Текст книги "Три кавайки (СИ)"

Автор книги: Андрей Балакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Политически устройство придунайской конфедерации анархизма вначале походило на еще не созданный НЭП в России. За исключением отсутствия ЧК и Красной армии. Также существовала свобода партий и религий. Но вся их деятельность регламентировалась небольшим народным договором, принятым общими собраниями общин конфедерации. Общенародный Договор был укороченным аналогом конституции конфедерации на 20 страниц ученической тетради. Его написал Григорьев с помощью нескольких теоретиков-анархизма, на скорую руку, описывая самые важные принципы общественного сотрудничества. Он потом уместился в один разворот газет, на что и был расчет.

Особенностью общенародного договора было полное отсутствие запретов. В нем были лишь обязательные предписания в форме советов-рекомендаций. Но были прописаны и наказания за несоблюдение рекомендаций. Строгость предписаний ОНД искупалась их немногочисленностью и необременительностью.

Смысл григорьевского ОНД был следующий:

Вся власть, земля, недра и недвижимая собственность принадлежала всему народу. Но свобода предпринимательства обеспечивалась арендой. Право наследования в отношении арендованной собственности объявлялось недействительным. Аренду распределяли выборные советы общин. Те же советы назначали налог на предпринимательскую деятельность.

Фонд налогов и арендной платы за общенародную собственность оплачивал работу советов и учреждений общин. Оставшийся фонд распределялся подушно на членов общин в равной доле. Общегражданских налогов не было. Наоборот был общегражданский доход от предпринимательской деятельности граждан.

Новые Учреждения:

Правопорядок обеспечивался выборными шерифами общин, которым выделялся фонд на найм помощников и оружия.

Вместо банков учреждался институт свободного кредита для предпринимателей. Предприниматели имели различные кредитные статусы в зависимости от масштабов предприятия и репутации. На каждую сделку выдавался вексель и посылалось почтовое уведомление в страховую контору, занимавшуюся регистрацией сделок. Её обязанностью было проверить кредитный статус предпринимателя и отчисление страхового процента сделки. После регистрации и почтового подтверждения сделка считалась официальной. Статус каждого предпринимателя должен был расти в случае исправной оплаты им счетов. Любой человек мог стать предпринимателем и иметь базовую деловую кредитную репутацию.

Разменные деньги измерялись твердой ценой в некоем количестве керосина, молока, пшеницы и иных продуктов однородного качества. То есть они являлись талонами на получение данных продуктов. Советы общин каждый год устанавливали обменный курс между талонами на различные продукты. Деньги-талоны печатались конфедеративным Монетным двором по заказу общинных советов. А советы обеспечивали необходимое соотношение количества данных продуктов на складах общины и предпринимателей и выданных талонов. Запрета на хождение иностранных валют не было, и община лишь заботилась о достаточном количестве разменной монеты-талонов, чтобы хождение иностранной валюты или бартера не принимало массового характера.

Остальные учреждения (почта, школы, больницы) оставались на усмотрение советов общин.

Граждане не различались в статусе по полу, национальности, вероисповеданию. Только личные заслуги или провинности могли изменить статус гражданина конфедерации. И еще существовали ограничения статусов по возрасту.

Конфедеративные органы власти формировались по принципу демократического централизма советов общин. Но кроме представительского органа власти, были учреждены Советы Мудрейших и Трибунал. В советы мудрейших назначались победители соревнований ума, проводимых советами общин, и они были исполнительной властью общин и конфедерации. В Трибунал выбирали самых популярных и авторитетных граждан прямыми выборами, и они занимались координированием работы шерифов. Суд формировался из трех человек: Судьей был член местного совета, общество представлял член Совета Мудрых, интересы граждан представлял местный трибун.

Военные учреждения были отложены на конец военных действий. Пока функции обороны были возложены на отряды общинной самообороны и Освободительную Армию атамана Григорьева. Тогда же должен был принят ОНД мирного времени.

Поход конной армии Григорьева захлебнулся в Бессарабии, так как выпал небывалый снег, а Малороссия была разорена и сена заготовлено у крестьян мало. Кони просто бы передохли. Поэтому было принято решение зимовать на месте, ожидая обозов из Румынии с сеном. Григорьев вернулся со своим штабом в Констанцу, где подготовил десантный флот на весну, чтобы десантироваться в Крым, после чего проехал всю конфедерацию до самой Праги, где организовал Технический комиссариат, мобилизовав туда лучших инженеров-оружейников, и проработал с ним до апреля.

