Текст книги "Темный."

Автор книги: Андрей Ватагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

– Что, еще одна гнусность во имя конечного результата? – Язвительно поинтересовался Первый, однако сразу не послал, что было отрадно.

– Типа того, – не стал юлить я. – В общем, я мог бы воздействовать Даром на нашего морщинистого друга и направить ход его мыслей в нужную нам сторону.

– Просто направить? – Недоверчиво покосился на меня Первый. – Ты ведь не собираешься копаться в его мозгах? А вдруг он после этого станет слюнявым идиотом?

– Я говорю всего лишь о гипнозе. Гипнотическое воздействие еще никому не вредило! Внушим ему мыслишку-другую, и он отпишет все, что нам надо.

– Однако, это все же лишает его свободы выбора!

– Да, но только в этом конкретном случае.

– Я… – заколебался Отаро, – я не могу этого позволить! Это как заговор против союзников!

– Вечно ты сгущаешь краски, – проворчал я, поднимаясь со стула. – На этот раз я не буду тебя уговаривать, так же как не буду действовать без твоего ведома. Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.

Оставив последнее слово за собой, я покинул комнату. С Отаро я спорить не собирался, потому что успел изучить его не хуже, чем он меня. Он был разумным эльфом, и я не сомневался, что, самостоятельно разложив все по полочкам, он придет к верному выводу. И нечего винить меня в том, что я отрицательно влияю на добропорядочного эльфа! На таких как Отаро трудно повлиять в принципе – слишком много упрямства.

Выйдя из малой гостиной, я направился на кухню – отсутствие ужина вредно сказывается на настроении. Эх, и как бы я жил в джунглях, не встреть меня раненная эльфийка? Жрал бы, наверное, пережаренных зверушек и постепенно превращался в хмурого нелюдима! И это при условии, что самостоятельно справился бы с барсучьей болезнью. Да, повезло мне тогда. Не часто мне так крупно везет. Может, заново поверить в удачу?

Ленокс сделал обманный выпад и собрался, было, резко развернув учебный меч, ударить по открытому боку противника, как тот, будто прочитав его мысли, блокировал удар своим мечом, а свободной левой рукой зарядил стажеру под дых. Хватая ртом воздух, Ленокс упал на колени и захрипел.

– Ничего умнее не мог придумать, салага? – Нависнув над ним, прокричал мастер Вибло. – Чего ты тут, как дерьмо, по полу расползаешься?! Соберись и вставай, чтоб тебя! Вставай, грю! Так ты собираешься с голожопыми биться? Или ты, ирод, их своими потрохами подкормить собрался?

Токеру, наблюдающему из-за угла, было жаль племянника. В обычное время, Вибло вел себя почти сносно, но после приказа Паккарда натаскать молодежь на бой с ватари, словно с цепи сорвался. Многие рейнджеры недолюбливали Вибло, хоть он и являлся официальным членом гильдии. Здоровяка не считали за настоящего рейнджера, потому как он ни разу не был в лесу. Лес он просто ненавидел. Так же, как и все живое, что бегает там меж кустов, прыгает по веткам, ползает под ногами и летает перед самым лицом. Правда, живое это он ненавидел не настолько люто, чтобы отправиться туда за ним и превратить в очень даже мертвое, но поддающееся разделке и продаже.

И, тем не менее, несмотря на столь прохладное отношение к охоте, Вибло оставался одним из ценнейших кадров Гильдии. Основной его обязанностью было сопровождение и сбыт товара. По части торговли Вибло далеко опережал своих коллег. Успех этот объяснялся в основном его внешним видом – очень трудно отказать человеку, который смотрит на тебя с двухметровой высоты и сквозь густую рыжую бороду скалит крупные желтые зубы. Большинство покупателей сразу соглашались, что цены установленные самим Паккардом вполне справедливы, остальные же коротко извинялись и удалялись с поразительной быстротой. Паккард называл это естественным отбором клиентов и знал, что за одним сбежавшим встанут трое новых – товары рейнджеров пользовались большим спросом.

