Текст книги "Боги зеленой планеты"

Автор книги: Андрей Саломатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну что, будем втягивать или обрежем? – спросил Эдуард Вачаганович.

– Не надо обрезать! – завопил штурман. – Я же разобью голову.

– Ни черта не видно, – проворчал капитан, устраиваясь на ветке. Вездеход с моей трубкой утопил в песке, узлы вязать не умеешь, да ещё подставляешь щеки всякой нечисти. Пять нарядов за разгильдяйство. Командир корабля покрепче ухватился за лиану и прикрикнул на Николая: – А ты чего сидишь? Я один этого чистильщика сортиров не вытащу.

Мешая друг другу и чертыхаясь, капитан с механиком все же подтянули Васю к ветке. К тому времени уже немного развиднелось, и по джунглям разлился серый промозглый рассвет.

Эдуард Вачаганович крепко ухватил штурмана за ботинок, Николай за другой, и вместе они втянули стонущего штурмана на толстую ветвь. Даже в полумраке видно было, как у Васи раздулась щека.

– Если на одного и того же человека все время валятся беды, – начал Эдуард Вачаганович, – значит в нем есть какая-то червоточина.

– Просто не везет, – осторожно ощупывая укушенное место, проговорил штурман.

– Не везет – это отговорка для лентяев и неумех, – ответил командир корабля. – Никто тебя никогда не повезет, если ты сам не отвезешь себя куда следует. Предусмотреть можно абсолютно все.

– Ну конечно, – простонал Вася. – А лавина, которая сошла на научную станцию?

– Значит они неправильно выбрали место для станции, – ответил Эдуард Вачаганович.

– А если человек заболел? – не унимался штурман.

– Значит он плохо следил за своим здоровьем.

– А если у человека украли деньги? – влез в спор Николай.

– Держи их в кулаке, и никто никогда их не украдет, – ответил капитан.

– Понятно, – вздохнул Вася. – Я бы удавился от такой жизни: деньги в кулаке, ходить только по краю тротуара, чтобы на голову не свалился кирпич, ходи и думай о здоровье и в какой сесть автобус, чтобы на него не налетел какой-нибудь лихач.

– Вот поэтому у тебя и щека с футбольный мяч. Дай погляжу, что там у тебя. – Капитан внимательно осмотрел едва заметную ранку, потрогал её пальцем и сказал: – Это не змея, а насекомое. Все лекарства остались в вездеходе. Значит рану надо прижечь. Так что придется тебе потерпеть.

– А может само пройдет? – услышав о прижигании, заволновался штурман.

– Может и пройдет, – ответил командир корабля. – Навсегда. У мертвых никогда ничего не болит. В общем, я тебя сюда притащил, я должен и вытащить живым. Давай сюда свою щеку и кричи погромче, легче будет.

От прижигания Вася заорал так, что от дерева во все стороны наутек бросились какие-то животные. После этого ещё долго кто-то шарахался по кустам, а наверху птицы хлопали крыльями и тревожно кричали.

О сне больше никто не заикался, о завтраке тоже. Эдуард Вачаганович торопился в дорогу, Николай как всегда молчал, а Вася жалобно бормотал какие-то проклятья в адрес кровожадных насекомых, держался за щеку и думал о том, какую трудную и опасную он выбрал профессию.

Вниз спустились по лианам и сразу отправились дальше, благо первые лучи солнца уже осветили верхушки деревьев, и джунгли ожили. Снова засвистели птицы, зажужжали насекомые, а на ветках деревьев мелкие травоядные приступили к утренней трапезе.

Два часа пути Вася не давал своим спутникам скучать. Он в голос стонал, жаловался на боль, злую судьбу и все время приставал к Николаю:

– Коль, а Коль, посмотри, ещё больше опухло?

– Да больше-то вроде некуда, – отвечал Николай, разглядывая щеку величиной с небольшую дыньку.

– Умираю, – жаловался штурман.

– Смотри, Василий, умрешь, уволю из штурманов, – ответил ему Эдуард Вачаганович. – Ты на работе. Вот вернешься домой, там и умирай сколько влезет. А здесь, будь добр, выполняй задание.

