Текст книги "Беременность не болезнь"
Автор книги: Андрей Жвалевский
Соавторы: Евгения Пастернак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Я охнул. Свидетели! У нас же нет свидетелей! Когда и где мы их найдем? У нас у самих времени будет с гулькин ох! «Не паниковать, – я взял себя в руки, несмотря на то, что в них уже был зажат руль, – есть две проблемы. Во-первых, мы рискуем опоздать, во-вторых, нужно срочно найти свидетелей. Насколько я помню, это должны быть граждане России. Или нет? Если нет, то Татьяна с Димосом сойдут. А если да? Выяснять эти детали перед носом регистраторши?»
Чтобы успокоиться, я еще поддал газку. Две проблемы. Следовательно, нужно два решения. Лучше одно, которое позволит убить сразу всех зайцев. Чтобы не отвлекаться, я пер по осевой. Сзади отчаянно мигал фарами Димос. Ничего, потерпи, видишь, я проблему решаю.
Значит, свидетели и время… как их аннигилировать? А впрочем, чего я напрягаюсь? Свидетелей мы найдем прямо сейчас, по телефону. А они пускай бегут в загс и сорвут там какой-нибудь стоп-кран, чтобы карета счастья не укатила без нас. Катя вызвонит свою подругу Наталью (та все заварила, пусть и расхлебывает!), а я… тоже кому-нибудь позвоню.
Невесту растолкать удалось довольно быстро. Она была так поражена самим фактом перемещения в автомобиль, что безропотно позвонила подруге и быстро добилась от нее согласия. Я тем временем пытался сообразить, кто из моих московских друзей может пригодиться в такой странной ситуации. В отчаянии я извлек телефон и, бросая отрывистые взгляды на пустынное шоссе, принялся листать телефонную книгу. И нашел! Поэт Шура Марашко – вот человек, созданный для решения нестандартных проблем.
Он всегда вызывал у меня зависть всех оттенков. Обладая довольно невзрачной внешностью и – частично лысиной, поэт Шура славился отменной скоростью съема девчонок. Это удавалось ему благодаря уникальной особенности – он врал.
Не обманывал, не корыстно лгал, а вдохновенно и без всякой пользы для себя выдумывал. Его классические истории были изящны. Марашко мог начать «У нас кончилось пиво» и закончить «А над всем этим пролетает НЛО». Определить, где он перешагнул тонкую границу между бытовой реальностью и феерическим миром фантазии, не представлялось возможным. Он мог врать с первого слова (никакого пива и в помине не было в истории), а мог быть честным до конца (черт его знает, а вдруг и пролетало над ним какое-нибудь заблудшее НЛО?). Это был талант охмуряжа. Я ему не звонил уже года два, но Шура все уловил с полугудка.
– Все понятно, договорились, девчонок берешь? С меня шампанское.
В трубке фоном раздалось невнятное бормотание.
– Милая, – успокоил Шура, судя по всему, жену,– все в порядке. Cepera зовет меня на свадьбу. Он подался к сатанистам, поэтому бракосочетание состоится на заре. Тебя он не приглашает, потому что говорит, что ты не любишь групповых оргий…
Тут я въехал в зону неуверенного приема и не смог дослушать подробностей собственной свадьбы.
На нервах, самолюбии и решимости довести дело до безупречного конца я летел в Москву, но время летело еще быстрее.
В столицу мы въехали уже в начале одиннадцатого.
**
Давно я не была в Москве и уже забыла, что такое телепаться по кольцевой в начале рабочего дня. Пока Сергей уверенно лавировал в пробке, я начала соображать, почему мы так спешили. Я совсем забыла, что понятия «въехать в город» и «попасть домой» в случае Москвы могут быть разделены во времени на несколько часов. А регистрация у нас в три!
Правда, к тому моменту, когда мы добрались до квартиры, я уже была настолько измучена долгим сидением и выхлопными газами, что спешить не было сил. На правах невесты я оккупировала душ, оставив на Таню немытых детей и голодных мужчин.
– Сейчас бы в парикмахерскую сходить, – мечтательно сказала я, вылезая из ванны.
– Наверное, не успеешь,– заметила Таня. До начала церемонии оставалось два часа.
Мы вроде бы все делали быстро: быстро погладили одежду, быстро покормили детей, быстро сделали всем прически, быстро поели, потом еще раз быстро поели, быстро одели детей, потом переодели, потом быстро побежали к машинам, но все равно умудрились опоздать.
