Текст книги "Отдел 15-К (СИ)"

Автор книги: Андрей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ты чего застрял? – жестко спросил он Кольку, закрывая дверь, из‑за которой слышалось какое‑то сопение и повизгивание – Сказал же – уходи.

– Поехали – раздался жалобный голос Вики, которая уже стояла в лифте – Пожааалуйста.

Девушка была очень бледна, под глазами обозначились тени, она держалась руками за виски, а ее сумочка валялась на полу кабины.

– Не ждала бы нас, малышка – Пал Палыч нажал на кнопку с единицей – Тяжко?

– Ох – ответила ему Вика.

На улице она немного порозовела, а после глотка коньяку из фляжки, которую ей протянул Пал Палыч, и вовсе отошла.

– Герман – тем временем произнес Пал Палыч – Все кончилось?

Видимо тот ему что‑то ответил, поскольку Пал Палыч продолжил -

– Там, я так думаю, тоже все уже закончилось, они тянуть не будут. Тебе надо пойти в квартиру и забрать заклинание, оно было у этого идиота в правой руке. Только осторожней, мало ли кто из гостей задержался.

– А кто это был? – спросил Колька у оперативника, поняв, что он договорил с напарником.

– Ты сейчас про кого? – не понял его Пал Палыч – Про этого идиота?

– Да с идиотом как раз все понятно – махнул рукой Колька – Кого он призывал‑то и зачем? Ну, про зачем я догадываюсь…

– Это сущности из других измерений, их в старину частенько принимали за слуг ада – пояснил оперативник – Этот дурак призывал их и заставлял влиять на психику людей, те кончали жизнь самоубийством, а заклинание позволяло ему забирать себе их непрожитые годы. Этому колдовству знаешь сколько лет? Сен – Жермен, Калиостро – я так думаю, что они ходили той же дорожкой.

– Но его брат хорошо над ним поработал – заметила Вика – Завтра же засяду за него, очень любопытно. И вот еще – почему именно здесь, в Ховрино?

– Не знаю – пожал плечами Пал Палыч – Энергетика, 'Амбрелла', память места… Не знаю.

– А с дураком что? – спросил Колька.

– А с дураком все – ответил ему Пал Палыч – Кстати, вот и Герман.

Герман подошел, протянул оперативнику бумажку и утвердительно кивнул головой.

– Совсем все – закончил фразу Пал Палыч – Этим сущностям человека с ума свести – в радость. А уж душу заклинателя сожрать для них вообще праздник, и как по нам – поделом ему, паскуде. Все равно эта гнида не угомонилась бы, не здесь пакостил бы, так еще где‑нибудь. Или ты считаешь, что мы не правы?

– Отчего же – Колька сплюнул на снег – Убит при задержании, обычное дело.

Глава четвертая
'Склиф'

Потом, конечно, Колька тот случай в Ховрино с разных сторон рассматривал – и так его крутил в голове, и эдак. Но по любому выходило, что правильно все было сделано – и злодея этого по делу Пал Палыч в расход пустил, и он, Колька, все верно сказал. Только в одном он не был уверен – вышло ли бы у него самого сделать то, что сделал оперативник, не струхнул бы он в последний момент? Не мог пока Колька себе ответить на этот вопрос. Он даже с Тит Титычем своими сомнениями поделился, за последнее время с призраком бывшего сотрудника отдела Колька как‑то сдружился.

– Э, Николенька – протянул Тит Титыч – Смертоубийство это же такая вещь, что никогда наперед не скажешь, сможешь ты чью‑то жизнь забрать или же нет. Если, не приведи Господь, будет у тебя в жизни такая ситуация, что, либо ты человека убей, либо тебя убьют, то ты мигом поймешь, что делать. В душе своей выбор сделаешь, а там как Бог даст.

– Да я про другое, Титыч – Колька посопел немного и продолжил – Тут ведь Палычу‑то ничего не угрожало, он же этого паразита хладнокровно приговорил. Нет, за дело, и правильно, я так думаю, что даже мало этой сволочи досталось, хотя вроде бы куда уж больше, но вот смог бы я так? Если бы мне приказали?