Никто и не заметил, как лес поредел. Затем спасатели поднялись на пригорок, и их взору открылась удивительная картина: прямо под горой, в ста метрах от леса виднелась небольшая деревушка, состоящая из трех десятков тростниковых хижин. Между домами ещё дымились ночные костры, несколько странных, одетых в шкуры существ суетились вокруг уличных очагов: они подбрасывали хворост, раздували огонь и похоже собирались готовить завтрак.

– Туземцы, – спрятавшись за дерево, спокойно проговорил капитан. Стоп, не высовываться.

– Может спросим у них об ученых? – последовав примеру командира, сказал Николай.

– Можно и спросить, – ответил Эдуард Вачаганович. – Но прежде надо изучить обстановку. Объявляю привал. Обмозговать надо.

ГЛАВА 9

Цицерон даже не успел возразить, как машина на большой скорости выскочила на песчаную поляну.

– Стой! – закричал он им вслед и побежал по каменистому берегу. – Это же... это же... Фу, черт, забыл, как это называется! – бормотал робот. Какие же там были две буквы в записке...? – И тут случилось то, что и должно было произойти: маленький вездеход вдруг забуксовал и начал медленно погружаться в песок.

Алеша изо всех сил давил на педаль газа, но машина от этого лишь зарывалась глубже.

– Кажется мы тонем? – оцепенев от страха, проговорил Фуго, когда песок достиг окна. – Если этот вездеход не умеет ездить под землей, значит надо срочно вылезать! – Но Алеша уже и сам все понял.

Открывать двери было поздно, и тогда Алеша поднялся и откинул верхний люк.

– Давай скорее, – торопил он мимикра. – Вездеходу конец!

Фуго пулей выскочил на крышу, Алеша последовал за ним, и здесь они увидели Цицерона, который полз к своим друзьям по пластунски и не переставал бормотать:

– Две буквы... две буквы... Какие же там были две буквы...?

Не дожидаясь, когда машина целиком погрузится, Алеша с мимикром спрыгнули с вездехода и, увязая в песке, побежали к роботу. Но уже через несколько метров Фуго вдруг остановился, издал придушенный вопль и бросился назад.

– Куда ты!? – закричал Алеша. Ему пришлось упасть плашмя, чтобы песок не засосал его, а когда Алеша повернулся назад, он увидел, как мимикр нырнул в люк вездехода, от которого на поверхности осталась одна крыша.

Возвращение в машину едва не стоило мимикру жизни. Пока он перебирался на Алешино сиденье, отыскивал булку, песок начал вливаться в кабину и очень скоро наполовину заполнил её.

Хлеб помешал Фуго быстро выскочить из тонушего вездехода. Вцепившись в булку, мимикр полез наверх, но песок утекал из-под него, заставляя Фуго барахтаться на месте.

– Циц... Циц...! – в ужасе закричал он. – Цицерон! Спаси! Обещаю... никогда больше!

Машина уже почти совсем ушла в песок, когда рыдающий Фуго увидел над собой огромный манипулятор робота, который в поисках мимикра вслепую сжимал и разжимал страшные пальцы-крюки.

– Я здесь! Я здесь! Я здесь!, – забормотал мимикр, пытаясь уцепиться за манипулятор. – Только не раздави меня.

Наконец Цицерон осторожно ухватил Фуго, поднял над исчезающим вездеходом и задом пополз к каменистому берегу. Когда до края поляны оставалось каких-нибудь три метра, робот неожиданно остановился и рявкнул так, что Фуго от испуга выпрыгнул из его крюков и шлепнулся на песок.

– Я вспомнил! – заорал Цицерон. – Я знаю, что такое "зы..."

– Теперь-то я тоже знаю, – печально вздохнул Алеша, сидевший на камне. – Это зыбучие пески.

– Какие вы догадливые, – оказавшись в безопасном месте, язвительно проговорил мимикр. – Ну зачем я поперся кого-то спасать? – вдруг жалобно запричитал он. – Сидел бы сейчас с тетушкой в корабле, ел макароны с яблоками и запивал компотом. Мало мне синяков, которые я заработал на Тимиуке, ещё захотелось. Эх, жизнь моя пропащая!

– Я все время догадывался, что "зы..." означает зыбучие пески, – не обрашая внимания на стенания мимикра, сказал Цицерон. – Но из-за этой дурацкой поломки в блоке памяти никак не мог вспомнить.