По дороге Сергей активно общался по телефону со своим свидетелем. Судя по обрывкам, которые я понимала, свидетель был яркой и, мягко говоря, неординарной личностью. Хорошее дополнение к моей Наташеньке, Если бы они вместе взялись организовать наше знакомство, то мы бы так легко не отделались.
Большие группы немобильны. Будь у меня на руках одна только невеста (пусть и с ребенком внутри), я бы успел доставить ее вовремя в достаточно товарном виде. Но дети были снаружи, управлять ими не оказалось возможным, а взрослых пришлось еще и кормить. Я рвал и метал все, что под руку попадалось.
– Мы есть хотим, – заявил Димос, недовольный тем, что ему пришлось всю дорогу напрягаться, чтобы не отстать.
– На свадьбе поедите!
– Мы спать хотим, – жаловались дети.
– Отоспитесь, пока мы на свадьбу сходим!
Дети тут же начали реветь. Немедленно зазвенел телефон.
– Сергей, у нас тут проблема,– с ходу начала Анна Павловна.
– У меня тоже, – прорычал я, – у меня свадьба! Я женюсь! У меня самый счастливый день в моей жизни, но если меня хоть кто-нибудь попытается отвлечь, я и убить могу!
Домашний телефон безжалостно вырван из розетки.
– Где мой костюм? – продолжал бушевать я. – А ты почему не в свадебном платье?
Невеста повела плечиком, извлекая хрустящий огурчик из трехлитровой банки (откуда взяла?).
– Не ори на меня, – флегматично ответила она, – мне нервничать нельзя. И вообще, я должна сделать прическу.
Смутно помню, что я делал дальше: что-то утюжил, на кого-то орал, съел чего-то, сто раз поторопил Таню, которая неспешно сооружала на голове Кати что-то совсем ненужное… Из горячки меня вырвал звонок Марашки.
– Смокинг я достал, – сообщил он, – цыган всего двадцать человек, но ты сам виноват, нужно было заранее предупреждать, зато пушка будет!
– Какая пушка? – в угаре я забыл, с кем разговариваю.
– Обычная, для салютов. Тридцать залпов, я уже договорился, Лужков на время перекроет эту зону для полетов.
– Какой Лужков? При чем тут полеты?
– Давно ты у нас не бывал. Лужков – это такой новый мэр. А летать будет нельзя, потому что холостых не нашли и салют будет боевыми. Мы с Натальей решили…
– С кем?
– Я совсем забыл сказать: я нашел девушку своей мечты…
– Ты уже познакомился с Натальей? Вы уже там? А который час? Полундра! Все по машинам!
– Че ты орешь? – поинтересовался жующий Ди-мос. – Все уже в машинах, только тебя и ждут.
И мы снова нарушали правила дорожного движения, пытаясь успеть на свадьбу. И свадьба состоялась. Однако рассказывать о ней можно исключительно в третьем лице.
**
Действующие лица: Девушка-регистратор Жених Невеста Прочие
Действие 1
Девушка-регистратор: Ну что же вы опаздываете? Свидетели есть? Невеста. Да вот…
Девушка-регистратор. Вижу. Итак, сегодня для вас важный день…
В кармане у жениха звонит телефон.
Жених. Извините, я сейчас отключу (но не отключает, а почему-то начинает разговаривать). Я сейчас не могу… Откуда? Да?… Нет… Да я не против. Ну что вы! Спасибо. И вам. (Кладет трубку, смотрит на нее недоуменно, отключает.)
Девушка-регистратор. Вы не могли в другой раз поговорить?
Жених. Тут такое дело. Мой свидетель… он сказал, что сказал Лужкову, чтобы полеты отменил. Я думал, он шутит, а это из мэрии звонили.
Девушка-регистратор. Молодые люди, это важный день в вашей жизни. Я хочу, чтобы вы отнеслись к нему максимально серьезно. Невеста хочет что-то объяснить, но Девушка-регистратор не дает ей сказать.
Девушка-регистратор. Давайте не будем задерживать, там еще люди, и все хотят жениться.
Невеста. Но мы не хотим…
Жених. Радость моя! Ты опять? Давай не задерживать людей! Никому не интересны твои сомнения и душевные метания.
