Текст книги "Домен"

Автор книги: Андрей Вербицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

Бореол

Колдуны лежали на каменном полу заклинательного дома без движения, будто умерли. Под каждым еще светились линии переплетенных друг с другом гексаграмм. Вокруг тел и на стенах сотни триграмм образовывали сплошной рисунок из длинных и коротких черточек. Бореол, сам неплохой колдун, не смог бы разобрать начертанное при всем своем желании. Рисунок еще излучал энергию, которую собирали колдуны многие месяцы.

Вождь замер на пороге, не решаясь пройти дальше. Защитные триграммы у входа надежно запирали проход от посторонних. Протянув осторожно руку вперед, он ощутил гнев стихий. Триграммы ветра, огня и горы предупреждающе мигнули. Пришлось отдернуть кисть и отступить на улицу. Еще рано. Надо ждать.

Прошло больше двух недель, как колдуны племени заперлись внутри круглого здания и пытаются удержать сущность, вселившуюся в тело молодого Ласкона. Семеро самых сильных по требованию вождя загодя начали готовить ритуал удержания. И как только сущность была обнаружена, немедленно приступили к работе.

Старый Кром Одноглазый прежде, чем подарить свою душу богам, предсказал возвышение, точнее, лишь возможность возвыситься Рысям над другими измененными. Бореол поверил, должен был поверить, ведь сказанное стариком перед самой кончиной не может быть ложью. Лгать перед смертью бессмысленно.

Из слов Крома выходило, что в недалеком будущем совсем близко с охотничьими угодьями племени в одного из врагов-людей вселится сущность из мира мертвых. Нужно найти ее и помочь остаться. Когда сущность окрепнет, то поможет Рысям. Как это будет выглядеть и когда это случится, Кром Одноглазый не ведал. Все равно это шанс, и не использовать его Бореол не имел права.

Из близких и дальних поселений были собраны все одаренные и их ученики. Каждому придали в охрану тройку воинов и отправили за реку, в земли Ласконов, Маргронов и даже дальше – во владения барона Торна. С одной целью – найти сущность. Сам вождь не стал дожидаться вестей и также отправился на поиски.

Искали всю весну и лето. Рыси тенями рыскали по враждебным землям, но безрезультатно. Многие стали поговаривать о скором прекращении поиска, о том, что старый Кром перед смертью просто свихнулся и нужно отозвать всех обратно. Только Бореол настаивал на своем, давил на несогласных авторитетом и угрозами. Наконец, удача улыбнулась. Сущность была найдена, как и предсказывал Кром Одноглазый, очень близко. Во владениях Ласконов. Она вселилась в тело больного и слабого духом внука Дирека Ласкона. В Грава.

Это открытие удивило вождя Рысей. Он хорошо помнил, как его, еще молодого и глупого, нашел Юрген Ласкон. Сын барона сжалился над нахлебавшимся воды измененным, откачал и переправил на родной берег. Племя щедро одарило «соседей» за доброту, правда, закончилось это плачевно. Но здесь вины Рысей не было. Будь люди не столь жадны, Ласконы сейчас процветали бы. В свете последнего открытия совсем по-иному выглядела, как в прошлом считали, блажь отца Бореола о вмешательстве в судьбу уцелевшего барона и его годовалого внука.

Может быть, уже тогда боги готовили почву для будущих событий? Направили по этому пути отца? У какого бога спрашивать? Да и ответа можно не дождаться. Отец тоже уже не скажет. Он давно перешагнул Черту, доверив Бореолу заботу о племени.

Вождь оглянулся на вход в заклинательный дом, выглядевший темной дырой, развернулся и замер в готовности ждать. Столько, сколько потребуется. Результат он должен узнать первым.