Результатом стало необычное новшество – мотоциклы с пулеметом. Было изготовлено и переделано из реквизированных мотоциклов 2500 странных мототачанок, где прямо на руль был установлен станковый пулемет. Стрельба велась прямо водителем на ходу по линии движения. Верх-вниз ствол перемещался тягой рычага правой руки на руле, а на левой ручке была тяга спуска огня. Влево-вправо пулемет вращался вместе с колесом. Кроме этого была изготовлена 1000 новых мотоциклов , в которых в раму был встроен ствол миномета, дуло которого выходило вместо фары впереди. 60-мм мины были одна вставлена прямо в ствол и могла быть выстрелена в любой момент, и пять штук были в багажнике. Они были также снабжены пулеметом, но более легким и помещенным ниже. Место выше занимала прицельная рамка миномета с уровнем. Также мотоминомет был снабжен четырьмя лапами спереди и сзади. Которые водитель откидывал ногами и регулировал наклон ствола. В принципе можно было стрелять и сходу без лап, но тогда мотоцикл совершал прыжок вверх на полметра из-за отдачи амортизаторов. Многим испытателям этот аттракцион нравился, главное было не разбить голову о прицел. Мина летела на 2 километра и производила отчетливое ощущение артобстрела.

Это было слабый ответ танкам антанты, но в отличии от ползающих со скоростью 10 кмчас железных башен, мотоциклы носились со скоростью до 80 километров в час. И отсутствие брони с лихвой купировалось мобильной возможностью вовремя смыться. Быстрей тогда летели только самолеты.

Так Григорьев решил проблему мобильной войны в зимний период – мотоциклы не нуждались в зеленой травке и легко шли по любой санной колее.

Революционная армия освобождения двинулась к Одессе оккупированной антантой. После первой молниеносной стычки, оккупационные корпуса французов погрузились на корабли и отправились домой, не дожидаясь штурма города.

Поэтому анархисты вошли в Одессу без боя, радостно встречаемые одесситами. Большевики сразу попытались учредить свою власть, поставив, как обычно, анархистов перед фактом своей гегемонии. Но Григорьев ласково объяснил, что освободители не потерпят никакой власти, кроме народной. А самозваным комиссарам следует подчиняться народной воле, либо их сотрут в порошок. После чего в Одессе установилась власть согласно народному договору конфедерации. И после небольшого отдыха 200000 армия анархистов, пополненных одесситами, среди которых была и бригада широко известного Котовского двинулась к Перекопу, освобождать Крым от врангелевцев.

Донские казачьи полки после некоторых переговоров и ознакомлении с принципами народного договора, вполне удовлетворенные, присоединились к РАО анархистов.

Перекоп пал под бомбардировкой 20 тяжелых аэропланов Сикорского, захваченных в Одессе и дружного минометного мотоциклетного залпа в течение одного дня. Белые даже не успели отступить, как были все арестованы стремительно наступающими подвижными отрядами анархистов. В РАО практически отсутствовала пехота. Бойцы либо ехали на тачанках, либо верхом, либо на мотоциклах и броневиках. Даже обоз двигался с использованием грузовиков. Поэтому бойцы, привыкшие к неспешному окопному стилю ПМВ, даже не успевали удивиться, как уже оказывались в окружении армады ощетинившейся тысячами пулеметов.

Стремительность наступления анархистов спасла большинство белой армии от нищеты и тоски эмиграции в Стамбуле. Пароходы просто не успели погрузиться. Но и массовых расстрелов не было. Анархисты проводили грамотную разъяснительную работу, что никому мстить не собираются, а лишь освобождают народ из рабства эксплуатации. И если у господ офицеров нет намерения бандитствовать, то им ничего не угрожает в любом населенном пункте восточно-европейской конфедерации анархизма. А грамотному человеку всегда найдется работа по душе.

Тем более, что легкость, с которой любой офицер мог сделать карьеру в РАО была фантастической – командиров назначали после шахматно-шашечного турнира из числа победителей в каждом подразделении. И если у кого были мозги, он не сидел в рядовых. Такие турниры всегда проводились по воскресеньям. И старые командиры всегда с готовностью уступали свои полномочия новым, если таковые появлялись, ибо знали насколько это хлопотное дело. Для таких командиров, выигравших свою должность, даже придумали новое смешное слово – шаштаманы. Только у крупных подразделений армии командиры менялись с согласия штаба и главнокомандующего.

