Текст книги "Обретение Смарагда Севера (СИ)"

Автор книги: Андрей Елистратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

   В моих странствиях я нечасто забирался так далеко на север. Оказавшись у южной окраины Укнотских чащоб, что лежат в неделях пути к северо-западу от Урбенга, я стал искать проводника. Мне нужно было достичь седловины между двух гор всего в дне пути к северу от тех мест. Однако Укнот – не только самая обширная лесная страна в изведанной части света, но и самая овеянная легендами. Ступить под ее сень, не заручившись помощью человека, хорошо знающего здешние тропы, означало бы верх самонадеянности.

   В дымном желтом сумраке таверны хозяин указал мне на человека, сидящего в углу за кружкой чего-то ароматного, возможно, травяного настоя. На глаз сложно было определить его возраст. Лицо, изборожденное морщинами, седые космы – все это наводило на мысли о старости и пережитых испытаниях. Однако прямая спина и расправленные плечи свидетельствовали, что годы еще не скоро одолеют их владельца.

   Я подошел и представился:

   – Приветствую! Я граф Эдмун Эгер, путешественник. Ищу проводника через Укнот.

   Человек поднял глаза – в коптящем свете свечей показалось, что они наполнены темной стоячей водой торфяных болот. Поизучав меня несколько мгновений, указал на место напротив себя. Я уселся и изложил свое дело. Проводник покачал головой и проговорил:

   – Что-то время вы подобрали неподходящее, милейший граф, – негромкий голос его напоминал журчание талой воды под снегом по весне, но был твердым и уверенным. – Зимой или в начале весны повел бы без пререканий, но на исходе лета...

   Он снова покачал головой.

   – А что такое?

   Проводник ничего не ответил.

   – Готов увеличить плату на треть...

   – В лесу сейчас неспокойно, – проводник смотрел куда-то мне за спину. – Неверный шаг – и не соберешь костей. Да и собирать никто не пойдет – за последние годы тут столько народу пропало, что всем уже все равно.

   – Заплачу вдвое!

   Я действительно зачем-то торопился в ту седловину. Правда, сейчас уже и не вспомню, для чего.

   Мой собеседник пожал плечами:

   – Ну хорошо. Уговорили. Пойдем, но только чур! – он откинулся на спинку стула, указательный палец блеснул ногтем в свете свечей. – Путь определяю я. И никуда с него не уклоняться! Иначе лес живо проглотит и косточек не выплюнет.

   – Согласен! Когда выходим?

   – Завтра, на рассвете. Встречаемся у большого серого камня на северо-восточном краю деревни.

   – Как мне вас называть?

   Проводник пожал плечами и поднялся:

   – Здешние прозвали Нетопырем.

   * * *

   С первыми лучами солнца я был в условленном месте. С собой у меня был скромный запас провизии в походной бархатной сумке с кистями, на поясе висел кинжал в ножнах. Пару минут спустя появился Нетопырь с двумя заплечными сумками. Одну из них бросил мне под ноги, велел подобрать и нести. К моему удивлению, ноша оказалась совсем нелегкой и я поинтересовался: для чего она? Ведь до места идти всего день или около того.

   – Прямо мы не пойдем, – отрезал Нетопырь. – Слишком близко к Утагу и Чаще Вепрей. Зимой можно было бы рискнуть, но не теперь. Эта дорожка доведет нас до леса, но в самом Укноте никаких троп нет, кроме звериных. Пойдемте, незачем терять время.

   Я обратил внимание, что на плечи проводника, поверх обычной для этих мест, ничем не примечательной лесной одежды, накинут видавший виды плащ с капюшоном. Когда-то он был темно-зеленого цвета, а теперь порыжел и выцвел от времени, дождей и рос, носил следы многочисленных штопок, пестрел заплатами. Капюшон был откинут на спину, у горла красовалась медная застежка в виде раскрытой ладони с растопыренными пальцами.

   Мы двинулись по тропе, что бежала по опушке леса, то и дело забираясь в кустарник и ныряя в овраги. Я все же решил спросить:

   – А что за места вы упомянули, уважаемый Нетопырь? Которых, как вы говорите, нам нужно избегать?

