на него свои краски. Но есть уголки, настолько соразмерные по своим внутренним пропорциям, что нарушить или изменить их возможно, лишь уничтожив полностью все составляющие их элементы.

Время скользит над нами, забывая клочки своей подчас роскошной одежды, но суровый и мощный дух природы зеленой волной растений смывает любую морщинку с гордого чела своего, и люди называют красоту этих мест первозданной.

Высокая гора, густо поросшая лесом, спускалась к морю двумя отрогами, образующими полукруглую бухту. На одном из мысов на узкой полосе земли, выстроившись в ряд, стояли высокие кипарисы. В бурю, когда волна за волной спешила к берегу, перекатываясь через мол, деревья казались зубцами гигантского гребня, расчесывающего волосы моря.

Бухта за мысом не пользовалась доброй славой. Гора, словно собиралась зачерпнуть пригоршню воды, соединяла в море свои шершавые пальцы, и, чтобы пробраться в уютную заводь, надлежало миновать острые камни, расположенные так тесно, что не всякая рыба могла пройти сквозь них. Грязнозеленая мугь, окрашивающая полосу прибоя, не достигала бухты и вода в ней всегда оставалась изумрудно-прозрачной. В ясную погоду гора, увенчанная голыми утесами, подобными органным трубам, целиком отражалась в ее поверхности, и тогда чудилось, что здесь находится сердце всего массива.

И впрямь, малейший звук, возникавший в бухте, подхватывался чутким эхом и летел по ущельям к самой вершине. То легкий плеск, то трель сверчка, то хриплый крик чаек, – всегда что-то происходило, и гора откликалась глухим гуденьем иногда сливавшихся в хоры невнятных, тихих голосов.

Единой жизнью был проникнут этот берег, но рождал в душе привкус какой-то величавой и сосредоточенной грусти.

Когда-то греки, приплывшие сюда из-за моря, воздвигли в окрестностях храм, но своды его давно рухнули, а белизна мраморных колонн почти совсем затерялась среди базальтовых скал и буйной зелени.

Вершина горы сохраняла останки древней башни. Служила ли она маяком или военным целям – трудно сказать. Большое причудливо изогнутое дерево росло рядом. Гладкий ствол его, почти бордовый, казался лишенным коры и напоминал обнаженное человеческое тело. Страстный порыв, обездвиживший его лишь на мгновенье, готов был швырнуть дерево в бездну, но ураганные ветры не могли обломать даже ветвей его. Местные жители называли его «горящим деревом», и действительно, лишь только солнечные лучи прикасались к нему, создавалось впечатление, что оно пылает. Верно, поэтому и птицы не решались даже садиться на него.

И однажды час его пробил.

Отчаянный детский голосок, смешанный с рыданиями, пронесся по встревоженному ущелью:

– Не убивай дерево, не убивай, не убивай дерево!

Здоровый, смуглый парень оттолкнул черноглазого мальчика и взмахнул топором.

– Ты глупец, Актеон! Деревья рубят, а не убивают. Это же «горящее» давно всем мозолит глаза. И не затем я вскарабкался, чтобы уйти просто так обратно. Я решил украсить им свою лодку.

Мальчик продолжал цепляться, плакать, а надрывавшееся от слез сердце не находило слова, чтобы удержать руку взрослого.

И дерево было срублено.

Красные ветви мелькнули над обрывом, но напрасно люди ждали треска падения, и напрасно глаза их искали красный ствол внизу среди камней и кустарника. Бесшумно и без следа исчезло «горящее дерево».

Вечером в семье старого грека-колониста, разводившего виноград поблизости от горы, стояла мрачная тишина.

– Где Актеон? – спросил наконец глава дома.

Старший сын насупился.

– Я думаю, что он разозлился на меня за то, что я срубил «горящее дерево» и теперь где-нибудь прячется и ждет, чтоб я искал его и просил прощения.

– Зачем ты это сделал?