– Это не поломка дурацкая, а ты сам дурацкий, – тихо пробормотал Фуго.

– А я и не догадывался, – опустив голову, сказал Алеша. – Я думал, это что-то особенное, инопланетное, чего мы ещё не проходили в школе. На Земле я обязательно угадал бы сразу. Так всегда бывает, думаешь, тебя ждет что-то необыкновенное, а потом оказывается, что это простые зыбучие пески. – Алеша взглянул на то место, где только что утонул вездеход и тяжело вздохнул. Со мной такое уже много раз было. Три года назад папа возвращался из экспедиции и с космодрома позвонил домой. Он сказал, что везет мне в подарок страшного зверя, который на латинском языке называется Felis Catus. Я не спал почти всю ночь, представлял, как выглядит этот зверь. Мне казалось, что это многолапое, рогатое животное с восемью огромными глазами и скорпионьим жалом. Что оно живет под землей, а по ночам выходит из своей норы и бродит по лесу – собирает грибы и орехи. Я думал, мы отвезем его на дачу, построим для него большой погреб, и он быстро станет ручным. Я бы сам собирал для него грибы и ягоды. Но утром приехал папа и подарил мне обычного серого котенка – Барсика. Он до сих пор живет с нами. С тех пор я знаю, что фелис катус – это значит – кот домашний.

– Что б я ещё когда-нибудь согласился поехать в экспедицию...! пытаясь привлечь к себе внимание, громко вздохнул Фуго.

– Может бросить его обратно в самую зыбь? – обращаясь к Алеше, мрачно пошутил Цицерон. – Что ему здесь мучиться?

– Я тебе брошу, железное бревно! – отбежав подальше от робота, разозлился Фуго. – Я, между прочим, спас еду. Думете, в этом лесу мы найдем ромбодабы или эти..., как их..., кабачки?

– Ты бы мог погибнуть из-за какой-то булки хлеба, – сказал Алеша.

– Это она на корабле "какая-то булка хлеба", – с вызовом ответил Фуго. – А в этом лесу она может спасти нам жизнь.

– И все равно, – сказал Цицерон. – Я бы не полез даже за бочкой лучшего машинного масла.

– За бочкой машинного масла я бы тоже не полез, – ответил мимикр.

Некоторое время все сидели молча, вздыхали и каждый по своему переживал потерю вездехода. Неожиданно Алеша поднял голову и испуганно проговорил:

– Так значит вот почему замолчал передатчик Эдуарда Вачагановича. Их вездеход тоже засосало в песок. Может даже они погибли? – Эта мысль так взволновала Алешу, что он вскочил на ноги.

– Ну почему сразу погибли, – возразил Цицерон. – Они что, глупее нас? Выбрались, как и мы. Кстати, если мы их не встретили, значит они решили не возвращаться и пошли дальше.

Слова робота несколько успокоили Алешу и он даже немного оживился.

– Тогда и мы двинемся следом за ними, – сказал он.

– Пешком?! – ужаснулся Фуго, посмотрев на лес, который стоял вокруг песчаного озера сплошной стеной.

– Можете забраться ко мне на плечи. Не один хищник вас не тронет, пока я рядом, – гордо проговорил Цицерон. – Занимайте места.

Алеша тут же вскарабкался на робота и позвал мимикра:

– Давай, Фуго, я подам тебе руку.

– Не надо, я сам, – резко ответил мимикр. Не выпуская булки, он словно прилип к ноге робота и ловко вполз к нему на плечо.

– Тогда вперед! – сказал Цицерон. Он быстро зашагал вдоль песчаного озера и вскоре вошел в джунгли, которые встретили маленькую экспедицию пронзительными птичьими криками и душераздирающим воем неизвестного зверя.

– Кстати, – на ходу проговорил робот. – Я понял, что "ум" на языке этих симпатичных обезьянок означает опасность. Когда я ходил за водой, они этим словом предупреждали меня, что впереди обрыв. А перед тем как вездеход выехал на песок, они не переставая орали: "ум-ум-ум".

– Да, наверное, – вяло согласился Алеша. Они с Фуго выглядели очень расстроенными, и робот сделал попытку как-то расшевелить их, отвлечь от мрачных мыслей.

