Текст книги "Погоня за призраком"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

4. ПАСТУХОВ

Разговаривая с Мухой по телефону, я соврал насчет истинной причины моего отказа ехать на поиски пропавшей без вести девицы. На самом деле после той стрельбы на улице я просто боялся за своих жен-шин. Кто знает, что завтра взбредет в голову какому-нибудь забредшему сюда пьяному уроду? А вдруг ему захочется «ради смеха» по окнам нашего дома пострелять? Моя Ольга умеет держать в руках и ружье, и даже автомат, но что в этом толку, если урод начнет палить первым?

«Нет, у нас в стране не скучно жить» – это я говорю каждый раз, когда происходит что-нибудь из ряда вон... Последний раз говорил это по поводу страшных терактов в Минводах.

Только человек расслабился, почувствовал некоторую стабильность, ощутил уверенность в завтрашнем дне, перестал психовать по поводу предыдущего «трагического испытания» – как хлоп! Опять что-нибудь взорвалось, утонуло, упало, загорелось, рухнуло, исчезло – в общем, для описания происходящего в России годятся глаголы только с негативной окраской.

Ольга у меня много книжек читает, как-никак педагог, вот и вычитала недавно в одной, что не только в русском, но и в других языках слов с негативной окраской, призванных отрицательно воздействовать на человека, намного больше, чем с нейтральной или положительной. Это, мол, языковой закон. Хорошенький закон! Не знаю, как в других странах, не жил, но по отношению к нашей он действует безотказно. В армии – только порог казармы переступил, на тебя уже матом орут, в учреждение пришел – то же самое, хоть и без мата, на работу устроился – получи для профилактики. Может, от языкового негатива, прущего из нас наружу, как та каша из волшебного горшочка, и происходит столько бед? Может, мы сами косвенно являемся виновниками многочисленных трагедий и преступлений?

Теория хоть куда, но как же нам, рожденным на этот свет Воинами, бороться со злом? Сюсюканьем, щебетанием? На самом деле слово – это не оружие и не мед. Оно всего лишь знак, который мы по-разному можем подать окружающим нас людям. Если я скажу американцу «пошел ты...» равнодушным тоном, да еще не подкреплю свое высказывание характерным жестом, он меня ни за что не поймет... Мы с парнями во время боевых операций понимаем друг друга безо всяких слов. Достаточно жеста, взгляда...

Подумав об этом, я сразу вспомнил историю про вторую роту, которая попала в засаду на площади Минутка в Грозном. Минутка эта стала притчей во языцех во время первой чеченской кампании. Сколько там нашего народу полегло – подумать страшно. Некоторые наши отцы командиры из спецподразделений воевали еще в Афгане, но там большая часть боевых действий проходила в горах, в «зеленке», в кишлаках, в кяризах – это у них колодцы такие, пересыхающие летом и служащие «духам» в качестве подземных ходов. Да и что там за города, в этом Афганистане? Двухэтажные глинобитные домишки составляют девяносто процентов всех построек... Так вот, эти отцы командиры говорили, что в Афгане по сравнению с Чечней были цветочки. В Грозном, в отличие от Кабула, дома многоэтажные, туда по квартирам можно столько снайперов и гранатометчиков посадить, что мало не покажется! Вот они и сажали своих «волков», которые мочили наши колонны почем зря... Вторая колонна попала в засаду на площади Минутка, несмотря на то что предварительно была проведена широкомасштабная разведка. Потом уже выяснилось, что «чехи» во время разведопераций прячутся под завалами из железобетонных плит. Как разведчики пройдут, эти поднимают домкратами плиты и занимают свои боевые позиции. Засада готова. Вторую колонну зажали традиционным способом, подбив заднюю и переднюю бээмдэшки, а потом начали методично расстреливать из гранатометов машину за машиной, пока не расстреляли все. Из роты и живых осталось всего семеро парней, которым каким-то чудом удалось выбраться из-под шквального огня. Не о них речь, речь о тех, кто тогда живьем горел в броне, – в «ушах» раций раздавался грохот боя и девятиэтажный отборный мат. Так сказать, сплошной негатив. Других слов у наших парней просто не было, да и быть не могло! Думаю, если и есть где-то в небесах рай, то они прямиком попали туда. На небо с девятиэтажным матом в глотках! Вот он, языковой закон!..