– Зачем, зачем! – вспылил парень. – Да потому, что его все боялись. Оно наводило чары на всю округу. А ваш Актеон совсем помешался на нем. Вы думаете он проводит время как все мальчишки, играет, дерется, купается? Как бы не так. Он каждый день лазит на гору и сидит около дерева. Однажды я подкрался к нему и услышал, что он рассказывал дереву какую-то дурацкую историю. Говорю вам, он сходит с ума. Но теперь-то ему будет нечего делать на горе.

– Может, он мудрее тебя, – отвечал отец. – Когда-то твою Родину прославили такие чудаки, как он.

Наступила ночь, за ней утро. Поиски Актеона ничего не дали. Мальчик так и не вернулся домой.

В большом северном городе, раскинувшемся в устье широкой реки, с некоторых пор стали твориться странные дела. Началось все с того, что на одну свадьбу без всякого приглашения явилась никому не известная красавица и пригласила жениха на танец. Уже уставшие гости разошлись по углам, музыканты обливались потом, невеста в слезах еле сидела у стола, а пара все танцевала. Беспечная незнакомка улыбалась, не спуская глаз со своего кавалера, он же задыхался и бледнел. Наконец, они вдруг выскользнули из дома. Никто не успел прийти в себя от изумления и задержать их. Трудно представить, какой разразился скандал. Жениха нашли только под утро на набережной. Бедняга, видно, помешался и продолжал танцевать сам с собой. Привести его в чувство так и не удалось. Дама, конечно, исчезла.

Потом оказалось, что в эту же ночь странная гостья посетила еще несколько свадеб и таким же образом расстроила их. Женихи, правда, не сошли с ума, как первый, но весь позор и негодование легли на их головы. И все они клялись, что в первый раз в жизни видели эту женщину.

Потом несчастье стало периодически постигать и других, причем оно выбирало преимущественно союзы, действительно освященные любовью и обещающие согласие.

Со временем, когда слухи о коварстве незнакомки достаточно распространились, она стала являться и в мужском обличии и уводить невесту.

Вокруг ее зловещей фигуры стали складываться самые фантастические легенды. Многие жаждали отомстить за свою честь, но незнакомку невозможно было поймать, и она, намечая все новые жертвы, никогда не терпела поражения. «Ведьма», – шептали юноши и, забыв все на свете, бросались в ее объятия. «Колдун», – думали девушки и без колебаний повиновались обворожительному незнакомцу.

Иногда безжалостный бич любви надолго исчезал и все происходившее казалось нелепостью, выдумкой. Люди пожимали плечами, заявляя, что это миф, рожденный, чтобы проверить крепость сердечных клятв. Как будто в подтверждение их слов было схвачено несколько молодых людей и девушек, пытавшихся на свадьбе пофлиртовать с новобрачными. Но вот из других городов доносились вести о подвигах незваной гостьи, а затем она сама возвращалась, вселяя ужас, разбивая счастье.

Проходили годы, но красота и власть ее оставались прежними, пока случай не выдвинул еще одну фигуру, которая могла послужить защитой от нее.

Как-то старый ученый по имени Актеон был приглашен на свадьбу, но запоздал и явился как раз в тог момент, когда красавица уводила жениха. Увидев его, она тихо вскрикнула и, выпустив свою жертву, исчезла.

Слух об избавителе немедленно разнесся по городу. Ученого наперебой стали приглашать на все свадьбы, предлагали деньги, почести, все, чего он пожелает, лишь бы он благословил союз молодых. И действительно, там, где появлялся Актеон, ничто не нарушало торжества, мир и радость сопутствовали новобрачным. Жизнь незаметного ученого, прошедшая в трудах и ограничениях, резко изменилась.

Каким образом это получалось и почему красавица отступала перед ним, Актеон не мог сказать. Он никогда не встречал ее прежде, и наука его – а он изучал историю – была далека от того, что называлось магией.

Увы, триумф победителя оказался недолгим. Однажды, поздно ночью, возвращаясь с очередного праздника он встретил свою противницу. Она не спешила скрываться, и ученый понял, что она ждет его.