В свободное от торговли время, Вибло тренировал новичков. Это было его любимым и привычным занятием. Он вел себя как типичный сержант, коим и являлся до того как нарвался на Паккарда. Встретились они в самом дешевом портовом кабаке городка Минстрома. Будучи навеселе, сержант морского дозора Вибло опрометчиво принял вызов рейнджера и продул тому в карты неподъемную сумму. Паккард не стал настаивать на немедленном возвращении денег и великодушно предложил отработать долг в Гильдии. После года работы практически за одни харчи, Вибло вошел во вкус и, когда ему назвали размер оклада без учета долга, решил остаться насовсем.

– Да он ведь их в могилу быстрее любого людоеда сведет, – посетовал Токер, наблюдая, как Вибло гоняет уже другого стажера.

– Да брось, им полезно, – раздался голос за его спиной.

Токер нехотя обернулся и недовольно уставился на Эрли. Помощник шефа был уже не молод и не вылезал из форта больше пяти лет, но форму еще не растерял – подкрался к опытному рейнджеру незаметно.

– Полезно? Да этот обезьян их сутки на пролет гоняет!

– Не мне тебе говорить, – сухо произнес Эрли, – что тяжело в учении, легко в бою!

– Вот и я об этом! Рано им еще в бой! Они же мальчишки совсем, зелень! Их даже в списки не внесли, на учет в Гильдии не поставили, а уже в бой!

– Вот после боя и внесем. Выставим все зачеты автоматом, и станут они полноценными рейнджерами.

– Ну да, если на поки не напорются!

Эрли вздохнул. Многие из рейнджеров не поддержали идеи Паккарда, потому что имели, подобно Токеру, своих младших родственников среди стажеров.

– Риск напороться на поки есть у каждого! – В который раз попытался объяснить он, но и в случае с Токером не нашел понимания.

– Легко тебе говорить про риск, кода сам здесь будешь штаны просиживать, – буркнул тот и отвернулся.

Эрли собрался, было возмутиться, но лишь опустил плечи и побрел дальше. Меньше всего ему сейчас хотелось бодаться с очередным раздраженным родственничком.

Каждое утро, после пробуждения в своих королевских покоях, я начинал с просмотра списка обязанностей, составленного секретарем. Аудиенции там всякие, работа с документами, проверки, выезды и прочее. Сегодня я поймал себя на том, что составляю подобный список в уме. Впрочем, пунктов там было немного: ненавязчиво помаяться возле Отаро, заняться стариком, если Первый соизволит попросить, наведаться к кузнецу, вечером опять на совет.

Позавтракав, я решил первым делом зайти за своим жезлом. Два дня уже прошло, а Палвин не производил впечатления мастера, который не укладывается в собственные нормы.

Я пинал металлическую дверь до тех пор, пока не услышал скрежет засова с другой стороны.

– Чего надо? – Спросил кузнец, подавив зевок и поморгав раскрасневшимися глазами.

– Тут, если я не ошибаюсь, мне жезл волшебный заделать обещались.

– А-а-а, – уже во весь голос зевнул Палвин и потянулся. – Насколько он получился волшебный – не знаю, но я сделал все так, как было велено.

– Показывай.

– Сначала меч.

– Нет, – покачал головой я, – сначала проверим, насколько твоя работа соответствует моим требованиям. Если жезл получился не волшебный, значит, ты сделал что-то не так и придется переделывать.

Эльф что-то неразборчиво проворчал, но пропустил меня внутрь.

Мой заказ лежал на наковальне в окружении различных инструментов. Видимо, Палвин трудился всю ночь, чтобы поспеть к сроку.

– Только недавно доделал, – смущенно подтвердил он, проследив за моим взглядом.

– Похвальная преданность слову. – Одобрительно кивнул я.