Гавр – Грав

Идиот! Нет. Я тупой! Тупее даже, чем брошенная мной красотка Юля. Больше двух недель здесь нахожусь и только теперь узнал, почему местные со мной так обходительны. Во время очередного «наплыва» расслышал перешептывание служанок, когда проходил мимо них по коридору. Все оказалось просто, как устройство ведра. Я Грав Ласкон – внук барона Дирека Ласкона, хозяина замка и окрестностей. Ведь мог и раньше догадаться, но нет! И что самое примечательное: имя наследника очень похоже на мое прозвище, которое прилипло ко мне с детства, да так крепко, что отец и мать тоже Гавром часто называли. Может, здесь есть какая-то связь? Фиг его знает. Учитывая случившееся, ни в чем нельзя быть уверенным. Готов поверить в самую бредовую чепуху, если она хоть немного прояснит произошедшее. Хорошо. Со статусом более или менее разобрались. Теперь осталось понять, чем мне грозит новая «должность»? Что-то в бонусы не особо верится. Я же не в книгу попал. Никто меня не наделил суперсилой, разве что помолодел на десяток лет (хоть что-то). Магию тоже не чувствую. Кажись. А может, чувствую? А как это узнать?

Приблизившись к комоду, вытянул руку в сторону подсвечника с тремя новыми свечами, замененными с утра расторопными слугами, и сосредоточился в попытке зажечь фитиль. Попробовал представить огонь на свечке. Не получилось. Потом вообразил, как жар из груди перешел по руке на кончики пальцев, а с них невидимый кусочек пламени перескочил на центральную свечу. Ничего. Еще попыжился несколько минут безрезультатно и бросил глупое занятие. По-видимому, с магией тоже облом. А есть ли она здесь вообще? Да вроде есть. Вон как эскулап лечит. Чем не магия? Меня пробило на хи-хи. Вот умора. Веду себя, как не знаю кто. Хотя почему не знаю? Вердикт уже вынесен. Идиот!

Повалившись спиной на кровать, расхохотался, и чем больше смеялся, тем сильнее меня пробирал смех. Слезы брызнули из глаз, в животе появились колики, но остановиться никак не мог. В таком состоянии меня и застал, теперь уже мой, дед.

Всхлипывая и постанывая, поднялся, чтобы поприветствовать барона. Из-за спины хозяина замка испуганно выглядывал слуга, вечно дежуривший у двери в покои.

– Мальчик мой! Что случилось? – с неподдельной тревогой хрипло спросил старик.

Я резко прекратил хихикать и выпрямился. Нужно ловить момент, пока знание языка вновь не ушло, не спряталось.

– Ничего. Все хорошо, дедушка, – поспешил заверить барона. Только, наверное, я что-то не то ляпнул, потому как глаза присутствующих раскрылись шире в удивлении. Может, надо было сказать – ваша милость? Или как тут приветствуют баронов? Кто бы подсказал?

Однако в отличие от мужика барон быстро взял себя в руки и с теплотой в голосе сказал:

– Вижу, идешь на поправку. Мое старое больное сердце переполнено радостью. Пойдем со мной, внук.

Барон развернулся и вышел из комнаты. Слуга еле успел уйти с дороги и, не переставая виновато кланяться, ловко юркнул в сторону. Мне ничего не оставалось, как последовать за дедулей, хотя я предпочел бы поговорить в своей комнате сейчас, пока знания речи опять не исчезли. Пора уже найти того, кто поможет мне овладеть доставшейся памятью, иначе так и буду притворяться полудурком.

Подстроившись под неспешную походку барона, пошел рядом. Мы миновали поворот, ведущий к комнате и кабинету деда.

«Куда это он меня ведет?» – посетила мысль и пропала.

Приблизились к лестнице и начали спускаться на первый этаж. Дедуля с кряхтением переставлял ноги по ступеням, пришлось подсуетиться и помочь. Барон с благодарностью кивнул.

– Я виноват перед тобой, – заговорил дед, когда мы проходили мимо вытянувшегося в струнку караульного у выхода во двор.

– Не беспокойтесь, дедушка. Вы ни в чем не виноваты…

– Не перебивай, когда старшие говорят. – В голосе барона появилась строгость и твердость.

– Прошу прощения, – вынужденно пошел я на попятную, хотя особой вины за собой не чувствовал. Здесь другой мир со своими устоями и моралью, и с этим, похоже, придется считаться.