Невеста. Но я…
Жених. Девушка, не слушайте ее. Вы что-то говорили о важном дне.
Девушка-регистратор. Да. Сегодня важный день в вашей жизни. Вы станете мужем и женой. Сохраните надолго…
Жених (перебивает, шаря по карманам). Извините! Дорогая/кольца у тебя?
Невеста (нервно хихикая). У меня их точно нет.
Жених. Как же так? Они лежали на телефонной полочке! Неужели я их забыл?
Девушка-регистратор (понемногу свирепея). Молодые люди! Здесь серьезное учреждение! Не устраивайте, пожалуйста, балаган.
Жених. При чем тут балаган? Понимаете, мы всю ночь ехали, я вез невесту из другого города. Честно говоря, из другой страны. У нас на границе проблемы были с документами…
Девушка-регистратор. Вы собираетесь жениться?
Невеста. Дело в том…
Жених. Конечно! Но дело в том, что у нас нет колец. У вас случайно нет каких-нибудь запасных? Мы вернем сразу же!
Девушка-регистратор (шалея). Каких запасных?
Жених. Ну на всякий случай? Неужели не бывает так, что молодые приехали, а кольца случайно забыли?
Девушка-регистратор. Сегодня – первый раз.
Жених (чуть не плача). Что же делать? Понимаете, Катерина в положении (Невеста вздрагивает), если сегодня мы не поженимся, то это еще пару месяцев ждать, а это будет уже совсем неприлично.
Девушка-регистратор (бросая взгляд на часы). Давайте поступим так: сейчас вы заключите гражданский брак, поставите свои подписи в книге актов гражданского состояния, а кольцами обменяетесь позже, во время праздничного банкета.
Жених. А это можно?
Девушка-регистратор. Вам – можно.
Жених. Тогда ладно.
Девушка-регистратор. Сегодня важный день (бросает взгляд на часы), когда вы станете единой семьей. Екатерина Ивановна, какую фамилию вы хотите носить после свадьбы?
Невеста (фыркая). Свою.
Девушка-регистратор. Хорошо. Сергей Федорович, согласны ли вы взять в жены…
Жених. Извините, а почему вы не спрашиваете, какую фамилию хочу взять я? Я давно мечтал взять двойную…
Девушка-регистратор (угрожающе). Хорошо, Сергей Федорович, какую фамилию вы хотите взять после свадьбы?
Жених. Двойную. На ваш выбор – Миклухо-Маклай или Новиков-Прибой. Или Петров-Водкин. Девушка-регистратор багровеет.
Действие2
Входят Катя и Сергей.
Сергей. Извините, ради бога, моя фамилия Емельянов, мы опоздали…
Девушка-регистратор (показывая на тех, кого она принимала за жениха и невесту). А это кто?
Катя, Наши свидетели. Извините, мы из другого города ехали…
Девушка-регистратор (сквозь зубы). Я в курсе. Сергей. Все-все-все! Начинайте, мы вас не задержим.
Девушка-регистратор. Покажите, пожалуйста, паспорта.
Пока Девушка-регистратор изучает документы, Сергей шарит по карманам.
Сергей (Кате). Блин, я, кажется, кольца забыл. Бывший жених, а ныне свидетель Шура Марашко. Не беспокойся, я обо всем договорился.
Я думаю, девушка в загсе запомнит эту свадьбу надолго. После изучения наших паспортов она сделала страшное лицо, попыталась улыбнуться и произнесла:
– Дорогие молодожены, сегодня для вас важный день…
И тут Наташка начала смеяться. Было понятно, что останавливать ее бессмысленно, когда человек так смеется, значит, он уже не может сдерживаться.
– Ты чего? – не выдержала я.
– Давай расписывайся, потом расскажу,– простонала свидетельница, буквально вытирая слезы.
– Сегодня вы станете мужем и женой, – сжав зубы, продолжала дедушка.
– Тетя Наташа, а чего вы смеетесь? – спросила Маша.
– Потом расскажу.
– Когда потом?
– Этот день должен стать незабываемым днем в вашей жизни, – неумолимо говорила девушка.
– Обязательно станет! – сообщил Марашко. Наташка взвыла, дети засмеялись.
– Вы станете мужем и женой.
– Одуреть! – заявил Шура. – Cepera, ты женишься! Надо же!
Наташка хрюкала у меня на плече. Заиграла торжественная музыка.