Помнится, как-то раз, мне приспичило обзавестись оранжереей. Я выделил под это дело застекленное помещение и нанял эльфов-специалистов. Они с умным видом выслушали, что я хочу, и обещали закончить через месяц. По прошествии срока мне предъявили комнату, заросшую сорняками экзотического вида. Даже не знаю, на что они рассчитывали, пропивая мои денежки? Может, думали, что королю не пристало в подзаборных растениях разбираться? Но радужнолистник! Он же везде растет! Его разноцветные листики ребятня повсеместно себе в шапочки вдевает, будто плюмажи! В общем, с эльфами-аферистами я разобрался быстро, но без особой жестокости. Затем нанял бригаду гномов, и они соорудили в несостоявшейся оранжерее систему изящных фонтанчиков. Вот уж кто отработал по совести каждую заплаченную монетку. В этом отношении лесные эльфы больше походили как раз на угрюмых бородачей, чем на своих высоких собратьев.

Палвин подал мне жезл. С виду – обычная шестигранная фомка, с символами на гранях. Заточка концов мне не показалась очень уж острой, но только до тех пор, пока я не провел по одному из них пальцем – моментально взбухла капелька крови. Затем я сжал жезл в руке и впустил в него немного магии. Выгравированные символы тут же засветились ярко-красным светом.

– Быстро разгорелось! – Улыбнувшись, сообщил я. – Вот уж не ожидал такого мастерского исполнения, да еще с первого раза!

– За комплимент, конечно, спасибо, но как там насчет оплаты?

Я отстегнул от пояса ножны и протянул их кузнецу. Он нетерпеливо подхватил меч и сразу же обнажил его.

– Гномья работа? – Срывающимся от волнения голосом спросил он.

– Человеческая, – поправил я.

– Чего?! – Воскликнул Палвин. Судя по выражению лица, он был сильно расстроен.

– Да шучу я, шучу! – Признался я, озадаченный реакцией эльфа. – Вон, видишь метку на клинке ближе к рукояти? Знак клана Тертлчег. Клан, конечно, не самый крупный и известный, но определенно гномий.

Кузнец неодобрительно зыркнул на меня, но потом все же расслабился и заворожено уставился на клеймо.

– А что из того, что это гномий меч? – Полюбопытствовал я.

– Что из того?! Но ведь гномы – лучшие кузнецы в мире! Даже Первый носит кинжал гномьей работы! Слушай, ты ведь странник!

– Есть такое дело.

– А ты видел, как гномы работают?

– Ага, причем много раз. Как камни обтесывают, как трубы проводят…

– Да нет же! – Замахал руками возбудившийся эльф. – Я имею ввиду, когда они в кузне работают!

– Честно говоря, сомневаюсь, что это кто-то кроме самих гномов видел. Бородатые в этом вопросе – жутко скрытные сволочи. При посторонних не работают.

– Понятно, – разочарованно протянул Палвин. – Жалко, что ты такой задохлик, был бы поздоровее, у тебя наверняка имелся бы гномий боевой молот!

– Это вряд ли, я что-то с молотами не очень, – отозвался я на это странное заявление.

– Ха, скажешь тоже! А кто мой лучший молоток в обгорелую щепку превратил?

– Первый, – не задумываясь, ответил я. – В тот момент я вообще был не при делах!

От воспоминаний о контакте с осколком меня прошиб холодный пот. Последствия того случая до сих пор, время от времени, проявлялись в качестве жутких ночных кошмаров.

– Ладно, если у тебя все, можешь проваливать, – по-своему деликатно сменил тему кузнец, заметив, как я напрягся.

Кивнув ему на прощание, я поспешил на свежий воздух.

С самого утра, куда бы Первый ни пошел, он повсюду натыкался на Эзенгрина. Одаренный не подходил и не пытался заговорить, лишь устраивался где-нибудь в сторонке и невинно глядел на эльфа своими желтыми глазищами – этакий молчаливый укор. Поначалу Отаро лишь посмеивался – он прекрасно понимал, что ждет от него колдун.

– Ну что? – Наконец спросил он, когда время уже подходило к обеду.

– Ничего. – Пожал плечами Эзи.

– Действительно ничего? – Скептически переспросил Первый.

