Текст книги "Похождения комиссара Фухе"

Автор книги: Андрей Валентинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

ЗАВЕЩАНИЕ КОМИССАРА ФУХЕ

Телефон звякнул. Худая дрожащая рука взяла трубку.

– Алло? – прохрипел еле слышный голос.

– Идиот! – раздалось в трубке. – Почему не на службе?

– Да я, господин Дюмон, да вот, да умираю…

– Болван! Не твоя очередь!

– Да я в некотором роде… да врачи… язва…

– Скотина! А квартальный план? Гранатомета давно не нюхал?

– Господин Дюмон… ведь я… дохожу совсем…

– Ну ладно, умирай себе, ежели так. Чего тебе прислать, дубина, чтоб мучался меньше?

– Алекса… – прошелестел голос.

– Да? Ну ладно, сейчас пришлем, он как раз в пятой камере сидит…

Через полчаса Алекс уже входил в одинокую конуру Фухе.

– Комиссар! – закричал он. – Вы никак и вправду помираете?

– Да, Алекс, – хрипел Фухе, вылизывая капли рубиновой влаги из граненого стакана, стоявшего на столике.

– Не беда, комиссар, не вы первый. Оформим по первому разряду. Только вот что, – Алекс осмотрел комнату и подсел к умирающему, – вы, видать много накопили, так как насчет завещания?

– Алекс… – прохрипел Фухе. – О чем ты? Ведь я последние минуты…

– Комиссар! – прервал его неумолимый Алекс. – Мало я вам служил? Мало я из-за вас терпел? А у меня семья, теща – кормить надо. Так что давайте!

– Что? Друг мой, что? – хрипел Фухе, корчась в конвульсиях.

– Как что? – поразился Алекс, сворачивая висевший на стене ковер. Имущество-то кому? Не Конгу же!

– Но душа! – вздохнул Фухе и на миг потерял сознание.

– Давай, давай! – торопил умирающего Алекс, бросая в мешок содержимое секретера. – Подписывай скорее! Да, какое у тебя самое главное сокровище, ну?

– Это, это, как его… – жалобно шептал Фухе, еле шевеля холодеющими губами.

– Ну?! – настаивал Алекс, складывая в чемодан парадный костюм комиссара.

– Это… мое любимое… – хрип перешел в едва слышный шепот.

– Короче! – вконец обнаглел Алекс, сдирая с комиссара кальсоны.

– Это, это, как его…

– Скорей! – скомандовал Алекс, срывая с пальца комиссара обручальное кольцо.

– Пресс… – прошептал Фухе.

– Ты опять, чемодан, о своем! – возмутился Алекс, срывая с комиссара носки. – Ты брось шутить!

– Папье! – закончил Фухе, выхватывая названное оружие из-под одеяла. Удар, треск – и осколки черепа рикошетом ударили о стену.

– Вот скотина! – заявил Конг, выходя из соседней комнаты. – Я думал, он хоть носки тебе оставит! Интересно, сколько у него в бумажнике?

– На пиво хватит, – сказал Фухе. – И учти, что мне как умирающему, нужно не меньше двух литров.

И комиссар Фухе, кряхтя от напряжения, стал шарить по карманам верного друга Алекса.

ДИССЕРТАЦИЯ КОМИССАРА ФУХЕ

Посвящается С. Каплину

– Комиссар! Комиссар! Вставайте! – тряс Алекс своего друга, мирно прикорнувшего среди груды пустых бутылок и селедочных объедков. – Пора, комиссар, подъем!

В ответ раздалось нечто непонятное, среди несвязного бульканья можно было уразуметь лишь: «Пресс-папье, скотина, убью!» Алекс с трудом уклонился от взметнувшегося кулака и вновь склонился над комиссаром:

– Да вставайте же! У вас сегодня защита!

– А? Что? – взревел Фухе, продирая глаза. И тут же, сообразив, вскочил, разбрасывая ногами бутылки.

– Эй, Алекс! – прокаркал он. – Рубашку, галстук, бритву! Вызывай такси!