– Ты Павлушеньку в том возрасте, в котором ты сам сейчас пребываешь, не знал – хихикнул старичок – Как сейчас помню – пришел молоденький, глазастый, все краснел по любому поводу, а Эльвира, была у нас такая оперативница, огонь – девка, все его подначивала. То пуговку где не надо расстегнет, то, где чулки заканчиваются покажет, вроде бы как случайно. Павлушенька и глаза отводил, и краснел…

– И чем дело кончилось? – Колька тоже захихикал, представив всегда собранного и жесткого оперативника робким и смущающимся юношей.

– А потом Эльвирочку гуль порвал – буднично сказал Тит Титыч – Где‑то в Кунцево, в складской зоне. Кто‑то его контрабандой в Первопрестольную привез, так и не докопались потом кто, хотя землю носом рыли. Ох, как он ее постругал, когти‑то у этой твари будь здоров какие, ты же, поди, в справочнике его фото сам видел. Паша его упокоил, сжег, как полагается, а после тело Эльвиры в машине привез. Вот за то время, что от Кунцево до нашего дома ехал, он из юноши мужчиной и стал. Видно, много чего передумал и много чего понял.

– Дорогая наука – задумчиво сказал Колька – Уж очень недешево ему это становление далось.

– Дай‑то Бог, Николенька, чтобы твое взросление тебе дешевле вышло – Тит Титыч перекрестил Кольку – Я‑то только рад тому буду.

Во дворе послышался шум, хлопнула дверь машины.

– Опять этот генерал приехал – Тит Титыч скривился, будто гнилой орех раскусил – Попомни мои слова Николенька – много нам через него неприятностей будет, плохой он человек.

– Генералы хорошими не бывают – философски ответил призраку Колька и вскочил с места, вытянувшись по стойке 'смирно', услышав стук двери.

В прошлый раз, когда генерал – майор Ильюшенков приехал в отдел, уже привыкший к определенной демократии и по этой причине порядочно избаловавшийся Колька даже не подумал вставать со своего места, чем просто‑таки взбеленил посетителя.

Генерал орал на него минут десять, весь отдел сбежался на это посмотреть. Женщины сочувствовали пунцовому от переполнявших его чувств Кольке, мужчины хмыкали, глядя на ревущего матерные тирады генерала, уважительно качая головами во время наиболее крученых извивов. Ровнин же внимательно досмотрел всю сцену до конца, не выражая никаких эмоций, после чего ушел в свой кабинет.

Разделавшись с Колькой, генерал было попробовал перекинуться на оперативников, но они синхронно поправили наплечные кобуры и плотоядно улыбнулись. Генерал скрипнул зубами, поправил седые волосы, положил щеки на погоны, и важно прошествовал в кабинет начальника отдела, откуда через десять минут просто‑таки выбежал с гримасой ярости на лице. О чем он говорил с Ровниным, что хотел узнать или что предлагал – это осталось тайной для всего отдела.

Не желая повторной позорной экзекуции, Колька вытянулся до хруста связок и придал лицу отсутствующее выражение.

– Боец, Ровнин у себя? – в прихожую ввалился тучный генерал с очень недовольным лицом.

– Так точно – рявкнул Колька – Прикажете доложить?

– Вот еще – фыркнул Ильюшенков – Пусть вообще радуется, что я сам к нему приехал, а не к себе вызвал.

Пыхтя, тучный генерал начал подниматься по лестнице, гулко впечатывая каждый шаг в ступеньки.

– А врет генерал‑то – шепнул на ухо Кольке невидимый Тит Титыч – Вызывал он Олега Николаевича к себе, да тот ему от ворот поворот дал.

– Это как? – удивился Колька, садясь обратно на стул.

– А так – закхекал старик – Сказал ему, что, мол, 'Когда я перейду в ваше ведомство, тогда и будете меня к себе вызывать, а до той поры я сам буду решать куда, когда и к кому мне ехать'. Вот так.