   Он коротко глянул на меня.

   – А вам больше ничего знать и не надо. Нечего там делать, вот и все.

   – Это какие-то гиблые места?

   – Гиблые? – Нетопырь фыркнул. – По мне, так нет места более гиблого, чем город. И нет ничего милее зеленых тенистых лесных глубин для того, кто хоть раз вдохнул зловоние людского муравейника! Не говоря уже о алчности, разврате и прочих пороках, которые правят городами!

   – Разве не в городах, по преимуществу, проживают люди искусства, ученые и философы? – попытался я возражать. – Разве не являются они центрами нашей общественной жизни и сосредоточием здоровых сил прогресса?

   Нетопырь на мгновение остановился, затем шагал с удвоенным темпом. Я едва поспевал за ним.

   – Знаете, что я скажу? Вы еще не поняли, что оказались в другом мире? Совсем чуждом этой вашей цивилизованной жизни? Здесь нет никому дела до ваших художников с философами и вашего прогресса! Хотите слышать про Утаг? Извольте, слушайте!

   Сокровища путешественника – истории и легенды о тех краях, в которых довелось побывать. И у меня тогда была мысль, чтобы собрать их побольше и издать в виде книги. Для тех, кому интересны такие вещи. Я весь превратился в слух.

   – Утаг – это глухая чаща в самом сердце здешних лесов, – на ходу начал рассказывать проводник. – Там обитают демоны удуг – злые существа, насылающие болезни. Если кто встретит такого в лесу и убьет его, гнусная сущность твари туманным облачком ускользнет в Утаг, где вскоре снова обретет телесную форму. Рано или поздно удуг найдет и погубит своего обидчика, чтобы занять его место в мире. Вот так. Никто не знает, сколько вокруг нас людей, а сколько – демонов.

   – В жизни не слышал большей чуши! – не удержался я. – И вы в это верите?

   Нетопырь замедлил шаг, потом остановился и поманил меня к себе. Когда я подошел, он приблизил свое лицо к моему и проговорил:

   – Понимаете, дорогой граф, мне не нужно верить. Я хожу по этим лесам уже больше тридцати лет и повидал всякого. Как из чащи выходит черная зараза и опустошает целые деревни. Как люди в полнолуние беснуются, убегают в лес и не возвращаются. Как у женщин в глухих деревеньках вместо младенцев рождается такое, что и после недельной попойки не привидится.

   Он отодвинулся и сделал знак продолжать движение.

   – Я же сказал вам, что это другой мир. Здесь все не так, как в ваших каменных джунглях.

   * * *

   Спустя примерно час местность по сторонам тропы начала меняться. Меньше стало кустов, больше высоких деревьев с густыми кронами. Когда тропа взялась забирать к западу, Нетопырь сказал, что пора сворачивать. Сойдя с тропинки, мы принялись пробираться через заросли высокой травы и кустарника между одиночными деревьями. Дебри становились все гуще и запутаннее, проводник достал свой охотничий тесак и стал обрубать самые цепкие и неподатливые ветви.

   К полудню мы забрались уже в самую глубь лесной чащи. Вокруг стояли высокие деревья с толстыми стволами, густой подлесок пронизывали изумрудные лучи, тут и там виднелись древние замшелые валуны. То и дело приходилось перебираться через холодные ручьи и обходить глубокие овраги. На каждом шагу толстые узловатые корни перебегали дорогу, ветви кустов норовили хлестнуть по лицу или уцепиться за одежду.

   Несмотря на мою закалку путешественника я понемногу начал выбиваться из сил, в то время, как мой проводник выглядел бодрым и свежим, как в начале путешествия.

   – Может быть, устроим привал? – спросил я, отдуваясь.

   Нетопырь удостоил меня коротким взглядом и кивнул, не сбавляя скорости:

   – Да, дойдем до Пятерни и отдохнем.

   – А что это?

   – Пятерня? Скоро увидите сами, мы уже почти дошли.