– Мой срок подходит к концу. Чувствую, уже этой зимой тебе придется отдать последние почести и зажечь мой погребальный костер. Много совершил ошибок, о многом жалею. – Барон тяжко вздохнул и поежился. Осень быстро вступала в права, и на улице даже днем было нежарко. – Тебе придется трудно, дитя. Кроме замка остались всего пара сел и четыре хутора. Год выдался неурожайный. Вдобавок град побил часть посевов…

Этого я не знал. Да и какое мне дело было до каких-то посевов? Размечтался. Наследничек, блин. Вот тебе и бонус наоборот. «Придется закатывать губу обратно». Я стал слушать старика внимательнее.

– В добрые годы мы, Ласконы, всегда выделяли серебро и золото из казны на потребности крестьян, но в этот раз все гораздо хуже. Последние короны ушли на твое излечение. Ты пошел на поправку, и мои старые глаза тешит твой здоровый вид.

Мы вышли на улицу и прошествовали в центр мощенного камнем двора. Барон резко остановился посредине, пристально вгляделся колючим взглядом, от которого по спине побежали мурашки, и на одном дыхании, громко, властным официальным тоном произнес:

– Я принял решение! Отныне ты, Грав Ласкон, берешь заботу о людях и землях рода нашего наравне со мной! Обязуешься ли ты радеть о наследии нашем, как о самом себе?!

Народ, шнырявший по двору, заслышав слова старого барона, останавливался в удивлении и подходил ближе. Не стоит сомневаться, через десять минут после устроенного дедом представления все население замка будет в курсе разыгравшейся сцены. Вон стоят, ждут моего ответа.

– Я, Грав Ласкон, обязуюсь беречь людей, заботиться о землях и наследии рода! – громко ответил я. Так, чтобы каждый любопытный услышал. А что мне оставалось делать? Сказать – нет?

Возможно, слова немного не те, что ожидали от меня услышать, но деда они удовлетворили. Он поощрительно улыбнулся, хлопнул меня по плечу и как-то сразу ссутулился, будто воздух из тела выпустили.

Народ прибывал и прибывал. Не думал, что в замке обитает столько людей. Больше трех десятков одновременно никогда раньше не встречал. А их вон сколько уже – не меньше сотни. Двор стал теснее. Все начали громко выкрикивать здравицы в честь Ласконов, вот только особой радости в голосах не было слышно. Словно прочитав мои сомнения, барон поспешил успокоить. Он думал, что успокаивает, а на самом деле…

– Не переживай, внук. Вспомни, чему учили тебя всю жизнь. Будь Ласконом, и все получится. Пока я еще жив, можешь рассчитывать на совет и помощь в делах. Наступила пора приобрести немного самостоятельности и уверенности в собственных силах. Считай, что это твой последний экзамен перед вступлением в пору совершеннолетия.

Ну, дедуля… Удружил так удружил. «Вспомни, чему тебя всю жизнь учили», – мысленно передразнил я барона.

Еще бы знать чему? Вот встрял. Как теперь управлять? Ведь ничегошеньки не знаю об окружающем мире. Плохо, когда не знал, да еще и забыл. И что будет через пять минут, когда снова не вспомню ни одной фразы? Опять словно макака перед слугами плясать? Дерьмо.

– Спасибо, – пылко сказал я, стараясь изо всех сил вложить в это слово чувство благодарности.

– Когда меня не станет, единственными помощниками твоими будут капитан Лазго, во всех смыслах достойнейший рыцарь, и управляющий Корн Пэйри. Они верно служат роду многие годы. Будь хорошим сюзереном, мальчик мой. Но ты об этом и так знаешь. – Барон улыбнулся мне и обратился ко всем присутствующим: – Сегодня и завтра объявляю праздничными днями! Выпейте за здоровье вашего будущего барона! Корн! – позвал дед управляющего, стараясь перекричать радостные возгласы. Известие о халяве народ воспринял с большим воодушевлением, чем мое «назначение».