Колька довольно покрутил головой – так этому мордатому генералу и надо. Защитник, блин, Родины. По красной и сальной роже видно, что он одну только родину защищает, ту, на которой его коттедж стоит и иное имущество, пусть даже и записанное на жену. А всю остальную часть отчизны он с радостью либо продаст, либо сменяет на что‑нибудь для себя полезное, но защищать уж точно не станет, это же бесплатно, это невыгодно…

По Колькиному мнению, при современном генералитете нас не завоевали до сих пор только по двум причинам – во – первых, в армии пока еще есть толковый средний командный состав, который не додавили реформами по недосмотру, и во – вторых – мы просто нахрен никому не нужны в качестве военной добычи, поскольку изначально убыточны. Других причин вроде как и нет.

Этот визит Ильюшенкова закончился так же, как и прошлый – наверху погромыхал его голос, а минут через пятнадцать вниз по лестнице спустился сам генерал, опять бордовый от распирающего его гнева и с выпученными глазами.

Около двери он развернулся, обозрел вновь вытянувшегося Кольку и посоветовал ему -

– Ищи себе новое место службы, сынок, поскольку эту дыру я скоро бульдозерами с землей сровняю. А Ровнина вашего я закрою, причем на такой срок, что мало ему не покажется. Он думает, что со мной, с Илюшенкиным вот так можно разговаривать и это ему сойдет с рук? Мы, сибиряки, народ такой – коли нас не уважил, будь готов к тому, что зубы в кулак собирать придется!

И разъяренный сибиряк – погононосец покинул отдел.

– Как бы он и впрямь не насвинячил Олегу Николаевичу – почесал затылок Колька.

– Да ну, пугает только – Тит Титыч снова стал видимым – Те, которые стращают, они не опасны, это как собаки, что телегу облаивают. Пес лает – а телега едет. Вот кабы он с улыбочкой с нашим Олегом Николаевичем попрощался, да с такой же улыбочкой отсюда вышел – вот тогда бы страшно было. А этот как самовар – пыхтит, пыхтит, а что толку… Разве только что удар хватит, но это вряд ли, такие как он по земле долго ходят, на беду хорошим людям.

– Да и как он нашего шефа закроет? – раздался голос Германа, который неслышно подошел к Колькиному столу – Армейский генерал, сапог… Кабы он по внутренней службе шел, ну, или хотя бы по налоговой линии – тогда ладно. А здесь‑то кто? Даже не переживай.

– Я за Олега Николаевича волнуюсь – пробурчал Колька.

– Ну, полагаю, что он свои проблемы решит сам – заметил Герман – А ты, мой юный друг собирайся, хорош тебе архив требушить да нормативку изучать. Пойдем, друг Николявичус, сегодня ты хлебнешь со мной вольного воздуха практических занятий! И место‑то нам какое нынче для выезда перепало, а?

– Какое? – Колька от любопытства аж глаза выпучил.

– О, брат – Герман зажмурился, вроде как от удовольствия – 'Склиф'!

– Батюшки – святы – всплеснул руками Тит Титыч – Никак опять масоны?

– Какие масоны, Титыч? – реготнул Герман – Откуда им взяться? Серьезные 'вольные каменщики', вымерли уже давно, как мамонты. А те, которые остались, это давно уже не масоны, а так… Они что‑то вроде геральдических контор, которые за небольшую денежку тебя хоть князем, хоть герцогом сделают. Шапито, одним словом.

Колька не стал дослушивать диалог оперативника и призрака, метнулся за курткой и шапкой, сунул ноги в сапоги, лязгнув дверцей сейфа, достал из него пистолет и запасную обойму (в очередной раз подивившись простоте местных нравов. Впрочем, он уже начал понимать, что в этом доме пропасть просто так ничего никуда не может) и встал у входной двери, ожидая Германа.

– Так что, Титыч, бросай ты свои давно устаревшие воззрения – назидательно закончил свою тираду оперативник – Нет никаких масонов.

– Не говори 'гоп' – тонко улыбнулся старик и истаял в воздухе.

– Не переубедишь его – махнул рукой Герман – Они тогда, в девятнадцатом веке, и знали только двух основных врагов – масонов да киевских ведьм. Золотые времена были…

Колька не знал, чем прославились киевские ведьмы, да и про масонов он мало чего знал, но послушно покивал головой.