– Давайте танцевать! – заявила Натка.
– А давайте! – подхватил свидетель и устремился к представителю загса.
Девушка шарахнулась за официальную тумбу.
– Нет! – заявила она.
– Как нет? – обиделся Шура. – Что, свадьбы не будет?
– Будет. Но не ваша. Прекратите это безобразие! – сорвалась наконец-то девушка.
– Все-все-все, – вмешался Сергей. – Натка, иди сюда, не бойся, тетя не на тебя кричит.
Натка с трясущимися от обиды губами активно принялась вытирать слезы и сопли об мое платье. Таня громко зашипела:
– Натка, иди сюда. Натка, не мешай.
Но к Наташе тут же присоединилась Маша, которая, вместо того чтобы увести подругу, тоже осталась с нами. Девчонки встали перед нами и активно принялись обсуждать свои проблемы.
Девушка-регистратор подавленно молчала.
– Они, наверное, должны поставить свои подписи в книге? – поинтересовался свидетель.
– И обменяться кольцами, – сказала девушка.
– Так кольца я забыл, я же говорил, – заявил жених.
– Так мы же про кольца все уже решили, – сказал свидетель.
– А где ты забыл кольца? – поинтересовалась я.
– У массажистки, – ответил за Сергея Шура. – Обьгано кольца перед свадьбой забывают в борделе, а потом врут, что оставили их в парикмахерской или у психотерапевта. Когда я последний раз был у психотерапевта… Кстати, девушка, у вас такой вид, что мне кажется, что у вас проблема. Вы хотите об этом поговорить?
– Марашко, давай мы распишемся, а потом об этом поговорим, – сказал Сергей.
– Давай. Девушка, что же вы тянете, давайте регистрируйте их быстрее!
Дальше церемония шла практически без происшествий, вполне плавно и торжественно.
– Объявляю вас мужем и женой!
– Ура! – завопили дети.
– Ура! – закричали все остальные.
– Ура… – сказала бедная девушка-регистратор.– Будьте добры, освободите зал.
Возле машины мы наконец-то выслушали рассказ Наташки о том, что творилось в зале до того, как мы приехали.
– А где Шура? – спохватился Сергей. – Где виновник торжества?
Он появился через десять минут, помахивая бумажкой.
– Что это?
– Телефон той девчонки, что вас регистрировала. Я ей рассказал, что все так было заранее задумано, что это был тест на профессионализм, что мы проводим такие тесты во всех загсах города. И что она победила. За призом ей нужно явиться по адресу Каховская 24, в понедельник в семь часов.
– Шура!!! Как ты мог!
– А что? Да ладно, потом позвоню, скажу, что пошутил…
**
Церемония отняла последние силы. Шура на славу повеселил нас всех, Наталья активно ему соответствовала, дети резвились… а я был единственным, кто разделял желание регистрирующей нас девушки – чтобы это все поскорее закончилось.
Я даже не стал объяснять невесте, что история с моей любовницей-массажисткой придумана Шурой прямо здесь, так сказать, у алтаря. Единственное, на что меня хватило – это на театральную паузу после вопроса: «Согласны ли вы взять в жены?…»
нет! – хором зашептали свидетели.– Ни за что!
– Да! – ответил я.
Катя была, судя по всему, очень довольна.
На выходе пришлось задержаться и ждать Марашку. Появился он сияющий и развлек нас историей о том, как разыграл регистраторшу. Я так и не понял, он действительно ее разыграл или разыграл нас, рассказав о розыгрыше? Помотав головой, я подошел к дверце, посмотрел внутрь и понял, что за руль больше не сяду. Усну прямо за рулем. Хорошо, если не успею тронуться, а если успею?
– Марашко! – сказал я. – Ты права получил?
– Еще как! Я на площадке…
– Не нужно подробностей! Отвечай, да или нет!
– Д а.
– Они у тебя с собой? -Да.
– Садись, повезешь нас.
– Не вопрос! Я знаешь как классно вожу! Только антикрыло приходится часто менять – не выдерживает нагрузки.
– А что у тебя за машина? – спросил я, усаживаясь рядом с невестой.
– «Феррари», – ответил Шура и лихо газанул. Димосу, который вез детей, жену и Наталью, снова
пришлось догонять. Это я обнаружил, оторвавшись от законного поцелуя.