Толпа расступилась, пропуская управляющего. Про себя удовлетворенно отметил, что все-таки угадал должность этого строгого мужика.

– Открой винный погреб и кладовые. Пусть народ веселится и гуляет, и не забудь по паре бочонков отправить в села.

– Будет исполнено, ваша милость. – Управляющий поклонился и отошел раздавать распоряжения.

– Веселись сегодня с людьми, – с теплотой сказал мне дед и направился обратно в замок. Я было дернулся помочь старику, поддержать его на лестнице, но меня опередил один из слуг, вовремя предложивший хозяину плечо. Вот и хорошо. Теперь-то что делать? Никто не стремился подойти поближе, выказать свое восхищение, пожать руку. Ничего подобного. Эх. Быстро тут в права вступают. Даже нотариус не нужен? Вот так вот раз – и уже владелец всего вокруг, пускай и под присмотром.

На глаза попался усатый стражник; несмотря на возраст, выглядел он по-боевому. Крепкий мужик, одним словом. И судя по гребню на шлеме и хорошим доспехам, один из командиров. Меня посетила одна мыслишка. Так как терять мне теперь есть что, а выхода из сложившейся ситуации не видно, то почему бы не воспользоваться возникшей только что идеей. Я же теперь по факту полновластный хозяин.

– Здравствуйте, офицер, – поприветствовал его, подойдя ближе. В глазах стражника мелькнуло недоумение и пропало.

– Искренне поздравляю вас с оказанным доверием. Ваш дед всегда был справедлив и мудр. – Офицер легонько стукнул себя кулаком по груди. – Но вы запамятовали. Не офицер я. Десятник Фиш к вашим услугам. Раньше вы всегда называли меня мастер. Припоминаете? В детстве учил вас держать в руках меч и щит. – Фиш с надеждой посмотрел в мои глаза.

– Конечно, помню! – Чтобы сгладить неловкость, пришлось соврать. – Такое даже если забудешь, то все одно вспомнишь.

– Чем могу услужить?

«Вот с этого и надо было начинать», – подумалось мне.

– Недавно в тюрьму попал один паренек…

– Зурим, – подсказал десятник.

– Именно, – с важным видом утвердительно кивнул десятнику. Мол, ну, естественно, Зурим, кто ж еще-то! – Хочу переговорить с ним. Проводите?

– Как прикажете. – По лицу этого воина стало заметно, что он немного обрадовался проявленному интересу к заключенному. Странно, чему тут радоваться? Вскоре понял чему. Решил выгородить знакомого. Пока мы шли, Фиш пытался всячески нахваливать Зурима. Какой тот душевный и добрый парень и вообще самый-самый. А главное, единственный механик во всем домене. Я слушал, не перебивал, впитывая информацию. Но длилась односторонняя «беседа» недолго. Мы пришли.

– Почему его никто не охраняет?

– Так чего его сторожить? – Десятник пожал плечами. – Двери крепкие, засов не выбить.

– Понятно. Ну, открывай давай.

Лязгнул засов, дверные петли скрипнули. Внутрь сначала вошел Фиш и гаркнул:

– Заключенный Зурим! Встать! Тебе новый владетель честь оказал своим присутствием!

Солома на полу зашевелилась, и из нее вылез заспанный механик, даже при свете одного факела было заметно, что парень осунулся и походил на тень. Нелегко, наверное, ждать приговора. Мне стало действительно жаль неудачника, только показывать жалость в мои планы не входило.

– Десятник Фиш, зажгите еще один факел. Темно тут не в меру.

– Один момент. – Десятник вставил первый факел в держатель, а сам исчез в коридоре. Через минуту появился вновь. Стало чуть светлее, и я смог рассмотреть обитаемое пространство. М-да. Не густо. Толстый слой соломы покрывал пол. В дальнем углу стоит деревянная бадья, из которой так и прет запах нечистот. У правой стены соломы навалено побольше. Нетрудно догадаться – это постель. Могло быть и хуже. По крайней мере, парень не прикован к стене. Я ожидал увидеть именно такую картину.