Опустив голову и не зная, как поступить, Актеон прошел мимо. Красавица, не сказав ни слова, двинулась за ним и сопровождала его до самого дома. На следующую ночь все повторилось. Так прошел месяц, и сердце старика не выдержало. Всю жизнь он отказывался от любви, предпочитая грезы о ней действительности, и вот теперь его звала сама красота, о которой он не смел и подумать. Теперь же тайная власть над незнакомкой давала Актеону странную надежду, что счастье не отвернется от него.

И вот старик объявил, что собирается венчаться. В ненастный осенний вечер столпились немногочисленные гости у храма, ожидая новобрачных и гадая, кто же может быть невестой Актеона. Когда же она явилась, люди в смущении отступили. Вместо белого наряда на ней было ярко-красное бархатное платье. Испуганный священник, торопясь, путая слова и не в силах отвести глаз от лица невесты, наконец, соединил их руки. Никто не решился подойти к ним и поздравить, когда ужасная догадка об избраннице Актеона сменилась уверенностью: это была роковая красавица.

Ночь еще не кончилась, как старый ученый бегал по улицам и стучал в дома, разыскивая покинувшую его возлюбленную. Над ним смеялись и гнали прочь. Полный тоски и позора, он поклялся умереть, но прежде отправился проститься со своей Родиной.

Что-то новое появилось в бухте за кипарисовым мысом, но Актеон не мог понять, что именно, пока не натолкнулся на заросшую тропу, вьющуюся среди кипарисов и пропадающую в густом кустарнике. Раньше, насколько он мог помнить, ее не было. Раздвигая ветви, царапаясь о колючки, ученый двинулся по троне и наконец остановился перед двумя сомкнувшимися скалами.

Узкая щель между ними могла стать препятствием даже мальчику, и он уже собирался повернуть назад, когда заметил за камнями останки старинной колонны, увитой плющом и синими огоньками мальвы. Заинтересованный, Актеон с большим трудом перелез через скалы сверху.

То, что представилось его глазам, повергло его в изумление. Он оказался в каком-то фантастическом саду, напоенном благоуханием. Несмотря на позднее время года, со всех сторон его окружали кусты сирени, жасмина в полном цвету. Тут же багряные розы мешались с хризантемами и георгинами, тюльпаны сменяли гиацинты, лилии, гладиолусы. Краски их слагались в причудливые узоры, словно кто-то задумал сплести ковер из живых цветов и взял за образец изысканный восточный орнамент. Дорожка, усыпанная морскими камешками и золотистым песком, вилась среди растений, то разветвляясь, то вновь соединяясь, и ученый обошел весь сад прежде, чем оказался в центре. Посреди клумбы фиолетовых ирисов стояла мраморная фигура Амазонки с натянутым луком в руках и колчаном за спиной. Знаток греческой скульптуры, ученый принял ее за богиню Артемиду Охотницу, но вглядевшись в черты ее лица, буквально онемел. Перед ним опять возник образ роковой красавицы.

Солнце спускалось к горизонту, а старик не мог сдвинуться с места. Меж тем позади него послышались тихие шаги. Странно одетый худощавый юноша остановился перед Актеоном. Маленькие зеленые глаза таили в себе столько холода и неприязни, что ученому стало не по себе.

– Кто вы? – спросил Актеон.

Вместо ответа длинные руки взметнулись перед лицом пришельца, а изо рта вырвалось шипенье. Он указал на солнце, затем на дорожку, ведущую к морю, и ученый понял, что его просят удалиться. Немой садовник исчез так же быстро, как появился.

Наутро ученый вновь был в саду. Никаких признаков жилья или чьего-либо присутствия он не обнаружил, хотя тщательно обошел всю территорию. Правда, ему показалось, что цветы поменялись местами и ковер изменил свой узор. Лишь вокруг Амазонки по-прежнему траурной лентой стояли фиолетовые ирисы. С наступлением вечера вновь явился юноша и опять потребовал его ухода.

Завороженный волшебным садом, не в силах оторваться от фигуры своей возлюбленной, вновь и вновь Актеон возвращался, а с заходом солнца покидал чудесный сад.