5. ПАСТУХОВ

Я переживал, что не смог отправиться на задание со своими парнями. От переживаний этих даже спать не мог. Позвонил Доку – никого, позвонил Артисту – никого, Мухе – нет, Боцману – пусто. Значит, все они отправились на задание, а я, выходит, схлыздил, прикрывшись болезнью ребенка... Не то чтобы я не был уверен в своих парнях. Нет-нет, бойцы они хоть куда. Мы с ними столько рейдов прошли, в стольких передрягах побывали... Я знаю, у парней моих за эти долгие годы выработалось даже сверхчувство, которое предупреждает их об опасности. Все они сделают хорошо и денег себе заработают «на хлеб с маслом». Плохо, что я не с ними. Кажется, впервые. Поэтому и беспокоюсь, даже Ольга это заметила. Говорит, осунулся, похудел от переживаний. Это потому, что я за своих парней ответственность чувствую.

Закончив работу в своей мастерской раньше, чем обычно, я отправился домой. Обещал Настене взять ее сегодня на вечернюю рыбалку. Дал человеку слово – держи.

Дочь уже ждала меня около дома. Загипсованная рука на повязке, но не унывает, все так же улыбается, хохочет, мяч пинает пацанам-футболистам. Я когда это увидел, у меня даже сердце замерло – вот бедовая девка.

– Настена, руку осторожно! – закричал я.

– Па, я готова.

– Ты готова, а я нет. Погоди, поем что-нибудь, и поедем.

– Я пока поиграю.

– Нет-нет, не поиграешь. Пошли в дом.

Я завел дочь в дом. Стол уже был накрыт. Выяснилось, что Настя с утра, кроме ватрушек, ничего не ела. Пришлось применять непедагогические методы воспитания: пока не поешь, на рыбалку не пойдешь.

Я сел за стол, принялся неспешно хлебать борщ. Выставил большой палец, показывая жене, что борщ ей удался на славу. Настена возила ложкой по тарелке.

– Я тебя предупредил! – произнес я довольно грозно.

– Никто меня, больную, не жалеет, – произнесла Настя с чувством.

Мы с Ольгой не выдержали – прыснули со смеху. И тут в спальне зазвонил оставленный на прикроватной тумбочке телефон. Я вскочил так, что даже слегка сдвинул обеденный стол. Ольга посмотрела на меня с укоризной. Ну да, вот такой вот я, немного нервный. Издергался. Как там говорится – многие знания порождают скорбь? А незнание, неведение порождают нервные болезни.

Я заскочил в спальню, схватил телефон.

– Алло?

– Сережа? – Знакомый голос, пожалуй, даже слишком знакомый – полковник Голубков. Значит, у него ко мне дело, а я теперь без парней. Один в поле не воин. – Сережа, ты чем занят?

– Ужинаю. Потом с дочерью на рыбалку собираюсь.

– Ужинать ужинай – приятного аппетита, а вот рыбалку хорошо бы до лучших времен отложить.

– А чем эти времена не хороши?

– Тем и нехороши, что дело не требует отлагательств.

– Труба зовет? Ну ладно, только учтите, парни мои все в отъезде, я один.

– Это я уже знаю, что в отъезде. Постараемся решить поставленную задачу без них.

Задачи, вводные, наводки, разведданные, десантирования, выброски, захваты, акции. Кажется, об этом ты мечтал еще каких-нибудь полчаса назад? Вот и получай! А может, я себе лукавил?

– Хорошо, назначайте место.

– Через час встречаемся на развилке с правой стороны. Местечко там тихое.