– Какой вопрос, такой и ответ. Хотя, если ты под сей нехитрой формулировкой собирался выяснить, не затем ли я здесь, чтобы помочь тебе с одной деликатной проблемой, то да, именно за этим. Прошу заметить, что время уходит и надо что-то срочно решать. Если у тебя нет иных идей, как урезонить нашего нетипично мыслящего союзника, то лучше тебе все-таки прибегнуть к моему способу. Я, конечно, не настаиваю, но…

– Стоп, – подняв ладонь, перебил колдуна Первый, – ты так витиевато изъясняешься, чтобы сбить меня с толку?

– В общем-то нет, просто мне нравиться слушать собственный голос, – неподдельно серьезным тоном ответил Эзенгрин.

Отаро невольно передернул плечами. С Эзенгрином он был знаком не так уж долго, особенно по эльфийским меркам, но в последнее время ему начинало казаться, будто он знает Одаренного всю жизнь. И это несмотря на то, что Эзи никогда не распространялся о своем прошлом. Между тем, Первый прекрасно понимал, что загадок в этом странном человеке куда больше, чем кажется. Но он действительно сдружился с ним, и единственное что его в новом друге ужасно злило, так это склонность последнего провоцировать ситуации вроде данной. Отаро знал, что Одаренный действует из благих побуждений, но все равно не мог полностью принять и одобрить его методы.

В который раз, Первый разрывался между врожденной порядочностью и долгом перед Селением. Он смирился с тем, что колдун, пожалуй, опять прав. У Отаро не было нужды оправдываться даже перед самим собой. Он знал, что действует в интересах своего племени, и не мог позволить, чтобы из-за его приверженности собственным принципам пострадал хотя бы один эльф.

– Ты, вероятно, заранее знал, что я соглашусь, – произнес Отаро, внимательно всматриваясь в глаза Эзенгрина, – у меня ведь нет выбора.

– Выбор есть всегда, – уверенно заявил тот, – либо верный, либо нет. С точки зрения…

– Вот только не надо опять про точку зрения правителя. – Предупредил Первый. – Я прекрасно помню, что ты говорил в прошлый раз, потому и прошу тебя сделать это.

– Мог бы тогда сразу согласиться, и я нашел бы себе на утро занятие поинтереснее, чем бегать за тобой! – Заворчал Эзи.

– Прежде чем принять такое решение, нужно морально к этому подготовиться путем долгих и мучительных раздумий, – наставительно произнес эльф, стараясь удержать на лице серьезное выражение. Получалось у него не очень, но Эзи как бы не заметил.

– Мазохист, – скорбно констатировал он, подыгрывая другу.

Глава 14

С момента появления в Селении, жизнь Валдемара среди эльфов как-то не заладилась. Хотя после представления с осколком на него смотрели достаточно уважительно, но все еще косо. Был ли тому причиной его высокий рост или пестрая одежда? Или эльфы с недоверием относятся ко всем людям? Но ведь Эзи крутится среди эльфов, словно рыба в воде! Это обстоятельство одновременно и поражало и злило Великого Кудесника. На его взгляд, колдун не являлся компанейским парнем, способным ладить со всеми, а был скорее коварным ублюдком, действующим только ради собственной выгоды.

Пока Эзенгрин самозабвенно предавался опустошению запасов эльфийского пойла, у Валдемара была масса свободного времени, чтобы разобраться, каким образом колдуну удалось втереться в доверие к эльфам. Он даже попробовал расспросить самих эльфов и в первую очередь Вентиса, с которым был худо-бедно знаком. Эльф сбивчиво поведал о том, как странник героически зарезал троих ватари, героически пронес раненную эльфийку через джунгли и героически передал ее воздыхателю, коим рассказчик и оказался. Картина немного прояснилась, но никто не смог вразумительно ответить, откуда этот странник взялся, и кто он такой.

– Да мне плевать кто он такой! Главное, у него хватило безрассудства в одиночку избавить меня от смерти на людоедском Алтаре! – Высказался по этому поводу Норбит.

После появления рейнджера, Валдемару стало немного привычнее – теперь он мог общаться хоть с кем-то нормальным.

– Но не значит ли это, что у него не все дома? По-моему он настоящий психопат!