   Пятерня оказалась небольшой группой скальных обломков, что торчали из земли посреди леса. Всего крупных обломков было пять и я бы не сказал, пожалуй, что они напоминали пальцы. Просто стояли вертикально, близко друг к другу, за что и заслужили, по-видимому, свое название. Нетопырь направился к самой дальней из скал, чья вершина возвышалась над кронами деревьев. Подойдя к подножию, он сбросил заплечную сумку на мох, и сказал мне:

   – Вот теперь отдыхайте. А я поднимусь наверх и осмотрюсь.

   Только теперь я заметил, что от подножия скалы вверх уходят грубые ступени.

   – Что вы надеетесь увидеть?

   Он пожал плечами:

   – Может быть и ничего. Зимой отсюда все хорошо видно и очень далеко. Но сейчас под листвой мало что разглядишь.

   Проводник начал подниматься по ступеням, а я сбросил свой груз и устало растянулся на зеленом мху.

   Поначалу просто лежал и ни о чем не думал, с блаженством ощущая, как тает напряжение в натруженных мышцах ног. Однако спустя некоторое время возникла и стала нарастать безотчетная тревога. Сев и оглядевшись, я обнаружил, что лес как бы затаил дыхание. Не пели птицы, не стрекотали кузнечики в траве, не шумели кроны на ветру. В то же время я чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Где-то в лесу, за пределами полянки с камнями, с негромким треском сломалась ветка.

   Я вскочил и начал поспешно взбираться по ступеням на вершину скалы. Конечно, Нетопырь с его странными взглядами и поведением не слишком-то был мне по нраву. Однако наименьшим моим желанием в тот момент оказалось остаться хотя бы в течении минуты наедине с лесом.

   Закончив восхождение, я обнаружил, что мой проводник стоит на краю небольшой каменной площадки, сложив руки на груди и глядя вдаль. Повернувшись ко мне, он нахмурился:

   – Что вы здесь делаете?

   Посмотрев вокруг, я увидел бесконечную курчавую гриву леса у себя под ногами, горы вдали и просторную синеву небес над головой. Солнце играло жаркими лучами, но на востоке набухла какая-то тень.

   – Идет буря, – ответил на мой незаданный вопрос Нетопырь. – Нужно поторапливаться.

   О пошел к краю площадки.

   – Вы зря ушли и оставили наши припасы без присмотра. Так мы можем их лишиться.

   – Что там? – спросил я, указывая на полотно леса в направлении нашего путешествия. Туда, где виднелась обширная серо-черно-желтая прореха в лиственном ковре.

   Нетопырь бросил взгляд в указанном направлении.

   – Желтая Пустошь. Мы не пойдем через нее. Отсюда двинемся на восток, а спустя пару часов снова повернем на север.

   – Это еще для чего? – меня покоробила мысль о нескольких часах, которые придется потратить на обход. – Она опасна?

   Проводник пожал плечами:

   – Там случались странные вещи. В это время года я пересекать ее неразумно.

   – Если непосредственной опасности нет, пойдемте напрямик. Мне приходилось видеть немало диковин в моих странствиях. Уверен, что еще одна или две не помешают мне спокойно спать по ночам.

   Глаза Нетопыря блеснули. Он прошел мимо меня и остановился, глядя на лес внизу.

   – Граф! – начал он спокойно. – Вот вы наняли меня, чтобы я провел вас через Укнот. Платите немалые деньги за это. А сейчас оказывается, что с таким же успехом вы могли бы выбросить ваше золото в реку.

   – О чем вы? – высокомерие проводника начало меня раздражать.

   – Да о том, что проводник вам, оказывается, не нужен. Вы же сами знаете, куда идти. Что ж, идите! – он обвел рукой лес на севере и усмехнулся. – Может статься, и вправду сэкономите. Не только время, но и деньги.

   Это меня уже по-настоящему разозлило.

   – Вы верно заметили, дорогой мой проводник, что я плачу немалые деньги за ваши услуги. И мне представляется, что за это хоть толику уважения вы могли бы проявить к вашему нанимателю!

   Я подумал, стоит это говорить или нет. Не люблю прятаться за своим титулом. Но все же сказал:

   – Который, к тому же, выше вас по происхождению!