Через час свежевыбритый Фухе уже оседлал трибуну Актового зала Академии поголовной полиции и вещал:

– В заключение своего доклада, уважаемые члены специализированного совета, позволю себе подвести итоги сказанному: применение пресс-папье в поголовно-разыскном деле позволяет получить большой экономико-социальный эффект и моральную экономию. Ввиду этого я осмеливаюсь просить совет о присуждении мне ученой степени кандидата поголовных наук.

Под бурные аплодисменты зала Фухе сел на место. На трибуне его сменил тоже свежевыбритый по этому случаю шеф поголовной полиции де Бил.

– Коллеги! Голуби мои! – затараторил он. – От имени поголовной полиции сообщаю, что применение пресс-папье только за отчетный пятилетний период позволило сэкономить (тут он уткнул нос в бумажку) патронов – семь тысяч штук в месяц, камер – пятьдесят человеко-часов в сутки, судебных заседаний – по двадцать в неделю! Количество преступников уменьшается в геометрической прогрессии! Метод пресс-папье считаю прогрессивным и передовым, а нашего героя – комиссара Фухе – вполне достойным искомой степени кандидата поголовных наук.

Пока шло голосование, коллеги уже поздравляли новоиспеченного кандидата. И вот председатель совета объявил:

– Уважаемые коллеги! Роздано бюллетеней шестнадцать, получено шестнадцать, за – четырнадцать, против – два. Поздравляю нового кандидата!

Раздался гром аплодисментов, все бросились к Фухе, но он, потемнев лицом, уже шарил рукой в кармане. Мелькнуло в воздухе пресс-папье, бросок, другой – и все шестнадцать членов совета уже лежали с раскроенными черепами.

– Но всех-то за что? – поинтересовался Алекс, когда могильщики выносили трупы.

– Как за что? – удивился Фухе. – Ведь двое против!

– Но остальные?

– И ты не понимаешь, Алекс? Ведь голосование было тайным!

ДЕЖУРСТВО ПО ГОРОДУ

Комиссар Фухе допил молоко, аккуратно вымыл стакан, вытер его и поставил в служебный шкаф.

– Пора и домой! – решил он, но тут же услышал стук в дверь.

– Ну, чего там? – достаточно недружелюбно спросил комиссар, не выносивший подобных сюрпризов, особенно перед окончанием рабочего дня.

Дверь отворилась, и в кабинет вошла, стуча ведром, уборщица Мадлен.

– Эй, Фред! – гаркнула она. – Мчись к шефу, а то он тебе дозвониться не может!

– Ха! – усмехнулся комиссар. Я же шнур телефонный обрезал, чтобы всякие там не беспокоили. А Лардоку скажи, что ты меня не нашла.

– Еще чего! – возмутилась Мадлен. – Мчись, как миленький, а не то без пенсии останешься. Будешь, как я, до девяноста лет горбатить!

Комиссар, признав эти доводы убедительными, вздохнул и направился к Лардоку.

– Ты чего это? – рыкнул он, входя в кабинет. – Ветерана тревожишь?

– Но, господин Фухе, – тут же начал оправдываться Лардок, – надо, понимаете…

– Что надо? – осторожно спросил комиссар, чуя неладное.

– Подежурить, подежурить, господин Фухе. У господина Шопена опять запой, и…

– Гнать этого Шопена! – обозлился Фухе. – Из-за него, заразы, мы срываем выполнение постановления!

– Выгоним, выгоним! – поспешил успокоить разгневанного комиссара Лардок. – Вот на ближайшем же профкоме рассмотрим. Но сейчас, господин Фухе… не всю ночь, а только до трех. А премию к концу месяца вам в первую очередь…

– Ладно, Лардок, – вздохнув, согласился Фухе. – Зря я тебя не прикончил, когда ты меня Кальдеру продал! А теперь, что уж делать!