– Если ты так думаешь, значит, ты не встречал настоящих психопатов. Я уже несколько лет работаю на одного из них, и по сравнению с ним, этот Эзи – вполне адекватный юноша.

– Адекватный? Да с какого места он адекватный?! – Взорвался Кудесник.

– Ты видишь в нем то, что хочешь видеть, – покачал головой рейнджер, – что не удивительно, судя по тому, как он тебя за жабры прижал.

– Никто никого ни за что не прижимал! – Объявил Эзи, просовывая голову в приоткрытую дверь комнаты Норбита. – В половине своих бед он виноват сам!

– Кто же тогда виноват во второй половине? – Язвительно поинтересовался Валдемар.

– Исключительно неблагоприятное стечение обстоятельств, – пожал плечами колдун и, не дожидаясь приглашения, вошел полностью. – Норбит, есть разговор.

– Раз есть, тогда выкладывай, – кивнул старик.

Эзи выразительно покосился на Великого Кудесника.

– Исчезни, – приказал он тоном, способным заставить оробеть даже боевого генерала (прецеденты были).

Все возражения застряли у Валдемара в горле, и он без промедления выскочил из комнаты. Норбит с интересом наблюдал за этой сценкой.

– Ты прям как мой старый знакомый, капитан отряда наемников.

– В смысле?

– Он примерно так же мог воздействовать на бойцов. Будь осторожен.

Эзи нахмурился.

– Он так запугал своих солдат, что те, в конце концов, его прирезали, – пояснил старик.

– Значит, он запугал их недостаточно! – Улыбнулся Эзи и посмотрел рейнджеру в глаза.

Тот начал было объяснять, что имел ввиду совсем другое, как вдруг весь окружающий его мир сократился до двух мерцающих желтых точек. Собственный голос постепенно затих, зато в голове начал звучать едва различимый шепот.

Токер без особого интереса оглядел плакат, вывешенный рядом с входом в казарму. Утром его не было.

– Ну вот, еще одна, – проворчал он, рассматривая картинку.

На плакате был нарисован типичный рейнджер (бородатый, с арбалетом в руках и шляпе) у ног которого валялись трупы голых людей с отвратительными татуированными рожами, утыканные арбалетными болтами. Сие эпическое полотно принадлежало кисти художника-любителя Паккарда. Изображения со схожей тематикой в последнее время начали появляться с завидной регулярностью и в самых разнообразных местах – от кухни до сортира. В принципе, никто не был против, что бурлящую в себе энергию, шеф расходовал на это вполне мирное занятие. Разглядывая картинки, рейнджеры лишь снисходительно улыбались, понимая, что могло быть и хуже. Например, как когда Паккард увлекался стихоплетством и еженедельно устраивал поэтические вечера. Или когда он где-то раздобыл себе кадук (своеобразный духовой инструмент, издающий протяжные крякающие звуки) и время от времени развлекал им рейнджеров.

Шеф имел творческую натуру, но никак не мог найти область ее реализации. Глубокое чувство неудовлетворенности заставляло его экспериментировать, причем на собственных подчиненных.

Токер постоял немного, размышляя о культуре, решительно продвигаемой Паккардом в рейнджерские массы, затем встряхнулся, будто сбрасывая с себя наваждение, и пошел в казарму искать племянника. Искать долго не пришлось, он в полузабытьи валялся на собственной койке и тихонько постанывал.

– Не спи боец, бой проспишь! – Кисло произнес Токер, присаживаясь на соседнюю койку.

– Если бы я хотел подобной жизни, записался бы в гарнизон к какому-нибудь барону! – Не раскрывая глаз, пожаловался Ленокс.

– Да, Вибло на вас конкретно оттягивается, – протянул Токер, рассматривая разукрашенную физиономию племянника. Синяки различной свежести образовывали такую цветовую гамму, которую не решился бы сочетать даже знатный авангардист Паккард. – Ладно, думаю, вам еще не долго мучиться осталось.

– Правда? – Ленокс заинтересованно приподнял голову. – Неужели что-то от эльфов слышно?