– Между прочим, – бодро начал Цицерон, – первые роботы появились ещё в Древней Греции. Их выковал Гефест – бог огня и кузнечного дела. Очень талантливый был мужик. В электронике разбирался как бог.

– Это же миф, Цицерон, – возразил Алеша.

– А что не миф? – слегка обиделся робот. – Что не миф? Вот ты вернешься домой и начнешь ребятам сочинять, как путешествовал по планетам. Наврешь с три короба.

– Я буду рассказывать только правду, – ответил Алеша.

– Так миф – это и есть правда, но рассказанная чуть-чуть увлекательнее, чтобы интереснее было слушать, – проговорил Цицерон. – Так что роботы в Древней Греции были. Возможно, не настолько электронные, как я... – Он немного подумал и добавил: – И, видимо, не такие умные.

Цицерон шел на большой скорости, обходя свисающие сверху лианы, чтобы ими не зацепило седоков. В лесу часто попадались мелкие зверушки, несколько раз они видели уже знакомых лемурчиков, и ни разу дорогу им не преградил ни один хищник.

– Придумал же такое – электроника в Древней Греции, – не унимался Алеша. – Да в то время даже электрических кофемолок не было. Кофе в ступках мололи.

– Было, не было, это никому не известно, – пробасил робот. – Через три тысячи лет про наше время тоже будут сочинять небылицы, а нас называть дикарями.

За дорогой Цицерон следил очень внимательно. Он подмечал каждую мелочь: вот здесь команда Эдуарда Вачагановича прошла гуськом по высокой траве и оставила за собой утоптанную тропку, там зоркий фотоэлемент робота заметил сломанную ветку. Особенно все обрадовались, когда Цицерон обнаружил свежее кострище, вокруг которого были разбросаны птичьи перья.

– Значит они точно живы! – радостно воскликнул Алеша.

– А я ни секунды не сомневался в этом, – ответил робот. – Они не только живы, но и сыты. Судя по перьям, это была большая птица.

При упоминании о еде Фуго беспокойно заерзал, затем, подумав, отломил большую горбушку и через голову робота протянул её Алеше.

– Нам тоже давно пора подкрепиться, – сказал он и удовлетворенно добавил: – Все-таки мы в лучшем положении, чем спасатели. Мы можем не останавливаться на привал, а есть прямо на ходу. Правильно мы сделали, что Цицерона взяли с собой.

– Вы меня взяли? – удивился робот.

– Да, – с набитым ртом ответил мимикр. – Кстати, Цицерон, давай я буду звать тебя Цица. Так в два раза короче получается, а то мне трудно выговаривать твое имя.

– Тогда и я буду звать тебя Фу, тоже в два раза короче, – ответил робот.

– Фу? – мимикр даже перестал жевать. – Нет, "Фу" некрасиво звучит.

– А "Цица" будто красиво, – сказал Цицерон.

– А меня в два раза короче будет "Але", – жуя, проговорил Алеша. Он с трудом проглотил сухой хлеб и добавил: – Теперь хорошо бы попить водички.

– Да, – поддержал его Фуго. – Меня до сих пор мучает жажда после этого гадкого рассола. – Он тихонько постучал Цицерона по голове и сказал: – Эй, Цицерон, может поищем воду? Алеша очень хочет пить.

Не сбавляя скорости, робот свернул немного вправо и пошел не разбирая дороги. Его наездники едва успевали уворачиваться от веток и лиан. Наконец мимикр не выдержал и раздраженно проговорил:

– Ты что, дрова везешь? Поосторожнее нельзя?

– Если я не ошибаюсь, где-то здесь должен быть тот же самый ручей, ответил робот. – Потерпите немного.

Цицерон все дальше и дальше уходил от тропинки, которую оставили спасатели. Он забрался на высокий холм и спустился с него, пересек несколько полян, на одной из которых паслись два травоядных гиганта. Затем он едва не потерял Фуго. Толстая ветка сбила зазевавшегося мимикра с плеча робота, и тот, оглоушенный, как мешок свалился на землю.

Из-за головы робота Алеша не видел, как это произошло, а когда мимикр пришел в себя, Цицерон ушел вперед метров на сто и давно скрылся за густыми зарослями.