Комиссар принял дежурство, поудобнее расположился в кресле, положив ноги в своих любимых желтых ботинках на стол и углубился в чтение вечерней «Ставрополь беобахтер». Он бегло просмотрел последние спортивные новости, отдел внешней политики, культурную жизнь – все это его не интересовало. Но вдруг его внимание привлекла большая фотография и заголовок под ней. Фухе достал свои очки в роговой оправе и вчитался. Заголовок гласил:

«ЛЕОНАРД ГОВОРИТ: Я НИКОГДА НЕ БОЯЛСЯ КОМИССАРА ФУХЕ!»

Фухе стал читать дальше, все более проникаясь возмущением. Леонард сообщал: «Как ни мечтал этот безмозглый убийца Фухе поймать меня, короля преступного мира, но за сорок лет у него это ни разу не получилось. И не получится! Это говорю я – великий Леонард!»

Фухе с наслаждением прожег сигаретой нахальную морду Леонарда на фотографии, бросил газету в урну и решительно направился к молодым инспекторам, дежурившим вместе с ним. Те вскочили.

– Лист, Кароян! – обратился к ним Фухе. – Мне нужно два часа поработать с важными оперативными материалами у себя в кабинете. Не беспокойте меня. Если что – действуйте сами по обстановке!

– Есть, господин комиссар! – ответили дисциплинированные Лист и Кароян, благоговевшие перед легендарным комиссаром.

Фухе выбрался из управления через запасной выход и, поймав такси, велел шоферу ехать на улицу Гобеленов. Адрес мерзавца Леонарда был ему хорошо известен.

На двери красовалась бриллиантовая кнопка звонка, но Фухе не пожелал ею воспользоваться, а просто наподдал как следует ногой. Против желтого ботинка комиссара не могли устоять не то что двери, но даже банковские сейфы.

Мерзавец Леонард был не один, рядом с ним на диване уютно устроилась милая блондинка с чудными карими глазами.

«Она чем-то похожа на мою бедную Флю», – подумал Фухе, отшвыривая красотку в угол. Та завизжала, повиснув на спинке кресла, но Фухе, не обращая на нее внимания, уже приступил к делу.

– Не получится, говоришь? – спрашивал он у Леонарда, слегка сдавливая тому адамово яблоко. – Дразнить меня вздумал?!

– Вы не смеете, комиссар! – возмущенно хрипел Леонард. – Улики… суд… закон…

– Я для тебя суд и закон! – рявкнул комиссар, доставая магнум.

– Вы не посмеете! – визжал Леонард, заслоняясь от комиссара подушкой. – Здесь свидетель!

– Ха-ха-ха! – отчеканил Фухе и выстрелил. Луч магнума вошел в Леонарда, словно тот был из масла. В комнате запахло паленым.

– То-то! – заявил Фухе и обернулся к девице. Та стала на колени:

– Господин Фухе! Помилуйте! Я никому ничего не скажу!

– Да, дочка, – согласился Фухе. – Ты уже ничего никому не скажешь…

– Но, господин Фухе, я ведь молода и хороша собой…

– Да, – вздохнул Фухе. – Ты очень похожа… Очень похожа на мою Флю. И знаешь, мне кажется, что я убиваю свою жену во второй раз…

Кашляя от запаха паленого мяса, Фухе переставил все часы в квартире Леонарда на двадцать минут шестого, разбил циферблаты рукояткой магнума и покинул гостеприимный дом. Алиби было обеспечено, и комиссар поспешил в управление.

В три ноль пять комиссар сдавал дежурство молодому комиссару Жуанвилю.

– Ну как, господин Фухе? Как дежурство? Надеюсь, все прошло спокойно? – спросил Жуанвиль.

– Все спокойно, сынок, – согласился комиссар Фухе, зевая и расписываясь в книге учета дежурств. – А как же! Все в порядке. Ты же знаешь, у нас всегда все в полном порядке, – сделал он заключение и, закурив безникотиновую «Синюю птицу», направился домой.

СОБРАНИЕ

Комиссар Фухе с годами приобрел несколько прочных привычек, одной из них было стремление как можно быстрее убежать домой, как только кончится рабочий день. Поэтому, если не было ничего чрезвычайного – пожара, потопа, комиссии или срочного дела – то уже без пяти пять Фухе начинал томиться, вскакивал и готовился убегать. Но в этот день путь комиссару преградила уборщица Мадлен.