– А там, куда мы едем, ну, в 'Склифе', чего случилось‑то? – спросил Колька у Германа, который они уже залезли в микроавтобус, причем оперативник сел за руль

– Народ там помирать начал – Герман уселся поудобнее, приоткрыл окошко, вдохнул стылого февральского воздуха, закурил и только после этого завел машину – За полторы недели восемь человек, и все от сердца, чуть ли не в одной палате. И отметим отдельно – абсолютно самостоятельно, без хирургического вмешательства.

– Так там место такое – удивился Колька – Чего ж еще там случаться‑то может? Это же больница, вот народ и мрет.

– Есть такое – оперативник вырулил со двора в переулок, а после на Сретенку – Но, когда эти смерти идут серией, да еще и с одинаковыми признаками – это, знаешь ли, заставляет задуматься, и не только о вечном. И потом – нам сказали отработать – мы взяли под козырек.

– Их кто‑то убивает? – у Кольки загорелись глаза.

– Не факт, но когда речь идет о больнице с такой богатой историей в прошлом, как у 'Склифа', все надо десять раз проверить – Герман резко тормознул и ударил по сигналке руля – Вот же блин, как людям жить‑то не хочется!

Колька поднялся с пола машины, на который его сбросило экстренное торможение, потер лоб, которым обо что‑то приложился, с долей уважения проводил глазами отважную старушку, из‑за которой чуть авария не случилась, и которая еще и погрозила Герману кулаком, а после поинтересовался -

– А чего мы пешком не пошли? Здесь идти‑то десять минут…

– Если есть транспорт – надо его использовать – назидательно сказал Герман – Ибо нефиг ему просто так стоять на месте.

Колька промолчал, хотя по его глубокому мнению на своих двоих все равно быстрее бы вышло.

– Вот, Николай – приткнув микроавтобус в переулке, Герман подвел Кольку к главному входу больницы – Это собственно и есть 'Склиф', место легендарное и прославленное, историческая достопримечательность города, между прочим.

– Да я здесь был – Колька шмыгнул носом – У нас здесь по судебной медицине…

– А, ну да – Герман двинулся к входу – Я и забыл совсем, что сюда курсантов водят на практикум. И как, не торкнуло тебя?

Колька промолчал, поскольку хвастаться было особо нечем. Тогда, в прозекторской, пропахшей формалином и еще невесть чем, он чуть не сомлел. Впрочем, из его группы только двое держались бодряком в этом невеселом месте, но это была пара курсантов, которые до учебы успели послужить в 'горячих точках' и их напугать или удивить чем‑либо было крайне затруднительно. Надо отдельно отметить, что они вообще существовали наособицу от группы, ни с кем ни сходясь и особо не рассказывая, где были и что видели. Даже после получения дипломов не пошли со всеми выпивать в ресторан, как‑то незаметно исчезнув из зала, где происходила церемония.

Колька помотал головой – было‑то все это вроде как вчера, а уже полгода прошло. Вот так и старость придет – не заметишь…

– Да, брат – Герман остановился у колоннады и толкнул задумавшегося юношу в бок – Вот про это Титыч речи свои и вел.

Оперативник ткнул пальцем вверх, Колька задрал голову и увидел исключительно красивую лепнину на фронтоне здания – какую‑то золотую штуку и множество линий, расходящихся от нее в разные стороны.

– Здорово – шмыгнул он носом – А что это за хрень и при чем тут Титыч?

– Матчасть учить надо, стажер – отметил Герман и добавил в голос менторских ноток – Это не хрень, это самые что ни на есть настоящие масонские знаки, которые свидетельствуют о том, что данный дом есть приют для 'вольных каменщиков'. Ты, ленивый и нерадивый отрок, сейчас лицезришь всевидящее око Великого Архитектора Вселенной, оно же 'лучезарная дельта', а также лучи, исходящие от него, что есть вечное сияние мудрости. Проникся хоть?

Колька еще раз глянул на лепнину, пожал плечами и честно сказал -

– Холодно. Особо не проникнешься.