   Нетопырь снова усмехнулся и ответил:

   – Да и от вас, такого высокородного, стоило бы ожидать немного уважения к нашему договору.

   Кивнув в ответ на мой непонимающий взгляд, он продолжил:

   – Не помните? Мы ведь договорились не отклоняться от определенного мною пути через Укнот!

   – Я...

   – Конечно, вы забыли. Помните только о своем, как и все.

   Я склонил голову. В самом деле, забыл.

   – Вы правее меня, Нетопырь, – я вздохнул. – Пойдемте. Указывайте путь – я больше не буду вам возражать.

   Вместо ответа Нетопырь подошел к ступенькам и стал спускаться. Уже снизу послышался его голос:

   – Хотите Желтую Пустошь, получите Желтую Пустошь. Идемте.

   Я поспешил за проводником.

   Когда мы находились примерно на середине спуска, Нетопырь внезапно остановился и стал пристально всматриваться в происходящее внизу. Я проследил за его взглядом и поначалу не заметил ничего тревожного. Однако в следующий момент от подножия скалы к лесу метнулись какие-то тени. Мы поспешно возобновили спуск.

   Подбежав к своим заплечным мешкам, обнаружили, что они сдвинуты с места, но целы. Вокруг на земле, за пределами мохового ковра, виднелось множество следов. Кому они принадлежали, я не мог себе и представить. Не звериные, не птичьи и не человеческие, но что-то в них было и от тех, и от других, и от третьих.

   – Кто это? – спросил я у проводника.

   Тот только пожал плечами:

   – Не знаю. Не видел такого раньше. Нам лучше уйти, и побыстрее.

   Подхватив мешки, мы двинулись в путь.

   * * *

   Вскоре мы достигли края Желтой Пустоши. Сначала стали попадаться забегающие в лес длинные языки похожего на пепел серо-желтого песка. Затем нас полностью окружило безжизненное пепельное пространство. Только остовы деревьев, черные, будто обугленные, нарушали его однообразие. Не было видно ни птиц, ни мелких животных, ни насекомых. Даже ветер, казалось, остановился и замер в стеклянной тиши Желтой Пустоши.

   – Здесь прошел лесной пожар? – поинтересовался я у Нетопыря.

   Тот покачал головой:

   – Сколько лет здесь брожу, Желтая Пустошь всегда была такой.

   Мы двинулись вперед, поднимая облачка серо-желтой пыли. Трудно было отделаться от ощущения, что ты мгновенно переместился в иной мир. Возможно даже, на унылые равнины какого-то загробного царства. Чтобы отвлечься от этого назойливого чувства, я спросил:

   – Уважаемый Нетопырь, вы упоминали, что бродите по здешним лесам больше тридцати лет. Еще в детстве вы начали эти странствия? Или в юности?

   Нетопырь нахмурился и некоторое время молчал.

   – Я уже плохо помню, граф, – наконец ответил он неохотно. – Однообразие лесной жизни стирает детали. Все, что я сейчас могу вызвать в памяти – это череда ясных или пасмурных дней под зелеными сводами, золотые ковры осени или круговерть зимней вьюги. Все остальное будто кануло в водоворот и теперь скрыто под песком и илом...

   – Но как же так? – поразился я. – Как получилось, что вы почти ничего не помните о своем прошлом? Вы рассуждали о городах – значит вам когда-то довелось побывать в одном из них?

   Проводник медленно кивнул.

   – Да, я был в городе. От него осталось послевкусие, как от воды из дупла старого вяза, плесневеющего в самой глубине Чащи Вепрей. Но что за город и когда я в нем побывал – не помню.

   Я хотел было спросить что-то еще, но при очередном шаге вдруг почувствовал, как земля уходит из-под ног...

   К счастью, шахта или колодец, в который я провалился, оказался неглубоким – не глубже шести локтей. Придя в себя, я посмотрел вверх и увидел на фоне неба косматую голову проводника. Тот склонился над колодцем и негромко спросил:

   – Как вы, граф?

   – Цел и невредим! – ответил я, отряхиваясь.