Однажды, накануне полнолуния, дикая фантазия мелькнула в голове ученого: «Я никогда не был в саду ночью, что происходит там под покровом тьмы? Каким образом цветы меняют узоры, словно в калейдоскопе? Пусть это грозит мне смертью, но я узнаю. Если мне суждено умереть, то пусть это случится у ног моей страшной возлюбленной».

Полная луна встала из-за горы и потоки холодного света излились на склоны, мыс и бухту. Ее спокойные лучи боролись с бешеным северным ветром. Море обрушивало исполненные гнева валы на землю, и протяжное эхо в ущельях слилось в сплошной стон. Над садом вспыхивали мириады сверкающих брызг, и, сорванные ураганом, мелькали лепестки цветов.

Актеон, потрясенный разрушением, торопливо шагал по дорожке, когда у его ног вонзилась золотая стрела.

– Остановись! – раздался тихий голос рядом с ним.

Он огляделся – никого не было. Преодолев себя, старик продолжал путь. Вторая стрела, слегка оцарапав плечо, ударилась в землю, но он не остановился.

И вот перед ним предстала Амазонка. Никогда еще он не видал ее столь прекрасной. Влажный камень стал почти прозрачным в лунных лучах, и застывшую суровость на лице воительницы сменила легкая и нежная улыбка.

Она оживала на глазах. Мраморные покрывала вдруг затрепетали под порывами ветра, обнажая грациозную светящуюся фигуру, белоснежные плечи, вздрагивающую грудь. Не помня себя, Актеон шагнул к ней. «Один поцелуй за всю жизнь!» – шептали его губы. В эту минуту ему казалось, что его любовь может сотворить любое чудо. И вдруг ирисы зашевелились. Он увидел, что клумба кишит змеями. Одна из них обвилась вокруг ног красавицы и зашипела. «Садовник!» – вспомнил Актеон. Он чувствовал на себе тяжелый повелевающий взгляд. Кто это? Амазонка или грозная богиня, готовая наказать дерзкого Актеона, увидевшего ее наготу? Он протянул к ней руки. Мраморный лук выпустил стрелу и сломался. Сильный удар опрокинул Актеона на землю, забрызгав его кровью белизну камня.

Но утро следующего дня наступило для Актеона. Он открыл глаза и увидел, что находится на горе под «Горящим деревом». Это было невероятно, но он не ошибался. Тот же изрубленный ствол, устремленная поза, изогнутые ветви. Но самое поразительное, что Актеон опять был ребенком. Да, да, ребенком, но с душой прожившего свой век мужчины. Еще но отдавая полностью себе отчета в чудесном превращении, он склонился к корням дерева. Пальцы его вдруг нащупали угол каменной плиты. Мальчик вырыл ее и очистил от земли. На ней оказался мелкий шрифт, выбитый в древние года. Для Актеона он не представлял тайны, и строчку за строчкой он прочел все, что было написано.

«Много лет вели греки войну с амазонками и, наконец, вторглись в их владения. Армия их была разбита, а раненая царица попала в плен. Умирая, она поклялась богиней Артемидой, что пока будет жива хоть одна амазонка, греки не узнают покоя. И ее слова сбылись. Последняя амазонка вела битву, равной которой еще не знали. Она врывалась ночью в города и поджигала их. Она вызывала на поединок лучших юношей Греции. Под покровом тьмы герои шли сражаться один на один с воительницей, стыдясь обращаться за подмогой, и никто не возвращался живым, Наконец, она попала в ловушку, как зверь, погубив многих охотников и была пленена. Опасаясь гнева богини Артемиды, жрецы присудили не убивать ее, а заключить ее душу в дерево. С благословления богов Олимпа и усилиями волшебников приговор был совершен на сем месте».

Актеон перевел дух. Тяжелые шаги послышались позади него. Его брат с топором направлялся прямо к дереву.

– Не убивай, – раздался отчаянный крик ребенка. – Не убивай дерево! Не убивай!

Послушайся этого голоса и ты, мой друг, если в твоих руках топор, а душа еще спит.