– Ты куда это собрался, Фред? – грозно спросила она, зазвенев ведром.

– Куда-куда, раскудахталась! – проворчал Фухе. – Домой, ясное дело!

– Как так домой! – возмутилась Мадлен. – А профсоюзное собрание?

– Иди, старая! – угрюмо заявил Фухе. – Устал я сегодня!

– Ах, он устал! – взмахнула шваброй Мадлен. – А я, понимаешь, не устала с ними! Нет уж, если избрали меня профоргом, то будьте добры слушаться. Так что марш на собрание! – И Мадлен еще раз взмахнула шваброй.

Комиссар Фухе затосковал и поплелся в зал. Он забрался в самый задний ряд и решил вздремнуть.

– Разбудите, когда кончится, – велел он своим коллегам – инспекторам Листу и Карояну, сидевшим рядом, и немедленно уснул.

Не прошло и десяти минут, как Фухе был разбужен вежливым, но сильным толчком.

– Уже кончилось? – обрадовался Фред.

– Вас в президиум выбрали, господин комиссар, – пояснил Кароян.

– У, дьявол! – простонал Фухе, поняв, что поспать не удастся, и направился в президиум.

Стул комиссара оказался рядом со стулом начальника поголовной полиции Ларри Лардока.

– Мы вас записали в список выступающих, – сообщил Фреду Лардок.

– Это еще зачем? – возмутился Фухе.

– От имени ветеранов, – пояснил шеф. – Пару слов, не больше.

– Ладно, – неохотно согласился комиссар и замолчал.

Собрание между тем шло своим ходом. Докладчик, председатель профкома комиссар Жуанвиль, сообщил, что профсоюзная организация поголовной полиции готовится достойно встретить приближающийся исторический тринадцатый слет поголовной полиции. Коллектив успешно изживает негативные тенденции, проявившиеся в деятельности бывшего шефа поголовной полиции де Била (его фамилию докладчик постарался произнести слитно). Это стало возможным, присовокупил далее Жуанвиль, благодаря мудрому и чуткому руководству дорогого и любимого начальника поголовной полиции Ларри Лардока.

При этих словах зал загремел аплодисментами, все встали и трижды прокричали «ура» своему шефу.

Докладчик остановился и на отдельных недостатках. Он гневно заклеймил пьяницу и дебошира комиссара Шопена, срывающего своим недостойным поведением выполнение постановления по борьбе с пьянством в рядах поголовной полиции. Не обошел докладчик стороной и славный юбилей сорокалетие окончания второй мировой войны – и отметил личный вклад в победу их коллеги, ветерана поголовной полиции комиссара Фердинанда Фухе.

Все это время Фред рисовал чертиков, стараясь, чтобы они имели как можно больше сходства с начальником поголовной полиции Ларри Лардоком. Между тем на трибуну один за другим взбирались выступающие, дружным хором славословя любимого шефа поголовной полиции, благодетеля и отца родного Ларри Лардока. Наконец, слово было предоставлено комиссару Фухе.

– Друзья! – обратился Фухе к притихшему залу. – Позвольте мне выступить от имени ветеранов…

Зал грохнул аплодисментами.

– Вам повезло, друзья! – продолжал Фухе. – Вам очень повезло, друзья мои, что вы работаете в славной поголовной полиции именно в наши дни! В какое замечательное время вы живете! Как вам повезло, что вами руководит наш Ларри Лардок! Вот что я хотел вам сказать! Вам очень повезло, друзья мои!

Под бурные, несмолкающие аплодисменты зала Фухе покинул трибуну и занял свое место в президиуме.

– Вы хорошо сказали, господин комиссар, – обратился к нему Лардок.

– Я сказал правду, – ответил ему Фухе, придавая значение каждому слову. – Им действительно повезло, что они живут в то время, когда я сдал свое пресс-папье в музей. И им повезло, что ими руководишь ты – ведь именно ты уговорил меня сдать мое славное оружие в экспозицию!

И Фухе кровожадно посмотрел на начальника поголовной полиции. Лардок побледнел и сделал вид, что читает проект резолюции.