– Прошу вас, оставьте нас и закройте дверь с той стороны. – От моей фразы дернулись оба, заставив меня мысленно чертыхнуться. Опять сглупил. Вежливое обращение к нижестоящим по социальной лестнице здесь, похоже, не принято.

Десятник молча вышел, закрыв за собой дверь. Я, немного помедлив, приблизился к арестованному.

– У меня к тебе деловое предложение. Отказ неприемлем. В случае если о сказанном кто-либо узнает… убью, – обрадовал я парня. – Согласен?

Зурим часто-часто закивал и сглотнул тягучую слюну. Еще бы он не согласился. Надеюсь, прозвучало все очень убедительно и грозно.

– Значит, слушай внимательно. Отныне ты мой учитель.

Именно на механика я решил возложить обязанности по моему обучению. Кто-кто, а этот парень просто обязан уметь читать и писать. Не могу себе представить, что человек, способный чинить роботов, абсолютно безграмотный.

Не вдаваясь в подробности, кто я и откуда на самом деле, поведал о своей проблеме. Можно было просто освободить его и попросить о помощи. Уверен, он с радостью оказал бы услугу «больному» господину, но какая-то заноза в подсознании не позволяла мне поступить иначе. Решил довериться чувству, в любом случае хуже уже не будет.

Глава 6

Зурим

Зурим в первые мгновения не мог поверить словам молодого господина. Как сильно он изменился! И это говорит тот, с кем в десять лет вместе бегали без спроса на речку, лазали по деревьям, в двенадцать организовывали шуточные военные походы за соком Молочных Деревьев? Сейчас же перед механиком предстал совершенно другой человек, и это заметно по глазам. В них не было ни капли жалости к другу детства. В один миг Зурим ощутил, как ком ужаса и обиды подкатил к горлу. Как же так?

Однако следующие слова позволили Зуриму немного успокоиться и отодвинуть подступивший страх за собственную судьбу. Оказалось, Грав практически ничего не помнит из своей прошлой жизни, и более того – периодически забывает родную речь. Зурим сделал собственные выводы из услышанного: наследнику требуется не только учитель, но и друг, который может рассказать о прошлом и сделать это таким образом, дабы никто не заподозрил его в невменяемости, тем самым усомнившись в праве наследовать домен. Случись такое… стервятники набегут моментально. Захолустье захолустьем, но охочие до замка найдутся. У того же Маргрона трое сыновей имеются. Среднего или младшего поставит руководить тут всем. Это станет настоящей трагедией. Как живется под дланью Маргронов, на себе лучше не испытывать. Дерут с крестьян три шкуры. Вроде соседнее баронство и больше, и богаче, чем была когда-то вотчина Ласконов, только люди разве что с голоду не пухнут, пытаясь обеспечить достаток хозяев. И это несмотря на то, что крестьяне Маргронов обрабатывают земли куда плодороднее, чем каменистая почва вокруг замка Ласконов. Нет, подчиняться другим властителям Зурим не хотел. И потом, если Грав не помнит о былой дружбе – это совсем не значит, что нужно бросать в беде господина и товарища по детским забавам. Он после отблагодарит и, возможно, вернет мастерскую.

– Все сделаю, как приказывает господин. – Зурим приосанился. Впереди забрезжил луч надежды. Вдруг удастся выйти из этой сырой камеры уже сегодня? Главное, правильно себя повести.

Однако через несколько минут молодой механик понял, что выйти ему ныне не удастся, и виной тому недуг Грава Ласкона. Наследник пытался что-то произнести, но лишь глупо раскрывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег. И чем больше у него не получалось, тем сильнее он злился. Зурим с сочувствием посмотрел на наследника, вызвав у того раздражение.

Теперь он воочию убедился в тяжести болезни и не на шутку испугался. Ведь и на нем, возможно, лежит вина за здоровье господина. А если его состояние ухудшится и старый барон возложит вину за это на механика-недотепу? Меньшее, что его тогда ждет: отберут наградные деньги, в худшем же случае – казнят за совокупность проступков. От осознания пришедших в голову мыслей механик поежился. Теперь точно: единственное его спасение – как можно быстрее постараться привести в норму разум наследника.