– Вроде того, – нехотя подтвердил Токер, – недавно попугай с сообщением от Норбита прилетел. Паккард говорит, что «час расплаты» уже близок, что мы скоро будем сражаться за свое будущее, за будущее своих внуков – хоть убей, не понимаю, к чему он про внуков загнул – и за всякое другое в этом духе.

– Здорово! – Слабо улыбнулся стажер.

– Ты так думаешь?

– Ну, да…

– А вот мне все это совсем не нравиться!

– Что именно?

– Да все! Не наше это дело с людьми воевать! Мы же охотники, а не солдаты!

– Так и ватари скорее звери, чем люди!

– Вот ты сейчас слово в слово процитировал сморчка Эрли!

– А разве это не так!

– Не думай, что я не считаю их животными по каким-то моральным соображениям. Нам придется воевать именно с людьми, со всеми вытекающими – они будут вооружены, и будут действовать согласованно! Это уже не охота, а война!

Если есть на свете штука, которую я ненавижу больше чем апельсины, так это, без сомнения, понедельники. Календарное начало недели обычно не сулило мне ничего кроме забот. По какому-то мистическому закону подлости, все самые неприятные дела почему-то приходились именно на этот день. Иногда понедельники подкидывали мне совсем уж скверные «сюрпризы». Впрочем, я не хочу сказать, что в остальные дни этих «сюрпризов» не было совсем – они имели место, правда, не в таком количестве. Что я только не делал, чтобы ликвидировать эту тенденцию – и расписание упрощенное составлял и выходные себе устраивал, когда позволяла ситуация. Понятно, что позволяла она не часто.

Однажды я решил просто на все забить и провести понедельник в свое удовольствие. В то злосчастное утро я даже выспаться толком не успел. На рассвете я был разбужен яростными воплями дворян и министров, пытавшихся пробиться через караул к моим покоям. Я спросонья переполошился, бунт думаю. Выскочил в одной ночной рубашке, левой ручкой махнул – половина столпившихся повалилась, правой махнул – остальные осели. Слава предкам, я тогда не смертельное заклятье использовал, хотя приложил подданных все же прилично, да еще и гвардейцам-караульным досталось. После недолгого разбирательства, версия о попытке переворота не подтвердилась. Оказалось, что из-за какой-то междоусобицы на севере, резко подскочили цены на зерно. Вот мои придворные паникеры, прознавши об этом поздним вечером, и ломанулись ко мне с первыми лучами солнца. «Что делать? Как быть? Это же удар по всей экономике! Необходимо задействовать резервные фонды!» – И так далее.

Вот так вот с понедельника и начался экономический кризис, продлившийся пару месяцев и унесший значительную часть казны. С тех пор я по понедельникам был особенно бдителен и дотошен. С одной стороны, может обычное совпадение, а с другой – все та же мистическая закономерность.

С чего я об этом вспомнил? Живя среди эльфов, я совершенно потерял счет времени. Они не пользовались общепринятыми календарями и вели счет с помощью своих гигантских деревьев. Как мне объяснили, у них цвет листвы меняется каждые девять дней. Для меня эти изменения были неочевидны – распознавать полутона зеленого и различать всякие там крапинки мог лишь поднаторевший эльфийский глаз. Так я и жил, не особенно заморачиваясь по этому поводу, пока не дожил до понедельника. Ничем кроме понедельника этот день и быть не мог, я сразу опознал его по непомерному количеству всевозможных неприятностей.

Все началось с утреннего разговора с Первым, который сообщил, что из ночного патруля не вернулись двое эльфов. Так как эльфы – а особенно следопыты на дежурстве – народ ответственный и исполнительный, можно было предположить худшее, а именно нападение ватари в непосредственной близости от Селения.

– Это не обязательно могли быть ватари, – выразил сомнение я, – мало ли по ночам хищников в джунглях ходит!