– Встречаемся, – сказал я, сунул трубку в карман рубахи и вернулся за стол. Ольга с Настеной смотрели на меня так, будто я инопланетянин. – Чего это вы?

– Пап, мы на рыбалку идем или нет? – спросила Настена.

– Извини, Настенька, сегодня не получится. В другой раз.

– Так я и знала, – вздохнула дочь. – Когда тебе кто-нибудь по телефону звонит, ты сразу не можешь.

– Ну почему же? Иногда бабушка с дедушкой звонят, и тогда я все могу.

– Бабушка с дедушкой не в счет, – покачала головой Настена.

– Ты куда намылился? – поинтересовалась Ольга, глядя на меня подозрительно.

– В командировку срочно Константин Дмитриевич вызывает... Да это так, ненадолго, может, на день, может, на два.

– Знаем мы твои ненадолго, – покачала головой Ольга. – Ну что за жизнь? Только вроде успокоюсь, привыкну.

– Он хороший заработок обещает, – соврал я, поскольку Голубков ничего еще мне не обещал.

– Лучше нищим на печи сидеть, чем богатым в гробу лежать, – сказала жена.

Настена посмотрела на меня с любопытством.

– Почему в гробу? – спросила она.

– Да это мама так шутит. – Я, в свою очередь, выразительно зыркнул на Ольгу. Язык как помело! При ребенке такое говорить! А сам подумал, что очень жена у меня умная и проницательная. Ведь никогда я ей про свои дела не рассказываю, но всегда она знает, когда мне грозит опасность, а когда нет. – А ты, Настена, не расстраивайся. Через два дня вернусь из командировки и сразу же на рыбалку рванем. Вот таких лещей натаскаем. – Я широко развел руки, показывая размер леща. – А мама нам с ними пирогов напечет. Рыбников. Да, Оля?..

6

На площади рядом с почтой стояли два бронетранспортера. Как и на кордоне, бой здесь был нешуточный: повсюду валялись стреляные гильзы, дверь почты была разнесена в щепы, окна повыбиты. На крыльцо почты вышел омоновец в бронежилете с автоматом наперевес и широко зевнул.

– Гера, давай решим вопрос о субординации, – предложил Муха.

– Давай, – согласился Гера.

– Поскольку нам даны особые полномочия, командую парадом я, Боцман – мой зам, ты – второй. Надеюсь, такой расклад не противоречит твоим гробокопательским инструкциям?

Гера несколько секунд поиграл желваками, потом вынул из кармана фээсбэшную бумагу и протянул ее Мухе:

– Ладно. Просто Николай Викентьевич невнятно объяснил, кто кому подчиняется. Лично я человек неконфликтный.

– Мы уже видели с часовым на озере, какой ты неконфликтный, – усмехнулся Муха, направляясь с бумагой к омоновцу. Омоновец прочитал бумагу, лениво козырнул.

– Оперативно-следственные действия пока не закончены. Уже сотни две пуль из стен повынимали. Представляю, какой тут был ад – против безоружных воевать! И ведь почти все девки!.. – Омоновцу явно было не с кем поболтать.

Но Муха не собирался слушать его истории про «ад», он вынул из кармана фотографию Ирины, протянул ее омоновцу:

– Этой среди убитой не было?

– Не-е, не было, – покачал тот головой, вглядываясь в фотографию.

– Где жертвы?

– Ясно где – в район, в морг увезли. Не здесь же им лежать на жаре.

– Спасибо за информацию. – Муха вернулся к своим. – Говорит, среди убитой дочери Николая Викентьича нет.

– Одно дело – он говорит. Другое – своими глазами увидеть, – возразил Гера.

– Да, пожалуй. Ну что, в район или дальше в горы идем? – Муха вопросительно посмотрел на Боцмана.

– В горы, – кивнул Дмитрий.

– В морг, – возразил Гера.

– Тогда сперва к леснику, – решил Муха.