ТРУБА

У комиссара Фухе в ванной лопнула труба. Около часа отважный комиссар боролся с потопом, затем, перекрыв воду, наскоро переоделся, надел оба ордена Бессчетного легиона и отправился в ЖЭК.

– Низзя! – заявила какая-то бабка на входе. – Не принимаем!

– Да я участник… – начал было комиссар, но бабка была неумолима:

– Низзя! Куды пресся! Я сама – участник!

Вздохнув, комиссар достал магнум и испарил бабку на месте.

У начальника ЖЭКа путь комиссару преградила секретарша:

– Эй, вы! Куда? Неприемный день!

– А когда же приемный? – вежливо спросил комиссар.

– Когда-когда… Через два месяца! И запишитесь, а то прутся тут всякие…

– Так ведь труба же…

– Вы что, дядя, глухой?

Фухе вздохнул еще раз и испарил секретаршу. Затем, уже не пряча магнума, вошел в кабинет начальника…

Через час труба была отремонтирована.

– Вот так, Алекс, – закончил свой рассказ Фухе, – сервис у нас – на самом высочайшем уровне!

– Все это так, – вздохнул Алекс, прихлебывая кефир, – но что делать тем, у кого нет магнума?

– Да, – согласился Фухе, – тем действительно труба!

КАМПАНИЯ

Однажды в грустный унылый понедельник Фухе был вызван в кабинет Дюмона.

– Газеты читаешь? – грозно спросил комиссара Дюмон и прицелился в него из гранатомета.

– Да я, да вот, да сегодня же к вечеру… – начал мямлить Фухе, уклоняясь от грозного оружия.

– Убью! – заревел Дюмон. – И скоро убью! Но пока живи и слушай!

Комиссар весь обратился в слух, угодливо склонившись перед гранатометом. Дюмон продолжал:

– Вчера в «Полицай тудей» была передовая. Все наши силы – на борьбу с пьянством! Понял?

– Так точно! – возрадовался Фухе. – Это мы завсегда! Вчера уже годовой план выполнили! Все камеры набиты! На штрафы второй остров в Адриатике покупаем!

– Болван! – замычал Дюмон и взмахнул гранатометом. – Бороться с пьянством надо в самой поголовной полиции! Понял?!!

– Понял… – упавшим голосом вздохнул Фухе.

– Ты назначаешься ответственным за наш отдел. Вот тебе список наших алкоголиков – иди и искореняй. Пшел!

Удар каблуком – и великий комиссар выкатился за дверь.

С горя перед непривычным делом Фухе отправился в паб, где принял свои обычные пятнадцать-двадцать кружек. Сверившись по списку, он сообразил, что перед ним в полном составе собрались все его подопечные.

– А-а-а! – взревел Фухе. – Работу среди вас вести, заразы! Искореню! – И в воздухе взметнулось пресс-папье…

– Ну как? – спросил де Бил у Дюмона на следующий день. – Искореняете пьянство?

– Уже! – отрубил Дюмон. – Под корень! Да, шеф, сообщите в отдел кадров – у нас опять дюжина вакансий.

– Свято место пусто не бывает! – глубокомысленно изрек де Бил, и начальники на радостях пропустили по стакашке виски за успех кампании и за здоровье Фухе.

ПОДАРОЧЕК

С. К. с Новым годом!

Габриэль Алекс с некоторой опаской поднимался по грязной заплеванной лестнице на пятый этаж, где вот уже второй год жил его давний друг Фред Фухе, уволенный из поголовной полиции за участие в необоснованных репрессиях и теперь коротающий скучные дни за бутылкой скверного пива. Габриэль, уже давно не видевший бывшего комиссара, слыхал о том, что характер у Фухе стал совсем невыносимый, что делало визит к заслуженному борцу с преступностью крайне небезопасным. Алекс и рад был бы отказаться от этого визита, но сегодня было 31 декабря, а традиция – это традиция, даже для Габриэля Алекса.