– Стой! – отыскивая в траве половину булки, закричал Фуго. – Стой, кому говорю! Здесь же звери! – Со всей скоростью, на какую был способен, мимикр бросился за роботом. – Я не могу так быстро! – истерично закричал Фуго. – Цицеро-о-о-он!

ГЛАВА 10

Постепенно лес становился все реже. Исчезли толстые деревья, увитые лианами и густой кустарник. Для единственного седока ехать стало спокойней и удобнее. Ветви больше не хлестали по голове и плечам, а впереди, в растущих просветах, видно было ярко-синее небо молодой планеты.

Расслабившись, Алеша вдруг услышал далекий крик и насторожился.

– Ты слышал, Цицерон? – вертя головой во все стороны, спросил он.

– Что? – не понял робот.

– Кто-то кричал.

– Это голодные звери воют, – ответил робот. – Наверное жрать хотят, бедолаги.

– А ты слышал, Фуго? – обратился Алеша к мимикру, но ответа не последовало, и он привстал, чтобы посмотреть на друга. – Стоп, Цицерон! закричал Алеша. – Фуго исчез! Его нет!

– Куда это он мог исчезнуть? – удивился робот, но все же остановился. – Может по своим мимикриным делам спрыгнул?

– Нет его! – с ужасом в голосе сказал Алеша. – Мы его потеряли! Пойдем назад, Цицерон. Его же сожрут хищники!

Робот мгновенно развернулся и пошел в обратном направлении.

– Думаю, его никто не сожрет, – проговорил Цицерон. – А если и сожрет, то наверняка отравится. Уж очень у этого мимикра ядовитый характер.

– Скорее, Цицерончик! – торопил Алеша. – Это же джунгли, а Фуго такой беззащитный!

– Он беззащитный? – усмехнулся робот. – Да этот мимикр кем хочешь может прикинуться: хоть змеей, хоть кровожадным тиранозавром или лазерной пушкой.

В этот момент они услышали голос, который на этот раз прозвучал гораздо ближе.

– Фуго! – на весь лес загудел робот. – Мы здесь!

Алеша с Цицероном появились очень вовремя. Мимикр как раз улепетывал от небольшого хищника размером с волка. Фуго метался от дерева к дереву, истошно вопил, а зверь как-будто играл со своей жертвой в догонялки. Похоже, он не мог понять, съедобно это странное существо с незнакомым запахом или нет. Несколько раз Фуго пытался забраться на дерево, но хищник настигал его и сбивал со ствола лапой или мордой. Он скакал вокруг своей жертвы, иногда трогал его и тут же отпрыгивал. И тем не менее, эта игра до смерти напугала мимикра. Каждый раз, когда хищник оказывался в поле его зрения, Фуго замирал от ужаса, издавал громкий вопль и с удвоенной силой бросался вперед.

Конец этой игре положил робот-гигант. При его появлении хищник остановился как вкопанный, затем осторожно попятился назад, и мимикр тут же воспользовался этим. Он в одно мгновение взлетел на плечо к Цицерону и тут его прорвало:

– Бросили меня одного! – закричал Фуго.

– Мы не видели, как ты упал, – начал оправдываться Алеша.

– Бросили беззащитного друга на съедение диким зверям! – неиствовал мимикр. – Да лучше бы вы оставили меня в вездеходе! Там, по крайней мере, я погиб бы целым и невредимым!

– Ты же сам свалился, – попытался урезонить его робот.

– Ага! – закричал Фуго. – Я помню, как ты хотел швырнуть меня в зыбучие пески! Я все помню! Что, не удалось утопить меня без свидетелей?! Решил избавиться от меня в джунглях?!

– Ну что ты говоришь ерунду? – обиделся Цицерон.

– Что, нечего сказать? – кричал мимикр. – Правде рот не заткнешь! Ее в карман не спрячешь!

– Сидит у меня на плече и меня же злодеем обзывает, – ещё больше обиделся робот.

– Ну это ты загнул, Фуго, – вступился за робота Алеша. – Цицерон и не почувствовал, как ты упал. Он же пять тонн поднимает. Ты для него все равно, что пушинка. А я смотрел вперед и ничего не заметил.

– Да ты бы видел, как он смотрит на меня, – несколько спокойнее сказал Фуго. – Так бы и швырнул хищнику в пасть.