Большевики ожидали, что анархисты дальше всей лавой пойдут на Харьков или к Дону. Этого же ожидала и Антанта. Поэтому первые собирали Красную армию под Харьковом, а вторые готовились к маршу на Будапешт. Но армия анархистов заявила Григорьеву, что Россия бесконечно велика, а они устали воевать, скача без отдыха по степям, и что им нужен отдых. На что Григорьев усмехнулся и сказал, что он как раз собирался предложить всем желающим морское путешествие, а остальные пусть проваливают домой. После чего армия была разделена на морскую пехоту, которую усадили на все имевшиеся корабли и отправили в Стамбул под видом эмигрантов, а остальную конную армию отправили по берегу через Одессу в сторону Румынии.

Флот анархистов, с учетом пригнанных транспортов из Констанцы и Одессы был значителен. В нем погрузилось более 150000 бойцов, которые отправились из Севастополя в Стамбул. Первый эшелон кораблей был самого мирного вида. Он нахально причалил к порту и начал выгрузку анархистов в тельняшках, которые деловито разоружили таможню и захватили весь порт.

Туркам тогда все было до лампочки, так как они сами были оккупированы англичанами. Рейд защищался английскими крейсерами, которые прошляпили десант. Когда они открыли огонь по кораблям, выгрузка десанта уже была завершена, а к крейсерам на всех парах летели самые быстроходные на то время русские торпедные эсминцы. Торпедная атака крейсеров увлекшихся расстрелом десанта была более чем удачна – ни одному ни удалось спастись. Вся группа кораблей англичан ушла на дно за полчаса.

Англия была в бешенстве! Был сразу отдан приказ о немедленной атаке на Будапешт экспедиционного корпуса антанты из Вены. Самое интересное, что Григорьев этого ждал. И более того, он уже давно, со всем штабом находился в Будапеште, доставленный туда на «Илье Муромце» по воздуху из Севастополя. Его личным пилотом был сам конструктор Сикорский, который присоединился к анархистам в Крыму!

Также быстро в Будапешт, на поездах была доставлена лучшая часть армии анархистов со всей техникой и боеприпасами. Кроме того, из заводов Праги в Будапеште уже было поставлено немало минометных мотоциклов. И хотя их было меньше чем даже танков у двигающейся навстречу антанте, за счет скорости, они могли собираться в один кулак демонстрируя фатальный удар, на значительной площади, с последующей ретирадой.

Десант легко взял Стамбул под свой контроль, закончив выгрузку всей техники. И над Царьградом взвилось знамя анархии! Англичане бесились, но ничего сделать не могли, так как понимали, что в узких проливах им не светит ничего хорошего против русских торпед. А любой десант искрошат пулеметы анархистов. Поэтому все их надежды были связаны с танковой атакой на Будапешт, которую они считали неудержимой.

Но когда двигающиеся колонны передовых войск и техники Антанты вдруг увидели, что весь горизонт покрылся дымом, а по ним сразу начали падать тысячи мин, превращая в кашу целые полки, командование усомнилось в дальнейшем успехе. Войска развернулись и приготовились к обороне, но... уже никого не было. Горизонт был чист. Но стоил им привести себя в порядок и похоронить убитых начать движение, как горизонт вновь весь окутался дымом минометов. После пятой атаки, армия взбунтовалась и отказалась двигаться вперед. Антанта начала окапываться, не пройдя и половины пути, занимая надежные рубежи, устанавливая артиллерию и долговременные укрепления.

За молниеносной мотоартилерией анархистов начала охоту авиация Антанты. Из Англии и Франции были направлены все боевые самолеты, для массовой охоты за анархистами. Тысячи самолетов были стянуты в единую воздушную армию. И тут выяснилось, почему так мало было сделано боевых мотоциклов – большая часть моторов у анархистов направлялась на строительство аэроплана единого образца «Свобода».