   Сложенные из мягкого сланца стенки колодца изрядно пострадали от времени и скорее всего позволяли выбраться наверх. Попытавшись, я понял, что мне не хватает ловкости, да и мешок с припасами в таком случае пришлось бы оставить на дне.

   Молча наблюдавший за моими попытками Нетопырь наконец сказал:

   – Я принесу веревку.

   И исчез.

   Так как все равно приходилось ждать, я решил осмотреться. Дно колодца тонуло в сумраке, под ногами при ходьбе что-то хрустело. Я наклонился, пошарил вокруг и поднял небольшой предмет. Это оказался череп животного – возможно, карликового оленя или козы. Кость выглядела необычно – она была полупрозрачной, как дымчатое стекло. Подняв череп и посмотрев через него на свет, я убедился, что так оно и есть. Оказалось, что вокруг полно таких костей, они-то и хрустели все это время у меня под ногами.

   Шаря среди костных осколков на дне колодца, я неожиданно заметил голубоватый отсвет во мраке. Протянув руку в том направлении, встретил пустоту.

   Нетопырь не спешил возвращаться со спасительной веревкой, поэтому я решил обследовать открывшийся боковой проход.

   Наклонившись и нырнув во мрак, я сразу отметил, что свечение усилилось. Оно не имело ничего общего с дневным светом, источник его явно находился где-то в дальнем конце низкого и тесного прохода. Хотя казалось совершенно очевидным, что это не выход на поверхность, я все же принялся протискиваться вперед. Даже не знаю, для чего.

   Пробираясь, я ощупывал стенки и отталкивался от них. В какой-то момент стен под руками не оказалось, как и пола под ногами, и я снова с криком полетел вниз.

   К счастью, в этот раз падение было совсем коротким. Упав с высоты меньше двух локтей, я приземлился на пол небольшой пещеры. Пространство вокруг заливал рассеянный холодный голубоватый свет. В поисках его источника я поднял голову и замер в ужасе.

   Из стены напротив меня выступала гигантская человекоподобная фигура. Великан сидел, как бы утопая в камне – согнутые в коленях ноги выступали наружу, руки лежали на бедрах, а голова покоилась под сводом пещеры, в окружении сталактитов. Обрюзглая полупрозрачная плоть свисала складками и светилась изнутри тем самым прохладным голубоватым светом. Плоское лицо выглядело едва ли не бесформенной маской: глаза скрыты огромными морщинистыми веками, нос как будто стекает по выпяченным вислым губам, почти доставая до подбородка.

   Гигант явно находился в подземелье очень долго. Студнеобразную плоть опутали зеленоватые кружева грибниц, с шершавых нитей свисали белые шарики плодовых тел и хрустальные капли воды.

   Вообще пещера полнилась жизнью, хотя и не вся целиком. Со стены напротив загадочного исполина свисало сухими лоскутами покрывало старого мха, пол под ней был покрыт чем-то, похожим на пепел. В это же самое время из жирного перегноя под ногами великана торчали стрелы поганок, в нем копошились членистые тела каких-то безглазых пещерных существ. Улитки с радужными зубчатыми раковинами ползали по сталактитам вокруг головы сидящего, а над всем этим, шелестя, парили бледные насекомые с множеством крыльев. Я заметил также, что и здесь разбросаны удивительные кости, подобные тем, что в колодце. Причем тут их даже больше.

   Выглядело это так, будто светящийся гигант вытягивал жизненную силу из окружающего пространства, при этом часть ее вытекала обратно, как бы из полного до краев сосуда.

   С минуту я напряженно всматривался в исполинскую фигуру, ожидая, что она вот-вот пошевелится и откроет жуткие, заряженные гипнозом глаза. Но все было по-прежнему. Я поднялся и подошел ближе. Сначала ничего не происходило, и я почти убедился, что передо мной просто причудливое изваяние.

   Но тут по студенистой плоти пробежала волна. Потом еще одна, и еще. Волны сошлись примерно в центре фигуры, на ее необъятном животе, где из колебаний прозрачного студня начало выползать тонкое влажное щупальце. Извиваясь, оно вытягивалось и становилось все длиннее. Наконец, сползло на пол и принялось шарить вокруг, как будто что-то отыскивая вслепую.