7. ПАСТУХОВ

Голубков ждал меня в своей «девятке» на обочине. Я лихо выскочил на своем «шевроле» из-за поворота, ударил по тормозам. «Блейзер» замер в каком-нибудь сантиметре от переднего бампера «девятки».

– Ты, Пастухов, как всегда, в своем репертуаре, – неодобрительно сказал Константин Дмитриевич, когда я пересел в его машину.

– Репертуар – это у Артиста, а у меня – стиль, – возразил я ему, протягивая руку для приветствия.

Он протянул мне прозрачную папку с какими-то бумагами.

– На-ка, изучи прямо сейчас.

– Что здесь? – спросил я, заглядывая в папку.

– Здесь около ста шестидесяти страниц довольно занимательного сценария, по которому уже ставят кино.

– А жанр какой?

– Как обычно – боевик с элементами трагедии.

– И какая задача – исключить из боевика элементы трагедии? – усмехнулся я.

– Вот именно, – Голубков был сосредоточен и очень серьезен. Видно, начальство напрягло его этим заданием по самую макушку.

– И кто же написал этот замечательный сценарий?

– Почитаешь – поймешь.

Я углубился в бумаги.

Сов. секретно

Расшифровка беседы объекта "Д"

с Генеральным директором СОВИМПЕКСБАНКА

Харитоновым А.С.

(Разговор состоялся в автомобиле Харитонова

09.03.2001, на внутренней стоянке

около Белого дома)

Д. Добрый вечер, Александр Сергеевич.

Харитонов. Добрый. Какая у вас рука холодная.

Д. Да, не май месяц. Еще ветер северный подул. Как женский день прошел?

Харитонов. Как обычно – в кругу семьи. Что за дурацкие вопросы?

Д. Александр Сергеевич, вы подумали над нашим предложением?

Харитонов. Подумал. Нет, нет и нет. Вы что, хотите, чтобы я самоубийством покончил?

Д. Ну зачем же так? Все решается мирно-полюбовно.

Харитонов. Да-да, полюбовно. Я прокачиваю через свой банк ваши ворованные миллиарды. Весь мир начинает считать, что я отмываю грязные деньги, порядочные люди перестают со мной здороваться, потом прокуратура заводит на меня уголовное дело, а за день до суда, не выдержав позора, я пускаю себе пулю в лоб. Это, по-вашему, называется полюбовно?

Д. Какой вы все-таки фантазер, Александр Сергеевич, совсем как ваш знаменитый тезка. Вы, кстати, знаете, сколько у Пушкина было долгов, когда он умер?

Харитонов. Не морочьте мне голову споим Пушкиным! Ваша схема выглядит идеальной, но только для вас. Все ваши структуры остаются в стороне, а я подставляю шею под топор.

Д. Во-первых, думаю, такого большого топора у нас в стране не найдется. Вон сколько громких дел успешно развалилось! Во-вторых, вы подставляете свою голову не под топор, а под десять процентов, что за год составляет около трехсот миллионов. Доход, сравнимый с заработком Гейтса. И вообще, давайте начистоту, Александр Сергеевич. У вас есть другие варианты?

Я оторвался от расшифровки и подумал, что «писали» господ, обсуждающих миллиардную сделку в автомобиле, направленным микрофоном, который реагирует на микровибрацию стекла, а может, просто «жучок» внутрь поставили. У Голубкова, когда надо, везде найдется свой человек, даже на стоянке Белого дома.

Харитонов. Хотите сказать: «Коготок увяз, всей птичке пропасть»?

Д. Зачем же так пессимистично? Скорее «от добра добра не ищут».

Харитонов. Ну, если это добро, то оно у вас, прямо скажем, с душком. Ладно, через полторы недели документы будут готовы. Вы сами будете подписывать или человека пришлете?

Д. Хорошего, проверенного человечка. Имя его вам ничего не скажет. Да вам и ни к чему. Как говорится, будешь много знать...

Харитонов. Будешь плохо спать. Это абсолютно точно. Я и так слишком много знаю.