– Нет, – покачал головой Отаро. – Зверье к нашему Селению ни днем, ни ночью не приближается. Может, заметил, что у нас по дальнему периметру кострища круглосуточно дымят? Там кора деревьев воку постоянно тлеет, а дым этот никакая живность не переносит. Да и не смогли бы такие опытные следопыты как Дарет и Глау под чьи-то когти попасть! Все что мне на ум приходит, так это засада, типа той в какую и мы с Норбитом попались!

– Это, не спорю, наиболее вероятный вариант, но не стоит отбрасывать возможность того, что могло произойти нечто иное. Мы ведь как-никак посреди джунглей!

– К чему ты клонишь?

– Да к тому, что не стоит принимать каких-либо решений хотя бы до того, как мы не будем полностью уверены в причастности ватари.

Подтверждение наших самых худших опасений не заставило себя ждать. Незадолго до полудня вернулись эльфы, посланные на поиски. При них была пика одного из пропавших следопытов, покрытая запекшейся кровью. Местный эксперт-криминалист, она же – целительница Мриам, определила кровь как вполне человеческую. После столь неопровержимого доказательства все наши сомнения рассеялись – ватари подобрались к Селению вплотную.

На экстренном военном совете мы приняли почти единогласное решение как можно скорее осуществить наш план. И это не смотря на то, что он был все еще сырой и недоработанный, но для эльфов это уже не имело значения. Мастер Норбит пробовал, было возразить, считая, что соваться в ватарьево логово с тем, что мы имеем – это чистой воды авантюра. Я думал аналогично, но с протестами не лез – эльфов не переделаешь, они при малейшей угрозе своему дому становятся жуть какими решительными.

Как я и предполагал, рейнджеру не удалось переспорить эльфов. Он сплюнул, топнул ногой, словно обиженный ребенок, и, заявив, что с таким планом на доклад к Паккарду не явиться, гордо удалился. И дверью за собой хлопнул.

– Еще один сеанс гипноза, и он…

– Нет. – Решительно отмел мое великодушное предложение Первый. – В этом деле нам мастер Норбит не помощник, я не хочу его подставлять.

Я, нахмурившись, посмотрел на Отаро.

– Сам пойду к Паккарду и представлю план.

– Тогда я с тобой, – тут же поддержал я.

– Они тебя не ждут! – Запротестовал Первый.

– Тебя тоже. К тому же порталом туда и обратно быстрее будет.

Красные лучи заходящего солнца бликами отражались от портала, открывшегося посреди бухты, примыкающей к форту Алмеро. Он открылся под таким углом, что был практически неразличим со стороны форта, и дозорный, стоящий на одной из башен, увидел лишь, как прямо из воздуха появились две фигуры. Протерев глаза, потрясся головой и, убедившись, что фигуры не плод его воображения, он стремительно выхватил из поясного чехла табельную подзорную трубу и навел ее на пришельцев.

Один из них оказался эльфом и был знаком дозорному, потому как его предыдущее появление в форте наделало немало шума. Вторым оказался невысокий парень. Он повернулся лицом к форту и, резво подпрыгнув на месте, замахал обеими руками. Эльф дернул его за рубашку и потопал к лесу. Парень двинул за ним. Не дожидаясь, пока парочка визитеров скроется среди деревьев, дозорный поспешил вниз для срочного доклада начальству.

Эзенгрин и Отаро молча шагали по едва заметной тропинке, протоптанной рейнджерами. Одаренный дулся на Первого, за то, что тот не позволил переместиться прямо внутрь форта, и теперь приходилось пробираться через джунгли.

– Мы не можем выйти у них во дворе! – Еще в Селении настаивал Отаро. – Вдруг, они истолкуют это как неуважение!

– Давай хоть перед воротами выйдем!

– Нет, – твердо отказался Первый. – Мы повторим мой путь с мастером Токером. Кто знает, может это у них традиция такая?

Эзенгрин счел это лишь глупой формальностью, но только поэтому и не стал дальше настаивать. Он по собственному опыту знал, как ревностно люди способны отстаивать свои формальности и к каким проблемам может привести их игнорирование. В конце концов, со своим уставом в чужую крепость не лезут.