«Но как это сделать? Я же не лекарь», – с тревогой думал парень. Он и не подозревал раньше, что подобные болезни могут вообще существовать. Из паутины тяжелых дум механика вывел сильный толчок в плечо.

Грав Ласкон отчаянно зажестикулировал и замычал, показывая на разные предметы: на одежду, солому, части тела, стены, на пол и потолок. Некоторое время Зурим не мог понять, чего от него хотят, наверное, в заторможенности сыграли роль последние произошедшие с ним события, однако после очередного тычка механик вышел из ступора и сообразил, чего именно от него требуется.

– Это факел. – Зурим ткнул пальцем в тлеющую деревяшку с намотанной и пропитанной маслом тряпкой, оставленной десятником.

– Это факел, – послушно повторил нежданный ученик.

– Нет, не так. Просто факел. Фа-кел, – поправил провинившийся механик.

– Факел.

– Правильно, – удовлетворенно кивнул Зурим.

Первый урок начался.

Грав

Каждый день я проводил в камере Зурима по пять-шесть часов кряду. Поначалу была мысль выпустить его, но потом раздумал. Фиг знает, как к этому отнесется мой новый старый дед. Он мне хоть и «близкий родственник», однако перешагивать через его голову не хотелось. Я пока толком не освоился и, как дедуля прореагирует, несмотря на передачу власти мне, не знал. Башку любимому и единственному внуку, конечно, не отрубит, только думаю, и выговором в письменном виде не отделаюсь. Уж больно строг дедуля, насколько успел понять, и к чужим, и к своим людям. Так что рисковать не стал.

Правда, существовала вероятность, что механика вскоре как-нибудь накажут, не вечно же ему проедать на халяву тюремные харчи, и тогда можно лишиться единственного учителя. Что меня не устраивало в корне. Но чего гадать, когда придут за ним, вот тогда и стану возникать и требовать помиловать провинившегося, мотивируя тем, что в компании механика значительно лучше себя чувствую и вообще «я тут царь». Если смогу внятно объясниться с дедом к тому времени, конечно. Не боясь, что в любой момент следующие фразы вылетят из головы. Надежда, что это прискорбное событие все же не случится, крепла с каждым уроком. Ну-у… Приврал. Не с каждым, но довольно быстро запоминал слова и понятия. Тем более все и так хранилось в доставшейся по наследству памяти, что значительно упрощало процесс обучения.

Буквально спустя неделю уже не требовалось ждать, когда мое больное подсознание соизволит оказать милость и одарит, на краткое время, местной речью. Довольно сносно мог попросить слуг выполнить мелкие поручения: принести в комнату воды или перекусить. И чем чаще произносил выученные фразы, тем больше всплывало «позабытых» слов, которыми можно дополнять сказанное. Каждая подобная победа вызывала в душе чувство восторга.

В какой-то момент обратил внимание, что периоды, когда получается полноценно общаться с окружающими, стали длиться дольше. Пришла пора усложнить обучение. Простого сидения в камере с механиком и повторения простых фраз было уже недостаточно. Сознание цивилизованного человека, привыкшего впитывать ежедневные потоки информации из множества источников, требовало еще и еще. Нужно поскорее выбираться на улицу, чтобы Зурим рассказывал обо всем, о замке, животных, деревьях, книгах. Кстати, о книгах. Все-таки придется идти к деду на поклон, с прошением простить и освободить парня. Пора не только выбираться из подвала, в котором скоро сам буду ощущать себя арестованным, но и засесть плотно в библиотеке. Я так понял, что, кроме Корниса, этого чокнутого доктора, Зурим чуть ли не академик по сравнению с остальными жильцами замка. Про крестьян вообще промолчу. Так что с учителем мне явно повезло.