– Ну это уже клевета, – возмутился Цицерон. – Я на всех смотрю одинаково, и не умею смотреть по-другому.

– Вот видишь! – обрадовался мимикр, обращаясь к Алеше. – Он не умеет смотреть на меня по-другому. Только с ненавистью – так бы и раздавил!

– Да он просто сумасшедший, – сказал робот. – Это обыкновенный сумасшедший мимикр.

– Сам сумасшедший, – снова подал голос Фуго. – Ты и был ненормальным, а как тимиуки тебя ударили по голове, ты совсем сбрендил.

– Перестань, Фуго! – перебил его Алеша. – Цицерон ни в чем не виноват. Зачем ты его все время оскорбляешь?

– А ты... – задохнулся от обиды мимикр. – А ты защищаешь только его и ни разу не вступился за меня!

– Я не знаю, что делать, – сказал Алеша Цицерону.

– А ничего не надо делать, – ответил робот. – На Марсе за такие слова я из марсиан шкатулки делал. Но давно уже понял, что это бесполезно. Надо просто переждать, как дождь или град. Пойдем, он сам успокоится.

Цицерон развернулся и пошел вперед. И тут Фуго снова заорал так, что Алеша от неожиданности едва не свалился вниз.

– Хлеб! Хлеб забыли! – Он показал на кусты и добавил: – Я его где-то там уронил! Если конечно эта зверюга не сожрала его.

Булка лежала нетронутой метрах в тридцати за деревом. Цицерон поднял её и предложил убрать в свой шкафчик на спине. Фуго обиженно промолчал, но когда Цицерон открыл дверцу, он вдруг заинтересовался шкафчиком.

– А я туда помещусь? – спросил мимикр. Робот прикинул в уме объем мимикра и ответил:

– Поместишься, если примешь квадратную форму.

– Я приму какую угодно форму, только чтоб не сидеть у тебя на плече, ответил Фуго. – Там-то я уж точно буду в безопасности.

Мимикр перебрался в шкаф и целиком заполнил его, а затем захлопнул за собой дверцу.

– Не задохнешься? – громко спросил робот.

– Не задохнусь, – проворчал Фуго. – Ты же как дырявый сарай – одни щели. Только вот, какая-то гадость мешает, прямо в бок уперлась. Но зато теперь меня не достанет ни один людоед.

– Это не гадость, это мой любимый гаечный ключ девять на двенадцать. Я им гайки под коленкой подкручиваю, – пояснил Цицерон. – Там ещё болтик должен быть, смотри, не выбрасывай. Сиди спокойно и не дрейфь. А то у меня от твоего крика блок памяти совсем распаяется.

Цицерон снова тронулся в путь. В поисках воды он все дальше и дальше уходил вправо, но ручей словно провалился сквозь землю. В очередной раз взобравшись на холм, Алеша с Цицероном увидели черную каменную гряду, которая уходила влево и терялась в белесой дымке.

Лес в этих местах был редким и совершенно сухим – солнце пронизывало его насквозь. На каждом валуне грелись мелкие зверушки, но с появлением пришельцев они расползались и разбегались в разные стороны или угрожающе шипели.

– А мы не заблудимся, Цицерон? – глядя на дикие черные скалы, спросил Алеша. – Может нам лучше вернуться назад?

– Не беспокойся, – ответил робот и постучал себя по голове. – Вот здесь находится этот самый.., как его? Который указывает направление

– Компас, – подсказал Алеша.

– Вот именно, компас, – обрадовался Цицерон. – Он не даст нам заплутать. Если бы ты знал, на скольких планетах он спасал меня, из каких только переделок не выводил. Помню, на одной планете в созвездии Козерога наш катер летел на малой высоте и его бросило на скалы. Я тогда работал в геологической экспедиции, мы искали редкие металлы. Так вот, катер наш разбился вдребезги, водитель и начальник экспедиции оба ранены, а я сижу выключенный и соответственно, ни о чем не подозреваю. Но перед тем, как потерять сознание, водитель все же догадался меня включить.