– Твоя правда – согласился Герман – Пошли внутрь, перед встречей с лекарем кофейку хлобыстнем. А по масонским местам я тебя весной покатаю. 'Склиф' – это ладно, вот в некрополе Донского монастыря есть на что глянуть. Дом Пашкова, опять же…

– А масоны – они есть? – чуть позже спросил Колька у оперативника, который с явным удовольствием держал горячий стаканчик с капуччино и, блаженно улыбаясь, отхлёбывал из него сладкую жижу – Ну, на самом деле, вот сейчас?

– Вот прямо сейчас? – в своей обычной полуироничной манере ответил вопросом на вопрос Герман – Здесь?

– В принципе – не стал обижаться на него Колька. Он вообще был очень терпеливым парнем, его трудно было вывести из себя. Из‑за этого его даже как‑то раз девушка бросила, сообщив напоследок 'Да ты как рыба снулая, с тобой ни крикнешь, ни поскандалишь, душу ни отведешь. Неживой ты'.

– Пес их знает – уже серьезнее ответил ему Герман – Я не встречал. Да и ради правды – они по нашему профилю не шкодили никогда, я читал об этом. У них другие цели были, другие методы, не имеющие отношения к тому, что мы делаем. Это потом про них всяких сказок напридумывали, про жертвоприношения, про поклонение рогатому. Не было ничего этого, я полагаю, что это романисты подобных россказней накрутили. Да и Брюс вроде тоже к ним отношение имел, так что…

Колька не в первый раз заметил, что работники отдела не упоминают имени извечного врага Бога, пользуясь синонимами. Видимо в этом был некий смысл, по крайней мере он себе это на заметку давно взял и перестал чертыхаться.

– Было вкусно, но мало – Герман как баскетболист, навесом, отправил коричневый стаканчик в мусорное ведро и хлопнул в ладоши – Ну что, мой верный оруженосец, пошли, узнаем, что тут происходит, отчего тут люди не выздоравливают, а наоборот, отбывают в великое ничто?

Колька хотел было снова упомянуть о том, что тут и место такое, которое для подобных вещей предназначено, но промолчал.

Герман подошел к стойке регистратуры, за которой находилась миловидная женщина средних лет, и лучезарно улыбнувшись, обратился к ней -

– Скажите, девушка, вам сегодня уже говорили, что вы прекрасны как утренняя заря и что вы одна можете оживить унылую и темную чащу моей души?

– Четырнадцать раз – безразлично и без улыбки ответила сотрудница больницы – Причем два из них на иностранных языках – один раз на таджикском, другой на узбекском.

– Эва как – опечалился оперативник – Вот так удальцы из очень Средней Азии и утаскивают в свои кишлаки самое большое достояние нашей необъятной Родины, а мы потом локти себе грызем.

– А вы нанесите ответный удар – похоже, что у работницы регистратуры были ответы на все вопросы – У нас в инфекционном шесть жительниц Узбекистана лежат, из них четверо незамужних. Проявите смекалку и настойчивость, вот и получится по – честному.

– Бррр – Германа передернуло – Так там, поди, какая экзотическая хворь, с азиатским акцентом?

– Не – не – не – регистраторша наконец улыбнулась – Ничего особенного, подозрение на дизентерию. Так что смело можете ухаживать, если что – туалетов у нас много.

– И все‑таки воздержусь – Герман вздохнул – Я лучше останусь робко влюбленным в вас, буду приходить сюда время от времени, прятаться за автомат с кофе, смотреть на вас и безнадежно страдать.

– Вольному воля – величественно разрешила женщина – Это все? Если да – то вон упомянутый вами автомат, в добрый путь.

Герман, по мнению Кольки, вроде как даже растерялся – видно не привык к таким отказам. Парень даже порадовался – а вот не все лисе масленица, есть на тебя угомон.

– Как же вы жестоки – покачал головой оперативник и схватился за грудь – Ох! Ой! Кажись, на осколки вы сердечко мое разнесли!

– Молодой человек – старушка, уже с минуту стоявшая за Германом, постучала ему по спине – Ну не выходит у вас, неинтересны вы девушке. Не задерживайте очередь.

– Мать, ты не права – Герман повернулся к бабушке – Настойчивость и напор – и она будет моей.