   Я стоял и смотрел на щупальце, не в силах пошевелиться. Кажется, в голове у меня происходил некий спор, но вот кто с кем спорил и о чем – я сказать не могу. В определенный момент щупальце пересекло невидимую черту и на меня нахлынули видения.

   Перед моим внутренним взором предстал убегающий за горизонт целый лес золотых шпилей, минаретов и башен неведомого города, между которыми медленно тек багровый туман.

   Вдруг через этот удивительный ландшафт пробежала гигантская трещина, здания стали рушиться и падать в нее. Из разлома вырвалось яростное свечение, в нем показался циклопический раскаленный купол. Поднимаясь, он превратился в невероятного размера бесформенный сгусток пламени, который завис над ландшафтом.

   Через несколько мгновений из сгустка вниз ударила лиловая ветвистая молния, почти сразу превратившаяся в столб косматого пурпурного огня. Опираясь на эту огненную колонну, средоточие живого пламени рывком ушло ввысь, оставляя внизу руины причудливых сооружений, чьи стены плавились и рушились в огнедышащую пропасть.

   – Эдмун!

   Кажется, кто-то произнес мое имя? Видение исчезло. В смятении я смотрел на сидящего исполина. Потом перевел взгляд вниз – щупальце почти коснулось моих сапог.

   Я бросился назад, в проход. Не жалея куртки и штанов поспешно протиснулся через его грубую тесноту, вывалился в колодец и не сразу сообразил, что вижу конец веревки, что покачивается у меня перед носом.

   * * *

   Уже оказавшись наверху, я спросил у Нетопыря, почему он так мешкал с веревкой.

   – Она была на самом дне мешка. – невозмутимо ответил проводник.

   – Но я же пробыл там, как минимум, целый час?

   Нетопырь покачал головой.

   – Не больше десяти минут.

   – Вы звали меня?

   – Нет. Просто сбросил веревку, подождал какое-то время. Уже сам собирался спускаться, как вдруг вы появились, будто из неоткуда. Где вы были?

   Я огляделся. Вокруг простиралась все та же Желтая Пустошь, но что-то при этом неуловимо переменилось. Будто какая-то пелена опустилась и неясные тени принялись маячить на самой границе поля зрения. Резко обернувшись, я не увидел ничего необычного.

   – Если бы я мог ответить... – пробормотал я. – Сам не знаю.

   Проводник внимательно посмотрел на меня, пожал плечами и перевел взгляд на небо. Я тоже глянул. В то время, как половина небесного купола радовала беззаботной синевой, другую затянула сизо-свинцовая дымка с багровыми отсветами над вершинами деревьев у края Пустоши. Я поглядел на Нетопыря, тот кивнул:

   – Нам нужно найти укрытие от грозы. На открытом месте оставаться опасно. Поспешим.

   Подняв свои мешки, мы продолжили путь в сторону полосы леса на севере.

   Сопровождаемый раскатами грома, налетел внезапный шквал и швырнул в лицо песок. Среди голых черных стволов на Пустоши негде было укрыться, мы в отчаянии ускорили шаг, почти побежали по вязкому сыпучему песку.

   До леса оставалась каких-то полсотни локтей, когда на песок упали огромные тяжелые капли, а в следующий миг дождь обрушился монолитной стеной. Потоки воды яростно хлестали по плечам и спине, заливали лицо, заставляли брести на ощупь в сером непроглядном мареве. Внезапная вспышка молнии, и сухое дерево в полутора десятках локтей от нас буквально взорвалось облаком острых щепок. Две или три попали в меня и воткнулись в одежду. К счастью, заметного ущерба они не причинили.

   Мы остановились в замешательстве. Потом Нетопырь схватил меня за плечо и указал куда-то в частую решетку дождевых струй. Видимо, на север. Мы бросились туда, но через несколько шагов снова ударила молния. Очередное дерево разлетелось в щепки. Отшатнувшись, мы снова бросились вперед, но при этом уже немного в другом направлении. Еще вспышка и еще – молния ударяла все ближе, заставляя нас каждый раз уклоняться в ту или другую сторону. Очень скоро я утратил всякое представление о том, куда мы бежим.