Это был легкий аэроплан с мотором толкающего типа и станковым пулеметом впереди. Хвост был раздвоенный, типа «рама». Многие, смотря снизу, смеялись, что тачанка полетела – «вон – две оглобли сзади торчат!» «Свобода» была удобна для штурмовки наземных объектов, не очень быстрой, но очень удобной для меткой стрельбы и бомбометания. А группой они могли дать надежный отпор любому истребителю ПМВ. У него было два моноблочных крыла: верхнее узкое с большим размахом и нижнее широкое но короткое. Верхнее создавало подъемную силу, а нижнее создавало экранный эффект при взлете и посадке, укорачивая длину взлета. Шасси состояло из четырех колес: первые два крепились на нижнем крыле, задние два малыша крепились на концах двух фюзеляжей-оглобель.

Аэроплан был устойчивым и легким. Он был самолет и самосад. Даже капотируя, что было почти невозможным, так как задний винт обдувая задний подкрылок рамы, стабилизировал его положение (хвост опускался только после остановки двигателя), самолет не ломался, а лишь клюнув землю возвращался назад, в горизонтальное положение. Поэтому летать на нем могла «каждая кухарка», с высокой вероятностью выживания. Те, кто не способен был на нем летать, возможно, вообще не заслуживали эволюционного права жить и размножаться.

Эти достоинства компенсировались малой дальностью полета – у него был маленький бак и грузоподъемность. Поэтому летать мог только один и не самый тяжелый пилот, жокейского веса. Для учебных самолетов приходилось снимать пулемет, чтобы слабый двигатель осилил двух пассажиров. В боевом виде, самолет мог улететь лишь на 30 километров или 20 минут кружиться на месте, после чего двигатель глох, и приходилось планировать на посадку. Благо, что планировал он хорошо. Скорость лишь слегка превосходила мотоциклетную – 100 кмч. Главное достоинство москитного штурмового самолета «Свобода» было в его низкой стоимости производства. Он стоил как два мотоцикла.

После воздушных боев быстро стало понятно, что грозный для наземных целей штурмовик «Свобода» беззащитен для истребителей заходящих сзади, со стороны толкающего винта. Пришлось придумывать тактику хождения штурмовиков по кругу, чтобы каждый отштурмовавшись по земле начинал прикрывать следующих товарищей заходящих на штурмовку. А для одиночных полетов, чтобы не чувствовать себя беззащитными, придумали в полые фюзеляжи вставлять трубки шрапнельных фейерверков. На их идею автора натолкнули китайские фейерверки, которые один за другим вылетали из картонной трубки. Картонную трубку заменили на стальную, а также усилили заряды и добавили мелкой шрапнели.

Противовоздушные заряды были одноразовые. Но поскольку в каждый фюзеляж влезало по два таких фейерверка, которые по выдергиванию запального шнура пилотом, начинали бешено пулять шрапнель в течении нескольких секунд в направлении предполагаемого истребителя, то можно было четыре раза с высокой вероятностью сорвать атаку истребителя. Пилоты, видя яркие траектории шрапнельного разряда, могли рулями его корректировать в сторону истребителя врага. И те сразу шугались как от черта, от этих огненных струй. На земле трубки фейерверков можно перезарядить снова.

Месячная война с Антантой закончилось разгромом армии вторжения в земли Дунайской конфедерации. Так что в нее на постоянной основе вошла и европейская часть Турции, и Австрия. Поход на Австрию сам напрашивался как ответный ход после разгрома нападения. Политика анархистов всегда проста как топор – бьют, дай сдачи! Это только буржуазные политики изощряются политическими интригами, а анархисты измученные войной, даже не желая войны с Австрией и желая только одного – мирного труда, были вынуждены вновь расширять размеры своей конфедерации. Полностью скушав Австро-Венгрию, Сербию, Румынию, Болгарию, и частично Турцию, Российскую империю, Дунайская конфедерация анархистов, стала «великой державой». Число стран превосходящих размерами её можно пересчитать пальцами одной руки.

Мировая политика пришла в полную запутанность. Буржуи не понимали с кем им воевать – коммунистами или анархистами? Или может стравить их и ожидать финала на стороне? Но если анархисты и коммунисты вступят в союз? Да «ху из» он такой этот Григорьев? Почему он побеждает? Почему народы стран, покоренные им не восстают, а вполне удовлетворены? Буржуинство было истощено мировой войной, но конца и края не виделось. Вместо поставленной на колени Германии появилась эта абсурдная Дунайская конфедерация, а вместо рухнувшей Российской империи некая РСФСР в тех же границах... Чего от них ждать?