И вот я прихожу в себя в разбитом катере. Рядом со мной осколки от моей мигалки, одного фотоэлемента конечно не хватает – разбит, другой видит, но почему-то вверх ногами. Я, понятно, сразу соображаю, что стою на голове и принимаю нормальное положение. Откуда мы летели, куда направлялись – хоть убей, не знаю. А мои спутники лежат рядом, истекают кровью и глаз открыть не могут. Тогда я вышибаю дверь – от сильного удара её заклинило и выбираюсь наружу.

Планета, надо тебе сказать, нам попалась хреновая: голая, как школьный глобус – одна щебенка и пыль. Запаса воздуха у раненых в баллонах максимум на два часа. И до горизонта в любую сторону хоть бы кустик или валун ничего. Ну, думаю, каюк моим геологам. А сам себе говорю: "Нет, врешь, пока есть хоть малейшая возможность их спасти, надо действовать. Все-таки гомо сапиенсы*, можно сказать коллеги, а не какие-нибудь там роботы-пылесосы или бармены – полуавтоматы.

Итак, кладу я водителя на одно плечо, начальника экспедиции – на другое, выхожу и несколько минут изучаю ландшафт. И что ты думаешь? Очень быстро определил, откуда мы прилетели.

– Компас показал? – спросил Алеша.

– Нет. Какой там компас. Он же у меня не на корабль настроен, а как и все компасы – на полюс, – ответил Цицерон. – Я увидел, что в одну сторону тянется едва заметная дорожка.

– Геологи протоптали? – предположил Алеша.

– Нет, караваны геологов по той планете не ходили, – ответил робот. Я же говорил, мы летели на небольшой высоте. Стало быть, струи горячего газа из двигателей разгоняли под катером пыль в разные стороны, вот и образовалась дорожка. По ней я и дошел до корабля, – закончил Цицерон. Вот так-то.

– А при чем здесь тогда твой внутренний компас? – вспомнив, с чего начал робот, спросил Алеша.

– А при том, что компас – это не только маленький приборчик с магнитной стрелкой. Чаще всего компас – это наблюдательность и сообразительность, и они гораздо надежнее.

– А геологи остались живы? – спросил Алеша.

– Конечно, ответил Цицерон. – А за то что я их спас, они мне потом полностью поменяли электронику. Поставили такую, чтобы я мог не только корабли разгружать, но и книжки читать. Саморазвиваться значит. Ну я за время полета и прочитал все, что было на корабле, вплоть до учебника по космической навигации и малой энциклопедии. По геологии я одолел несколько книг и запросто могу возглавить экспедицию, детективов я прочитал столько, что вполне могу пойти

*Гомо сапиенс – человек разумный (лат.)

работать следователем, а по кулинарии я вообще большой специалист.

– Ты умеешь готовить? – удивился Алеша.

– Умею, – подтвердил Цицерон. – Но ни разу не пробовал. Я три толстых книжки прочитал и теоретически приготовлю все, что хочешь.

– Теоретически и я умею, – рассмеялся Алеша. – Но все равно здорово.

– В общем, образование я получил неплохое, – продолжал Цицерон. – К твоему папе я попал уже с большим багажом знаний. Поэтому он меня и прозвал Цицероном. А то бы был сейчас как все грузовые роботы – домкрат, он и есть домкрат. Подними, опусти и никакой тебе философии. Правда, я узнал, что во многом знании – немалая печаль. Дураком конечно легче существовать, зато умным – интереснее. Я вот даже подумываю, не написать ли мне воспоминания. Уже и название придумал: "Записки железного гуманоида". Название в этом деле самое гла... – Договорить Цицерон не успел. Наступив на кучу наваленных веток, он вместе с Алешей с треском провалился вниз.

ГЛАВА 11

После небольшого привала Эдуард Вачаганович пошел первым, наказав Васе и Николаю идти за ним очень тихо и след в след. Подлесок, который отделял их от деревни аборигенов, был не более двухсот метров в ширину, но спасатели продвигались крайне медленно. Капитан внимательно осматривал под ногами каждый сантиметр земли и ближайшие стволы деревьев.

Неожиданно Эдуард Вачаганович резко остановился и присел на корточки.

– Стоп, ребята. Так я и думал, – сказал он и, отойдя подальше от наклоненного деревца, ударил по нему палкой. Деревце тут же выпрямилось, а из-за соседнего ствола с силой вылетел дротик и со свистом пронесся мимо. Вот так-то, – удовлетворенно проговорил командир корабля.