– Это вы сейчас мне содержание уголовного кодекса зачитали? – взглянула на Германа поверх очков старушка – Имейте в виду, ваши методы перечислены там в статье 'Изнасилование'. Там очень хорошо все описано, и про настойчивость, и про напор.

– Герман, заканчивай – Колька решил вмешаться в шоу оперативника, на которое уже начали обращать внимание окружающие – У нас дело есть.

– Увы и ах, мой юный друг и ученик прав – Герман снова повернулся к хозяйке регистрационной стойки – Но сердце мое все равно разбито, а потому мне надо срочно поговорить с специалистом из кардиологии. С самым главным.

– Мужчина, у меня есть большое желание познакомить вас не с кардиологом, а с представителем охраны – глаза женщины стали строже.

– И все‑таки я настаиваю на встрече с кардиологом – Герман тоже немного изменил тон и предъявил регистраторше свое удостоверение – Причем желательно прямо сейчас.

– Так бы и говорили – наконец‑то в голосе сотрудницы больницы появились эмоции, в данном случае возмущение – А то морочат голову…

Она набрала номер на телефон, что‑то сказала в трубку, и сообщила -

– Ожидайте вон там, за вами придут.

– Надеюсь это будет не женщина в белом – Герман изобразил сценку 'снимание шляпы' и, отходя от стойки, печально произнес – Прощайте, прекрасная надменность.

– Слабак! – махнула рукой старушка, без уважения глядя на Германа – Вырождается мужик.

– Ничего и не слабак – ворчал Герман, садясь на банкетку – Никуда она не денется!

Колька ухмыльнулся, но в душе не верил, что ушлому оперу здесь что‑то обломится. Уж очень непреклонная была дама. И красивая.

Минут через десять к заскучавшей было парочке (больница, как ни крути, не лучшее место для времяпровождения) подошел мужчина в зеленом халате.

– Вы из следственных органов? – спросил он, глядя на Германа, видно сразу понял, кто тут главный – Нам позвонили из регистратуры, сказали, что хотят видеть представителя из кардиологии.

– Совершенно верно – Герман встал и, достав из кармана удостоверение, показал его мужчине – Капитан Стернин, это младший лейтенант Нифонтов, мой помощник. А вы, видимо, заведующий кардиологическим отделением?

– Ну, мне до заведующего еще далэко – улыбнулся врач, его слова почему‑то были сопровождены легким кавказским акцентом – Я старший ординатор, зовут меня Сергей Степанович Ординский, впрочем, можно просто Сергей. Ну, задавайте ваши вопросы.

– Да вопрос один – Герман пытливо уставился на Сергея – С чего это столько народу прописку земную на небесную сменило?

– А с чего туда за время существования земной тверди столько народу отправилось? – развел руками врач – Простите за банальность, но человек смертен. Не мной это придумано и не мной сказано, но все обстоит именно так.

– Но чтобы вот так живенько, простите за каламбур, чтобы восемь человек, один за другим? – гнул свою линию Герман.

– И так бывает – спокойно ответил ему врач – Все умершие были людьми немолодыми, почти у всех был атеросклероз с преимущественным поражением коронарных артерий сердца, на разных стадиях, но…

– Вскрыли всех? – деловито поинтересовался оперативник.

– Разумеется – кивнул Сергей – У всех одно и то же – спазм пораженных склеротическим процессом коронарных артерий.

– Понятно – Герман потер подбородок, видно он из слов врача, в отличии от Кольки что‑то понял – То есть – естественные причины?

Врач развел руками, как бы говоря – вам виднее, что мог, то сказал.

– А вот вы сказали, что почти у всех был этот, как его – Колька посопел, вспоминая слово – Атеросклероз. А у остальных?

– У двоих была гипертония – пояснил врач – По сути это не то, чтобы одно и то же, но эти два заболевания часто сочетаются друг с другом.

– Скажите, а смерти, часом, не были, как бы так сказать… – Герман щелкнул пальцами – Схожи? Время суток, конкретные часы, выражение лица покойных, как бы дико это не звучало?

Врач задумался.