Д. Ну что ж, приятно побеседовать с умным человеком. Супруге привет.

Харитонов. Спасибо. Через неделю. Вам позвонят.

– Кто этот "Д"? – поинтересовался я у Голубкова.

– Высокопоставленный кремлевский чиновник. Впрочем, это не так важно.

– Сделка, если судить по дате записи, состоялась давным-давно. Деньги уворованы из каких-нибудь там траншей, кредитов и прочей «помощи» России?

Голубков кивнул.

– Но если у вас есть такие веские доказательства, какого черта вы их всех не арестуете?

– Потому что доказательства эти добыты незаконным путем. Тут, видишь ли, Сережа очень много подводных камней, на которые нельзя не обращать внимание.

– Из-за этих камней скоро нас и не останется совсем, – вздохнул я.

– Читай дальше. Тут еще много интересного.

Сов. секретно

Экз. единственный

АНАЛИТИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Ситуация, сложившаяся с инвестированием российских проектов иностранными партнерами, и выстраивание властной вертикали позволяют предположить, что в ближайшее время крупные капиталовложения будут полностью или частично контролироваться кремлевской администрацией, что позволит направлять финансовые потоки в ту или иную сферу экономики в зависимости от государственных приоритетов. Лоббирование законопроектов, направленных на создание такой системы, проводится на правительственном и парламентском уровнях. По данным надежного источника, на эти цели владельцами предприятий, отстаивающих свои приоритеты, выделено более 150 млн.долларов. Такая ситуация может не устроить некоторую часть финансовой олигархии, поскольку она как посредник будет исключена из процесса распределения средств. Можно прогнозировать самые значительные акции по срыву данных программ, вплоть до физического устранения лоббистов проекта.

Справка составлена 15.04.2001

майором Рукавишниковым Д.К.

для начальника пятого отдела

генерал-майора Ломакина И.П.

– А лоббисты – это кто? – не удержался я от вопроса.

– Если в мог, сказал, но не могу, потому что сам не знаю. В общем, придется тебе, Пастухов, одного человечка защитить от угрозы физического устранения. Об операции в отделе знают только трое. Ты, я и Ломакин.

– Большой человечек?

– Очень большой. Такой большой, что у меня самого дух захватывает.

– В гробу все маленькие, – попытался пошутить я, но Голубков посмотрел на меня, как на идиота.

– Читай, читай, это тебе не с автоматом по горам бегать! Защищать его придется извне, на подходах.

8

Муха велел людям Николая Викентьевича оставаться на улице, а сам через калитку вошел во двор. Волкодав, сидящий на цепи, захрипел, пытаясь дотянуться до его ноги, но Муха цыкнул на него, как на какую-нибудь болонку, и прошел к крыльцу. Стучать в дверь ему не пришлось, потому что она отворилась и на пороге возникла черноглазая девчонка лет девяти.

– Вам кого? – спросила она с сильным кавказским акцентом.

– Нам, наверное, дядю твоего. Не знаю, правда, как его зовут.

– Дядя нет, мама нет, – Л покачала головой девчонка. – Меня Гуля зовут.

– Очень приятно, Олег, – Муха пожал узкую, с нанизанными на пальцы колечками руку девчонки. – А где дядя, где мама Марьям?

– Дядя Рустам бандитов ловить, а мама Марьям в город ехать. В магазин, вещи покупать. Дядя Рустам теперь дома нет, жена Лариса нет, у нас живет.

– Да-да, я знаю, что нет. Не знаешь, в какую сторону он ушел?

В ответ Гуля пожала плечами.

Муха нахмурился. Он надеялся, что лесник окажется дома или по крайней мере где-нибудь недалеко от поселка. Наверняка он знает эти места как свои пять пальцев и мог бы стать неплохим проводником.

– Ладно, спасибо, Гуля. Если дядя вернется, скажи ему, не он один бандитов ищет. Мы на север пойдем их искать, в горы. И еще скажи, что проводник нам нужен. Мы хорошие деньги заплатим. Так и скажи – хорошие. Ничего не забудешь?