– Не гони, Шумахер,– попросил я, – там водитель не местный, отстанет.
– А мы, – спросил Шура, – как обычно? Только девчонок в бордель, наверное, не пустят.
– Мы?
Я почесал лоб. Нужно было опять за всех решать. Марашко пока ехал, отдавшись воле потока. Диме удалось протиснуться поближе к нам.
– Поехали домой, – сжалилась супруга, – ты же заснешь сейчас.
– Нет, – я успел придумать мысль и отказываться от этого достижения не хотел, – мы едем праздновать. Шура, очень прошу, обойдись без твоих фокусов, отвези нас куда-нибудь в спокойное место. Чтобы народу немного и кормили вкусно.
– Тут рядом есть харчевня, – обрадовался водитель,– «Два поросенка». Я ее хозяина однажды из проруби вытащил.
– Что, правда? – Катя еще не привыкла к нашему свидетелю и велась на его честные глаза.
– Коша, – простонал я, – какая полынья? Какой хозяин? Он это все на ходу выдумывает!
– Ничего я не выдумываю,– обиделся Марашка– Почему мне никто не верит? Вот на работе случай был. Я им говорю: «Угри, когда на нерест идут, часть дороги преодолевают по суше». А они смеются: «Ага,– говорят,– а часть перелетают!» До того меня довели, что я пошел в библиотеку, взял Большую советскую энциклопедию…
Проснулся я от нежного щекотания за ухом. "
– Эй, муж! – мурлыкнули мне. – Просыпайся, на банкет приехали!
Из банкета я помню мало, потому что в самом начале выпил бокал шампанского и позволил празднику развиваться самостоятельно. В принципе, мне было хорошо, только голову приходилось поддерживать руками. Осталось несколько обрывочных воспоминаний: дети, которые завороженно смотрят, как я пытаюсь одной рукой сложить кораблик из салфетки; Катя, подкладывающая мне в тарелку аппетитной еды; Шура, который ухаживает за Натальей. И еще смутное ощущение, что мне очень неудобно сидеть. Несколько раз я пытался сменить позу, но в правую ягодицу постоянно что-то врезалось.
В конце концов я догадался привлечь для исследования стула руку, не обремененную головой. На стуле ничего не нашлось. Более того, стул оказался широкой деревянной скамьей. Зато в заднем кармане брюк отыскались два жестких предмета, которые отравляли мне праздник.
– Ого! – раздался голос Кати. – Это же наши кольца! Наташка! Таня! Идите сюда! Сейчас состоится завершение праздничной церемонии.
– Ага, – сказал я и уснул.
Главным украшением банкета был, безусловно, наш свидетель. Я не очень хорошо представляю, как с ним можно жить, но лучшего тамады мы бы не нашли никогда – это точно.
– Однажды, когда мы с Сергеем охотились на тигров, – начал свой первый тост Шура.
Надо ли говорить, что таких тостов потом было очень много. Любую тему Марашко подхватывал мгновенно и доводил до полного идиотизма.
Официанта, который поинтересовался, какое мы будем пить вино, он заставил принести карту вин и минут пятнадцать рассуждал с ним об отличиях бургундского 1969 года от рейнского 1968. После чего попросил принести водки.
– А стаканов не надо, мы с Димосом будем ее из горла кушать. A Cepera не будет, у него сегодня трудный день, он потерял жену. Правда, Cepera?
Cepera, который спал на ходу, что-то промычал. Официант сделал сочувствующее лицо. В этот момент к Сергею подскочила я, чтобы чмокнуть его в нос. Официант, мягко говоря, удивился.
– Надо же, – сказал Марашко, – нашлась!
Всю вторую половину банкета Шура активно ухлестывал за Наташкой. Это надо было видеть! Такая парочка свела бы с ума любого нормального психотерапевта.
– Наташа, давай я провожу тебя домой.
– Провожай. Только я с тобой не пойду, можно?
– О'кей. Только адрес дай. А тебя как лучше провожать на машине или на метро?
– На машине.
– Супер. Я поеду на метро, а на сэкономленные деньги завтра пойдем в цирк.
– Почему в цирк?
– А я там пару лет работал подсадным у клоунов…
– Хорошо, что не дрессированной собачкой.
– А ты откуда знаешь?
– Что?