Даже попытка Финляндии отложиться от России не выгорела, так как сторонник финского сепаратизма Ленин уже был в гробу (бог его знает по какой тайной причине, он хотел этого), а быстро взявший все в свои руки Сталин отменил сепаратизм, как буржуазное проявление национализма. Дескать, надо было бороться за свободу в порабощенном государстве романовской монархии, а в условиях социальных свобод, национальное обособление есть форма предательства своего народа! Финские белые подняли, конечно, мятеж, но при отсутствии «линий Маннергейма» Красная армия, имеющая немалую поддержку (резню русского населения и коммунистов финны еще не успели устроить) в народе, легко сломила мятеж, установив советскую власть в финской губернии. То же самое произошло и с успевшей вкусить самостийности за время оккупации Польшей.

А Грузия, в которой к власти пришли анархисты, тут же попросились в состав Дунайской конфедерации, почуяв в ней большую силу. Но конфедераты не пылали энтузиазмом по поводу этого проекта расширения. Народная армия конфедератов была совершенно обессилена этой невероятной гонкой по разным государствам верхом на тачанках. Всем хотелось отдыха. Идеалы анархизма – вещь важная, но фанатизм все же мало присущ анархистам. Если бы Григорьев повел их еще куда-нибудь, они бы восстали как гоплиты Александра Македонского, когда он их довел до Индии. Никто не хотел идти даже на помощь донским казакам, которые, глядя на Конфедерацию, также устроили у себя аналогичные порядки. Солидарность – дело хорошее, но спасение утопающих, в первую очередь, дело самих утопающих. Свободу нужно еще заслужить и созреть для нее. Впрочем, насчет казаков волноваться не приходилось – сами справятся.

Западная Европа, решила занять выжидательную позицию в отношении Востока, («ни мира не войны») блокируя Дарданеллы и порты Югославии, отказываясь признавать этот хаос. Они решили ограничиться экономической борьбой. Но анархистам именно это и было нужно – железный занавес. В отличие от буржуазной экономики, строящейся на международной торговле, экономика анархизма тяготела к автаркии. Каждая община должна была учиться либо выживать за счет своих ресурсов, либо торговать только с такими же анархическими общинами. Внутренние деньги анархистов (талоны и кредитные статус-чеки) не конвертировались в остальном мире.

И даже если бы буржуи захотели торговать и признать анархистов, им бы пришлось отказаться, так как колониальная практика торговли западного мира выстраивалась как тормоз технологического развития. Для буржуев процесс международной торговли, это всегда экономическая война на уничтожение, а не взаимовыгодное сотрудничество. Во всяком случае именно об этом рассказывал сейчас Автарху Григорьеву сейчас комиссар экономики Конфедерации Дьюла Педель.

Григорьев был назначен Автархом ДК на пятилетний срок Высшим Советом собравшимся сразу после освобождения Австрии в Вене, как самый авторитетный анархист и основатель, хотя сам он уже хотел ограничиться должностью комиссара обороны. Но его сразу подняли на смех товарищи, обвинив в саботаже – забрезжил мир, и должность оборонщика была синекурой для бездельника. Народы всего мира слишком устали воевать. А политическая система ДК, во многом была изобретена самим Григорьевым. И, как говорится, инициатива наказуема! Сам изобрел – сам и доводи до ума! Борись с голодом и разрухой!

Так что новый 1921 год Николай Александрович Григорьев встретил в статусе Автарха огромной многонациональной территории. На восток она граничила с Вольным Казачьим войском, союзным ДК, с севера – советской РСФСР, отношения с которой еще не были прояснены, с юга – монархической Грецией, с запада Швейцарией и Германией. А также еще был кусочек границы Франции, так как, наступая по Дунаю в верховья, конфедераты отжали у Германии Мюнхен. РСФСР не устраивало, что ДК поддерживает казаков и контролирует Бессарабию, Одессу и Крым. Турков вообще не устраивало изгнание из Европы и оккупация Стамбула. Германию не устраивало потеря придунайских областей. Францию вообще не устраивал сам факт существования анархистов. И это притом, что именно французы породили анархизм как учение! Англию не устраивал угрожающий динамизм, с которым Дунайская Конфедерация решает свои проблемы и идеалы автархии, не дающие совать их длинный английский пиратский нос в каждую дырку.