– По времени – все смерти произошли в ночные смены – наконец ответил он – Что до того, в каком часу они были – это мне неизвестно. На аппаратах из умерших никто не сидел, так что обнаруживалось это, как правило, не сразу. Впрочем, если надо, можем поднять истории, в акте вскрытия должно быть предположительное время смерти. А по поводу выражения лица… Не знаю, специально не смотрел и не запоминал. Впрочем, … Вы знаете, помню двоих. Их лица были какие‑то… Счастливые, что ли?

– Стало быть – ночью – протянул Герман – Понятно. Ну что, друг мой Колька, пошли, поглядим на палаты? А вы, док, дайте команду чтобы все истории покойных подняли, мне интересно время смерти каждого из них.

Колька понял, что Германа что‑то насторожило и что по – быстрому они отсюда уже не уйдут.

– Халаты только наденьте и бахилы – немного равнодушно сказал кардиолог – Порядок есть порядок.

Судя по всему, визиты милиции были не редкостью, да оно и понятно – экстренная медицина потому и является экстренной, сюда всех болящих везут, в том числе и криминальных.

Герман посновал по этажу, где находилась кардиология, посмотрел палаты, пожелал всем скорого выздоровления, пообщался с больными, почесал затылок, после посадил Кольку в коридоре, предварительно выдав ему шоколадную конфету, которая, судя по замусоленному фантику у него в кармане со времен царя Гороха лежала и отправился калякать с медсестрами.

Не было его долго, часа полтора, Колька уже конфету съел, аккумулятор телефона посадил, играя в слот – машину и теперь с завистью принюхивался к ароматам еды – наступило время ужина и самоходки с огромными кастрюлями и чайниками загромыхали по коридорам. Судя по всему, сегодня кормили пюре и жареной рыбой.

– Что, заскучал? – рядом с Колькой плюхнулся довольный Герман – Ну, Федул, чего губы надул? Обиделся что я тебя с собой не взял?

– Ничего я не обиделся – как можно нейтральнее ответил Колька – Не взяли – стало быть так надо.

– Обиииделся! – с уверенностью чуть ли не пропел Герман и приобнял Кольку за плечи – Оно и понятно, обидно, но вот какая штука, приятель – не нужен ты мне там был. Лишним бы ты оказался.

– Ты чего, кого из сестричек там уже того? – выпучил глаза Колька – Офигеть!

– Ну, было бы неплохо, кабы было по – твоему – потупился Герман – Но нет. Просто то, что я у них узнал, они бы при третьем лице мне не сказали, понимаешь? Еле раскрутил, клянусь мамой.

– Слушай, я уже ничего не понимаю – признался ему Колька – Запутал ты меня.

– А вот это плохо – Герман повел носом – О, рыба с пюрешкой, а может даже и с огурчиком. Это хорошо. О чем я? А, да. Ты оперативник, а значит должен думать быстро и факты связывать воедино. Установочной информации у тебя море, вот сиди и думай, на что я там сестричек колол. А я пойду.

– Куда? – страдальчески сморщился Колька.

– Туда – ткнул пальцем налево Герман – Об ужине для нас договорюсь. Мы, Николя, нынче здесь с тобой ночуем.

Только полы халата свистнули. Был Герман – и нет его.

Сестрички оказались вполне симпатичные и добрые. Получив от своего начальства подтверждение того, что оперативники заночуют на этаже, они отвели их на кухню, где выдали по тарелке вожделенного пюре с жареной треской и чайник с чаем.

– Не люблю больницы – допил Колька чай и потянулся наполнить кружку еще раз – Но чай тут вкусный.

– Хорош – хлопнул его по руке Герман – Кружку выпил – и шабаш. Мы тут не для разнообразия ночевать будем, а по делу, стало быть нечего чаем наливаться под горлышко. Тебе приспичит в туалет бежать в самый неподходящий момент, поверь мне. Лучше скажи мне – ты понял, о чем я говорил с сестрами?

– Версии есть, но они все бредовые – признался Колька.

– Хорошо – Герман смаковал парующий напиток – Вот скажи мне, приятель – в чем таком не захочет признаваться местная работница, учитывая специфику этого учреждения? Поверь, младший медперсонал абы чем не проймешь, они все видели и все знают, тем более работая здесь.