– Ну, собачкой я тоже работал, но не в цирке. Да и давно это было. Я тогда на границе служил, а кинолога грамотного у нас в части не было. Вот однажды командир мне и говорит…
И так до бесконечности.
Смешнее Марашки было только то, что Сергеи к концу банкета нашел наши кольца. И то, что домой мне пришлось волочить мужа на себе. То есть волок его, естественно, Дима, но под моим чутким руководством.
Так и прошла наша первая брачная ночь. Мы с Таней и Наташкой болтали до пяти утра дома у Натальи, мужики мертвым сном спали дома у Сергея, вместе с детьми. Не особенно романтично, зато не скучно. И все довольны.
СВЕСТИ И РАЗВЕСТИ
**
Законные три дня медового месяца, которые мне подарили на службе, я израсходовал еще до свадьбы, поэтому сразу по окончании брачных игр пришлось идти на работу.
Прямо в понедельник.
Обручальное кольцо плавило палец. Мне постоянно мерещилось, что окружающие пялятся на него, как назгулы на Фродо. Я прятал руку в карман, озирался и убеждался в том, что в Москве никто ни на кого не смотрит. Остановись посреди улицы и залейся горючими слезами – никто не подойдет, если только ты не создаешь препятствий дорожному движению.
Входя в офис, я еще раз позавидовал безработной Кате и нырнул в омут текучки.
Часам к восьми вечера настойчивый зуммер мобильника напомнил мне о том, что я обещал молодой супруге вернуться пораньше. Я тут же бросил все и помчался к выходу из офиса.
В дверях вспомнил, что не отослал производственный план, вернулся к компьютеру, обнаружил два важных письма, на которые срочно следует писать ответ…
За следующую неделю удалось выяснить несколько важных закономерностей.
Во-первых, если я обещаю прийти пораньше, то покидаю издательство не ранее девяти вечера. Если не обещаю – могу вырваться даже в семь, а то и в полседьмого.
Во-вторых, пропала мистическая взаимосвязь между моими действиями и Катиным самочувствием! Оказалось, что в ее присутствии я могу употреблять спиртное, есть всякую жареную гадость и дышать чем придется. И обостренное обоняние куда-то исчезло. Я отмечал это событие каждый вечер.
Однако за все приходится расплачиваться. В пятницу я возвратился домой действительно рано (семи еще не было) с охапкой цветов и радужными планами на уикенд. На пороге меня встретило заплаканное создание белого цвета.
Машка подвывала ей, я так подозреваю, из женской солидарности.
– Она, – сказала Катя, борясь с рыданиями,– ей совсем плохо!
Прижимая супругу к внутреннему карману с кошельком, я глянул на Машу. Никаких следов трагедии не обнаружил.
– Нет, – Катя перехватила мой взгляд и уточнила, – н е она, а она.
Взгляд был направлен не на живот, а куда-то за пределы квартиры. Значит, речь не о будущем сыне, которого супруга упорно именовала «она».
– Я что-нибудь придумаю! – пообещал я. Сейчас нужно было быстренько прекратить этот коллективный водопад.
– Что ты придумаешь?! У нее трагедия, ее никто не любит!
– Я тебя люблю.
Это было совсем не в тему, но подействовало: молодая жена оторвалась от кармана и выжидающее покосилась на меня. Я тут же поцеловал глаз и нос. Катя довольно вздохнула, но тут же нахмурилась:
– Пойдем есть, но учти – ты обещал все придумать!
«Не все,– мысленно поправил я супругу,– а что-нибудь!» Но есть пошел с готовностью.
итак,– сказал я, вгрызаясь в голубец,– кто кого не любит, и что я должен придумать?
– Ты должен придумать, как устроить личную жизнь Натальи.
Я чуть не поперхнулся тушеным капустным листом.
– Не спорь. Ешь и слушай.
И мне поведали душераздирающую, но совершенно неинформативную историю о том, что у Катиной подруги кризис типа «мировая скорбь».
– Мужик у нее есть? – уточнил я, покончив с горячим.
– Есть. Но я так поняла, у них сейчас большие проблемы.
– Значит, нужно найти другого. Временного.
– Как у тебя все просто!
А чего усложнять? – я вспомнил, что оставил пиво в прихожей, и поднялся из-за стола.– Поматросит с ним месяцок, развлечется. Старый хахаль тут же прибежит.
– Ты куда? – спохватилась Катя, обнаружив, что я собираюсь несанкционированно покинуть кухню.