   Очередной удар молнии пришелся в дерево, мимо которого мы пробегали. Я увидел, как массивный ствол падает на нас, услышал крик проводника и почувствовал, как он оттолкнул меня. Последовал гулкий удар о землю, меня отбросило в сторону, я упал и покатился по песку.

   Вскочив, стал звать Нетопыря, но шум дождя, вой ветра и частые раскаты грома заглушали мои крики. Тучи низко нависли, ясный день стал ночью. В исступлении обрушивалось на землю кипение небесных водопадов. Разглядеть что-то дальше нескольких шагов от себя было невозможно.

   Я побрел наугад, отталкиваясь от черных скользких стволов. Сложно сказать, сколько времени прошло с того момента, как началась буря – один час, три или пять. Я совсем ослабел, мои ноги подгибались и отказывались идти.

   Тут пелена дождя раздвинулась и надо мной нависла темно-зеленая стена леса. Задыхаясь, я заставил себя пройти последний десяток шагов и упал на сырой мох.

   Пробиваясь через густые кроны, струи дождя ослабевали и здесь было гораздо тише. С трудом поднявшись и принудив себя пройти еще какое-то расстояние вглубь чащи, я забился под высокий валун. Одна из его сторон нависала над землей и немного защищала от дождевых капель. Тут силы окончательно оставили меня и под журчание воды по камню я постепенно погрузился в беспокойное забытье.

   * * *

   Очнувшись, я обнаружил, что дождь закончился, а лес утонул в ночных тенях. Дрожа, выбрался из-под камня. Меня не покидали мысли о проводнике. Жив ли он, может, нуждается в помощи? Хотел идти обратно на Желтую Пустошь, но понял, что не знаю, в какой она стороне.

   Решив подождать восхода луны, присел на влажный мох и прислонился к холодному камню. Почувствовав голод, стал искать мешок с припасами и понял, что он тоже остался где-то на Пустоши. Однако моя собственная сумка с небольшим запасом сухарей и вяленого мяса была при мне, как и кинжал у пояса.

   Я выгреб из сумки сырое крошево, в которое превратились сухари, и немного подкрепился. Стало полегче, но появилось ощущение, что сотни глаз смотрят на меня из темноты. Едва удавалось усидеть на месте.

   Постепенно стало разливаться мягкое синеватое сияние, делая явными очертания окружающих предметов. Я обрадовался восходу ночного светила, поднялся и посмотрел вокруг. Со всех сторон меня окружала совершенно одинаковая ночная чаща. Стоило дождаться утра, но вместо этого я отправился в путь, почти на ощупь пробираясь между стволами деревьев.

   Когда луна полностью взошла, открылась завораживающая картина ночной жизни леса.

   Повсюду высились массивные колонны древесных стволов в несколько локтей толщиной. Раскидывали перистые листья папоротники выше человеческого роста. Длинные бороды лишайников с оранжевыми огоньками светляков свисали с ветвей. Поваленные стволы усеивали разноцветные пузыри грибной поросли, между ними медленно скользили прозрачные тела огромных сколопендр. Высоко над головой с тихим шелестом перелетали с дерева на дерево невидимые в ночном мраке создания. Боковым зрением замечалось скольжение в густом кустарнике чьих-то стремительных тел, слышались глухое урчание и писк. Многолетний лиственный ковер на земле шевелился местами, будто кто-то выглядывал из подземных нор.

   Издалека донесся глухой, но вполне отчетливый ритмичный звук.

   Я резко остановился. Барабаны?

   Не удавалось определить, откуда доносится звук – его источник как будто гулял в ночной чаще, оказываясь то спереди, то сзади, то в стороне. При этом он оставался все в таком же отдалении. Я снова двинулся вперед, теперь еще медленнее, пристально вглядываясь в ночь.