Столицей ДК стал Будапешт, находящийся примерно посередине, и из-за того, что создание конфедерации началось именно с Венгрии. Григорьев объявил своим комиссарам, что самое легкое – завоевание земель пока закончилось, и теперь начинается самое трудное – сохранение и развитие. Комиссары с ним согласились. Среди анархистов отмороженные безбашенные маньяки мировой революции долго не задерживались. Это Сталин с ними нянчился в рамках марксисткой парадигмы в РСФСР, а ускоренная эволюция практической деятельности у анархистов быстро задвигала неадекватов в сторону. Совет мудрецов работал над мирным проектом общенародного договора анархической империи. Одиозное слово «империя» долго обсуждалось, но надо же как-то называть территорию, на которой ты живешь?

Слово «государство» было еще менее приемлемым, ведь смысл анархизма в отвержении государства! Государство производное от слова государь. То есть некая территория контролируемая неким диктатором. Критики анархизма любили ругать анархистов за идею «разрушения государства» интерпретируя это как тотальное разрушение территории и народа и порядка. Хоть у анархистов всегда четко подразумевалось лишь разрушение системы порабощения. То есть идея уничтожения государства в анархическом смысле, это лишь уничтожение «государя». Причем не обязательно физически, а духовно. Народ должен быть сувереном своей земли. Никакой компромисс, как у марксистов, невозможен. Никакой правящей партии, правящего класса, пусть даже пролетарского, не должно быть. Высшая власть – референдум народа! И как народ решит, так и будет.

Но как еще назвать бесклассовое общество? Как назвать его правовую и политическую систему? Ведь должно быть все просто и понятно для любого гражданина общества! Поэтому решили использовать термин народной империи. Тем более что по смыслу, слово империя не имеет буржуазного и эксплуататорского подтекста. Имперская идея это лишь попытка соединения народов в единое общество наилучшим из возможных способов. А наилучший способ империи это создание бесклассового общества. То есть анархия. Во всяком случае, совет мудрейших пришел к выводу, что нужно отказаться от буржуазного термина «конфедерация» в пользу термина «империя».

Но согласно духу анархии, империя должна быть свободной, без императоров. И для референдума, вместе с обновленным Народным Договором предложили новое но интуитивно понятное название – Империя Свободы. Географическое понятие «Дунай» и политическое «Анархия» решили снять из названия, чтобы не заморачиваться потом самоограничениями свободы и роста империи. Тот же Крым уже не имеет отношения к Дунаю. Да и нет необходимости каждому гражданину быть правоверным анархистом. Свобода должна заключаться даже в том, чтобы быть несвободным при желании.

Но самыми насущными проблемами новой империи были задачи практические – голод и разруха. Недостаток продовольствия смягчался значительными людскими потерями на землях, по которым отгремели только что мировая и гражданские войны, а также интервенция. То, что в других странах мира положение не намного лучше Григорьева не утешало. Нужно было как-то перезимовать, равномерно распределяя скудные припасы по общинам и подготовиться к весеннему сезону с минимальной разрухой в сельском хозяйстве. Частично можно было решить проблему голода, снизив поголовье скота. И в первую очередь – лошадей, заменив их на транспорт механический в армии и промышленности. Но это была лишь одноразовая мера, и малопопулярная – конину будут есть без удовольствия, только при сильной нужде. И для нее надо было запускать производство автомобилей и тракторов на максимум возможностей.

– А как это сделать при отсутствии диктаторской власти? – заявил комиссар тяжелой промышленности Фридрих Краузе Григорьеву: – Мои распоряжения носят рекомендательный характер! Меня просто могут не послушать!

Григорьев усмехнулся печально: – Что брат Фридрих, нелегко быть анархистом? Никакого орднунга? А ведь именно в этом твое спасение! Ты просто не понимаешь всю пользу анархизма! Если бы ты был диктатором, то вместо того, чтобы заниматься своим делом, создавая систему сотрудничества между людьми, ты бы начал решать ИХ ПРОБЛЕМЫ за них. А людям нужно лишь помочь думать своей головой. У тебя все равно не хватит сил думать за каждого. Ты политик и создай политическое решение проблемы, а не решай их проблемы. Учитель не должен решать задачи своих учеников. Будь учителем!