«Начинается, – подумал я, – полный контроль».
– Хахаля искать!
– Где ж его найдешь? – заинтересованно крикнули мне из кухни.
– Наташка ж нам нашла,– я вернулся с добычей, чувство сытости достигло головы и делало меня миролюбиво-благородным, – вот и мы ей найдем. В крайнем случае, меня в аренду сдадим.
– Ей «бэ-у» не нужно,– Катя щелкнула меня по носу и демонстративно уселась на колени, мешая пить пиво.
– Тогда Марашку, – предложил я первое, что пришло в голову (пива хотелось очень).
_Ты гений! – обрадовалась Катя и помчалась к
телефону.
Я с неизъяснимым наслаждением поднял бокал.
– Ты правда гений? – спросила Машка, про которую в суете ужина все забыли. – Тогда отгадай, что такое: не табуретка, а свистит?
– Милиционер.
– Свисток!
– А что, разве милиционер не свистит? Или он табуретка?
– Вот непонятливый!
Начинался наш с Машкой традиционный филологический спор.
Первая неделя на новом месте проходила удивительно однообразно – я пыталась распихать по местам свои вещи. Задача усложнялась тем, что их «место» было неизвестно где и приходилось все по нескольку раз туда-сюда перекладывать.
В свободное от этого захватывающего занятия время мы с Машкой паслись у Наташки. Выяснилась страшная вещь – моя никогда не унывающая подруга пребывала в жестокой депрессии. Причину она нам так и не сказала, но было понятно, что это самая настоящая мировая скорбь и шутить на эту тему глубоко непорядочно.
Наталья открывала нам дверь, молча шла в комнату, ложилась на диван и принималась рассматривать потолок. В принципе, она принимала участие в беседе, но достаточно односложно. Если мы ей напоминали, то она даже ела, но редко.
– Наташка, ты же на скелет похожа! Ешь!
– Да? – Наталья рассматривала себя в зеркале. – Ну и ладно…
И опять укладывалась на диван.
– Наталья, да что случилось? Все же хорошо. Ты хотела, чтобы я приехала, я приехала. Навсегда. Теперь от меня фиг отделаешься.
– Ну пусть хоть тебе будет хорошо…
– Давай и тебе будет хорошо. Что нам сделать? Ты с кем-то поссорилась?
– Это мелочи…
– На работе что-то случилось?
– Наверняка.
– Это как?
– Там всегда что-то случается. Вот и сейчас что-то наверняка случилось.
– Ты заболела?
– Нет.
– Тебе можно как-то помочь?
– Наверняка.
– Как?
– Не знаю. Но наверняка можно.
О том, что у Натальи есть бойфренд, я знала, но видела его только мельком. Он жил у себя, а если и оставался у нее ночевать, то очень поздно приходил и очень рано уходил. Короче, мы не пересекались.
– Ты с Андреем поссорилась?
– С каким Андреем?
– Не придуривайся.
– На свете много Андреев. Со всеми не перессоришься.
– Наташка! Я не могу тебя такой видеть.
– Отвернись.
На третий день депрессии мы обнаружили, что Наталья отключила все телефоны. На вопрос, зачем она это сделала, ответила очень лаконично:
– Звенят.
И повернулась к стенке.
Я позвонила ей на работу и выяснила, что во вторник Наталья по телефону сообщила:
– Не ждите меня неделю.
И пропала. Больше никто о ней ничего не слышал.
В пятницу я поняла, что нужно спасать человека, и мы с Сергеем подумали, что раз она нас поженила, то и мы ей должны сделать что-то хорошее. Например, найти ей мужа. Или хотя бы любовника. Ну, в конце концов, и Марашко сойдет!
**
– Шура, – сказал я, как только Марашко поднял трубку, – как ты относишься к любви?
– Очень серьезно, – очень серьезно ответил поэт и начал декламировать. – «Вот и все, весна настала, одуванчики желтеют…»
Стихотворение было прочувствованное, про любовь и весну. Я даже заслушался.
– «…Что-то капнуло за ворот, – напевно закончил Шура,– вот и птицы прилетели». (Строки взяты из стихотворения Александра Мурашко.)
– М – да, – очнулся я, – романтика. Значит так, нужно спасти человека.
– В рот?
– Что?
– Я говорю, искусственное дыхание будем делать изо рта в рот?