Поймав момент, когда не нужно пыжиться и вести разговор, будто иностранец, с трудом владеющий языком страны пребывания, припадочно понесся по коридору, распугивая слуг по пути. Добежав до покоев барона, остановился перевести дух. Немного успокоился, привел мысли в порядок и громко постучался костяшками пальцев.

Двери долго не открывались, и я уже начал беспокоиться – не случилось ли чего? Барон-то пожилой человек. Оказалось, напрасно переживал. Правая створка приоткрылась, и на меня, подслеповато щурясь, уставилась Ронда.

Приняв важный вид, каким, по моему мнению, должен выглядеть молодой, слегка спесивый наследник, поинтересовался:

– Узнай. Господин барон примет меня по важному делу?

Ронда сделала пару шажочков ближе и неожиданно схватила за ухо и с силой наклонила. Я даже вскрикнуть от боли не успел, как услышал негодующий голос старой женщины.

– Ты смотри какой! Никак, оклемался?

– Кто там, Ронда? – послышался голос деда.

– Внук, ваша милость. Прикажете пустить или гнать в шею?

– Впусти, – донеслось до слуха разрешение хозяина замка.

Ронда посторонилась, пропуская меня внутрь. Я бочком протиснулся, опасаясь, что бывшая сиделка опять что-нибудь учудит. И вообще, что это было минуту назад? Что опять не то сделал?

Миновав небольшую комнату, в которой постоянно присутствовал кто-нибудь из слуг, очутился в апартаментах Дирека Ласкона.

– Проходи, садись, – проскрипел старческий голос из-за высокой спинки кресла. Последовав приглашению и опустившись в такое же кресло напротив, посмотрел на барона. В последнее время, занятый тайной учебой, совсем не видел хозяина замка. Дед явно сдал за эти дни. Глаза ввалились вглубь, кожа лица пожелтела и стала похожа на пергамент. Белые пигментные пятна на кистях рук, ранее почти незаметные, увеличились в размерах.

Жар из камина дотянулся до тела, обволакивая теплом. Лишь когда сидишь вблизи открытого огня, приходит понимание, насколько в замке сыро и холодно. Если в еще достаточно теплое время года здесь прохладно, то каково будет зимой? Пришедшая мысль невольно заставила поежиться. Придется привыкать к борьбе за тепло и заодно с неизбежным насморком.

Я сидел, рассматривал старика и ждал, когда тот заговорит. В этом мире, по заверению Зурима, не дозволялось начинать разговор со старшими по возрасту или статусу первым, так сказать, не лезть впереди батьки в пекло. Правда, упустил из виду, касается ли это правило родственников? Проверять сейчас не хотелось. Вдруг барон гневаться изволит и не даст позволения на освобождение механика. Допускать подобный промах никак нельзя. Хотелось поскорее разрулить ситуацию и двигаться в выбранном направлении дальше. Но дед продолжал молчать, заставляя меня волноваться, ведь возможность свободно поговорить могла и исчезнуть, как не раз бывало.

– Ты стал странным, Грав. Будто подменил тебя кто.

На миг пришла растерянность. К этому разговору я готовился на всякий случай, но все же не ожидал подобного вопроса так скоро. Людей, знающих настоящего наследника с пеленок, провести не так просто. Рано или поздно несоответствия в поведении будут бросаться в глаза все большему их количеству. Надеялся, что мои странности спишут на потерю памяти, а там обживусь, войду в роль и стану для большинства настоящим Гравом Ласконом. Да не тут-то было. Нужно отвечать быстро, иначе, чего доброго, барон встревожится и подумает о внуке бог весть что.

– Станешь тут странным, – буркнул я, – память только начала возвращаться, и то благодаря Зуриму, – не удержался и вставил лепту о механике. Собственно, из-за него тут и сижу, ежусь под проницательным взглядом барона.

Старик коротко хохотнул.

– Понятно. Решил за друга своего слово замолвить. Похвально, похвально.

Я сразу навострил уши. Друга? Зурим ни о чем подобном не говорил. Хотя в этом как раз ничего удивительного нет. Мало того что «не помню» его, так еще и запугал парня карами разными. Вот механик и решил помалкивать до поры до времени, что с его стороны достаточно разумно. Мало ли что «чокнутому благородному» взбредет в голову. На его месте поступил бы точно так же.