– В связи с пациентом? – предположил Колька – Ну, ты понял о чем я.

– Кто о чем! – поднял глаза к потолку Герман – Нет. Это не приветствуется, но и не запрещается, особенно если не на рабочем месте. Да и вообще – у медиков мораль немного другая, понимаешь? У тебя не было медичек?

– Нет – у Кольки и не медичек было немного, чего греха таить.

– Ну, оно и видно – Герман осушил кружку, с печалью посмотрел на чайник и вздохнул – Запомни, юноша, одно из самых страшных прегрешений младшего медперсонала – это сон на рабочем месте, а особенно это касается дежурных. Уснул, не услышал 'пи – пи – пи' какого‑нибудь прибора и все. Статья, причем не в трудовой книжке.

– А они уснули – понял Колька.

– Да – подтвердил его слова Герман – Причем каждая из них. Причем приблизительно в один и тот же отрезок времени. Понимаешь?

– Вряд ли это совпадение – заключил Колька.

– Скажу тебе больше – это вообще ни разу ни совпадение. Ответь мне – почему?

– Время смерти! – не сразу, но дошло до Кольки – То, что в заключении экспертизы!

– Молодец, так оно и есть. Третий час ночи. – Герман дурашливо погладил его по голове и протянул ему белую круглую таблетку – Держи аскорбинку, мне ей весь карман набили.

Та сестра, что нынче дежурила хотела устроить ребят в пустом боксе, но Герман воспротивился. Он засел в какой‑то комнате, заставленной шкафами с лекарствами, но зато с стеклянной дверью, за которой было видно и коридор, и пост дежурной.

– Отличная позиция – пропыхтел оперативник, двигая шкаф, за которым он собирался спрятаться – Нам видно все, нас не видно никому. В туалет сходил?

– Сходил – Колька чувствовал себя несмышленышем – Понятное дело.

– Вот и ладно – Герман повозился на полу за шкафом и вздохнул – Да ты не переживай так. Думаешь, со мной или Пашкой по – другому нянчились? Да точно также Загорянский гонял, и точно так же опекал, да упокоится он в свете. Пойми одну простую вещь – у нас здесь не совсем милиция, точнее, совсем не милиция. Если, не приведи господи, я окажусь прав, и придет тот, о ком я думаю, то шатание по коридорам может стать для тебя последней прогулкой в твоей юной жизни.

– А кто придет? – Колька вытянул ноги – О ком ты думаешь?

– Когда придет, тогда и скажу – Герман хмыкнул – Нечего на тебя раньше времени жуть нагонять. Я надеюсь на то, что это вполне себе слабенькая нежить. Главное, когда начнется – следи за стеной, что напротив нас. Кто бы это не был, тень он отбрасывает.

– Так вроде вампиры во всех фильмах… – возразил ему юноша, но оперативник только хмыкнул, давая понять, что кинематографическая информация – это даже не смешно.

И потянулось время. В коридоре потушили свет, отбегались больные, где‑то раздался лютый храп. Колька начал моргать чаще обычного – его потянуло в сон.

– Николло – послышался голос Германа – Держи‑ка, а то уснешь.

Темная фигура приблизилась к юноше и вложила ему в руку горошину.

– Это чего? – спросил Колька.

– Витаминка! – прошипел Герман – В рот кидай и не вздумай жевать, сразу глотай!

Колька забросил горошину в рот, почувствовал горечь и привкус хины.

– Это нашей Вики творчество, стимулятор – пояснил через минуту Герман – Теперь часов пять как батарейка будешь. А из чего она их делает – пес его знает, да мне и неинтересно. Есть вещи, которые лучше не знать, во избежание.

В голове у Кольки разом прояснилось, сон как рукой сняло.

– Мощная штука – шепнул он Герману – Если на поток поставить – озолотиться можно.

Герман молчал.

– Я говорю… – снова начал Колька, но его напарник еле слышно сказал -

– Цыыыц! Сестра уснула! Смотри!

Колька высунул голову из‑за шкафа и увидел, что дежурная и впрямь уткнулась лицом в стол. Она явно спала.

– Следи – прошелестело из угла, где сидел Герман.