Дискуссия велась на русском. В виду того что Автарх был русским, комиссары были вынуждены либо учить русский, либо говорить через переводчиков. Так постепенно русский становился общенациональным языком империи явочным порядком. Григорьеву было не трудно выучить какой-нибудь язык империи, например, немецкий он знал неплохо. Но ведь иные народы имели иные языки. На всех не угодишь, был остро необходим язык межнационального общения. И поскольку ядро анархисткой армии говорило по-русски, а также шла мощная эмиграция из РСФСР русских, не желающих жить при большевиках, то явочным порядком русский становился наряду с немецким языком межнационального общения империи.

Григорьев втайне еще видел другую перспективу для русского языка – перспективу поглощения империей РСФСР, после того, как большевики потерпят фиаско. Нации, в первую очередь, разделяют культура и язык. И если Империя Свободы, заговорит по-русски, то она как по маслу присоединит величайшую империю мира, как только она спотыкнется на ухабах марксизма. Григорьев был уверен, что это может произойти уже к концу его полномочий Автарха. Можно будет, даже, подсластить Сталину пилюлю, предложив ему пост Автарха соединенной Империи Свободы от Тихого океана до Средиземного моря, на следующие после него 5 лет.

– Ну что Лиза? Как тебе моя игра? – усмехнулся Сталин: – Это тебе не роботов тупых программировать!

– Респект и уважуха! – восхитилась Лиза, озирая мысленно пройденный ими боевой путь: – Реально трудная стратегия была. Но, как-то все срослось... Хотя, в голове не укладывается, как можно из маленькой банды создать огромную империю! Вы гений!

– Это мне уже часто говорили, – кисло сказал Сталин-Григорьев: – А у меня к тебе есть предложение. В старой Праге есть некие странные врата в вечность. Все кто в них входят не могут выйти обратно. Исследуем на пару?

– Как это? – удивилась Маруся-Лиза: – Разве можно главе государства рисковать так?

– У нас не государство, а империя! И автархом может быть только лучший, – строго поправил Григорьев: – Сомневаешься в моих талантах?

– Наоборот ценю! – заверила Маруся: – Но... я же командарм авиации, вы вообще автарх! Как без нас тут?

– По-моему ты заигралась Лиза? – усмехнулся товарищ Сталин: – Ты же знаешь, что нужно искать выход на следующий уровень игры! А народ и без нас справится, тем более, что он виртуальный.

– Думаете, что мы через Врата Вечности в том храме еще куда-то... Понятно! Тогда надо отправляться! – вытянулась в струнку Маруся-Лиза.

Часть 4 . Звездные войны.

Асока Тано шла во дворец императора по его личному приглашению. Не далеко от его кабинета повстречалась с идущим туда же Дарт Вейдером.

– Шпилька?! – раздался удивленный хрип из вокабулятора Вейдера: – Какими судьбами?

– А ты кто такой морда-в-маске, чтобы меня так называть? – удивилась Асока Тано: – Меня так только друзья зовут!

– Я твой бывший учитель, Анакин, – заухал, изображая смех вокабулятор.

– А... – изумленно протянула Асока: – Да ты Скайгей теперь просто красавчег! Эко тебя жизнь побила! Ну, привет! Ты бы хоть вокабулятор отрегулировал, чтобы не хрипеть так.

– Это специально, – довольно прохрипел Вейдер: – Чтобы ужас внушать!

– Внушаешь! – согласно кивнула Асока: – Я сейчас иду по приглашению товарища Палпатина, на совещание. Ты тоже со мной?

– Да! – удивленно сказал Вейдер. И поплелся за ней следом на своих ногах-протезах.

Палпатин встретил их радушно.

– Заходите товарищи! Рад вас видеть! – сказал сам-знаешь-кто с едва уловимым грузинским акцентом и затянулся ароматным дымом из трубки.

– Товарищ Лиза Тано? – осведомился Палпатин, заглянув на экран.

– Так точно товарищ Сталин! – вытянулась Тано по стойке смирно, довольно улыбаясь.

– Называйте меня "товарищ Сидиус"! – поправил её Палпатин.

– Виновата, товарищ Сидиус! – тут же исправилась Лиза Тано. Вейдера, конечно, она тоже узнала сразу, но решила хранить инкогнито. Асока Тано еще не должна быть в курсе дворцовых дел.

– Мы найдем вам занятие товарищ Тано. Вы уже познакомились с товарищем Вейдером?