Когда друзья подошли к стенам форта, ворота уже были открыты, и в них столпилось человек десять рейнджеров. Все они выглядели весьма браво и были вооружены мечами и арбалетами. Хотя явной враждебности они не проявляли, колдун повысил восприятие до предела и магически усилил мускулатуру, так сказать во избежание.

Сквозь строй встречающих неторопливо прошествовал сам Паккард.

– Первый Отаро, – он поприветствовал эльфа легким поклоном, – несколько необычное время для визита, вам не кажется?

– Возможно, – согласился Первый, – но наше дело не может ждать.

– Означает ли это, что вы уже решили, как разобраться с ватари? – Не смог скрыть возбуждения Паккард.

– Именно.

– Письмо от Норбита пришло всего два дня назад. Он уверял, что разработка плана в разгаре, но я и не думал, что вы закончите так скоро!

– Некоторые кхм… – Первый опустил глаза, – обстоятельства заставили нас поторопиться.

– Вот как, – задумчиво произнес Паккард и соизволил, наконец, обратить внимание на Эзенгрина. – Я, конечно, догадываюсь, кто ваш спутник, но может быть, вы его все же представите?

– Я странник Эзи, – самостоятельно представился колдун, которому надоела роль молчаливого слушателя. Он всегда ощущал себя не в своей тарелке, когда интересные разговоры проходили без его непосредственного участия. Под таким участием он подразумевал хотя бы парочку высказанных язвительных замечаний.

– Фьюэл Паккард, – Глава Гильдии Рейнджеров протянул руку.

После короткого рукопожатия Паккард взглянул на Эзи с возросшим интересом – хватка странника оказалась чересчур крепкой для парня, не отличающегося раздутыми во все стороны мышцами.

– Могу я узнать, в каком качестве вы здесь присутствуете? – Спросил Паккард.

– Мое дело маленькое – доставить и забрать, – флегматично заявил Эзи.

Заметив замешательство Главы Гильдии, Отаро неодобрительно зыркнул на колдуна и поспешил объяснить:

– Он здесь скорее как технический консультант, ведь именно от его действий зависит успех предстоящей операции.

Паккард смерил пристальным взглядом обоих визитеров.

– Идемте, – наконец сказал он, поворачиваясь к форту, – это не самое подходящее место для серьезного разговора.

– Наконец-то сообразил. – Проворчал Эзи так тихо, что его услышал только Первый.

– Повежливее там! – шепотом предупредил тот, для большей убедительности пихнув колдуна локтем в бок.

Мне стоило больших усилий скрыть разочарование. Наслушавшись рассказов Отаро и Норбита, я составил определенное мнение о главном рейнджере. Буйнопомешанный психопат с резкими перепадами настроения и все такое. Короче человек, в присутствии которого не соскучишься. Честно признаться, я очень ждал этой встречи. Наверное, потому что чужое безумие заставляет человека, у которого имеются подозрения насчет собственной вменяемости, относится к себе лучше. Я не хочу сказать, что считаю себя психом, но триста лет нервотрепки не прошли бесследно. Взять хотя бы периодически обостряющуюся паранойю. Совершенно типичный диагноз для парня, на жизнь которого покушались десятки раз. Про ночные страшилки, снящиеся мне все чаще, вообще молчу. И как со всем этим было бы приятно встретить того, у кого проблем больше чем у меня, посмотреть на него и сказать себе: «Вот у этого парня действительно крышу снесло, а тут ты со своими кошмариками!»

В общем, поначалу я в Паккарде ничего необычного не углядел. Кроме того, конечно, что он изо всех сил нагнетал таинственную, но деловую атмосферу: эти рейнджеры у входа, освещенная лишь свечами комната с массивным столом, ножки которого были вырезаны в виде львиных лап, помощник с постной рожей, повсюду сопровождающий своего шефа.

За все время аудиенции, Паккард вел себя вполне спокойно. Я понял, что он все-таки безумен только тогда, когда он одобрил наш план! План, в котором было слишком много неучтенных переменных, план который процентов на тридцать держался на условии, что нам повезет!