– Нет, у меня школа много пятерки, – девочка показала растопыренную пятерню.

Муха вернулся к своим людям.

– Ну вот что, мужики, некогда нам по моргам бегать. Уверен, что дочь Николая Викентьевича жива и уходит от банды. Нам надо немедленно вооружаться. И не какими-нибудь там пээмами или «маргошками», а нормальными стволами высокой убойности. Ты, Гера, можешь это организовать? Или придется обращаться к шефу?

– Я все могу, – хвастливо сказал Гера. – Через два часа оружие будет любое.

– В таком случае пиши: АКМС с подствольным гранатометом – три штуки, АКС-74 – три, четыре гранатомета «Муха», – Олег невольно улыбнулся, – огнемет переносной с четырьмя зарядами...

– А огнемет зачем? – спросил Гера.

– На тот случай, если придется наших друзей из пещер выкуривать. Ящик РГД, ящик эфок. По цинку патронов на брата, сигнальные мины – десять штук, ракеты разных цветов и дымы. Что еще? Ножи десантные, все остальное вроде есть. Короче, вооружение, Гера.

– Сделаем! – И Гера достал из кармана рубахи сотовый телефон...

* * *

Раннее утро. Ущелье было погружено в туман. Вэн щелчком отправил недокуренную сигару в густой кустарник и обернулся к своим бойцам. За несколько дней рейда по горным тропам костюм на нем здорово пообтрепался, но сам Вэн выглядел довольно бодро, щеки и подбородок были тщательно выбриты.

– Вечер перестал быть томным, – произнес он. – Мы третий день носимся по горам за какой-то сопливкой, вместо того чтобы заниматься нашим настоящим делом. А все из-за того, что девка стала нечаянным свидетелем. Предложение мое такое – разделиться на две группы. Одна выходит к цели и заканчивает операцию, другая убирает девку. Так как первая задача приоритетная и, можно сказать, жизненно важная, я возглавляю первую группу. Бурыга вторую. После завершения операции обе группы складируют оружие в тайниках, переодеваются и выходят в город. Место встречи вы знаете, там и будет произведен окончательный расчет за операцию. Вопросы есть?

– А если мы до завершения операции девку не найдем? – поинтересовался Бурыга.

– Значит, мы найдем ее в другом месте. Она видела нас всех. Она может нас описать, дать наводку. В общем, за девку каждому башляю еще по пять кусков.

– Хоп, Вэн, будет тебе девка, – кивнул Бурыга.

Банда разделилась на две группы. В одной, которую возглавлял Бурыга, было семь человек, в другой – Вэна – восемь.

Обе группы уже собрались разойтись, когда воздух вспороли громкие выстрелы. Один из охранников Вэна охнул и согнулся, схватившись за живот. Сверху на головы бандитов посыпались срубленные очередью ветки.

Все бросились врассыпную. Защелкали беспорядочные выстрелы.

– Не стрелять! Не стрелять! – закричал Вэн, стараясь перекрыть грохот стрельбы.

Выстрелы смолкли.

– Кто просил, а? Вспугнули ублюдка!

– А с чего ты решил, что он один? – поинтересовался Бурыга.

– Да потому, что, если в их было много, они открыли бы шквальный огонь и перебили нас как кур. Один он, один. Родственничек той бабы. Всем в поиск! Найти и уничтожить!

Бойцы с автоматами наперевес исчезли в тумане, а Вэн подошел к лежащему на земле охраннику, приставил пальцы к его шее. Охранник был мертв. Вэн перевернул его на спину, разорвал рубаху защитного цвета на груди. Вся грудь была в крови, которая сочилась из маленьких дырочек.

– Дробь, – констатировал Вэн. – Неужели то же самое ружье?

Он достал из кобуры пистолет и зарядил его, после чего крадучись исчез в дымке тумана.