– Хочу просить дозволения помиловать и выпустить механика. Под мою ответственность, – скороговоркой добавил, заметив, что барон собирается возразить. – Во время разговоров с ним память возвращается быстрее. Мы ведь практически одного возраста, и Зурим знает о вещах, которые неизвестны многим.

Просительно глядя в глаза деда, замолчал, в надежде, что он не сможет отказать своему наследнику.

Бросив на меня хмурый взгляд, старик заговорил, подпустив в голос немного ворчливости. Возникло удивительное ощущение, будто рядом сидит родной дед Василий. Тот так же начинал бурчать в ответ на мои проделки и шалости в детстве.

– Мне доложили о твоих частых встречах с этим оболтусом. И вижу – тебе действительно становится легче. Радость от возвращения твоего душевного состояния в норму греет мою душу. Однако пойти тебе навстречу не так просто. – Барон тяжело вздохнул и сжал похудевшие кисти в кулаки.

– Был бы в замке хотя бы еще один механик, то ни за что не подпустил бы Зурима к мастерской ближе ста шагов, но за неимением выбора приходилось мириться с его выходками. Но терпение мое не бесконечно. Из-за его безалаберности чуть не погибли люди. Прощать такое нельзя. Я, внук мой, должен принять непросто решение. – Барон замолчал, уйдя в себя. Пришлось ждать, что он надумает. И нервничать.

Атмосфера встречи немного сгустилась. Или мне так кажется? Готов поспорить на миллион не существующих здесь рублей, что дед мыслит, как сделать так, чтобы и просьбу мою выполнить, и вместе с тем, чтобы все немногочисленные подданные остались в уверенности, что механик наказан. Не зря же барона называют Справедливым. А устоявшееся реноме нужно поддерживать. Умом-то понимал, почему старик долго размышляет над, казалось бы, простой проблемой, но принять средневековые устои и мораль было сложно. Ведь на самом деле ничего запредельного не прошу. Возьми да и выпусти. Барон ты или погулять вышел?

– Сделаем так. Назначу слушание на завтра. Зурим будет осужден и отправлен в ссылку в Каменное. Ты поедешь с ним.

Такой поворот дела меня просто ошарашил. Пришел попросить об освобождении новоявленного учителя, а вместо этого отправляют подальше из замка. Не повредился ли барон в уме на старости лет?

– В дороге и затем в селе у тебя будет достаточно времени общаться с механиком на любые темы. С собой возьмешь десяток Фиша. Свежий воздух и физические нагрузки пойдут тебе лишь на пользу. Маг Корнис поедет тоже.

– Только этого зануду не надо, – невольно вырвался возглас.

– Не спорь! – Барон хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и вперился в меня грозным взором, от которого внутри пробежал предательский холодок страха.

«Во дед дает. Давно меня так не стращали», – подумал я, немного успокоившись после неожиданного гневного напора. В принципе, чего так всполошился? Ну поеду, проветрюсь, на природу посмотрю. Да и подальше буду от множества любопытных глаз.

– Проверишь, как работают крестьяне, соберешь налоги и заодно убьешь с десятком Фиша саблезуба. Люди жалуются. Говорят, зверь уже пять овец загрыз и отбившегося от стада теленка. Зима на носу, каждая потеря скотины перед холодами невосполнима, – более спокойно продолжил барон.

Напрягла фраза «убьешь с десятком Фиша саблезуба». Причем очень. Однако ничего не оставалось, лишь важно кивнуть, соглашаясь. Впервые посетила думка – быть будущим бароном, возможно, не так интересно, как казалось ранее.

– Сделаю все в лучшем виде, дед, – как можно увереннее произнес, при этом старался выглядеть расслабленным. Барон расцвел в улыбке, даже часть старческих морщин, будто по волшебству, исчезла с лица.

– Вот теперь узнаю настоящего Ласкона. С возвращением, Грав.