– Ух ты! – поразился Вася. – Техника на грани фантастики. – Он обошел Эдуарда Вачагановича кругом, ступил на кучу пожухшей листвы и тут земля ушла у него из под ног. Вася провалился вниз, но в последний момент капитан успел ухватить штурмана за руку и втянуть наверх.

Яма оказалась не очень глубокой, но на дне её торчали три заостренных кола, до которых, благодаря командиру, Вася не успел долететь.

– Куда ты лезешь?! – воскликнул Эдуард Вачаганович. – Я же говорил, идти только след в след!

– Забыл, – не успев опомниться от испуга, ответил штурман. – Он ещё раз посмотрел вниз на смертоносные пики и даже зажмурился от страха.

– Теперь ты видишь, что такое невезение? – спросил командир корабля. Это, как правило, незнание, непослушание и невнимательность.

– Откуда я мог знать, что здесь яма? – виновато пробурчал штурман, поглаживая опухшую щеку.

– Во-первых, я предупреждал, что нельзя отходить от меня ни на шаг. А во-вторых, думать надо. Это тебе не подмосковный лес с ручными белками и кормушками для оленей. Жителям вон той деревни надо обезопасить себя от диких зверей. Как это сделать? Правильно, нужны ловушки, – ответил за Васю капитан. – Обычная логика.

– Я в вашем возрасте тоже может быть буду все это знать, – сказал Вася.

– Если доживешь, – с сомнением ответил Эдуард Вачаганович. – А вообще-то, я в твоем возрасте уже знал, как первобытные люди охраняли свои жилища и добывали мясо. Так что, ещё десять нарядов тебе за непослушание. Ты хотя бы считаешь, сколько там набралось?

– Двадцать восемь, – не задумываясь, ответил штурман.

– Врешь, – сказал командир корабля. – По-моему, гораздо больше.

– Шестьдесят пять с последними, – подсказал капитану Николай. – Я считал. – Эдуард Вачаганович удивленно посмотрел на механика и недовольно буркнул:

– А тебя не спрашивают. Вот свои получишь, тогда и считай.

Дальше спасатели продвигались ещё медленнее. Не трогая приспособления туземцев, они обошли несколько самострелов и уже перед самым выходом из леса командир корабля показал своим спутникам замаскированную яму.

– Видите, тропинка будто подметена? Вряд ли у них есть дворники, которые подметают лесные тропки. И дерн немного выше, чем везде. Вот вам и яма. Здесь как на минном поле, ошибиться можно только один раз – колья на дне.

Солнце стояло уже высоко, когда спасатели выбрались на опушку леса. Они отыскали большое дерево, все трое забрались на него и оттуда принялись наблюдать за деревней.

Судя по размерам тростниковых хижин, в каждой жило по несколько семей. Дома в поселении располагались большим квадратом, с узкими проходами между ними. Самый широкий проход был обращен к реке, на берегу которой стояло единственное каменное здание – круглое и приземистое. Оно было окружено торчащими как попало кольями, и на каждый было насажено по черепу. На плоской крыше этого строения стояли какие-то столбы и большая тесанная плита, а с двух сторон наверх вели каменные ступеньки.

На берегу реки паслись несколько крупных животных, похожих на длинношеих земных тапиров. Спины этих мирных здоровяков были покрыты какими-то квадратами, но разобрать, что это, на таком расстоянии было невозможно.

Площадь между домами была такой большой, что на ней вполне мог бы разместиться ракетодром. Посреди площади горел большой костер, в который изредка, по-очереди жители деревни подбрасывали дрова. А все поселение напоминало крепость, хотя и не очень неприступную.

У каждой из хижин горел костер, и вокруг них под навесами сидели жители деревни, по виду похожие на паукообразных плосколицых обезьян с какой-то серо-зеленой кожей. Разница была лишь в том, что они были совершенно лысые и одеты в очень свободные балахоны из самых разнообразных шкур.

Видно было, что аборигены завтракают, и только голые дети с криками носились по утоптанной пыльной площади.

– Симпатичные ребята, – сказал Вася. – На бритых орангутангов похожи.

– Ну мы для них тоже не хрустальные вазы, – сказал командир корабля.