Отыскав нужную квартиру, Алекс собрался позвонить в дверь, но к своему изумлению обнаружил, что звонить не имело смысла: звонка не было, как не было и двери. Лишь одинокая скоба болталась на дверном косяке с совершенно обреченным видом.

– Фред! – неуверенно воззвал Алекс, стоя на пороге. Из квартиры мощно пахло перегаром и дурными папиросами.

– Кому там жить надоело? – вежливо осведомились изнутри. Затем что-то зашлепало, и перед Алексом объявился бывший бравый комиссар. Габриэль взглянул на друга и горестно вздохнул – право, даже в тот день, когда Фухе случайно выпал из рейсового лайнера Париж-Шанхай, он выглядел несколько приличнее и оптимистичнее.

– Фред, – пробормотал Алекс. – Д-дверь, Фред. У вас дверь сняли!

– Нет, – хмыкнул Фухе. – Я ее сам соседу продал за две поллитры. А на что она мне? Вчера последнюю раму загнал, а обои еще на прошлой недели пропил. Пусть грабят, обормоты, если найдут чего. Ну, а ты как? Все ездишь? Свечи сбываешь?

– Да… – кивнул Алекс, постепенно приходя в себя. – Я проездом из Монтекарловки. Ненадолго… Ведь сегодня тридцать первое декабря… Мы же каждый год…

Каждый год в этот предпраздничный день друзья навещали одного из крестных отцов фухеистики, директора издательства «Уорлд Фухе пресс» Сержа Каплина, и даже в этот тяжелый год традицию нарушать не следовало.

– А может – ну его? – спросил Фухе, привычным жестом обшаривая карманы Алекса и слегка облегчая их от излишнего содержимого. – У меня тоска… Еще прибью… Ну ладно, если уж традиция…

– Только вот подарок бы… – пробормотал Алекс. – Я не успел… Самолет задержали… Посадка…

– Еще и подарок, – совсем помрачнел Фухе, но тут же его лицо прояснилось: – А чего! Можно и подарок! Я сейчас…

Фухе скрылся в мрачных глубинах квартиры, затем что-то долго переворачивал, чертыхаясь. Наконец, он накинул все, что осталось от его клетчатого пиджака, и, отфутболив попавшуюся под ноги пустую бутылку из-под дихлофоса, уверенным шагом вышел из квартиры. Алекс засеменил рядом.

Пока Габриэль произносил прочувственную речь, стоял перед как всегда важным и напыщенным директором издательства, Фухе угрюмо смотрел в пол и ковырял ботинком паркетину.

– … мы приготовили вам, отец наш и благодетель, скромный подарок, закончил свой спич Алекс и с надеждой посмотрел на Фухе. Серж Каплин из уважения к когда-то знаменитым своим гостям брезгливо взглянул на бывшего комиссара.

– А, – сообразил Фухе. – Подарок тебе? Ну, получай, буржуй, от безработного!..

Рука комиссара привычным движением скользнула в карман, и через секунду над липкими волосенками Сержа взлетело известное всему прогрессивному человечеству… да-да, то самое! Пресс, которое папье!

– Ваньсуй! – вякнул Каплин по-китайски и приготовился умереть. Но грозное оружие лишь слегка погладило лысеющую голову директора. Живой, но потерявший от ужаса дар речи, Серж сполз на пол и застыл. Собрать все ценные вещи и деньги, имевшиеся в квартире, было для Фреда и Габриэля, прошедших прекрасную школу, делом пяти минут…

– Хорош был твой подарочек! – хмыкнул Алекс, допивая из горлышка бутылку «Арманьяка». – Но, может, все же не стоило? Все-таки праздник, традиция… Можно было и на неделе заехать…

– Бестолочь ты, Алекс! – сообщил Фухе, прыская в пиво дихлофос. – Да если бы не праздник… Ну, подумай, Габриэль, куриная башка, жить бы ему, ежели б не традиция? Лишний год жизни – это разве не подарок?

– Подарок, подарок! – успокоил его Алекс. – С Новым годом!

– С новым счастьем! – прочувственно ответил Фухе и, отхлебнув пива с дихлофосом, занюхал этот нектар клеем «Момент».