   Вскоре почва под ногами начала подниматься все сильнее, а это скорее всего означало, что я взбираюсь на холм. Мелькнула мысль, что с рассветом можно будет найти дерево повыше, залезть на него и с возвышенности осмотреть окрестности. Я прибавил ходу.

   Заросли становились все гуще, подлесок здесь оплетали какие-то ползучие лозы. Их жесткие стебли покрывали колючки и крючья, которыми они цеплялись за одежду и волосы. Из-за этого каждый шаг давался ценой немалых усилий.

   Вдруг послышалось громкое шипение. Я посмотрел вниз и увидел, что едва не наступил на черный клубок змей. Рептилии шевелились и раскрывали пасти. Медленно отойдя в сторону, я увидел, как клубок тронулся с места покатился вниз по склону. Протер глаза, но это не помогло – мимо прокатился еще один такой же клубок, потом еще два.

   Почему-то мне показалось разумным продолжить путь в прежнем направлении. Возможно, я решил, что так хотя бы не буду пересекать путь змеиных клубков, что продолжали катиться с горы один за другим.

   * * *

   Прошло около получаса осторожного подъема, заросли начали редеть и в какой-то момент совсем расступились. Я вышел на открытое место.

   На вершине холма или горы не было почти никакой растительности. Она будто в страхе сбежала отсюда. Лишь одно дерево возвышалось посреди голого участка бедной каменистой почвы.

   Такое толстое, что три человека вместе не смогли бы обхватить его ствол, древнее, как сам лес, оно давно лишилось почти всей кроны и части коры. Как будто какое-то лесное чудовище уснуло здесь тысячелетним сном.

   За деревом склон горы отвесно уходил на десятки, а то и сотни локтей вниз. Там простиралось полотно звездного неба и висел шар луны, наблюдающий за седым ночным лесом внизу равнодушными глазницами кратеров.

   Отовсюду раздавалось знакомое шипение. Приглядевшись, я увидел, что пространство вокруг дерева кишит змеями. Поневоле замер, боясь привлечь их внимание. Змеи сползались в клубки, которые начинали катиться к краю плеши и исчезали во тьме зарослей.

   Приблизительно через четверть часа число змей уменьшилось настолько, что, проявляя осторожность, я смог пересечь пустырь. Хотел было подойти к краю обрыва, но невольно задержался у дерева. Мое внимание привлекла одна необычная деталь: ствол дерева от самых корней до высоты приблизительно в пять локтей покрывали странные крупные наросты.

   Подойдя и глянув на «наросты» поближе, я отпрянул в ужасе. Ствол дерева кто-то увешал человеческими скелетами: в свете луны белели обнаженные ребра, скалились через пеньку бесцветных волос черепа. Скелеты оплетали какие-то черные лозы, они не позволяли останкам рассыпаться на части. Тем не менее, со многими из них это уже произошло, так как земля под деревом оказалась усыпана множеством костей.

   Я принялся осторожно обходить дерево, рассматривая то, что осталось от жертв неведомых сил леса. Здесь были охотники и лесорубы, солдаты и крестьяне, мужчины и женщины. Я мог определить это по остаткам их одежд.

   И тут я остановился, как вкопанный. Передо мной был старый плащ с знакомыми заплатами и медной застежкой в виде ладони с растопыренными пальцами. Из под ветхого капюшона с прорехами глянули на меня пустые глазницы костяка, который, без сомнения, лежал на этой вершине не первый год...

   Вдруг послышался треск. Как будто лопнула старая сухая древесина. Поначалу я замер от страха, но потом пересилил себя и начал медленно, шаг за шагом, обходить дерево в обратную строну. Достиг той его стороны, что была обращена к лесу и увидел, что огромная вертикальная трещина рассекла ствол от корней до самых остатков кроны.

   Под ногой захрустели кости, шаг к дереву отозвался в ушах частым сердечным стуком. Из глубины трещины хищным взором смотрел голодный мрак. Потом где-то в глубине завиднелась россыпь тусклых багровых огней, которые двигались и становились ярче, будто восходя сквозь толщу вод. Из волнения теней появился кусок древесной коры, пронизанный множеством отверстий с тлеющими в них красными угольками. Будто само дерево смотрело на меня.