– Как хочешь. Но человека спасти надо. Помнишь Наташку?
– Ха! Да я помню всех Наташек в Москве. Перечисляю…
– Не нужно. Помнишь Наташку, которая была свидетельницей на нашей свадьбе?
– Это с которой ты стриптиз танцевал?
Я похолодел. У меня было не так много уверенных воспоминаний о собственной свадьбе. Я уже хотел пуститься в осторожные расспросы, но вовремя вспомнил, с кем разговариваю.
– Шура, – разозлился я, – не дури голову, дело серьезное.
– Да мне-то что, – согласился Марашко, – а вот Катька твоя плакала.
С большим трудом удалось добраться до сути дела. К моему удивлению, Шура не сразу загорелся идеей, а начал что-то мямлить про занятость на работе. Это совсем на него не похоже. Слушая невнятные возражения, я сообразил, в чем проблема, – ухаживание за такой дамой, как Наталья, требовало расходов, а поэты в наше время не слишком обременены средствами к существованию.
– Расходы беру на себя, – сказал я.
– При чем тут это? – обиделся Марашко, но заметно пободрел. – Хотя не помешает. Но обещаю: если она окажется женщиной моей мечты и владеет урановыми шахтами, то сразу все верну. В том числе и ту сотку, что занял у тебя пять лет назад. Я тогда торговал себе «узи»…
– Оставь ее себе. Вместе с «узи». А Наташку чтоб завтра же развлек!
– Но…
– Иди к черту! Достал уже!
– Послушай…
– Наслушался!
Я швырнул трубку. Надоело каждую минуту понимать, что предьщущие тридцать секунд мне вешали лапшу на уши.
Марашко немедленно перезвонил. Я отрубил мобильник. Тут же зазвонил домашний.
– Коша,– попросил я, – если Марашко, скажи, что меня вторые сутки дома нет.
Катя странно покосилась на меня, но телефон взяла.
– Шура? Привет! А его дома нет… Что? Где? И чего он хочет?
Катя, давясь от смеха, зажала трубку рукой и прошептала:
– Он говорит, что вы у него третий день бухаете, ты выбросил кольцо в окно, заперся в туалете и не хочешь с ним разговаривать. Просит, чтобы я тебя уговорила с ним пообщаться.
Я с недовольством протянул руку. Беременная супруга хмыкнула. Пришлось вставать и идти.
– О! – натурально обрадовался Шура. – Ты дома? А я тебя сразу прикрывать начал, чтобы жена ничего не подумала. Классно?
– Ага, – сказал я, – особенно про кольцо.
– Это я для правдоподобия. Обожди, не отключайся! Телефон Наташки дай, да?
**
На следующий день мы сидели у Наташки. Сегодня это было особенно похоже на почетный караул возле усопшего, она постепенно переставала реагировать на внешние раздражители и отказывалась не только есть, но и шевелиться.
Зазвонил телефон.
– Какого черта,.– прошипела Наташа, – ты зачем его включила?
– Ой, извини, нужно было Сергею позвонить.
– Да! – рявкнула в трубку Наташка. – Чего? Кто? Что за бред? Зачем? У меня «пежо», а не «форд». Зеленая…
– Чушь какая-то, – сказала Наталья, положив трубку. – Говорят, у меня в машине сидит угонщик и не может выйти, застрял, говорят, в дверях.
Я с интересом наблюдала, как Наташка все-таки сползла с дивана и отправилась к окну, отодвинула шторы и… Дальше события развивались очень быстро. Наталья извергла из себя дикий визг и рванула к входной двери. Мы кинулись к окну и обнаружили, что во дворе стоит эвакуатор (как он сюда протиснулся?), на который бодро запихивают Наташкину новенькую зелененькую «пежоху».
Вылетев во двор, мы первым делом столкнулись с Шурой, который руководил эвакуаторщиком.
– Давай, давай, – кричал Марашко, – левее, правее… О! А вот и хозяйка! Молодец какая! Тебе положен приз за скоростной спуск с двадцатого этажа!
Шура лихо перехватил Наташку, зажав ей рот одной рукой.
– Дорогая, я хотел сделать тебе сюрприз! У тебя такая грязная машина. Я думаю, быстренько помою и тебе верну, а ты… Не кусайся! Не нервничай. У тебя депрессия, тебе нельзя нервничать.
